Мой идеал

12

Николь только презрительно рассмеялась в ответ. Однако Шарлю Франсуа было не до шуток. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Да. И… — он посмотрел на часы, — поторапливайся, у нас всего несколько минут на сборы.

Николь пристально посмотрела на мужа:

— Ты с ума сошел? Сейчас же ночь!

— У тебя есть пять минут. — Он говорил совершенно спокойно, не обращая внимания на ее возражения.

Николь заволновалась. Может быть, сотрясение мозга у него серьезнее, чем предполагалось вначале? У Шарля Франсуа явно помутился рассудок. А что будет дальше? Галлюцинации? Кома?

В любом случае, он говорил нечто странное и был тверд в своем намерении ехать в Сомюр. Как Николь ни отговаривала его, напоминая о поврежденном запястье, ушибах и наложенных швах, Шарль Франсуа оставался непреклонен.

Тогда Николь решила действовать по-другому.

— Хорошо, Шарль, — начала она строгим голосом. — Видимо, ты действительно хочешь отправиться в Сомюр, а я нет. Ты же не можешь заставить меня…

— Еще как могу! — ответил он, лукаво улыбаясь. — Ведь не в первый раз. Так что одевайся быстрее. Или тебе помочь?

Николь поняла, что сопротивляться бесполезно, поэтому молча взяла пиджак и последовала за ним.

— Я поведу машину, — сказала она таким тоном, будто ничего особенного не происходило.

— Нет нужды, — ответил Шарль Франсуа, открывая дверь и указывая на такси, которое уже ждало их около дома. — Залезай.

Сидя в машине, Николь думала, кто из них больше сошел с ума: Шарль Франсуа, неожиданно решивший отправиться на виноградники, или она, согласившаяся на это безумство?

— Мы действительно едем в Сомюр?

— А ты думала, это шутка? — загадочно улыбнулся Шарль Франсуа.

— Но не в такую же рань!

— Уже пять часов! Нам приходилось вставать и раньше.

— Но почему? Почему именно сейчас? Ведь ты еще так слаб, к тому же мы никого не предупредили о нашем приезде! Я ничего не понимаю! — не могла успокоиться Николь.

— Во-первых, — ответил Шарль Франсуа, — мы едем не совсем в Сомюр, а на озеро. Во-вторых, я не так уж и болен. А в-третьих, нас ждет Симон.

— Симон? Ты звонил ему?

— Да. Он встретит нас. — Шарль Франсуа зевнул. — А сейчас я хотел бы отдохнуть, ведь я еще так слаб! — Он покосился на жену.

— Подожди… — начала было Николь, но поняла, что говорит в пустоту, — Шарль Франсуа уже дремал, откинувшись на спинку сиденья.

Она попыталась сделать то же самое, но не смогла: была слишком расстроена, возмущена, сбита с толку.

Небо за окном было туманным и таинственным. Остатки звезд и бледная луна. Идеальная ночь для любви. Для любви с Шарлем Франсуа… Но этого больше никогда не будет, с горечью подумала Николь.

Да, она любит его, и это — на всю жизнь. Не было смысла притворяться и лгать самой себе. Ничто этого не изменит. Она знала также, что и Шарль Франсуа тоже любит ее. Может быть, по-своему, но все равно любит.

Увы, этого недостаточно. Они по-разному смотрят на жизнь, и это делает их совместное будущее невозможным.

Николь вздохнула. Но ведь так было не всегда! Когда они только поженились, единственное, чего они хотели, — это быть вместе. Почему все изменилось?

Она вспомнила, как гордилась первыми успехами Шарля Франсуа в бизнесе: ведь это были и ее успехи. Их жизнь тогда походила на сказку. Они жили душа в душу, поддерживая друг друга во всем, радуясь каждой минуте, проведенной вместе. А как она была счастлива, когда узнала, что беременна!

Слезы потекли по щекам Николь. У сказки оказался печальный конец. Сначала она потеряла ребенка, а потом и мужа.

