Мистер «Не-тот»

И стоило мне добраться до округлой попки девушки, как я жёстко сжимаю её полушария, а после – правой рукой отвешиваю громкий шлепок. Я знаю, он жжёт. Рыжеволосая застонала, но прежде чем она успела отреагировать, я скользнул пальцем в её киску. С прижатыми к стене ладонями, развернувшись попкой ко мне – Эви выглядит просто восхитительно. Я начал двигать пальцем. Девушка мягко застонала, начав двигать бёдрами, желая движения. Но стоило мне покинуть её лоно, как Эви вновь застонала.

– Пожалуйста, Колтон, – сказала она, не повернув головы, и я понимаю, что ей не нужен мой ответ.

Опустившись на колени, я вновь жёстко шлёпаю её по попке. Не дожидаясь реакции рыжеволосой, опускаю лицо к местечку меж её бёдер. И как только мой язык касается её клитора – я чувствую, что потерял себя в этой женщине. Её вкус пьянит. Мой язык жаждал её оргазма. И, вкушая её соки, лаская чувствительную плоть, я понимаю, что не отступлю. Эви начала извиваться, стоило мне добавить палец к своей игре. Её прекрасная попка перед глазами и опухшая киска на моём лице. Я чертовски близок к тому, чтобы кончить в штаны. Я горжусь своим самоконтролем, и подобное впервые для меня. Да вот только с ней всё по-другому. Моя выдержка тает. Она – всё, что я вижу и чувствую.

– Я не вынесу. Я так близко. Я собираюсь кончить, Колтон… Я… кончаю.

Эви растворилась в собственном оргазме, а её ноги задрожали от интенсивности ощущений и необходимости оставаться в вертикальном положении. Не могу остановиться, лаская её языком, жёстко посасывая чувствительный комок нервов. Вид её киски чертовски сюрреалистичен, словно свежий набухший персик, которым я не могу насытиться. Несмотря на то, что её оргазм тихий, тело Эви сотрясала сильная дрожь. Пытаясь сохранить равновесие, она ухватилась за мои плечи. Накрываю ладонью её твёрдую округлую попку. Я помогаю девушке устоять на ногах, хотя, по правде, скорее удерживаю её на месте.

Когда Эви приходит в себя, я медленно отпускаю её, глядя в полуприкрытые глаза девушки.

– Вау.

Она соскользнула на пол, пытаясь перевести дыхание, рассеяно глядя в пространство. Мне нравится, что Эви выглядит чертовски хорошо оттраханой моим ртом. Возможно причина в том, что я считаю её невинной. Быстро стягивая с себя брюки и боксёры, я наблюдаю за тем, как сверкнули во тьме её глаза, стоило ей увидеть меня обнажённым. Эви всё ещё выглядит истощённой, потому я сажусь рядом с ней на пол. Она положила голову на моё плечо, и мы оба сидим, прислонившись спиной к холодной стене. Мне хотелось дать ей минуту, чтобы прийти в себя, но, взяв мою руку в свою, Эви подымается на колени. Понятия не имею, что творится в голове этой девушки, но судя по её соблазнительному взгляду – мне уже нравится ход её мыслей.

– Встань, – сказала она, глядя в мои глаза.

Я поднялся на ноги, но Эви так и осталась стоять передо мной на коленях. Тихое шипение сорвалось с моих губ, в то время как её рот всё ближе и ближе приближался к моему члену.

Схватив её за подбородок, я приподымаю его, так чтобы девушка посмотрела на меня.

– Ты не должна, – сказал я, в то время как член дёрнулся от близости к её сочному рту.

Эви кивнула головой, чуть прижав меня к стене, и прежде чем я успел сказать ещё хоть слово, её тёплый рот опустился на мой член. Посасывая, рыжеволосая подалась назад, а после – вновь скользнула по моему восьмидюймовому (около 20 см, – прим.перевод.) члену к его основанию. Грёбаный ад.

– Чёрт, – выругался я, запрокинув голову, наслаждаясь её ртом.

То, как девушка ласкает мою длину, как использует свои руки, обхватывая меня… Я чёртов труп. Опустив взгляд, вижу, как её длинные рыжие волосы покачиваются вперёд-назад в такт движениям. Я наблюдаю за тем, как подымается её грудь, когда она быстро и жёстко сосёт мой член. Мне нужно кончить, и я произношу это вслух – мой разум затуманен, когда я всё же вспоминаю, что Эви не слышит меня. Чёрт! У меня нет времени, чтобы привлечь её внимание, пока она жёстко ласкает мою длину, своей ладонью толкая меня за край. Больше не в силах сдерживаться, я кончаю, и Эви отстраняется. Меня сковал страх, что я окончательно оттолкнул её, но после девушка открывает свои губки и чуть высовывает язык, продолжив ласкать меня рукой. Я кончил на её грёбаный язык – и это грязно и так эротично.

Мне нравится доминировать в спальне. Я вынуждал женщину запрокинуть голову, удерживая её за волосы, чтобы сделать что-то вроде этого, но никогда прежде я не терял контроль, отдав управление, получая в ответ такой грязный минет и подобные ощущения. Стоило мне взорваться в наслаждении, как Эви замедлилась. Я подал ей руку, помогая подняться с колен.

На её подбородке остатки моей спермы.

– Это было так…

Я не смог подобрать подходящие слова.

Её щёки чуть покраснели. Эви не может краснеть после произошедшего.

– Хорошо? – спросила девушка.

– Горячо, грязно, сексуально. – Мой голос звучал грубо. – Где ванна? Позволь мне привести тебя в порядок.

Рыжая указала на дверь.

– Справа. Над раковиной есть полотенца.

Нежно поцеловав её в щеку, после я направился к уборной, чтобы омыть свой член и взять влажное полотенце, дабы привести в порядок свою партнёршу. Когда я вернулся в спальню, Эви лежала на спине во главе кровати, а её рыжие волосы рассыпались вокруг неё. Её соски торчали вверх – идеальные розовые бутоны, и я не могу дождаться, чтобы попробовать их на вкус. Взобравшись на кровать, сев на колени, я нежно обтёр полотенцем её лицо. Эви не проронила и слова. Девушка просто внимательно наблюдала за мной. Закончив, отложив полотенце на ночной столик, я прилёг рядом с рыжей. Подняв её руку, я коснулся своей груди, намекнув, чтобы она легла на меня. Мы несколько минут лежали в тишине, рассматривая потолок. Надеюсь, я не испугал Эви своими сексуальными пристрастиями.

– Хочу признаться, – нарушил тишину её голос.

Эви чуть приподнялась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Я весь во внимании.

– Это была самый горячий сексуальный опыт, что у меня когда-либо был.

Она рассмеялась словно школьница. Её смех был таким заразительным, что я не смог не присоединиться к ней, потому что эта девушка чертовски милая.

– Эви, ты та, кто была чёртовой соблазнительницей, – ответил я, и рыжая с благодарностью улыбнулась. – Должен сказать, не ожидал, что тебе нравится настолько непристойно грязный секс.

– Мне и не нравится. Не знаю, что на меня нашло. Это ты. Я весь день фантазировала о том, чтобы сделать это. Раньше у меня никогда не было таких грязных фантазий. Видимо, это ты пробуждаешь во мне порочные желания.

Стоило мне услышать её слова, как мои глаза загорелись. И не заняло много времени, чтобы кровь прилила к моему члену, вновь сделав меня твёрдым.

– Я мечтал весь день о том, как попробую твою киску на вкус. Не знал, что ты настолько грязная девчонка, – тоже признался я, заметив как Эви сглотнула.

Рыжеволосая тоже не осталась равнодушной. Я вижу, как в её глазах вспыхнула искра, как резко, с каждым сделанным вдохом, двигается её грудь.

– Ты возбуждена? – спросил я, уже зная ответ на этот вопрос.

– Не могу понять, это из-за наблюдения за тем, как ты говоришь «киска» или от того, что ты назвал меня «грязной девчонкой», но сейчас я настолько мокрая. Это невозможно.

– Возможно. Посмотри, как моё тело реагирует на тебя. – Я сжал в руке пульсирующий член, и Эви облизнула свои алые от природы губы. – Ты сводишь меня с ума.

– Это взаимно.

Прежде чем мы успели сказать ещё что-либо, наши губы жаром слились воедино. Мы поглощали друг друга, словно в последний раз – будто мы воздух, без которого просто не выжить. Понятия не имею, что происходит, но из-за этой женщины внутри меня всё сжимается в спираль, без шанса на свободу. Стоило мне разорвать поцелуй, как в комнате раздался громкий треск. Эви посмотрела на меня предупреждающим взглядом: после такого поцелуя как этот – никто не пойдёт на попятную.

– Оседлай меня, – велел я девушке, перевернувшись на спину.

Кивнув, рыжеволосая забралась на меня. Мы оба замерли, чуть расширив глаза.

– Презерватив. Точно. – Упрекнул я себя за то, что не позаботился об этом.

Я потерял голову из-за этой девушки. Потянувшись к полу, достаю презерватив из своего бумажника. К чёрту, если это выглядит самонадеянно, но эти заряды электричества вспыхивали между нами в течение многих недель. И теперь, когда мы вместе, я знаю, что Эви чувствует то же самое.

Вырвав презерватив из моей руки, она зубами разорвала обёртку, а после раскатала латекс к основанию моего члена. Возможно, до Эви, я и доминировал в спальне, но могу сказать, что ей плевать на мои деньги, и правда в том, что мне нравится её уверенность в себе.

Эви смотрит в мои глаза, устраиваясь так, чтобы её киска была аккурат над моим стволом. Наблюдать за другим человеком во время секса так горячо. Думаю, чтение языка тела – её способ общения.

Сначала девушка задаёт медленный темп, а после – начинает быстро объезжать меня. Я наклонил свои бёдра так, чтобы её сладкий клитор опустился на всю мою длину. Её киска начала опухать, а глаза – медленно закрывались, потому, я тоже прикрыл веки, просто чувствуя этот момент – то, как она объезжает меня, её киска сжимает меня, её соки покрывают весь мой член. Я растворился в ней. На какое-то мгновение.

Кончая, Эви издала мягкий стон, но её тело сказало мне гораздо больше, чем те звуки, что срывались с её губ. Я позволил своему освобождению взять верх, что только стимулировало её. Девушка принялась двигаться быстрее и жёстче, сжимая мой ствол, и её оргазм подтолкнул меня к краю.

А после я кожей чувствую прикосновение её груди к своей. Наши тела скользкие от пота. Пока мы пытались перевести дыхание, я запустил пальцы в её растрёпанные волосы. Стоило нам прийти в себя, как Эви перевернулась, устроившись рядом на кровати.

Я прикоснулся к её плечу, и девушка подняла на меня взгляд.

– Я позабочусь об этом.

Едва покинув её кровать, я ощущаю чувство потери, но всё равно ухожу в ванну, чтобы избавиться от презерватива. Я принял решение не думать о том, что со мной не так, чёрт возьми, или кто этот мужчина, что настолько очарован этой женщиной. Анализируя мои прошлые отношения, я чувствовал приступы панической атаки – так, словно завтра не настанет. Теперь же, мне просто хотелось остаться, и это то, что я делаю, возвращаясь в кровать к Эви. В прошлом, я бы не медля и секунды, облачился в брюки, но в этом случае мне не хочется уходить. Я жажду остаться. Я жажду быть здесь с ней.

Устроившись на покрывале рядом с Эви, притягиваю её в свои объятья.

– Колтон. – Вновь нарушил тишину, повисшую в комнате, её мягкий голос. Рыжеволосая приподняла голову, чтобы посмотреть на меня. – Что происходит? – спросила она, и я понимаю, о чём спрашивает девушка, но у меня нет ответа на это.

Эта штука между нами – она сильная. Слишком сильная, и я не стану убегать.

– Не знаю, – честно ответил я.

Эви слишком сильно прикусила губу.

– Колтон, – вновь произнесла она, и моё имя из её уст звучит слишком сладко. – Если это происходит между нами, мне нужно, чтобы ты пообещал, что не будешь с другими женщинами.

Я съёжился, когда эти слова сорвались с её губ. Понимаю, она просто не может не знать о веренице женщин в моём прошлом. Но, когда дело касается её – это кажется немыслимым.

– Никаких других женщин, Эви. Только ты. Я хочу только тебя, – сказал я.

– Почему? – задала она вопрос, и я не могу винить её – всё честно, девушка просто хочет защитить себя.

– Не знаю. Я чувствую к тебе не только сексуальное влечение. Это больше. – Я замолчал. – Не хочу пугать тебя.

Понимаю, звучало это… избито. Очень не похоже на меня.

– Ты не испугаешь меня. Я просто не сплю со всеми подряд. Если мы вместе – мне нужно быть уверенной, что мы верны друг другу.

Экран моего телефона вспыхнул. Сообщение. Подняв мобильный, я бросил взгляд на дисплей. Это фото груди Кэсси. Чёрт! Чёрт! Я знал, что она не позволит этому закончиться так легко. Кэсси нравится играть в игры. Только я был чертовски серьёзен, когда говорил, что между нами всё кончено.

Быстро поднявшись с кровати, Эви отошла от меня.

– Я не могу сделать это, Колтон.

Встав с постели, я схватил рыжеволосую за плечи.

– Пожалуйста, послушай меня. Да, у меня с этой женщиной есть история. Она никогда не была моей девушкой, но мы сходились и расставались в течение многих лет. Я поехал к ней этим вечером… – прежде чем я успел закончить свою фразу, Эви вырвалась с моей хватки и быстро подошла к своему шкафу. Достав оттуда халат, она одела его, туго затянув пояс на талии.

– Эви, пожалуйста, позволь мне объяснить.

Я встал перед ней, но девушка не захотела и посмотреть на меня, а значит – и слушать. Она вышла из спальни, и мне не остаётся ничего, кроме как последовать за ней.

– Эви. Пожалуйста.

Я прикоснулся к её плечу. Она зла, её губы сжались в тонкую линию. Не могу сказать, что виню её.

– Уходи, – велела девушка.

– Эви, пожалуйста, – умоляю я, в то время как на её глаза навернулись слёзы.

– Я знала, что не стоит иметь с тобой никаких дел, – пробормотала она, и её слова словно чёртов удар под дых.

– Если ты позволишь мне объясниться, – отвечаю, но оппонентка только закрыла глаза. Чёрт возьми.

– Уходи, – повторила она.

Я вернулся в спальню, чтобы одеться. Всё о чём я мог думать это то, что я только начал узнавать её. Не могу потерять Эви. Я не чувствую, что она полностью была моей, но мне хотелось бы этого.

Я хотел, чтобы она всецело была моей. Никогда не чувствовал ничего подобного прежде. Эви не может ждать, что я уйду.

