Мой бой

глава двенадцатая

Глава 12

Помните, я говорила, что не являюсь хорошим человеком? Я не шутила и не пыталась набить себе цену. И даже ни на грамм не преуменьшала значение этого выражения. Я была ужасным человеком. И даже не стыдилась этого.

С детства у меня была одна беда — проблемы с гневом. Я могла завестись с пол оборота, и остановить маленький тайфун по имени «Карина» было практически нереально. Сколько раз моих родителей вызывали в школу из-за драк, зачинщицей которых всегда была я — не сосчитать. Миллионы раз мне угрожали исключением, но всё было без толку.

Мама с папой отдавали меня в различные секции — бокс, тхэквондо, карате — чтобы я вымещала агрессию не на людях, а на тренажерах. Бесполезно — в маленьком и хрупком с виду тельце её было слишком много.

Только ближе к выпуску я научилась контролировать себя. Немалую роль в этом сыграли Олег и Андрей — малые, привыкшие к моим всплескам с пеленок, научились «гасить» меня. А потом брат нашел еще один вроде выход и притащил меня на скалодром. Спорт, который требует немалой концентрации, ясной головы и не терпит ошибок.

Сейчас рядом не было ни брата с Длинным, ни скалодрома. Зато была Катя. Испуганная девушка, которая быстро переводила взгляд с меня на свой компьютер — на котором все еще была открыта переписка — и, видимо, пыталась понять, как много я успела прочитать. И от этого гнев, так долго сдерживаемый мной, поднимал свою уродливую голову.

Я прочла достаточно, милая. Можешь смело заказывать себе гроб.

Знаете, в некоторых философиях каждой эмоции приписывают свой цвет. Синий — умиротворение, зеленый — дружба и так далее. Гнев всегда описывают алым. И не зря. Потому что лично мне казалось, что перед глазами у меня пелена именно этого насыщенного оттенка. Я всё видела как будто через красную дымку. Офис, его стены, мебель, Катю. Катя. Все мои эмоции сейчас были сосредоточены вокруг этой девчонки.

Каким-то краем сознания — тем, которое еще не спятило от гнева — я отметила, что Уварова очень даже привлекательная. Голубоглазая блондинка с тоненькой фигурой, чуть пухловатые губы с идеально ровными и белыми зубами — ну просто барби. Понятно, на что клюнул Артем. Он, как и любой мужик, любит прежде всего глазами. Вот только лично для меня это ничего не меняет. Будь она хоть Мисс Вселенная — эта дрянь посягнула на чужое.

Тишина в кабинете стояла такая, что можно было услышать, как в соседнем офисе гудит принтер, выплевывая бумаги. Я понимала, что стоит кому-то из нас хоть слово сказать — и я сорвусь. Действительно сорвусь. Так сильно, что это хорошенькое лицо может пострадать. Её поклонники — а их было действительно много — могут расстроиться.

— Карина, я всё объясню, — медленно сказала Катя, делая шаг вперед.

Вот оно. Случилось. Последняя ниточка, сдерживающая монстра внутри меня, оборвалась. Ну всё, прячьте своих детей и закрывайте окна. Я за себя больше не отвечаю.

— Конечно, объяснишь, — негромко ответила я, поднимаясь на ноги, — Расскажешь, какого хрена ты решила, что имеешь права подкатывать к моему мужику.

— К твоему? — приподняла бровь Уварова, — Ты же сказала, что он просто твой знакомый.

— О, и ты решила, что можно начать охоту? Типа — чего добру пропадать? Я не понимаю одного. Тебе что, своих ухажеров мало? Сколько их там у тебя, двадцать, девятнадцать?

— Карин, ну он мне правда понравился, — голос девушки звучал как-то даже жалко.

— За одну-две переписки? Да, это просто любовь на всю жизнь, — мой же голос сочился ядом, — Скажу тебе по секрету — он так же ссал в уши и мне. Вот только я не вела себя, как отчаявшаяся шлюшка и не писала ему первой.

Неожиданно для меня всегда милое и улыбчивое лицо моей помощницы исказилось. Глаза прищурились, а губы изогнулись в ехидной усмешке.

— Ну да, ты пошла дальше и легла с ним в койку, — фыркнула Уварова, — Думаешь, это действенный способ удержать мужчину? Видимо, нет, раз он тут же повелся на другую юбку. Или, может, просто ты его не удовлетворяла? А что он мужчина темпераментный, зачем ему такая ледышка, как ты?

