Милфа (СИ)

7

Вечер тянется медленно, как густой липкий сироп. Ужин давно закончился, гости разошлись по комнатам, дом заполнился тишиной. Я стою на балконе, облокотившись на холодные перила. Ночной воздух свежий, почти прохладный, и я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться.

Костя сегодня опять нагрубил. А я всего лишь спросила, почему он пропустил последние две тренировки по самбо. В ответ получила короткую экспрессивную лекцию о нарушении границ, непомерном давлении и пожелание заняться своими делами.

Сыну, конечно, исполнилось восемнадцать, совсем недавно, но получать вот такое на простую заботу обидно. В последнее время меня не покидает ощущение, что мы всё больше и больше отдаляемся друг от друга.

Я смотрю в эту темноту, будто надеюсь, что она заберет меня, укроет от всего, что давит. Но ничего не меняется.

Шаги за спиной — тихие, но я сразу их узнаю. Замираю, хотя знала, что он придет.

— Здесь прохладно, — раздается низкий голос Романа.

Я не отвечаю, продолжаю смотреть вперед. Его руки ложатся мне на плечи. Их тяжесть кажется непомерной. Я чувствую, как муж медленно наклоняется ближе, дыхание касается моей шеи.

— Почему ты ушла так рано? — спрашивает он, и его голос звучит мягко, но в нем слышится нотка недовольства. — Только не говори снова, что устала.

— Устала, — коротко отвечаю, надеясь, что это завершит разговор.

— От посиделок в кафе с подругами? — он усмехается, чуть сжимая мои плечи, но я очень остро чувствую претензию в его голосе.

— Встреча продлилась пятнадцать минут, — отвечаю ровно, пытаясь обойти острый край. Ни спорить, ни выяснять отношения у меня нет желания.

— Мне не нравятся твои подруги, — пальцы Романа мягко ныряют мне в волосы, но тон его голоса не дает обмануться. — Особенно эта шлюховатая рыжая. Я слышал, ее периодически ебут вдвоём братья Логиновы.

Он говорит это так мерзко, что у меня волна колючих противных мурашек по спине пробегает.

— Это ее дело, — отвечаю, пожав плечами, и едва не охаю, когда Роман, схватив меня за руку, резко разворачивает к себе лицом.

— Лиля, я не хочу, чтобы ты якшалась с этой шалавой.

— Мы работаем за соседними столами, предлагаешь мне игнорировать её? — шиплю, высвобождая руку. — Давай, Рома, я сама разберусь, с кем мне якшаться? — последнее слово выделяю, повторяя его же тон, но понимаю, что мне стоило бы притормозить, потому что в глазах у мужа проскакивает недобрый огонёк.

— Я тебе уже говорил, — отвечает тихо, но я вижу, что у него зубы сжаты, а на скулах желваки проступили. — Нахер твою ебучую работу. Тебе денег мало, Лиля?

— Общения, — смотрю ему прямо в глаза. — Я тебе не затворница, ясно?

— С кем общения? — кривится брезгливо. — С этими шлюхами типа этой бляди Карины?

Это просто какое-то бессмысленное хождение по кругу. Сколько можно?

— Хватит, Рома, — снова отворачиваюсь, в надежде, что муж поймёт, что я разговаривать не хочу и уйдёт спать. — Мы уже говорили об этом.

Но он не уходит. Стоит сзади несколько секунд молча и неподвижно, а потом его руки ложатся на перила рядом со мной с обеих сторон и спиваются пальцами в лакированное дерево. Внутри всё сжимается в тугой комок, когда слышу звук расстёгивающейся молнии, а потом чувствую резкий рывок вверх подола моей сорочки.

— Рома, не сейчас, — пытаюсь отстраниться, но он крепче обхватывает меня, прижимая собой к перилам.

— Почему? — его голос звучит жётско. — Ты, Лиль, за встречами со своими подругами-блядями совсем забыла, что у тебя есть муж.

Его прикосновения становятся настойчивее, он тянет меня ближе, не оставляя выбора. Расставляет ноги шире и утыкается в меня головкой члена. Я стою неподвижно, как статуя, что позволяет ему взять на себя то, что он считает своим правом.

Я ничего не чувствую, кроме глухого отвращения, которое растёт с каждым толчком. Каждый его жест оставляет следы, которые невозможно стереть.

Когда всё заканчивается, он довольно поправляет рубашку, бросая как ни в чём не бывало:

— Завтра у меня сложный день. Уеду рано. Женьку и Илью сама проводишь.

Я ничего не отвечаю. Только киваю и жду, пока он скорее свалит, оставив меня одну.

Запахнув халат плотнее, я иду в ванную. Закрываюсь и целых два раза проверяю замок зачем-то.

Включаю воду погорячее и приваливаюсь к ещё не прогретому стеклу душевой кабины.

Горячие упругие струи ласкают тело, и я закрываю глаза, наслаждаясь. Это единственное, что дарит удовольствие моему телу.

С Ромой я уже лет пять не кончаю. Лишь лежу и мечтаю, что он быстрее закончит и ляжет спать. А последние разы, как узнала об измене, и вовсе кажется, будто меня вывернет прямо во время процесса.

Я не хочу его. Не хочу! Но он не понимает отказа. Считает себя в праве своём. Вот только я уже и забыла, когда он в принципе пытался мне доставить удовольствие. Мне, а не себе. А если и были какие-то слабые попытки, то они скорее раздражали и приносили дискомфорт.

“Лиль, ты хоть что-то себе позволяешь? Как можно жить без удовольствий?!” — разносится в голове голос Карины.

Я прикрываю глаза, позволяя слезам течь по щекам. Их смывает вода, я даже не успеваю ловить их губами. Руки сами опускаются ниже.

“Настоящая женщина должна быть желанной”

Желанной…

Желанной! Желанной! Желанной!

А не просто для того, чтобы слить свою похоть.

Со всхлипом зажимаю правую ладонь между бёдер, словно пытаясь оправдаться перед самой собой за такой непозволительный блудный поступок. С дрожью прикасаюсь к клитору, ощущая, как он набухает под собственными пальцами.

Зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох и пытаюсь настроиться. Ищу в своей голове, что могло бы меня возбудить и помочь получить разрядку. Мои нервы натянуты, словно струны, и она мне очень нужна. Но ничего не приходит в голову, и я двигаю ладонью чисто на автомате.

И внезапно, уже почти на пике оргазма перед глазами мелькает… Илья! Его пронизывающий взгляд, чётко очерченные губы, его горячие руки…

Чёрт!

Выдёргиваю руку и торможу себя.

Какого черта? Что он забыл в моей голове?

Меня колотит, сердце стучит, как бешеное. Сладкий спазм в промежности ещё догорает и разливается тенью ощущений по бёдрам и животу.

Какого хрена?

Ему же.… лет двадцать пять, не больше. Ненамного старше моего сына.

Выключаю воду и на дрожащих ногах выхожу из кабинки. Внезапно становится нечем дышать. Слишком много пара в ванной, мне нужно на воздух.

Закутываюсь в махровый халат и иду на кухню. Пусть сейчас почти полночь, но мне хочется кофе.