Мой дом там, где любимый

Глава вторая

Алекс стояла перед домом, не решаясь войти. Чтобы оттянуть время, она обошла соседние пристройки.

Едва она вернулась к «фольксвагену» и взяла на руки Сахарка, послышался шум подъезжающей машины. Алекс с котом в руках побежала открывать ворота и увидела перепачканный грязью черный грузовичок.

Из окна выглянула молодая женщина. Ее прямые каштановые волосы были заплетены в толстую косу, а голубые глаза расширены от удивления.

— Ты что, новая повариха? А мы тебя ждали только завтра.

Алекс смущенно заморгала.

— Я приехала, как только починили мою машину. Что, слишком рано?

— Еще как! Я не успела помыть посуду после завтрака. В школу торопилась. — Девушка поправила выбившуюся из косы прядь и оглядела Алекс. — Между прочим, ты ничуть не старше меня.

— Если ты — Клэр, то я на восемь лет старше тебя.

— Ничего. Мне подходит! А то я ожидала еще одну миссис Джонсон.

— Это так плохо?

Девушка закатила глаза.

— Садись. Прокачу тебя до дома.

— Да я и так…

Алекс не оставалось ничего другого, как закрыть ворота и забраться в кабину.

— Так ты — Клэр, угадала? — спросила она, когда грузовичок покатил по дорожке.

Девушка смущенно посмотрела на нее.

— Прошу прощения. Я так удивилась, что совсем забыла представиться. Да, я Клэр Эдем и рада видеть вас, даже если вы здесь всего на месяц.

— Потому что я умею готовить?

Клэр засмеялась.

— Ну, и поэтому тоже. Ненавижу кухню. Не меньше, чем мальчики — мое варево. Но это не главное.

— Вот как? А что же тогда? — Алекс изо всех сил прижала Сахарка к груди, когда Клэр резко повернула за угол дома. Даже закрыла глаза, уверенная, что они непременно врежутся в стену гаража. Когда заскрипели тормоза, Алекс едва не стукнулась головой о ветровое стекло. Приоткрыв один глаз, она нервно осмотрелась: передний бампер был всего в нескольких дюймах от стены.

Клэр как ни в чем не бывало, бросила:

— Если Хэнк нанял тебя, значит, он, наконец, понял, что я уже взрослая. А то все наши поварихи были еще и няньками.

— Все? — повторила Алекс. — Сколько же их было?

— Восемь за восемь лет. — Клэр забрала свои книжки с заднего сиденья. Ты — девятая. Какой хорошенький котик. А что случилось с его ухом?

— Не знаю. Таким я его нашла, — рассеянно пробормотала Алекс. Восемь поварих! Во что она ввязалась?

— Можно погладить его?

— Конечно. Сахарок — хороший.

Клэр почесала кота за ухом, затем открыла дверцу и направилась к дому.

— Пошли, покажу, где тебе бросить пожитки.

Из кухонного окна открывался прекрасный вид на главную конюшню, и Алекс сразу заподозрила, что такое расположение было задумано кем-то из прежних хозяек ранчо. Возвратившиеся с работы мужчины не заставали ее врасплох. Вот, смеясь и перешучиваясь, подъехала троица работников. Хэнк прискакал десять минут спустя.

Алекс схватила тяжелый глиняный кувшин с холодной водой и наполнила его до краев заваркой. Она уже разливала ледяной чай по кружкам, когда на кухню влетела Клэр.

— В своем ли ты уме?

Глаза Алекс расширились от удивления. Они мило поболтали, пока Клэр показывала ей дом, и Алекс решила, что они вполне могли бы стать подругами.

— А в чем дело?

— Бабушкин китайский фарфор и льняные скатерти? Для ковбоев?

— Ну и что?

— А то, что ковбои ковбоям рознь. Пошли. Нужно все быстро заменить.

Они побежали в столовую.