В этот уик-энд на какое-то время ей почудилось, что все опять наладилось. Казалось, они с Шарлем Франсуа снова вместе. Ведь двое любящих друг друга людей не могут просто так взять и разойтись.

Но с ними случилось именно так. Развод для них — единственный выход. Поэтому она и ушла от человека, которого любила.

«Нам нечем предохраняться, — звучал в ушах его голос. — Как и прошлой ночью… Любимая, извини, но нам лучше подождать. Все-таки это риск…»

Эти слова стали последней каплей. Интересно, если бы она осталась с ним, он так и повторял бы это каждый раз?

Николь подумала об их не родившемся ребенке — малыше, которого Шарль Франсуа не хотел. Любая женщина после такого охладеет к мужу!

Лучше жить воспоминаниями о любви, чем видеть, как она умирает на глазах.

«Попробуй отыскать компромисс», — советовала ей Валери, но с Шарлем Франсуа компромисс невозможен.

Николь повернулась к окну — небо было все таким же таинственным. Постепенно она успокоилась, перестала плакать и тоже задремала.

Шарль Франсуа вздрогнул и открыл глаза, когда машина затормозила. Николь спала рядом с ним, откинувшись на спинку сиденья. Он повернулся к ней.

— Николь, — тихо произнес он, но она не пошевелилась. — Детка.

Он пододвинулся ближе, вдыхая ее аромат: это был запах духов, смешанный с теплом женского тела. Шарлю Франсуа захотелось обнять ее, зарыться лицом в ее волосы, разбудить своим поцелуем… Но нет, пока не время.

— Николь, просыпайся, мы приехали.

Она что-то сонно пробормотала. Потом повернулась к нему, уткнулась головой ему в плечо, обняла за шею, как любила делать в прошлом. Шарль Франсуа наклонился к ее лицу и нежно поцеловал в губы.

— Шарль… — вздохнула Николь.

Ее рука машинально гладила его шею, волосы. От нежных прикосновений дрожь пробежала по телу Шарля Франсуа, он прижал Николь к себе еще крепче и снова почувствовал вкус ее губ. Николь страстно отвечала на его поцелуи. И тут наконец она проснулась…

Ее глаза смотрели на него холодно и отчужденно. Она высвободилась из его объятий и выпрямилась на сиденье.

— Извини, — пробормотала Николь. — Я думала это сон…

«Сон? Не обо мне ли?» — хотел спросить Шарль Франсуа, но сдержался, боясь ответа. Хватит себя обманывать! Как он вернет Николь, если она так равнодушна к нему даже в его объятиях!

Хотя… она была совсем другой, когда они занимались любовью последний раз… И тогда, в кухне… Нет, она все-таки любит его — сама призналась. Главное — не забывать об этом, думал Шарль Франсуа, и обязательно спросить у нее, почему одной любви недостаточно, чтобы быть вместе?

Он расплатился с терпеливо ожидавшим шофером и выбрался из такси. На улице было душно, воздух казался плотным и липким.

— Никогда бы не подумала, что сегодня выдастся такое жаркое утро, — сказала Николь.

— На озере будет прохладнее.

— Мы действительно собираемся туда? — в который раз спросила она.

Шарль Франсуа серьезно посмотрел на нее:

— Я когда-нибудь обманывал тебя? Раз сказал, значит, так и есть.

Симон ждал их неподалеку от дороги в пикапе еще с каким-то мужчиной.

— Месье Шарль, мадам Николь, — приветствовал он их еще издалека. Но когда Шарль Франсуа подошел ближе, удивленно воскликнул: — Что с вами? Вы упали с лошади?

— Обижаете, Симон! — улыбнулся Шарль Франсуа. — Вы привезли машину?

Управляющий указал на стоявшего рядом с ним мужчину.

— Поль приехал на ней. Она припаркована вон там.

