Месть, любовь и косметика

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Я знаю, что ты осуждаешь мое поведение, — сказала Белла. — Как только будет запущена линия косметики «Второе рождение», я уйду из компании.

— Зачем тебе уходить? Могу поспорить, твоя мама будет гордиться тем, что работа твоего отца легла в основу новой продукции.

Белла пожала плечами:

— Косметическая продукция еще не совершенна. Исследования, которые хотел провести отец, пока не завершены, но я горжусь тем, чего мы уже достигли.

— И правильно делаешь.

Она глубоко вздохнула:

— Линия «Второе рождение» запускается в продажу во вторник. Предстоит пышная презентация с участием СМИ. Линия будет реализовываться через фирму «Нордстромз» по всей стране, а несколько крупных клиник пластической хирургии уже сделали заказ. Так что я могу уволиться на следующей неделе, не подведя Тарранта, — Белла говорила так, будто хотела убедить в своей правоте себя и Доминика.

— Ты не можешь уволиться, — выпалил он.

Белла вздернула подбородок:

— Я думаю, тебе должно понравиться, что гнилое яблоко само выпадет из корзины.

Понравиться? Доминик не мог равнодушно находиться в одном доме с Беллой, не говоря уже о тесном помещении, где они сейчас были.

Он смотрел на нее, стараясь казаться сдержанным. И все же не выдержал. Потянулся к ней, и она уперлась ладонью в стеклянную поверхность ксерокса, чтобы сохранить равновесие.

— Тебе лучше остаться в компании. Так надо, — сказал он.

— Почему? — испуганно спросила она.

— Таррант сейчас болен и воспримет твое увольнение как бегство крысы с тонущего корабля.

— Вряд ли это назовешь бегством. Ученые постоянно меняют работу. Он может разозлиться только в том случае, если узнает… — она смотрела в его лицо. — Но ему ничего обо мне неизвестно.

Доминик смотрел на нее, прищурившись. Выражение его лица было ей непонятно.

Он разомкнул губы, будто намереваясь что-то сказать. В воздухе повисло напряжение.

Сердце Беллы забилось чаще.

— Он ведь не знает обо мне?

Неужели Доминик обо всем рассказал Тарранту?

Ее дыхание стало прерывистым, а сердце, казалось, выскочит из груди.

Доминик наблюдал за ней, подняв бровь. Затем внезапно схватил ее и принялся жадно целовать в губы.

Белла вздрогнула от охватившего ее облегчения и обвила Доминика за шею, не в состоянии думать ни о чем, кроме его объятий. Его губы и прикосновения были теплыми и такими… долгожданными.

Поцелуй Доминика говорил сам за себя. Он сохранит секрет Беллы.

Доминик коснулся губами ее щеки. Он целовал и осторожно покусывал ее шею до тех пор, пока Белла не издала страстный стон. Тело затрепетало под его ласками, когда он запустил руки под ее лабораторный халат, затем под юбку.

Дрожащими пальцами Белла коснулась пояса его брюк, затем расстегнула их и просунула в них руку: Она ощущала прикосновение пластикового корпуса ксерокса к своим обнаженным бедрам. Руки Доминика скользнули в ее трусики. Он обнял ладонями ее ягодицы, и она едва не задохнулась от переполняющего ее желания.

Подняв Беллу, Доминик усадил ее на край ксерокса, затем, наклонившись, жадно поцеловал в губы. Белла продолжала ласкать Доминика. Оба уже были на пределе. Однако внезапно все закончилось.

Белла услышала тихий, монотонный звук включенного ксерокса и резко открыла глаза. Ахнув, она соскочила с работающего ксерокса, будто ее ударило током.

— Что мы творим? — Белла запахнула халат, затем принялась натягивать на бедра спущенные трусики. — Дверь ведь не заперта!

Она протянула руку к листу бумаги, который вышел из копировальной машины, но Доминик первым выхватил его и поднял над головой.

Он лукаво смотрел на Беллу:

— Такую красоту я вставлю в рамочку.

Белла едва сдерживала невыносимое желание, но пыталась мыслить здраво.

— Отдай мне это, я разорву.

— Ни за что! — его глаза блестели. — Я запру дверь.

— Нельзя! В лаборатории остались сотрудники. Они услышат…

— Я думаю, что до конца дня не смогу находиться в таком состоянии, — он подмигнул ей.

— Лучше заправь рубашку.

— Не могу. Я сейчас сойду с ума. Что ты вытворяешь со мной, Белла!