Одевшись, возвращаюсь в главную комнату в её квартире. Эви даже не смотрит на меня. Кажется, словно я сам не могу смотреть на себя. Это случилось. Прошлое вернулось и ударило меня под зад. Подойдя к двери, я уже было повернул ручку.

– Знаешь что? К чёрту это, – практически прокричал я, потому что девушка не может услышать меня.

Я подкрался к Эви, что сидела в углу дивана, завернувшись в свой огромный халат. Опустившись на колени, я увидел слёзы в её глазах. И это уничтожило меня.

– Эви, мне нужно, чтобы ты посмотрела на меня. – Осторожно коснувшись рукой её подбородка, я вынуждаю девушку посмотреть мне в глаза. – Это была Кассандра. Этим вечером, прежде чем приехать сюда, я отправился к ней домой, чтобы сказать, что между нами всё кончено. Я настолько очарован тобой, что хотел провести эту ночь с тобой в постели, не имея багажа за плечами. Знаю, ты не из тех женщин, что спят со всеми подряд, и я понимаю, что если ты доверилась мне сегодня – это кое-что для тебя значит. Ну, это значит кое-что и для меня тоже. Я хочу быть с тобой. Знаю, у меня разношёрстое прошлое, но оно заканчивается здесь. Оно закончилось до того, как этим вечером я переступил порог твоей квартиры. Всё чего я прошу – чтобы ты поверила мне. Чтобы дала нам шанс, – умолял я, стоя на коленях перед ней.

В глазах Эви стояли слёзы.

– Ты просишь меня поверить тебе? – бросила она мне мой же вопрос в лицо. – А ты сам веришь мне? Почему все эти женщины? Почему отношения не с ними?

Чёрт. Кажется, она использует моё же дерьмо против меня. Не то чтобы я удивился.

– Ладно. – Кивнул я головой. – Однажды вечером я рассказал тебе о моём отце. О том, как я рос. О том, что моя мама ушла. Я никогда не делился этим со своими женщинами, но поделился с тобой.

– Звучит так, словно ты оказал мне этим услугу, – резко ответила она.

– Я не имел в виду ничего подобного. Я… Просто… Я попытался открыться тебе… Бога ради.

В замешательстве я покачиваю головой. Эви, не отрываясь, смотрит на меня, пока я подымаюсь на ноги.

– Что ты хочешь услышать? Что я всё испортил? Это так. Не хочу лгать тебе, но ты нужна мне, словно воздух. Ты спросила меня, доверяю ли я тебе? Если не вижу тебя злобной сучкой? – ответил я, и грустный смешок сорвался с моих губ. – Правильно, Эви, вот как я видел женщин: эгоистичные существа, которые сделают всё, ради собственного блага. Большую часть своей взрослой жизни я проходил через терапию. Я был счастлив от того, как после встречи с тобой изменилась моя жизнь. Ты хотела правды – этого откровения достаточно для тебя? – громко произнёс я, чувствуя, что дрожу, в то время как девушка всё так же наблюдает за мной, изучая каждый жест и движение губ.

– Я не хотела расстроить тебя, Колтон. – Эви встала с дивана. – Я испугалась. Мои чувства к тебе сильны. Это слишком рано. Я не должна чувствовать подобного так скоро, – призналась она. – У меня есть сын. Я не могу позволить себе раствориться в тебе, но сегодня ночью это произошло.

Я сократил расстояние между нами, заключая рыжеволосую в отчаянные объятья. После, чуть запрокинув свою голову, встречаю её взгляд.

– Знаю, что прошу слишком много, но просто поверь мне.

Эви кивнула головой.

– Я хочу этого. Но мне нужно, чтобы и ты доверял мне в ответ. Я хочу, чтобы ты не видел во мне её – свою мать. То, как ты относишься к женщинам всю свою жизнь – это повод беспокоиться.

– Знаю, и не могу объяснить этого, но я вижу тебя совсем иначе. Я хочу измениться… И верю, что уже сделал это. Когда в тот вечер я услышал, как ты с такой убеждённостью говоришь о Картере – это что-то изменило внутри меня. Ты разожгла внутри меня надежду, но это и нечто большее. Это ты. Скажи мне, что я не испортил то, что между нами. Что дашь мне шанс. Ты не понимаешь этого, Эви, но я абсолютно очарован тобой.

Переводя дыхание, я замолчал, понимая, насколько эти разговоры тяжелы для неё. Её взгляд был прикован к моим губам, и я задался вопросом, может я не подходящий для неё парень – не только потому, что у нас больше проблем с общением, чем других пар, но и потому, что эта женщина чертовски хороша для меня.

Рыжеволосая терзала свою нижнюю губу, наблюдая за мной, в тот момент, как я не знал о чём и думать. Я не понимаю, что со мной происходит. Это годы терапии изменили что-то во мне, или всему виной Эви – но что-то определённо произошло, и я не могу… нет… я не хочу выйти за эту дверь и никогда больше не увидеть эту женщину.

– Скажи что-то.

ГЛАВА 17

ЭВИ

Он хотел что-то услышать от меня, но проблема в том, что я не знала, что сказать. Я попала на Американские горки под названием «Колтон Матис», и точно так же, как хорошо ощущалось быть рядом, я не уверена, что создана для отношений с ним. Он грёбаный Губернатор Иллинойса – этот мужчина самый известный плейбой в городе, и у него за плечами тонна багажа. Колтон умён, удивителен и опытен. Он может баллотироваться на пост следующего Президента нашей страны, а я не подхожу для этой жизни. Я устаю, просто наблюдая за тем, как он говорит во время своего признания этим вечером. Я не была готова к тем словам, что срывались с его губ. Кажется, он не скрывает от меня ничего – это подкупает. И, чёрт меня возьми, если я не хочу быть той женщиной, что покорит его, но смогу ли я стать ей? В моей голове так много сомнений. Но, заглянув в его голубые глаза, с моих губ сорвалось только одно слово:

– Хорошо.

Словно испуганный мальчик, он широко распахнул глаза.

– Хорошо? Это как «да, я дам нам шанс»?

Глубоко вдохнув, я сделала решительный шаг:

– Да, я дам нам шанс.

Он опустил плечи, а после, всё ещё стоя передо мной на коленях, обнял меня за талию. Ничего не могу с собой поделать. Мои эмоции превратились в пластилин, с которым играет Картер, и мне не остаётся ничего, кроме как почувствовать этого сломанного мужчину и понять, что, несмотря на то, что я не сплю со всеми подряд, у меня, как и у него, те же проблемы с доверием. Все мои отношения длились не долго. Не считая Джека, но он – друг. К тому же, у него есть собственные проблемы. Я не давала ни одному мужчине, с которым встречалась, шанс, потому что меня пугала перспектива остаться с осколками разбитого сердца у ног, когда он уйдёт. Проблема в том, что, судя по всему, у моего сердца нет ни единого шанса оставаться беспристрастным, когда это касается Колтона. Провожу пальцами по его тёмным волосам, наслаждаясь мягкостью прядей, в то время как мужчина наполняет меня своими эмоциями. Наконец, отстранившись, он посмотрел на меня с кривоватой улыбкой на губах.

– Я хотел бы остаться на ночь… В смысле, если ты примешь меня.

Я соблазнительно ему улыбнулась.

– Мне это нравится.

Встав на ноги, Колтон указал на меня пальцем.

– Я имел в виду «спать». У меня встреча утром.

В моих глазах зажглись искорки озорства.

– Конечно, спать.

Подмигнув мужчине, я взяла его за руку и повела за собой в спальню. Уснули мы не сразу.

***

Я проснулась от движения рядом. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы понять, что происходит. Колтону приснился кошмар – его губы двигались, но в темноте я не могла разобрать, что он бормотал. Мужчина выглядел встревожено, потому я попыталась разбудить его.

– Колтон.

Я прикоснулась к его плечу, но он слишком увяз в своём сне. Я села на кровати, продолжив расталкивать его, пытаясь говорить громче. Сложно сказать насколько мне удалось это.

Наконец-то мужчина открыл глаза, но выглядел он дезориентировано. Пока Колтон приходил в себя, я попыталась успокоить его.

– У тебя был кошмар.

Его плечи подымались и опускались, и Колтон приподнялся, обняв подушку, изумлённо глядя в пространство перед собой.

– Что это? Что тебе приснилось?

Мужчина повернул голову, рассматривая меня, и я подалась немного ближе к нему.

– Долгое время у меня не было снов, – ответил он, тяжело дыша.

Я заметила, что он вспотел. Колтон остаётся тихим, и я не хочу давить – не после того, как он и без того многим поделился со мной этим вечером. То, как он говорил о женщинах, беспокоило, но, взглянув поближе, я поняла, что это было мнение о его матери, а не о женщинах в целом – мужчина просто проецировал это на них. Он имел дело с огромным количеством гнева и боли, но не думаю, что он причинит боль мне – во всяком случае, не физически. Но, эмоционально – я не уверена.

– Это был просто сон.

Мне хотелось утешить его, обнять и подарить чувство безопасности, как я делала это с Картером, когда ему снились кошмары. Но я отстраняюсь, рассматривая лицо Колтона на случай, если он скажет что-то ещё. В темноте сложно читать по губам.

Словно читая мои мысли, мужчина потянулся к лампе на прикроватной тумбочке, и включил её. Обхватив свою правую руку левой, он потирает ладони.

– Когда мне было пять, я был в огне. – Колтон не проронил и слова, глядя на меня, всё так же потирая свою руку. Во мне всё застыло в напряжении, когда он продолжил: – Была середина ночи. Темно. Помню, как протянул руку. – Замолчав, Губернатор покачал головой. – Правда, я помню не многое. Просто жар, дым в доме. Я потянулся к дверной ручке и обжёг ладонь.

Мужчина остановился, показывая мне огрубевшую кожу шрама на его левой руке.

– Должно быть, это очень ранило тебя. Ты был так юн.

Моё тело сотрясла дрожь, когда я подумала об испуганном маленьком Колтоне.

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Я многого не помню, но да. Это было очень пугающе.

Мужчина замолчал, и я заметила, что он сжал челюсть.

– О чём ты думаешь.

– Ни о чём. – Пожал он плечами. – Нет, – покачал Колтон головой. – Я видел её во сне… мою маму. Она кричала. Кричала что-то… Не знаю, что. А после я потянулся за своим плюшевым медведем, но он исчез. Просто растворился в воздухе из моих рук. Это было так странно. Я никогда не видел эту часть сна. Или, по крайней мере, никогда не помнил о ней. Не знаю, что это значит.

– У тебя есть фото твоей мамы? – спросила я, думая о том, что может сон вызван тем, что он увидел что-то.

– Нет, всё, что у нас было – сгорело в огне. После этого мама ушла. Отец говорил, что из-за огня она оказалась на волосок от смерти, и это заставило её понять, что она не хочет прожить свою жизнь, застряв в Чикаго. Моя мать хотела сбежать в Калифорнию, чтобы стать актрисой или что-то вроде этого.

– Она пыталась когда-то связаться с тобой?

– Нет.

Колтон покачал головой, и боль, просачиваясь сквозь его поры, я могла увидеть невооружённым взглядом. Я понимала это чувство ожидания. Я всегда думала, что моя мама вернётся, как и обещала – да вот только она так и не сделала этого. Часть меня всё ещё надеялась, что женщина думает обо мне. Что однажды она остановится, чтобы просто узнать, какой стала моя жизнь без неё.

– Мне жаль.

Потянувшись, я обняла его за торс. Наслаждаясь теплом его кожи, его прикосновениями. Проводя пальцами по моим волосам, он изгонял одиночество из моего сердца. Его прикосновения нежные и успокаивающие, несмотря на то, что это я должна его успокаивать, а не наоборот. Внезапно чёртова мысль поразила меня, вогнав в тело адреналин. Встав с постели, прежде чем успела подумать о том, что делаю, я побежала в гостиную, чтобы взять фото в рамке, где изображены я, Джейк, и Картер на Мёртл-Битч (курортный город в Южной Каролине на побережье Атлантического океана, – прим. перевод.), сделанное два года назад. На этом фото Джек без рубашки. И вот тогда я вижу это, его шрам…

Я подпрыгнула, почувствовав ладонь Колтона на своём плече, перевернув фото в руке. Оно упало на ногу, и я съёжилась от боли, но, к счастью, рамка не треснула. Я возвращаю её обратно на полку.

– Прости, что испугал. Всё в порядке? – спросил Колтон, с беспокойством во взгляде.

Я выдавила улыбку.

– Да, мы должны вернуться в постель, или мои ученики получат завтра очень раздражённого учителя на занятия.

Мужчина посмотрел на меня с тёплой улыбкой. И, кажется, я тону в его голубых глазах.

– Сон звучит хорошо. Ты позволишь мне держать тебя в своих руках?

– Я хотела бы этого.

Колтон взял меня за руку, уводя обратно в спальню, где мы оба ложимся в кровать. Моя спина прижата к груди мужчины, в то время как он обнимает меня рукой. Спустя несколько минут я чувствую, как замедлилось его дыхание, и, повернув голову, замечаю, что Колтон спит.

Вот только я не могу уснуть, потому что мне нужно поговорить с Джеком. Мне нужны ответы

ГЛАВА 18

ЭВИ

Я проспала, и теперь, словно летучая мышь из ада, мчусь вниз по улице. Кажется, с моей встречи с Колтоном, для меня это стало постоянным явлением. Несмотря на то, что на светофоре зажегся только оранжевый, автомобиль, что ехал передо мной, затормозил. Чёрт возьми. Кофе, который стоял посредине на консоли, пролился на пассажирское сиденье. Загорелся красный, и я, пользуясь возможностью, быстро проверив свой телефон, замечаю, что пропустила сообщение от Картера, в котором говорится: «Мамочка, я люблю тебя. Хорошего дня». Едва сменился зелёный – вдавливаю педаль газа в пол. С самого пробуждения, я чувствовала усталость, в смысле, после ночи, проведённой с Колтоном, как вообще могло быть иначе? Не помню, как уснула, но моё утро началось с того, что проснулась я, наслаждаясь его теплом – и это божественно. Не будь его утренняя эрекция настолько манящей – прямо сейчас я была бы уже на месте, а не мчалась сломя голову на работу. Занятия начинаются через пять минут – я была горда собой, что всё же успеваю вовремя, но, помимо этого, мне очень хотелось успеть перехватить Джека перед началом урока. С прошлой ночи, я не могла выкинуть из головы парочку вопросов, которые теперь мне хотелось ему задать. Например, почему мужчина считает, что его шрам – следствие падения с велосипеда, когда это явно ожог. Я верю, что Джек всегда был честен со мной – так что, либо он не помнит, как получил это своё увечье, либо это всё же ложь. Надеюсь, это первый вариант.

