Мой бой

глава пятнадцатая

Глава 15

Олег Малышкин мог с уверенностью сказать, что любит свою семью. Родителей — за то, что они такие, какие есть. Мягкие, добрые любящие. Удивительно, что у таких людей выросли настоящие демоны во плоти. Особенно это касалось старшего ребенка — сам Олег всё же казался себе более адекватным, чем сестрица. За то, что не бросили, хотя многие им это советовали. Поверили в своего сына, выкормили, воспитали, и сделали его тем, кто он есть.

Каринку, свою взбалмошную сестру. Любить её было непросто, но не любить — вообще невозможно. Она подкупала своей искренностью и тем, что никогда не боялась правды. Не боялась обидеть, даже его. Олег до сих пор помнил, как сказал Карине, что мечтает стать футболистом, а та долго хохотала над ним, изображая, как он бегает по полю, поправляя на носу очки. И хоть он понимал, что сестра права — ну куда там, с таким-то зрением, ему всё равно было обидно. Но всё это рассеивалось, когда боевая сестренка, сжав кулаки, спешила разбить нос тому, кто посмел тронуть её брата. Да, у этой ведьмы всегда была слабость именно к этой части лица.

Андрюху — да-да, Данчука можно было смело считать членом его семьи — он любил за упорство. Тому было плевать на чужие слова, злые языки не волновали его. Он шел к своей цели, упорно и слепо, и это привело к довольно неплохим результатам. И никогда он не забывал про своего более слабого, но умного друга.

Позже появилась Ира — опять же, благодаря Андрею. И с ней Олег познал другую грань этого светлого чувства — любовь к женщине. Жена стала для него воплощением красоты, грации, нежности, понимания — всего, что он даже не мечтал встретить. И с каждым днем он словно влюблялся в неё еще сильнее, хотя, казалось, что больше то уже и некуда.

И тот маленький комочек, который теперь рос внутри его Ирины — его он тоже безумно любил, и в тайне молился всем богам, чтобы это была девочка. Нет, сын — это тоже прекрасно, но если Ира хотела маленького рыцаря, то Олег мечтал о принцессе. Юной, прекрасной девочке, которую он будет оберегать от всяких недостойных кавалеров. Хотя — за это он вообще не переживал. Потому что тетка у его ребенка — тот еще дракон. Лучше любого папки защитит.

Вот только в последнее время этот самый дракон ходил сам не свой. Мрачный, подавленный, с небольшими мешками под глазами — видимо, плохо спала. На все вопросы она лишь отмахивалась и говорила, что все хорошо, просто погрязла в размышлениях. Олег понимал, о чем, а точнее, о ком она думает, и мог лишь скрипеть зубами от злости, мечтая стереть ублюдка с лица земли.

Он никогда не думал, что его сестре понадобится защита. Она всегда была тем, кто смеялся над любыми людскими слабостями, отрицая сам факт их существования. И вот — попалась. Глупо и безрадостно. Олег видел, что это мучает её, но помочь Карине и облегчить её душевные страдания не мог.

Но хоть чем-то помочь он всё же имел возможность. Именно об этом размышлял Малышкин сидя в своем кабинете и ожидая свою потенциальную пациентку.

Короткий стук в дверь прервал его мысли.

— Войдите, — дал добро невысокий доктор.

Дверь распахнулась и в неё вошла, по всей видимости, сама Екатерина Уварова. Выглядела девушка, мягко говоря, не очень — гематомы под обоими глазами сильно покрасневший и опухший нос, который украшала небольшая белая нашлепка. Видимо, она должна была фиксировать поврежденную часть лица в одном положении.

— Доброе утро, — слегка гундосо сказала девушка, присаживаясь в кресло.

— И вам того же, — отозвался Олег, поправляя очки и изучая лицо Кати, — Как себя чувствуете?

— А как вы думаете? — мрачно осведомилась девушка, — Ваша сестра сломала мне нос. Я не могу нормально дышать. О, что вы, всё прекрасно! Пойду сейчас бегать по полю и нюхать цветочки.

Однако Олег был не из тех, кому можно было надавить на жалость или попытаться в чем-то упрекнуть. Не так уж невинная эта девица, хотя и пытается строить из себя жертву. Карина просто так никого не лупасит. Получила — значит, оступилась где-то.