— Я просто хотела как лучше, — оправдывалась Алекс, собирая столовое серебро, пока Клэр составляла в стопку тарелки.

— Знаю. Нужно было предупредить тебя заранее. Эти парни налетают на стол как стая саранчи.

Едва они расставили простые глиняные тарелки, как дверь с грохотом распахнулась.

— Ух ты-ы! Ну и запах!

— Еще какой! Ставлю на кон мои серебряные шпоры, это новая повариха объявилась.

— Черт, Джед, тут и спорить нечего. Сразу видно, обошлось без Клэр, если паленым не несет.

Алекс бросила на Клэр ободряющий взгляд, но девушка только пожала плечами, взяла большую миску с картофельным пюре и направилась в столовую. Алекс последовала за ней с блюдом бифштексов. Поставив его на стол, она повернулась, чтобы приветствовать работников, которые шумно топтались перед дверью.

Господи, но что это?! Алекс едва удержалась, чтобы не зажать себе нос: едкий запах пота, смешанный с отвратительным смрадом навоза. Они стояли перед ней, словно специально выстроившись по росту: драные джинсы, покрытые толстым слоем пыли, клетчатые засаленные рубахи, надвинутые на глаза шляпы и грязные сапоги с бурыми от лошадиной крови шпорами.

— Перед вами новая повариха, мальчики, — объявила Клэр. — Александра Миллер.

— Привет, — нервно выдавила она. — Можно просто Алекс.

— Что стряслось, мальчики? — ехидно поинтересовалась Клэр. — Язык проглотили?

Самый низкорослый ковбой пришел в себя первым. Черноглазый, с соломенными волосами, торчащими в разные стороны, он выступил вперед и сдвинул на затылок шляпу.

— Наше почтение, мэм. Я — Бак. Вот смотрю и не знаю, куда меня больше тянет — к вам или к тарелке с бифштексами.

Следующим взял слово самый длинный, тощий как оглобля, с большим носом и выдающимся вперед подвижным адамовым яблоком.

— Я — Джед. Рад познакомиться.

— Я — Дерек, — представился последний. Хотя он не выделялся ростом, черные волосы и усы, а также блестящие зеленые глаза делали его заметным в любой толпе. — Вот уж спасибо так спасибо хозяину. Думали, опять наймет какую-нибудь корову, как в прошлый раз, — прошу прощения, мэм. Не будем плохо говорить об ушедших.

— А она что, умерла? — тревожно спросила Алекс.

Клэр бросила на Дерека испепеляющий взгляд.

— Да нет, конечно. Просто уехала в Техас, к своим внукам.

Дерек ухмыльнулся.

— Я и говорю, ушла.

Тут словно электрический разряд прошел по телу Алекс, и девушка, даже не поворачивая головы, поняла, что в дверях стоит Хэнк. То же ощущение испытала она в кафе и в кузове машины. Он излучал электричество. Оно окружало его подобно ауре, и ее кожу начало покалывать. Алекс повернулась: так и есть, стоит и смотрит на нее!

— Ну что, за стол, хозяин? — жалобно вопросил Дерек. — С голоду умираем.

Клэр ткнула Дерека в бок, направляясь к своему стулу.

— Ты всегда умираешь с голоду.

— Что есть, то есть. Так бы и съел тебя. — Дерек вытянул руки, чтобы поймать ее за талию, но Клэр увернулась. Он усмехнулся и, пододвинув ей стул, сел рядом. — Что, бобы?

— А разве ты их не любишь?

Все уже сидели за столом, ждали только Хэнка, который глаз не мог оторвать от Алекс. Он видел ее всего два раза, а кажется, будто они знакомы сто лет. Ее каштановые волосы были связаны ленточкой, как в первый раз. О, как ему хотелось сорвать эту ленточку, чтобы увидеть, как играет свет в ее локонах.

Он заставил себя пройти через столовую, машинально снял шляпу.

— Смотрю, вы уже освоились.

Она кивнула.

