Глава 28

Утро нового дня началось, как и вчерашнее. С грохота, криков и кофе. Синицына я, правда, сегодня сама разбудила. Нет, ну, а что?! Заделался нашим семейным водителем, так нечего филонить! И потом… Сам вчера просил разбудить. Попросил, в шею поцеловал и на боковую. Сама же я долго не могла заснуть. Мысли не давали покоя.

А вдруг дед с бабушкой действительно разведутся?! Что тогда? Как быть?! Все развалится. Это уже не семья, а черте что будет! Нет. Никак нельзя допустить развода. Никак.

— Улька! Ну что ты там копаешься, как жук навозный? Опоздаем же! — крикнул дед.

Ничего не как жук навозный! Тоже мне, сравнение нашёл!

На улице был лютый мороз, вот я и бегала по всей квартире в поисках колготок. Да-да. Тех самых колгот, которые купил Синица. Ума не приложу, как только раньше без них ходила?! В них же так тепленько, ничего не задувает, не продувает! А сейчас как в воду канули!

— Уль, ну ты долго ещё? — зашёл в комнату Синицын. — Николая Федоровича там сейчас удар хватит. Мы еще хотим в магазин за цветами заехать.

— Ещё минутку. Честное слово!

— Ага, — недоверчиво покосился на меня, — знаю я твое «честное слово», — показал в воздухе кавычки. — Что ищешь?

Сказать или нет?

Тысяча чертей, это же я тогда получается не права была.

Дима выжидающе на меня смотрел. Как и всегда, под этими синими пытливыми глазами, я сдалась.

— Колготы ищу, — неохотно призналась.

Он покачал головой, залез в шкаф, достал оттуда ещё не открытую пачку и протянул мне.

— Спасибо.

— А ты мои часы не видела случайно? — потирая запястье, спросил.

— Видела случайно, — хмыкнула, разрывая пачку. — Ты в ванной их вчера оставил, а я переложила их в прихожую. Возле зеркала должны лежать.

— Спасибо, — кивнул головой и поцеловал меня в щеку.

Уже натянув колготки, до меня дошло…

Отличный тандем у нас однако получается. Прям-таки супружеская пара лет эдак двадцать в браке.


Представив себе эту картину, даже не почувствовала привычного отторжения.

Странно. Очень странно.

Дед как в воду глядел. Мы опаздывали. Конкретно так. Бабуля уже весь телефон оборвала. Ну, а что поделать? Пробки дело такое… Ну, это, разумеется, я так отмазалась.

На самом деле, мы еще заехали в цветочный магазин, где дед с Синицыным проторчали около получаса. И что там столько времени можно делать, спрашивается?! Взял розы али ромашки какие, завернул в бумагу покрасочнее и готово! Я бы справилась за пять минут! Вот только меня с собой не взяли, гады! В машине оставили сидеть и на бабушкины звонки отвечать. К слову, та терпением не отличалась и трезвонила каждые пять минут.


Наша очередь подходит, видите ли! Тьфу ты! Дался ей этот развод на старости лет!

— Да, бабуль. Едем мы. Через десять минут точно будем, — ага выезжать только будем.

— Улька, ты с этого малохольного глаз не спускай!

— Хорошо, ба. Не буду.

— Жду вас. И быстрее. У нас очередь подходит. Если что, скажите фамилию, вам скажут куда идти.

— Угу…

Потерев лоб, откинулась на сиденье. Ну где их носит?! Они, блин, за этими цветами в Голландию поехали, что ли? Ещё и Синицын, змей, запер в машине! Сижу в этой его банке консервной! Ладно. Может и не консервной. Тачка все-таки хорошая. Но зачем закрывать-то?

Решив заняться полезным делом, залезла в почту. Ничего нового. Съемка у меня завтра. Буду рекламировать шоу-рум. Может, и себе чего прикуплю. Давно себя любимую не баловала. Не дело это.

На сообщения в директе отвечать даже не стала. Опять тусовки, опять предложения «выпить кофе». Скучно и примитивно. И с каких пор это стало для меня таким?!

