Мой бухгалтер

Глава 7

А через три дня мне довелось узнать, что именно он оставил за кадром.

Меня в первый раз отправили с инспекцией на другой объект. Я преисполненная ответственности за свой первый выезд и скорую реализацию задумки, конечно, слегка удивилась степени оказываемого доверия. Все же преступная организация весьма высокого уровня, а я как бы человек с улицы. Пришлая. И тут сразу доступ к таким документам. Но может Рафаил Александрович так хорошо разбирается в людях, что понимает, что мне нет смысла держать камень запазухой.

— Мне нужна вся документация по закупу за прошедшее полугодие. Всё что сможете найти. — я уверенно потребовала ответа от неприятно-липкого молодого человека в кабинете с табличкой бухгалтерия в стрип клубе на окраине города.

Почему именно отсюда необходимо начинать проверку? Потому что отсюда вообще фактически никаких отчётов не идет. И потому что босс сказал.

— Конечно, конечно. Вы присаживайтесь, может Вам чаю? Кофе? — засуетился он вокруг меня, вызывая безотчетное желание поморщиться.

Вот бывают же раздражающие люди. Те кто бесит одним своим видом. И вроде стыдно за такую предвзятость, но ничего не могу с собой поделать.

— Мне нужны документы. Благодарю. — чётко глядя перед собой повторила я усаживаясь на диванчик перед низким столиком, где удобно будет провести сверку.

Он вышел и его не было подозрительно долго.

Я уже успела рассмотреть весь кабинет и даже пошариться в папках в углу кабинета. А его всё не было. Он что сбежал?

Да и весь этот маленький клуб разратных танцев словно вымер. Хотя на входе мне встретился улыбчивый бармен и пара девочек тренирующиеся у шеста.

А сейчас тишина.

Я выглянула в коридор и словно по мновению волшебной палочки мир взровлася кокофонией звуков.

— Руки в гору! Мордой в пол! — мужчины в масках с автоматами, в форме СОБРа стремительно неслись прямо на застывшую в растерянности меня.

Меня сбили с ног ударом под дых, заставляя раскрыть рот и хватать воздух в надежде вдохнуть живительный кислород в горящие огнем лёгкие.

Мне на спину опустилась нога в рифлёном ботинке, придавливая к полу, буквально вжимая в него.

От испуга сердце заколотилось с такой силой, словно готовилось совершить побег от глупой хозяйки влезшей туда где ей совсем не место.

— … оглохла? — резкий рывок почти выворачивающий плечо из сустава. Очки слетели куда-то в сторону смазывая мир до неясных пятен. В ушах по прежнему вата, но если я не хочу чтобы меня снова трясли, надо собраться и слушать. И по возможности отвечать.

— Хозяин где? — снова рывок за плечи и я понимаю, что если отделаюсь парой синяков это будет чудо.

С трудом разлепив пересохшие губы отвечаю:

— Я не знаю. Я новенькая. Бухгалтер.

— Че ты там шепчешь? — новый рывок за руку и он перехватывает меня за волосы у основания шеи выворачивая мою голову в сторону.

Резкий запах металла, резины и пота въедается в ноздри. Стальная рука в жёсткой перчатке царапает шею.

— Я новенькая. Ничего не знаю.

— Ах, ты новенькая? Грузи эту блядь в машину к остальным. — он швыряет меня в другие руки, не менее болезненно выкручивающие мои бедные плечи. — Если всех загрузили, вези к нам.

Меня тащат по коридору так быстро, что я даже не успеваю перебирать ногами по большей части волокусь по полу.

Меня вталкивают в пазик с такой силой, что я падаю обдирая колени и щурясь оглядываюсь, пытаясь хоть чуть чуть сориентироваться в ситуации. Понять кого увозят вместе со мной. бармен и еще пара незнакомых мне человек все столь же испуганные, вжавшиеся спинами в сидения.

Едва слышно постанывая от боли пересаживаюсь на металлическу лавку.

Какая-то проверка? Нас накрыли? И что тут могут нарыть?

Надо как-то предупредить Рафаила Александровича наверное. Или что они делают в таких случаях?

Я еще слишком мало времени провела по эту сторону от закона и не очень понимаю в каких случаях как надо реагировать.

Прикрыв глаза откидываюсь на ледяной бок машины, стараясь сосредоточиться на том что могу сделать. Изо всех сил подавляю панику и готовые сорваться слёзы дичайшего страха.

