Мой первый принц [СИ]

— 1 –

На дворе расцветала середина знойного лета. Ветер затаился в кронах фруктовых деревьев. Под окнами кудахтали куры, дрались за место возле жестяного корыта с прохладной водой. По голубому яркому небу лениво плыли кучерявые облака.

Прогибаясь под тяжестью двух ведер, от колодца к дому шла невысокая девушка. Ее нельзя было назвать худой, но и полной она не была. Боги наградили ее пышной грудью, узкой талией и широкими бедрами.

Переводя дух, она опустила одно из ведер на землю и утерла со лба пот, откинула выгоревшие светло-русые волосы назад и подняла овальное лицо к небу. Коса растрепалась, но у Вэяры не было времени на то, чтобы переплетать ее.

Ей еще предстояло накормить скотину, приготовить обед и прополоть грядки с овощами. Скоро с поля должны вернуться старшая сестра и ее муж. Надо к тому времени накрыть на стол и отыскать братьев, которые, наверное, опять побежали на речку.

Хотя Вэяра их не винила. Где еще проводить время детям в столь жаркое лето, как не на водоеме?

Солнце припекало, а девушка, как назло, оставила платок в доме.

Заправив волосы за уши, она подхватила с земли ведра, коротко выдохнула и поспешила в сторону хлева. Скот нужно напоить, а уже вечером, как спадет жара, она отправит братьев пасти на луг двух пятнистых коров и десяток гусей, которые не шипели и не пытались ущипнуть только Вэяру. Словно понимали, кто именно кормит их и поит.

Куры мешались под ногами. Кудахтали, пытались взлететь, но лишь взбивали крыльями пыль.

Дверь в хлев тихо скрипнула.

Выливая воду из ведер в корыта, Вэяра думала лишь о том, что хочет поскорее расправиться с делами на сегодня и тоже сбегать к речке, смыть с себя пыль и освежиться.

Но солнце слишком медленно двигалось к западу. А если быть честным, то висело в центре неба и не сдвигалась и на йоту.

Вэяра давно поняла, что если отвлечься и думать о чем-то приятном, пока выполняешь рутинную работу по дому, то время течет быстрее.

Вот и сейчас, закусив пухлую светло-розовую губу, она вспоминала, как на празднике, устроенном в честь начала лета, плясала в хороводе с сыном старосты. Парень широко улыбался, дико приплясывал и не сводил с Вэяры взгляда.

Сестра ей тогда сказала, чтобы была она поаккуратнее с этим парнем, ведь слухи по деревне ходят не самые хорошие о нем. Поговаривают, что ни одной юбки он не упустил, много девиц попортил. Но Вэяра не об этом старалась думать, а о черных глубоких глазах, в которых танцевали блики костров, и о красивой улыбке, от которой легонько сжималось сердечко.

Время за такими мыслями и впрямь текло быстрее.

Выдохнув, Вэяра вышла во двор и притворила за собой дверь, ведущую в хлев.

Стоя в тенечке, она переводила дыхание, но перед внутренним взором все еще стояло смуглое лицо парня, который выделялся среди остальных молодцев и притягивал взгляд каждый раз, как они прогуливались большими компаниями по улицам деревни.

Но особых надежд девушка не питала. Знала Вэяра, что староста хочет отправить сына в большой город, и потому с каждым разом топтала небольшой расточек надежды на счастье большими тяжелыми сапогами благоразумия.

Но девичье сердце хотело любви, и, видимо, именно это желание стало причиной всего того, что должно было произойти с Вэярой в ближайшем будущем.

Пройдя по двору, она разогнала кур и остановилась возле калитки. Отсюда открывался вид на широкую пыльную дорогу, пролегающую через деревню и тянущуюся к самому замку.

Вэяра не понимала, отчего не хочет староста оставлять сына тут. По ее мнению, ни один город не мог сравниться с королевской крепостью, которая огромной черной тенью стояла за высокими каменными стенами.

