Мейсон

Глава 10

Мейсон

Я проработал всего около пяти часов. Я пришёл позже днём и проработал до вечера, но, клянусь, это было похоже на самую длинную смену в моей жизни. Всё, о чём я мог думать, была Мия. Мне было интересно, что она делает и всё ли с ней в порядке. Я чуть было не позвонил ей несколько раз, чтобы узнать, не хочет ли она прийти и посидеть немного, но решил, что ей, вероятно, нужно немного побыть одной. Мы были вместе больше нескольких дней.

Я вхожу в парадную дверь дома, а свет уже погашен. Я поднимаюсь по лестнице в спальню и выдыхаю, когда вижу её лежащей на кровати. Я запаниковал всего на минуту, думая, не ушла ли она или что-то в этом роде.

Я сажусь на стул лицом к кровати и начинаю стаскивать обувь. Я не могу отвести от неё глаз и наблюдаю, как её тело двигается с каждым её вздохом. Я знаю, что она проснулась, но ведёт себя так, будто это не так.

— Миа, — тихо говорю я в тёмную комнату, освещённую только лунным светом, проникающим в окно.

Она не открывает глаза.

— Да?

— Ты не спишь? — я тупо спрашиваю её.

— Да. Я не сплю, — отвечает она. Её голос хриплый, и в нём что-то не так.

— Почему ты не дождалась меня, когда приносила еду? Я бы хотел показать тебе окрестности.

Она не отвечает мне, но шмыгает носом. Я поворачиваюсь с того места, где сижу, и вижу её припухшие губы и влажное пятно на подушке, на которой она лежит. Я присаживаюсь на пол рядом с ней.

— Мия, милая, посмотри на меня.

Она открывает глаза, но не произносит ни слова. Она плакала. На её лице столько боли, что я чувствую, как моё сердце разрывается.

— Что такое? Что случилось?

Она садится и отодвигается назад на кровати. Она увеличивает дистанцию между нами, и мне это не нравится. Я поднимаюсь с пола и сажусь на кровать, моё бедро рядом с её ногами. Она наблюдает за мной, но ничего не говорит. Это не Мия. Во всяком случае, не та Мия, которую я знаю. Я кладу руку ей на ногу и не обращаю внимания на то, как она напрягается под моей ладонью.

— Что происходит?

Она зажмуривает глаза. Она начинает говорить, мягко и тихо.

— Думаю, мы совершили ошибку, Мейсон. Я думаю, это произошло слишком быстро.

У меня внезапно появляется тяжесть в груди. Часть меня знала, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Всего через несколько дней она готова развестись со мной. У меня начинает стучать в голове, а сердце начинает болеть.

— Что значит «мы совершили ошибку»?

Она, наконец, открывает глаза. Её голос говорит одно, но глаза говорят мне совсем другое. Она выглядит так, будто ей будет физически плохо.

— Я подумала об этом, и, может быть, будет лучше, если я вернусь домой.

— Здесь твой дом, — я чётко выговариваю каждое слово. Это правда. Теперь это её дом. Без неё это просто дом.

Она качает головой.

— Всё хорошо. Со мной всё будет в порядке. И мы сможем остаться женатыми… Я знаю, как важна для тебя Снежная Долина.

Она убирает колено из-под моей руки, и я сжимаю одеяло.

— Оставаться женатыми… — бормочу я, шок бьёт мне прямо в лицо. Она уходит от меня. Как, чёрт возьми, я уже всё испортил?

Она перебегает на другую сторону кровати и встаёт. На ней ночная рубашка, длинная, белая и струящаяся. Это не должно быть сексуально, хлопковый материал, то, как он прикрывает все части её тела, но всё же, это, наверное, одна из самых сексуальных ночных рубашек, которые я когда-либо видел. Всё потому, что она на Мии.

Она отворачивается от меня, положив руки на комод.

— Ну, я имею в виду, что мы можем остаться женатыми, если ты хочешь… Если ты нашёл способ спасти Снежную Долину без этого… тогда ты можешь развестись со мной.

Она задыхается при слове «развод», и это единственное спасение, за которое я могу ухватиться. Она не ведёт себя так, будто хочет уйти от меня. Она ведёт себя так, будто это причиняет ей боль… так зачем она вообще это делает?

Я встаю и обхожу кровать. Её тело замирает от моего прикосновения, но я обнимаю её, обхватывая ладонями за талию и притягивая к себе. Она держит спину прямо, и я жду, когда она отстранится, но я уже знаю, что не позволю ей этого. Если она хочет расторгнуть этот брак, я собираюсь обнимать её, пока она пытается убедить меня, что ей лучше без меня.

— Что заставило тебя передумать? Что я сделал? — тихо спрашиваю я у её уха.

Я поднимаю глаза и смотрю в зеркало на комоде перед нами. Она смотрит на наше отражение.

— Ты ничего не сделал.

Она лжёт. Я вижу это по её лицу.

— Чушь собачья, милая. Скажи мне, что я сделал. Я не смогу это исправить, если ты мне не скажешь.

Её тело начинает таять напротив моего, и она откидывает голову мне на грудь. Она снова закрывает глаза.

— Когда я выходила за тебя замуж, я думала, что это будет навсегда. По крайней мере, я хотела, чтобы так было.

Мои руки сжимаются вокруг неё. Неужели она не видит, что я хочу того же?

— Я тоже. Я тоже этого хочу.

Её глаза сжимаются.

— Нет, Мейсон. Пожалуйста, не лги мне. Я могу справиться с чем угодно — ну, почти с чем угодно, — но не лги мне. С этим я не справлюсь.

