Мой босс - мой враг?

Глава 20. Женя

Съемки ролика проходят великолепно. Я увлекаюсь и на какое-то время забываю о визите брата и о предложении Тимура. Но, как только приезжаю домой, мысли наваливаются со всех сторон.

— Ты чего такая хмурая? — спрашивает Маша.

Сегодня ее очередь готовить ужин, и она постаралась. Жареная курица манит золотистым боком, молодая картошка, присыпанная укропом, исходит паром. А ароматы такие, что, кажется, съем все до крошки.

Увы, аппетит пропадает начисто, стоит лишь вспомнить о дневном приключении.

— Степка вышел из тюрьмы.

— Как? — Маша вскакивает, потом садится и снова вскакивает. — Тетка сообщила?

— Сам в компании появился.

— Как? — опять взвивается соседка. — Ты разве говорила родственникам, где работаешь?

— Нет. Увидел мое фото на обложке журнала, а дальше дело техники.

Рассказываю подружке подробности, она даже есть перестаёт, настолько поражается наглостью родственников.

— И как ты поступишь теперь? Он же тебе покоя не даст. Может, снова его посадить?

— По какой причине?

— Ну, правду следователю рассказать.

— И что это даст? Расследование возобновят, а я пойду по этапу как соучастница убийства.

— Да, ну и дела, Женька. Должен же быть выход.

— Тимур предложил.

— Твой спаситель? Опять? Молодец какой, мужик! И что он предложил?

Я рассказываю, а потом озадаченно смотрю на Машу и внезапно понимаю: и правда, Тимур пытается спасти меня уже во второй раз. А если вспомнить, что именно он взял меня на работу (Анна Павловна проговорилась), то уже в третий. Почему? После той трагедии чувствует во мне родственную душу?

«Дурочка, признайся себе, — шепчет внутренний голос, — ты испытываешь те же эмоции». Я опускаю глаза и смотрю на тату, слегка касаюсь ее пальцами.

— Ты же хотела ее свести, как устроишься на работу, — ловит взглядом мои движения Маша.

— Хотела, а теперь сомневаюсь. У всей старой команды такие тату на разных местах тела, и никто их не стесняется.

— Влилась в огненный коллектив? — смеётся Маша.

— Точно, огненный, — улыбаюсь и я, вспомнив значение иероглифа.

Рассказав подруге о проблеме, я словно перекладываю часть ноши на ее плечи. На душе становится легче, настроение поднимается. Пока мою посуду и убираю со стола, соседка ищет фильм, который решили посмотреть перед сном. Звонок телефона слышу не сразу.

— Это тебя, — заглядывает в кухню подружка.

— Да, слушаю.

— Женька, наглая стерва! — голос тетки звенит от возмущения. — Степка к тебе со всей душой, а ты? Он ради тебя человека убил, а ты завела уже кавалера, бессовестная твоя рожа!

— Тетя Зина, я не хочу с вами разговаривать, — теряюсь от нападения и не даю отпор сразу.

— Ах, ты не хочешь! Да? Сын пришел домой с обожженным лицом. Это так ты благодаришь за его внимание к тебе.

— Тетя Зина, оставьте меня в покое! — горло сдавливает спазм.

Тут же бросаюсь к сумке и брызгаю в рот лекарство. Дыхание немного восстанавливается.

— Я-то тебя оставлю, а вот Степка не прощает предательства!

— Что? Какое предательство? Когда я его предала? Наоборот, выручила, не рассказала следователю, что прекрасно понимаю причину нападения на меня, что могу назвать всех, кто хотел меня изнасиловать и убить. Да и парень, который меня спас, тоже пострадал.

Меня уже несёт по бездорожью. Долго сдерживаемый гнев вырывается наружу и со всей мощью обрушивается на голову тётушки.

— Ну, ладно тебе, Женька, — внезапно сдаёт позиции тетка. — Кто старое помянет…

— Я о любви вашего сына ничего не знала, а сейчас тем более не собираюсь ее принимать. Кроме братских чувств, нет в моей душе ничего. Слышите, ни-че-го!

— Но Степану как быть? Ты вон, устроилась хорошо. Работаешь в большой компании, личиком светишь на всю страну. А он после отсидки никому не нужен.

— Вам нужен, матери. Все, разговор окончен. Больше не звоните, иначе сменю ещё раз номер.