Ох, зря ты это сказала. Очень и очень зря.

Что было дальше — сложно сказать. Лично я вообще мало что соображала, полностью поддавшись власти своего гнева. Помню лишь обрывки. Вот я подскакиваю к Уваровой и с размаху отвешиваю ей оплеуху. Не ожидавшая такого порыва девушка с коротким вскриком пошатывается, хватаясь за лицо. Казалось бы, звук её голоса должен был отрезвить меня, но нет. Мне этого показалось мало. Схватив её за волосы и намотав длинные светлые патлы на кулак, я потащила её к столу. После чего с чувством, с толком, с расстановкой впечатала её физиономию в деревянную поверхность. Послышался тихий хруст, который заглушил почти нечеловеческий вой.

Меня накрыло чувством мрачного удовлетворения, когда я увидела на столе кровь. Но оно было недостаточным. Мне хотелось оставить вместо лица Кати лишь месиво из крови, хрящей и кожи. Чтобы никто никогда больше не посмотрел на неё с желанием или восхищением. Лишь с жалостью и презрением.

Но я не успела осуществить задуманное. Помощь — не мне, я ведь в ней не нуждалась — подоспела как нельзя кстати (или нет?). Почувствовав, как чьи-то руки хватают меня за талию и оттаскивают от Уваровой, я забилась, пытаясь вырваться и довести дело до конца.

— Что, теперь твое личико не такое симпатичное? — кричала я, глядя на залитое кровью лицо.

— Какого черта?! — раздался крик прямо над моим ухом, и я узнала голос Андрея — главного редактора службы новостей, — Ты чего тут устроила?

Но я не хотела ничего объяснять. Я хотела только избивать Уварову — руками, ногами, неважно чем. Можно еще монитор ей на голову опустить — тот самый, на котором все еще был включен диалог с Артемом.

— Пусти меня! — крикнула я, — Я еще не закончила! Ей срочно нужна пластика носа!

— Малышкина! — Андрей тряхнул чуть сильнее, и я чуть притихла, продолжая злобно дышать через нос, — За такое и уволить могут! Это же драка на рабочем месте! Тяжкие телесные повреждения! Где был твой мозг?

«В заднице!» — хочется ответить мне, но я молчу. Лишь наблюдаю за тем, как Настя (а она-то как тут оказалась!?) подбегает к Кате с аптечкой и пытается остановить кровь, которая заливает уродскую блузку этой ревущей шлюхи. У рыжей ничего не выходит, и от этого я испытываю чувство мрачного удовлетворения.

— Андрей, нужно вызвать «скорую», — обратилась Набокова к мужчине, который всё еще держал меня.

А этот гад, несмотря на довольно хрупкую комплекцию, оказался сильным. По крайней мере, держал он меня так, что я не могла даже шевельнуться. Только и оставалось, что дышать и чувствовать, как постепенно красная пелена гнева спадает с глаз.

— А с этой что делать? — поинтересовался мужчина, встряхивая меня.

Понять и простить, блин. Что еще со мной можно делать. Тоже мне, нашли тут источника всех бед. Если бы не та падаль, которой они все пытаются помочь — ничего подобного бы не произошло.

— Я ее заберу, а ты позаботься о девушке.

Сдав меня на руки рыжей, будто я какая-то вещь или дитя неразумное, Андрей достал телефон и принялся звонить, видимо, в неотложку. Настя же, схватив меня за локоть, потащила прочь из офиса. Через минуту мы оказались в женском туалете. И только там я, наконец, смогла выдохнуть и понять, что натворила.

Нет, я не испытывала ни малейшего чувства сожаления. Но я была неглупым человеком, и понимала, что просто так мне моя выходка с рук не сойдет. Я напала на свою подчиненную, избила её — ладно, всего два удара, но зато каких! — и даже слегка помяла стол. Его, кстати, было больше всего жалко. Начальство, при всем желании, не сможет закрыть на это глаза.

— Так, — сказала тем временем Настя, о существовании которой я уже успела забыть, — Сейчас мы обе спокойно умоемся, я смою с рук чужую кровь — и ты расскажешь мне, почему накинулась на Катю.

— А если я не хочу? — по привычке огрызнулась я.

— А не волнует меня, — хмыкнула рыжая, открывая воду и начиная смывать с ладоней алую жидкость, — Давай, Кариш, потешь меня. В моей жизни столько дерьма в последнее время, что мне не помешает покопаться в чужом.