— Клэр приехала сразу за мной. Мне не пришлось дожидаться на улице.

— Почему на улице? Вы могли просто войти в дом. Мы дверей не запираем.

Придерживая Алекс за талию, Хэнк проводил ее к свободному стулу и бережно усадил.

Алекс смущенно пробормотала «спасибо» и развернула салфетку. Хэнк прошел к своему месту на противоположном конце стола.

Ковбои потянулись к тарелкам, но замерли, остановленные спокойным голосом хозяина:

— Вы забыли про молитву, мальчики.

Они воззрились на него так, словно увидели над ним сияющий нимб. Шляпы как ветром сдуло, и три кудлатых головы смиренно склонились. Алекс и Клэр переглянулись и тоже благочестиво потупились. Уставившись в пустую тарелку, Хэнк пытался вспомнить молитву, слышанную когда-то от отца. Однако память изменила ему, и он вынужден был прибегнуть к сокращенной, импровизированной версии, которую обычно произносят на бесчисленных родео.

Когда он закончил, Алекс едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, — никогда в жизни не слышала она столь диковинной молитвы, — но, подняв на него глаза, не смогла выдавить из себя ни звука.

Мужчины набросились на еду, словно соревнуясь меж собой, кто быстрее и больше съест. Вилки и ложки мелькали с прямо-таки устрашающей скоростью.

Алекс поймала на себе многозначительный взгляд Клэр.

Девушка наклонилась к ней.

— Что я тебе говорила!

— И так всегда?

Клэр кивнула.

— Возьми хоть что-нибудь. Через пять минут не останется ни крошки.

Алекс положила себе бифштекс, но есть не стала, с любопытством наблюдая за мужчинами, которые поглощали пищу с прямо-таки волчьим аппетитом. Один только Хэнк пытался соблюдать хоть какие-то правила приличия.

В считанные мгновения все было съедено, и взоры мужчин устремились к Алекс.

Она засмеялась.

— Да, да, да! Будет и десерт.

Восторженный рев потряс стены столовой, когда на столе появились горячие ватрушки.

— Потрясающе, Алекс, — сказал Джед, поднимаясь из-за стола. — Даже бифштексы не пережарены.

— А Клэр говорила, что вы предпочитаете с угольками.

— Что бы мы без тебя делали?!

Слова Джеда совершенно обезоружили Алекс. Давным-давно никому не было дела, есть она или нет. Но это согревающее душу чувство почему-то испугало ее. Ранчо Хэнка — лишь временная остановка на ее пути. Да и что ей до этих людей: распрощавшись через четыре недели, она, наверное, никогда не увидит их снова.

Алекс решительно встала и принялась собирать посуду.

— Спасибо, Джед.

Двое других со словами благодарности последовали за Джедом.

— Ты идешь, хозяин? — спросил Бак, остановившись в дверях.

Хэнк откинулся на спинку стула.

— Идите, я догоню вас. Погоняйте на манеже того нового жеребца и выпустите телят из хлева.

Алекс уже знала, что эти трое не ушли с ранчо только потому, что Хэнк готовил их к выступлению на родео. Каждый вечер после ужина они включали в большом корале все прожектора и тренировались арканить бычков и объезжать диких мустангов.

Клэр рассказала, что в кругах профессионалов у Хэнка репутация хорошего тренера. Дерек приехал даже из Техаса, чтобы поучиться у него.

Собирая тарелки, Алекс чувствовала на себе взгляд Хэнка. Она скосила глаза в его сторону и словно ожглась… Едва не выронила стопку тарелок, которые громко зазвенели в тишине комнаты.

Нет, убеждала она себя. Ей не нужен мужчина — даже такой красавец. Никто — в том числе и этот голубоглазый ковбой с широкими плечами — не остановит ее. Она доедет до Сан-Франциско. Все, баста, надоело ждать прекрасного принца! Полагаться можно только на себя.