Мужчины обменялись рукопожатиями и распрощались. Взяв жену под руку, Шарль Франсуа повел ее по темной дороге. Неожиданно Николь остановилась.

— Я не верю! — Она смотрела на мужа широко улыбаясь. — Если это то, что я думаю… Но это невозможно!

— Почему? Это действительно та самая колымага, на которой я ездил в старших классах! — засмеялся Шарль Франсуа в ответ.

— Твой старый «Пежо»! — Николь смотрела на машину. — А я была уверена, что ты отправил его на помойку!

— Ты что! У меня рука не поднялась! Он все это время простоял в старом гараже. Симона я просил иногда проверять двигатель. Смотри, с ней ничего ни случилось. — Шарль Франсуа открыл дверцу: — Садись, дорогая!

Николь медлила. Столько воспоминаний было связано с этой машиной…

— Тебя что-то беспокоит? — удивленно спросил Шарль Франсуа. — Я думаю, она дотянет туда и обратно.

Старенький «Пежо» может, и дотянет, но выдержит ли она?

— Николь…

Она посмотрела на мужа. Его улыбка, блеск в глазах… Как будто не было этих пятнадцати лет.

— Ну что, прокатимся?

От его хриплого голоса тело ее затрепетало. Он всегда так говорил, когда…

Николь знала, что следует отказаться, заявить, что она едет обратно в Сен-Назер. Но что-то необыкновенное было в этом раннем утре, в этом воздухе, в этом небе. И она кивнула.

Было такое впечатление, что машиной никто не управляет, — она как бы неслась сама, хорошо зная привычный путь.

Дорога совсем не изменилась за эти годы: узкая и ухабистая, она шла среди виноградников через холмы и выходила прямо к озеру. Казалось, даже тусклые звезды остались прежними. Тишину волшебного утра нарушали лишь дуновения ветерка, редкие крики совы и убаюкивающий шум двигателя машины, которая вскоре остановилась около самой воды.

Шарль Франсуа собрался с мыслями и обратился к жене:

— Помнишь, мы сегодня говорили о Мюрреях и о том, как это ужасно, когда двое любят друг друга, но никак не могут разобраться в своих проблемах?

Николь кивнула и потупила взор. Волосы упали ей на лицо, скрыв его от Шарля Франсуа.

— Да, так бывает. Но порой все оказывается намного сложнее…

Он нежно поправил ей волосы, чтобы видеть ее глаза.

— Ты права. Но я не понимаю, почему так происходит. Взять хотя бы нас. Когда мы начали встречаться, все казалось таким простым…

Николь печально вздохнула:

— Да, все было по-другому.

— Мы были такими юными! — Улыбнувшись, Шарль Франсуа откинулся на спинку сиденья и мечтательно поднял глаза к небу. — Помнишь, как мы приезжали сюда?

— Конечно.

— Черт возьми, и как только машина осталась жива после наших встреч! — Он усмехнулся и взял ее руку в свою. — Эти бурные ночи…

— Я думаю, не стоит вспоминать все это…

— А тогда в полдень, — прервал он ее. — Милая, ты помнишь?

Помнила ли она? Ее щеки порозовели.

— Да, конечно, — прошептала она еле слышно.

— Мы как безумные неслись сюда, а потом занимались любовью на старом одеяле прямо под палящим солнцем!

Николь не могла не улыбнуться. Но тут Шарль Франсуа сказал уже совершенно серьезно:

— На самом деле, я привез тебя сюда совсем не для того, чтобы говорить о прошлом.

— Я так и думала, — кивнула Николь. — Мы бы не сорвались так внезапно и в такую даль только ради воспоминаний. Тем более сейчас, когда мы с тобой вот уже несколько месяцев…

Шарль Франсуа поднес палец к ее губам.

— Не надо, Николь. — Его многозначительный тон заставил ее замолчать. — Выслушай сначала меня.

— Но… — она все еще пыталась сопротивляться, — разговор ничего не решит.

