Мой ангел-хранитель

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Маркиз не сошел вниз на следующий день, как собирался.

Густав решительно убеждал его, что это безумная идея.

— Вы не хуже моего знаете, месье, и любой доктор скажет, что, если вы так серьезно болели, надо сперва пару дней посидеть у себя в комнате, а потом уж спускаться вниз.

Слуга говорил это с таким уверенным видом, что маркиз в конце концов согласился.

Он встал с кровати, надел халат и решил посидеть у окна.

Густав принес очень удобное кресло и столик, причем оба предмета обстановки явно не были заурядной мебелью.

Маркиз удивился, что их не украли вместе со всем остальным в доме.

Однако спокойно принялся за ленч, нежась в лучах солнца.

Чуть позже маркиз довольно охотно вернулся в постель, хотя и не желал этого признавать.

Мейвис, как всегда, принесла отвар из цветов бузины, и маркиз сказал девочке, что завтра спустится на первый этаж.

Из-за того, что малышка сказала и о чем умолчала, маркиз острее прежнего почувствовал, что его ждет какой-то сюрприз.

Он не представлял, что это может быть.

Как бы там ни было, Жан-Пьер надеялся, что сыграет свою роль достойно и сумеет ответить благодарностью на то, что они все для него делают.

На следующее утро Густав не спешил поднимать маркиза с постели, и когда тот почти оделся, было уже около двенадцати часов.

Маркизу не терпелось выйти из комнаты.

— Одну минуточку, месье, — сказал Густав, когда он с его помощью надел сюртук.

С этими словами слуга вышел за дверь и закрыл ее за собой.

Маркиз не видел, как он машет рукой Руперту, стоящему на верхних ступеньках лестницы.

Получив сигнал, Руперт побежал, чтобы предупредить Мариетту, а та сообщила Леону.

После этого все были готовы к приходу маркиза.

Густав открыл дверь, и Жан-Пьер вышел в коридор, чувствуя, что может двигаться на удивление легко после стольких дней, проведенных в постели.

Он сразу отметил, что коридор выглядит гораздо опрятнее, чем прежде, а дойдя до лестницы, с удивлением оглядел холл. Маркизу помнилось, что он был особенно грязным и гнетущим, а теперь в окнах блестели новые стекла, стены были чисто вымыты.

Начав спускаться по ступенькам, Жан-Пьер увидел три фигурки, ожидающие его у большого камина.

Они стояли на огромном ковре, которого, как помнил маркиз, в холле не было, когда он прибыл в замок; сразу за ними стоял столик, тоже новый, и на нем в большой вазе полыхали красные розы.

Маркиз был очень тронут, что ему принесли цветы из замкового парка.

Достигнув подножья лестницы медленным и очень осторожным шагом, Жан-Пьер посмотрел на троих детей, ожидавших его.

Мейвис Жан-Пьер, конечно, знал, а Руперт оказался таким, как он и ожидал.

Взглянув на Мариетту, маркиз был поражен.

Он предполагал, что девушка будет довольно милой, но теперь понял, что ошибался, называя Мейвис ангелом.

Малышка была херувимом, а ангелом — Мариетта.

Сходство сестер прослеживалось очень явно.

Маркиз никогда еще не видел такого прелестного и утонченного создания, как Мариетта с ее светлыми волосами и голубыми глазами.

Когда он подошел к детям, его глаза были прикованы к лицу девушки.

Маркиз остановился напротив Мариетты, и они какое-то время стояли, глядя друг другу в глаза, совершенно не в силах отвести взгляд.

Для Мариетты маркиз оказался всем, что она предчувствовала, и даже большим.

Девушка инстинктивно чувствовала, что хозяин замка хорош собой, но не ожидала, что он обладает такой притягательной внешностью и таким сильным духом: его энергия будто тянулась к ней.

Вот что она чувствовала, когда лечила его.

Но то был мужчина, сраженный болезнью и слабостью, теперь же он больше походил на греческого бога.

Сильного, здорового, неотразимого и привлекательного.

Молчание, конечно, нарушила Мейвис.