— Кто-то знает где остальные? — хрипло уточняю у своих «сокамерников» и тут же в голове раскалывающим звоном следует удар по решетке в маленьком окошке.

— Молчать! Хоть слово услышу за машиной побежите, суки! — один из «космонавтов» рявкает прокуренным басом и я вздрогнув отвожу глаза.

Не знаю сколько прошло времени прежде чем машина погруженная в тяжелое молчание полное вздохов и почти ощутимо висящего в воздухе страха тронулась.

Вероятней всего нас привезут в отделение. Там разведут по допросным и будут задавать разные вопросы. Скорее всего они в курсе специфики бизнеса нашего босса. А я с недавних пор важное звено в пищевой цепочки этой структуры. И на мне ох как отыграются если этой поймут.

Значит надо исходить из худшего варианта — они знают, что я веду бухгалтерию и будут делать упор именно на меня.

Руки задрожали, ног я словно не чувствовала. Как будто разом всё стало ватным и невыразимо ледяным. Встряхнула головой, замечая рассыпавшиеся из прически волосы. Собрала их обратно и аккуратно заколола. Простое действие немного успокоило.

У них на меня ничего нет. Ни на одном документе пока нет моей фамилии и подписи. Значит бухгалтер я пока чисто номинальный. Поэтому мне надо просто всё отрицать. Хлопать глазами и отрицать. На все вопросы отвечать с максимально честным видом.

— Выходим! — отрывистый приказ и дверь в пазик распахивается.

Мои сокамерники вяло потянулись наружу, я выхожу последняя.

Не успела я высунуть голову как меня снова дёрнули за многострадальное плечо заставляя буквально выпасть под ноги этому чурбану в форме.

Колени немилосердно защипало. Всё ободрала в кровь вместе с ладонью, которую по инерции выставила предотвращая свою встречу лицом в землю.

— Вставай! На нарах отлежишься, сучка! — зло хохотнул собровец.

И с меня слетел весь с таким трудом достигнутый настрой мнимого спокойствия. Ведь они бы не стали так жестоко обращаться с рядовой гражданкой? Они меня прессуют явно полагая, что я замешана во всяком криминале.

Меня затащили в отделение, будто нарочно собирая моим измученным телом все дверные косяки и углы бесконечных серых коридоров. Своих товарищей по несчастью я потеряла из виду еще на входе в эту обитель правопорядка. И остаться один на один с этими жуткими типами было откровенно говоря очень страшно.

— Эй, Талый, эту сначала обыскать. — где-то за нашими спинами раздаётся голос и он как ни странно помогает собраться и вынырнуть из душащего ужаса.

Обыскать? Меня? Они думают я в шерстяной юбке пару пистолетов припрятала? Или в карманах уютного кардигана гранаты таскаю?

От абсурдности этих мыслей голова даже прояснилась немного.

— Раздевайся! — новый рывок и я в какой-то комнате, где единственный источник света это лампа на потолке направленная на стол в центре. Щурюсь пытаясь сориентироваться в пространстве. Но отсутствие очков и нормального освещения дезориентируют.

— Глухая или тупая? Раздевайся, тебе сказано! — толчок в спину и я налетаю на стол.

Едва слышный стон прорывается сквозь стиснутые зубы, кисть отдаётся резкой болью от встречи с острым краем столешницы.

Я оборачиваюсь по инерции пытаясь поправить несуществующие очки на переносице.

— Я не намерена раздеваться. Хотите обыскивать — обыскивайте. Стриптиза не будет. — тихо, но твёрдо отвечаю я.

Панический ужас перед этими ублюдками отступает. Ему на смену приходит другой страх. Страх оголить тело.

Я не могу. Не могу этого сделать.

Остаться перед кем бы то ни было, кроме Вика с оголенной кожей. Нет. Я не могу.

— По ходу всё таки тупая. — широкий шаг ко мне и собровец который меня сюда притащил нависает над моей головой, столешница врезается в поясницу, я изо всех сил стараюсь не зажмуриваться. — Это не вопрос. Я сказал — ты сделала. Раздевайся.

Его глаза в прорезях балаклавы выглядят страшно. Взгляд словно через мутное стекло, но бешенный. Это стекло словно тонкая грань, которая отделяет остатки человечности в нём.

— Нет. — на выдохе.