Точно. Набокова же не так давно рассталась со своим молодым человеком. Кажется, его зовут Александр, и рыжая в нем просто души не чаяла. Подробностей я не знала, мне было известно лишь, что он как-то оскорбил её. Очень сильно, по всей видимости, раз это привело к расставанию. Что-то, связанное с другой бабой. Это лишний раз доказывает, что даже лучшие, на первый взгляд, мужчины, способны на обман и предательство.

Стало очень больно где-то там, в области сердца. Я не привыкла к подобному. Никто не говорил мне, что так бывает. Что, когда предают — в тебе будто что-то умирает. Медленно, мучительно, отравляя твою кровь и заставляя корчиться в муках. Дышать было очень тяжело — я буквально слышала свои хрипы и чувствовала, с каким трудом мои легкие выталкивают воздух. Щеки стали мокрыми, и я с ужасом поняла, что плачу.

И заметила это не я одна.

— Эй, — развернула меня к себе Настя, пытаясь взглянуть мне в глаза, — Ну ты чего?

— Это всё ты виновата, — тихо и злобно бросила я, вытирая мокрые дорожки тыльной стороной ладони.

А ведь и правда — эта ведьма сама мне напророчила еще летом, что я встречу того, кто изменит мою жизнь. И вуаля — в тот же день я знакомлюсь с Левиным. Совпадение? Да черта с два! Изменили, блин, жизнь. Просто безудержное веселье царит вокруг.

— В смысле? — нахмурилась рыжая, — Меня даже рядом не было, когда ты начала выбивать из Катьки всю дурь. Или ты мою честь отстаивала? Если это так — можем вернуться, и ты закончишь свою вендетту.

Но я только покачала головой. Бить кого-то резко расхотелось. Гнев ушел, оставив после себя лишь пустоту, которую я не знала, чем заполнить. Но, быть может, Настя знает?

Поэтому, я приняла решение объяснить всё хотя бы ей. И выговориться, и даже, быть может, получить совет.

— Помнишь, что ты мне сказала, когда вернулась? — Заметив, как она хмурится, явно пытаясь что-то вспомнить, я решила ей помочь, — Ты пожелала мне встретить кого-то, кто кардинально изменит мою жизнь.

— Так, ну это похоже на меня, — кивнула Настя, — И что, встретила?

В том то и дело, что да. И капец как жалею об этом. Потому что терпеть не могу реветь. Тем более — из-за мужика. Докатилась, блин.

— Ага, — кивнула я мрачно, — Накаркала, блин.

— Так, а в чем проблема-то? — не понимала рыжая.

— В том, что он оказался жутким бабником и начал клеиться к Кате! Которая знала, что он мне приглянулся! — я облокотилась спиной об стену и скрестила руки на груди, — Я заметила, как она с ним переписывается, ну и читанула пару сообщений.

— Карина! — воскликнула Настя, — Это некрасиво!

А то я не знаю. Мама меня учила манерам. Вот только попробуйте остановить себя, когда вот оно — перед тобой лежит доказательство неверности. Вы бы смогли пройти мимо? Что-то мне подсказывает, что нет

— Я в курсе. Просто не смогла себя остановить. А он там такое писал! А она такое отвечала! И ведь знала, что я с ним! Ну, не прям вместе, но определенного рода близость между нами есть. Дальше всё как в тумане — помню лишь, как приятно было портить ее личико.

Знаю — звучало очень кровожадно. Но такова моя натура. Против природы очень сложно переть, хотя я и пыталась долгое время. Не вышло.

— И что теперь с тобой будет? — осторожно спросила Набокова, — Ты же понимаешь, что за такое могут уволить.

Но эти слова вызвали у меня лишь нервный смешок. Меньше всего меня сейчас волновали мое место, должность и наказание. Тем более, я прекрасно знала — мое место останется моим в любом случае.

— Пусть попробуют. У нас половина клиентов отказывается работать с другими рекламщиками. Говорят, они какие-то мягкотелые. Уволят — эти уйдут вслед за мной. Директор далеко не дурак, и прекрасно это понимает. Оштрафуют — это да. И, скорее всего, на немаленькую сумму. Но это того стоило.

Настя, видимо, поддавшись моему настроению, тоже чуть улыбнулась. Я видела, что ей это дается непросто — слишком свежа рана, которую нанес ей её парень. Но это пройдет. Я надеюсь.