Но теперь расспросить его до обеда не получится – и от этого я нервничаю ещё больше. Не могу понять, почему так внезапно меня взволновало то, как он получил этот шрам – разве, что странно, как маленькому мальчику удалось пораниться так, чтобы осталась такая отметина, как у Джека?

Въехав на своё школьное парковочное место, я хватаю полупустую сумку. По крайней мере, я на своей должности. Проходя холл, чувствую, как стучат о пол пятки. Соблюдать дресс-код необязательно, но мне нравится это, кроме того, я люблю обувь на высоком каблуке – возможно из-за того, что у меня не было мамы, чьи туфли я могла бы носить, как делали некоторые мои друзья в школе.

Часы показывают без пяти минут девять, когда я переступаю порог своего класса. Уф! У меня получилось. Взвалив сумку на стол, поставив рядом полупустой стакан кофе, я перевожу дыхание, поправляя блузку, прежде чем обратиться к ученикам. Я редко пользуюсь своим голосом в школе. Кроме случаев, когда разговариваю с директором, которая может слышать, хоть у неё и есть привычка говорить и показывать жестами одновременно.

Меня благословили свыше превосходными учениками, что просто жаждут учиться. Кроме одного мальчика. Новенький. Он начал терять слух из-за того, что болезнь начала прогрессировать. Родители считали, что чтобы стать частью общества, лучше бы ему начать обучение в школе для глухих, прежде чем их сын окончательно потеряет возможность слышать. Да только сам мальчик отказывается принять такую участь. И я не могу винить его. Я помню, когда сама потеряла слух. Помню, как мой мир стал тихим. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к той тишине, в которой я живу сейчас. И то, что моя мама никогда не хотела научиться языку жестов – совсем не помогало. Она приложила мизер усилий, но, расстроившись от неудачи, просто разговаривала со мной. Я помню, как сначала пыталась не отставать от неё. Но не смогла. Эта битва была проиграна заранее.

Первая часть утра проносится ураганом. Я провожу свой перерыв, разговаривая с новым учеником, пытаясь рассказать ему о кое-какой школьной деятельности, надеясь, что он заинтересуется этим, примет участие и заведёт парочку друзей. Мальчик очень замкнут, потому я не уверена, что смогла достаточно помочь ему.

Во время обеда я словно на иголках, нервничая перед встречей с Джеком. Я так быстро иду по направлению к кабинету физкультуры, что кажется парю над полом, но стоило мне достичь своей цели – мужчины нет на месте. К счастью, я положила телефон в карман юбки. Вытащив его, я набрала сообщение, спрашивая, где он.

Выждав момент, замечаю, что Колтон отправил мне сообщение этим утром.

«Эви, я отлично провёл время прошлым вечером. Поужинаем сегодня? Не говори, что занята. Я могу захватить что-то и для Картера».

Мне нравится его предложение поужинать, звучит хорошо, и факт того, что Колт подумал о Картере, согрел моё сердце. Но мужчина уже дважды угощал нас, потому я чувствую необходимость приготовить для него. Не то, чтобы я была в этом очень хороша, но мне удалось научиться кое-чему у мамы Джека.

«Ужин звучит неплохо. Приходи. Картер будет счастлив. Сегодня готовлю я. Твоя судьба в моих руках».

«Мне нравится, как это звучит. Увидимся позже».

На моих губах расцветает улыбка.

Мгновением позже приходит сообщение от Джека.

«Я с мамой в кулинарии за углом. Присоединяйся, пообедаем вместе».

Дерьмо! Он со своей мамой. Я буду чувствовать себя неловко, задавая вопросы, когда Вероника рядом.

«Окей, иду».

Вернувшись в класс, переобуваюсь в туфли на низком каблуке – так, что я готова прогуляться. В Чикаго, использовать машину в это время суток не лучшее решение.

Пять минут, и я у цели. Кулинария заполнена постоянными клиентами и учениками школы. Джек помахал, привлекая моё внимание, показав, что уже заказал мой любимый сэндвич с индейкой. Вероника встала, чтобы поцеловать меня. Сидя за ланчем, мы немного разговариваем. Женщина рассказала о своём времени в Калифорнии. О том, как выматывают пробы на разные роли. Она так же упомянула и о своём расставании с парнем. Актёром, у которого было несколько удачных проектов в роли гостя в парочке известных телешоу. Я понимаю, о ком она говорит. Этот мужчина великолепен.

– Так что, вот оно. Я сказала себе, что наступила пора провести время с семьёй, – показала она, после накрыв одной ладонью руку Джека, а второй мою, любяще сжимая их.

– Мы счастливы, что ты здесь.

Я улыбаюсь, несмотря на то, что только и жду момента, когда мы с Джеком останемся наедине. Мне хватит и пары минут. К нашему столику приблизилась официантка, спросив, не хотим ли мы обновить свой кофе.

– Да, пожалуйста.

Вероника была именно той, кто согласился. Эта женщина любит кофе. Обычно, я выпиваю утром свою единственную чашку, чтобы проснуться, хотя сегодня я не откажусь от второй, потому что после разминки с Колтоном прошлой ночью, мне нужна помощь, чтобы держать глаза открытыми. Я терпеливо жду, надеясь, что Веронике будет нужно уйти или воспользоваться дамской комнатой, но этого не происходит. Она всё так же остаётся на месте, на протяжении всего обеда. Когда официантка наконец-то приносит счёт, положив его на стол, Джек предлагает расплатиться. Я надеюсь, что так мужчина останется один, но внезапно меня озаряет мысль, что, может, было бы лучше спросить о шраме Веронику. В смысле, Джек явно не владел всей информацией, потому что именно она была тем, кто мог знать всю правду… Знаю, это сумасшествие. Но, вероятно, такая моя реакция из-за всех детективов Джеймса Паттерсона, что я смотрю в последнее время.

Стоило Джеку подняться на ноги, как Вероника тепло мне улыбнулась, и в этот момент я просто не могла заставить себя задать вопрос. Это было бы неуважением с моей стороны. С того дня, как Джек впервые привёл меня домой после школы, она относилась ко мне как к дочери. Вероника не может лгать, и эти вопросы уже кажутся мне обвинением.

– Так как обстоят дела с Губернатором? – показала она, шевеля губами.

– Хорошо, – ответила я, тоже используя жесты.

– Просто хорошо? – настояла она, ожидая моего ответа.

Наверное, меня выдала глупая улыбка, расцветшая на губах.

– Очень хорошо.

– Я заметила, – ответила женщина, сделав большой глоток со своей чашки с кофе.

Кажется, она всё ещё не в себе. Дерьмо. Вероника поставила чашку обратно на стол.

– Ты считаешь это хорошей идеей, Эви? В смысле, он публичный человек, и я знаю тебя. Ты ненавидишь внимание, – произносит женщина.

И это правда.

Терпеть не могу привлекать к себе внимание. Думаю, Колтон, понял это, и вот почему большинство наших свиданий проходят в моей квартире, где я чувствую себя в безопасности. Где у меня есть контроль над ситуацией. Я чувствую необходимость сменить тему, поскольку Вероника все ещё не поддерживает меня в этом. Ненавижу то, что она не одобряет мои отношения с Колтоном, но едва ли это что-то изменит. Даже вчера, когда я встретила за обедом свою подругу Бекку – она глухая, и преподаёт музыку в школе, та использовала те же предостережения, что и Джек.

Я счастлива! Не могу понять, почему они просто не могут порадоваться за меня. После прошлой ночи наши отношения с Колтоном наладились. Он доверяет мне. Мы сблизились. Мне нравится проводить с ним время, и та химия между нами – я никогда не испытывала подобного прежде.

– Всё оплачено. – Джек вернулся за столик. – Я могу пройтись с тобой до школы. – Показал он, глядя на меня, а после развернулся к маме: – Увидимся позже дома.

– Да, было приятно пообедать с вами двумя.

Она тепло нам улыбнулась, показывая для двоих. Джек не очень хорош в чтении по губам. Это так похоже на те былые времена.

– Было приятно встретиться.

Джек взял меня за руку, а после мы вышли на улицу. Стоило ступить на тротуар, как я прикрываю глаза, защищая их от ослепляющего солнца.

Продолжив путь, поймав внимание парня, спрашиваю:

– Как ты получил шрам на левом плече?

Джек свёл брови вместе, не понимая, почему я задала ему такой глупый вопрос.

– Я рассказывал тебе уже. Когда мне было пять, я упал с велосипеда. Я быстро ехал, и счесал кожу о дорогу, – ответил Джек.

И да, я слышала эту историю раньше, и не чувствую лжи в его словах.

– Ты помнишь падение с велосипеда? – спрашиваю при помощи рук.

Если он лжёт – то что-то не сходиться.

Джек отвечает обеспокоенным взглядом.

– Нет, не помню. Мне рассказала мама. Почему ты спрашиваешь?

Я напряглась, подумывая о том, что Вероника сочинила эту историю.

– Потому что твой шрам похож на ожог, – отвечаю, чувствуя себя глупо, поскольку не была врачом или профессионалом в этом, чтобы делать такой вывод.

Я сужу только по тому, что вижу, и сморщенная кожа на его плече напоминает ожог на ладони Колтона. Картер несколько раз падал со своего велосипеда, когда Джек учил его кататься на двух колёсах – но ни один из шрамов моего сына не выглядит так, как тот, что на плече у его отца. Кроме того, странно, что именно плечо пострадало с того падения.

– Ожог? – спросил он, и я со смущением смотрю в лицо мужчины. – Эви, что с тобой происходит, Бога ради?

– Ничего.

Я попыталась отмахнуться от него, потому что, судя по всему, натолкнула Джека на мысли, что схожу с ума.

– Эви, ты всю неделю сама не своя. Это связано как-то с Губернатором?

– Нет. – Я покачала головой. – Ну, возможно, не знаю… У него есть ожог на ладони, и выглядит он так же, как и твой шрам. Картер падал с велосипеда больше раз, чем мы можем сосчитать. Но была ли хотя бы одна из его царапин или ссадин похожа на то, что у тебя на плече? – спросила я, размахивая руками.

Мужчина отвёл от меня взгляд, уставившись прямо перед собой. Его тёплые карие глаза следили за моими жестами.

– В твоих словах есть смысл. Я никогда не спрашивал у мамы, – ответил он, а после вновь посмотрел на меня, словно впервые увидел. – Думаешь, она солгала мне?

И как только он задаёт этот вопрос, всё во мне замирает. Я не хочу, чтобы он сомневался в той единственной части семьи, что у него есть. Дерьмо. Теперь я чувствую себя плохо.

– Нет. Нет, просто забудь это. Клянусь. Я смотрю слишком много детективных шоу. Не знаю, что нашло на меня.

Мужчина кивает головой, словно принимает мой ответ, да вот только я вижу, как в его голове зарождаются вопросы – и уже слишком поздно. Я открыла этот ящик Пандоры.

ГЛАВА 19

КОЛТОН

– Мы должны встретиться с твоей новой командой, – вошёл в кабинет отец, вновь испортив моё хорошее настроение.

– Пап, мы должны поговорить.

Мой голос прозвучал серьёзно и мрачно.

– О чём, Колтон?

Мужчина присаживается напротив. Кажется, за эти несколько дней его агрессивный настрой испарился, или, возможно, он понял, что слишком надавил на меня, от чего я захотел уйти. Папа знает меня, как свои пять пальцев, потому не удивлюсь, если это второй вариант.

– Я не хочу объявлять на следующей неделе свою кандидатуру, – выдохнул я.

– Знаю, – ответил мужчина.

Ладно, это объясняет то, почему отец изменил тактику. Ему известно, что я хочу выйти из игры.

– Ты знаешь? – всё ещё удивлённо спрашиваю я.

– Да, Колт. Твоё поведение на этой неделе было красноречивым. Сначала ты отшил племянницу Бахмейкера, а после погнался за той глухой девушкой. Я понял всё ясно и чётко. Только мне кажется, что ты совершаешь огромную ошибку, – произнёс он, и его тон звучит ни снисходительно, ни подавляюще. Просто повержено. – Ты подходящий парень для этой работы, твои рейтинги на должности губернатора выше, чем у противников. Если ты будешь баллотироваться, то имеешь реальные шансы выиграть. Если это не то, чего ты хочешь, то что тогда я могу сделать? Я старался изо всех сил.

Мужчина тяжело вздохнул. Да только я знаю, что он не собирается позволить мне так легко и быстро соскочить с гонки. Папа припрятал какой-то козырь. Точно так же, как он чертовски хорошо знает меня – я знаю его. Он не сдастся.

– Боже. Спасибо, пап.

Улыбнувшись, я позволяю оппоненту поверить, что и не догадываюсь о его блефе. Мой папа уже было собрался подняться на ноги, когда я остановил его:

– Не мог бы ты подождать минуту? Я хочу спросить у тебя кое-что.

Нахмурив свои тёмные брови, он сел в кресло, обратив на меня всё своё внимание.

– Что?

Мой отец ненавидит говорить обо всём, что как-то связано с прошлым, это значит, что любые разговоры о пожаре или моей матери – табу.

– Прошлой ночью мне приснился сон о пожаре, – сказал я. Потребовалось мгновение, чтобы он осознал сказанное. Я не упоминал о пожаре где-то около десяти лет.

Начав сеансы терапии в прошлый раз, мой доктор считал, что было бы неплохо задать папе кое-какие вопросы. Да вот только у того был свой способ избегать ответа на них.

– Правда? Удивлён, что ты всё ещё думаешь об этом. Кажется, это было в прошлой жизни.

Мужчина заёрзал, привставая со своего места.

– Я не закончил. Подожди минутку.

Я встал из-за стола и направился к отцу.

– Прошлой ночью, во сне, я видел маму. Хотя не уверен, что это была она. Все наши фото сгорели в огне, потому я могу предположить, что та женщина была моей мамой только исходя из собственных скудных воспоминаний.

Папа сжал челюсть. Как и всякий раз, стоит только упомянуть её. И я не могу винить его. Мама ушла, даже не оглянувшись.

– Мне жаль, что это всё ещё беспокоит тебя, Колт. – Он положил свою тяжёлую ладонь мне на плечо. – Попытайся не думать об этом.

Мужчина развернулся, чтобы уйти.

– Я не закончил говорить. У меня есть к тебе кое-какие вопросы, – настаиваю.

У меня пронеслось в голове: «И, один из них: почему ты так хочешь уйти отсюда, словно это место горит в огне, когда я возвращаюсь к этой теме?»

Оппонент сжал губы.

– Что ты хочешь знать?

– Ты сказал, что мамы не было дома в ночь, когда начался пожар. Так почему в моём сне она была там? Она кричала. Всюду был дым. Я попытался дотянуться к двери, но было слишком жарко.

Я замолчал, чувствуя тошноту только вспоминая тот сон.

