Моя пылкая любовница

Глава 14

Рейф проснулся перед рассветом. Он долго смотрел в темноту. Джулианна уютно свернулась клубочком рядом с ним. Вдыхая сладкое тепло ее кожи, он так хотел остаться, хотел целовать ее, когдаона проснется, хотел снова заниматься с ней любовью. Но чтобы защитить ее и сохранить тайну их отношений, он должен уйти, и как можно скорее.

Стараясь не разбудить Джулианну, Рейф выбрался из постели. Подошел к окну, раздернул шторы, впуская в спальню последние лучи лунного света. Тени комнаты слегка разошлись, и он в полной тишине оделся.

Снаружи, на ветвях деревьев, уже защебетали птицы, сообщая о наступлении зари. Застегнув последнюю пуговицу на сюртуке, он повернулся, чтобы еще раз посмотреть на Джулианну.

Она спала крепко, как ребенок. Черты ее лица разгладились, губы слегка приоткрылись, будто она была зачарованной принцессой из сказки и ждала, когда поцелуй принца ее разбудит.

Рейф подумал о прошедшей ночи. Просто невероятно, сколько всего он ей рассказал! Только самые близкие друзья знали о трагедии, случившейся с Памелой, понимали, за что он так ненавидит Сент-Джорджа.

Но Джулианна теперь знала еще больше. Однако Рейф ни о чем не жалел, не сомневаясь, что она все сохранит в тайне.

Не в силах устоять, он наклонился и прикоснулся губами к ее виску, к нежной, как лепесток цветка, коже — поцелуем, легким, как шепот.

Джулианна пошевелилась, губы ее сложились в мечтательную улыбку. Взглянув на нее в последний раз, Рейф повернулся и подошел к окну, чтобы уйти так же, как пришел.

«Как она посмела?!»

Знакомая фраза снова повторилась в голове Бертона, как сотню раз до этого. Прошедшая неделя не помогла унять ярость или смягчить уязвленную гордость.

Внешне спокойный, он развалился в кресле в парадной комнате каретных дел мастера и послал клерка сообщить хозяину, что лорд Мидлтон ждет его немедленно. Купаясь в лучах солнечного света, Бертон постукивал тростью с золотым набалдашником по тусклому деревянному полу и обдумывал свою неудачу. Все тщательное планирование, все искусное ухаживание, все неустанные вложения времени, денег и сил оказались впустую.

Мэрис должна была принадлежать ему. Он это знал, чувствовал, такое сладкое розовое яблочко, только и ждущее, чтобы его сорвали с дерева. Она уже собиралась принять его предложение. В конце концов, разве не ради этого он утруждался и устраивал тот нудный прием у себя в имении? Чтобы ей польстило его внимание! Чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что он проявляет к ней повышенный интерес!

Но потом что-то случилось, и она передумала, отвернулась от него. Он заметил это вскоре после того, как она приехала в имение, заметил ее сдержанность, словно между ними вдруг появился невидимый барьер.

Он рассердился, когда она попросила несколько дней для раздумья. И пришел в совершенную ярость, когда нанес ей визит в Лондоне, а она отказалась его принять.

Все женщины — трусливые, бесполезные, тупые создания, годные только для одного. Ну, возможно, есть еще кое-что, поправился Бертон, если принять во внимание толстый кошелек, который может ему принести девица вроде Мэрис Дэвис.

В общем, не важно, почему она вдруг передумала. Это не имеет значения. Она будет принадлежать ему — по доброй воле или нет. Он вложил в нее слишком много времени и денег, чтобы теперь позволить ей ускользнуть.

Ну, а теперь слишком поздно. Леди Мэрис не оставила ему выбора. Ему нужны деньги, а она их имеет. Когда он ее скомпрометирует, семья будет вынуждена принять его условия. А после того как они поженятся, а ее жирное приданое надежно будет переведено на его счета, он уж позаботится, чтобы преподать ей несколько полезных уроков. Когда он с ней разберется, она сто раз подумает, стоит ли его снова сердить.

— Милорд, приношу свои искренние извинения за то, что заставил вас ждать. — Каретник Хиггинс торопливо вошел в комнату через дверь, отделявшую ее от лавки, и низко поклонился: — Чем могу быть полезен?

Бертон встал, принимая раболепие старика как должное.

— Я пришел, чтобы заказать новый фаэтон. Думаю, на этот раз черный.

