Мой брат Михаэль

14

В комнате Нигеля стояла тишина, которую мы, англичане, называем беременной. Но, по крайней мере, больше не приходилось подавлять желание обсуждать Даниэль… Мы встретились глазами в зеркале.

— Хотел избавиться от нее, да?

— Постепенно приучаешься читать мысли?

— Почему? Кроме, разумеется, очевидных причин.

Он помрачнел.

— Потому, что мне это не нравится, Камилла. Слишком многое случается. То ерунда, то, возможно, очень важные вещи. Даниэль и этот мужчина, например… Или она и Нигель, начинаешь думать…

— Тогда я права. Повернись к свету и дай посмотреть шею… ты не хотел говорить при ней о мальчике? Шрам, наверное, останется, у тебя есть в комнате что-нибудь, чем продезинфицировать?.. Думаешь, он не ушел в горы?

— Да. Нет. Есть чем продезинфицировать, думаю, что не ушел.

— Тогда не забудь помазать, а кровь остановилась… А какое отношение все это имеет к нам, то есть к тебе, конечно?

— Этот грек… Говоришь, его зовут Димитриос?

— Да, я встретила его вчера на обратном пути. Они были вместе.

— Что там, кстати, случилось утром? Что ты ему должна?

— Да ерунда. Он говорил мерзким тоном, как людей сбрасывают с горы, а мы были близко к краю, он видел, что я боюсь, и веселился… И Даниэль вместе с ним. А я чувствовала себя дурой.

— Камилла, я вижу ничего тебе не взбрело в голову по поводу этого Димитриоса.

— Взбрело в голову? В каком роде? Он мне не нравится, и я думаю… — Тут до меня дошло. — Димитриос!

— Вот именно. Ты помнишь? У Ангелоса есть брат Димитриос Драгумис. Он живет в Итеа, обрати внимание в Итеа.

— И я там видела джип… Даниэль из Афин поехала прямо туда! Если это тот самый Димитриос, то брат Ангелоса — ее любовник, и я видела его дом. Она была в гостях ни у какой ни Елены, а у него, и я готова спорить, даже если джип не доказательство, что в это время она была там!

— Ты уверена, что это та же машина?

— Точно, я же сказала, что узнала куколку. Кто-то возился с мотором, не Димитриос, но все равно, я чувствую, что права. Это тот же Димитриос. Это полностью объясняет, почему она проявляет к тебе такой интерес. Или частично.

Он не обратил на это внимания.

— Ну допустим, любовник Даниэль — Димитриос Драгумис. Есть ли у нее подруга Елена неизвестно, но в Итеа она ездила часто. Она рассказывала, что купаться, что нашла там заливчик с чистой водой, но где, не объясняла. Она могла там встречаться с Димитриосом, который выезжал ловить рыбу. Я говорил тебе, что он рыбак?

— Она сказала, что он гид.

— Гида с таким именем в Дельфах нет, точно знаю, а раз уж он решил врать… — Не закончив предложения, он уставился на свою сигарету. — Допустим, он отправил Даниэль в Афины нанять машину по делу жизни и смерти, то есть чертовски срочно.

— Допустим.

Он поднял глаза:

— Дорогое удовольствие. И зачем рыбаку машина?

Я опять села на кровать.

— Не знаю. Продолжай.

— Она это сделала, но нашла предложение получше, не отменила заказ и не сообщила его имени. Отбросим весь бред о мсье Саймоне и неожиданное вмешательство мисс Камиллы Хэвен. О чем говорят действия Даниэль?

— О срочности и секретности?

— Именно. Очень хочу понять, чего может быть срочного и секретного у Даниэль и Димитриоса, двоюродного брата Ангелоса.

Пауза. В открытое окно влетел жук, громко стукнулся об стену и прожужжал обратно в темноту.

— Но машина, — сказала я, — почему машина? Зачем рыбаку машина из Афин, да еще таким странным способом?

— Об этом я и говорю. Он рыбак, у него есть лодка. А теперь и джип, полученный из Афин, о котором никто не знает. Для меня это значит одно — транспорт.

— Срочный секретный транспорт… Но, Саймон, это — абсурд.

— Почему?

— Я понимаю, к чему ты ведешь. Думаешь, он нашел сокровище Ангелоса, раньше обнаруженное Михаэлем. И джип и лодка нужны, чтобы… Ой!

— Что?

— Мул, Саймон, мул!..

Он кивнул.

— Ага. Нельзя затащить джип на Парнас. И мул, и джип проявились в день моей встречи со Стефаносом.

— Ну Саймон, это только догадки. Мула мог взять и Нигель. Куда-то он же делся.

— Проще было купить ослика у датского художника. Он стоил очень дешево, и деньги у Нигеля имелись, и прятаться ему ни к чему, даже наоборот — реклама, чем больше шума, тем лучше.

— Понимаю. Но все равно у него был очень таинственный вид.

