Месть на десерт (СИ)

Глава 47

Аня

Он молчит.

Разглядывает меня каким-то странным изучающим взглядом. Как будто впервые видит. А потом вдруг улыбается.

— Ань, помнишь, как мы с тобой на втором курсе сбегали с пар и часами сидели в парке на скамейке? На нашей скамейке, под липой. Я там еще сердце вырезал и написал “Я тебя люблю”.

— Не помню, — бурчу я.

К чему он это сейчас говорит?

А он кивает в сторону.

— Эта скамейка похожа на ту. Посидим?

— Нет.

Я не успеваю уйти, как он произносит:

— А помнишь, как на той самой скамейке ты сказала, что у тебя задержка?

Я невольно замираю.

Этот момент я помню хорошо… Он, наверное, один из самых волнительных в моей жизни. Мне было очень страшно. И я сразу знала — это не просто задержка, хотя и боялась делать тест на беременность.

Коля тогда сказал: “Ничего не бойся. Я рядом”. Какое это было облегчение! Я даже разрыдалась от избытка чувств.

Если бы он не поддержал меня… Я не знаю, что было бы. Решилась бы я одна родить ребенка? Не знаю… А вдруг нет? Страшно представить, что Алисы могло бы не быть!

Я всегда вспоминаю тот момент с теплыми чувствами.

А Коля сейчас просто использует его, чтобы надавить на меня. Это подло! Но в какой-то степени это работает. Я чувствую, как немного смягчаюсь…

Но на скамейку не сажусь. Мы оба стоим рядом с ней.

— На той же скамейке я сделал тебе предложение.

Так и было. Когда беременность подтвердилась. Он принес кольцо… это было так романтично!

— Я не представляю, как жить без тебя и детей, — произносит мой почти бывший муж.

И в его голосе как будто бы звучит неподдельная горечь.

— А как жить со мной и параллельно с любовницей ты очень хорошо представляешь, правда?

— Ну оступился разок… Я не хотел, правда! Просто эта Снежана… она долго за мной бегала. А ты… ну, у нас с тобой совсем все затухло. Никакого огня. И я тебя не виню! Я сам во всем виноват.

Он меня не винит… Какое облегчение!

— Я очень быстро все осознал. Я порвал с ней и приехал к тебе. К семье. На неделю раньше. Но я опоздал…

Он выглядит абсолютно раздавленным. Такой весь несчастный и жалкий…

— Я не хотел, чтобы так вышло, — лепечет он.

— Чего ты не хотел? Чтобы я все узнала?

— Знаешь, тогда, в самом начале, я был уверен, что у нас будет идеальная семья. Ты спокойная, нежная, хозяйственная. Лучшая жена, о которой только можно мечтать. Я очень любил тебя! И до сих пор люблю.

Как же убедительно он умеет говорить! И как умеет уходить от неприятных вопросов и менять тему…

— Аня… Я идиот и козел. Я умудрился просрать все… Прости меня, пожалуйста!

— Ладно, — говорю я.

— Что — ладно?

— Я тебя простила. Иди своей дорогой.

Все это время я его ненавидела. Эта ненависть давала мне энергию. Бешеную энергию, чтобы изменить все!

А теперь… теперь я чувствую себя опустошенной. Даже радостное настроение, вызванное показом, исчезло. Хотя умом я понимаю, что это чистая манипуляция. Он всегда умел убедить меня в чем угодно…

Неужели до сих пор может?

— Наверное, мы просто привыкли друг к другу, — Коля продолжает философствовать, уверенный, что я уже на крючке. — Ты вся в хозяйстве, в заботах, с детьми. Как будто перестала быть женщиной. Вся такая…

Он не может подобрать слово.

— Курица, — подсказываю я.

— Да я не это хотел сказать! Ань, я же пытался. Я тебе предлагал одеться получше, в нормальных магазинах, а ты: да зачем такие деньги тратить, я сама сошью. В салон красоты предлагал сходить! А ты ни в какую.

Ну, может, и было такое пару раз. Когда он только получил высокую должность и стал больше зарабатывать. Пытался приодеть меня к своему корпоративу, наверное, чтобы было не стыдно перед коллегами.

Я тогда как-то смутилась, отказалась… А потом он и думать про это забыл. Видимо, нашел уже готовых упакованных девиц. Ту же Снежану…

— Ань, я мужчина! А ты…

— Молодец, — говорю я. — Мужчина. Любовниц на курорты возить, детям зажимать деньги на лагерь… это очень по-мужски!

— Ты изменилась, — вдруг заявляет он.

Опять меняет тему.

— Ты стала такой уверенной. И красивой. И очень сексуальной…

Неужели он… Это его придыхание, выпученные типа от страсти глаза, его руки, тянущиеся к моей талии…. Неужели он думает, что я сейчас брошусь в его объятия?

Да меня трясет от омерзения, когда его пальцы касаются моей руки!

Этот человек сегодня натравил на меня полицию, а теперь думает, что я растекусь лужицей от его комплиментов? Это же надо иметь такое раздутое самомнение…

— Правда? Я красивая?

— Да… Тебе очень идет этот цвет волос. И то платье. И туфли на шпильках — это прям твое. Ты у меня нереальная красотка…

Серьезно? Я у него?

— Коль, знаешь, я давно хотела тебе сказать… Тебе Снежана, случайно, не говорила? Или те, кто был до нее?

— Что?

— Никто не говорил?

— Да что такое?

— Хотя… ты же ее на курорты возил, подарки дарил. Она бы не стала тебе говорить. Ей это не выгодно.

— Да о чем ты?

— О твоем стручке. Понимаешь, он… вообще никакой. И ты тоже.

— Что?!

— Ноль удовольствия. Ноль оргазмов. Ты — просто ноль с вялой палочкой.

Коля открывает и закрывает рот, как ошалевшая рыба. А я… сама в шоке от себя. Как я могла такое сказать? Я же скромница и тихоня. Я курица, которой можно лить в уши что угодно…

Уже нет!

— Знаешь, почему я не была с тобой женщиной? — добиваю я бывшего мужа. — Потому что ты не мужчина!

Да, ему сейчас больно. А мне — ни капли его не жалко. Я теперь очень жестокая женщина…