Миллион за выстрел

10

Атланта

Коттедж на озере был старым, но очень просторным, а природа вокруг бесподобной. Здесь можно было просто сидеть и смотреть вдаль, не уставая наслаждаться тем, что видишь.

— Эй, немедленно возвращайся.

Елена оглянулась и увидела Джадда, бегущего за Барри, который мчался к озеру.

— Барри!

— Поймал. — Джадд подхватил хохочущего Барри под мышку. — Пошли, сорванец. Если тебе так не терпится нырнуть в озеро, то придется посмотреть, нет ли здесь для тебя подходящих плавок. Елена, он плавать умеет?

— Как рыба, — ответил Доминик. — Я сам учил его.

— Тогда вам лучше присмотреть за ним, — сказал Джадд, поставил Барри на землю и начал разгружать багажник.

«Как же у Джадда все здорово получается», — подумала Елена. Он веселил и занимал Барри во время перелета. По правде говоря, она удивилась, что такой одинокий человек, как Джадд, мог с удовольствием уделять столько времени ребенку.

Джадд поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Люблю ребятишек, — тихо сказал он, как будто прочитав ее мысли. Он взял сумку и схватил Барри за руку. — Пойдем разберем твои вещи.

Елена повернулась к Галену:

— Чей это дом?

— Джо Квинна. Они с Евой отправились на пару месяцев на Гавайи вместе с детьми. Сказали, я могу пользоваться домом, пока они в отъезде. Он далеко от другого жилья, да и Барри должно понравиться озеро. — Гален вытащил оставшиеся два чемодана и закрыл крышку багажника. — Уверен, тебе не терпится пошарить по округе и убедиться, что все в порядке, но к ужину возвращайся. — Он повернул к дому. — Я уже связался с Дэвидом Хьюзом, он нашел охранников, с которыми я раньше работал в Атланте. Завтра утром они предстанут пред твои очи. Не хочу, чтобы ты по ошибке кого-нибудь из них уложила. Хьюз бы очень расстроился. Полагаю, нас с Джаддом хватит для охраны коттеджа, но они могли бы патрулировать лес и озеро. Они постараются не попадаться под ноги.

— Ты, похоже, обо всем подумал. У тебя есть ключ от дома?

— Нет, но есть особый талант. — Он принес чемоданы на веранду, где уже ждали Барри и Джадд. Он подергал дверь, потом присел на корточки около замка. Через несколько секунд дверь распахнулась. — Проще пареной репы. Напомните мне сказать Квинну, что его замки дерьмо. — Он жестом пригласил Барри и Джадда войти в дом и сам последовал за ними.

— Джадд прекрасно ладит с Барри, — сказал Доминик, стоящий за спиной Елены. — Я вроде как не у дел.

— Перестаньте. — Она повернулась к нему лицом. — Гален и Джадд люди новые, ему интересно, потом, они совсем другие. Когда мишура слетит, он снова вернется к нам.

— Я не жалуюсь. Я понимаю, это естественно, даже полезно. Просто констатирую факт. Я тебе больше не нужен. Может быть, через некоторое время я смогу вернуться домой.

— Вы всегда будете мне нужны, Доминик. — Она схватила его за руку. — Да ведь и дома нет, некуда возвращаться.

— Я снова могу построить дом. Я там нужен, Елена.

Она поняла, что он настроен вполне серьезно, и ее охватил страх.

— Это небезопасно. Вдруг Чавез оставил там наблюдателей?

— Вряд ли.

— Я не хочу рисковать. Меньше всего вами, Доминик. — Она подошла поближе, положила ладонь ему на грудь и прошептала: — Не знаю, что бы я без вас делала. Вы и Барри — вся моя семья.

— Я пока не собираюсь от тебя сбегать, равно как и не хочу оставлять тебя навсегда. Ты и Барри слишком много для меня значите. — Он ласково похлопал ее по плечу. — Но я должен был поделиться с тобой своими мыслями. Я не могу оставаться там, где у меня нет цели, Елена. — Он легонько оттолкнул ее. — А теперь я пойду поплаваю с Джаддом и Барри. — Не хочешь присоединиться?

— Я собираюсь осмотреть окрестности. Хочу познакомиться с каждым укрытием и каждым деревом.

Он улыбнулся:

— Гален сразу сказал, что именно этим ты и займешься. Он знает тебя лучше, чем я.

