Милфа (СИ)

12

— Краски есть, — кивает девушка.

— Тогда неси, чего стоишь, — рявкает хозяин клуба, и девушка моментально исчезает.

Я же растерянно смотрю на Илью.

Если честно, сама от себя такого предложения не ожидала. Мне же домой надо вообще-то. Роман вот-вот с работы вернётся, и Костя тоже, наверное, голодный.

Как будто вырвалось. Само дёрнуло. Хотя спонтанными решениями я обычно не отличаюсь.

— Ты рисуешь? — спрашивает Илья, но не могу сказать, что в его голосе ярко звучит удивление.

— Ну… вообще нет, уже давно в руки кисть не брала. Но когда-то рисовала, вдруг получится помочь.

— Получится, конечно, — говорит так, будто я глупость сморозила. — Это же как езда на велосипеде или игра на гитаре — раз научился и потом всегда умеешь.

Если бы.

Внезапно внутри закрадывается страх — а вдруг я сейчас действительно не смогу помочь? Опозориться перед племянником мужа совсем не хочется. Настолько, что я начинаю нервничать.

Девушка возвращается буквально через пару минут.

— Вот, — говорит она и ставит на стол небольшой ящик с акриловыми красками для росписи по коже и ткани, брезентовый пенал с кистями, стакан с водой и плоскую пластмассовую палитру.

А еще смотрит на меня с такой надеждой, будто я её последний шанс. Наверное, так оно и есть, видимо, это выступление очень важно для нее.

Чувствую, как ладони становятся влажными, а пальцы дрожат едва заметно, но достаточно, чтобы я это почувствовала. Всё, что стоит на столе, выглядит настолько привычно, но одновременно чуждо, что я уже начинаю сильно сомневаться в этой затее.

Я беру одну из кистей, прохожусь по ее щетине пальцами. Когда-то этот жест был автоматическим, сейчас же я делаю это почти благоговейно. Смешиваю первую краску, пытаюсь подобрать нужный оттенок, прикладываю кисть к палитре.

Рядом девушка стоит напряжённо, ее руки скрещены на груди, локти приподняты, чтобы не мешать, взгляд цепляется за меня.

И не только она. Я чувствую на себе и остальные взгляды. Любопытный Игната.

И Ильи. Другой. Острый. Тревожащий. И я пытаюсь сейчас заставить себя не анализировать его.

Глубоко вдыхаю и делаю первый мазок.

Тёплая кожа девушки под кистью немного прогибается, и я сосредотачиваюсь, пытаясь сделать линию ровной. Руки дрожат меньше, чем я ожидала.

— Порядок? — слышу голос Ильи. Он звучит слишком близко. Неожиданно близко. Настолько, что я задерживаю дыхание, чтобы не вдохнуть его запах и не потерять ориентацию в пространстве окончательно.

Я не поднимаю голову. Если я посмотрю на него сейчас, я точно всё испорчу.

— Да, — отвечаю коротко, сосредотачиваясь на следующей линии.

Работа идет медленно, но с каждым мазком я начинаю чувствовать лучше то, что делаю. Линии становятся чётче, цвета ложатся ровнее. Это чувство... Оно такое новое и знакомое одновременно.

Кажется, будто мои нервы оголены. Но внезапно это ощущается не так, словно мне дышать нечем, а наоборот. Тело вибрирует. Кожа становится чувствительной, в груди что-то приятно щекочет.

Я чувствую, как дышу глубже. Легче. В последний раз я почувствовала себя так, наверное, в тот момент, когда впервые взяла кисть в руки. Это волнует. Даже пугает.

Краска ложится ровно, переход с уже положенного рисунка почти не заметен. Девушка смотрит на меня с таким выражением, будто я творю чудо.

Я заканчиваю последний мазок, отодвигаюсь и осматриваю работу. Получилось... красиво. Даже я не ожидала, что получится сделать это настолько хорошо.

— Вау, — шепчет девушка, глядя на себя в зеркало, и вдруг разворачивается и целует меня в щеку. — Спасибо вам огромное! Вы просто спасли меня!

— Не за что, — отвечаю, но внутри что-то шевелится от ее искренней благодарности.

Игнат подходит ближе, осматривает работу, одобряюще кивает.

— Хорошо. Очень хорошо.

Я благодарно улыбаюсь и киваю, вытирая пальцы лоскутом ткани от краски. Чувствую, как щеки теплеют, а внутри распирает от удовольствия.

И не в том дело, что меня похвалил какой-то парень, а просто… даже не знаю. В пальцах тепло вибрирует. И даже жаль снова убирать кисти в пенал.

Я поднимаю глаза на Илью, и в этот момент он тоже смотрит на меня. Его взгляд проникает так глубоко, что мне становится не по себе. Я быстро отвожу глаза, несколько раз моргнув.

— Поехали, — говорит он спокойно.

Мы выходим из клуба, и воздух снаружи кажется прохладным после густой атмосферы внутри. Илья молчит всю дорогу до машины, и я этому рада. Молчу и я.

Когда мы садимся в машину, я снова вспоминаю этот знакомый аромат его парфюма. Салон наполнен его присутствием, и я стараюсь не дышать глубоко.

Путь до дома кажется тянущимся бесконечно. Он ничего не говорит, но его молчание не угнетает. Напротив, я чувствую себя как-то странно спокойно. Кажется, что он нарочно дает мне возможность побыть наедине со своими ощущениями.

Когда мы подъезжаем, я благодарю его.

— Спасибо, Илья. За помощь. И за то, что подвез.

— Не за что, — коротко отвечает он, но в его голосе слышится что-то, чего я не могу разобрать сразу.

Я выхожу из машины, ощущая, как он провожает меня взглядом, и иду в дом. Захожу в коридор, кладу ключи от машины на полку и снимаю пальто. Вижу, что обувь Романа стоит у порога, но сам он не спешит навстречу, и это приносит облегчение.

В гостиной горит только телевизор, верхний свет выключен. Роман сидит на диване со стаканом своего любимого виски.

— Ну и где тебя носило? — его голос звучит грубо, резко, и я чувствую, как у меня начинает противно сосать под ложечкой.