Момент истины

10

Старая пятнистая сука Матта — Кадди принесла щенков!

Услышав об этом на пляже, Эйва тут же предложила Тони:

— Пойдем посмотрим на них!

За что была вознаграждена взглядом, полным обожания.

Все утро она тренировалась в тандеме с Гари Хейденом, а когда ела сандвичи, которые принесла с собой на пляж, появился взволнованный Джо Хаммер, который и объявил новость, связанную со старой Кадди. Действительно, тут было чему удивляться! Собака давно пережила свой расцвет и вдруг принесла восьмерых пушистых щенков.

Эйва привела Тони к столяру домой. Матт и Тод суетились возле Кадди, которая никак не могла оправиться после родов. В плетеной корзинке для белья попискивали маленькие пушистые комочки. Им было страшно. Глазки у них еще не открылись. Очевидно, они просили есть. Крохотные розовые язычки то и дело высовывались из ротиков словно жальца, трепеща в поисках еды. Эйва опустила палец в молоко и дала слизнуть сначала одному, потом другому. Тони зачарованно смотрел на это необычное кормление, а потом стал сам помогать. Его маленькие пальцы двигались с поразительной ловкостью.

— Нет, так не пойдет, — сказала Эйва спустя несколько минут.

Отыскав у себя в кармане пару чистых носовых платков, она свернула в трубочку и макнула края в молоко, а когда жидкость побежала вниз, вложила кончик платка в жадно раскрытый ротик одного щенка. Поначалу была неразбериха, но потом малыши, кажется, осознали, что их всех накормят, и, угомонившись, стали спокойно есть, удовлетворенно попискивая.

— Следи за ними, — сказала она Тони. — Я пойду осмотрю Кадди. Не давай им жевать платок. Обмотай его вокруг пальца.

— Хорошо, — отозвался Тони, погруженный в процесс кормления, — только платки маленькие. Нужно тряпку побольше.

Эйва нашла в шкафу Матта чистую наволочку и кинула ее Тони, а сама пошла в тот угол комнаты, откуда доносились тяжкие хрипы Кадди.

— Мисс Эйва, я хочу позвонить доктору Стонтону, — решительным тоном заявил Тод. — Мы не можем дать Кадди умереть.

Эйва не видела Блейка со дня свадьбы Китти и Гари Хейдена. Венчались молодые в больничной церкви неделю назад. Затем был устроен небольшой, но приятный вечер в ресторане «Лас-Пальмас». Эйва с замиранием сердца вспоминала о том дне. Она не могла забыть прикосновения его рук, когда они танцевали, его голоса, мягко звучавшего у ее уха… Счастье было их невидимым спутником в тот вечер.

— Ну, что скажешь о свадьбе? — спросил Блейк, кивнув в сторону сияющих от счастья жениха и невесты.

— Я считаю, что это волшебная традиция, — быстро ответила Эйва.

Выведя ее в танце на балкон и глядя на безмятежную морскую гладь, он сказал:

— А разве это не ловушка?

Эйва ответила не сразу. Она помнила все, что рассказывала ей Сара о крушении его иллюзий относительно этой стороны жизни, и поэтому понимала, что слова для ответа ей следует подбирать очень осторожно.

— Пожалуй, в ряде случаев это действительно так, вы правы, доктор, — сказала она, от волнения снова переходя на официальную форму обращения. — Но, как правило, — на мой взгляд, конечно, — это венец взаимной любви и доверия, которые связывают двух людей, притягивают их друг к другу.

Губы Стонтона скривились как от горечи.

— Брак может стать адом на земле — так тоже бывает, — напряженно проговорил он. — Порой он может превратиться в такое… что ты себе и вообразить не можешь. Вот посмотри на свою симпатичную подружку, которая стоит там… Представляет ли она хоть в малой степени, что ждет ее впереди? Понимание и доверие, о которых ты говорила? Или разбитое сердце и разочарование? — Блейк отвел глаза в сторону.