— Вы пришли, — сказала она, просовывая ладошку в руку маркиза, — теперь увидите большой-большой сюрприз.

— Как раз этого я и жду, — ответил маркиз, — и уверен, что очень ему обрадуюсь.

— Очень-очень обрадуетесь, — повторила Мейвис.

Девочка потянула его за руку в коридор.

Маркиз понял, что они идут по направлению к гостиной и задался вопросом, что его может там ждать.

Что бы это ни было, Мейвис настолько оживилась, что чуть ли не танцевала рядом с ним.

Дверь была закрыта, но Руперт прошел вперед, чтобы распахнуть ее.

В следующий миг маркиз вошел в гостиную и застыл в крайнем изумлении.

Комната, которую он видел перед собой, словно появилась из его мечтаний.

Начищенные канделябры сверкали в солнечном свете, а расшитые занавеси красиво обрамляли окна.

Пол застилал обюссоновский ковер.

Комната теперь могла похвастать диванами, креслами, столом и, что самое поразительное — картинами.

Маркиз огляделся вокруг, пытаясь понять, не обманывает ли его зрение.

Потом он заметил, что у стены, противоположной камину, стоят навытяжку какие-то люди.

Когда он посмотрел в их сторону, они принялись хлопать в ладоши и приветствовать его.

Все это было так неожиданно и так оглушающе, что впору было подумать, не спит ли он на самом деле.

В следующий миг рядом с ним зазвучал нежный голос, и Мариетта по-английски сообщила:

— Эти люди сделали все это для вас и работали бесплатно, потому что восхищаются вами и питают глубокую привязанность к замку.

Маркиз подошел к каждому, чтобы пожать руку. Сначала он поздоровался с Леоном, а потом поочередно со всеми, кто с ним работал.

Все они воевали, и маркиз спрашивал, в каком полку и где кто служил.

Из того, как они отвечали и как смотрели на маркиза, Мариетта поняла, что была права.

Они считали его героем.

Только когда маркиз пожал руку последнему, девушка предложила:

— Я подумала, вы захотите пригласить людей выпить с вами в столовой вина.

Тогда маркиз произнес несколько слов.

Он начал с того, что поблагодарил всех, сказав, что сюрприз в гостиной был самым прекрасным за всю его жизнь. Затем маркиз сказал, что невозможно передать, как он расстроился, когда увидел свой дом в состоянии, в котором тот находился сразу после его возвращения.

Он от всей души поблагодарил их за то, что они сделали для замка.

Закончил маркиз словами:

— Я хочу пообещать вам кое-что. Если это представится возможным — а я уверен, что представится — в будущем я возьму на работу каждого, кто мне помогал.

Снова раздались возгласы одобрения, и люди проследовали за маркизом и Мариеттой в столовую. Эта комната тоже приобрела куда лучший вид, хотя оставалось еще многое доделать.

Стулья из столовой сохранились в погребе и отличались изящной резьбой с позолотой.

«Эти стулья достойны скорее короля, — подумала Мариетта, — чем просто маркиза».

На стенах висели четыре огромных портрета предков маркиза, производивших весьма внушительное впечатление.

Бокалы и вино, которое разливали месье Мало и Густав, придавали обеденному столу гостеприимный и торжественный вид.

Каждому хотелось рассказать маркизу о том, что они успели сделать.

Как Мариетта нашла сокровища, заложенные кирпичами в погребе, поведал Леон.

— Должно быть, их спрятали туда, — сказал он, — два молодых человека, которых потом убили в начале войны.

— Как вам пришло в голову, — спросил у Мариетты маркиз, — что такие замечательные вещи спрятаны там, где меньше всего этого можно было ожидать?

— Я помолилась святому Антонию, — ответила она просто.

— В таком случае, мы, конечно же, должны как можно скорее вознести благодарность этому святому, — улыбнулся маркиз.

— Думаю, у отца Бернара найдутся соображения по этому поводу.

— Это священник, который живет в поселке?

Мариетта кивнула.

Она подумала, что еще будет масса времени, чтобы рассказать маркизу об отце Бернаре; и его, несомненно, порадует, что священник пообещал учить Руперта, чтобы мальчик смог поступить в хорошую школу.