Наконец ей удалось натянуть трусики. К счастью, стояла жара, поэтому Белла не надела колготки. Доминик точно порвал бы их в порыве страсти.

— Я пытаюсь привести тебя в чувство. Отдай мне этот лист!

Она потянулась к бумаге, но Доминик поднял руку. А ростом его природа не обделила. Он принялся внимательно рассматривать лист, на котором запечатлелись его большие руки, обхватившие округлые ягодицы Беллы.

— Вот это настоящее искусство! — резко произнес он.

— Кое-кто назовет это сексуальным домогательством, тем более, доказательство имеется. Мне кажется, что для нас обоих будет лучше, если мы порвем этот лист немедленно.

— Согласен. Таррант может разозлиться, узнав, что ты безжалостно соблазнила его первенца, довела до предела, а потом отказала ему.

— Я? Между прочим, ты сам пришел сюда за мной. Мне нужно работать. У меня нет времени на то, чтобы ради развлечения ксерокопировать свою задницу.

— Но ведь это забавно, согласись. Может, нам еще с какой-нибудь части тела снять копию? — он лукаво усмехался, держа лист вне пределов ее досягаемости.

— Я знаю некоторые части твоего тела, которым не помешал бы хороший пинок.

— Уже боюсь! Эй, а что это за серебристый конверт? Ты идешь на вечеринку?

— Конечно. В приглашении указано, что я должна быть обязательно. Так что выбора у меня нет.

Доминик многозначительно улыбнулся:

— Отлично.

Белла скрестила руки на груди, пряча внезапно напрягшиеся соски.

— Почему меня пригласили?

— Об этом знает только Таррант и его ближайшее окружение.

— Я думала, что ты теперь входишь в его ближайшее окружение, — сказала она.

— Таррант всего лишь хочет, чтобы я возглавил компанию. Меня насчет вечеринки не посвящали, кроме того, что она состоится.

Белла старалась не поддаваться на его уловки и заразительную улыбку.

Раздавшийся стук в дверь заставил обоих замереть на месте. С ужасом взглянув на лист бумаги в руке Доминика, Белла произнесла:

— Одну минуту!

Наклонившись к Доминику, она прошипела:

— Отдай мне это!

— Ни за что, — он подмигнул ей.

— Дверь не заперта! — прошептала Белла. — По крайней мере спрячь его.

Кто бы это мог стучаться к ним? Неужели кто-то заподозрил, что они с Домиником занимаются здесь не только ксерокопированием? Знают ли ее сотрудники о том, что у нее роман с сыном босса? Скорее всего, в компании Беллу обсуждают все кому не лень.

В дверь снова постучали.

Расправив лабораторный халат, Белла направилась к двери:

— Мне нужно проводить совещание. Я оставляю тебя одного.

Она открыла дверь, непринужденно улыбаясь:

— Это ты, Сью? Я как раз делала копии некоторых документов, — она слишком поздно поняла, что в руках у нее ничего нет. — Я оставила их в папке, заберу позже.

Сью посмотрела в комнату, и Белла, не удержавшись, оглянулась на Доминика. Каким-то образом злосчастный лист из его руки исчез. Пиджак Доминика был застегнут, к его внешнему виду придраться было невозможно.

— Сью, это Доминик… Ди Бари, — он ведь заявил о своем нежелании менять фамилию. — Он изучает положение дел в компании. Если я задержусь на совещании, покажи ему здесь все, что он захочет увидеть.

Одарив Доминика официальной улыбкой, Белла неторопливо прошла в лабораторию.

Однако ей все же удалось услышать последние слова Доминика:

— Встретимся на вечеринке.

Белла с беспокойством оглядывалась, идя по бархатной дорожке к ночному клубу, где проводилась вечеринка, организованная Таррантом. Повсюду было много журналистов, фотографы все время делали снимки.

После произошедшего в комнате с ксероксом Доминик ни разу не зашел в лабораторию и не позвонил Белле.

Она пыталась уверить себя, что, возможно, он занят на работе. Что до Беллы, то она все это время не сидела без дела. Мама возвратилась домой, поэтому Белле пришлось организовать приезд в дом еще и медсестер, нанятых Домиником.

Мама вроде бы начала выздоравливать. Она часами возилась в огороде и с аппетитом поедала предлагаемую ей пищу. Медсестры и доктор, который приходил дважды в неделю, уверяли Беллу, что вскоре матери станет намного лучше.

Жизнь Беллы настолько резко изменилась, что ее нервы оказались на пределе. Она в любое мгновение могла рассмеяться, а потом расплакаться.