Чтобы разрядить атмосферу, она спросила:

— И как вам мой ужин?

— Неужто ты не заметила, что он умял две порции? — удивилась вернувшаяся с кухни Клэр.

— Ужин, что надо! — кивнул Хэнк.

Алекс даже не представляла, насколько ей будет приятно доставить удовольствие Хэнку. Она не хотела прислушиваться к внутреннему голосу, который нашептывал: вкусно кормить людей твоя работа, но от этого не подгибаются колени. Лучше прогнать прочь эти мысли и заняться делом.

— Давай поговорим, — неожиданно предложил Хэнк.

— Давай, — согласилась она, беря еще одну стопку тарелок.

— Не здесь, — твердо произнес он. — Документы в моем кабинете.

Руки Алекс на мгновение застыли в воздухе. Ей нельзя оставаться наедине с этим мужчиной! Может быть, позже, когда ее смятение пройдет и пространство между ними не будет излучать напряжение.

— Мне нужно сначала вымыть посуду.

Он поднялся.

— Клэр закончит.

— Но я должна…

— Иди, Алекс, — подтолкнула ее Клэр. — Я справлюсь.

Похоже, этого разговора не избежать. Проклятье! Алекс поставила тарелку, которую держала в руках, сняла фартук и повернулась к Хэнку.

Он сделал легкий жест рукой, указав на дверь.

Пока готовили ужин, Клэр провела небольшую экскурсию по дому, так что теперь Алекс знала, что на втором этаже расположены три спальни, ванная и кабинет, переделанный из четвертой спальни. Поднимаясь по лестнице мимо череды портретов Эдемов, покойных и ныне здравствующих, она живо представляла себе мужчину, который не отставал от нее ни на шаг, ощущала тепло его сильного тела.

Она остановилась, дойдя до коридора, разделявшего второй этаж на две части. Расположение комнат повторяло планировку первого этажа. Слева, прямо над ее спальней, открытая дверь вела в кабинет. Клэр называла эту комнату святилищем. Каждый вечер после тренировок Хэнк удалялся туда, чтобы воевать с бумагами, без которых нельзя было обойтись на ранчо.

Алекс глубоко вздохнула, когда Хэнк остановился прямо за ее спиной. Он слегка обнял ее за талию, и горячая волна охватила ее тело. Нет, он не подталкивал, но давления его руки хватило, чтобы направить ее внутрь комнаты.

— Входи, это не пыточная камера.

Подойдя к заваленному газетами и журналами рабочему столу, Хэнк включил лампу, стоявшую на углу. С ее абажура посыпалась пыль. Похоже, он этого не заметил. Рядом на маленьком столике разместился компьютер. Здесь же стояли два стула, но они тоже были завалены журналами, так что Алекс даже не сделала попытки сесть. Вдоль двух стен кабинета протянулись книжные полки. На них можно было найти книги, повествующие обо всем на свете, начиная от садоводства и набивки подушек и кончая проблемами животноводства начала века.

— Должно быть, пишете роман? Так много бумаг.

Он пожал плечами.

— Ранчо — не только коровы и лошади. За бумагами я провожу не меньше времени, чем в седле: счета, корреспонденция, цены на говядину, сельскохозяйственное законодательство, — за всем нужно следить.

— Наверное, приходится работать по ночам?

— Иногда. А что?

— Ну, моя кровать прямо под вашим столом, а я чутко сплю… — Она прервалась на полуслове, заметив, как вспыхнули его глаза. Зачем она ввернула в разговор слово «кровать»?

Хэнк прочистил горло.

— Постараюсь вас не тревожить.

— О, не беспокойтесь обо мне. Все в порядке. Делайте то, что необходимо. В конце концов, вы хозяин, и работа важнее всего. Я просто… — Она остановилась. — Я много болтаю, да?

Его губы растянулись, но недостаточно для улыбки.

— Ага.

Она глубоко вздохнула.