От мысли о наполненной дымом комнате, я почувствовал тяжесть в груди. Этот сон был более похож на воспоминание. Желая напомнить отцу об ожоге, поднимаю свою ладонь.

– Это не просто сон, пап. Кожа на моей ладони обожжена. Пожалуй, это происходило на самом деле.

Мужчина отвернулся, осев в коричневое кожаное кресло в углу комнаты.

– Я имею право знать, – тихо произношу.

Отсутствие воспоминаний, или их обрывки, тяжёлым грузом лежат на моих плечах большую часть жизни.

Папа мягко посмотрел на меня, но я увидел в его взгляде страх.

– Твоя мама было дома той ночью, когда случился пожар, Колт. Мы с ней поссорились и она ушла. Она не вернулась. Это то, что ты хотел услышать? – его низкий голос был переполнен эмоциями. – Я был против того, чтобы ты узнал это, мальчик. Ненавижу то, что она ушла и не вернулась. Я знал, что это сыграет злую шутку с твоим разумом, потому старался изо всех сил. Я пытался заполнить любую пустоту, что ты мог почувствовать, но ты был таким светлым маленьким мальчиком. Вокруг тебя всегда была та особая аура, Колт. Даже когда тебе было пять, я знал, что тебе суждено стать кем-то великим, и вот ты здесь. Спасшийся, хороший человек. Подходящий человек для того, чтобы управлять этой великой страной.

Голос папы затих.

Конечно же, он использовал этот момент, чтобы навязать мне пост Президента.

– Я думал, ты понял меня. Я не знаю, чего хочу, отец. Я просто не знаю.

Теперь я чувствую себя более потерянным, чем был в начале нашего разговора. Мама была той ночью, когда случился пожар. Она хотела вытащить меня из дома, чтобы я не пострадал. Но почему тогда она ушла, прежде чем прибыли парамедики? Прежде чем узнала, что я в порядке? Что за женщина оставила бы своего пятилетнего сына в такую трагическую ночь? Я понимаю, что сегодня не получу ответы на эти вопросы. И возможно никогда не получу.

– Выходные. Возьми время на раздумья. Я знаю, что ты одумаешься.

Отец похлопал меня по бедру, и с этими словами вышел из кабинета.

***

– Сэр.

Сьюзен застыла у двери в кабинет, мрачно глядя на меня. Чертовски уверен, что она слышала тот разговор, состоявший этим днём раньше, между мной и моим отцом. Она знала о пожаре, о моём прошлом. Сьюзен спросила меня об ожоге на руке ещё в первый месяц своей работы на меня, и я не стал скрывать от неё правду. Несмотря на то, что я не доверяю женщинам, она – другое.

– Входи, – махнул я, и она устроилась в кресле у стола.

– Могу я быть откровенной? – спросила оппонентка.

Сьюзен всегда спрашивает. Всегда откровенна, несмотря на то, находится она в моём кабинете по губернаторским делам или по личным причинам.

– Да, – ухмыльнулся я. – Хотя, думаю, ты можешь начать взымать плату с меня за то, что подработала моим терапевтом.

Это было шуткой, но Сьюзен сжала губы, строго посмотрев на меня.

– Сэр, эти последние несколько недель, Вы были счастливы, – начала помощница, и я не могу не согласиться с её словами.

Знакомство с Эви открыло для меня те чувства, которых я не знал прежде.

– Да, – подтверждаю я, но жду её ответа, чтобы увидеть, куда приведёт этот разговор. За её словами всегда кроется свой смысл или урок.

– Мы оба знаем, что Вы сомневаетесь на счёт того, чтобы баллотироваться на пост Президента. Ваш отец – хороший мужчина, – продолжила Сьюзен, несмотря на то, что я чувствовал, что он не особо ей нравился.

Пожалуй, в этом была вся Сьюзен – максимально политкорректна, скажем так.

– Но он хочет, чтобы вы баллотировались по собственным эгоистичным причинам, – добавила она. И мы оба знаем, что она права. – Вот в чём дело, сэр. В нашей жизни наступает время, когда мы стоим на перепутье. Происходит что-то важное… И мы либо идём по привычному пути, потому что нам так удобно, несмотря на то, что это может оказаться не лучшим вариантом. Или же шагаем на неизведанную тропу. Это пугающе, ново… но на этой дороге мы можем найти что-то совершенно новое. Что-то, что сделает нашу жизнь намного лучше, чем то удобство, что мы могли бы получить, выбрав другой вариант. Я… Я выбрала оставить своего мужа. Это было нелегко. Мне пришлось ещё больше работать, в одиночестве воспитывать своих сыновей, но, в конце концов, мы с моими мальчиками оказались в выигрыше. Останься я, и они стали бы свидетелями очень губительных вещей, что отразилось бы на их разуме и наследственном поведении. Я положила этому конец, и мои ребята выросли стойкими мужчинами. Вы понимаете о чём я, Сэр?

Я потёр подбородок. Сложно избавиться от старых привычек, особенно, когда они формируются под влиянием родителей. Сьюзен права. Я просто не уверен, готов ли выбрать неизведанную дорожку.

– Понимаю, Сьюзен. Спасибо, – тепло улыбаюсь женщине.

Оппонентка подарила мне свою тонкую кривоватую улыбку, что означала: «Я беспокоюсь об этом мальчике – понял ли он мои слова?». У меня нет для неё ответа.

– Хорошо, спокойной ночи, Сэр.

И с этими словами, Сьюзен вышла из кабинета.

Пища для размышлений.

ГЛАВА 20

ЭВИ

Пятничным вечером мой холодильник почти пуст, потому, чтобы приготовить Колтону хороший ужин, мне пришлось сделать короткую остановку у супермаркета. Закончив с покупками, я забираю Картера с продлёнки в школе. Обычно по пятницам они занимаются спортом, что просто идеально для моего очень активного десятилетнего сына.

Картер помог мне занести в дом продукты, а после – болтался рядом на кухне, пока я занималась ужином. Промывая креветки, нарезая картофель и морковку, не могу избавиться от мыслей о моём сегодняшнем разговоре с Джейком. Я посеяла в его мыслях сомнения об его матери. С одной стороны, я чувствовала себя отвратно, а с другой – мне хотелось узнать, почему Вероника солгала собственному сыну. Экран моего телефона, что лежал всё это время на столешнице, вспыхнул. Сообщение от Вероники.

«Могу ли я завтра сводить Картера посмотреть новый фильм о Трансформерах?»

Улыбнувшись, я вымыла руки, чтобы набрать ответ. Я счастлива, что она в городе. Не могу не быть благодарной за то, что Картер окружён семьёй, которая любит его. Учитывая, как пришлось расти мне – я дорожу этими моментами. Мне не хочется внести раздор между Джейком и его мамой.

«Ему это понравится. Сообщите время».

«Прекрасно! Спокойной ночи».

«И Вам!»

Отложив телефон, я возвращаюсь к приготовлению приправы для стейка с перцем чили и лаймом, что должно стать основным блюдом. Надеюсь, Колтону понравится. Картер – огромный поклонник красного мяса. Он был бы вне себя от счастья, если бы я кормила его стейком семь дней в неделю.

Пару часов спустя я, как и Картер, приняла душ. Я заставила его переодеться в чистую одежду для нашей вечерней встречи с Колтоном. С этим не возникло никаких проблем, что красноречиво говорило, что Губернатор покорил моего сына за то короткое время их знакомства.

Когда всполохи красного света оповестили меня о том, что у нас гость, бабочки принялись счастливо выплясывать в моём животе. Открыв двери, я увидела Колтона, что держал в руке букет алых длинных роз. Не знаю почему, но вид алых роз натолкнул меня на мысли об эротичных или запретных вещах. Или, возможно, просто всё дело в Колтоне. Он раскрыл во мне сексуальную сторону, о существовании которой я даже не подозревала. Но этим вечером время для секса не предусмотрено. Не тогда, когда Картер дома.

– Привет.

Колтон широко улыбнулся. Его голубые глаза излучали тепло, пока он исследовал моё тело взглядом сверху-вниз. Я одела небольшое чёрное обтягивающее хлопковое платье, длинной чуть выше колена. Непринуждённо, но сексуально. Мои волосы были всё ещё немного влажными, и лежали длинными прядями на плечах. Мужчина наклонился, чтобы оставить на моей щеке поцелуй. Когда он отстранился, я могла только догадываться, о чём думал Колтон, поскольку его голубые глаза пылали.

– Это тебе, – протянул он мне цветы, а после подмигнул: – Выглядишь горячо.

Я повернула голову, наблюдая за тем, как Картер идёт по коридору, чтобы поздороваться с нашим гостем.

Парни дали друг другу пять, а после я жестом пригласила Колтона войти. Кажется, они с Картером болтают, потому я направилась на кухню, чтобы поставить розы в вазу. Один из шипов уколол мой палец, напоминая о том, что даже такой прекрасный цветок тоже может стать причиной боли. Почему-то, обернувшись через плечо, я наблюдала за тем, как Картер с Колтоном ведут оживлённую беседу. Колтон красив, но, как и с розами, мне не стоит забывать о его шипах. Он не просто Губернатор. Он – мужчина с множеством проблем. До этого момента наши отношения развивались за закрытыми дверями, но мужчина всё ещё остаётся очень публичным человеком. Если я собираюсь встречаться с ним, то окажусь в центре внимания. Я возненавижу это. Мне нравится моё уединение. Устроив розы на столешнице, я поставила уже отбитые стейки в духовку и достала из холодильника бутылку Merlot, что купила в супермаркете. Не знаю, что он предпочитает – вино, или что-то другое из алкоголя – но мне кажется, что Merlot неплохо сочетается со стейком. Держа в одной руке два бокала и бутылку, я возвращаюсь в гостиную, где ребята играют в видеоигру на Xbox.

Я сажусь на диван между ними, поставив на кофейный столик бокалы, вино и штопор.

Мне нравится просто наблюдать за их взаимодействием. Это продолжалось, пока игра не закончилась, после чего Колтон вернул своё внимание мне.

– Как на счёт вина? – спросила я. Не знаю почему, но этот мужчина всё ещё заставляет меня нервничать, несмотря на всё то, что между нами было. Часть меня до сих пор не может поверить в то, что это происходит на самом деле. Что Колтон здесь. Что он порвал со своей любовницей ради того, чтобы быть со мной. Что он хочет попробовать быть парой. Мне нужно ущипнуть себя.

– Не откажусь, если ты составишь мне компанию, – ответил он, с небольшой улыбкой на губах.

Не могу ничего поделать, но от этой маленькой улыбки внутри меня всё затрепетало.

– Не откажусь. Обычно я пью вино вечером в пятницу. Мне нужно расслабиться после долгой недели.

Взглядом он исследовал путь к моим ногам, а после – вернулся к глазам. Внутри его голубых океанов полыхал пожар, от чего я занервничала. Он горячий словно ад, и каждая частичка меня тлеет под его напором. Мне нужно снизить накал страстей.

Особенно, учитывая, что рядом мой сын.

– Позволь мне.

Взяв бутылку, Колтон открыл её, а я наблюдала за тем, как напрягались вены на его сильных руках, пока мужчина откупоривал вино. Он принялся наливать вино в один из бокалов, после передав его мне. Потом он проделал то же и со своим.

– За новые начинания, – улыбнулся Колтон, прежде чем сделать небольшой глоток.

Рот наполнился слюной, несмотря на то, что вино ещё даже не коснулось моих губ. Мне хотелось ущипнуть себя, потому что этот уровень притяжения – то, о чём вы читаете в романах. Это не то, что испытывает обычная мать и учитель. Моя жизнь, ну, скучная.

Колтон присел рядом со мной на диван, его рука едва касается моей, пока мы в тишине наблюдаем за тем, как мой сын заканчивает игру в Xbox.

Стоит Картеру закончить, как мы все перемещаемся на кухню. Я приготовила креветки с красным перцем по-тайски, что уже стояли на столе.

– Картер, тебе нравятся креветки? – спросил Колтон, и я заметила на его лице удивление.

– Папа у меня гурман. Он хочет, чтобы я попробовал много разной еды. Это не моя любимая, но она хороша.

Картер пожал плечами, закинув одну креветку в рот.

– Гурман, хах? – повторил Колтон с лукавой улыбкой, последовав за моим сыном, забросив в рот креветку. – Вкусно. – Кивнул он, жуя.

– Подожди, пока попробуешь мамин стейк. Она делает лучшие стейки. К тому времени, как ты уйдёшь – тоже станешь гурманом, – произнёс мальчик, и Колтон тепло посмотрел на меня, прежде чем, запрокинув голову, рассмеяться.

– Кажется, все сыновья любят то, как готовят их мамы. Не думаю, что в моих стейках есть что-то особенное, – ответила я Картеру, совмещая слова и язык жестов.

От меня не укрылось то, как Колтон пристально наблюдает за нами.

– Я рассужу это, – подмигнул мужчина мальчику.

Встав из-за стола, я вытащила из духовки стейки и запечённые овощи. А потом разложила по тарелкам мясо, картофель и морковь.

– Выглядит восхитительно, – улыбнулся Колтон, наблюдая за мной, чтобы убедиться, что я увидела то, что он сказал.

Интересно, не испытывает ли он неловкости, имея необходимость все время следить за тем, чтобы я поняла, что он произнёс.

Мы ели молча, поскольку жестикулировать и кушать одновременно не очень-то и удобно. Колтон разговаривал с Картером, но я не всецело следила за их разговором, поскольку мне приходилось отвлекаться на свою тарелку, отрезая новый кусочек стейка. Кажется, они разговаривали о бейсболе.

– Мам, – показал при помощи рук Картер.

А после он спросил у меня, может ли Колтон взять его на бейсбольный матч завтра днём. Я едва не подавилась кусочком мяса. Не уверена, готова ли к тому, чтобы мой сын проводил столько времени с Губернатором.

– Я сказала бабушке, что она может сходить с тобой на новый фильм о Трансформерах. Она расстроится.

– Мам! Серьёзно. У Колтона есть места в первом ряду на матч Уайт Сокс и Кабс. Это грандиозно. Кому нужен фильм о глупых Трансформерах.

Колтон извиняющееся посмотрел на меня.

– Прости, я должен был спросить у тебя, прежде чем предложить, – произнёс он, в паузах между укусами. – И поскольку я завладел твоим вниманием, этот стейк – восхитителен. Я выйду отсюда гурманом. На самом деле, я могу стать зависимым от приготовленной тобой еды.

Губернатор подмигнул, отправив в рот ещё один кусочек.

– Спасибо. И всё в порядке. В смысле, ты ведь не мог знать, что у меня уже было для него кое-что запланировано, – отмахнулась я. – Позволь мне поговорить с мамой Джейка, и мы посмотрим, сможем ли перенести кино на воскресенье.