— А как насчет Хейдена?

— Я всегда считал его эгоистом. Но сейчас я рассуждаю непредвзято. Скажи, какие достоинства или недостатки может со временем обнаружить он в женщине, которую только что пообещал любить и оберегать? — Он глубоко вздохнул. — Нет, брак — это лотерея.

Глядя на его мрачное лицо, Эйва не удержалась от улыбки.

— О, Блейк, ну почему ты предсказываешь обязательно несчастье? Не будь таким пессимистом.

— Согласен. Но я просто хочу спросить, — настойчиво проговорил он, — кто может похвастаться тем, что действительно знает ближнего? Действительно знает и может с уверенностью сказать, что именно кроется за смазливым личиком и красивой фигуркой? Вспомним о тех сотнях характерных черт, которые мы унаследовали от наших неизвестных предков. Обо всех впечатлениях, которые отложились в нас в результате общения с окружающим миром и перемешались безнадежно, формируя нашу глубинную психологию. Мы являемся жертвами того, что происходит у нас внутри. Мы не можем помочь самим себе.

— Нет, можем! — решительно возразила Эйва. — Нам был подарен разум, интеллект, который мы используем для выбора между добром и злом, для того чтобы поставить принципы выше, значительно выше глупых желаний. Мы способны контролировать свою судьбу. С помощью Создателя, разумеется.

— Ты веришь в это?

— Верю и тебе советую. Ты же доктор! Кто, как не мы, особенно часто наблюдает, какие чудеса подчас происходят с телом человека. Почему бы не допустить, что такие же чудеса могут происходить и с его душой?

Блейк, нахмурив брови, задумался над ее словами, затем, продолжая размышлять, сказал:

— Возьми, к примеру, Тони. Трагедия лишила его матери, когда ему не было еще и девяти лет. Бог оставил его на попечении отца, который не способен понять его, и пожилой экономки, которая относится к нему с равнодушием. Его жизнь шатка, неопределенна, как те волны, которые вечно бьются о скалы. Только ведь Тони не скала. Это ребенок, лишенный того, что другие ребята привыкли называть нормой и принимают как само собой разумеющееся. И я не знаю, — добавил он, уныло опустив плечи, — я не знаю, что сделать, чтобы помочь ему. Я не способен помочь даже самому себе.

— Тони — очень милый, сердечный мальчик, — серьезно проговорила Эйва. — Если ты попытаешься полюбить его, он не станет возражать. С этого следует начинать. Это первый шаг, разве не так?

Блейк весь содрогнулся:

— Я и так люблю его! Господи, ведь это же мой сын! Я готов умереть за него! Но… ему от меня ничего не нужно. Ни чувств, ни жертв. Нет, ему больше по душе компания вон того молодожена… Он будет везде таскаться за ним, восхищаясь им, заглядывая ему в рот. Ты бы видела его сегодня! Ушел на помойку из-за того, что Хейден женится! Ревнует!

Эйва засмеялась:

— Все это быстро проходит. Разве у тебя не было кумира, когда тебе было столько же, сколько сейчас Тони?

— Да, — мрачно согласился Блейк. — Мой отец. Он был моим идеалом. В детстве мне казалось, что этот человек все на свете видит и все на свете знает. Он оказал огромное влияние на мое формирование как личности. А Тони испытывает ко мне антипатию. И это весьма глубокое чувство. Мне кажется, он думает, что я обычный трус в сравнении с его лихим героем, что я просто боюсь моря. Наконец, он думает, что его мать утонула из-за меня!

— О боже! — воскликнула Эйва, переполненная горькими чувствами. — Ты хоть пытался заговаривать с ним на эту тему?

В глазах Блейка она увидела гнев на судьбу, которая отняла у него сына.