Наступило долгое молчание. Хиггинс, человек невысокий, выпрямился во весь свой рост и уставился в галстук Бертона. Громко сглотнув, каретник расправил плечи, словно приготовляясь к битве.

— Гм… милорд, — начал он, не глядя в глаза Бертону. — Я был бы рад сделать для вас новый экипаж… гм… однако… возникает вопрос с вашим счетом.

Бертон нахмурился:

— А что с ним не так?

Хиггинс закашлялся, на его шее надулись багровые вены.

— Ну, милорд, с ваших последних двух покупок остался неоплаченный счет. Я занес его в свои книги, и он значится там довольно долго… Я вынужден просить вас сперва оплатить старый счет, и только после этого я возьмусь за новую работу для вашей светлости.

Бертон стиснул набалдашник своей трости с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Получишь свою плату целиком при ближайшей возможности, — рявкнулБертон, отлично понимая, что «при ближайшей возможности» означает «никогда».

— Что ж, благодарю, милорд. Что до вашего нового фаэтона…

Бертон оборвал его:

— Не утруждайся. Думаю, мои дела с тобой закончены. Я найду нового мастера. Прощай.

Сильно стукнув тростью в пол, он направился к двери.

— Но, милорд… — Каретник поспешил вслед за ним.

Не глядя на него, Бертон вышел из лавки. Внутри у него все кипело. Он быстро шел по улице, оставив своего грумау экипажа, чтобы тот следовал за ним на безопасном расстоянии.

Унижение рвало его нервы, как маленькая хищная рыба.

Бертон негодовал. «Разговаривать со мной в такой манере! Бесцеремонно заявить о моих долгах! Это невыносимо!»

Хуже того, это уязвляло самолюбие, особенно потому, что заплатить ему было нечем. Последние несколько вложений обернулись большой неудачей.

Разумеется, все было бы прекрасно, если бы некая особа повела себя так, как следовало, и согласилась выйти за него замуж. Каждый торговец в Лондоне, все эти надоедливые насекомые знали бы, что у него богатая невеста, и с радостью предоставляли бы ему кредит.

Но сейчас он остался один на один со своим раздражением.

Хиггинс уже третий торговец в городе, кто осмелился требовать у него денег. Это уже тенденция, и надо что-то делать. В обществе ни в коем случае не должны узнать о его финансовых затруднениях, не должны подозревать, что он вовсе не такой богатый человек, как принято считать.

Если хорошенько подумать, так во всем виновата Мэрис Дэвис.

Бертой шел, куда его несли ноги, и очень скоро оказался у Гайд-парка. Он уже хотел сесть в экипаж и поехать домой, но вдруг заметил знакомую темноволосую головку.

Кровь быстрее потекла по жилам, тлеющий гнев распалился и превратился в пылающий костер. Он смотрел на леди Мэрис, прогуливавшуюся по одной из дорожек парка.

«Какая она аппетитная!» — размышлял Бертон. Хороша, как оранжерейная роза, в своем утреннем платье из светло-желтого муслина и маленькой шляпке с пером, кокетливо сидевшей на ее голове.

Интересно, она здесь одна? Бертон огляделся. Насколько он мог судить, ее сопровождала всего лишь горничная — молодая девушка, которая шла сзади на почтительном расстоянии.

Как неосмотрительно со стороны ее брата разрешать малютке Мэрис гулять в одиночестве! И как удачно для него самого!

Его губы искривились в ухмылке.

Бертон озирался, проверяя, нет ли еще кого-нибудь неподалеку. Но, похоже, эти две девицы гуляют одни. Наверное, судьба дает ему шанс — один из тех, мимо которого невозможно пройти.

Больше ни секунды не колеблясь, Бертон повернулся к своему груму, велел ждать и устремился в парк.

Нарядившись в бледно-голубое платье, надев подходящие по цвету туфельки, Джулианна спускалась вниз по лестнице своего городского дома. Она мурлыкала себе под нос веселую мелодию, взбудораженная тем, что скоро снова окажется рядом с Рейфом.

Она натягивала в холле перчатки, а дворецкий уже открыл для нее дверь, ожидая, когда леди выйдет, и тут на мостовой зацокали лошадиные копыта. Через несколько минут рядом с домом, сразу за каретой Джулианны, остановилась верховая лошадь.

Брови Джулианны взлетели вверх, едва она выглянула наружу и увидела двоих всадников: майора Уоринга и свою сестру Мэрис — майор придерживал ее здоровой рукой.