— Ответь только на один вопрос. — Он посмотрел ей прямо в глаза и обнял за плечи. — Я очень тебя прошу.

Николь помедлила, потом кивнула:

— Хорошо. Один вопрос.

Взгляд Шарля Франсуа как будто пронизывал ее насквозь.

— Несколько часов назад я спросил, любишь ли ты меня. Ты ответила «да». Это правда?

Николь чуть покраснела:

— Да, признаю, что до сих пор кое-что чувствую…

Шарль Франсуа поцеловал ее. Его губы были такими мягкими и нежными!

— Я тоже тебя люблю, — прошептал он. По щекам Николь потекли слезы — в который уже раз последние дни!

— Я знаю. Но любви не…

Шарль Франсуа снова поцеловал ее, и, несмотря на свои слова, Николь ответила на поцелуй. Одной рукой она обняла его за шею, другой — погладила щеку.

— Но одной любви мало… — Ее голос дрожал.

— Любовь — это все, она всесильна! А остальное ничего не значит!

— Неправда! Любовь не может сделать наши мечты явью!

— Моей мечтой всегда была ты, Николь!

— Сначала, да. Но потом ты потерял ко мне интерес. И я тебя не виню. — Она говорила быстро. — Мужчине нужно выделиться, чего-то добиться! Твой бизнес именно то, что нужно.

— Что ты говоришь? Эту компанию я создал для нас! — Шарль Франсуа сердито нахмурился: — И я горжусь тем, что сделал! Я думал, ты тоже.

— Ну да…Я…

— Хочешь сказать, что мое стремление добиться успеха ничего не значит для тебя? Тебе не нравится твоя жизнь?

— Я была бы счастлива, если бы мы жили в той квартире в на Монмартре!

— В этой помойке?

— Это был бы наш дом.

— Я, кажется, понимаю. У нас было нечто похожее: подержанная мебель, купленный на распродаже ковер…

— Ну, не все было идеально.

— Америку открыла!

— По крайней мере, мы выбирали все это сами, за нас не работал какой-то там дизайнер!

— Какой-то там? — Шарль Франсуа прищурился.

Николь вошла в раж:

— Может, тебе все это по вкусу. Миниатюрные стульчики, на которых с трудом помещаешься. Огромные скользкие кожаные диваны. Зеркала во всю стену в ванной!

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— То есть тебе не нравится наш дом?

Николь вздохнула:

— Дело не в доме, а в обстановке. Может, тебе обидно…

Шарль Франсуа засмеялся в ответ:

— Детка, если бы ты знала, как я сам ненавижу этот хлам! — Он запустил руку в ее шелковистые волосы. — Эти зеркала… Хотя после душа ты выглядишь в них весьма соблазнительно!

Николь покраснела:

— Я их терпеть не могу.

— Ладно, с этим разобрались. Что еще?

— Шарль, это бесполезно. Перестановка в доме ничего не изменит…

— А кухня? Тебе тоже не нравится? — Он как будто не слышал ее слов. — Вся эта техника… Как ты ее называешь? Бесполезное барахло?

— Этим «барахлом» Мари пользуется побольше меня.

— Послушай. — Шарль Франсуа поморщился: — Тебя раздражает Мари?

— Она — прекрасная домработница! — Николь с укором посмотрела на мужа. — Но ведь я тоже неплохая хозяйка и вполне могла справиться без нее. А ты, по-моему, всегда считал, что мне приятней ходить на глупые благотворительные вечера, чем готовить тебе ужин. Хотя чего об этом говорить? Теперь это неважно…

— Нет уж, подожди! Давай разберемся. Получается, ты ненавидела наш дом, тебе не нравилось, что Мари все делает за тебя, а благотворительные вечера ты считала глупыми. Одним словом, ты не в восторге от жизни, которую я тебе дал.

— Нет. Я никогда не говорила…

— Вот именно! Ты предпочитала молчать! — Шарль Франсуа немного повысил тон. — Что еще ты скрывала от меня, Николь?