Сильно углубиться в размышления у меня не получилось. Машина щелкнула.

Аллилуйя!

Уже повернулась, чтобы высказать этим мужланам свое недовольство, как внезапно онемела.

Синицын шёл с огромным букетом роз.


Поправочка: синих роз.


Подошел, открыл дверь и сунул мне в руки со словами:

— Тебе.

— Я думала, ты не даришь девушкам цветы, — утыкаясь носом в букет и пряча улыбку, проворковала.

— Ну ты же мой друг, а не девушка, — нашёлся он с ответом.

— Разве розы не банальщина? — вернула ему его же слова.

— Синие розы — это редкость, — улыбнулся. — Я их увидел и подумал о тебе. Такие же необычные, кричащие и яркие.

— Спасибо, Дима, — потянувшись, оставила на его щеке вполне себе целомудренный поцелуй. Я, конечно, и не против чего-то более… Кхм. Существенного, но дедово покашливание сзади остановило мой порыв.

Уф, как же сложно оставаться приличной!

До ЗАГСа мы мчали на всех парах. Синицын, кажется, вообще медленно ездить не умел. Шумахер, блин! Нет. Я, конечно, понимаю, что он гонщик, но я-то нет. С гоночной трассой не сравнится, но скорость мы явно превышали. Ещё и деду все море по колено. Ему в его возрасте вообще на трамвайчик и ту-ту, а не на машинах скоростных рассекать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В общем, когда мы подъехали, я выдохнула, недовольно зыркнула на Димку, поправила растрепавшуюся шевелюру и вышла из машины.

Бабули возле входа не было. Видимо, уже подавала заявление. Меня, если честно, немного потряхивало. Безусловно, я надеялась, что бабуля оттает. Но чем черт не шутит…

Дед же, поправив букет пионов и галстук (где только надыбал?! Отродясь их не носил), важно зашагал вперёд. Ни дать ни взять завидный жених престарелых лет!

— Волнуешься? — поставив машину на сигнализацию, спросил Синицын.

— Немного, — честно призналась.

— Все будет хорошо…

Слова поддержки может и банальные, но из уст Димы прозвучали убедительно. Все-таки хорошо, что он рядом…

Бабушку мы нашли в одном из залов. Та нетерпеливо постукивала ногой, крайне недовольно изгибала губы, а при виде деда так вообще скривилась.

— А вы спрашиваете почему развод? — громко произнесла она. — Даже явиться не мог вовремя. И так всю жизнь! Нет покоя мне на этом свете!

— Люська, ну ты опять за своё…

— Не Люськай мне! — шикнула она.

Дед покаянно вздохнул и подошел к бабушке, достал из-за спины букет и протянул с самым невинным видом.

— Вы посмотрите-ка на него! Ещё и цветы притаранил! Чью-то клумбу по дороге небось ободрал?

— Тьфу ты! Побойся бога, Люська! Февраль на дворе! Какие клумбы?

— Так, господа! — вдруг прервала перепалку женщина. Судя по всему, именно она занималась документами. — Давайте оставаться цивилизованными. Вы уверены в своём решении?

— Да! — громко, без малейшей запинки отрезала ба.

— Нет, — одновременно с ней изрек дед.

Женщина поправила очки, а затем, и вовсе их сняв, устало потерла переносицу. Вероятно, ей не впервой было наблюдать за метаниями супругов. Интересная однако профессия. Сперва расписываешь молодых (и не только), а потом их же разводишь.

— Ах ты, скотина паршивая! — огрела бабушка деда по горбу букетом. — Какое ещё «нет»?! Я на тебя, ирода, пятьдесят лет жизни потратила! Лучшие годы отдала!

— Чья бы корова мычала! — выплюнул в сердцах дед. — Ни одного волоса не осталось! Плешь проела! Каждый день бу-бу-бу, бу-бу-бу! Сверлит и сверлит мозг! Я ж эти пятьдесят лет своей зарплаты в руках не держал! Все себе, хабалка, оттяпала!