— Нет, это неправда.

Он покачал головой:

— Его инстинкты работают великолепно. Он просто чувствует твою одержимость.

— Так и вы тоже, Доминик. Мы так долго были вместе. — Она поморщилась. — Почему мы говорим о Галене? Вы же сами сказали: мы его, по сути, не знаем.

— Все меняется. — Он повернулся и пошел к дому. — Чавез на другом конце страны. Потребуется некоторое время, чтобы сориентироваться и снова послать своих гончих псов по следу. Кажется, мы сможем немного отдышаться. Почему бы тебе немного не отдохнуть?

Потребовалось всего пять часов, чтобы добраться до этого замечательного уединенного места. Если Чавез узнает, где они скрываются, они оглянуться не успеют, как он налетит на них, подобно стервятнику.

— Не могу.

Он взглянул на нее через плечо.

— Да, я вижу, что не можешь, — печально заметил он. — Плохо.

— Их в горах нет, — доложил Гомез. — Но человек, которого я послал пошарить по окрестностям, сообщил, что в восьмидесяти милях отсюда есть аэропорт. Он сейчас опрашивает там персонал.

— Если Гален добрался до аэропорта, мы его потеряли. Он не допустит, чтобы за ним можно было проследить. — Чавез с отвращением взглянул на кипу бумаг перед ним на столе. Никаких подсказок. Ничего.

— Мы будем стараться, — сказал Гомез.

— Ты чертовски прав, еще как будете, — отрезал Чавез. — Я ни за что не сдамся. У меня есть еще несколько козырных карт.

Он взял телефон и стал набирать номер.

— Мама, посмотри на меня. Я сейчас прыгну в воду.

— Я смотрю.

Барри вцепился в автомобильную камеру, висящую на ветке дуба. Дуб очень удобно расположился на самом берегу. Джадд оттянул камеру назад и отпустил. Камера пронеслась над водой, и Барри с визгом плюхнулся в озеро.

Он выплыл, отплевываясь.

— Ты видела?

— Надо быть слепой, чтобы не видеть! — крикнула Елена. — И еще глухой.

— Я еще раз прыгну. — Он подплыл к берегу, и Доминик помог ему выбраться из воды. — Смотри на меня.

— Еще пару раз — и все. Скоро стемнеет.

Но еще было вполне светло, и заходящее солнце окрасило воды озера в роскошные оттенки золота. Господи, до чего же здесь спокойно! Несмотря на напряжение, она не могла не оценить тот покой и благословенную тишину, которые окружали их эти три дня.

— Очень мило. — Гален опустился рядом с ней на качели на веранде. — Люблю качели.

— У тебя на ранчо на веранде гамак, — заметила Елена.

— В гамаках хорошо дремать. На качелях приятно общаться. Я вполне могу себе представить, как мы с тобой в ближайшие пятьдесят лет сидим здесь и слушаем пение птиц и скрип качелей.

— Я не могу.

— Потому что ты вся в узлы завязана, даже помечтать не в состоянии. — Он взял ее за руку. — Не напрягайся. Я всего лишь хотел подержать твою руку. Я не пытаюсь снова заманить тебя к себе в постель. — Он большим пальцем нащупал ее пульс. — Не уверен, что ты не развалишься на куски, если я займусь с тобой любовью.

— Я не так слаба.

— Видит бог, я тебя в этом не обвиняю. — Он рассеянно начал поглаживать ее пальцы. — Какая слабость? Разве ты допустишь?

— Я не могу. Сейчас я не могу думать ни о чем, кроме Чавеза. — Она перевела взгляд на плещущегося в воде Барри. — Я была слабой тогда, много лет назад. Я так боялась каждый день, когда он заканчивал со мной. Я была связана и беспомощна и знала, что на следующий день он вернется и все начнется сначала. Я не разрешала себе плакать, но не могла перестать дрожать. Я не чувствовала себя слабой, только когда мы боролись. Ведь я знала, что если позволю себе показать страх, то умру.

— Всех нас когда-нибудь настигает страх.

— Сейчас я такой роскоши не могу себе позволить. У меня Барри.

— И я. — Он поднес ее руку к губам. — Не забывай обо мне.

Вряд ли она могла его забыть, он зря опасался. Он всегда был рядом, разговаривал, двигался, трогал ее. Он вызывал в ней желание и сейчас.