Она иногда подумывала о том, что жизнь тут и там должны кардинально различаться, но сестра каждый раз заворачивала разговоры, когда Вэяра пыталась намекнуть на то, что ей пора бы и упорхнуть из отчего дома. Все же ей уже целых восемнадцать годков стукнуло. Наступил именно тот возраст, когда хочется отделиться от семьи, стать свободнее и обрести свое простое женское счастье.

Но потом она с грустью понимала, что Маргет с мужем не смогут вдвоем уследить и за домом, и за младшими братьями. Не говоря уже о том, что они и сами-то детей давно хотели.

Вэяра как-то подслушала этот их разговор, а потом прорыдала полночи, вспоминая мамку с папкой, которые покинули их слишком рано. А наутро сестра сама с ней заговорила, видимо, заметив опухшее от слез лицо.

Долго они в тот день разговаривали, кажется, даже скот забыли покормить. Но пришли к выводу, что две молодые бабы (пусть одна из них и была замужем) не смогут совладать с тремя мальчишками. И надо заработать денег на то, чтобы отправить братьев в военную академию. Там из них смогут воспитать достойных мужей королевства.

— Верька! — во двор влетел старший из трех братьев. — Там наши возвращаются с войны! Воины! Настоящие! Представляешь?

Девушка на мгновение замерла, отмечая, как блестят глазенки тринадцатилетнего пацана при упоминании о возвращении королевской армии с завоевания новой территории, и улыбнулась. Вэяра вновь вспомнила о словах старшей сестры. Права она была. Надо где-то денег раздобыть да отправить мальчишек в военную академию. Им понравится. Они вытянут.

А потом до девушки дошел второй смысл слов, сказанных Гебри.

— Как возвращаются? Далеко?

— В начале улицы, — брат махнул рукой в противоположную сторону от замка, а Вэяра встала на носочки, пытаясь разглядеть приближающихся всадников и пехотинцев.

Но деревня находилась на холме, подле самых стен королевского дворца, и потому не увидела она никого.

А потом подскочила и кинулась к ведрам, которые оставила в центре двора.

— Я пойду, — крикнул Гебри, перепрыгивая через забор и не сильно заботясь о том, что можно было выйти через калитку. — Погляжу на них!

— Беги! — крикнула Вэяра, хватаясь за ручку первого попавшегося ведра и припускаясь в сторону колодца, который находился на меже между их участком и соседским.

Она понимала, что брат ее даже не услышал. Вообще, удивительно было то, что он прибежал сообщить о такой новости, а не остался глазеть на воинов, вернувшихся с победой.

О том, что все походы молодого принца, будущего короля, не имели поражений, уже слагали песни и легенды. Славилось государство Трэфорд, как ни одно другое, и росло, будто на дрожжах.

Старый король уже несколько лет не покидал покои, тяжело болел, и эту новость даже не пытались скрывать. Молодой принц взвалил все на свои плечи и ни разу не дрогнул под тяжестью власти.

Вэяра быстро закрутила колесо на колодце, опуская, а затем поднимая ведро. Ледяная вода, от которой в жаркий день сводило скулы, плескалась о деревянные стенки, оставляла на внешней стороне темные потеки.

Девушка подхватила ведро и поспешила к широкой пыльной дороге, по которой вскоре должны пройти победители. Вернуться во дворец.

Уже не в первый раз она подносила воду рыцарям и их оруженосцам. Эта была та самая дань, которую они, жители деревни, возносили победителям. Было еще кое-что, чем можно было отблагодарить смелых мужчин, но на это шли лишь самые отчаянные.

Маргет частенько напоминала сестре о том, чтобы не смела та садиться на лошадь к воинам. Да, они могли наградить за это золотом, но слыть продажной девкой на всю деревню, в которой придется жить всю оставшуюся жизнь, мало кому хотелось.

