Мой дорогой Влад

Глава 15

Изначально всё, чего я хотела, — это забыть о Владе, раствориться в работе, ежедневной рутине и собственной боли.

Ноябрь превратился в настоящий ад: как сомнамбула, я отгородилась от мира и изо всех сил пыталась скрыть, как мне тяжело. Забытые призраки прошлого опять полезли мне в голову.

Мне снились сны, в которых две девушки — Матильда и Д. — танцевали, держась за руки, и постепенно к ним начали присоединяться другие люди, сотканные из света. Их лиц не было видно, лишь яркие очертания, и мне казалось, что это люди, погибшие в аварии.

Удары, удары судьбы, как же вас много…

Она ждала меня возле работы — сестра Матильды.

Я помнила эту девочку ребенком, но в тот момент передо мной предстала взрослая девятнадцатилетняя девушка. Когда я увидела ее, ощущение было, как будто мне дали кулаком под дых.

Внешне она была очень похожа на Матильду: светлая кожа, длинные волосы, веснушки и лишь по фигуре немного крупнее. На меня смотрело нечтоглазами умершей.

Она была зла. Это было видно по ее позе и разъяренному выражению лица. Она подошла ко мне.

— Стоп, не здесь, — быстро сказала я, предчувствуя неладное. — Давай отойдем.

То, что я заговорила первой, к тому же так уверенно, немного охладило ее боевой настрой. Когда нужно, я умела держать себя в руках, и она, к счастью, не догадалась, как на меня повлияло ее появление.

Рядом была гостиница. и я предложила зайти туда. Девушка поглядела на швейцара, на ковровую дорожку, и по выражению ее лица я поняла, что заходить туда она не хочет.

— Там слишком шумно.

— Хорошо, пойдем в другое место.

В трех шагах от работы был дворик с качелями. В хорошую погоду я там часто обедала. Это была моя безопасная зона, и мне было странно видеть в этой «зоне» человека из далекого прошлого, как будто два мира «наслоились» друг на друга.

Пока мы шли к дворику, сестра Матильды не сводила с меня напряженного взгляда.

— Рассказывай, — сказала я, когда мы вошли во двор.

Она пыталась храбриться, но я видела, что ей некомфортно в моем присутствии. Она оглядывалась, будто ожидая, что сейчас из-за угла кто-то выпрыгнет.

— Маме угрожали, и это из-за тебя, — выдохнула девушка.

В горле встал ком, но я постаралась это скрыть.

— Чем угрожали?

— Ее поджидали у дома. Два кабана несколько раз толкнули ее…

— Что значит толкнули?

— Это значит, бл***, что толкнули! Потрепали, как она мне сказала. Она теперь на грелке отлеживается. Синяков несколько на руках оставили, падлы.

Не к месту я подумала, что девочка совершенно не умеет материться, как когда-то не умела ее сестра, но почему-то в разговоре со мной она решила выбрать именно этот тон.

Перед каждым ругательством она делала паузу, перебарывая собственные внутренние барьеры. Я подумала: молодчина, такая же умница, какой была ее сестра. Это не ирония. Я действительно считала, что мама хорошо их воспитала — что Матильду, что младших дочек.

Эти мысли заняли доли секунды. В целом же меня охватил настоящий ужас, потому что в голове мгновенно сложились кусочки головоломки. Я догадывалась, почему на женщину напали. Влад знал о моей нездоровой заинтересованности семьей Матильды и таким образом давал понять, что так просто мне из ситуации не выбраться.

Из горла вырвался смешок: я не понимала, как при мысли об одном и том же человеке можно испытать такую жгучую ненависть… и обыкновенную боль.

Скрипели на ветру качели на железных цепях, до сквера доносился гул машин. Понемногу темнело — осенью дни короткие. Киев замер в ожидании снега.

— Это сделал Влад, — заявила девушка, и ее брови от избытка злости и раздражения почти сошлись на переносице.

Я не стала спорить, чем, видимо, очень ее удивила. Она внимательно ко мне присмотрелась, и на ее лице появилось настоящее омерзение.

— Ты ведь знаешь об этом, да?! Ты спишь с ним?!

Я заставила себя успокоиться.

— Чего ты от меня хочешь?

— Чтобы Влад оставил нас в покое! Он угрожал маме, еговышибалы сказали ей, что мы следующие. Сказали, что она слишком много болтает, а она — совпаденье-то какое — как раз недавно с тобой разговаривала.

Мне захотелось убежать из этого сквера, оказаться у себя дома, залезть под одеяло и забыться.

— Что я могу сделать? — разозлилась я. — Если ты думаешь, что я могу как-то на него повлиять, то ошибаешься! Мы не вместе, и я не имею на него никакого влияния. Почему ты ко мне пришла, а не в милицию?!

— Потому что помню, как ты плакала у нашего дома. И знаю, что это ты уговорила Матильду пойти на ту проклятую вечеринку! Что, думала, никто не знает? — Она скривилась. — Да, Матильда мне сказала, перед тем как пойти туда. Еще одежду выбирала, хотела ему понравиться. — Девушка привычным жестом поправила волосы. Посмотрела на качели и снова на меня. — Я просто хочу, чтобы он нас не трогал, ясно? А ты… ведь это ты нам деньги перечислила?

Перечислила. Первые мои три зарплаты ушли на то, чтобы хоть как-то заглушить голос совести.

— Не знаю, о чем ты.

— Твое дело. Может, и не ты, но в смерти Матильды ты тоже виновата, так что теперь держи своего цербера на поводке.

— Какого цербера? Ты думаешь, я могу на него хоть как-то повлиять? Повторяю: я ничего не могу!

— Ага, и бульдоги эти мою маму на улице поджидали после разговора с тобой случайно! Реши эту проблему. За тобой должок.

Она ушла, а я еще час просидела в этом сквере, на холоде, думая о многом. Каким-то образом эта девочка очень метко «выцепила» меня из той давней истории.

Маше и Саше по большому счету было плевать, Владу тем более, а я… моя вина меня убивала.

Я вернулась домой и до четырех утра просидела над новым заданием…