Отлично. Вероника усложнит мне жизнь в отношении Колтона. Как мне объяснить, что Картер хочет провести время и с ним тоже? И я могу только догадываться о реакции Джейка.

– Я хочу, чтобы ты тоже присоединилась к нам на стадионе, – произнёс Колтон, глядя на меня в упор.

Знаю, ему не под силу контролировать цвет своих глаз, но в этот момент они стали пронзительного голубого оттенка. И, когда он смотрит прямо на меня, кажется, что из-за его проницательного взгляда моё сердце пропустило удар. К черту его и его привлекательность. Ему сложно отказать, но я должна сделать это.

– О… Я…

Мои переживания всплыли на поверхность. Публичный выход с Губернатором – меня заметят. Ничего не могу с собой поделать, но все мои мысли о заголовках и сплетнях об очередных его краткосрочных отношениях.

Мне не хотелось быть ещё одной зарубкой на его ремне. Что репортёры напишут о том, что я – мать-одиночка? Я не была готова к такому рода разоблачению.

Картер положил вилку на тарелку. Он полностью съел свой стейк.

– Могу я идти? Я сказал Эндрю, что напишу ему о своём новом наборе Лего.

Я кивнула.

– Да, ступай.

Картер ушёл, а я ждала, пока Колтон прокомментирует то испуганное выражение на моём лице, когда он упомянул матч.

Колтон накрыл мою ладонь своей.

– Не закрывайся от меня. Думаю, после прошлой ночи, мы можем говорить о чём угодно.

Его глаза наполнены беспокойством. Мужчина имеет полное право волноваться, потому что он хочет встречаться с женщиной, что паникует только от мысли выйти с ним в свет. Вероятно, это впервые для него.

Я покачала головой.

– Мне жаль. Если мы собираемся быть вместе, я стану мишенью для СМИ. Я читала колонки сплетен, Колтон. Людей в Иллинойсе очень интересует твоя личная жизнь. Не хочу, чтобы моя жизнь и жизнь Картера были на всеобщем обозрении.

Губернатор взял меня за руку, оттолкнув свой стул назад, а после похлопал себя по коленям, намекая, чтобы я села на них. Встав, я следую его просьбе.

Мы оказались лицом друг к другу.

– Я понял. И понимаю.

Колтон улыбнулся, но я чувствую его беспокойство.

– Большинству женщин, с которыми я встречался, нравилось внимание. Это для меня ново. Прости, если я не реагирую на что-то. Думаю, я просто привык, что пресса следует за мной по пятам. Это часть моих будней. Даже несмотря на то, что я не в восторге от этого.

Мужчина обнял меня за талию, от чего я почувствовала жар от его близости.

Положив ладонь ему на плечо, я тяжело вздохнула.

– Прости меня. Мне нравится проводить с тобой время. Это правда. Я просто…

Мой голос затих. Эта проблема ныне гложет меня уже некоторое время.

В уголках глаз Колтона появились морщинки.

– Не хочу давить на тебя. Это ново для нас двоих. Моё положение может быть подавляющим. Давай пока сохраним наши отношения в секрете. За закрытыми дверьми. Будем ориентироваться на себя. Не сдавайся. Просто позволь мне взять завтра Картера. Не хочу разочаровать его.

То, как он просит разрешения провести время с моим сыном – покорило меня. Этот заботливый, мучительно прекрасный мужчина, который, так уж случилось, занимал пост Губернатора грёбаного Иллинойса, предложил мне держать наши отношения в тайне. Он не хочет расстроить моего сына. И я могу только представить, сколько разочарования было в его детстве. Его забота – это так согрело моё сердце. От этого я ощущаю всё то, что невольно пугает меня. Чертовски уверена, я не смогу отказать Колтону – ни сейчас, ни когда-либо. Не с такими великолепными голубыми глазами, что умоляют меня о шансе.

– Картер будет в восторге от возможности пойти с тобой, – отвечаю, чувствуя себя так, словно, готовясь прыгнуть в глубокий бассейн, задержала дыхание, не уверенная в том, умею ли плавать.

– Хорошо. – Он наклонился, оставляя на моих губах целомудренный поцелуй. – И не беспокойся, когда я на публике, рядом со мной постоянно находятся телохранители. Пока где-то поблизости не окажется хулиган со сливочным пирогом в руках – мы в безопасности.

Колтон раскатисто рассмеялся. И это было крайне заразительно.

Я бросила в него салфеткой.

– В отношении нас, я чувствую себя великолепно, – сказал он, опустив взгляд на мои губы, а после и на грудь. – Картер завтра ночью будет со своим отцом. Верно? – спросил Губернатор, посмотрев на меня, и я могу только догадываться о том, какие грязные мыслишки блуждают в его голове в отношении завтрашней ночи, потому что мои собственные мысли были не чище.

– Да, – отвечаю с придыханием. И тот порочный блеск в его глазах – он заинтересовал меня.

– Хорошо. Хочу свозить тебя кое-куда… На ночь. Если ты не хочешь выходить со мной в свет, тогда, в конце концов, я хотел бы провести с тобой немного времени за пределами этих стен, – сказал Колтон, ожидая моего ответа.

Его проказливый взгляд наталкивает меня на мысли, что он запланировал что-то грандиозное.

– Ну, теперь мне любопытно, – сжала я губы.

– Ладно. Это «да»? – переспросил мужчина.

Я пытаюсь сосредоточиться на его губах, но иногда это тяжело, особенно в случаях, как сейчас, когда его голубые глаза сияют возбуждением.

– Это «да».

Мимолётно прижавшись своими губами к его, я отстраняюсь, обеспокоившись тем, что Картер может войти на кухню. В случае если он подойдёт – я попросту не услышу этого.

Встав с колен Колтона, я начала убирать со стола. В сердце зародилось тепло, мешая мыслить ясно. Не помню, чувствовала ли подобное к кому-либо, с кем встречалась раньше. Хотя, по правде, иногда, хотела бы я испытывать нечто подобное к Джейку – возможно, это очень облегчило жизнь нашему сыну, если оба его родителя жили бы вместе.

Колтон прикоснулся к моему плечу.

– Не возражаешь, если я проведу этот вечер с вами?

Я улыбнулась, словно школьница.

– Мы были бы рады.

– Возможно, ты и Картер, могли бы начать обучать меня языку жестов, – предложил мужчина, и, по правде, я хотела бы возненавидеть его в этот момент за то, что он делает всё, чтобы ещё больше влюбить меня в себя. Почему я считала, что мы не подходим друг другу? Я не могла даже вспомнить свой первоначальный список.

– Звучит, как план. – Я продолжила мыть посуду.

Колтон всё время был рядом, вытирая тарелки и спрашивая, куда их поставить. В перерывах, он шлёпал меня по заднице, и я ничего не могла поделать с тем ощущением жара или надеждой, что вызывало прикосновение его ладони к моей спине.

Остаток вечера, мы втроём провели на диване, где Картер учил Колтона некоторым основам американского языка жестов.

Всё было настолько идеально, насколько могло бы быть. Очень жаль, что жизнь состоит из взлётов и падений.

ГЛАВА 21

ЭВИ

Следующим утром я начала собирать Картера для матча с Колтоном. Вчера я написала Веронике, что он не хочет на фильм. Женщина расстроилась, но, казалось бы, её настроение немного повысилось, когда я предложила ей встретиться сегодня днём за чашечкой кофе.

Колтон приехал около полудня, чтобы забрать моего сына. Глаза мальчика были готовы вывалиться из орбит, стоило ему только увидеть, что у порога нашего дома его ждёт чёрный лимузин.

– Ты вроде как знаменитость, не так ли, Колтон? – спросил Картер.

Мужчина пожал плечами.

– Думаю, можно сказать и так.

Мой сын только отмахнулся.

– Не беспокойся. Я не буду использовать это против тебя.

Я немного смутилась из-за слов мальчика, но Колтон посчитал это смешным, разразившись смехом.

Мне не удавалось отвести взгляд от Губернатора – то, как голубые джинсы обтягивали его задницу, или как простая футболка открывала вид на его крайне мускулистые руки. Мысленно, я отвесила себе пинок за то, что отказалась составить им компанию. Я упускала возможность видеть красавца Колтона Матис во второй половине дня.

– Повеселитесь, – сказала я, надеясь, что они услышали меня, садясь в лимузин.

Колтон и Картер обернулись и помахали мне. Мужчина сказал, что он свозит моего сына пообедать перед игрой. Он добавил, что для гурмана – это просто идеальное место. Надеюсь, когда Картер позже вернётся домой, я узнаю всё об этом.

Оставшись дома одна, я уделила некоторое время тому, чтобы навести порядок, сменить постельное бельё. К часу дня я была готова к встрече с Вероникой. У меня накопилась масса вопросов к ней, и я пообещала себе, что на этот раз я не отступлю. Будучи подростком, у меня было много вопросов к дедушке Джеку о моём папе, которого я едва ли помнила, впрочем, как и о моей маме. Папа был студентом-инженером, когда они с мамой познакомились. Некоторое время они встречались, а после она забеременела. Папа старался поступить правильно, потому женился на ней. Когда я родилась, отношения между ними были натянуты. Женщина не была уверена, что хочет быть матерью, а папа убедил её не делать аборт. Но вскоре он заболел, и умер, а мама осталась один на один с ребёнком, которого даже никогда не желала. Думаю, моя глухота только всё усложнила. Иногда я задавалась вопросом, не был ли дедушка Джек слегка предвзятым к женщине, которая меня родила, потому что он был о ней не очень уж и высокого мнения.

У меня никогда не было ответов на эти вопросы. Возможно, именно потому я так вцепилась в информацию о Джейке. Он должен узнать правду о своих родителях и прошлом. Вчера от него пришло сообщение, в котором он выразил своё недовольство тем, что я позволила Картеру пойти на игру с Колоном. Мужчина слишком обеспокоен тем, что наш сын привяжется к Губернатору, в то время как между нами нет ничего серьёзного. Когда я ответила ему, что это не так, и всё вполне серьёзно, и между нами есть некоторые обязательства и отношения – Джейк отступил, хотя я всё ещё ощущала его недовольство.

Выбравшись из такси, стою на тротуаре, перед одной из лучших кофеен округа. Вероника уже ждёт меня снаружи.

Женщина помахала мне. Приблизившись, обнимаю её. Когда мы отстранились друг от друга, мама Джейка показала мне жестами, как она рада меня видеть.

– Я тоже рада Вас видеть. Прошу прощения за сегодня, но Картер был так взволнован бейсбольным матчем.

– Ничего страшного. Я знаю, насколько он любит бейсбол. Хотя, мне казалось, что этим он предпочитает заниматься с Джейком, – ответила женщина, и это немного становится похожим на укор.

Её беспокойство о Колтоне расстраивает меня. Интересно, было ли это её способом показать границы, принадлежащие её сыну?

Бейсбол всегда был тем, что Картер и Джейк предпочитали делить между собой.

– Это всего лишь одна игра. Это не значит, что он больше не захочет ходить на бейсбол с Джейком, – возражаю я, когда мы вошли в кафе.

Запах свежей выпечки ударяет по моим рецепторам, от чего желудок начинает урчать. Конечно же, здесь огромная очередь. Как и обычно. Думаю, оно того стоит, чтобы заполучить их печенье или тёплый круассан.

– Да, но Джейк не ходит на поле, чтобы подавать мяч, или сидеть в первом ряду. Как мой сын сможет конкурировать с этим? – отвечает собеседница, и это только отталкивает меня.

Я никогда не видела эту её сторону. В смысле, я понимаю, что она защищает Джейка, но никогда от меня. Я не угроза.

– Картер любит проводить время со своим отцом. Не думаю, что его заботит, где он будет сидеть. Это всего лишь другой опыт для него. Он отлично проведёт время. Это не должно беспокоить вас, – произношу, глядя на неё.

Она выглядит странно.

Наблюдаю за её тяжёлым дыханием.

– Наверное, – скривила Вероника губы в недовольстве.

– Что вы будете? – спросила я, оглянувшись на женщину.

– О, нет, это я пригласила тебя сегодня, так что, я угощаю, – улыбнулась она.

Я заказала кофе с молоком и шоколадно-миндальное печенье, а Вероника – большой двойной маккиато.

Держа в руке стаканчики, мы заняли место у окна, расположившись друг напротив друга.

– Так мило, что Вы здесь, – улыбнулась я, желая немного рассеять повисшее между нами напряжение.

– Я рада вернуться. Прошло столько времени. – В её глазах была усталость и волнение. – Я скучала по вам, ребята, пока была в Калифорнии. Думаю, мне просто нужны перемены. Или, возможно, перерыв. Не знаю, – пожала плечами Вероника. – Моя жизнь не интересна. Расскажи, что с тобой происходило.

Отпив кофе, оппонентка ждала моего ответа.

– Не так чтобы очень многое. Скоро конец школьного года. Подготовка классов к сдаче экзаменов. В этом году я веду класс с первого урока, потому у меня ощущение, что я всегда опаздываю в школу, – бормочу неуверенно.

Я понимаю, что это не то, что Вероника хотела бы узнать.

– И у тебя новые отношения.

Кажется, женщина хочет вытащить это из меня. Проблема в том, что я чувствую её неодобрение, и это только заставляет меня желать закрыться. Безумие, но это не первый мой разговор с Вероникой о парне. Помнится, в старшей школе, она решила рассказать мне о пестиках и тычинках. Сказала, что не может представить, как дедушка Джек говорит со мной об этом – и мать Джейка была права, единственное, что сказал дедушка: «Никаких свиданий. Давай просто облегчим себе жизнь. Отношения – сложная штука». И с этими словами он просто продолжил смотреть свои новости, что показывали ежедневно в шесть вечера. С другой стороны, Вероника знала и о моём первом поцелуе, и о том, когда я встречалась с кем-то, и о том, когда мы разрывали отношения. Когда мы с Джеком сообщили ей, что я забеременела Картером, женщина расплакалась, и сказала, что всегда в тайне надеялась, что мы будем вместе. Она была разочарована, когда поняла, что этого не произойдёт, хоть и не показывала этого. Вероника поддерживала меня во время беременности, и оказала огромную помощь, когда Картер родился. Я бы не справилась в первые месяцы без неё. Особенно, когда она больше всего нянчилась с ним, в то время как мне необходимо было закончить обучение и получить диплом. Матери Джейка нравилось жить в ЛА, но она проехала всю страну, чтобы помочь нам. И как только мы устроились – женщина вернулась обратно к себе.

– И это тоже, – говорю я о знакомстве с Колтоном, пытаясь скрыть мечтательный взгляд.

– Ты не должна скрывать собственные чувства, Эви. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя подобным образом. Я просто приглядываю за тобой, – показала женщина.

– И вы знаете, как я ценю это. Мне хотелось бы иметь возможность делиться с вами подобными моментами, – озвучила я собственные мысли.