— Тогда я лучше помолчу.

— Давай присядем и обсудим дела? — предложил он.

Она нерешительно посмотрела на стопку журналов, лежащих на кресле.

Заметив, наконец, беспорядок, Хэнк обошел стол и собрал журналы. Окинув взглядом комнату в поисках свободного места, он не нашел ничего лучшего, чем плюхнуть их на стопку других журналов на угловом столике. Поднялось облако пыли, но казалось, Хэнк снова не заметил этого.

— Садитесь, — скомандовал он. Она с сомнением осмотрела кресло и осторожно пристроилась на краешек. Хэнк опустился в свое кресло. — С самого начала хочу сказать, что мы обходимся без церемоний. Здесь все равны. Никаких исключений. Ясно?

Алекс кивнула.

Он посмотрел вверх, вниз, потом принялся крутить карандаш, чтобы хоть чем-то занять свои руки.

— Ваша задача — готовить. Завтрак — рано утром, ужин — в шесть. В полдень ленч, если работаем поблизости. Если выезжаем на выгон, то обходимся без него.

— Нет.

Карандаш перестал крутиться.

— Нет? Что нет?

— Я имею в виду, пока я на кухне, без ленча вы не останетесь. При такой работе нужно как следует питаться. Поэтому или вы будете брать ленч с собой, или я буду его привозить.

Хэнк пристально посмотрел на Алекс. Никогда никого не заботило, съел он ленч или нет. Даже его мать.

Алекс заерзала в кресле. Его взгляд явно нервировал ее, и она попыталась уточнить свое заявление:

— Конечно же, если вы не против.

Карандаш продолжал крутиться в его руке. Ее предложение тронуло его до глубины души. Внезапно Хэнк почувствовал, как по всему телу разлилось тепло и непреодолимое желание прикоснуться к сидящей перед ним девушке. Пришлось даже стиснуть пальцы, чтобы они не потянулись через стол.

Ее поведение удивляло его все больше и больше. От дополнительной работы обычно пытаются увильнуть, а вот чтобы наоборот…

— Вы умеете… — Он запнулся. — Вы умеете ездить верхом?

— Честно говоря, нет. Не было возможности. Но, думаю, я смогу научиться.

Он кивнул и мысленно представил приятную перспективу учить ее верховой езде. Конечно, научится. А парни, они-то с удовольствием погрызут что-нибудь в полдень. Между завтраком и ужином слишком большой перерыв.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

Он глубоко вздохнул, пытаясь припомнить.

— Нет. Наверно, это все.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

— Если это все, то не буду больше мешать, — сказала Алекс.

Под его долгим и жадным взглядом она опустила глаза.

— Да, это все.

Когда она уже спускалась по лестнице, он вспомнил, что забыл дать ей на подпись налоговые формы. Карандаш в его пальцах хрустнул.

Алекс вышла на крыльцо и вдохнула холодный мартовский воздух. За три дня пребывания в Райском Саду она поняла, что необходимо срочно найти занятие, чтобы скоротать долгие часы между мытьем посуды после завтрака и подготовкой к ужину. Иначе она сойдет с ума от безделья. Соглашаясь на эту работу, она ожидала, что все утро будет занята приготовлением ленча. Но мужчины работали на выгоне, и она упаковывала их ленч, пока они завтракали.

Мяуканье за сетчатой дверью привлекло ее внимание. Сахарок терся о дверь и просился на улицу.

— Нет, ты еще не освоился здесь, Сахарок. Если я выпущу тебя, ты убежишь и потеряешься. Что мне тогда делать? Мне не с кем будет даже поговорить.

Алекс тяжело вздохнула и побрела в дом. Она провела рукой по тяжелому бельевому сундуку и неодобрительно покачала головой — кончики пальцев были в пыли.

— Как можно так запустить дом! — сказала она Сахарку, который терся у ее ног. — Будь он моим, я бы заставила его сиять как медный грош. Я бы… — Она глубоко вздохнула. — Впрочем, это не мой дом, и мне нет дела, что здесь грязи по пояс.