Меньше всего ей сейчас хотелось встречаться с Домиником. Возможно, он выдал ее тайну, зато теперь мама находится дома. Его поступок глубоко тронул Беллу, но одновременно напугал.

Сейчас ее карьера зависела от благосклонности к ней Доминика.

Прерывисто вздохнув, Белла вошла в здание ночного клуба. Едва она оказалась в вестибюле, как к ней подскочила молодая жена Тарранта.

— Бог мой, Белла, ты выглядишь великолепно! А какое платье!

Белла была в золотистом винтажном платье, которое взяла у подруги Ризы.

Саманту облегал белый топ, обнажавший плечо, а в ушах красовались тонкие золотые серьги в виде обручей.

Белла очень удивилась столь дружественному приему. Ведь они с Самантой едва знали друг друга.

— Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю. — Саманта обняла худой загорелой рукой Беллу за талию и провела внутрь. Играла громкая ритмичная музыка. Белла огляделась, ожидая увидеть Доминика, но его нигде не было.

— Фиона! Ты знакома с Беллой из отдела косметики?

Саманта подозвала невысокую рыжеволосую девушку, одетую в облегающее темное платье. В ушах у нее были такие же серьги, как у Саманты.

— Привет, Белла, — Фиона протянула холодную руку. — Я слышала, ты разработала крутую штуковину, которая выходит в продажу на следующей неделе.

Фиона говорила обвиняющим тоном.

— Да, это линия «Второе рождение». Она создает иллюзию гладкости кожи.

— Как замечательно. Что бы мы делали без гладкой кожи? — проговорила Фиона насмешливо, но на ее похожем на фарфор личике не отражалась ни одна эмоция, а взгляд голубых глаз был холодным.

Белла была озадачена. Неужели Доминик рассказал о ней Фионе?

Ведь она — его сестра, хотя бы по отцу. Белла почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.

— Эту вечеринку организовала Фиона, — Саманта нарушила напряженное молчание. — Она гений в этом. Даже наняла того диджея, который работал в клубе. Он привез виниловые пластинки, которые были в ходу тридцать лет назад.

— Саманта любит исторические реликвии. Одна из таких реликвий — мой отец, — Фиона подмигнула мачехе.

Саманта заставила себя непринужденно рассмеяться:

— У твоего отца душа подростка.

— Да, и от этого все его проблемы. Скольких его отпрысков мы увидим на сегодняшней вечеринке, Саманта?

— Кроме тебя — только Доминика. Я его еще не видела здесь, но он обещал приехать. — Саманта повернулась к Белле: — Я очень старалась связаться с остальными детьми Тарранта, но воображаю, как им было бы неловко оказаться здесь, узнав о том, кто их отец.

— Ерунда. Я не понимаю, почему им было бы неловко. — Фиона осмотрела толпу приглашенных, выражение ее лица было непроницаемым, словно у статуи.

Белле очень хотелось возненавидеть эту надменную рыжеволосую девицу, которая явно только и делала, что портила жизнь окружающим. Однако она понимала: бедная девочка считала себя единственной наследницей Тарранта, а тут стали появляться и другие отпрыски ее родителя.

Зачем Таррант ищет по всему миру своих детей? Разве ему недостаточно того, что у него есть Фиона? Белла знала, что подобный вопрос сама себе много раз задавала и дочь Тарранта.

Фиона была хорошенькой и совсем не похожей на тех женщин, которыми окружал себя ее отец. Ей явно нелегко было расти в жестоком мире бизнеса, видя, как безжалостен Таррант к своим партнерам и неразборчив в любовных делах.

Белла решила поддержать беседу.

— Клуб воссоздан замечательно. Выглядит даже лучше, чем в день открытия.

— Да. Мы воссоздали все так, как было, до последней детали. Не забыли даже изобразить на полу логотип: мужчина на фоне луны с дозой кокаина, — Фиона подняла тонкую бровь.

— Никакого кокаина там нет! — Саманта потрепала Беллу по руке. — Эту деталь прошлого мы решили опустить.

Дамы рассмеялись. Внезапно к ним подошел Доминик, и сердце Беллы забилось чаще.

Он поцеловал Фиону и Саманту в щеку — по одному разу, как заметила Белла, — а потом внезапно наклонился и смачно поцеловал мисс Эндрюс в губы.

Что он себе позволяет?