— Твое сердце бьется чаще. — Он водил губами по ее запястью. — Хочу довести до твоего сведения, что секс считается надежным способом расслабиться.

— Но я же могу развалиться на части. Ты сам сказал.

— Готов рискнуть.

— Я не могу рисковать.

Он взглянул на нее:

— Если я буду продолжать в том же духе, ты передумаешь.

— Возможно. Но неприятный осадок останется.

— Знаю. — Он еще раз поцеловал ей руку и выпустил ее из своих ладоней. — Какая дилемма для изголодавшегося по сексу. Полагаю, нам остается лишь сидеть, качаться и думать о следующих пятидесяти годах. Ш-ш-ш, — остановил он ее, когда она собралась что-то сказать. — Я же сказал: думать, а не разговаривать. Ты не берешь на себя никаких обязательств, если молчишь.

Скрип качелей и присутствие Галена успокаивали. Он мгновенно выключил сексуальный заряд, как только понял ее теперешнее состояние. «Какой же он странный человек», — подумала она. Чуткий и прозорливый, жесткий и добрый одновременно, к тому же обладающий бесконечным рядом талантов и способностей. Просто удивительно…

Зазвонил телефон Галена.

Елена замерла.

— Спокойнее. — Он нажал кнопку. — Гален.

Елена почувствовала, как напряглись его мышцы.

— Не выйдет. Говори со мной.

— Кто это? — спросила она.

— Чавез.

Она похолодела:

— Он хочет говорить со мной?

Гален кивнул.

— Но мы не собираемся давать ему то, что он хочет. Ты не должна с ним разговаривать.

— Нет, должна. Дай трубку.

— Я сам с ним разберусь.

— Дай трубку.

Он после секундной паузы протянул ей трубку.

— Две минуты — и отключаешься.

Она едва слышала его.

— Я здесь, Чавез.

— Мне надо знать, где это «здесь», Елена. Ты водишь меня за нос.

Голос его звучал так близко, как будто Чавез был рядом, в нескольких футах от нее, а не на расстоянии в сотни миль. «Он далеко, — сказала она себе. — Он ничего не может тебе сделать. Он ничего не может сделать ни Барри, ни Галену».

— Возвращайся домой, Чавез. Ты нас не найдешь.

— Твой голос дрожит, Елена. Ты боишься, я угадал?

— Я тебя не боюсь.

— Врешь. Я всегда знал, когда ты боялась. Наши схватки тогда становились еще интереснее. Ты ведь боролась не только со мной, но и с собой. И страх победил, помнишь? Я ведь тебя побил.

— Ничего подобного.

— Разумеется, побил.

— Я притворилась, сукин ты сын. А ты настолько самоуверен, что купился.

Молчание.

— Это ложь.

— Нет, это правда. Разве ты не можешь понять, правду или ложь ты слышишь?

— Ах ты, грязная мразь.

— Нет. Ты хотел втоптать меня в грязь и сделать своей шлюхой, но я не позволила. Ты проиграл, Чавез.

Ей казалось, что трубка вибрировала в ее руке.

— Если ты говоришь правду, то тем сильнее мне хочется тебя найти. Выходит, у нас одно дело осталось незаконченным. Мне почти так же хочется схватить тебя, как забрать своего сына. Ты еще не забыла, что значит чувствовать на себе мои руки?

Врезающиеся в запястья веревки, его руки, шарящие по всему телу. Не думать об этом. Забыть.

— Я забыла. И тебе никогда не заполучить Барри.

— Я дам ему другое имя. Дам ему мое имя. Маленький Рико.

— Нет.

— Да. Ведь он мой сын. И я буду говорить ему, что делать, а что нет.

«Подави страх и злость. Они тебе не помощники», — сказала она себе.

— Почему ты захотел поговорить со мной? Ты ведь не думаешь, что я сообщу тебе что-то полезное.

— Хотел услышать твой голос. С ним связаны приятные воспоминания. — Он помолчал. — И тут у меня есть еще кое-кто, жаждущий услышать твой голос. Передаю ему трубку.

— Елена?

О господи! Она закрыла глаза.

— Луис.

— Ты должна сделать, как он велит. — Голос брата дрожал. — Я больше не могу выносить боль. Он говорит, что убьет меня.

— Какое мне дело? Ты меня предал, Луис. Ты рассказал Чавезу про Барри.