Эта женщина – единственная мать, которую я знала.

– Я тоже хочу этого, дорогая.

Вероника сжала мою ладонь, и я чувствую любовь в её взгляде.

– Мне нужно спросить у вас кое-что, – вздрогнув, отрезаю я себе все пути отступления.

Вероника смотрит на меня выжидающе. Ненавижу, что ставлю её в такое положение, но мне нужно это знать.

– Тот шрам на правом плече у Джейка. Он сказал, что получил его вследствие падения с велосипеда, но это больше похоже на шрам от ожога.

Глаза Вероники распахнулись, в них застыло то же выражение, что и у оленёнка в свете фар, прежде чем женщина взяла себя в руки, посмотрев на меня так, словно я сошла с ума.

– Что, Бога ради, ты имеешь в виду, Эви? – спросила она.

И я возненавидела то, что собиралась сказать, но я не куплюсь на её игру. Проблема в том, что теперь мне больше, чем когда-либо, надо знать, почему она солгала собственному сыну.

– Вероника, я не медицинский эксперт. Я знаю, что Джейк никогда и не интересовался тем, откуда у него появился этот шрам, но, мне кажется, что он имеет право знать, – настаиваю, и женщина вполне могла бы сказать, что это не моё дело, но я не могу отступить. Не сейчас.

– Почему девочки всегда намного больше уделяют внимания деталям, чем мальчики? – спросила она. А после, тяжело вздохнула. – Пожалуй, я догадывалась, что когда-то эта история всплывёт. Просто я рассчитывала, что этот разговор произойдёт между мной и моим сыном, а не с моей дочерью, – произнесла женщина, и это не впервые она называет меня так.

Вероника начала делать это, когда родился Картер, и это только сделало нашу связь прочнее.

– Когда я была моложе, то состояла в плохих отношениях, – начала оппонентка.

– С отцом Джейка? – спросила я.

– Да, с отцом Джейка. В течение долгого времени всё было достаточно плохо. Его зовут Джеймс Матис… – произнесла Вероника.

И как только имя мужчины дошло до моего мозга, не в силах осознать услышанное, я закашлялась, вскочив с места, от чего кофе вылетел с моего рта.

– Вот, – протянула мне оппонентка салфетку. – Теперь ты знаешь, как я чувствовала себя тем вечером, когда ты сказала, что встречаешься с Губернатором Иллинойса, – продолжила Вероника, утирая ладонями покрасневшие глаза и дорожки слёз. И да, я могу понять, как она себя чувствовала.

Мои глаза широко раскрыты, а дыхание – застыло где-то в груди. И стоило мне в полной мере осознать её слова, как мой мир пошатнулся.

– Вы хотите сказать… то, что я думаю – правда?

В моей голове такая путаница. Я едва ли могу сформулировать предложение, не говоря уже и о том, чтобы сложить парочку вместе.

– Это правда, дорогая. – Вероника кивнула, и волнение исказило черты её лица. – Мужчина, с которым ты встречаешься… Он мой сын.

ГЛАВА 22

КОЛТОН

– Пошли, это займёт всего минуту, – убеждаю я Картера выйти со мной на поле и сделать первый бросок. Проблема в том, что мальчик замер и не желает сходить с места.

– Ты иди, а я посмотрю отсюда. Я даже буду болеть за тебя, – взволновано ответил он, и я понимаю, что на самом деле причина в том, что малыш не хочет привлекать к себе слишком много внимания.

Иногда, будучи общественным деятелем, я забываю о том, насколько пристально за мной наблюдают. Для моей жизни это обыденно, но вот судя по взгляду этого парня – для него явно нет.

– Ладно. Тогда я жду того, что услышу твоё подбадривание, – подняв палец, игриво предупреждаю.

Я хотел, чтобы Картер повеселился сегодня. Он славный малый. Пожалуй, для своего возраста, мальчик слишком взрослый. Мне хотелось понравиться ему – странное чувство, потому что ранее у меня не было подобного опыта общения с детьми, кроме того второго класса, что я посетил пару недель назад. Кроме того, я считаю его искренность чем-то вроде глотка свежего воздуха, и мне нравится проводить с ним время. Его мир счастлив, а он – доволен всем. Картер может позволить себе быть просто ребёнком. Думаю, мне так нравится наблюдать за ним, потому что в моём детстве у меня не было реального шанса испытать что-то подобное.

Выйдя на поле, я помахал рукой сегодняшнему питчеру (прим. перев. – игрок, который бросает мяч с питчерской горки к «дому», где его ловит кетчер и пытается отбить бьющий). Первый игрок уже занял своё место, готовый направиться вперёд судьи на базу отбивающего. Этим вечером будет напряжённая игра, поскольку и Кабс и Уайт Сокс, что играют друг против друга, – обе чикагские команды. Кажется, Уайт Сокс есть, что доказать, и теперь они сделали так, что я подаю первый тренировочный мяч. И я бросаю его. Судья оповещает о попадании, и зрители сходят с ума. Теперь я ещё больше ощущаю напряжение. Я вновь подаю, и на этот раз мяч вне игры. Дерьмо! Пытаюсь выглядеть героем для Картера, но получается у меня не очень. Мне хотелось, чтобы он, когда вернётся домой к своей маме, рассказал о том, какой я хороший парень – мне нравится Эви, и впервые в жизни я жажду того, чтобы у нас всё получилось.

Бросаю ещё один мяч, отправив его в сторону внутреннего угла, что может выбить этого игрока. Да! Это сработало – судья объявляет второй промах. Я оглядываюсь на Картера – мальчишка увлечённо хлопает со своего места, маша руками в воздухе. Тренер дал знак питчеру, что я закончил. Киваю, соглашаясь. Я сделал свою работу. Машу ему рукой, и мы улыбаемся на камеры, а после я возвращаюсь на своё место.

– Вау! Это было так круто. – Прозвучал весёлый голос Картера, стоило мне сесть на кресло. – Им следовало дать позволить тебе ещё раз бросить. Ты смог бы выбить того игрока.

Мальчик улыбается, он так уверен в этом.

– Спасибо, парень. – Я взлохмачиваю его волосы. – Обычно они позволяют мне бросить только первый мяч. Сегодня же мои были три подачи, так что это перебор, даже несмотря на то, что я отлично справился.

– Да, если ты перестанешь быть Губернатором, то тогда ты мог бы найти своё место в бейсболе. Это было бы так круто, и я мог бы сказать, что лично знаком с одним из игроков Кабс.

Я рассмеялся. Его энтузиазм милый.

– Никогда не задумывался о том, чтобы стать игроком. Я более ловок в гольфе, чем в бейсболе. Но я подумаю над твоим предложением.

Парень, что продаёт газировку и попкорн проходит рядом с нами, и я покупаю для каждого из нас Колу и попкорн.

– Мама не разрешает мне пить Колу. Она говорит, что из-за кофеина я могу перестать расти.

– Чёрт! Прости. Я могу дать тебе ещё что-то попить, – предлагаю я.

– Ни за что. Я люблю Колу. Иногда папа разрешает пить её. Он говорит, что если я пью её один раз за определённое время, то из-за этого не перестану расти, – отвечает Картер, затем открывает свою баночку Колы и отпивает с неё. – Обычно я хожу на бейсбол с папой, но на этот раз это было действительно весело. Спасибо, что пригласил меня.

– Ага, конечно. Рад, что ты смог прийти. Я тоже повеселился.

Разговор Картера об отце порождает во мне любопытство. Мне известно, что он лучший друг Эви, и у них общий ребёнок. Исходя из всего, что я слышал – он хороший парень. Не могу понять, почему только от одной мысли об этом мужчине мне становится некомфортно. У меня не слишком много времени, чтобы осмыслить это, потому что краем глаза я замечаю на огромном экране изображение меня и Картера, что значит, что нас покажут по телевидению. Воу! Разговор о публичной огласке.

Я указываю на экран, и Картер поднимает взгляд.

– Святое дерьмо.

Он хлопнул ладонью по губам.

– Я… В смысле… – пробормотал мальчик. – Извини. Ты же не расскажешь маме, что я так сказал?

Картер смотрел на меня с беспокойством в своих юных голубых глазах.

– Со мной твой секрет в безопасности, – подмигнул я, а после осмотрелся, чтобы убедиться, что моя охрана рядом.

Я попросил их сохранять небольшую дистанцию, поскольку не хотел, чтобы Картер чувствовал рядом со мной неловкость. Проверив наше окружение, понимаю, что парень, расположившийся позади меня, заснял нас с Картером на свой телефон. «Святое дерьмо!» – мысленно повторил я слова мальчика. Это плохо.

– Эй, никаких фото, парень. Кроме того, он несовершеннолетний, так что тебе лучше нигде это не публиковать, – говорю я сурово, несмотря на то, что пытаюсь сохранить дружелюбную атмосферу.

– Кто этот мальчик? Я с «US Weekly» (еженедельный журнал об известных личностях, – прим.перевод.). Сделаете заявление? – протянул он мне телефон.

Я выругался на выдохе. Тэтч, – один из моих телохранителей, – приблизился к этому джентльмену, аккуратно уводя его.

– Ходят слухи, что Вы встречаетесь с кое-кем, и это серьёзно. Это её сын? Вы назначили дату свадьбы? – прокричал репортёр, пока Тэтч оттеснял его от нас.

Я сжал челюсть, поскольку меньше всего я хотел, чтобы Картер услышал эти вопросы. Его мама сказала, что сейчас – я её друг, и я уважаю выбор Эви.

У меня не было возможности что-то ответить, когда Картер спросил:

– Вы с моей мамой собираетесь пожениться?

Его голос звучал немного озадачено, и, возможно, даже взволновано.

С моих губ сорвался короткий смешок.

– Твоя мама действительно милая леди. Мне нравится проводить время с вами двумя. Если тут всё в порядке, я хотел бы продолжить это, – отвечаю, понимая, что пытаюсь увильнуть.

Ненавижу то, что избегаю ответа на вопрос Картера, но я не задумывался о браке. Когда-либо.

– Круто. Нам тоже нравится проводить с тобой время, – ответил малыш, и улыбнулся, а после вернул всё своё внимание игре, удовлетворившись моим ответом.

Раньше подобные мысли не посещали мою голову, но теперь она прочно там укоренилась. Брак… Я, Эви и Картер. Мысли об этом совсем не волновали меня. Я ждал того, что запаникую, едва ли представив нас в роли семьи. Но на самом деле это была не тревога. Представив тихий вечер дома с Эви и Картером, у тёплого огня – у меня потеплело в груди.

Не знаю, почему появилась эта картинка с камином, стоило только подумать о настоящей семье: они счастливы, сидят за кофейным столиком, играют в игры, а огонь в камине согревает всю комнату. Выдыхаю, чувствуя почти что облегчение. Я пытался избежать любых отношений в течение всей своей взрослой и подростковой жизни.

Но здорово другое – больше мне совсем не хочется бежать.

ГЛАВА 23

ЭВИ

Я подавилась бискотти, что успела откусить, и Веронике пришлось несколько раз хлопнуть по моей спине. Подняв ладонь, давая женщине понять, что всё в порядке, я потянулась к своему кофе, чтобы смочить горло.

– Что вы только что сказали?

Должно быть, я просто неправильно поняла, потому что, клянусь, я только что прочла по губам Вероники и движениям рук, что Колтон – её сын.

– Мне жаль, Эви, – ответила она, выглядя так, словно вот-вот заплачет. – Джейк знает, что я родилась и выросла в Чикаго. Я просто не смогла заставить себя рассказать ему, что его отец был плохим человеком, потому и придумала ту историю с искусственным оплодотворением… – покачала головой женщина.

В её глазах застыли слёзы.

– Вероника, Бог ты мой. Это… Я знаю, Джейк всегда задавался вопросом, кем был его отец, несмотря на то, что считал того просто донором спермы…

Мой голос утих, я замерла, опустив руки на колени.

Несмотря на то, что у меня нет всех тех подробностей, чтобы мысленно собрать всю историю воедино, я чувствую себя взволнованной, и определённо не в своей тарелке. Вероника обхватила голову ладонями, потирая виски. Она в полном отчаянии.

Оппонентка повернулась, так, чтобы я могла видеть её.

– Я солгала Джейку, Эви. Не смогла сказать, что отец не хотел его, потому и солгала, – сказала Вероника, и я внезапно возненавидела то, что этот разговор происходит в общественном месте.

Во мне всё переворачивалось от того, что я начала его здесь.

– О, Господи. – У меня сдавило горло, потому я обняла себя. – Его отец… Он как моя мама. Не хотел иметь дел с глухим ребёнком?

И стоило этой фразе слететь с моих губ, как боль, от того, что случилось с Джейком, пронзила моё сердце. Знать, что у него не было отца только из-за решения матери, было намного проще – но теперь, открывшаяся правда, изменила всё в корень. Понимать, что твой родитель не хочет тебя или просто стыдиться – от этого те осколки твоей души становятся ещё темнее… И мне ненавистно, что Джейк мог бы почувствовать это на собственной шкуре.

Вероника кивнула.

– Сначала мы не знали, что Джейк не может слышать. Но, когда ему исполнилось два, стало понятно, что мальчик родился глухим. Мы проводили кое-какие слуховые тесты, и результаты были неутешительными. Они считали, что результаты искажены из-за жидкости, которую нашли у него в ушах. Джеймсу было тяжело смириться с глухотой сына. Он злился из-за этого. Пытался отрицать, в большей мере. Мы отдалились друг от друга, и однажды ночью всё просто взорвалось. Я собиралась принять ванну, попытаться расслабиться. Отношения между нами стали такими напряжёнными. У Джеймса были планы. Он не хотел, чтобы я уделяла всё своё время глухому ребёнку, в тот момент как сам собирался баллотироваться на пост государственного прокурора. Ему было нужно, чтобы я приняла роль первой леди, уделяя всё внимание делам вне дома, чтобы прекратила с головой уходить в воспитание двух наших маленьких мальчиков… – объяснила Вероника, и я заметила, что она дрожала. – Я приняла пару худших в своей жизни решений. Я была так молода и наивна, Джеймс просто выбил почву у меня из-под ног. Я не понимала, что на самом деле означала его жажда власти. Я даже не знала, что люди могут пойти на такие крайности, чтобы заполучить могущество. Мы всё больше и больше становились чужими друг для друга. Он хотел отойти от своей должности на фирме, и начать кампанию за пост государственного прокурора. Джеймс всегда стремился стать Президентом. Ему никогда не хватало богатства его семьи. И те достижения в правовом поле его тоже уже не удовлетворяли. В ярости он опрокинул свечу. Мы так громко кричали друг на друга, что не заметили, как загорелась скатерть на комоде. Огонь распространился на занавески, и всё начало пылать. – Вероника так сильно задрожала, что я растерялась, не зная, что делать. – О, Эви… – грустно вздохнула она.