— Нет, не взял он мула. К тому же мул исчез ночью в понедельник, когда мальчик был здесь. Потом-то он пошел гулять с Даниэль, но не думаю, чтобы они…

— Ты прав. Это не он. Я кое-что вспомнила. Когда мы смотрели театр, что-то двигалось на горе — я подумала ветер, коза или ослик. Но там звучал и металл…

— Дикие звери не носят подков, местные жители ходят в веревочных туфлях… Камилла, ты слышала, как Димитриос уводил ворованного мула.

— А он, значит, слышал нас…

— Наверняка. Хотя боюсь, что Электру он не оценил. Вряд ли он разбирается в классике.

— Да не только. Мы же говорили про Михаэля…

— По-английски, может, не понял. Будем надеяться, что нет.

— Ну все равно, Саймон, невозможно поверить, что Димитриос искал четырнадцать лет, а сейчас вдруг неожиданно нашел, именно сейчас, когда ты здесь. Слишком большое совпадение. Да он вообще не мог найти, если Ангелос ему не сказал, а тот ведь пропал. Это не сокровище твоего брата, я не верю!

— Не совпадение.

— А что?

— Ты смотришь не с той стороны. Два события действительно случились одновременно — мое пребывание здесь и находка сокровища. Ты называешь это совпадением. А я — причиной и следствием.

— Ты хочешь сказать…

— Что эти два события действительно связаны, но не случайно. Димитриос нашел клад именно потому, что я здесь.

— Ты хочешь сказать, что он следил за нами?

— Именно так. Он мог узнать, куда мы идем, и пойти следом.

Я сказала хрипло:

— Все правильно. Когда я ждала вас у пещеры, кто-то двигался на вершине скалы. Он мог за мной следить.

— Уверена?

— Не совсем. Там было движение, я посмотрела, но ничего не увидела. Солнце светило в глаза.

— Понятно. Ну что же, это мог быть Димитриос. А потом он пошел за нами, чтобы встретиться с Даниэль. Это вполне могло быть.

— Значит я несправедлива. Я подумала, что они были вместе, а я им помешала.

— У него не было времени спуститься туда раньше тебя. Большую часть пути спрятаться негде. — Он немножко подумал. — Давай обсудим последовательность событий. Димитриос пытался выяснить место смерти Михаэля. Даже с подробными инструкциями Ангелоса он не мог ничего найти — все ориентиры, даже скала Кошачий Зуб, пропали во время землетрясения. Сам Ангелос на его месте оказался бы не менее беспомощен.

— Помнишь, Нико говорил про призраков на горе и свет…

— Нико говорил массу ерунды, но это, возможно, и правда. Димитриос искал клад. Догадаться, что Стефанос покажет мне место смерти Михаэля было достаточно легко. О предстоящем приезде знали все. Если бы Димитриос решил нанять или купить машину, всем бы стало интересно зачем. А тут Даниэль ездит взад-вперед на джипе, разумная идея — познакомиться и купить молчание и помощь обещанием поделиться. Все распланировано, вдруг шеф Даниэль решил уехать. Пришлось отправлять ее в Афины нанимать машину, там она ошиблась, но не очень существенно. Оставалось только найти мула или ослика — джип ведь в расщелину не притащишь — и тут опять помогла Даниэль. Она работала с археологами, знала где что лежит и как это можно получить… Ты что?

— Я вспомнила. Пропал не только мул, гид сказал, еще инструменты.

— Так, так… В этом есть смысл или нет? Или я слишком спешу?

— А потом, все, что ему оставалось делать, это ждать и следить за нами. Слишком просто.

— Очень просто. Я должен был подумать об этом сразу, но, честно говоря, мне не приходило в голову, что что-нибудь от находки Михаэля могло сохраниться. Пока я не увидел следов землетрясения. Больше факты никак не укладываются, но наш друг Димитриос явно благотворительностью не займется.

И тут я спросила:

— А зачем он пришел сюда сегодня? Просто повидаться с Даниэль?

— Вот об этом я и думал, когда сказал, что мне это не нравится. Все, что мы узнали или угадали, если хочешь, достаточно понятно и прямолинейно. Но Нигель… Совершенно непонятно, куда он тут вписывается.

— Ты имеешь в виду, что грек приходил встретиться с ним?

— Нет. Димитриос что-то искал, хотелось бы знать, что. И очень интересно, куда делся Нигель.

— Рисунки исчезли

— Что? А, со стен. Да. Надо выяснить, что еще… — Он начал ходить по неубранной маленькой комнате. — Нет, сиди, не так уж трудно тут все обыскать, хотя все и вверх дном.

— По крайней мере Димитриос с собой ничего не взял.

— Это точно, у него на это не было времени. Хоть одна положительная сторона в сегодняшнем приключении.

— Может, Даниэль говорила правду? Может, он зашел сюда просто спрятаться, когда услышал тебя?

— Ни в коем случае, — он открыл шкафчик у душа и копался внутри, — у него не хватило бы времени вывинтить лампочку. Он сделал это сразу, как вошел в комнату. Значит, у него было какое-то дело на минуту-две, и он не хотел, чтобы его застали врасплох. Я его услышал почти сразу, я не спал, а лежа думал про Нигеля, поэтому немедленно встал, оделся и пошел. Он не совсем закрыл дверь, очевидно, чтобы не скрипеть. Когда я увидел движущийся луч фонаря, я понял, что это — не Нигель, и стал осторожнее. Но как только я открыл дверь пошире, он обернулся.