В конце улицы завиднелись знамена, которые несли мужчины, одетые в легкую кожаную броню. Они чеканили шаг, высоко держали головы. Было видно — идут победители.

Тот, что шел по правую руку от процессии, нес знамя с гербом королевской семьи, на котором был изображен огромный ястреб, что разевал свой острый клюв, а в когтях сжимал змею.

По левую руку от первой шеренги шел знаменосец и сжимал в руках огромный шест, на котором развевалось полотно, забрызганное ярко-алой краской. Из-за пятен сложно было разглядеть герб павшего княжества. Но кажется, там виднелась огромная кошачья морда, ощерившаяся в оскале.

Вэяра вцепилась в ручку ведра с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Она видела, как поднимаются клубы пыли из-под ног пехотинцев и копыт лошадей. Большая часть армии осталась далеко за границей замка и примыкающей к нему деревушкой, но и тех, кто возвращался в казармы, что находились в обители королевского рода, было немало.

Пехотинцы скользили взглядами по девушке, стоящей на обочине, но никто не приближался. Все уже напились на подходе к деревне. И эта мысль грела Вэяру.

Себе она могла признаться в том, что ее завораживали и в то же время пугали воины.

Шеренги медленно одна за другой проплывали мимо нее в сторону возвышающейся крепости. По обочинам дороги бежали дети, кричали вслед воинам слова поздравлений. Вэяра замечала, что некоторые всадники на лошадях сидят не одни. То тут, то там на спине скакунов восседали худенькие девушки. Многие из них прятали взгляды, остальные же смотрели на соседку с превосходством. Будто бы говорили: «Вот я тут. К завтра получу столько денег, что смогу переехать в город и выгодно выйти замуж, ведь заимею приданное. А ты так и смотри на меня, Верька, ведь твоя сестра не одобряет такие деньги».

Вэяра не отводила взгляда. Выдерживала немые тирады тех, кто хотел легкого заработка. Быстрой наживы.

— Эй, девка! — гаркнул один из пехотинцев, отделяясь от шеренги. — Дай воды напиться!

Девушка лишь кивнула, делая шаг вперед. И только когда в босую пятку впился острый камешек, она вспомнила, что так спешила набрать воды из колодца, что забыла обуться.

— Чегой медлишь? — усмехнулся пехотинец в густые усы и уже протянул руки к ведру.

Вэяра посмотрела по сторонам и, не заметив никакой опасности, сделала два быстрых шага вперед. На дорогу.

Конь выскочил неведомо откуда, словно появился из-под земли. Заржал, встал на дыбы, выбил копытом ведро. Вода разлилась по земле, напитывая серую пыль, вырисовывая на ней причудливые темные узоры.

Пехотинец, который не захотел сам сойти с дороги, а подозвал к себе деревенскую девку, куда-то запропастился.

А Вэяра, подвернув от испуга ногу, сидела на земле, в ужасе глядела на беснующегося черного жеребца. Он рассекал копытами воздух в том месте, где всего несколько мгновений назад была ее голова, громко ржал, сверкал глазами.

Всадник угомонил скакуна через несколько мгновений. Колонна воинов продолжала свое движение в сторону замка, никто не обращал внимания на заминку.

Лишь один парнишка на серой в яблоках кобыле подъехал к рыцарю, чья лошадь чуть не погубила девчонку, и что-то тихо тому сказал.

Рыцарь не ответил и небрежным взмахом руки отослал от себя оруженосца, даже не обратив внимания на учтивый кивок головой.

— Господин, не желаете ли испить водицы? — у дороги нарисовалась первая красавица деревни. Она сжимала в руках глубокую деревянную плошку и призывно улыбалась рыцарю.

— Нет, — всадник даже не посмотрел в сторону Гашалы.

Вэяра еле удержала вздох удивления. Все же на ее памяти никто никогда не отказывал миловидной девушке с ядовито-зелеными, как драгоценные камни, глазами. Не единожды рыцари звали ее с собой, не единожды пили воду, что несла она им после возвращения с битв и завоеваний.