— А расскажи мне, какой он, — неожиданно попросила Набокова.

Я задумалась. Что можно сказать об Артеме Левине? Петь ему дифирамбы? Нет это явно не мой стиль. Уж точно не после того, как этот козлина поступил.

Так что же я могу сказать о нем? Какой он?

— Обычный, — в итоге пожала я плечами и добавила, — Но вместе с тем, что-то в нем есть. Может быть возраст — ему тридцать четыре.

Рыжая присвистнула:

— И как старичок умудрился тебя захомутать?

Сама не знаю, подруга. Каждый день задаю себе этот вопрос. Хотя, наверное, ответ прост.

— Упорством и трудом. А еще он — видео оператор, музыкант, байкер и просто чокнутый.

— Да уж, теперь мне понятно, на что ты повелась, — усмехнулась Настя, — Психи — это наше всё. На скалы его еще не затащила?

Вот еще. Делать мне больше нечего. Скалодром — моя святыня, моя Крепость одиночества, моя Бет-пещера, моя Атлантида….какие еще там сравнения есть? Короче, хрен ему, а не мой зал.

— Нет, да я и не планирую. Нечего ему влезать в мое личное пространство. Он же не мой парень. Так, просто спим вместе. Иногда.

— Но при этом ты его ревнуешь, — отметила рыжая.

Проницательная, недаром работает журналистом. Но у меня всегда была заготовлена железобетонная отмазка на случай таких вот высказываний.

— Просто не люблю, когда кто-то другой играет в мои игрушки, — пожала я плечами.

Настя подошла и положила ладони мне на плечи, сверкнув своими светло-зелеными глазами:

— Тогда мой тебе совет — бей носы конкурентам вне этих стен. А так — я твои методы полностью одобряю. За свои игрушки можно и порвать на лоскуты.

Против воли мои губы растянулись в улыбке. Совет был что надо. И самое главное — полностью олицетворял мою собственную философию. То, что мое — принадлежит только мне. Исключений нет и быть не может.

— Спасибо. Но ты, рыжая, запомни — никогда больше не желай мне ничего! — добавила я сердито, — Напророчила, блин, проблем на мои седины!

— Договорились! — засмеялась девушка.

Разговор с Набоковой — нет, он не успокоил меня и не заставил взглянуть на ситуацию под другим углом. Рыжая помогла иначе — благодаря ей, я смогла снова посадить своего внутреннего зверя на цепь. И не бояться, что он сорвется.

Вернувшись в офис, я увидела, что там остался только Андрей. Он тряпкой оттирал кровь со стола Уваровой. Заметив меня, он на секунду остановился, но потом продолжил свое занятие. Я же, не зная, что сказать, просто прошла чуть дальше и села в кресло.

— Если тебе вдруг интересно — ты сломала Кате нос, — подал голос мужчина.

— Жаль, что только его, — отозвалась я, закрывая все документы.

Не могу сосредоточиться. Сегодня мне явно не до работы.

— Карина, ты можешь объяснить мне, что произошло? — бросив тряпку в стоявшее рядом со столом ведро, спросил Андрей.

Я покачала головой:

— Не могу. Всё, что тебе нужно знать — она получила за дело. И жалею я только об одном — что ты так рано оттащил меня.

— Малышкина, ты не перестаешь меня удивлять, — устало выдохнул мужчина, — Иди домой. Игорь уже в курсе ситуации, лучше тебе пока на глаза ему не попадаться. Пусть успокоится мужик.

Кивнув, я взяла свою сумку и поднялась на ноги. Он был прав — мне здесь пока явно нечего делать. Голова всё равно гудит так, что на работе я точно не смогу сосредоточиться. А торчать здесь просто так мне тоже не улыбалось.

— Карина, — окликнул меня Андрей, когда я уже стояла на пороге, — Молись, чтобы Катя не накатала на тебя заявление. Иначе простыми штрафами и санкциями ты не отделаешься.

Хмыкнув, я кивнула и вышла, наконец, из пропахшего кровью офиса. Может, я ненормальный человек, но почему-то возможность уголовки меня тоже не особо напугала. Я точно была уверена, что Уварова этого не сделает. Просто побоится. Я видела это в ее глазах. Страх загнанной лани.

А в голове у нее будет биться теперь только одна мысль. Если я из-за простого флирта сломала ей нос, то, что я могу сделать, если она обратится в полицию?

Эх, есть всё же плюсы в том, чтобы быть малость сумасшедшей.