Я засмеялась.

— Да, а ты соврал Даниэль, что он напал на тебя. Я смотрела. Ты полетел на бедного парня головой вперед прежде, чем он успел тебе сказать добрый вечер.

Он усмехнулся.

— Были причины. Как только я туда сунулся, он обернулся и вытащил нож. Я решил не дать ему времени придумать, как можно его использовать.

— Понятно… Все, что можно сказать, так это что для представителя нашей мирной профессии, реакции у вас очень ускоренные, чтобы не сказать больше.

Он продолжал улыбаться.

— Бурная юность, и уроки Михаэля дают плоды. Боюсь, мне это понравилось, я, кажется, люблю драться. Камилла… Его вещей нет.

— Всех? Не только для рисования?

— Рюкзака на крючке, полотенца, мыла, одежды, даже пижамы под подушкой. Значит, он действительно намеревался уйти. Нелепый ребенок, мог бы мне сказать и избавить тем от бессонницы. Ну что же, по крайней мере, он не сидит где-нибудь на горе с подвернутой ногой… Проверим еще и здесь… Вот нож грека, я слышал, как он падал. А этот жуткий шум мы, значит, произвели, когда уронили корзину для мусора… Ну и грязища, апельсиновая кожура, обломки карандашей, обрывки ненужных рисунков…

— Ради бога, разреши помочь!

Я соскользнула с кровати на пол и собрала бумаги.

— Я уберу, чини стул и выпрямляй стол. А разбитые стекла лучше оставить на утро, найдем щетку… Саймон!

Он аккуратно расставлял мебель.

— Что?

— Это совсем не ненужные рисунки. Законченные эллинические типы. Вот голова, похожая на Стефаноса, вот — на статую, девушка, пастушок и еще, смотри… Он, конечно, не хотел их делать, они ему не нравились, но он ведь не мог позволить себе просто так их выкинуть! А это-то с какой стати?..

— Что это? — сказал он резко.

— Это. Странная прекрасная голова молодого человека в цветочном стиле, причем порванная, не просто смятая, как все остальные. Не надо было ему этого делать, такая красивая!..

Саймон молча взял у меня рисунки, посмотрел, спросил:

— А что здесь еще? Цветов нет?

— Нет, только типы, кроме этой красивой головы.

Он вздохнул вроде бы с облегчением, и я поняла, что он испугался не меньше меня.

— Тогда еще ничего. Все самое хорошее он взял с собой, кроме этого, — он уронил фрагменты самого красивого портрета, — может, мы когда-нибудь и узнаем, что так вывело его из себя. Скорее бы…

Я сказала резко:

— Цикламен!

— Что он тоже здесь все-таки?

— Нет, я вспомнила кое-что, по-моему, важное. Вчера в горах я видела цикламен на скале. Я сразу не поняла, то есть, наверное, поняла подсознательно, потому что подумала про Нигеля, но это был тот самый цветок с его рисунка. Уверена. Значит, Нигель тоже был там! И, может, он нашел пещеру Ангелоса, и это объясняет его странное поведение в понедельник ночью. Саймон, я почти уверена!

Саймон сказал хрипло:

— Если он что и нашел, то только в понедельник. Этот рисунок он сделал в понедельник.

— Да, и говорил, что ничего не рисовал, пока мы не нашли цикламен и портрет. А вчера утром уходил и старался, чтобы его никто не видел. Может, все-таки Нигель взял мула? Может, мы неправы про Даниэль? Может Нигель пытается вытащить оттуда, что там есть?

Саймон сказал вообще уже не своим голосом:

— Ну а что, если да? И если он налетит на этого чертова грека прямо в процессе, тот-то точно в этом замешан.

— Может, они вместе…

— Может.

— Саймон, не переживай так. Одно очевидно — он ушел сам. Все собрал и выбросил ненужное. Даже и что-то аморальное он делает по собственной воле. Ты же не можешь до такой степени и помимо его желания о нем заботиться?

— Думаю, что нет. По крайней мере, до наступления дня.

— Пойдешь туда, конечно?

— В любом случае собирался, а теперь, по-моему, обязан. — Он молча смотрел на меня, маска непроницаемости опять скрыла лицо. — И возьму тебя с собой. Иди спать, нам рано выходить.

Я встала:

— А Стефаноса и Нико не возьмем?

— Нет. Во-первых, это слишком долго, во-вторых, если Янгель и Димктриос там еще что-нибудь оставили, я хотел бы без свидетелей разобраться при чем тут Нигель, и кому все это принадлежит. Если это оружие и золото, право собственности — сложный политический вопрос, особенно сейчас.

— Господи, я об этом не подумала.

— А теперь, давай я тебя провожу… Между прочим, все никак не скажу спасибо за замечательный удар по башке Димитриоса.

— У меня бы ничего не вышло, но он, кажется, думал, что я — Даниэль. И я все равно промазала.

— Все равно, это было прекрасно.

Он открыл дверь, и я вышла в коридор первой.