«Мне так много всего нужно обсудить с маркизом, — сказала себе Мариетта. — Ах, если бы он только согласился меня выслушать!»

В данный момент Жан-Пьер слушал человека, который сражался с англичанами и потерпел поражение в битве при Ватерлоо.

«Как великодушно со стороны людей, — подумала Мариетта, — что они не питают злобы ни ко мне, ни к детям из-за того, что мы англичане».

Все разговаривали и пили вино, пока Мариетта не сказала, что, поскольку для маркиза это первый день внизу, он не должен перенапрягаться, и сейчас его ждет ленч.

— Мы вернемся к работе, месье, — прозвучал высокий голос Леона. — Нужно очень многое сделать, а мы еще не принимались за бальную комнату.

— Как только замок будет восстановлен настолько, насколько вы сможете это сделать, — сказал маркиз, — я устрою праздничный вечер, чтобы все, кто живут в поселке, смогли прийти и посмотреть, каким он стал.

— Мы сделаем его таким же, как до революции, — пообещал Леон, и маркиз снова его поблагодарил.

На столе оставалось еще немного вина.

Густав предложил маркизу, Мариетте и детям перейти в комнату поменьше, где они завтракали, обедали и ужинали с тех пор, как приехали в замок.

Эту комнату тоже значительно украсили тем, что обнаружилось в погребе, и теперь вокруг стола стояло четыре изящных стула. Картины на стенах не уступали тем, что висели в гостиной. Среди полотен, найденных в тайнике, Мариетта узнала прекрасную картину Пуссена и творение Буше и выбрала их для этой комнаты.

Девушка помнила из рассказов отца, что в пятнадцатом веке величайшим живописцем Франции был Жан Фуке, и здесь висели две его картины. Было также и полотно Жана Оноре Фрагонара, которое Мариетта намеревалась со временем перенести в одну из более просторных гостиных.

Маркиз сел во главе стола, и месье Мало подал особый ленч. Его жена, которой помогали другие женщины, готовила сегодня с особой тщательностью и вниманием к деталям.

Мариетта знала, что, подобно мужчинам, работавшим в замке из уважения к маркизу, из поселка также стали приходить женщины.

Сначала ими двигало любопытство, а потом и желание внести свой вклад в восстановление замка. Сейчас шестеро из них помогали мадам Мало на кухне.

Мариетта решила, что по окончании ленча попросит маркиза сходить к ним и поблагодарить.

Сейчас он осматривал комнату, останавливая взгляд на картинах.

— Как вы сумели все это сделать? — спросил он. — Я без чужих подсказок знаю, что всем этим обязан вам.

— Мне очень повезло, — ответила Мариетта, — и только чистейшая удача или, как мне хотелось бы верить, ответ на молитву позволил мне найти сокровища, спрятанные в погребе.

Девушка улыбнулась и продолжила:

— Как умно со стороны прежней экономки было придумать такой тайник! И ее сыновья молодцы: заложили стену так, что люди до сих пор думали, будто погреб очень короткий, тогда как на самом деле он гораздо длиннее.

— Я обязательно осмотрю его, — сказал маркиз, — но сейчас мне вполне достаточно видеть то, что в нем было.

Маркиз снова взглянул на картины, и Мариетта сказала ему:

— Полагаю, вы знаете, месье, какую огромную ценность они представляют, особенно Фуке, который создал всего несколько холстов, но всегда считался одним из величайших мастеров Франции.

— Позвольте, вы же читаете мне лекцию о моей собственной стране, — запротестовал маркиз.

— Прошу прощения, если мои слова прозвучали менторски. Это лишь потому, что я хочу больше узнать о сокровищах, которые мы нашли. К счастью, в библиотеке все-таки осталось несколько книг, из которых я смогла почерпнуть информацию.

— Полагаю, — улыбнулся маркиз, — вы захотите, чтобы я первым делом пополнил библиотеку.

Мариетта просияла.

— Я надеялась, что вы это предложите. Мне плакать хочется, когда я думаю о сожженных книгах. К счастью, в погребе было несколько изданий, спасению которых, я знаю, вы очень обрадуетесь.