— Посмотри на меня, — говорю я ей.

Она качает головой, и я поворачиваю её в своих объятиях. У неё всё ещё закрыты глаза, как будто смотреть на меня будет больно или что-то в этом роде.

— Посмотри на меня, — говорю я ей снова.

Мия открывает глаза, и когда она это делает, одинокая слезинка скатывается по её щеке.

— Чёрт, — бормочу я. Я вытираю её подушечкой пальца, а затем беру её на руки. Я несу её обратно через комнату и сажаю в кресло, посадив к себе на колени. — Скажи мне, что происходит.

Она прислоняется к моей груди.

— Я ухожу, Мейсон. Сейчас будет легче, чем потом. Это убивает меня, но, если я буду ждать, я этого не переживу.

Её рука сжимает мою рубашку, её ладонь лежит на моём сердце.

— Но я не понимаю. Почему ты вообще уходишь?

Я хочу понять, мне нужно знать, что творится у неё на уме, но в то же время я знаю, что никогда не отпущу её.

— Джессика передала мне, что ты сказал.

— Что я такого сказал? — спрашиваю я её, напрягая мозг, пытаясь вспомнить что-нибудь, что я говорил Джессике, что могло бы расстроить Мию. Но мне ничего не приходит на ум. На самом деле я нечасто разговариваю с Джессикой.

— Ты сказал… — она замолкает и делает глубокий вдох. — Ты сказал, что есть выход… что мы не останемся вместе навсегда, и я думала об этом весь день, Мейсон. Наверное, будет лучше, если я уйду сейчас, а не позже.

Я касаюсь пальцем её подбородка и приближаю её лицо к своему.

— Ты не бросишь меня, Мия. Я тебе не позволю.

Она обхватывает мою руку своей.

— Но, в конечном счёте, это к лучшему.

Я обхватываю рукой её подбородок. Мне неприятно слышать, как она так говорит.

— Нет, это не так. Я сказал это Джессике, когда впервые услышал об идее моей матери о браке по расчёту. Это было до того, как моя мать поговорила с тобой, и даже до того, как я встретил тебя.

Мия моргает и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я прижимаю палец к её губам, останавливая её.

— И теперь, что ж, теперь, когда у меня есть ты — моя жена, ты миссис Мейсон Мислтоу, я ни за что не отпущу тебя. До того, как я встретил тебя, я никогда не верил в вечность. Я не думал, что когда-нибудь найду такую любовь, как у моих родителей. Но сейчас, чёрт возьми, сейчас, Мия, я не могу представить свою жизнь без тебя.

Её глаза расширяются.

— Значит, ты не планируешь разводиться со мной, как только всё уладится со Снежной Долиной?

Я сурово качаю головой.

— Для меня ничего не имеет значения, кроме тебя, Мия. Теперь ты — моя жизнь. Всё, что я делаю, я делаю для тебя.

Она пристально смотрит на меня, изучая моё лицо, и я знаю, что ей нужно услышать эти слова почти так же сильно, как мне нужно их произнести.

— Нет, Миа. Я не разведусь с тобой. Я знаю, мы не так давно знаем друг друга, но я люблю тебя. Я знаю, что ты могла бы добиться большего, чем я. Я знаю, что ты молода, красива, умна и у тебя есть свои деньги. Я тебе не нужен. Но я обещаю тебе, что никто никогда не будет любить тебя больше, чем я.

Она качает головой.

— Но ты ошибаешься, Мейсон.

Я вопросительно смотрю на неё. Она держится за ворот моей рубашки и притягивает меня ближе, так что наши губы почти соприкасаются.

— На самом деле ты нужен мне. Я почувствовала, что не могу дышать, просто думая о том, чтобы оставить тебя. Ты нужен мне, Мейсон.

Я улыбаюсь, готовый скрепить это поцелуем, но она продолжает:

— И более того, я люблю тебя. Я поняла, когда впервые увидела тебя и по тому, как собственнически ты смотрел на меня, что я люблю тебя. Больше всего на свете я хочу быть твоей.

Затем я целую её. Яростно, не сдерживаясь. Она поворачивается у меня на коленях, оседлав меня. Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы стянуть с неё ночную рубашку.

— Это хорошо, милая. Потому что ты моя. Ты всегда будешь моей.

Она поднимает руки, и я стягиваю платье через её голову. Она наклоняется, прижимаясь грудью к моей груди.

— Мне нравится, как это звучит.

Я провожу всю ночь — остаток вечности — показывая ей, что я не шучу. Она моя… и я принадлежу ей.

Мия

Позже ночью я уютно устраиваюсь в объятиях Мейсона и чувствую себя такой близкой к нему.

Я могла бы остаться прямо здесь, вот так — только мы вдвоём — и знать, что никогда больше ничего не захочу.

Прижимаясь к нему, рисуя узоры на его груди, я спрашиваю его:

— Как ты думаешь, я понравлюсь твоей семье?

— О, я не знаю… — начинает он.

Я задыхаюсь и смотрю ему в лицо, а он лукаво улыбается мне.

— Ах, ты, — говорю я, игриво хлопая его по груди.

Наконец он говорит:

— Они полюбят тебя. Не так сильно, как я, но да.

Я обвиваю руками его шею, запечатлевая на его губах крепкий поцелуй.

— Я тоже тебя люблю. Теперь накорми меня, мистер Мислтоу, а потом отведи обратно в постель.

Он встаёт и протягивает руку.

— Как пожелаешь, жена.

Мы спускаемся на кухню, где едим, но не успеваем вернуться в спальню, как он снова показывает мне, как сильно я ему нужна.