Казалось, перед глазами всё плывёт, но, тяжело сглотнув, я попыталась осмыслить сказанное.

– Он велел мне вытащить Джейка из его манежа, в то время как сам Джеймс спасёт Колтона, но огонь так быстро распространился, что дом уже был весь в дыму, – Вероника замолчала, утерев слёзы из глаз. – Схватив Джейка, я побежала через задымленный дом. Я случайно ударила его плечом об угол стены. Но та была обшита по корпусу металлом – и он успел нагреться. Вот как Джейк получил этот шрам.

Я смотрела на оппонентку, на то, как она рассказывала при помощи рук свою историю, повторяя слова губами. Её исповедь была слишком тяжёлой. Это не то, что я рассчитывала узнать, когда накинулась на неё по поводу ожога. Даже в своих самых смелых предположениях я и подумать не могла, что Джейк и Колтон – братья. Мне казалось, что Вероника просто скрывает что-то совершенно иное. Что-то намного проще, чем уничижительная история, которую она только что рассказала. Наблюдая за тем, как она говорит о Джейке и Колтоне, внутри меня поселилась пустота, усилив это чувство, когда я вспомнила резкие слова Колтона о его матери. О женщине, которую он ненавидел. Женщине, что бросила своего сына, ни разу даже не напомнив о себе. Как могла милая любящая Вероника оказаться этим человеком?

– Мне так жаль из-за того, через что Вам пришлось пройти. Я чувствую себя так глупо, что выпытывала всё это. Я просто пыталась позаботиться о Джейке.

– Не вини себя. Я же не виню тебя. – Её улыбка была грустной. – Я счастлива, что ты так заботишься о моём мальчике. Для меня важно, чтобы ты знала, что в ночь пожара я не собиралась уходить. Когда мы подошли к обочине, Джеймс сказал мне забирать Джейка и проваливать. У меня не было ничего, Эви – только одежда, что я успела накинуть на себя, и двухлетний сын на руках. Джеймс велел никогда не возвращаться. Я просила и умоляла его позволить мне забрать Колтона, но он сказал, что стоит мне только попытаться связаться с сыном – один из парней Джеффри Дэвиса убьёт нас.

У меня пересохло во рту при мысли о том, что Колтон остался с таким жестоким мужчиной. В наших разговорах он всегда с грустью отзывался о том, что мама оставила его, но мужчина был благодарен за отца. Мои мысли хаотично вращались вокруг имени Джеффри Дэвиса. А потом я поняла. Он – один из самых известных наркодиллеров в Чикаго.

– Наркодиллер? – спрашиваю, желая убедиться в своей догадке.

– Да, Джеймс был адвокатом защиты. Он знаком со всевозможными плохими людьми, Эви. Он защищал убийц, наркодиллеров. Джеффри Дэвис был верен Джеймсу потому что тот сделал свою работу на высшем уровне, и вытащил его из тюрьмы. Видишь ли, мой муж хотел стать политиком, но его прошлое было туманным. Он понимал, что если сделает это – оппоненты откопают что-то такое, что поставит крест на его даже не успевшей начаться карьере. Джеймс был ослеплён гневом, жадностью и властью, когда велел мне убираться. У меня не было выбора. Я не хотела, чтобы кто-то из моих мальчиков пострадал. Мне известно, что сейчас Колтон занимает пост Губернатора. Я возненавидела то, что Джейк захотел вернуться в этот город. Мне казалось, что будет лучше, если я буду держаться в стороне. Только я так скучала по вам, ребята. Я поняла, что прошло уже достаточно времени. И в первый же вечер своего возвращения, услышала, что ты встречаешься с моим вторым сыном.

И как только женщина сказала это, в моей голове всплыли воспоминания о её реакции на то, что я встречаюсь с Губернатором. Бокал с вином, что был в руках Вероники, упал на пол, разлетевшись на мелкие осколки.

– Дерьмо, – прикусила я губу.

У меня нет слов. В минуты после того, как она разбила бокал, я поверила, что Вероника просто потрясена тем, что Губернатор захотел меня. Глухую девчонку. На самом деле, это просто был шок от того, что я встречаюсь с её вторым сыном.

– Джеймс – плохой человек, Эви. Ненавижу то, что ты связана с Колтоном. Я знаю, что он мой сын, но его воспитал мужчина, главная цель которого – власть. Мне и представить сложно, как рос бедный мальчик.

Она покачала головой. Я видела вину на её лице. У Джейка и Вероники была такая простая жизнь в Калифорнии. Я никогда бы и не подумала, что его отец – Джеймс Матис.

Джеймс Матис был аристократом. Его отец основал собственную шоколадную компанию в начале 1990-х голов, и с тех времён их богатство только растёт и множится. Мне ненавистно, что я знаю эту информацию, но, признаюсь, я гуглила Колтона. Я позволила этому мужчине войти в свой дом, и быть рядом с моим сыном. Теперь я чувствую вину из-за того, что проверяла его, потому что он – хороший человек. И неважно, кто его отец, потому что Колтон – другой.

Покачав головой, я показала:

– Вероника, вы бы гордились им. Он неплохой человек. Колтон много занимается благотворительностью, – начала я, но замолчала, увидев, как моя собеседница качает головой.

– О, дорогая, богатые всегда занимаются благотворительностью. Это не делает их хорошими.

– Вероника, вы ошибаетесь. Колтон именно такой. Он считает, что вы не хотели его. У него проблемы с доверием.

Я почувствовала, как всё внутри меня оборвалось. Мне не стоило говорить этого. Это секрет Колтона. И он не хотел бы, чтобы я делилась этим.

Вероника накрыла мою ладонь своей.

– Милая, послушай. Ты не можешь рассказать Колтону. Не можешь рассказать и Джейку. Если Джеймс узнает, что я рассказала мальчикам правду – он убьёт меня и Джейка, – сказала женщина, и я увидела страх в её глазах. Она не играла. Она действительно испугана.

– Эти мальчики выросли, став мужчинами. Джеймс вырастил Колтона. Вы – Джейка. Но теперь они живут собственной жизнью. Вы уверены, что Джейку до сих пор что-то угрожает?

– Да, Эви. Думаешь, мне не ненавистно это? Думаешь, я забыла о Колтоне на все эти годы? Как он там? Ты даже представить не можешь, как я винила себя, что оставила его. А после родился Картер, и он так похож на Колтона в детстве – те же светлые голубые глаза… Глядя в них, я вспоминаю сына, которого вынуждена была оставить. Колтон навсегда останется в моём сердце и душе.

Оппонентка покачала головой, и я заметила, насколько дрожит её тело, когда Вероника поднесла к губам свою чашку с кофе.

– У меня не было выбора. Я боялась за жизнь Джейка. И до сих пор боюсь. Ненавижу то, что теперь он живёт в этом городе. Я хотела, чтобы вы ребята, переехали в Сиэтл, Сан-Франциско, Портленд… Но Джейк настаивал на Чикаго. Я так переживала из-за того, что вы поселились здесь.

Я прикрыла ладонью лицо, вспомнив то, как впервые увидела Колтона. Мы с Джейком совершили глупость, и нас, вместе с другими протестующими, почти что арестовали, за тот брошенный в Губернатора пирог. Мужчина не знал правду. Не знал, что Губернатор – его брат. Боже! Это сделало всё таким чертовски запутанным.

– Мы должны рассказать Джейку, – настаиваю я. – Он заслуживает знать правду.

– Я не могу, Эви. Если ты любишь Джейка, и хочешь, чтобы он был в безопасности – то тоже не расскажешь, – умоляет Вероника.

– Я сказала Джейку, что не уверена, что его шрам – от падения с велосипеда. Он сомневается. Мне жаль. Мне не следовало…

– Ты не могла знать, милая. Ты всегда была так проницательна. Я знаю, ты любишь Джейка, пожалуйста… Пожалуйста, помоги мне уберечь его.

– Вы верите, что он до сих пор в опасности?

– Эви, скажи мне вот что. Джеймс хочет, чтобы Колтон баллотировался на пост Президента?

Я вздохнула.

– Да, но Колтон не хочет этого. Он ненавидит то, как отец давит на него. Вы знаете, что он был добровольцем Корпуса Мира (независимое федеральное агентство правительства США, гуманитарная организация, отправляющая добровольцев в бедствующие страны для оказания помощи, – прим. перевод)? – добавила я, потому что хотела, чтобы Вероника увидела хорошее в Колтоне.

– Ты влюблена в него, Эви, не так ли?

Её вопрос больше похож на поражение. По крайней мере, выражение её лица говорит именно об этом. Стоило женщине спросить это, как пришло осознание: да – я по уши влюблена в Колтона Матис.

Прикрыв глаза, оппонентка кивнула. Придя в себя, она начала умолять:

– Я понимаю, что поставила тебя в трудное положение, рассказав это. Но я так же знаю, что ты не будешь рисковать жизнью Джейка. Я не хочу, чтобы прошлое моего мальчика коснулось Картера. В смысле, будет лучше, если бы ты покончила с Колтоном, но я чувствую, что ты привязалась к нему.

– Вероника… Я..

Я не знала, что сказать. Услышав только одно упоминание о том, что Картер в опасности – внутри меня всё застыло.

– Нам нужно выбраться отсюда. Мне нужен воздух.

Я осмотрелась, желая убедиться, что наш разговор никто не услышал.

– Конечно.

Женщина тепло улыбнулась мне, но в её глазах застыла вина и страх. Мы вышли из кофейни, но свежего воздуха оказалось недостаточно, чтобы помочь мне унять то напряжение в груди. Между нами с Джейком не было секретов. Это очевидно. Мы остались близкими друзьями, потому что открыты и честны друг с другом. Наша дружба основана на том, что мы открыто делимся происходящим в наших жизнях. Даже если знаем, что одному из нас это не понравится. Вот почему Джейк так свободно выразил своё мнение о Колтоне. Стоило мне вспомнить о Губернаторе, как во мне всё перевернулось – он так открылся мне. Доверие очень важно и для него. Я знаю, что мужчина не доверял тем другим женщинам, с которыми состоял в отношениях, но пообещал попробовать со мной. Я сказала ему, что заслуживаю этого. Как теперь мне скрывать от него открывшуюся часть истории? Если Колтон когда-нибудь узнает, то возненавидит меня. Наши отношения закончатся.

Проблема в том, что Вероника – не королева драмы. Я верю каждому её слову о том, что Джеймс плохой человек, и может использовать свои связи. Я не прощу себя, если что-то случиться с Джейком или Колтоном. Не могу поверить, что эти двое мужчин – братья. Я спала с двумя братьями. Это кажется таким неправильным. Они так не похожи друг на друга – я бы никогда и не догадалась.

Идя по улице с Вероникой, я чувствую себя не в своей тарелке.

– Когда Колтон привезёт Картера?

Вопрос женщины вернул меня в реальность.

– Дерьмо. – Опускаю взгляд на мобильный. Уже пять часов. – Мне пора. Колтон сказал, что привезёт Картера домой к шести. Этим вечером я обещала ему спагетти с фрикадельками на ужин.

– Ты хорошая мама, Эви. Пожалуйста, не стоит ненавидеть меня. Пойми, в сложившихся обстоятельствах, я сделала всё, что было в моих силах.

Вероника посмотрела на меня, и я увидела в её глазах вину и боль. Раньше, причиной этих эмоций, я считала трудности воспитания ребёнка в одиночку, имея низкие доходы.

– Знаю. – Подавшись вперёд, обнимаю оппонентку, хотя мысленно нахожусь далеко отсюда. – Мне стоит вызвать Uber.

Она кивнула.

– Хорошо, но, пожалуйста, пообещай мне, – сказала Вероника. В её глазах застыла мольба.

Я всё ещё не могу поверить, что эта женщина – мать Колтона.

Хотя теперь, глядя на неё, я действительно вижу, что у него её глаза. Глаза, в которые я смотрела последние несколько недель. И никак не могла уловить сходство.

– Ладно, – киваю, пытаясь понять собственное отношение к этому.

Не уверена, как долго смогу держать это в тайне. Не тогда, когда мы с Колтоном, с каждым днём, становимся всё ближе друг к другу.

ГЛАВА 24

КОЛТОН

– Ты понимаешь, что мы должны назначить пресс-конференцию? Время играет против нас, но мы всё откладываем, чтобы ты наигрался в семью.

Мы с Алом сидели в баре на Континентальной, и мужчина не преминул напомнить о моей надвигающейся гибели.

Пару часов назад я отвёз Картера домой. Эви вела себя немного странно, но я решил, что она просто нервничает на счёт нашего сегодняшнего тайного свидания. После позвонил мой лучший друг, предложив встретиться и пропустить пару стаканчиков – и вот он я. Стоило догадаться, что он устроил это ради того, чтобы обсудить предстоящую пресс-конференцию.

– В курсе, – отвечаю, взболтнув янтарную жидкость в своём бокале.

– И? – выжидающе спросил собеседник.

– Не знаю, – отвечаю, как и всякий раз.

Я должен согласиться. Должен сделать то, что хочет мой отец. Это всё грёбанное чувство вины. Оно, словно яд, жжёт вены, толкая мою жизнь на ненавистные пути. С губ срывается саркастический смешок.

– Я наконец-то расспросил своего старика о ночи пожара. – Ал молча посмотрел на меня. – Моя мама ещё жила с нами в тот момент. Они поссорились. Начался пожар, и женщина ушла. Даже не задумываясь. Она знала, что я пострадал той ночью, но даже не удосужилась поинтересоваться в порядке ли её сын.

– Чёрт, мужик, мне жаль.

Голос оппонента пронизан сожалением. Только вот мне не нужна его жалость – я открываю ему это, преследуя совсем другие цели.

– Не смей жалеть меня, чёрт возьми. Я рассказываю тебе это, потому что не знаю, как отказать человеку, который спас мне жизнь. Он оставил семейный бизнес, чтобы проложить путь в политику. Мы оба понимаем желание самостоятельно руководить собственной судьбой. Мечты моего отца рухнули, когда моя мама бросила нас, – вздохнул я, пытаясь избавиться от чувства поражения, что всегда давило на меня.

– Ты когда-либо интересовался, почему твой отец не пытался найти её? В смысле, со всеми его возможностями, мужик… Почему он не притащил её задницу обратно, где бы она там ни была? – задал Ал закономерный вопрос.

Во время терапии, я так чертовски тщательно анализировал случившееся – каждый возможный правдоподобный сценарий.

– И что же могло заставить женщину, которая не хотела становиться матерью, заботиться о пятилетнем ребёнке? Она оставила меня сгорать в том грёбаном доме, Ал. Кто хотел бы возвращать такого человека в свою жизнь? Папа поступил правильно.

Я немного отпил напитка, что плескался в моём бокале.