— Еще бы не пытался! Но он… он даже не ходит со мной купаться! Он думает, наверное, что я брошусь наутек от первой же высокой волны. Когда он видит меня, в его глазах тут же появляется лед… тяжелый лед… Как будто я не человек, а… черт знает что. — Он нервно пробежал пятерней по волосам. — Вот поэтому я ненавижу море и все, что с ним связано. Оно предает тех, кто ему доверяется.

Сердце Эйвы разрывалось от жалости.

— Вот оно значит, что… Море и является той стеной, которая отделила тебя от Тони… Но почему бы тебе не сокрушить эту стену? Вместе с сыном?

— Я пытался, и не один раз! Бесполезно… По сравнению с Хейденом и другими сумасшедшими серферами я в глазах Тони выгляжу боязливым земляным червем. — Он прерывисто вздохнул. — Вот поэтому, моя милая девочка, я и не могу позволить себе думать о собственных желаниях… А, ладно! У меня такая беда, которую я и врага не попросил бы разделить со мной… Беда, по сравнению с которой все остальное просто пустяки.

С этими словами он покинул балкон. Эйва еще с минуту постояла в задумчивости, затем вернулась в зал, где все смотрели на то, как новобрачная разрезает свадебный пирог. Но Эйве было сейчас не до пирога. Во рту у нее ощущался вкус горечи. О Господи, какая же мука выпала на долю этого человека, который способен несколькими движениями скальпеля спасти человеческую жизнь. Других вытаскивает из ямы, а сам из нее выбраться не может. Она испытывала жалость к Тони, но гораздо сильнее ей было жаль его отца.

— Что-то ты задержалась там, — хитро зашептала ей на ухо Китти. — Что произошло?

Поборов предательские слезы, Эйва только покачала головой:

— Ничего. Ровным, счетом ничего.

— Не ослабляй контакта, — засмеявшись, посоветовала Китти. — Помнишь тот вечер, когда ты подумала, что я люблю его, а не Гари? — Китти поймала за руку мужа. На ее лице было написано невыразимое счастье. — Так почему же ты не делаешь того, что сделала я? Работает безотказно!

Но Эйва чувствовала, что Блейк Стонтон придет к ней и без этого. Она не хотела, не могла опуститься до тех уловок, на которые ее толкали Сара и Китти. От чистого сердца, конечно, но все равно. Блейк должен побороть в себе внутренние штормы и бури, и тогда он увидит ее. Несомненно.

С того вечера и до сегодняшнего дня она не виделась с Блейком.

Он склонился над собакой, мягко притрагиваясь к ней своими чувствительными руками и тихо отдавая необходимые распоряжения. Матт, весь трепеща, стоял рядом и ждал приговора.

Наконец доктор поднял голову на присутствующих, и его губы дрогнули в подобии улыбки.

— Наша почтенная леди, — сказал он очень серьезно, — готова явить на свет еще одного щенка.

Начались схватки, и он стал помогать Кадди. Наконец та испустила последний стон боли.

— Эй, гляди-ка! — восторженно прошептал Тони. — Какой крохотный! Меньше моей ладони, пап!

Эйва заметила, как их глаза встретились. Между ними протянулась тоненькая ниточка взаимосвязи. Ведь это именно Тони позвонил и позвал сюда отца, и это их совместное приключение могло вылиться в начало чего-то большего.

— Это последний из ее помета, сынок. Коротышка, — объяснил доктор. — Возьми его и положи с остальными. За ним нужен особый уход.

— Ты прямо акушерка! — засмеялась Эйва, когда они вдвоем отправились на кухню, чтобы вымыть руки. — Кто бы мог подумать, что Кадди еще способна на такое?

Блейк взял полотенце, протянутое ею.

— Ты подумала, — сказал он. — Вернее, подумала бы, если не была бы так занята со щенками. — Он кивнул в сторону Тони, который укладывал в корзинку самого маленького щенка. — После этого случая он может решить стать врачом.

— Ты поступил правильно, когда откликнулся на его звонок и пришел. Это… Для него это очень многое значит.