— У вас это не получится, хотя бы потому, что на дворе — конец октября, — отозвался он в итоге, — И к слову о дыхании. Я задам вам ряд вопросов, чтобы понять, насколько всё серьезно. Потом мы отправимся на рентген, чтобы понять, сместились ли кости и потребуется ли хирургическое вмешательство. А там уже дальше построим план лечения. Итак, кровотечения бывают?

— Иногда, — неохотно отозвалась Катя, — Но не сильные, и быстро проходят.

Олег кивнул, делая пометку в только что заведенной карточке девушки.

— Из ушей и носа течет прозрачная жидкость?

Уварова отрицательно покачала головой, а Олег облегченно выдохнул. Черепно-мозговой травмы нет, и это очень хорошо. Минус одна потенциальная проблема.

— Сильные головные боли? — отрицание, — Боль в области шеи? — тот же результат, — Высокая температура, ухудшение зрения?

На всё это Катя ответила коротким «нет», а Олег мысленно усмехнулся. Слабовато, выходит, ударила его сестра. Если почти без последствий.

— Ну, это очень хорошо, — сделал вывод молодой врач, поднимаясь на ноги, — Пойдемте теперь на рентген, осмотрим проблему изнутри.

На самой процедуре Олег присутствовать не захотел — доверил Катю своему коллеге, а сам решил позвонить жене и узнать, как она. Ему не очень нравилось, что Ира много работает — беременность давалась ей тяжело, она часто уставала и много спала. Но замену ей пока не нашли, а подводить парней она не хотела. Олег тоже не хотел подставлять Андрея, ведь у банды дела шли в гору. Но и спокойно смотреть, как Ира изматывает себя, не мог. Поэтому каждую свободную минуту уделял жене, пытаясь хоть как-то поддержать её.

Когда спустя недолгое время рентгенолог вернул ему Катю — вместе со снимками — Олег внимательно изучил его и довольно усмехнулся.

— Прекрасно. Кости не раздроблены, всего парочка сместилась, но это мы легко поправим. Зафиксируем, выпишем вам обезболивающее — и через пару недель будете, как новенькая. Могу сказать, что вам очень повезло, Катерина.

— Да уж, — хмыкнула девушка, — Мне сказать вашей сестре спасибо, что приложила меня о стол всего один раз?

— Можете поблагодарить её за то, что она вас вообще не убила, — парировал Олег спокойно, — Карина — человек эмоциональный, но вывести её на физическую расправу очень сложно. И если вам это удалось — могу смело утверждать, что проштрафились вы крупно.

— Либо, что вы слишком плохо знаете сестру! — огрызнулась Катя, краснея.

— А вот в этом сомневаюсь, — хмыкнул молодой мужчина, — Меня ваши женские разборки не касаются, и судить вас я не собираюсь. Моя задача — вернуть вашему носу прежние формы. И всё. Вот ваша карта, с ней идите в 108-ой кабинет, там вас уже ждут. С инструментами и рецептом. Всего доброго.

Как только дверь кабинета закрылась, Олег откинулся в кресле и вздохнул. Нестерпимо захотелось покурить, но он завязал с тех пор, как жена забеременела. И отлично держался всё это время. А сейчас вот накрыло — от того, что так тщательно сдерживался.

Он знал, за что прилетело Кате — она посягнула на того упыря и, в довесок, назвала Каринку шлюхой. Олегу это не понравилось, но он не хотел никого судить. Сейчас же, увидев девушку, он понял, что не прочь завершить дело сестры. Вот только ударить ему хотелось не Уварову — Олег все же был джентльменом. Нет, вмазать хотелось тому упырю, из-за которого вся заварушка и случилась. Хотя, Каринка просила этого не делать. Потому что Малышкин в очередной раз убедился, что этот Артем — идиот.

Олег всегда старался быть честным — прежде всего с самим собой. Лесть и обман никогда не приводили ни к чему хорошему, потому что всегда всплывали наружу. И сейчас мужчина мог абсолютно честно признать, что Катя эта, хоть и была довольно милой и симпатичной — а с целым носом так тем более — но она ни в какое сравнение не шла с Кариной. И родственные чувства здесь были вовсе не при чем.

