На новой работе у Дэвида всё оказывается намного проще, чем я привыкла. Никаких интриг, никаких острых замечаний за спиной. Здесь всё предельно ясно: задачи, дедлайны, помощь коллег. Первые дни проходят как в тумане, но приятном. Я сосредотачиваюсь на новых обязанностях, стараясь не оглядываться назад. Однако мысли о Марке преследуют меня. Иногда я думаю, сделал ли он какие-то выводы или просто решил, что я слабая и не смогла справиться.
Сегодняшний день начинается привычно. Я заканчиваю совещание и, чувствуя облегчение от хорошо выполненной работы, направляюсь к своему столу. По дороге меня останавливает администратор.
— Кейт, для вас посылка.
— Посылка? — я морщу лоб, удивлённая.
На ресепшене меня ждёт аккуратная коробка, перевязанная широкой белой лентой. Моё имя написано на ней красивым ровным почерком. Я открываю коробку прямо там, не дождавшись, пока дойду до своего места.
Внутри — букет из белых лилий, свежих и идеально собранных. А среди цветов лежит записка. Я разворачиваю её и замираю.
«Я был несправедлив. Дай мне шанс всё объяснить. Сегодня в 8 вечера. Адрес ты знаешь.»
Я читаю записку ещё раз, чувствуя, как в груди разгорается странное чувство. Смесь тревоги, надежды и какого-то едва уловимого волнения. Марк. Конечно, это Марк.
Вернувшись к своему столу, я кладу лилии рядом с монитором. Их тонкий аромат заполняет пространство, мешая сосредоточиться.
К восьми вечера я стою перед дверью квартиры Марка. Я долго раздумываю, идти или нет. Но, собравшись с духом, стучу. Дверь открывается почти сразу, как будто он ждал меня за ней.
Марк стоит передо мной, немного напряжённый, но в его глазах светится что-то знакомое.
— Спасибо, что пришла, — его голос звучит мягко, как будто он боится спугнуть меня.
Он отходит в сторону, давая мне пройти. Я захожу внутрь, осматриваясь. Всё кажется таким же, как я помню, но сегодня в комнате что-то изменилось. На столе стоит ужин: два блюда, бутылка вина, свечи горят мягким тёплым светом.
— Ты всегда умел удивлять, — замечаю я.
— Я подумал, что сегодня особенный случай, — отвечает он, жестом предлагая мне сесть.
Я опускаюсь на стул, и Марк садится напротив. Некоторое время мы молчим, и это напряжение кажется почти осязаемым. Наконец Марк берёт себя в руки и начинает говорить.
— Кейт, — его голос твёрдый, но в нём чувствуется раскаяние, — я хочу извиниться.
Я молчу, жду, что он скажет дальше.
— Я был несправедлив к тебе. Я не видел, что Эмили манипулировала ситуацией. Мне было проще думать, что ты просто… не справляешься. Но я ошибался.
Его слова задевают меня за живое, и я поджимаю губы, чтобы не сорваться.
— Я рад, что ты это осознал, но тебе потребовалось слишком много времени, — говорю я холодно.
Марк кивает, принимая мою критику.
— Да, я виноват. Но я исправил ситуацию. Эмили больше не работает в компании. Мы провели внутреннее расследование и обнаружили, что она подделывала документы, чтобы выставить тебя в плохом свете.
— Её уволили? — я удивляюсь, не ожидая такого исхода.
— Да. Она давно перешла границы. Я просто слишком долго этого не замечал.
Его голос звучит искренне, и я вижу в его глазах сожаление. Но мне этого мало.
— Марк, это важно. Но это не возвращает мне те дни, когда я чувствовала себя чужой, когда ты сомневался в моей компетентности.
Он опускает взгляд, на мгновение замолкая.
— Ты права, — признаёт он. — Я был слеп. Но сейчас я здесь, чтобы сказать: ты была права. Ты сильнее, чем я думал.
Я чувствую, как его слова трогают меня, но стараюсь держать себя в руках.
— Это всё? — спрашиваю я, стараясь не поддаваться эмоциям.
Марк смотрит на меня долгим взглядом.
— Нет. Я не прошу тебя вернуться в компанию. Я прошу тебя вернуться ко мне, — говорит он тихо, но с уверенностью.
Эти слова застают меня врасплох.
— Марк, я счастлива на новой работе, — отвечаю я. — У Дэвида всё иначе. Я не хочу это менять.
Он кивает, словно ожидал этого ответа.
— Я понимаю, — говорит он. — И я поддержу тебя в любом случае. Просто знай, что где бы ты ни работала, я хочу быть рядом с тобой.
Я смотрю на него, пытаясь понять, насколько он искренен. И в этот момент я осознаю, что тоже не хочу его терять.
Ночь завершается в его объятиях. Он осторожен, будто боится сделать что-то не так. Его прикосновения нежны, как лепестки тех лилий, что он прислал мне утром. Мы не говорим больше о работе, об Эмили, о прошлом. В эту ночь существует только настоящее.
Его дыхание рядом, тепло его тела — всё это приносит умиротворение, которого я не ощущала долгое время. Когда я засыпаю на его груди, мне кажется, что этот момент стоит всех пройденных испытаний.