— Я?

— Да, ты. Я не говорил тебе только о двух вещах: первое — это наш дом. Мне он тоже никогда не нравился. А второе — это то, что я всегда любил тебя и боялся потерять. — Шарль Франсуа сделал паузу. — Так что теперь твоя очередь раскрывать секреты.

— У меня их нет…

— Еще как есть! По крайней мере один. Ведь ты ушла от меня не просто так…

Николь выглядела взволнованной.

— Слишком поздно, — прошептала она.

— Нет, черт возьми, не поздно! — Шарль Франсуа посмотрел ей в глаза и взял за руку: — Любимая, расскажи мне, что так гнетет тебя, и мы вместе разберемся…

— Нет. Мы не сможем… — Ее голос дрогнул. — Мы ведь даже не знаем, как говорить об этом. Мы всегда боялись и избегали этой темы…

— О чем ты?

— Не надо притворяться! И вообще, какая разница! Это была моя мечта, а не наша. Именно поэтому мне так больно.

Николь резко отвернулась и выскочила из машины. Ей хотелось убежать, спрятаться, только бы не говорить о том, что причиняло ей такие невыносимые страдания. Шарль Франсуа подошел к ней и обнял за плечи.

— Мы еще не закончили! Что это за мечта, которую я не воплотил в жизнь?

— Ребенок, Шарль! Наш малыш.

Не в силах больше говорить, Николь закрыла лицо руками и заплакала.

— Наш ребенок? — начал было Шарль Франсуа. — Но я…

Он замолчал в растерянности, не зная, что сказать. Николь хотела малыша? Она ушла от него, потому что жаждала иметь ребенка, о котором он мечтал не меньше? Боже мой, что же она молчала? Столько лет глупого и причиняющего боль непонимания! Ему хотелось обнять ее и никогда больше не отпускать. А главное — сказать Николь, что он тоже всегда хотел ребенка. Шарль Франсуа понимал, что им предстоит очень важный разговор, но теперь было ясно, что это уже не конец, а начало их брака.

— Нет, — мягко произнес он. — Ты ошибаешься. Мы можем, точнее, должны поговорить об этом.

Она подняла голову. Ее прекрасные глаза все еще были полны слез, и Шарль Франсуа протянул ей платок.

— Не говори того, о чем потом пожалеешь, — начала Николь. — И не надо никаких обещаний. Теперь ты понимаешь, почему я никогда не говорила о ребенке, которого мы потеряли. Если бы ты узнал, как я переживаю и как сильно хочу забеременеть опять, ты бы, конечно, пошел на уступки и согласился снова попробовать завести малыша, как это было при первой беременности.

— Что? — В голосе Шарля Франсуа послышалось негодование.

Он схватил Николь за руку, забыв о своем больном запястье, и тут же почувствовал пронзительную боль, ударившую в плечо. Но он не обратил на это внимания.

— Ты хочешь сказать, что я вроде как «смирился» с твоей беременностью?

— Именно. И я понимаю, что это было нелегко. Ведь ребенок многое менял…

— Черт возьми, Николь! Откуда такие мысли? Я был сам не свой от счастья, когда узнал, что у нас будет малыш!

— Правда?

— Что ты! Я буквально сходил с ума от радости. Я стану отцом, мысленно повторял я, а один раз эта фраза внезапно вырвалась у меня во время собрания акционеров, и все посмотрели на меня как на сумасшедшего.

— Но ты никогда не говорил…

— Я думал это и так ясно. — Чувство вины за тот день с новой силой нахлынуло на Шарля Франсуа. — Знаю, меня тогда не было дома. Я никогда не прощу себе это. Ты часто оставалась одна, мне приходилось постоянно быть в разъездах. Но я хотел уладить все дела прежде, чем родится малыш, чтобы потом уделять ему все свое время.

Николь не верила своим ушам.

— И это правда?