— Так если бы я не оттяпала, ты б уже спился давно! Или убили бы дурака за аферы твои!

— Та чтоб ты понимала!

— Уважаемые…

— Все, Колька! Довёл до белого каления! Развод и девичья фамилия!

— А вот шиш тебе, а не развод! — сунул ей под нос дулю.

Мы с Синицей даже не пытались вмешиваться в сей конфликт. Береженого, как говорится, бог бережёт. С таким же успехом можно выбежать навстречу мчащемуся камазу. Попробуйте остановить!

Ба еще раз огрела деда пионами. Эх, жалко цветочки. Красивые… Были.

Работница загса снова попытала счастье призвать к надлежащему поведению моих родственников, но тщетно. Те грызлись, как кошка с собакой. Ба требовала незамедлительного развода, а дед наотрез отказывался ей его давать. Тупик, однако.

— А я тогда в суд пойду! — заявила она.

— Вперёд! Только знай, Люська, развод я тебе все равно не дам!

— Да сколько ж ты еще мне будешь жизнь-то портить, хрыч старый?!

— Да вот сколько любить тебя буду, ведьму проклятую, столько и буду портить!

И все-таки Людмила Никитична женщина до мозга костей. Одно слово «люблю» и она уже растаяла, как масло на солнце. Слезы из глаз градом потекли, рукой махнула и отвернулась.

— Люсь, — подошёл к ней дед. — Ну пятьдесят лет душа в душу прожили. Что мы ещё столько не проживем? — положил руки ей на плечи, разворачивая к себе. — А семена я тебе новые куплю! Зуб даю! Мы ж с тобой ещё на Мальдивы должны поехать! Ещё правнуков нянчить! Видала, какого Улька нам зятя привела! Богатырь!

— Ой, Колька, — шмыгнула она носом, — ну какие Мальдивы? Дались они тебе триста лет и три года. Нам бы крышу сделать да телевизор новый купить.

— Купим, Люсь! Обязательно купим!

Ну вот. Как от сердца отлегло. Помирились. А-то заладили со своим разводом. Тоже мне придумали!

— Я не поняла, — вдруг подала голос женщина. — Вы разводиться-то будете?

— Женщина! — рявкнула я. — Не видите, что ли?! Любят люди друг друга! Пятьдесят лет вместе! А вы пристали со своим разводом!

Собственно, после этих слов нас из кабинета и выперли. Меня назвали невоспитанной хамкой, а нашу семейку «любезно» попросили больше не приходить. Работать им, видите ли, нужно, а мы отвлекаем! Кстати, если мы вдруг надумаем жениться (это уже нам с Синицей сказали), то лучше обращаться в другой ЗАГС.

Что за люди такие невоспитанные, спрашивается? Порадовались бы лучше!

И только я обрадовалась, что все так благополучно сложилось, как жизнь дала мне очередной пинок под мой красивый зад.

Мы вышли из здания, бабушка с дедушкой ворковали аки голубки. У них, похоже, второе дыхание открылось. Мы же с Синицей топали чуть поодаль.

— Спасибо, что подыграл, — вдруг произнесла я. — Дед считает тебя зятем. Теперь ещё и бабушка.

— Что потом скажешь?

Неопределенно пожав плечами, ответила:

— Придумаю что-нибудь.

— Не сомневаюсь, — наградив меня мрачным взглядом, фыркнул Синицын.

И чего это он?!

Вот только узнать я не успела.

Появилась одна проблема. Большая широкоплечая проблема, что буквально стеной встала перед нами.

О, нет.

Нет-нет-нет-нет!

— Улечка! — радостно засияли глаза Ляли. — Любимая! — потянул ко мне свои загребущие ручищи.

Клянусь, та мымра из загса меня прокляла! Почему именно он? Почему именно возле ЗАГСа?!

В панике начала оборачиваться.


Нужно драпать отсюда. Прямо сейчас.