— Не могу поверить, что человеку может улыбнуться счастье, как мне, — сказал маркиз, — и, конечно же, моя самая большая удача в том, что мне помогаете вы.

Маркиз сказал это так, что Мариетта покраснела.

Жан-Пьер подумал, что румянец очень украшает девушку.

Руперт, конечно, только и ждал момента перевести разговор на лошадей.

— Все конюшни вычистили, месье, — вмешался он, — и я катался на обеих лошадях, которых вы привезли из Парижа, но они не очень резвые.

В глазах маркиза мелькнул огонек.

— Другими словами, ты вежливо просишь меня купить еще лошадей, и притом быстроногих?

Руперт вскрикнул от радости.

— Вы это сделаете?! Ах, месье, пожалуйста, сделайте это! В округе есть такие замечательные места для прогулок верхом! Я знаю, вам понравится там кататься, когда вы поправитесь.

— Я выздоровлю уже скоро, — уверил маркиз. — Тебе придется помочь мне найти самых лучших лошадей, но сначала предстоит очень большая работа в поместье, чтобы вернуть его в нормальное состояние.

Он смолк на мгновение.

— Приехав сюда, я увидел результат пятнадцати лет бездействия, царившего, пока здесь никто не жил.

— Мы поможем, — вмешалась Мейвис, — Жако хочет, чтобы вы были очень счастливы.

— Я счастлив, — ответил маркиз. — Я давно не был так счастлив, и все благодаря Мариетте и ее волшебным травам.

— Вы очень хороший, — сказала Мейвис. — Жако доволен.

— Если мы устроим вечеринку, — отозвался маркиз, — Жако, безусловно, будет в списке приглашенных. Ты должна рассказать мне, что он любит и что я могу ему подарить.

Мейвис склонила голову набок.

— Я придумаю что-нибудь, что он любит.

Мариетта улыбнулась.

— Не разбалуйте ее. Но она действительно умница, что убедила вас вечером и утром пить отвар из цветов бузины.

— Она просто-таки принуждала меня к этому, — с улыбкой заметил маркиз. — Но я очень благодарен за то, что для меня делалось. И, конечно же, я должен сказать спасибо вам.

Тон и взгляд маркиза снова вызвали на щеках Мариетты румянец.

«Он ни за что не должен узнать, — сказала она себе, — как я лечила ему плечо».

Отмечая прямую осанку маркиза, девушка поняла, что его плечо действительно зажило, и мысленно прочла короткую благодарственную молитву.

После ленча предстояло осмотреть комнаты, в которых еще продолжались работы.

Маркиз по совету Мариетты отправился на кухню, где его с восторгом встретили женщины из поселка. Сегодня вечером им будет что рассказать соседям.

Маркиз развеселил женщин и сказал мадам Мало, что теперь, когда ему стало лучше, он может нанять для нее двух помощниц на кухню.

— Кроме того, — объявил он, — нужны еще три женщины для работы в доме.

Мария, которую прислал к Мариетте месье Ренуар, оказалась очень расторопной, как и говорил лавочник.

Девушка только надеялась, что маркизу, пообещавшему взять на работу всех, кто помогал в замке, не придется продать слишком много своих прекрасных картин.

Когда полотна повесили на стены, они настолько органично вписались в интерьер замка, что стало понятно — они были там всегда.

День клонился к вечеру, и Густав напомнил о возвращении маркиза в постель.

— Если возьметесь за слишком многое, месье, — предостерегал он, — вовсе сляжете, и не будет вам никаких прогулок верхом и ничего такого.

Маркиз беспомощно развел руками.

— Видите, как меня запугивают, — обратился он к Мариетте, — если не Густав, так уж наверняка Мейвис за меня возьмется!

— Они, как и все мы, хотят, чтобы вы скорее поправились, — ответила Мариетта. — Очень не хочется об этом говорить, но поместье крайне нуждается в вас.

Маркиз рассмеялся.

— Я это понимаю, и вам, конечно, придется подарить мне еще два-три чуда, чтобы поместье стало таким же прекрасным, как гостиная!