И пусть не владела Гашала никаким магическим даром, но что-то было в ней такое притягательное, что заставляло забывать о течении времени, если она так пристально смотрела в глаза.

Вот она и сейчас ждала, что симпатичный рыцарь, который снял шлем еще на подходе к деревне и отдал его оруженосцу, с радостью согласится, а после позовет с собой.

В этот раз Гашала даже согласилась бы, ведь надежды на внимание того, кто занимал ее сердце, меркли с каждым днем. А подружки твердили, что, только отправившись с богатым господином, можно позабыть о неразделенной любви.

Но всадник не обратил на первую красавицу внимания, его взгляд был прикован к девушке, сидящей на пыльной дороге.

Пехотинцы обходили их, не смея повысить голоса и спросить, по какому такому праву они преграждают часть пути. Всадники объезжали, тесня тех, кто шел на своих двоих.

Но все молчали, никто даже не поморщился.

Рыцарь все таким же бесстрастным взглядом скользил по чистому овальному лицу, словно пытался на нем что-то прочитать. И лишь поймав перепуганный взгляд светлых голубых глаз, усмехнулся.

А потом в одно мгновение схватился руками за высокую луку седла, перекинул ногу через лошадиный круп и спрыгнул на землю. Пыль взметнулась вверх, конь недовольно мотнул головой, но больше казать норов не смел.

— Не ушиблась? — мужчина подал руку Вэяре и помог подняться.

— Нет. Спасибо, милорд, — девушка склонила голову в почтительном поклоне, и именно в этот момент коса распустилась полностью.

Рыцарь вновь растянул губы в усмешке, наблюдая за тем, как рассыпаются по девичьим плечам светло-русые волосы, которые настолько сильно выгорели на солнце, что теперь казались практически белыми.

— Позволишь напиться из твоего колодца? — он приподнял правую бровь, а потом наклонился и поднял с земли пустое ведро.

Вэяра сглотнула вязкую слюну, коротко кивнула и протянула руку за ведром, которое сейчас находилось у мужчины, который не должен был прикасаться к таким вещам.

Девушка видела и начищенные до блеска латы, и довольно бледную для воина кожу, и то, насколько гладким было лицо рыцаря, если, конечно, не обращать внимания на трехдневную щетину и два тонких шрама под левым глазом, которые придавали мужчине какой-то особый шарм. Не выглядел он привыкшим к тяжелому труду. Вряд ли когда-то сам себе наливал воды. За таких всегда все делали слуги.

Но он не спешил отдавать ведро, перехватил коня под уздцы и повел на обочину.

Гашала, которая до сих пор стояла у калитки Вэяриного дома, пучила глаза и изо всех сил сдерживала рвущийся из груди возглас. Она пока не была до конца уверена в своей догадке, и только потому не подала голоса.

Вэяра поглядывала на господина из-под густых черных ресниц и только сейчас, когда сердце перестало бешено колотиться и ломать изнутри ребра от страха, смогла разглядеть мужчину, который чуть не затоптал ее своим скакуном.

Конь, надо сказать, весь путь до колодца поглядывал на девушку слишком недовольным взглядом. Словно понимал, что именно из-за нее он получил промеж ушей от любимого хозяина.

Но Вэяра этого не видела. Она видела худощавое овальное лицо с выразительными скулами, узкий подбородок, подчеркнутый щетиной, темные синие глаза и слегка пухловатые губы. Темные волосы, остриженные в походных условиях ножом, и те самые два тонких шрама под глазом.

Взгляды, которые она бросала на воина, не остались незамеченными.

Когда в очередной раз девушка стрельнула глазами в его сторону, рыцарь широко улыбнулся:

— Как зовут тебя, красавица?

— Вэяра, — прошептала она пересохшими губами, совершенно забывая о том, что волосы ее сейчас распущены, как у продажной девки, платье запачкано пылью, а босая пятка оцарапана острым камнем.