— Это был шанс. У меня в жизни их бывает так мало, что я не могу себе позволить их упускать. — Он потирал руки. — А ты знаешь, что за последние годы это первый раз — первый! — когда Тони меня о чем-то попросил!

Эйва схватила его за руку:

— Это начало, Блейк. Хорошее начало. Теперь главное — ничего не испортить. Как насчет того, чтобы разрешить ему взять себе одного из щенков?

Блейк рассмеялся:

— С миссис Блоджет случится удар! Я уже слышу, как она мечет громы и молнии!

— Да не обращай ты внимания на свою миссис Блоджет! Иди и предложи Тони.

Матт приготовил для них кофе. Руки старого мастера все еще дрожали от пережитого волнения. Тод пошел за молоком и сахаром. В маленьком домике царила праздничная атмосфера. Все почувствовали необыкновенное облегчение. Кадди подошла к корзинке, где возились щенки, и принялась обнюхивать свою большую семью, гордо виляя хвостом. Эйва увидела, как Блейк присел рядом с Тони на корточки и взял в свои большие руки самого маленького из щенков.

— Ты уже попросил Матта, чтобы он отдал тебе малыша?

Строгое лицо Тони мгновенно озарилось улыбкой.

— Ты это серьезно, пап?

— Серьезно, сын. Впрочем, решать Матту.

— Э-э… — подал голос старик, пытаясь превратить и это в сделку. — Так сказать, взаимовыгодный обмен, а? Вот если бы мне пообещали один бесплатный вызов на дом?.. На всякий случай. На будущее…

Все рассмеялись. Кроме Тода.

— Да брось ты, Матт! — рассерженно воскликнул он. — Что ты хочешь на этом заработать?! Ведь если бы Тони не позвонил, доктор просто не пришел бы, и тогда…

— Так что скажете, док? — настаивал на своем Матт.

Блейк взял чашку с кофе, которую предложил ему столяр. Настроение у него было отличное. Он сказал, чуть подумав:

— По рукам. Тони, выбирай себе самого лучшего.

Мальчик тут же взял в руки последнего малыша и прижал его к своей груди. Щенок ерзал у него в руках.

— Я возьму этого, хорошо, пап? Он здесь не вытянет наравне с другими. К тому же ты врач, и если что-нибудь понадобится…

Они шагали по пляжу к тому месту, где Блейк оставил свою машину. Тони бежал впереди со своей драгоценной ношей. Блейк взял Эйву за руку:

— Сегодня хороший день. Просто волшебный. И все благодаря тебе, Эйва. Мне начинает казаться, что ты словно некий ангел-хранитель, где ты, там всегда происходит что-то хорошее. Достаточно вспомнить хотя бы Тода. Теперь это… У тебя будто какой-то особый дар доставлять радость детям и их одиноким папашам.

Это был комплимент, высказанный просто, в легкой форме. Но в то же время это была серьезная и глубокая оценка.

— Если у меня и вправду есть подобный талант, — улыбнулась Эйва, пытаясь говорить тем же беззаботным тоном, — то я с удовольствием стану его развивать. Есть какие-нибудь рекомендации по этому поводу?

— Есть. Просто… просто оставайся такой же милой, какая ты есть. — Его пальцы сжали ей ладонь. — Один твой взгляд, звук твоего смеха, такого необыкновенного, чистого, одно твое красивое платье… Все это снова возвращает меня к жизни, к надежде… — Блейк запнулся, его вдруг осенила какая-то мысль. В глазах засверкали искорки радости. — Слушай! — воскликнул он. — А ведь сегодня у миссис Блоджет выходной! Почему бы тебе не пообедать со мной и с Тони у нас дома?

— Это шанс, — засмеялась Эйва. — Помнишь, ты говорил? И я ни за что не упущу его!

— В таком случае я приготовлю тебе такой омлет, какого ты в жизни не едала!

Держась за руки, они направились к машине, возле которой их уже поджидал Тони.