— Да мне он и не нужен, могу в компанию прийти, с твоим боссом поговорить. Так и так, в семье трудности, дайте прибавку племяшке…

От такой наглости я захлебываюсь слюной, набежавшей в рот, и ничего не могу сказать.

— Только посмейте! — говорю сквозь зубы. — Только посмейте!

— А что ты сделаешь-то? У тебя даже прописка московская, да и то наша. Выпишу тебя, и с работы вылетишь, как миленькая. Сама к нам приползешь.

Машка, стоявшая у двери и слушавшая разговор, вдруг срывается. Она выхватывает трубку и кричит:

— Не нужна ей ваша прописка! Она скоро замуж выйдет!

Соседка свапает по экрану, отключая звонок, а я без сил плюхаюсь на стул. Слёзы отчаяния сами катятся по лицу.

— Маш, может, мне домой уехать? — хлюпаю носом я.

— Ещё чего выдумала! — подружка становится рядом, обнимает меня за плечи. — У тебя мать слабохарактерная, сразу тетке позвонит, а та со своим сыночком прикатит. Нет, Женька, твоё спасение — замужество. И найти надо сильного человека, который этих… в бараний рог согнет.

— Да где же этого сильного взять?

— А твой спаситель?

— У него невеста есть.

— Сама же сказала, что они расстались.

— Видимо, не до конца, раз ему подстраховка нужна. Так что, подружка, его предложение — это всего лишь способ защиты, не больше.

— Не скажи, не скажи…

Рингтон телефона перебивает ее пламенную речь. Мы дружно опускает глаза на экран: незнакомый номер. Переглядываемся.

— Банк, наверное, — шепчу я. — Не буду отвечать.

— Номер не банковский, те обычно из одинаковых циферок состоят, да и время уже позднее, рабочий день закончился.

Точно, стрелки на часах показывают девять часов. Звонки прекращаются, но тут же щёлкает уведомление. Я открываю журнал сообщений и читаю: «Уважаемая Евгения Михайловна, вам доставка. Для вас приятный сюрприз».

— С этого же номера, — шепчет Машка и выглядывает в коридор.

— Мать ети! Это что ещё за сюрприз?

Мы на цыпочках подкрадываемся к двери и заглядывает по очереди в глазок. Напряжение нервов зашкаливает, поэтому, когда раздаётся звук звонка, обе взвизгиваем и бросаемся в комнату. Но человек за дверью не уходит. Он вежливо стучится.

— Евгения Михайловна, не бойтесь, посмотрите, вот мое удостоверение.

Я опять прилипаю к глазку. Вроде бы все в порядке, есть кривое фото, адрес, номера и название фирмы, вот только прочитать его не успеваю.

— Рискнем? — спрашивает Машка, киваю в знак согласия.

Соседка набрасывает цепочку, я хватаю сковородку и готовлюсь вмазать по лбу любому, кто сунется с нападением. Мы открываем дверь, за ней стоит молодой паренёк и широко улыбается, а в руке он держит огромную корзину цветов.

— Это вам, распишитесь.

Я неловко корябаю свою фамилию и захлопываю дверь. Маша выуживает из глубины цветов открытку и протягивает мне. Ее глаза блестят от возбуждения: в нашей с ней скучной жизни приключений не случается.

«Дорогая, Женя! — читаю вслух витиеватые слова. — Мы с тобой выдержали тяжёлое испытание. Пусть эти цветы ознаменуют начало новой жизни. Я приглашаю тебя на свидание. Жду внизу, у подъезда. Тимур».

С каждым словом мой голос все больше дрожит, а в конце я даже говорить не могу от волнения. Машка бросается ко мне и прижимает к себе.

— Тихо, ну, что ты, что ты!

— Маш, это он…

— Я слышала.

— Он приглашает…

— Понятно.

— Посмотри, он там?

— Не могу, наши окна не выходят во двор.

— Да?

— Что ты, глупенькая, разволновалась так? Иди к нему, если зовет. Хороший парень, проверенный опасностью.

— Но это неправильно…

— Потом будешь думать, что правильно, а что нет!

Маша приносит мне из комнаты одежду, снимаю домашние шорты и футболку, но сомнения уже просыпаются в душе.

— А если это ловушка? Вдруг меня ждёт не Тимур, а Степан?

— Откуда брат узнал твой адрес?

— Я написала его в резюме.

— И что с того? Неужели ты думаешь, что первому встречному сотрудники показывают документы?