Саманта и Фиона казались шокированными. Жена Тарранта первой пришла в себя:

— Доминик, я разочарована. Почему ты не надел подходящий костюм и золотой медальон?

Он пожал плечами:

— Мой белый костюм-тройка сейчас в чистке.

Доминик был в темном деловом костюме и белой рубашке. Сегодня он выглядел еще привлекательнее и оттого опаснее.

Белле внезапно захотелось оказаться в его объятиях, и она сразу же пожалела о том, что поверх ее облегающего золотистого платья не накинут лабораторный халат.

Почему Доминик поцеловал ее в губы в присутствии Саманты и Фионы? Беллу одолевали любопытство и беспокойство.

Доминик взял ее за руку и поцеловал пальцы:

— Могу я пригласить тебя на танец?

Фиона и Саманта уставились на смущенную Беллу.

— Хм, конечно…

Они танцевали, почти вплотную прижавшись друг к другу. Доминик вдыхал аромат, исходящий от Беллы, касался ее мягкого тела, обтянутого тонкой тканью платья, и его голова шла кругом.

Белла выглядела обеспокоенной. Она огляделась, будто желая узнать, кто именно смотрит на них.

Доминик намеренно поцеловал ее на виду у Саманты и сестры. Ему почему-то хотелось открыто флиртовать с ней.

Теперь мать Беллы находится дома и выздоравливает, так что можно воспользоваться ситуацией и со спокойной душой побыть с предметом своего увлечения. Кроме того, Доминик хотел, чтобы Таррант видел его с Беллой. Пусть он и приходится ему отцом, но указывать, как поступать, не имеет права.

Таррант разъярился, когда узнал о проделках Беллы. Доминику стоило больших трудов убедить его оставить Беллу в покое. А тут еще Фиона оказалась на стороне Тарранта, заявив, что шпионку Беллу надо уволить.

Продемонстрировав окружающим свой интерес к Белле, Доминик предложил ей:

— Давай пойдем в кабинет на балконе.

Она напряглась:

— Я наслышана о том, чем заканчивались подобные посещения балконов.

— Да? — он искоса взглянул на нее. — Кто знает, может, и меня зачали на балконе.

— Доминик! — она неодобрительно посмотрела на него.

— А что я такого сказал? Если там происходит что-то в таком роде, то меня это устраивает. Если бы Таррант и моя мама вовремя не подсуетились, я бы сейчас не стоял и не глазел на эту золотистую ткань, облегающую твою… — он откинул голову назад и посмотрел на ягодицы Беллы.

— Ты невыносим!

Он вздохнул:

— Согласен. И не забудь, что у меня имеется копия твоих прелестей. Я буду использовать ее для шантажа.

Она сдвинула брови:

— Ты способен на такое?

— Несомненно.

— Доминик! — раздался сквозь грохот музыки голос Тарранта.

Доминик почувствовал, как напряглась Белла.

Таррант, расплываясь в улыбке, схватил Доминика за плечо смуглой худой рукой:

— Как тебе нравится моя идея воссоздания «Рая на Земле»?

— Похоже, когда я попаду в настоящий рай, он меня не удивит.

Таррант покачал головой:

— Ты так уверен, что попадешь именно в рай? Подозреваю, что мне придется пританцовывать в более жарком месте. В любом случае я скоро об этом узнаю.

— Не нужно так говорить, — запротестовал Доминик. — Ты переживешь нас всех.

Таррант повернулся к Белле, которая, казалось, съежилась под взглядом своего босса.

— Вот разве только Белла изобретет что-нибудь, позволяющее моим внутренним органам помолодеть. Кстати, я нанес на лицо крем из новой линии «Второе рождение». Что скажете?

Белла не сдержалась и внимательно всмотрелась в Тарранта:

— Выглядит отлично!

— Я уверен, что мой сын считает меня чокнутым. Не знаете, Доминик не проявлял интереса к продукции новой линии?

— Не знаю, — Белла насторожилась.

Доминик рассмеялся:

— Меня не интересует косметика. Меня заинтересовало бы нечто вроде плаща-невидимки, будь он у вас изобретен. Я мог бы найти ему массу интересных применений.

— Плащ-невидимка? — Таррант поднял брови. — Что происходит у вас в лаборатории, мисс… Эндрюс?

Белла побледнела:

— Мы все время занимаемся линией «Второе рождение». Боюсь, что изобретение плаща-невидимки в наши планы не входило! — Она говорила напряженно.

— Жаль. Есть много ситуаций, в которых хочется оказаться мухой на стене. У тебя такого не было, Доминик?