– Тогда что? Мы это сделаем? Проложим свой путь в Белый дом? – спросил собеседник.

Его голубые глаза наполнены волнением, чего я не видел уже достаточно давно. Раньше у него был такой вид, когда, работая в прокуратуре, мы выигрывали громкое дело.

– Ага, мы уже это делаем.

Слегка коснувшись своим бокалом его, после делаю большой глоток, потому что, когда Ал выглядит настолько восторженно – я чувствую себя побеждённым, разбитым. Мне ненавистны мысли о том, как моё решение может повлиять на Эви. Я несколько раз встречался с ней и Картером на этой неделе, но ни разу не упоминал о своей предстоящей судьбе. Может потому я так хранил каждый момент с ними? Мне не хотелось обманывать себя мыслями о том, что гонка за пост Президента может повлечь за собой. Они абсолютно не готовы мириться с прессой и противниками, которые будут копаться в прошлом Эви, только бы найти какую-то грязь, что могла бы выбить меня из игры.

Политика – грязная штука.

Не то, чтобы мне хотелось принять в ней участие прямо сейчас, потому что кое-какую часть своей жизни я посвятил игре в семью с Эви и её сыном. Картер разделил со мной сегодня бейсбольный матч – и мы неплохо поладили. То же касается и Эви.

– В любом случае, я ухожу. Ты остаёшься?

Я бросил на стойку пятьдесят баксов.

– Ага, мужик. Я собираюсь пропустить пару бокальчиков с леди, скажем, через… – он замолчал, глядя на свой Rolex. – Десять минут.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что ты слишком много пьёшь? – качаю головой, но едва ли у меня получилось убрать саркастическую улыбку с губ.

– Ага. Но когда-нибудь это меня останавливало? – спросил друг, глядя прямо на меня.

Вероятно, он собирался сказать мне не лезть не в своё дело, но Ал знает, что я просто по-доброму забочусь о нём.

Мы оба ответили в унисон, после рассмеявшись:

– Нет.

С момента моего знакомства с Эви, я осознал, насколько поверхностной была моя жизнь. Теперь я беспокоюсь о том, чтобы Ал не застрял на этом же пути, не найдя своей жёлтой кирпичной дороги, что привела бы друга к замку, где его ждёт принцесса.

– Ты собираешься встретиться с Эви? Опять? – подчёркивает он, потому что просто не может понять того, насколько я стремлюсь к ней.

Простым разговором не объяснить логику наших отношений. Альберт сможет понять стремление моего сердца, только если какая-то женщина пнёт его под зад.

– Ага, – гордо киваю. – И не закатывай глаза. Ты будешь чертовски удачливым, если найдёшь то, что между мной и Эви. Я и не догадывался о существовании таких чувств. Словно она предназначена мне, – произношу со вздохом.

– Выпью за это, – отсалютовал мне бокалом Ал. – Я никому не принадлежу – просто плыву по течению, мужик.

Кажется, этими зловещими словами, он намекает на свою семью. Я думал, что после стольких лет, они с отцом могли помириться или даже просто общаться, но нет.

– В конце концов, тебе надоест плыть по течению. Просто подходящая женщина ещё не появилась в твоей жизни.

Встав со стула, я хлопнул друга по плечу.

– Возможно, мне стоит выйти вечером в пятницу на улицу, и посмотреть, может кто-то бросит в меня яйцом или что-то в этом роде. Разве не так ты нашёл «подходящую девушку»?

Собеседник улыбнулся своей излюбленной кривоватой улыбкой.

– Ха-ха-ха, – покачал я головой. – Хорошего вечера.

– Увидимся, – подмигнул он, сделав большой глоток со своего бокала.

Через мгновение к нему подошла брюнетка, впившись горячим поцелуем в губы мужчины. Ей было плевать, что рядом стоит кто-то ещё. Я не утруждал себя тем, чтобы познакомиться с девушкой, потому что знал – долго рядом с Алом она не продержится.

Вместо этого, я направился в свою городскую квартиру, чтобы принять душ. Так же, по пути, я проверил все детали предстоящего этим вечером свидания с Эви. Я хотел сделать эту ночь для неё незабываемой.

ГЛАВА 25

ЭВИ

Было так тяжело видеть Колтона и не рассказать ему правду. Когда вечером мужчина привёз Картера, после услышанного от Вероники, я всё ещё чувствовала себя так, словно меня ранили. Я не знала, как смотреть в глаза Губернатору, понимая, насколько они похожи на глаза моего сына. Не знала, как скрывать от него это. Я чувствовала себя полной лицемеркой, потому что Колтон приложил усилия к тому, чтобы выучить язык жестов, чтобы нам было легче общаться, старался наладить отношения с моим сыном, попросив в отместку только об одном – быть честной. Теперь же, узнав правду, я не могу дать ему даже этого. Не знаю, что делать. Стоит только вспомнить слова Вероники, как меня вновь бросает в дрожь. Не помогало и то, что, привезя Картера домой, Колтон рассказал о разговоре, что состоялся между ним и отцом. Джеймс поведал сыну, что его жена, даже не оглянувшись, бросила своего ребёнка в огне. И если я и была в чём-то уверена, так это в том, что Джеймс Матис – дьявол во плоти. Меня тошнило от того, что мужчина хотел, чтобы Колтон поверил в его ложь, несмотря на то, что понимал, как ранит осознание того, что ты не нужен собственной матери.

И когда Губернатор поделился со мной этим, я почувствовала себя раздавленной, потому что Вероника – хорошая женщина. Женщина, что никогда не оставила бы сына, если бы не боялась за их жизни. Но, чего я не понимала, это то, как Колтон не помнит, что их двое – что у него есть младший брат? Джейку было два года, когда они с Вероникой уехали. Колтону же было пять. Пожалуй, я не очень многое помню в отношении себя пятилетней, но, думаю, родного брата я бы точно не забыла. Может из-за той травмы, что он перенёс, эти воспоминания просто заблокированы?

Теперь же, я готовлюсь к нашему тайному свиданию. Колтон сказал, что отвезёт меня кое-куда, но это будет не общественное место. Не уверена, что он имел в виду, но последний час я была занята тем, что укладывала свои длинные рыжие волосы, завивая их в лёгкие кудри. Чтобы подчеркнуть свои голубые глаза, я использовала карандаш и тушь. Не думаю, что Колтон когда-либо видел меня с макияжем, поскольку я не так уж и часто его наношу. Я даже не озаботилась этим, собираясь на Бал в честь ветеранов.

Наконец, нанеся розовый блеск на губы, провожу руками по своему обтягивающему чёрному платью. Сейчас я выгляжу намного сексуальнее, чем когда готовилась к другим свиданиям – но это ведь Колтон. Для него я хочу быть привлекательной, даже несмотря на то, что он видел меня в повседневной одежде. Хочу, чтобы при виде меня по его телу прошли мурашки – как и у меня, всякий раз, когда я вижу его. Брызнув на тело немного духов с запахом ванили, я, заметив загоревшийся алый свет, побежала к двери – Колтон уже здесь. Преодолевая весь путь на шпильках, осознаю, что волнение достигло своего пика.

С каждым сделанным шагом рыжие кудри подпрыгивают вверх.

Стоило мне открыть дверь, как сердце пустилось вскачь. В своей чёрной рубашке и брюках, Колтон выглядел просто великолепно. Увидев меня, его голубые глаза вспыхнули. Мне только и оставалось наблюдать, как замер мужчина, а его взгляд исследовал каждый дюйм моего тела, оставляя после себя обжигающий след.

– Ты прекрасна, – показал он, и я распахнула глаза, а тепло разлилось у меня в груди.

Я ответила:

– Спасибо. – А после добавила, используя теперь уже голос: – Где ты этому научился?

Губернатор улыбнулся, переступая порог моей квартиры.

– Картер помог мне сегодня, – произнёс он, а после показал: – У меня перехватило дыхание от того, как ты выглядишь.

Колтон использовал свои руки, а от возбуждения в его глазах, я почувствовала себя так, словно парю в воздухе, но больше всего мне понравилось, что он приложил усилия, чтобы научиться языку жестов. Мои прежние сомнения о трудностях наших отношений начали таять.

– Спасибо, – улыбаюсь, затаив дыхание. – Ты понятия не имеешь, как много для меня значит то, что ты изучаешь язык жестов.

Переплетя пальцы, я приложила обе ладони к сердцу.

– Думаю, имею. И теперь, увидев твою реакцию, я готов учиться, пока не смогу свободно разговаривать. Запомни мои слова.

Его улыбка распутна. Подавшись вперёд, мужчина накрыл мои губы своими, увлекая в поцелуй. От него пахнет свежестью. Всё ещё влажные тёмные волосы просто зачёсаны назад. Обернув свои руки вокруг шеи Губернатора, я ответила на поцелуй, отдавая этому каждую частичку себя. Мы и не заметили, как расстояние между нашими телами растаяло.

Колтон поглаживал ладонями мою спину.

Разорвав поцелуй, мужчина чуть запрокинул назад голову.

– Мне стоило сказать, чтобы ты надела тренировочные брюки, хотя в них ты выглядишь не менее горячо. Просто, то, как это платье подчёркивает каждый изгиб твоего тела… – Матис прикусил губу. – Нам лучше выдвигаться, иначе мы рискуем провести в этой квартире ещё один вечер.

– Это не так уж и плохо, – протестую я.

– Нет, но я хотел кое-куда отвезти тебя, – ответил Колтон. – Готова?

– Секундочку.

Я хватаю свой телефон и сумочку. Мужчина сжал мою ладонь, не отпустив даже, чтобы закрыть входную дверь, от чего пришлось делать это одной рукой. На его губах застыла нелепая улыбка, словно он был в полном восторге от чего-то.

Мы направились к его чёрной спортивной машине, припаркованной у моего бордюра. Она выглядит дорого. Губернатор открыл дверь для меня, помогая забраться в салон. После, захлопнув дверцу, он обошёл автомобиль, и моё волнение рассеялось, уступая интересу, захватившему сознание. В салоне витает запах новой кожи, смешанный с ароматом одеколона Колтона – и это восхитительно. Стоило мужчине только завести мотор, как мы двинулись с места.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, понимая, насколько для него тяжело смотреть на меня и следить за дорогой.

Стоило нам только остановиться на красный, как Колтон повернулся ко мне.

Он показал:

– Веришь мне?

Внутри меня всё затрепетало, от того, что Колт вновь использует язык жестов.

– Да, – отвечаю я, подкрепляя слова движениями рук, подумав, что для него это неплохой способ учиться.

Проблема в том, что я чувствую себя самозванкой, потому что ему не стоит доверять мне. Ненавижу каждую минуту этого…

Колтон поворачивает ручку на радио, и мы выезжаем на шоссе. Я просто смотрю в окно, задаваясь вопросом, куда он везёт меня. Наконец-то мы съезжаем на дорогу к местному аэропорту. Мои глаза расширились.

– Ты ведь знаешь, что завтра днём мне нужно вернуться к Картеру, и у меня нет при себе паспорта?

Должно быть, я говорила слишком быстро, но беспокойство пронеслось в крови от одной только мысли, что Колтон – не просто обычный парень.

– Знаю. Туда, куда мы едем, не нужен паспорт, – отвечает он. На губах мужчины застыла широкая улыбка.

– Ладно.

Губернатор припарковал автомобиль, и мы оба выбираемся из салона. Свернув к ряду самолётов, мы идём рука об руку.

Указав вперёд, я нервно спросила:

– Мы направляемся к одному из них?

От этого улыбка Колтона стала только шире.

– Ага, – кивнул он. – Я займу место пилота, и мы полетим к моему дому у озера Мичиган. Ты была когда-то в Эванстоне?

У меня отвисла челюсть.

– Прости, я правильно прочла по твоим губам? Ты будешь управлять самолётом, и мы полетим?

Усмехнувшись, Колтон чуть наклонил голову к плечу. Всё ещё светило солнце, и тёплый ветерок играл в его волосах.

– Не удивляйся так. Единственное, что отец позволил мне сделать – взять уроки по пилотированию. Он подкупил меня, после первого же семестра в колледже, который я спустил на вечеринки, в итоге получив дерьмовые баллы. Как только я встал на крыло, то выполнил свою часть сделки, исправив результат на твёрдые пятёрки.

Колтон смотрел на меня так, словно был горд этим достижением. Только вот, услышав сию историю, я так разозлилась, что подумала о том, каким же мудаком на самом деле является его отец.

– Не беспокойся. Я летаю уже много лет. И достаточно хорош в этом. Со мной ты в полной безопасности.

И стоило ему только произнести это, как мой настрой смягчился.

– Знаю, – отвечаю, но, кажется, произношу слишком тихо.

Рядом с ним, я, правда, чувствовала себя в безопасности.

– Хорошо.

Потерев руки, Колтон уводит нас к самолёту, около которого стоит человек с планшетом.

– Привет, Трип, – пожал оппоненту руку Губернатор.

– Здравствуй, Колтон, – ответил служащий, дружелюбно глядя на нас. – Ваш вылет, ребята, запланирован на пятнадцать минут девятого. Идеальное время, чтобы увидеть закат.

Мне нравится, что Колтон не требует, чтобы люди обращались к нему «господин Губернатор», выражая уважение. Это показывает, насколько он на самом деле приземлён.

– Звучит идеально. Хорошего вечера, – пожелал Матис, вновь пожав Трипу руку.

После этого мы взошли на борт небольшого самолёта. Мне доводилось раньше бывать с Джейком в самолёте, но никогда в таком маленьком. Колтон подготовил нас к взлёту, проверив все показатели безопасности, что могли бы пригодиться в случае аварии. Я с трудом сглотнула, когда он упомянул парашюты, рассказывая, как и куда тянуть верёвку. Заметив моё состояние, мужчина накрыл ладонью мою щеку.

– Не переживай, красотка. Это будет весело.

Прикоснувшись к тыльной стороне его ладони, я оставила небольшой поцелуй на его коже, от чего аквамариновые глаза мужчины потеплели. Моё сердце затрепетало.

– Ладно, давай сделаем это.

Колтон вернул всё своё внимание самолёту. Мы готовились к взлёту. Выражение лица оппонента стало серьёзным, когда он начал нажимать на кнопки приборной панели. После Губернатор сказал что-то в свой микрофон, и мы двинулись по взлётной полосе. Меня сковало нервное напряжение, но в следующий миг, всплеск адреналина задвинул эти ощущения на задний план. Я наслаждалась этим. Даже захоти я, навряд ли, у меня получилось сдержать улыбку. Колтон бросил на меня беглый взгляд, после чего его улыбка стала такой же широкой, как и моя. Самолёт набирал скорость – это было волнительно. А после мы взлетели в воздух. Во мне всё замерло, когда я увидела, как стремительно отдаляется земля.