Что случилось, во имя всего святого? Джулианна выскочила на крыльцо как раз вовремя, чтобы увидеть, как майор ловко соскочил с лошади и помог спешиться Мэрис.

Оказавшись на мостовой, Мэрис кинулась к сестре:

— О, Джулс, это было ужасно! Он попытался меня похитить!

Грудь Джулианны стиснуло, как обручем.

— Кто пытался?

— Лорд Мидлтон! Но Уильям… я хотела сказать «майор Уоринг»… меня спас! — Повернув голову, Мэрис ослепительно улыбнулась подошедшему к ней майору.

При упоминании имени Мидлтона по спине Джулианны пробежал холод.

— Почему бы вам не зайти в дом и не рассказать вашей сестре, что случилось? — предложил Уоринг, осторожно взяв Мэрис под локоток и препровождая ее к крыльцу. — Если я хочу его выследить, мне нужно ехать прямо сейчас.

— О, Уильям, пожалуйста, будьте осторожны!

— Не беспокойтесь, я справлюсь. — Он поднес руку Мэрис к губам и запечатлел на ней нежный поцелуй. Поклонился, вскочил на коня и ускакал.

Обняв Мэрис за плечи, Джулианна ввела ее в дом и вверх по лестнице, в гостиную. Там еще раз обняла сестру и усадила на диван.

— А теперь, — велела Джулианна, — рассказывай всеподробно.

Рейф метался из угла в угол гостиной в доме на Куин-сквер.

Где же Джулианна? Он хмурился, и глубокая морщинапрорезала его лоб.

Она должна была прийти еще час назад!

Через несколько секунд Джулианна влетела в гостиную, щеки ее раскраснелись, у виска висел выбившийся из прически влажный темный локон.

— Прости, что я опоздала, — сказала она, торопливо направляясь к нему. — Я бы послала тебе записку, но времени не оставалось.

— Где ты была?

— С Мэрис. — Она остановилась, прижав к груди стиснутый кулачок. — Он попытался увезти ее, Рейф. Попытался похитить средь бела дня в городском парке!

Устремившись к ней, Рейф заключил Джулианну в объятия.

— Кто? Надеюсь, ты имеешь в виду не Сент-Джорджа? «Ну конечно, его, — тут же сообразил Рейф. — Я вижуэто по ее глазам».

Прильнув к нему, Джулианна кивнула:

— Сегодня утром Мэрис пошла, гулять в Гайд-парк со своей горничной. Она сказала, что все было прекрасно и вдруг на дорожке перед ней появился лорд Мидлтон. Сначала он вел себя очень любезно и предложил отвезти Мэрис домой, но она отказалась. Тогда он ее схватил и попытался силой усадить в свой экипаж. Сказал, что она выйдет за него, хочется ей этого или нет, и стоит всего лишь разок скомпрометировать ее и Мэрис никуда не деться — только под венец.

В груди у Рейфа разрастался тошнотворный комок.

— Он сделал ей больно?

— Слава Богу, нет. Словно по воле провидения, мимо проезжал верхом майор Уоринг, он и увидел их борьбу. И сразу пришел Мэрис на помощь. Сначала они просто ссорились, но потом дело едва не дошло до драки. Но место очень уж публичное, так что виконту все-таки пришлось отступить.

Должно быть, Сент-Джордж в совершенно отчаянном положении, думал Рейф, раз решился на такое с девушкой из приличной семьи. Похищение человека, а тем более невинной юной леди, — это слишком серьезное преступление, и даже общество не станет с этим мириться. Конечно, если бы мерзавцу удалось задуманное и он сумел бы заставить Мэрис обвенчаться с ним, общество его простило бы — ведь, в конце концов, он бы поступил «правильно». Хвала небесам, что бедняжке Мэрис удалось избавиться, от него и особого вреда он ей не причинил! Рейф не смог бы перенести мысль о том, что он сам приложил руку к ее погибели, пусть и косвенным образом.

Сердце его похолодело — он увидел слезы, блестевшие в темных бархатных глазах Джулианны.

— Мы с Гарри поклялись, что начиная с этого дняни на минуту не выпустим ее из виду. И майор Уорингбудет за ней присматривать. Кстати, он поехал, чтобы бросить вызов Мидлтону. Надеюсь, он сумеет всадить пулю в этого монстра.

Челюсти Рейфа окаменели.