Всё на что меня хватает.

Больше он не тратит на меня слова. Щеку и скулу обжигает удар, в ухе звенит, кажется хрустнули шейные позвонки и лопнула губа. Я падаю на стол, не успеваю сгруппироваться как слышу треск ткани — это кардиган. Моё шерстяное убежище.

Истерика накрывает с головой. Не дать добраться до себя. Не дать оголить тело.

Кажется я кричу. Кажется я дерусь. Кажется меня бьют. Тело не ощущает ударов. Глаза не фиксируют ничего кроме мутной пелены слёз. Кровь набатом стучит в ушах.

Прихожу в себя, ощущая относительную свободу. Я в углу камеры, на корточках, сжавшись в комок, дышу так надсадно, словно совершила марш бросок.

Я обнимаю себя за плечи закрываясь, одежда всё еще на мне хотя и порвана местами. Рукав рубашки надорван по шву на правом плече. Пояс юбки тоже разорван, кардиган валяется там же возле стола.

До сознания начинают долетать обрывки фраз:

— … ты че разошелся то? Мы даже допрос не начали, а у этой уже крыша поехала. Как с ней диалог вести? Свали в коридор пока. — тёмная фигура склоняется надо мной заставляя вжаться в стену за спиной. — Эй, как тебя там? Вылезай, побеседуем.

Пытаюсь сосредоточиться на том что он говорит, но слова проходят мимо сознания.

То есть я всё слышу вроде бы, но понять что надо делать не могу. Ступор. Выедающая сознание паника царит в голове.

— Эй, давай без капризов. А то позовём Талого обратно. Уж не знаю от чего он так возжелал увидеть твои бабкины трусы и сто кило целлюлита, но почему не сделать коллеге приятно? — в его голосе улыбка, и меня передёргивает от омерзения.

Твари. Какие же твари.

Встаю на дрожащие ноги упираясь лопатками в стену, все также стискивая руки на груди.

Как только выберусь отсюда пойду к мозгоправу. С этим страхом заголений точно надо что-то делать. Ситуация и так патовая, а я ещё со своей истерикой совсем ничего не соображаю.

— Ну и умничка, а то времени особо возиться у меня нет. Сейчас быстренько на вопросы ответишь и свободна. — он снова улыбается, обходя меня и жестом указывая на стул перед тем самым столом.

Внешность его вся какая-то неприметная. Невысокий, чуть выше меня, наверно метр шестьдесят пять максимум, щуплый, блеклый. Я пытаюсь запомнить его. Еще не знаю как, но я свой ужас не прощу. Ни этому Талому, ни этому Добряку. Я понимаю, что у каждого своя работа. Но они перегнули.

Мысль о том, что я отсюда выберусь помогает окончательно сбросить оцепенение и за стол я сажусь уже почти спокойная.

Плечи всё еще дёргает от неутихающих рыданий в груди. Но голова уже соображает, туман паники развеялся, я определилась с порядком действий.

— Ты же будешь хорошей девочкой, Виктория Павловна Коскинен, а? Не станешь покрывать больших дядек торгующих оружием? — его глумливый тон и моё полное имя в его устах вызывают моментную оторопь, но я быстро сбрасываю с себя лишние эмоции.

На то и расчёт. Эти качели придуманы как раз для того чтобы быстро и эффективно колоть людскую психику, чтобы от ужаса мы готовы были наболтать что угодно, лишь бы это прекратить.

— Я не понимаю о чём Вы говорите. — хриплый сорванный голос звучит всё твёрже с каждым словом. — Я новенькая. Пришла устраиваться в бухгалтерию. Меня схватили и привезли сюда.

Блёклый участливо кивал на каждое моё слово, даже присел на стул напротив меня и щёку рукой подпёр.

— И конечно это лишь слухи, что новый главный счетовод Рафаила, свет, Мадурян это некоторая девица с впечатляющим образованием. И лишь совпадение, что по слухам ваши ФИО совпали. И естественно, случайность то что часть счетов у нашего дорогого Рафика закрылась аккурат после твоего появления. Часть счетов которые мы отслеживали. И чтобы закрыть их нужен был какой-то человечек со стороны с весьма светлой головой. Даже не знаю, может кандидат математических наук? — он задумчиво постукивал себя пальцем по подбородку, не сводя с меня цепкого взгляда.

