Мой бывший враг

9

Это были самые чудесные выходные за… да, пожалуй, за всю мою жизнь. Я, наверное, выглядела глупо – у меня с лица ни на минуту не сходила блаженная улыбочка. Да и у Димки тоже. Он вообще как с цепи сорвался, почти не выпускал меня. До конца больше не доходил – щадил меня, но целовал, обнимал, трогал постоянно, будто хотел компенсировать все прежние дни и месяцы. На ковре у разожжённого камина мы тоже всё-таки целовались. Так что одна моя романтическая мечта практически сбылась. Даже две: ещё мы включали музыку на Димконом ноуте, какие-то нежные инструменталы, и танцевали медлячок – ну, точнее, покачивались, обнимая друг друга. А когда проголодались – заказали пиццу и кучу всего вдобавок. И в кои-то веки у меня не свербело. Моя внутренняя экономка решила не портить сегодня нам вечер.

В воскресенье вечером я собралась домой, и Димка вдруг сказал:

– Мне не хочется, чтобы ты уезжала. Не только сегодня, а вообще. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Хочу с тобой засыпать и просыпаться…

Хорошо, что он не видел, какое у меня сделалось лицо. Как у счастливого идиота.

– Я тоже ужасно не хочу уезжать, – прижалась я к нему. – И если бы не надо было утром на пары, никуда бы не поехала. Жаль, что ты так далеко живешь.

– Можно ведь на такси ездить.

Тут уже экономка во мне подала возмущенный голос.

– Каждый день на такси?

– Ну да. Мне это ничего не стоит.

– Ну нет, это слишком. Может, это для тебя и придурь, но я не могу так. У меня тоже есть принципы. И я не могу так… Не обижайся, пожалуйста.

– Я не обижаюсь, просто не понимаю тебя. Что здесь такого? Это же такая мелочь. Да и вообще если мы вместе, то это нормально, это естественно, это так должно быть. Мужчина должен содержать свою женщину.

– Не говори так! – взвилась я. – Меня от одного слова «содержать» всю корежит. Женщина, которую содержит мужчина, называется содержанкой. Да я скорее умру, чем ею стану.

Дима тоже, по-моему, злился, ну или негодовал.

– Господи, Таня, да что за дикость у тебя в голове? А если мы с тобой поженимся?

Я тут же смущенно зарделась и на миг потеряла суть разговора.

– Что?

– Ну как мы будем жить, если поженимся? У каждого будет свой кошелек? Каждый будет есть отдельно, отдыхать отдельно? А если у тебя кончатся деньги? Ну, или у меня? Будем брать друг у друга взаймы? Под проценты, под расписку? Блин, ну это же чушь!

– Ну нет. Но зачем ты сравниваешь? У нас же не так всё серьезно. В смысле, мы же не муж и жена. Может, потом… ну, если у нас всё сложится, мы и правда когда-нибудь поженимся, как-то изменится всё…

Я разволновалась и с трудом выразила свою мысль. Но Димка ещё больше помрачнел.

– Лично для меня у нас и так всё предельно серьёзно. Что может изменить какой-то штамп? Думаешь, мы будем любить друг друга сильнее? Больше доверять? Или что?

– Дим, давай вернемся к этому спору позже. Но пока, вот так сразу, я не могу брать у тебя деньги. Не дави на меня, пожалуйста. Может, мне надо время, не знаю…

– Извини, – вздохнул он.

Я, словно извиняясь за этот спор, за свою горячность и категоричность, поцеловала его со всей нежностью. Он на секунду замер, но почти сразу дрогнул и ответил на поцелуй. Это хорошо. Это значит, мы не поссорились.

– Дим, я постараюсь выкроить время на неделе. У нас в среду всего две пары будет, и я сразу после универа к тебе поеду.

– Буду ждать, – улыбнулся Дима, хотя я видела, что он… нет, не то что пал духом. Просто эти два дня он прямо светился весь, а теперь словно погас.

– Я обязательно приеду! Береги себя. Будь очень осторожен. И телефон больше не теряй. А то я с ума схожу, когда не могу до тебя дозвониться.

– Постараюсь, – пообещал он.

Уезжала я с тяжелым сердцем, всю дорогу до дома обдумывала его слова и всю нашу ситуацию.

Я ведь и сама мечтаю жить с Димой, мечтаю всегда быть вместе. И меня удручает не только то, что мы теперь видимся только по выходным, но и то, что он остается там один. Мало ли что с ним может случиться. Ему нужна забота. Ну и массажистку со счетов тоже не стоит сбрасывать. Однако вот так пользоваться его щедростью я тоже не могу. Я просто буду чувствовать себя какой-то нахлебницей, чтобы Димка ни говорил.

И на лекциях в понедельник тоже думала только о нем. Надо что-то придумать, но что?

После третьей пары мы с Филимоновой, как обычно, встретились в столовой универа. Она ни с кем из своей группы пока не сдружилась, а я – даже и не собиралась. Я вообще со своими одногруппниками чувствовала себя какой-то злой бабкой. Почти все они меня бесили.

– Слышала бы ты их трёп! – изливала я свое раздражение Филимоновой. – Пришла одна с новой сумкой. И эту сумку все общупали, чуть ли не обнюхали. И целую перемену обсуждали. Ибо бренд. Или вот у наших тема номер один – Гаевский, препод по истории государства. У девок, в смысле. Ах, он такой секси, такой душка, такой няшка… бррр… И так почти после каждой его пары.