— Ах, прошу, не ждите слишком многого, — взмолилась Мариетта. — Вам повезло, несказанно повезло, что в погребе нашлись настоящие сокровища, но я сомневаюсь, что в лесах или непаханной земле что-то спрятано.

— Раз уж судьба столь благосклонна, — возразил маркиз, — не думаю, что теперь она от меня отвернется. Мне кажется, Мариетта, что судьба очень похожа на вас.

Мариетта не знала, что сказать.

Когда она посмотрела на маркиза, их взгляды встретились, и вновь невозможно было отвести глаз.

Густав, ожидавший у двери, решительно прервал паузу:

— Я иду наверх, месье, чтобы приготовить вам ванну.

Он исчез, но оставил дверь открытой, показывая тем, что маркиз должен последовать за ним.

— Вам нельзя перенапрягаться, — нежным голосом напомнила ему Мариетта.

— Сейчас я вернусь в постель, — ответил маркиз, — но сегодня ночью буду ждать вашего целительного прикосновения.

Мариетта ахнула:

— Вы знали!..

— Знал. Теперь я знаю, что вы действительно ангел, как я и подумал, когда впервые увидел вас.

Мариетта вновь не могла найти слов.

Маркиз долго не сводил с девушки взгляда, потом повернулся, покинул комнату и стал медленно подниматься по лестнице.

Когда он ушел, Мариетта подошла к окну и выглянула в сад.

Мужчины и мальчишки творили чудеса во дворе и в саду замка. Трава была подстрижена, клумбы приведены в порядок, а заросли ежевики исчезли.

Эффект был потрясающим еще и потому, что теперь посреди сада бил фонтан!

Мариетта не была уверена, что маркиз заметил это, поскольку его внимание было занято другим.

Фонтан выбрасывал струи воды вверх, и в облаке водяных брызг переливалась радуга.

Мариетта смотрела на фонтан и радовалась, как дитя.

«Теперь нас будет окружать красота», — подумала девушка.

И в следующий миг в голове Мариетты, словно кто-то произнес его вслух, прозвучал вопрос: а хочет ли маркиз любви?

Вернувшись в спальню, маркиз пережил еще одно потрясение.

Пока он обедал с Мариеттой и детьми, а потом осматривал комнаты замка, его спальня преобразилась.

Богатые занавеси из бархата малинового цвета, которые нашла в погребе Мариетта, красиво обрамляли кровать и окна.

Эти шторы, а также шторы в гостиной, были единственными, которые сумела спасти прежняя экономка, поскольку они были лучшими в замке. Женщина не могла допустить, чтобы они попали в руки революционеров и были сожжены или украдены.

Маркиз подумал, что теперь это действительно кровать, на которой могли спать его прославленные предки. Невзирая на то, что стены крайне нуждались в покраске, а потолок растрескался, спальня выглядела очень внушительно.

«Нужно переехать в какую-нибудь другую комнату, — подумал маркиз, — пока здесь будут делать ремонт. Я хочу увидеть ее во всем великолепии!»

Он улыбнулся этой мысли.

Маркиз понимал, что все это стало возможно только благодаря Мариетте.

Жан-Пьер видел, как преобразился разрушенный замок, и был уверен в том, что со временем он станет одним из красивейших замков Франции.

Здание постепенно приводили в такой вид, какой оно имело в прошлом, и теперь маркиз мог со всей уверенностью считать себя наследником рода маркизов де Кастильон.

«Как могло мне так посчастливиться, так несказанно посчастливиться, — спрашивал он себя, — как все это могло случиться со мной?!»

Странно было думать, что все это произошло просто потому, что они с полковником Долишем сдружились, пока залечивали раны, полученные в битве при Ватерлоо.

«Разве мог я тогда всерьез предположить, — размышлял Жан-Пьер, — что полковник пришлет мне на попечение своих детей?»

Он был совершенно очарован малышкой Мейвис. Но, увидев сегодня Мариетту, маркиз понял, что это самая красивая девушка из всех, кого он когда-либо видел.