— И правда, туплю, — натягиваю джинсы, но замираю. — А если Ольга с ресепшн дала адрес брату?

— Сама говорила, что он ей нагрубил. Судя по твоим рассказам, эта девушка с характером.

— Могла сволочная Светка подсуетиться.

— Слушай, Серова, хватит паниковать! Пока не выйдешь на улицу, не узнаешь! Одевайся! Я тебя провожу.

— Сковородку возьми.

— Обязательно. А ты баллончик свой держи в руке. Если что — в глаза брызгай!

Мы спускаемся на первый этаж и осторожно выглядываем в окно подъезда. Белая машина припаркована у тротуара. Ее окна светятся, огоньки габаритов горят, а из салона доносится приятная музыка, но водителя не видно.

Машка подталкивает меня в спину, мол, иди уже! Я открываю дверь, вглядываюсь в темноту вечера, и вдруг тёплые руки закрывают мне глаза.

— Нет! — вскрикиваю и отпрыгиваю в сторону.

И тут слышу глухой удар, стон, и сзади падает что-то тяжёлое. Оборачиваюсь: подруга стоит с поднятой над головой сковородкой, а под ногами лежит Тимур собственно персоной и держится за затылок.

— Женя, ну, ты даёшь! — стонет он.

— Прости! — присаживаюсь на корточки. — Прости. У меня инстинкт сработал.

— У меня тоже, — Маша наклоняется к боссу. — Женька вскрикнула, ну, я и вмазала. Даже подумать не успела.

— Можешь встать? — протягиваю руку.

Мучительно хочу прикоснуться, погладить больное место, подуть на него и не смею. Раскаяние испепеляет душу.

— Встану, куда же я денусь, — ворчит Тимур.

Опираясь на стену, он поднимается на ноги. Убирает ладонь с затылка, и мы с Машей опять вскрикиваем: на коже багровеет кровавое пятно. Вот тебе и первое свидание!

— Так, рану надо обработать! — решительно заявляет подруга.

Мы возвращаемся домой, возимся с йодом, салфетками, пластырем. Тимур морщится от наших неумелых действий, но терпит. Наконец мы останавливаем кровотечение, даём таблетку от головной боли и замолкаем: что дальше?

В воздухе повисает неловкость. Тимур резко встает, но его ведёт вбок, мы с двух сторон бросаемся на помощь.

— Нет, так дело не пойдёт. Вдруг у тебя сотрясение! — волнуется Маша. — Надо вызвать скорую.

— Все нормально. До свадьбы заживет, — улыбается Тимур и почему-то смотрит на меня.

На что, гад, намекает? Какая свадьба, если я от одного прикосновения валюсь на пол. Хороша невеста из теста и без места!

— Но ты не можешь в таком виде уехать, — виновато говорю я.

— Предлагаешь остаться у тебя на ночь? — шутит босс.

— Ещё чего!

— А что, оставайся! — оживляется Машка, я толкаю ее локтем в бок.

Но она не обращает внимания на мои жалкие потуги выпроводить гостя из квартиры. Подруга бежит к дивану, вытаскивает одеяло, подушку и второй комплект постельного белья. Мгновенно делает приличное спальное место и торжественно показывает на него Тимуру.

Но тот смотрит на меня. Я вижу его пристальный взгляд, но отвожу глаза.

— Женя, за тобой последнее слово, — наконец выдаёт он.

— Вы за меня уже все решили, — поджимаю плечами я. — Делайте, что хотите!

Разворачиваюсь, ухожу в спальню и демонстративно захлопываю дверь. Только здесь вдыхаю полной грудью. Рядом с Тимуром не могу нормально дышать, и вовсе не потому, что организмом овладевает очередная паническая атака. Нет, здесь что-то другое, чему пока не могу дать объяснения.

Хлопок закрывающейся двери заставляет меня вскочить. Я бросаюсь в комнату, но там пусто. В кухне тоже никого нет, зато корзина с цветами стоит на столе и источает потрясающие ароматы. Наклоняюсь к ней и втягиваю в себя запахи.

— Что, довольна? — Машка крутит на пальце ключи. — Выгнала босса! А если он в аварию попадёт в таком-то состоянии?

— Оставь меня в покое!

— Ну и ладно!