— Вэяра, — просмаковал мужчина. — Красивое имя. Что же ты, Вэяра, под лошадей кидаешься? Жизнь не мила?

— Мила, — проговорила девушка, отводя взгляд. — Там просто воин воды просил, а я…

— Рисковала жизнью из-за незнакомого человека, — подсказал рыцарь, останавливаясь у колодца и протягивая ей ведро. — Так что, Вэяра, дашь мне воды?

— К-конечно.

Девушка шагнула к воину, протянула руки за ведром и споткнулась. Но, к своему счастью, равновесие удержала. Еще не хватало второй раз растянуться на земле перед знатным господином!

Но было и то, что в планы девушки не входило.

Она подошла к рыцарю слишком близко и вместо ручки ведра вцепилась пальцами в его руки. Тем самым сохранив равновесие.

Ойкнув и залившись густой краской, Вэяра отскочила назад, не зная, куда спрятать взгляд.

А воин с искренним удовольствием наблюдал за настоящей и ни на что не похожей реакцией этой девушки. Привык мужчина, что при виде него дамы распускают один или два шнурка в корсете, беззастенчиво улыбаются и бросают многозначительные взгляды.

Эта девушка из деревни вела себя совершенно иначе, и рыцарю от этого становилось весело. Подогревала эта ситуация его интерес. Хотелось узнать, что же дальше-то будет.

— Возьми, — проговорил рыцарь, протягивая ведро его хозяйке.

Вэяра вздрогнула от мягкого обволакивающего голоса и наконец подняла взгляд. Щеки ее алели от смущения: никогда прежде она не подходила ни к одному мужчине так близко. Даже на праздничных танцах не позволяла парням обнимать ее за талию и усаживать на плечи.

Если бы она себе такое позволила, то языки непременно донесли бы слухи до Маргет, а та, в свою очередь, уже отхлестала бы сестрицу солеными розгами за вольное поведение.

Набрав воздуха в легкие, будто перед прыжком в воду, Вэяра вновь протянула руку и на этот раз коснулась теплого отполированного дерева, а не горячей кожи.

Как опускала ведро в колодец, крутила колесо вначале в одну, а потом в другую сторону, она не запомнила. Перед глазами то и дело стояло усмехающееся лицо с большими темно-синими глазами, в которые хотелось глядеть, не отрываясь.

Лишь когда влажный деревянный бок коснулся ее руки, Вэяра словно из омута вынырнула, силой воли откинула от себя постыдные мысли и протянула ведро воину.

Рыцарь больше не улыбался, смотрел девушке прямо в глаза. А затем, протянув руки за ведром, мазнул ее пальцами по тыльной стороне ладони, словно хотел посмотреть на реакцию, вновь вогнать ее в краску.

Но Вэяра, закусив до крови щеку, смогла не поддаться резко поднявшейся в груди волне тепла. С ней подобное происходило впервые и до ужаса пугало. Сейчас ей одновременно хотелось оказаться как можно дальше от этого господина и как можно ближе. Уткнуться носом ему в грудь, провести пальцами по мышцам на руках и смотреть в эти глаза. Вечность смотреть в эти глаза.

Удивившись тому, как резко меняется реакция этой девчушки на его прикосновения, мужчина поднял тяжелое ведро и припал к его бортику губами.

Ледяная вода сводила скулы, лилась по шее, мочила нижнюю рубаху, спрятанную под латами.

Он зажмурился от удовольствия. Делал глоток за глотком.

И нет, до тех пор, пока он не налетел на Вэяру, воин не хотел пить. Зато теперь словно пламя прошлось по его горлу, иссушило, покрыло трещинами. И только вода из колодца, принесенная руками этой светловолосой девушки, могла утолить его жажду.