Хотя, сравнивать их и было проблематично — они относились к совершенно разным типажам. Светловолосая голубоглазая Катя была настолько худой, что её, при желании, можно было переломить пополам. Длинные волосы были гладкими и блестящими, но будто неживыми. Она напоминала куклу — дорогую, элитную, но совершенно не живую.

Карина же была яркая, экспрессивная, как огонь. Серебро в ее глазах притягивало, густые каштановые волосы так и манили запустить в них пальцы, а аппетитные формы вызывали желание обладать, покорять. Она была самой настоящей ведьмой — дикой и необузданной. И так же легко сыпала проклятия. Ну, и на костер иной раз просто напрашивалась.

Поэтому — нет, Олег решительно не понимал, как можно было сделать именно такой выбор. Но, как говорится, чужая душа — потемки. Лишь бы из-за этих сумерек не пострадала его семья.

Иначе просто сломанным носом кое-кто точно не отделается.

*****

Первая неделя моего вынужденного отпуска прошла как в тумане. Я реально не представляла, чем себя занять. И как вообще домохозяйки это выдерживают?! У меня с пола можно было есть — даже в туалете, если вас это не сильно смущает. Потому что каждую свободную минуту я либо убиралась, либо готовила. Ну а что — с пола ведь нужно что-то жрать.

Бухать я не стала. Дала себе слово, что та бутылка вина будет последней, и сдержала обещание. А более крепких напитков мне, честно говоря, не хотелось.

С Артемом я почти не общалась. Так, обменивалась парой сообщений, он порывался приехать, но я говорила, что если хочет спать под дверью — милости просим. Открывать ему мне не хотелось. Потому что я разбиралась в себе.

Блин, это так тяжело. Почему никто не сказал мне, что чувствовать — сложно? Почему в книжках и фильмах так много говорится о том, что влюбленность и привязанность — это нечто прекрасное и заставляет парить под небом, но ни одна, черт бы её побрал, живая душа, не удосужилась рассказать, как вести себя, когда чувствуешь что-то к бабнику-скорпиону?!

Да, это Левин сообщил мне еще в одну из первых своих похабных переписок. Сказал, что это его оправдание на всю жизнь — дескать, из-за звезд он думает о женских прелестях чаще, чем о еде, сне и прочем. Тогда я еще подумала, что отмазочка так себе, гнильцой попахивает. А оно вон как оказалось — действительно, только бабы на уме.

Хотя, сейчас он вроде как исправлялся. Или мне так казалось. Он писал мне — не пошлости, не гадости. Нет, он интересовался моими делами, говорил, что скучает по мне в своей квартире и терпеливо ждет, когда я дам ему шанс.

И мне хотелось, чтобы это было правдой. Но было одно огромное такое «но», размером с дом. Подобную хрень он писал Уваровой. И верить его словам теперь было нельзя.

Как же сложно, оказывается, вернуть чье-то доверие. Помню, мама в детстве как-то сказала мне, что никогда не сможет снова верить человеку на все сто, если он её однажды обманул, даже в мелочи. Типа — простить простит, но осадочек останется. Я тогда посмеялась и сказала, что тот кто решит меня обмануть, просто не переживет того дня, когда я узнаю правду.

Ага, вот тебе и не пережил.

В общем, тяжело было думать обо всем, анализировать, искать варианты и решения. Спала я плохо, ела много. И это сказывалось на организме. Тренировки стали даваться мне тяжелее, и даже родной скалодром стал каким-то противным. Будто он тоже чинил мне препятствия.

А ведь раньше единственным местом, где я чувствовала хоть что-то, не считая родительского дома, был только этот зал. Здесь я находила радость, утешение, энергию и желание жить. Теперь же мне было настолько хреново, что каждая высота давалась с огромным трудом, и я буквально заставляла себя тренироваться. Потому что на трассе все мысли как-то растворялись.

После одной из таких убийственных тренировок, на которой мне пришлось встать в пару с новенькой, потому что ни Юля, ни Олег прийти не смогли, я почувствовала себя еще более хреново. Хотя, казалось бы — куда еще больше?! видимо, сказывалось отсутствие близких, которые хоть как-то встряхивали мою тушку.