Машка фыркает и падает на диван, а я опять скрываюсь в спальне. Мы ссоримся редко, видимо, сейчас именно тот случай, но слова подруги не дают мне заснуть. Я всю ночь ворочаюсь и перебираю в памяти опасности, с которыми может столкнуться Тимур, получив сотрясение головного мозга.

Утром, злая и раздражённая, я несусь на работу. Ни пассажиры в автобусе, ни мужчина, прижавшийся ко мне сзади, не волнуют меня сейчас. Влетаю в холл компании, нарисовав в голове страшную картину, и словно спотыкаюсь о стену: босс опирается на стойку ресепшн и весело болтает с Ольгой.

В сердце будто кол всаживают. Не могу понять своих чувств. Вид мило разговаривающего Тимура поднимает все дерьмо в душе. «Ах, вот, значит, как? — пулей проносится мысль. — И нашим, и вашим! Вечером цветочки одной, а утром кофеёк с другой!»

Срываюсь с места и, не здороваясь, несусь к турникетам.

— Мисс Суровость, — окликает меня сзади голос. — Куда торопимся? На пожар?

Тимур догоняет меня, хочет взять за руку, но я прячу ее за спиной и шиплю:

— Ещё раз назовёшь меня мисс, не знаю, что с тобой сделаю!

Не оглядываясь, шагаю к лифтам, где столпился народ. Люди косятся и переглядываются. Внезапно кто-то выдёргивает меня из толпы и разворачивает к себе лицом. Даже сомневаться не приходится, что это босс.

— О, да ты, кажется, ревнуешь! — громко говорит он. — Очень любопытно, что же ты мне сделаешь?

Тимур дергает меня к себе.

— Пусти! Люди смотрят!

Сотрудники и правда вытаращили глаза. Даже сомневаться не приходится, что парочка перед ними выясняет отношения, как поссорившиеся любовники.

— Пусть смотрят, — он подмигивает толпе, но та плавно перетекает в подъехавший лифт. — Мы же договорились, что будем вести себя так, словно у нас отношения.

— Я не думала, что ты, мистер Непостоянство, так быстро перейдёшь от слов к действию.

— Да, я такой, — хохочет Тимур, запрокидывая голову и привлекая внимание новой порции людей. — Хочешь, поцелую?

— Сдурел?

Я вырываюсь из его рук и влетаю в лифт. Буквально ввинчиваюсь в середину толпы и прижимаюсь к стене. От стыда горят щеки, пламенеют и кончики ушей.

— Ну и новички пошли нынче шустрые, — слышу громкий шёпот за спиной. — Эта вон сразу в начальники полезла.

— Ага! И в постель к боссу прыгнула.

— Зачем вы врете? — разворачиваюсь к сплетницам. — Мы с Тимуром знакомы уже давно!

— Да-да, слышали, знаем. Вот только у него невеста есть. Это тебя не смущает?

— Они расстались!

Лифт останавливается, и девушки вываливаются в коридор. Я плетусь следом. К сожалению, нам в одну сторону. Кажется, я видела их в отделе Вениамина.

Быстро сворачиваю к туалету, не хочу больше ничего слушать. Сажусь на крышку унитаза и закрываю глаза, нужно собраться с мыслями и выдержать это испытание до конца. Сплетники поговорят и скоро переключатся на другую тему, а мне жить дальше.

Сколько сижу, не знаю, но одиночество помогает успокоиться. Смотрю на часы: черт, меня уже потеряли на рабочем месте.

Бегу в свой отдел, ни на кого не глядя. В конце концов, всегда можно сказать, что мы с Тимуром не пара. Издалека вижу, что вокруг моего стола толпятся коллеги. Сердце начинает колотиться где-то в горле.

— Что случилось? — громко спрашиваю сотрудников.

Они дружно расступаются: на моем столе лежит длинная коробка. Сквозь ее прозрачную крышку виднеются стебли роз, уложенные в форме красного сердца. Сбоку прикреплена табличка, на которой написано: «Моей любимой Жене».

Я смотрю, не отрываясь на подарок, а в голове каша из разрозненных мыслей. «Со мной так нельзя! — выплывает самая шустрая из них. — Я же могу и поверить!»

Вдруг нежные руки обнимают меня сзади за талию и притягивают к твёрдому телу.

— Как тебе мой сюрприз, дорогая? — опаляет шею горячее дыхание.

Громкие аплодисменты грохотом отдаются в ушах, а в висках по-прежнему стучит:

«Со мной так нельзя! Нельзя!»