Конечно, в его жизни были женщины, иначе он не был бы французом.

Как только Жан-Пьер вступил в ряды армии, его направили в казармы Парижа; предполагалось, что офицеры на время увольнительных, примерно раз в две недели, будут выходить в город.

Жан-Пьер не был так богат, как некоторые его ровесники; однако, будучи очень привлекательным внешне и обладая громким титулом, он мог рассчитывать на внимание самых красивых кокеток.

В новом обществе, созданном Наполеоном, было также много привлекательных вдов и женщин, состоявших в браке с благодушными мужчинами, которые и сами искали иных развлечений.

Маркиз наслаждался каждой минутой, однако справедливо было бы сказать, что, утопая в удовольствиях, которые предлагал Париж, он сумел сохранить свое сердце нетронутым. Его affaires-de-coeur[14] никогда не были серьезными.

Когда полк Жан-Пьера перевели в другую часть Франции, офицерский досуг стал проходить в другом городе, но молодого человека вовсе не беспокоило, как других, что Париж теперь далеко.

Маркиз поймал себя на мысли, что Мариетта отличается от женщин, которых он знал прежде.

Когда девушка исцеляла его плечо, Жан-Пьер ощущал, что она каким-то странным образом становится частью его самого.

Его энергия сливалась с ее.

Они были как будто соединены друг с другом.

«Она такая милая, хрупкая, — говорил себе маркиз, лежа в постели. — Но она очень молода, а ее сердце, несомненно, все еще в Англии, где она прожила много лет».

С теплотой подумав о Мейвис, маркиз понял, что хотел бы иметь такую же очаровательную дочь. Хотелось ему, конечно, и сына, который унаследует замок и поместье, когда его не станет.

«Дай-то Бог, — размышлял он, — чтобы никогда больше не было революций и войн».

Было поздно, Густав уже давно пожелал ему спокойной ночи.

Маркиз начал волноваться, что Мариетта не придет к нему, как обычно.

Лежа в огромной фамильной кровати с бархатными занавесями, он боялся, что девушка предпочтет стул тому, чтобы стать на колени рядом с ним.

Потом маркиз опять подумал, что из-за его признания Мариетта может не прийти.

Она знала, что он хорошо себя чувствует и его рука уже зажила. Она уже и так много сделала, зачем ей беспокоиться о большем?

В то же время Жан-Пьер думал, что девушка понимает, как остро он нуждается в ее молитве о том, чтобы его тело стало таким же сильным, как до ранения.

Маркиз отчаянно боялся, что девушка рассудила именно так.

И в следующий миг он услышал, что дверь тихонько отворилась.

Маркиз затаил дыхание, когда Мариетта подошла к нему и опустилась на колени. Затем, когда девушка только собралась протянуть руку, чтобы коснуться его плеча, он прошептал:

— Я боялся, что вы обо мне забыли.

— Я не… забыла. Я… думала, что… больше не нужна вам.

— Вы мне нужны. Очень-очень нужны, — ответил маркиз.

— Вас мучает боль?

Маркиз испугался, что девушка может уйти.

— Она, конечно, не такая, как раньше, — ответил он, — но все же я нуждаюсь в вашем исцеляющем прикосновении.

— Значит, я должна это сделать.

Мариетта протянула руку, и ее пальцы нежно коснулись обнаженного плеча маркиза.

Девушка почувствовала, как по ее телу пробежала мелкая дрожь, и ей показалось, что маркиз ощутил то же самое.

Она начала молиться, но сосредоточиться оказалось сложно. Сознание того, что Жан-Пьер смотрит на нее в темноте, лишало ее сил.

Долгое время они хранили молчание.

Потом, когда Мариетта убрала руку от плеча маркиза, он сказал:

— Вы не коснулись моего лба!

— Вы знали, что я и это делала? — спросила девушка.

— Я считал, что вы приводите в порядок мои мысли.

Мариетта протянула руку и опустила ее на лоб маркиза, отметив, какой он у него благородно высокий.

Лоб умного человека. Человека, который мыслит; такой был у ее отца.