Мысленно улыбаясь такому неожиданному приключению, мужчина отслонился от ведра и натолкнулся на взгляд ясных светло-голубых глаз. Она смотрела на него с немым вопросом, который не смела озвучить.

Зрачки расширены, руки мелко подрагивают.

И сейчас воин мог признаться сам себе, что ему нравится то, как на него смотрит эта девчонка. Но время неумолимо убегало, мимо проходили последние пешие воины и слуги. Ему нужно было возвращаться в замок.

Первым сориентировался его конь. Он бесцеремонно шагнул вперед и уткнулся мордой в ведро, допивая воду, оставленную хозяином.

Вэяра хихикнула и тут же прикрыла ладонью рот, словно боялась, что сейчас ее накажут за то, что она посмела рассмеяться в компании высокородного.

— Ну все. Все, — рыцарь оттолкнул морду лошади и погладил скакуна по гриве.

Тот недовольно фыркнул, но ласку принял. Ведь не так часто хозяин обращал на него внимание.

— Спасибо за то, что не позволила нам погибнуть от мучительной и неблагородной смерти, Вэяра, — мужчина проговорил ее имя, растягивая гласные звуки. И настолько мучительно долго это звучало для девушки, что она не выдержала и тихо выдохнула через сомкнутые зубы.

В это мгновение она была готова наплевать на все сестринские запреты и согласиться сесть на этого высокого черного жеребца, поехать вместе с этим странным и таким притягательным мужниной. И ей было абсолютно все равно, что стали бы говорить соседи, как сильно разозлилась бы на нее Маргет и чем закончилось это запретное путешествие.

Она бы поехала с ним, если бы он предложил.

Сама Вэяра понимала, что это глупо. Но это понимание оттеснялось назад каким-то другим, неведомым досель чувством. Оно было мягким, как перина. Обволакивающим, как мед. И таким желанным, как река после знойного рабочего дня. Таким, что девушка уже приготовилась сказать «да».

Но ее постигло разочарование, ведь рыцарь поставил опустевшее ведро на землю, скользнул по ней взглядом, а потом ловко запрыгнул в седло черному жеребцу.

— Береги себя, Вэяра, — широко улыбнулся он, а солнце заплясало на черных волосах яркими бликами. — У тебя слишком красивое имя, чтобы гибнуть под копытами лошадей.

— Благодарю, милорд, — она склонилась так низко, как могла.

Но сделала это не только из-за почтения, а еще и для того, чтобы спрятать зарождающуюся обиду, которую с легкостью можно было прочитать в ее глазах.

«Я недостаточно хороша, — решила Вэяра. — Он не позвал меня с собой, а значит, я совершенно ему не понравилась!»

Рыцарь больше ничего не сказал, его скакун загарцевал на месте, а потом сразу сорвался рысью и понес своего хозяина за армией, что уже подходила к замковым стенам.

Девушка смахнула выступившие на глазах слезы и провела руками по волосам, собирая их вместе.

— Верька, — Гашала окликнула ее, когда от всадника осталось только воспоминание и пыль, поднятая лошадиными копытами.

«Боги, она все видела, — подумала Вэяра. — Теперь вся деревня будет знать, что мне полюбился мужчина из знати, а он даже не позвал меня с собой. Позор-то какой!»

— Верька, — девушка шагнула к соседке, и только тогда Вэяра заметила, как побледнела та, что считалась первой красавицей. — Ты знаешь, кто это был?

— Какой-то рыцарь, — как можно небрежнее отозвалась та, подхватывая ведро и вспоминая тепло рук незнакомца.

— Дура ты, Верька, — одними губами прошептала Гашала. — Эгнорон это был. Знакомое имя?

— Да что мне всю знать по именам знавать, что ли, надо? — хмыкнула она, злясь на то, что соседка не позволяет ей остаться наедине со своими мыслями.

— Точно дура, — хлопнула себя по бедрам девушка. — Принц это наш был! Эгнорон Тхори!

Вэяра побледнела, охнула и осела на землю.