— Я не мог больше терпеть. Меня ломало. Нужна была доза. Доминику не следовало мне ничего говорить. Он ведь молчал все эти годы. Зачем он мне рассказал? Я не хотел тебя предавать.

— Но предал. Тебе плевать на меня, на Барри, на Доминика. Тебе бы только наркотик заполучить. — Она моргнула, стряхивая слезы. — Так вот, мне безразлично, что сейчас с тобой случится. Мне надо беспокоиться о тех, кого ты предал Чавезу.

— Тебе не может быть безразлично. — Голос Луиса был полон отчаяния. — Помнишь, когда мы были детьми? Все те хорошие времена… Помоги мне, Елена.

— Отдав моего сына? Ты рехнулся.

— Я ничего не мог с собой поделать. Ты всегда была сильной. Я не выношу боль, Елена. Они будут меня мучить.

— Прости, Луис, — прошептала она. — Я не могу тебе помочь.

— Ты должна…

Голос его пропал, Чавез взял у него трубку.

— Слушай, ты страшная женщина, Елена, — сказал он. — Он такой несчастный. Неужели не пожалеешь его?

— Ты можешь его отпустить. — Она старалась говорить спокойно. — Как ты мог подумать, что я отдам своего сына за человека, который меня предал?

— Я думал, а вдруг. Ты, конечно, необычная женщина, но наверняка у тебя сохранились теплые чувства к брату, с которым ты вместе выросла. Вы делили опасности и радости. Нет, ты наверняка к нему небезразлична.

— Мне абсолютно на него наплевать.

— Тогда ты не станешь возражать, если я немного с ним поиграю. Вдруг у него есть что-то общее с тобой. Это может занять больше времени, чем ты думаешь, Елена. Я дам ему возможность позвонить, когда увижу, насколько он слаб. — Чавез отключился.

Луис…

Елена сунула телефон Галену:

— Он… дал трубку брату.

— Я понял.

— Он будет его мучить. — Она пыталась сдержаться, не показывать, как дрожат губы. — Мне плевать. Он мне безразличен. Он это заслужил.

— Да.

— Я пыталась снять его с наркотиков. Сделала все, что смогла. Он не слушал. Это не моя вина… — Слезы текли по ее щекам. — Я не могу ничего сделать, Гален. Не могу ему ничем помочь.

— Я знаю. — Он обнял ее. — Тихо, успокойся, я знаю.

— Ничего ты не знаешь. — Она вцепилась в его рубашку. — Я его любила. Думаю, я все еще его люблю. Я не хотела, но он заставил меня вспомнить…

— Что случилось? — нахмурился Доминик, поднимаясь по ступенькам на веранду. — В чем дело, Елена?..

— Луис… — Она оттолкнула Галена и вытерла слезы с лица тыльной стороной ладони. — Луис у Чавеза, Доминик.

Он в ужасе замер.

— Луис?

— Он собирается его пытать. Он любит это делать.

Доминик не сразу оправился от шока.

— Но Луис помог ему. — Он потряс головой, словно это могло помочь думать трезво. — Чавезу это без разницы. Ужасно. Иногда я забываю, насколько он порочен.

— Я не забываю.

— Мы можем его спасти?

— Только уступив Барри. Ты знаешь, я на это не пойду.

— Надо что-то придумать.

— Он использует Луиса как наживку в ловушке. Ему нужен не только Барри, но и Елена, — сказал Га-лен. — Если она попытается вытащить Луиса, он захлопнет ловушку. Кстати, мы даже не знаем, где он находится.

— Разве он не на ранчо?

Гален покачал головой:

— Я позвонил в Агентство по борьбе с наркотиками, как только мы приехали в аэропорт, и сообщил, где они могут найти Чавеза. Когда они там появились, его уже не было.

— Ты мне об этом не сказал, — укорила Елена.

— Агентство значительно хуже пули, но я надеялся, что они помогут нам выиграть время. Ему же надо было бы выкупить себя из тюрьмы.

— Ты должен был мне сказать.

— Зачем сообщать дурные новости? Я надеялся, что нам повезет.

— Слишком многого хочешь.

— Чавез перезвонит? — спросил Доминик.

— Да. — Елена встала. — Пойду к озеру, к Барри. Мне нужно… — Ей просто хотелось быть поближе к Барри, коснуться его.

Она быстро спустилась по лестнице и пошла по тропинке.