Потом что-то подсказало девушке, что по части ума маркиз не нуждается в помощи. Она должна помочь ему видеть лучшее в мире и окружающих людях.

Вот что нужно маркизу в будущем и что сделает его счастливым.

Мариетта закрыла глаза и заставила себя молиться об этом, чувствуя, что он молится вместе с ней.

Жан-Пьер в точности понимал, что она говорит, и, когда она убрала руку, очень тихо произнес:

— Спасибо, Мариетта. Мне нужны ваши молитвы; теперь я знаю, зачем вы были посланы сюда и как мне посчастливилось встретить вас.

— Я просто хочу, чтобы вы были здоровы, — ответила Мариетта, — и счастливы.

— Я счастлив больше, чем когда-либо в жизни.

Он замолчал, и Мариетта поднялась на ноги.

Девушка стояла, глядя на маркиза, но непросто было разглядеть его силуэт, как это было при легких занавесках, пропускающих лунный свет. Теперь в комнату через окно падала лишь узкая полоска света, так как маркиз намеренно не задернул одну из занавесей.

Он по-прежнему молчал, и Мариетта мягко произнесла:

— Пусть ангелы хранят вас!

В следующий миг она покинула спальню, притворив за собой дверь.

Маркиз глубоко вздохнул, как будто вернулся с небес на землю.

Засыпая, он подумал, что дороже всех сокровищ, которые вернулись в замок, была Мариетта.

Мариетта возвращалась к себе в комнату, будто скользя по лунной дорожке.

Девушке казалось, что звезды указывают ей путь, и, войдя в свою спальню, она подбежала к окну и выглянула наружу.

Лунный свет околдовал весь сад, осыпал сверкающими звездами верхушки деревьев. Это было так великолепно, что Мариетте захотелось стать великим художником, как те, что нарисовали картины внизу, и выразить то, что она видит, на холсте.

Впрочем, она знала, что никому не под силу в точности передать чудеса небес и что никто не сможет повторить божественный блеск мерцающих звезд.

«Это все равно, — думала девушка, — что пытаться выразить словами то, что я сейчас чувствую».

Чудо и слава Божья дали ей силу исцелять тех, кто страдает; она знала, что только благодаря молитве нашла сокровища, принадлежащие замку.

«Как можем мы сомневаться, — спрашивала она себя, — что есть великая сила, которая заботится и оберегает нас?!»

Она думала о том, как счастливы ее брат и сестра.

Только божественная рука могла указать отцу, что их надо оставить маркизу, если сам он не проживет достаточно долго, чтобы о них позаботиться. Мариетта была уверена, что отец сейчас наблюдает за ними с небес и видит, как замечательно все вышло.

По меньшей мере все они в безопасности в этом прекрасном замке.

Перед тем, как раздеться, Мариетта заглянула к Мейвис и увидела, что малышка спит в обнимку с Жако. Девочка выглядела очень счастливой. Она так радовалась всему, что сегодня происходило, и сюрпризу, который приготовили для маркиза!

Оба ребенка были в полном восторге от дома, в котором живут.

Отец Бернар уже провел с Рупертом два урока, и мальчик сказал, что было «жутко интересно», а это немалая похвала из его уст.

«Нам повезло, нам так невероятно повезло, — сказала себе Мариетта, — и мы ни в коем случае не должны делать ничего такого, от чего бы он захотел отослать нас прочь».

Мариетта призналась себе, что ей хотелось бы остаться в спальне маркиза и поговорить с ним.

Девушка застенчиво думала, что маркиз был мужчиной из ее грез, тем, кого она не ожидала встретить в реальной жизни в образе человека из плоти и крови.

Мариетта снова взглянула на звезды и поблагодарила их за то, что они привели ее с детьми в этот замок.

Потом она легла в постель и закрыла глаза.

Завтра нужно многое сделать, о многом подумать и поговорить.

«Нужно постараться уснуть», — сказала себе Мариетта.

Закрыв глаза, девушка поймала себя на том, что вспоминает комплименты, которые говорил ей маркиз.

А еще Мариетта не могла не вспомнить странное ощущение, которое испытала этой ночью, касаясь его.