Вот только не успела я и шагу сделать, как цепкие руки уже притянули меня к себе, заключая в объятия.

— Как же я по тебе соскучился!

А вот я по тебе нет.

Вслух я этого, разумеется, не произнесла. Мало ли. Эти боксеры, знаете, такие чувствительные. Эго у них крайне хрупкое.

Нет. Я пыталась объяснить этому двухметровому шкафу, что мы с ним разные люди. Но легче научить обезьяну говорить, чем доказать что-то спортсмену. Он же намерен жениться на мне, чтоб ему провалиться на этом месте!

— Это судьба! Я так и знал, что сегодня тебя встречу.

Жаль, что я не знала.

— Иду, вижу, ты идёшь! Прекрасно выглядишь, кстати! Я ж для тебя чемпионат выиграл. Первое место! Золотая медаль, — выпятил свою грудь, хватаясь.

— Я польщена, — кисло отозвалась.

Ляля, как впрочем и всегда, моей иронии не понял. Улыбнулся ещё шире.

— Ты мне обещала, что как только освободишься, мы пойдём заявление подавать.

Каюсь, было дело. Ну, а что мне оставалось делать? Он же прилип ко мне, как банный лист к сраке. Я на пары, он за мной. Я на съемку, он уже там стоит. Везде выслеживал. А самое главное считал, что у нас отношения! И его совсем не волновало моё мнение на этот счёт. Ох, и попортил он мне кровушки! Я поэтому и сказала что, мол, сейчас занята, а вот потом обязательно пойду с ним под венец. Можно сказать, он из меня это обещание выжал. Пропал на пару месяцев. Следить перестал. И вот сегодня, похоже, удача от меня отвернулась.

— Слушай, — нервно начала, озираясь по сторонам в поисках спасения, — сегодня не приёмный день и вообще…

— Нас примут, — уверенно изрек. Мда, намерения у парня более чем серьезные.

— Ульяна, — позвал меня Синица, который до этого молчал. Видимо, находясь в глубочайшем изумлении.

— А это кто? — недобро покосился Ляля.

Нет. Это перебор. Просить Синицына спасти меня от этого боксера-переростка чревато его же здоровьем. Синицын мне еще живой нужен.

— Это мой…

— Парень, — закончил Дима.

Ой, дурак…

Бессмертный он, что ли?

Ляля, видимо, подумал так же. Отпустил меня, размял шею и угрожающе хрустнул кулаками.

Сила есть — ума не надо.

— Парень, говоришь?

— Да.

Синицына не так уж легко напугать. Он даже с места не сдвинулся. Только на меня посмотрел и приказал:


— Ульяна, иди к машине.

— Дима…

— Иди к машине, я сказал, — достал из кармана ключ и протянул мне.

Сглотнув, ещё пару секунд неуверенно потопталась на месте. Ребята же выжидательно на меня смотрели.

Тьфу ты! Черт с ними! Если много дури, то пусть выбивают из друг друга!

Забрав ключи, резко развернулась и потопала к машине.

Только вот драться никто не спешил. Парни разговаривали. При чем так тихо, что даже слышно ничего не было. Синицын что-то говорил с абсолютно спокойной миной, а Ляля, нахмурив брови, внимательно слушал.

— Улька, ну где там твой богатырь? — спросил дед.

— Друга встретил, — вырвалась изо рта очередная ложь. — Сейчас подойдёт. Садитесь в машину.

Бабушка с дедом хмыкнул и сели, а вот я осталась наблюдать за парнями.

Наконец, Синицын закончил говорить. Ляля ссутулился, обернулся, мазнул по мне грустным взглядом, затем кивнул головой, пожал руку Диме и отчалил.

Дима же направился ко мне.

И как он это делает? Ему бы в президенты! С его талантом!

— Дима, спасибо, — как только он подошёл, пролепетала. — Этот ненормальный бегал…

— Ульяна, ты сама дала повод, — вздохнул. — Спасибо скажешь завтра в пять.

— А что завтра в пять?

— Свидание, — хмыкнул.

Загрузка...