Пройдясь по нижним комнатам, Алекс попыталась не обращать внимания на царящий в них беспорядок. Но чем больше она уверяла себя, что ей это безразлично, тем громче звучал внутренний голос, призывавший ее отбросить все сомнения и поскорее приступить к уборке. Дубовая мебель в столовой была очень красивой, ее лишь стоило слегка натереть воском. Занавески в гостиной пожелтели, а коврик так пропитался грязью, что невозможно было определить его цвет.

В конце концов, Алекс не вытерпела.

— Как говаривала сестра Мэри-Клара, — объясняла она Сахарку, извлекая из кладовки пылесос, щетку и тряпку, — праздные руки — добыча дьявола.

Три часа спустя она выключила пылесос и осмотрелась. Гостиная выглядела теперь совсем по-другому. Мебель блестела, пахло цветами и воском.

— Что происходит?

От неожиданности Алекс вздрогнула. Повернувшись, она увидела Хэнка.

Почувствовав себя пойманной на месте преступления, Алекс сдернула косынку, которой завязала волосы.

— Я просто немного прибрала в комнате.

— Это работа Клэр, — хмуро проговорил хозяин дома. — Вы должны готовить, а не убирать.

Алекс всплеснула руками.

— Я провожу на кухне лишь половину дня. Мне надоело бездельничать все остальное время.

— Жаль. Но если вы начнете делать работу Клэр, то избалуете ее. Я и так не требую от нее слишком многого, но очень рассчитываю, что за домом все-таки будет следить она. В конце концов, ей нужно научиться хоть за что-нибудь отвечать в своей жизни.

Алекс прищурилась.

— Вы злитесь, словно я краду у вас что-то. Я просто навела порядок. Это ведь не преступление.

В комнате на несколько секунд воцарилось молчание.

— Послушайте, мне просто нужно найти себе какое-нибудь занятие. Мне надоело без… — Она осеклась на полуслове, увидев, что он медленно приближается. Огонь, горевший в его глазах, приковал Алекс к месту.

Хэнк остановился всего в нескольких дюймах от нее, и она ощутила жар его тела, слабый запах лошадей и пота.

— Вы невыносимая женщина, — тихо проговорил он. — Никогда еще не встречал человека, требующего дополнительной работы.

— Мне… мне просто нужно чем-то заняться кроме кухни, словно издалека услышала Алекс собственный срывающийся голос. — А в этом старом доме нужен человек, который…

Она снова замерла. Хэнк смотрел на ее губы. Этот взгляд сказал Алекс все. Он хотел поцеловать ее.

Она быстро отвела глаза и отступила, не потому, что испугалась его желания, а потому, что хотела того же.

Хэнк пробормотал проклятье и глубже надвинул шляпу.

— О, дьявол! По крайней мере, пусть Клэр вам помогает. В конце концов, она должна будет делать это, когда вы уедете.

Алекс кивнула.

— Хорошо.

Хэнк стоял неподвижно и изучающе осматривал комнату. Постепенно его лицо смягчилось.

— С тех пор, как умерла мама, здесь ни разу не было такого порядка. Она любила этот старый дом. У нее он всегда сиял.

Алекс почувствовала, что ее сердце болезненно сжалось.

— Вы не обидитесь, если я спрошу, отчего она умерла?

Боль исказила его лицо.

— Погибла вместе с отцом. Во время наводнения.

Алекс захотелось обнять его. Она знала, как больно потерять близкого человека. Но потерять сразу обоих родителей…

— Вы были в это время на родео, да? И вернулись домой, чтобы продолжить дело отца?

Он посмотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит.

— Я вернулся сюда, потому что надо было заботиться о Трэвисе и Клэр. Это случилось восемь лет назад.