— Зажарил бы этого Чавеза на медленном огне, — сказал Гален, глядя вслед Елене. — Они очень были близки с Луисом?

— В детстве очень. Они вдвоем были против всего мира. Позднее они разошлись. Отец открыто отдавал предпочтение Елене, Луис обижался, а Елена чувствовала себя виноватой. Луис не был плохим парнем. Он просто был другим. Когда он пристрастился к наркотикам, Елена делала все возможное, чтобы ему помочь. Но стоило ей отвернуться, как он снова хватался за кокаин. — Доминик покачал головой. — Это ужасно, что Чавез делает с ними.

— Мне плевать, что он делает с Луисом. Эта сволочь ее предала.

Доминик кивнул, но все же добавил:

— Уверен, он совсем не хотел ей навредить.

— Это ничего не меняет. — Гален встал. — Вот, например, подумав, Елена может решить сделать что-то для этого сукиного сына. Я не хочу, чтобы она мучилась, выбирая между братом и сыном. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой в любом случае.

— И что вы собираетесь сделать?

— У меня несколько вариантов на выбор.

Он взглянул на Елену, которая сидела на берегу и разговаривала с Барри, Она улыбалась, но он видел, как напряжены ее плечи. Он никогда еще не видел ее полностью расслабленной, полностью довольной. Господи, а как бы хотелось!

— Я хочу вам помочь, — заявил Доминик. — Ведь, по сути, я виноват в том, что случилось. Это я доверился Луису. — Он поморщился. — Я хотел, чтобы он изменился и начал новую жизнь. Но вместо этого я разрушил жизнь Елене. Я должен попытаться искупить свою вину.

— Слушайте, я уже тону в этой вине, которую все вокруг испытывают, — сказал Гален. — Вы виноваты лишь в том, что неправильно судили о человеке, а Елена вообще ни в чем не виновата. Если бы Луис ее не предал, он никогда бы не попал в такое положение. Умом она это понимает, но чувства — совсем другое дело. — Он повернулся, чтобы уйти в дом. — Если вы мне понадобитесь, я скажу. Но у вас, к сожалению, нет квалификации Джадда. А только это и годится для подобных ситуаций. Ваша мораль — только помеха.

— Снова вторая скрипка после Джадда. — Доминик состроил печальную гримасу. — Не так уж я мягок, как вам кажется. Позвольте мне помочь.

— Я дам вам знать.

Гален снова взглянул на Елену. Она смотрела мимо Барри на закат, но Гален знал — она его не видит. Думает о брате и том грузе, который Чавез взвалил на ее плечи.

— Ты хочешь его выручить? — изумился Джадд и покачал головой. — Зачем? Пусть Чавез его прикончит. Этот трусливый слизняк ничего другого не заслужил.

— Наверное, ты прав. Во всяком случае, надо убедиться, что Луис действительно в беде, а уж тогда решать, что делать.

— Ты знаешь, где Чавез?

— В Майами или где-то рядом. Он с ранчо направился прямиком туда. Манеро только что узнал, что он плавает вдоль берега на яхте под названием «Приз».

Джадд, прищурившись, посмотрел на него.

— И откуда ты все это знаешь?

— Я позвонил Манеро сразу же, как узнал, что Чавез направляется к ранчо. Попросил его послать туда человека, который бы проследил, куда Чавез дальше поедет. Вот он мне и сообщил.

— И давно ты это знаешь?

— Я знал, что он в Майами, на следующий день после приезда сюда. Насчет яхты, как я сказал, Манеро узнал только что.

— И ты не сказал Елене. — Это было утверждение, не вопрос. — Ты боялся, что она снова бросится за ним.

— Не хотел рисковать. Думаю, она пойдет на все, чтобы разделаться с Чавезом.

— Ей это не понравится.

— Неважно. Я не хочу, чтобы она рисковала. — Его губы искривились. — Господи, неужели я прошу так много? Она ни дня не жила спокойно.

— Хочешь, чтобы я с тобой пошел?

— Мне может понадобиться помощь.

— Мой бог, да неужели ты признаешься, что не всесилен? Что происходит с этим миром?

— Так ты пойдешь?

— Нам трудно придется. Яхта — не дом. Незаметно не подойдешь.

— Можно изловчиться.

— Когда?

— Завтра вечером.

Джадд немного помолчал.

— Я подумаю, — сказал он наконец.

— Я бы не полез, если бы не считал, что у нас есть шанс, — пожал плечами Гален.