— Да. Я не хотел стать таким отцом, как Андре. Мечтал быть рядом со своим ребенком с первых дней его жизни. Представлял, как буду ходить на школьные собрания и игры, как буду читать ему перед сном… Любимая, ты плачешь?

— О, Шарль…

— Я чуть с ума не сошел, когда решил, что ты больше не хочешь детей.

— Но я… я только об этом и мечтала! Думала, все дело в тебе… — Николь робко улыбнулась сквозь слезы. — Каждый раз, когда мы потом занимались любовью и ты предохранялся, я теряла всякую надежду, внушая себе, что все будет хорошо, что дети не главное. Но потом мы стали отдаляться друг от друга. Тебя все чаще и чаще не было дома…

— Да, это так. Мне слишком тяжело было находиться рядом с тобой, чувствуя, как ты далека от меня.

— А мне казалось, тебе просто нравится такая жизнь — ходить на деловые встречи, постоянно быть в разъездах. Я начала ненавидеть тебя, думая, что работа для тебя важнее, чем семья.

Шарль Франсуа наклонился и поцеловал жену.

— Я люблю тебя. Всегда любил и буду любить. Ты веришь мне?

Николь вся словно засветилась от счастья.

— О да! Да!

Они поцеловались снова, и Шарль Франсуа нежно прижал ее к себе.

— Помнишь, чем мы любили заниматься здесь? — спросил он игривым тоном. Николь подняла голову, лукаво посмотрев на мужа.

— Пикник? — В ее глазах блеснул огонь.

— Ну да. И не только…

— Что-то еще? — притворялась она непонимающей. — Может, напомнишь?

Он страстно поцеловал ее. Николь издала еле слышный стон, заставивший сердце Шарля Франсуа забиться быстрее.

— По-моему, начинаю припоминать… — прошептала она, почувствовав прикосновение его мягких губ к своей шее.

Он посмотрел ей в глаза и затем медленно расстегнул блузку, которая вскоре уже валялась на земле вместе с остальными вещами. Николь стояла перед мужем полностью обнаженная, безумно красивая и сексуальная.

— Боже мой, как я скучал по тебе! — простонал Шарль Франсуа.

— Прикоснись ко мне… — прошептала Николь.

Его не надо было просить дважды. Он накинулся на нее, целуя каждый кусочек любимого тела, сводившего его с ума. Ее грудь, бедра, живот как будто были созданы для ласк.

— Раздень меня, — мягко попросил Шарль Франсуа.

И Николь с радостью подчинилась. Она расстегнула ему рубашку и провела ладонями по сильной и мускулистой груди затем освободила ремень, верхнюю застежку на брюках и… остановилась.

— Ты уверен, что готов к этому? — спросила она тихо, задыхаясь от волнения. А он засмеялся, схватил ее руку и притянул туда, где дыбилась его возбужденная мужская плоть.

— Ну, что ты теперь скажешь, милая?

Сбросив с ее помощью всю одежду, он снова взял ее руку, поцеловал ладонь и повел к машине.

— Думаю, нам не помешает то старое одеяло. Оно у меня в машине, — сказал он, и через несколько минут постель на траве была готова.

— Шарль Франсуа Дюмон, из-за тебя мы попадем в крупные неприятности, — сказала Николь, как когда-то много лет назад в их первую ночь.

А он, уложив ее на старое одеяло, ответил так же, как и тогда:

— Только одно твое слово, и я остановлюсь.

Она откинулась назад, обвив руками его шею.

— Никогда не останавливайся, Шарль, никогда… Я люблю тебя, люблю…

Он жадно поцеловал жену и провел рукой по телу, каждую родинку которого знал наизусть.

— Слушай, малышка! — Шарль Франсуа радостно встрепенулся.

— Что?

— Было бы здорово, если бы после этой ночи у нас появился малыш!

Слезы счастья навернулись на глаза Николь.

— Да, да, любимый!

Она потянулась к мужу, и они предались безумствам любви на берегу озера, при нежном свете зари.