— Восемь лет? Значит, Клэр было только девять, когда погибли родители. Возможно, она пренебрегает домашними обязанностями, потому что ей никогда не показывали, что и как нужно делать. Ведь ваши поварихи не прибирались в доме. У кого бы она научилась?

Он пожал плечами.

— Это женская работа.

Потребовалось усилие, чтобы сдержаться и не закатить глаза.

— Женщины не рождаются со щеткой и тряпкой в руке, мистер Эдем. Всему нужно учиться: и как бросать лассо, и как готовить и убирать.

Он долго и внимательно разглядывал ее.

— Хэнк, — проговорил он.

— Что? — не поняла Алекс.

— Просто Хэнк, а не мистер Эдем. Давай перейдем на «ты». Я уже говорил, мы здесь не церемонимся.

— Хорошо… Хэнк. Так я могу в свободное время прибирать дом? Обещаю, Клэр будет мне помогать.

Он пожал плечами.

— Хорошо.

— Скажи, ты специально приехал сюда в середине дня, захотел проверить, чем я занимаюсь?

— Нет, я просто оказался поблизости и вспомнил, что должен… — Хэнк нахмурился, не в силах вспомнить, зачем же он приехал домой. Ведь у него была причина. Какая же? Ах, да! — Мне нужно позвонить по поводу сыворотки, которую я заказывал.

— Кстати, вспомнила. — Она вытерла руки о фартук и повернулась. — Тебе звонили утром.

Радуясь, что напряжение спало, Хэнк последовал на кухню и взял из ее рук листок бумаги с именем и телефоном агента, занимавшегося продажей ранчо.

— Это насчет сыворотки? — спросила она.

Он покачал головой.

— Но ему нужно позвонить. Хорошо, что я заехал домой.

— Тогда не буду мешать.

Поднявшись по лестнице и зайдя в кабинет, Хэнк плотно закрыл дверь, сел у стола и долго разглядывал пыль, покрывавшую абажур лампы.

Что с ним, черт возьми, происходит? Его тело реагировало так, словно Алекс отплясывала зажигательный танец на столе. Никогда прежде он не возбуждался без всякой причины.

Нужно прогнать из головы безумные мысли об этой женщине и держаться от нее подальше. Исполненный решимости, он глубоко вздохнул и потянулся к телефону. Сначала позвонил насчет сыворотки. Лайла, жена его старшего работника, наверное, с удовольствием прогуляется завтра в город.

Затем Хэнк набрал номер агента.

— Агентство недвижимости, — произнес бодрый женский голос.

— Дэниса Коудена, пожалуйста.

— Минутку.

Несколько секунд в трубке играла бравурная музыка, а затем послышался дружелюбный тенор:

— Дэнис Коуден.

— Мистер Коуден, это Хэнк Эдем из Дубойса. Мне сказали, вы звонили утром.

— Мистер Эдем, рад, что вы позвонили. Сегодня утром я получил факс с первым предложением. — Он назвал сумму, от которой Хэнк удивленно откинулся на спинку кресла. — Но мы, понятное дело, не согласимся.

Хэнк выпрямился.

— Почему, черт возьми? Это больше, чем вы говорили…

— Все верно. Но прошел только месяц. В таких делах спешить никогда не надо. Корпорациям требуется чуть больше времени на раскачку, ведь нужно получить согласие многих людей. Но, думаю, мы получим более выгодное предложение. — Агент был чрезвычайно доволен собой. — Я в этом абсолютно уверен.

— Ладно. Пожалуй, вы знаете, что делаете.

Хэнк в задумчивости повесил трубку. Проклятье, такая куча денег! Клэр и Трэвис запрыгают от радости, когда узнают, какова их доля от продажи. Стоит ли рассказать им заранее о продаже или повременить?

Лучше подождать.

Через несколько месяцев он сбросит с себя эту ношу и вернется на родео с полными карманами денег. Можно прыгать от радости.

Но Хэнку почему-то этого не хотелось.