Эйве не терпелось взглянуть на дом, который, согласно описанию Китти, каким-то непостижимым образом был построен полвека назад на прибрежных скалах по капризу некоего отставного капитана дальнего плавания. Блейк въехал в железные ворота и остановил машину на заасфальтированной площадке перед крыльцом. Особняк действительно был выстроен причудливо и несимметрично. Двор был засажен камелиями и гардениями.

— Я ленивый садовник, — сказал Блейк, улыбаясь и открывая перед Эйвой тяжелую парадную дверь.

Дом оказался теплым, уютным и очень просторным. В застеленном темно-красным ковром холле висели хрустальная люстра и красивые зеркала, стоял столик с мраморной столешницей. Блейк повел Эйву осматривать дом. Одна из комнат привлекла ее особое внимание тем, что была сверху донизу забита книгами, на корешках которых весело играл огонь из камина. Она не смогла сдержать восторженного возгласа.

— После смерти капитана Кармоди, — пояснил Блейк, которому польстил ее восторг, — я настоял на том, чтобы здесь ничего не трогали. Миссис Блоджет ворчит, но на нее можно положиться. Она протирает даже огромный телескоп, который установлен в мансарде. Оттуда видно окрест на несколько миль. Я тут сам все покажу мисс Кендалл, а ты, Тони, пока поищи корзинку и одеяльце для щенка.

Наверху, куда они поднялись по извилистой лестнице, находилось несколько спален, одна из которых была заперта на ключ. Может быть, это будуар Элен, подумала Эйва, и там лежат вещи, которые она любила. Будуар памяти…

Спальня Блейка была обставлена массивной мебелью из темного дерева. Сверкали паркетные полы, кое-где покрытые небольшими ковриками. На стульях были в беспорядке сложены книги, на столе валялось несколько трубок. Несомненно, старый капитан любил здесь отдыхать. В комнате пахло душистым табаком. Эйва представила себе, как Блейк сидит за этим бюро и читает при свете венецианской лампы или ходит взад-вперед перед камином с мраморной облицовкой. Здесь жил мужчина, здесь он планировал свои дальнейшие жизненные шаги, размышлял и, возможно, мечтал о чем-то большом…

Блейк проводил ее и в маленькую комнатку Тони под самым карнизом крыши. Двустворчатые окна были открыты настежь и наполняли комнату свежим бризом. На кровати мальчик играл с сонным малюткой-щенком.

— Смотри, пап, у него еще закрыты глаза! — восхищенно произнес мальчик, поглаживая рукой прикорнувшего рядом с ним новорожденного.

— Скорее, это она, а не он, — весело оглянувшись на Эйву, проговорил Блейк.

— Она?

— Главное не забудь об этом, когда станешь давать имя, Тони.

— Да, Тони, как ты ее назовешь?

Мальчик наморщил лоб. Рядом с ним лежало крохотное беспомощное существо, и от сознания этого Тони чувствовал себя значительней. Это приводило его в восторг.

— Я назову ее Изабеллой, — сказал он и тут же добавил: — Была такая королева, я знаю.

— В самом деле, была, — подтвердил Блейк. — И во многом благодаря ей Колумб открыл миру нашу страну. Изабелла… Прекрасное имя. Как ты думаешь, Эйва?

Они взобрались на «наблюдательную вышку» старого капитана, оборудованную в мансарде. Из окна на много миль просматривался вспененный океан. Волшебное зрелище, вечное и всеобъемлющее в своей грандиозности. Однако для человека, который стоял сейчас рядом с ней, это была, наверное, настоящая пытка. С его-то ненавистью к морю… Эйва инстинктивно почувствовала, что доктор не хочет здесь задерживаться надолго.