— Слухи и досадные совпадения. — спокойно кивнула я. У них ничего нет. Ни на меня, ни на босса. Значит надо продержаться.

— Слушай меня, девочка. — он резко подался ко мне через стол, но я даже не вздрогнула, адреналин испарился из моей крови делая меня слегка заторможенной и спокойной. — Рафаил давно у нас в разработке. Я лично курирую это дело уже несколько лет. И я его возьму рано или поздно. Ты явно в этот замес угодила случайно. Шантажом там или ещё как. Но давай поможем друг другу. Ты явно умненькая девчушка, успела в документах порыться — дай мне след, а я избавлю тебя от всего этого. — он театрально обвёл рукой это помещение. — Тебе тут явно не место. Ну какие бандиты? — он оглядел меня с откровенной жалостью. — Ты же явно домашняя девочка, мамина радость, папина гордость. Красные дипломы, кандидатские, мир науки и интеллигентов. Я тебе помогу, слей мне хоть что-то стоящее и я устрою твоё возвращение в нормальную жизнь.

На секунду мелькнула мысль «а что если», и тут же схлопнулась. А этот гад хорош. Даже отчётливо осознавая, что никаких обязательств он передо мной исполнять явно не планирует, всё равно задумалась.

— Вы правильно заметили. — кивнула я, с наслаждением представляя как сейчас скривится его лицо. — Я домашняя девочка. И я ничего не знаю ни о каких бандитах. Я пришла устроиться на работу, а меня совершенно ужасным образом скрутили и привезли сюда.

— Значит упрямишься? — скривился всё таки Блёклый доставляя мне удовольствие и перевёл взгляд в потолок. — Ну тогда, добро пожаловать в камеру, захочешь выговориться, зови, мне передадут.

Он начал привставать.

— На каком основании меня задержали?

— Подозрение в сговоре с преступной группировкой, занимающейся контрабандой оружия и так по мелочи. — он резко подался ко мне, почти касаясь носом моего носа и прошипел. — Ты хоть представляешь куда влезла? Твой босс неугодных убивает. Буквально в землю закапывает. А ты в самую гущу. Как только станешь отработанным материалом, тебя спишут в расход. Такая судьба устраивает?

Я думала об этом. Что после работы тут, меня не отпустят. Но полагаю через несколько лет можно будет начать договариваться на тему гарантий моего выхода на «пенсию». Пока же ни один человек из нормального мира, кроме Вика, о том куда я пошла работать не в курсе. И сообщать об этом кому бы то ни было, я не планировала. Для всех близких я заготовила легенду, что устроилась ради практики и заработка вести бухгалтерию нескольких частных фирм.

У меня есть немного накоплений, пока при отсутствии зарплаты мне хватит, а потом Вик будет снабжать.

— И снова, весь Ваш спич не по адресу. Итого, без предъявления обвинения Вы можете удерживать меня лишь двое суток. Предъявить, кроме своих домыслов и догадок, мне нечего. И значит через два дня я буду свободна. И первое, что я сделаю, это сниму побои и напишу жалобу на всех этих потрясающе галантных мужчин, которые меня сюда сопроводили. — тихо закончила я с удовольствием наблюдая как лицо Блёклого теряет насмешливое выражение.

Вот теперь я похоже добралась до разговора с настоящим Блёклым.

Он оскалился с грохотом опускаясь обратно на стул напротив меня.

— Да ты осмелела как я погляжу. А пока Талый тебе юбку задирал, что-то не кричала о правах и жалобах. Может тебе приятно такое обращение? Может расстроилась, что я его в коридор выставил?

Внутренности скрутило узлом, по позвоночнику прокатилась дрожь, но я мужественно удержала себя в руках.

— Вы можете запугивать сколько угодно, издеваться пока я в Вашей власти, но я отсюда выйду. Рано или поздно. И советую крепко подумать, что простая, но очень образованная девушка напишет в жалобе и кому она её отнесёт. — сжав заледеневшие пальцы незаметно под столом, тоже чуть наклонилась я вперёд.

Блёклый смотрел на меня не отрываясь, словно пытался разглядеть во мне что-то неведомое и просверлить дыру в черепной коробке. Я взгляд не отводила. В конце концов, он встал и вышел.

Молча.

И я также молча смотрела ему вслед, изо всех сил сдерживая желание разрыдаться. Потому что страшно было просто жуть как.