Филя хохотнула.

– Хотя наши парни не лучше. Пьянки, клубешники, тачки… «Я такую вчера телочку подснял в «Зажигалке». Всю ночь ее жарил. Даже телефончик взял на крайняк. Вдруг завтра будет тухло, вызвоню её ещё разок, – передразнила я одного мажора из своей группы. Даниила Реутова.

– Фу, – согласилась Филя. – Тошнотно. Но у нас тоже такие есть. Но мало.

– Ну, у нас тоже не все поголовно. Есть пара ботанов, есть пара неформалов. С ними никто не общается, и они сами молчат. Есть одна вообще взрослая. Инга. Не знаю, то ли вторая вышка у нее, то ли позднее зажигание. Ей уже лет двадцать пять. Вот она вроде нормальная. Тоже смотрит на наших, как придурков. К ней, кстати, мажор наш подкатывал. Она его резко так обломила и высмеяла.

Тут в столовую ввалилась толпа студентов. Ну ладно, не толпа. Шесть человек. Но они умудрились тут же заполнить собой по ощущениям всё пространство. И привлечь всеобщее внимание. Даже Филя забыла про обед и уставилась на них.

Две девушки, остальные парни, кажется, все с четвертого курса и тоже юристы. Лощёные, яркие, вызывающе самоуверенные.

Я их и раньше уже видела. У нас напротив центрального входа была небольшая парковка – пятачок, огражденный низким заборчиком. Вообще, имелась ещё одна парковка, побольше, посерьёзнее, охраняемая, но на заднем дворе. Преподаватели, да и вообще почти все, ставили свои машины там, а здесь, на виду, парковались лишь единицы. Мне кажется, просто красовались. Потому что этот пятачок напоминал паноптикум из дорогущих тачек. Ну и из этой компании тоже кто-то ставил свой спорткар. А после пар они все вместе тусовались напротив центрального входа, рядом с парковкой. Я бы на них внимание, может, и вовсе не обратила. Но наш мажор, Скляров, видимо, очень хотел к ним прибиться. Даже как-то взял папин лексус и поставил там. А после занятий крутился рядом с ними. Да и девчонки из нашей группы тоже поглядывали на эту местную «элиту» с любопытством и завистью.

А сейчас эта звездная компания решила расположиться рядом с нами. Шестерым за одним столиком было тесновато, поэтому две девчонки сели на колени к парням. На нас с Филей они не обращали никакого внимания, по-моему, они вообще никого кроме себя не замечали. Смеялись, говорили о чём-то своём так, будто они здесь одни. Тоже про секс, между прочим. Может, у них это звучало не так гадко, как у Склярова, но мне это мешало, а Верка Филимонова вообще засмущалась.

Мы не могли больше нормально разговаривать, и получалось, что просто сидели молча и подслушивали их откровения. А там действительно были откровения и отнюдь не самые приятные.

– Тёма, ну и как она? – спросила одна, брюнетка, с каре, которую называли Клео. Может, из-за прически как у Клеопатры. – А то ты вчера так резко испарился с этой загадочной незнакомкой.

– А по нему не видно? Вон, до сих пор прибалдевший сидит, – хохотнув, ответил блондин.

– Шаламов, только не говори, что тебя теперь на старушек потянуло, – фыркнула вторая девушка с прямыми пепельными волосами, длинными как плащ. – Ей тридцатник точно есть, как минимум.

– Ей нет тридцатника, – улыбаясь, ответил смазливый брюнет. – И вообще, Солнце, не всё ли тебе равно, на кого меня тянет.

– А кто она вообще такая? – спросил блондин.

– Без понятия, – лениво протянул брюнет.

– Может, пойдем уже? – предложила Филя и поднялась из-за стола.

– Я не доела, – я и правда ещё клевала плов. Очень даже съедобный, между прочим.

– Ну ладно, давай быстрее, – Верка хотела снова сесть, и тут случилось ужасное. Стул, на спинку которого она повесила свою безразмерную сумку, упал под тяжестью этой самой сумки.

Всё это произошло так быстро, что ни я, ни Верка не успели сообразить. И бедная Филя попросту грохнулась на пол, точнее, на этот перевернутый стул, ногами вверх. Охнув, я вскочила, хотела обогнуть стол, помочь ей, пока никто не увидел. Но не успела. Компания за соседним столом сразу замолкла, все обернулись на шум и, увидев раскоряченную Верку, хором прыснули. Только тот смазливый, как я поняла, Артём Шаламов, неожиданно подал ей руку. Помог встать и сумку поднял. Затем спросил с усмешкой:

– Ходить-то хоть можешь?

Верка схватила сумку и опрометью вылетела из столовой. А эти ещё громче захохотали.

– Вы идиоты? – выпалила я гневно.

Они в первый миг, по-моему, даже растерялись. Никто с ними в универе так не разговаривает, тем более первокурсники или «первачки», как они нас пренебрежительно называют. Потом блондинка скривила холеную мордочку и обратилась к своим:

– Кто-то что-то вякнул? Или мне показалось?

– Да нет, я тоже блеянье слышала, – поддакнула Клео. – Не знаете, что это за овца?

Я показала им средний палец и пошла искать Филимонову.

______________________________________

Артем Шаламов - сын главного героя дилогии "Эм+Эш"