За обедом, накрытым в кухне, они много смеялись, глядя на слепые маневры щенка, который беспомощно скользил по блестящему линолеуму, налегали на омлет и хрустящие, пропитанные маслом тосты. Обед был исключительно вкусным, и его съели без остатка. Тони полностью поглотила его новая роль опекуна пушистого комочка. Он согрел молоко и по совету отца налил его в детскую бутылочку. Все трое дружно присели на корточки перед щенком и с интересом наблюдали за тем, с какой жадностью тот скользит своим маленьким розовым ротиком по соске на бутылке.

— Сообразительный, да, пап? Смотри, как ему нравится!

Крохотный хвостик вилял все слабее и слабее, пока наконец Изабелла не насытилась, и ее не сморил сон. Маленьким шариком она улеглась прямо на полу кухни.

Эйва смеялась вместе со всеми. Ей казалось, что Она попала в другой мир, где творятся настоящие чудеса. Она стала полноправной участницей этой восхитительной домашней сценки, и ей казалось, что это уже навечно. Яркая кухня плыла перед ее глазами, а когда Блейк заговорил снова, Эйва подумала, что сердце ее сейчас выпрыгнет из груди. Словно лунатик, она собрала посуду со стола и положила ее в моечную машину. Руки у нее слегка дрожали. Глядя на Блейка, который отнес заснувшего щенка в корзинку, она почувствовала головокружение.

— …Как ты думаешь, Эйва?

Она вздрогнула от неожиданности.

— Что… М-м… Прости, я не расслышала, что ты сказал:

— Как ты думаешь, можно отнести корзинку в спальню Тони на ночь?

Душа ее воспарила… Интересно, подумала она, отразилась ли моя радость на лице? Быть здесь, рядом с двумя любимыми людьми… Это казалось ни с чем не сравнимым блаженством. Они спрашивают ее мнения… Ее мнения! Она всегда будет в этой маленькой семье, и всегда к ней будут обращаться за тем, чтобы услышать ее мнение по тому или иному вопросу, а она будет советовать терпеливо, с любовью…

— Главное, чтобы Изабелла не замерзла, — сказала она с мягкой улыбкой. — Спокойной ночи, Тони. Спокойной ночи, Изабелла.

Пройдя из маленькой кухни в освещенную огнем камина гостиную, Эйва огляделась вокруг, будучи еще не в силах унять дрожь. Это дом старого капитана, подумала она радостно, а вовсе не Элен Стонтон. Дом наполнен воспоминаниями о кораблях, штормах, морских закатах над бурной водой. Этот дом никогда не будет напоминать о женщине, которая даже из могилы источает зло, настраивая сына враждебно к отцу.

— Боже всемилостивый! — прошептала Эйва с закрытыми глазами. — Дай мне силы наладить здесь мир и покой, любовь и понимание!

Наверху приглушенно звучали голоса отца и сына. Эйва, прислушиваясь, ощущала, как на нее накатывают волны такого счастья, что оно было едва не болезненно. Она подошла к кожаному креслу и робко коснулась его. Ее пальцы пробежали по спинке. Вот здесь он отдыхает, откидывая голову назад и кладя руки на подлокотники. Она прикоснулась и к подлокотникам, представив себя здесь с Блейком. Вот он сидит и смотрит на нее… Она говорит, а он слушает, внимательно, с интересом.

О, какой бы любящей женой стала она этому человеку, который так страдал, пережил в жизни так много жестоких разочарований!

Эйва даже не заметила, как он вернулся. Наверное, он какое-то время молча стоял сзади и смотрел на нее. А она его не видела и не слышала…

— Наши малыши заснули, — сказал он тихо. Эйва резко обернулась, и Блейк тут же отвел глаза, устремив взгляд на огонь в камине: — Я уж и забыл, — проговорил он задумчиво, — когда Тони последний раз желал мне спокойной ночи. — Он потер руки от радости, которая, как Эйва с болью отметила про себя, не имела к ней никакого отношения. Наконец он очнулся от своей задумчивости и преувеличенно дружески произнес: — Ну, похоже, пора мне отвезти тебя домой, а? Уже поздно, а завтра у нас тяжелый день.