Переодевшись, я поняла, что осталась совсем одна. Не только в раздевалке, но и вообще, во всем зале. Ну, кроме Сережи. Собственно, когда он постучал в дверь и попросил поторопиться, я и поняла, что уже минут десять сижу на лавке и пялюсь в одну точку.

— Иду, — чуть хрипло отозвалась я, сглатывая вновь образовавшийся комок.

Тренер приоткрыл дверь и осторожно просунул голову в проем.

— Карина, я капец как устал и буду тебе очень признателен, если ты отпустишь меня домой.

— Да, прости, — кивнула я, закрывая сумку.

— Всё в порядке? — нахмурился вдруг тренер, перешагивая порог комнаты.

А я вдруг с какой-то тоской вспомнила то время, когда он мне нравился. Мне ведь тогда было достаточно малого — видеть его на тренировках, смущать своим флиртом и заставлять смеяться. Сережа не оставался в долгу — тренерская была буквально через стенку, которая была сделана из фанеры. То есть слышимость была отличной. А мы с Юлькой любили после тренировки, пока переодевались, почесать языком. Я никогда не стеснялась в выражениях, и слишком поздно поняла, что Сережа слышит буквально всё, о чем мы говорим. И это давало ему капец какое огромное преимущество. Он со смехом говорил мне потом, что таких слов даже от мужиков не слышал, а мои похождения он вообще называл травлей бедных парней.

И это мне нравилось. Это было легко, непринужденно. Иногда мне хотелось, чтобы он сделал хоть какой-то шаг мне навстречу, но я понимала, что это всё испортит. Потому что он был хороший. А я была плохой. И портить ему жизнь мне совсем не хотелось. Только не его. Да и потом — наслушавшись моих историй, он вряд ли когда-нибудь бы клюнул на меня. Чтобы не стать одной из них.

Но мне было хорошо. Я была даже счастлива. Лучше бы я всё еще любовалась им, заигрывала и доводила его, чем вот это вот всё.

— Да, — через силу кивнула я, — Всё в порядке.

По глазам поняла — не поверил. Ну, и еще по тому, что он прошел и сел на лавку рядом со мной.

— Карин, у тебя что-то случилось? — с самым серьезным лицом спросил парень, — Ты рассеяна, часто срываешься. С таким подходом тебя никто в Крым не пустит. И я — в первую очередь.

Подняв на тренера растерянный взгляд, я неожиданно — даже для самой себя — уткнулась лицом ему в грудь — и позорно разревелась. Видимо, напряжение можно было выплеснуть только так. Не дракой, а банальными слезами.

Сережа на секунду растерялся, но после осторожно обнял меня за плечи и прижал к себе, позволяя выплакаться. И я воспользовалась ситуацией, щедро заливая его футболку соленой жидкостью. Черт, как же я ненавидела себя за эту слабость. Но мне это было нужно. Очень и очень сильно.

Сколько мы так просидели — не знаю. Может, десять минут, может и час. Сережа терпеливо ждал, пока я успокоюсь, мягко поглаживая меня по спине и шепча на ухо какие-то глупости. Слов я не различала, но его тон подействовал на меня благотворно, и постепенно, мой фонтан сошел на нет. Осталось лишь легкое шмыганье в покрасневшем носу и насквозь мокрая футболка.

Отстранившись, я полезла в сумку за бумажными платками. Представляю, как я сейчас выгляжу — красная, зарёванная, с опухшими поросячьими глазками. Ну просто красотка!

— Держи, — протянул мне тренер бутылку с водой.

Икая, я кивнула и сделала пару глотков. О, спасительная влага! Кажется, вся жидкость покинула мое тело вместе со слезами и соплями. Нужно было срочно пополнить запас.

— Ты мне только одно скажи. Он того стоит? — спросил вдруг Сергей.

Я перевела на него удивленный взгляд. По крайней мере, я надеялась, что он именно такой — с моей нынешней мордой моя мимика явно была не на высоте.

— Он?

Сережа усмехнулся:

— Я же не дурак. Из-за сломанного ногтя так не ревут. Тут явно дела сердечные. Поэтому и спрашиваю — он того стоит?

— Не знаю, — честно призналась я, еще разок икнув, — Иногда мне кажется, что да, а иногда хочется убить его.