Джадд кивнул:

— Я знаю, ты не любитель. Просто теперь у меня есть ради чего жить. Не хочу упустить этот шанс, — быстро произнес Гален и повернулся, чтобы уйти. — Дай мне знать, — бросил он через плечо.

Джадд усмехнулся:

— Ты узнаешь первым.

Мат. Спортзал. Чавез.

Елена проснулась от собственного крика.

Всего лишь сон.

Она была вся в поту и тяжело дышала.

Елена вылезла из постели, прошла в ванную комнату и плеснула в лицо пригоршню холодной воды. Затем сменила ночную рубашку и вернулась в постель.

Нет, забыть невозможно. Сердце все еще колотилось так, что казалось, она вот-вот задохнется. Ей нужно на воздух.

Через мгновение Елена уже была на веранде и полной грудью вдыхала свежий, прохладный воздух.

— Порядок?

Взглянув через плечо, она увидела стоящего в дверях Галена.

— Хотела подышать.

— Не спится.

— Да нет, я спала, — сказала она. — Кошмары снились.

— О Луисе?

— Ну да. Он лежал на мате, а Чавез его бил, и бил, и бил. — Она с шумом втянула воздух. — Луис всегда был беспомощен в рукопашном бою. Мы с отцом пытались его научить, но он не хотел заниматься. Возможно, наша жизнь была для него слишком суровой. Кто знает, вырасти он в нормальной семье, может, был бы другим, счастливым. Каждый имеет право на счастье.

— Если он не отбирает этот шанс у другого.

— Ты прав. Я знаю, что ты прав. — Она закусила нижнюю губу. — Только я не могу просто сидеть здесь, зная, что Чавез его пытает. Я должна помочь. Когда он будет свободен, я повернусь к нему спиной, но не сейчас.

— А Барри?

— Вы с Домиником позаботитесь о его безопасности.

— Значит, это я должен сидеть здесь в няньках?

— Да. Луис — не твое ярмо. От тебя мне нужно только одно. Мне нужно знать, где Чавез.

— Ты думаешь, я могу узнать?

— Уверена. — Она попыталась улыбнуться. — Ты же великий решатель проблем. Значит, можешь решить и эту.

— Возможно.

— Попытайся. — Бог мой, ну и характер. Она скрестила руки на груди. — Пожалуйста. Найди его. Я не хочу видеть такие сны, как сегодняшний, всю оставшуюся жизнь.

— И не будешь. Иди в дом.

— Ты узнаешь?

— Чего только я ради тебя не сделаю! — Его лицо осветила улыбка. — Пойду сражаться с драконами, вступлю в бой с ветряными мельницами, уйду в глушь лесную…

Она обожала его улыбку. Ей трудно было отвести от него взгляд, когда он ей улыбался.

— Я только хочу знать, где он.

— Ты не понимаешь. Ты требуешь от меня практически невозможного. — Он открыл дверь. — Беги в постель. Мне надо подумать.

Она не пошевелилась.

— Ты не посидишь… со мной на качелях?

Он замер.

— Почему?

Ей не хотелось в дом. Не хотелось уходить от него.

— Так просто. Я немного… Было бы приятно.

Он взял ее за руку и повел к качелям.

— Ты права. — Он потянул ее за собой и обнял. — Прижимайся. Немного прохладно.

Он был теплым, сильным, и от него пахло лимонным лосьоном. Как хорошо сидеть с ним рядом и ни о чем не думать, кроме как о скрипе качелей и о том, как приятно находиться в его объятиях.

— Спасибо тебе. Если хочешь… потом мы можем пойти и заняться сексом.

Он хмыкнул:

— Не получится. Тебе сейчас не это надо. И перестань пытаться со мной расплатиться. Сколько требуется времени, чтобы ты поняла, что такие моменты, как сейчас, имеют для меня особую ценность? Разумеется, это случается только в те редкие минуты, когда я не ушибленная сексом свинья.

— Или задница.

— Вот ты улыбаешься. — Он ласково массировал ей шею. — Хороший знак. Теперь закрой глаза, и я расскажу тебе о своей жизни, о том, как я был контрабандистом на Востоке и каким я тогда был молодым и дико красивым. Разумеется, я все еще молод и дико красив, но уже не такой дурак. Помню, однажды я пытался найти корабль, отправляющийся в Шанхай…