— Конечно, было.

Белла настороженно смотрела на обоих. Доминик явно наслаждался вечером. Таррант был вне себя от гордости, находясь рядом со своим преемником.

— Мы с Беллой собирались подняться на балкон, чтобы передохнуть немного, — сказал Доминик.

— В самом деле? — Таррант, казалось, хотел съязвить, но передумал. — Не пропадай надолго. Здесь есть те, кому я хочу тебя представить.

Доминик в ответ улыбнулся.

Когда Таррант ушел, он взял Беллу за руку, которая оказалась ледяной, и вывел на балкон.

— Что-то не так? — спросил он.

— Что ты вытворяешь? С какой стати ты наплел про плащ-невидимку?

— Разве его изобретением не занимался твой отец?

— Нет! Ну, вообще-то да, только я никогда тебе об этом не говорила, — она быстро заморгала.

— Я хорошо умею читать между строк. Ты должна придерживаться идеи насчет этого плаща-невидимки, если хочешь засудить Тарранта.

Она прищурилась:

— Может, хватит? Я ведь сказала, что увольняюсь.

— А я сказал, что ты остаешься.

Белла широко раскрыла глаза:

— Почему ты решил, что имеешь право…

— Вся на нервах, — он улыбнулся. — Ты считаешь меня упрямым? Разве я когда-нибудь тебя к чему-нибудь принуждал?

— Нет, но… — она поджала губы.

— Ты всю свою жизнь прожила как во сне. У тебя совсем нет опыта общения с реальным миром. Именно поэтому ты считаешь, что все истории обычно заканчиваются хорошо. Однако история, в которой ты намерена забрать у Тарранта изобретение своего отца, закончится плохо. Поверь мне на слово.

Белла подбоченилась:

— Ты считаешь меня избалованным, капризным ребенком?

— Хм, я как-то об этом не задумывался. Хотя тебя не помешало бы отшлепать.

Белла открыла рот от удивления. На какое-то мгновение Доминику показалось, что сейчас она влепит ему пощечину. Ее груд вздымалась, на лице заиграл румянец.

Какая же все-таки Белла красавица!

— Сколько в тебе огня! Тебе не нужно пи у кого просить, брать в долг или красть. Ты умна и молода и можешь делать что захочешь.

Белла процедила сквозь зубы:

— Прямо сейчас я хотела бы…

— Закончить то, что мы начали в комнате с ксероксом? — он наклонил голову набок и бесстыдно оглядел ее с головы до ног. — Тот листок навевает столько сладких воспоминаний!

— Ты животное!

— Согласен. Грустно, правда? Как ты думаешь, тебе удастся приручить меня?

Белла задышала чаще, а кровь Доминика забурлила от невыносимого желания.

— Свернуть бы тебе шею, — она прищурилась.

— Попробуй! Она достаточно толстая. Тебе даже не удастся обхватить ее руками. Хотя кто знает?

Резко выдохнув, Белла подскочила к Доминику. Она не понимала, что на нее нашло. Как только она схватила Доминика за горло, он крепко обхватил ее за талию и прижал к себе.

— Отпусти меня!

— Сначала ты меня отпусти, — резко сказал он, совсем потеряв голову.

Белла продолжала удерживать его за горло:

— Я все-таки смогла обхватить твою шею!

— Но придушить меня вряд ли тебе удастся.

Лицо Беллы находилось в нескольких сантиметрах от его щеки. Сладкий аромат ее кожи доводил Доминика до умопомрачения.

Ее губы изогнулись.

— Ты прав. Я все же цивилизованнее тебя!

— Ври больше! — его губы почти касались ее рта.

Они какое-то время продолжали удерживать друг друга, свирепо пожирая глазами.

Наконец Доминик осторожно коснулся губами ее рта, и она расслабила руки.

— Ты сводишь меня с ума, — пробормотал Доминик, чувствуя, как полностью теряет над собой контроль.

— Отлично! — Белла посмотрела на него затуманенным взглядом и жадно поцеловала в губы.

Голова Доминика шла кругом, и все же в какой-то момент он решил, что сейчас не слишком подходящее время предаваться страсти.

Он отстранился от Беллы и перевел взгляд на играющую на полу светомузыку. Белла нахмурилась. Доминик попытался привести в порядок ее одежду, водрузив на место бретели платья.

Внезапно он заметил, что за ними наблюдают. Саманта… Третья жена Тарранта стояла в тени в нескольких метрах от них и, не отрываясь, смотрела в их сторону.