— На тебя это похоже. Но меня радует хотя бы тот факт, что ты больше не увлечена мной.

Так, это еще что за новости?! Откуда он знает? Нет, не то чтобы я прям скрывала это, но и не говорила ничего вслух. Видимо, моё лицо еще было способно на эмоции, потому что тренер понимающе улыбнулся и сообщил мне доверительным шепотом:

— Я не такой уж и идиот, каким кажусь порой. И все твои ужимки для меня были как на ладони.

— Вот как…мог бы и сказать раньше, — буркнула я, шмыгая носом.

— Зачем? Ты ведь не приставала. Ты не глупая девушка, Карина. Больше того — ты удивительная. И поддайся я — стал бы либо самым счастливым, либо погиб бы. С тобой иначе нельзя.

— Выходит, побоялся рискнуть?

Сергей покачал головой, задумчиво улыбаясь:

— Скорее, решил не портить ничего. Видишь ли — мне нравится моя жизнь. Такой, какая она есть. Когда-нибудь я рискну и полюблю снова. Но не сейчас.

— Так странно, — произнесла я вдруг, глядя на него, — Тебе сделали больно — но ты не озлобился на мир и женщин, не стал с ними играть. А он в такой же ситуации пошел по пути разрушения. Себя и окружающих.

— Все люди разные, — пожал плечами парень, — И выбор каждый делает свой. Зато, с другой стороны — если бы он поступил иначе, быть может, вы бы и не встретились. Об этом тоже нельзя забывать. Я не знаю, что у вас там произошло, но если ты так печалишься — видимо, он смог задеть струны твоей тонкой девичьей души?

Я кивнула, выдавливая усмешку. Задел, еще как.

— Тогда не упускай его, — улыбнулся Сережа, — Судя по тому, что я слышал в тренерской — тебя не так-то легко искусить!

Я застонала, закрывая лицо руками:

— Ты будешь мне вечно это всё вспоминать?!

— Пока меня маразм не расшибет! — захохотал тренер, а чуть позже добавил уже более серьезно, — Я не шучу. Если он так на тебя влияет — проходить мимо точно не стоит. И потом, кто знает — может, ты станешь его проводником из Тьмы. Ты сильная, и точно на это способна. Потому что в тебе очень много жизни.

Посмотрев на Сережу, я неожиданно улыбнулась и кивнула.

— Ты прав, — сказала я, — Черт, ты ведь действительно прав.

— Я знаю, — хмыкнул он, поднимаясь на ноги, — Еще я красавчик и готовлю неплохо, но этого тебе знать не нужно. А теперь пойдем. Я правда безумно устал.

Кивнув, я быстро собралась, и мы вместе закрыли зал, а после Сережа галантно проводил меня до парковки. Правда, мое предложение его подбросить до дома парень вежливо отклонил и потопал к остановке. Что же, его право.

Сев в прохладный салон, я включила печку и задумчиво посмотрела в зеркало заднего вида. Да уж, красавица неописанная. Но думала я, как ни странно, не об этом. А обо всем, что мне сказали в последние дни.

Сережа попал точно в цель — Артем не просто умудрился затронуть «тонкие струны». Нет, ему вообще удалось найти эту самую девичью душу, о существовании которой я долгое время вообще не подозревала. Такое было почти нереально. И всё же он это сделал.

С другой стороны, Олег был абсолютно прав. Я действительно сильно погрузилась в это чувство, в этого человека. Настолько, что начала менять свою жизнь, подстраивать её под него. Черт, да я превратилась в какую-то тряпку, которая рыдает с поводом и без! Так быть не должно. Да. Отношения — это компромисс, это уступки. Но почему это должны быть уступки с моей стороны? Накосячила явно не я. Поэтому — отныне всё будет так, как я захочу.

И Юля была права тоже. Я — лучше, чем эта выскочка Уварова. И лучшей меня делает именно то, как я живу. Моя работа, мой спорт, моя семья. Если Артем хочет искупить свою вину — или хочет быть со мной — ему придется подстроиться под меня, а не наоборот.

Поэтому — мы меняем правила этой игры. Хотя, это больше напоминало уже не игры, а сражения и бои. И этот бой — мой бой — я не проиграю. Не имею права.

И плакать я больше из-за него не буду. Никогда.