— Сомневаюсь, что эта дуэль когда-нибудь состоится. Я подозреваю, что Сент-Джордж сейчас заляжет на дно, может быть, даже покинет Лондон. Он не из тех, кто любит рисковать. А его, так называемая, честь уже запятнана сегодняшним поступком. Если я не ошибаюсь, он просто-напросто «исчезнет».

Джулианна вздохнула:

— Полагаю, это даже к лучшему. Если с майором что-нибудь случится, Мэрис будет в отчаянии.

Джулианна положила ладони ему на грудь, вроде бы немного успокоилась и улыбнулась в первый раз, как вошла в комнату:

— Я тебе еще не сказала! Мэрис и майор Уоринг собираются пожениться.

— Как-то это неожиданно.

Джулианна тряхнула головой и расхохоталась:

— Совсем, наоборот. Мэрис его любит уже давно. Видимо, сегодняшнее потрясение толкнуло майора к тому, чтобы признаться, как сильно он ее любит. Насколько я понимаю, он перестал за ней ухаживать из-за собственного увечья и отсутствия средств. Но, похоже, Мэрис убедила его передумать. И мне кажется, она ему сказала, что Мидлтон уже не сможет ее похитить, если она выйдет за другого.

— Значит, она будет под надежной защитой?

— Безусловно, — согласилась Джулианна. — Они планируют совсем короткую помолвку. А когда Мэрис станет миссис Уильям Уоринг, ей можно будет больше не опасаться виконта. — Джулианна замолчала и нахмурилась: — Я только боюсь, что он попытается повторить это с какойнибудь другой состоятельной девушкой. Наклонив голову, Рейф поцеловал ее.

— Слухи разлетятся быстро, и родители будут оберегать от него своих дочерей. Заверяю тебя, теперь его жизнь здорово осложнится.

«А если мой план осуществится успешно, у Сент-Джорджа возникнут куда более серьезные проблемы, чем стремление избежать скандала. Не бойся, уж я позабочусь о том, чтобы он заплатил за все», — думал Рейф.

— Ты сегодня сильно перенервничала, — сказал он вслух. — Хочешь, я отвезу тебя домой?

Джулианна замотала головой и обвила его шею руками.

— Нет. Разве только ты сам этого хочешь?

Рейф обнял ее крепче.

— Я хочу скорее отнести тебя наверх.

— Ну, так действуй. Мы и так потратили полдня впустую.

В течение нескольких следующих дней догадки Рейфа насчет БертонаСент-Джорджа подтвердились. Виконт исчез, как призрак, бежал из Лондона, оставив за собой кучу неоплаченных долгов и толпу разгневанных кредиторов.

Что до майора, Джулианна рассказала Рейфу о безуспешных попытках Уоринга разыскать виконта и потребовать сатисфакции. Очевидно, прежде всего, майор явился в городской дом Сент-Джорджа. Когда ему сообщили, что виконта нет, майор ворвался в дом и обыскал его, обнаружив, к своему разочарованию, что слуги говорили правду. Сент-Джорджа он не нашел.

Утром, придя на свидание, Джулианна призналась Рейфу, что рада исчезновению Сент-Джорджа.

— Раз виконт пропал, — говорила она, — Мэрис больше ничто не угрожает. А когда она выйдет замуж, мы сможем перестать тревожиться. Надеюсь, он навсегда исчезнет из нашей жизни.

Рейф молчал, зная, что все не так просто, когда дело касается Сент-Джорджа.

А сейчас, глядя, как Джулианна дремлет в его объятиях, он рассматривал ее прелестное лицо и думал, что же ему теперь делать.

«Это я подверг их всех опасности, — размышлял Рейф. — Вне всяких сомнений, Сент-Джордж затаил злобу на Мэрис и всю ее семью, в том числе Джулианну. И если он по какой-нибудь случайности узнает о наших отношениях…»

При этой мысли он содрогнулся.

До сих пор им с Джулианной удавалось сохранить их любовную связь в секрете, но достаточно одного промаха, одной крохотной ошибки, и все откроется, причем самым опасным образом. Они и так сделались слишком беспечными. Несмотря на то, что у него была уважительная причина, он уже нарушил запреты, явившись к Джулианне домой и, проведя ночь в ее постели. И она легко смогла бы снова уговорить его это сделать, не прилагая особых усилий.

Кровь быстрее хлынула по жилам, едва Рейф представил, как она спит рядом с ним ночью. Всю ночь. Каждую ночь.

«Я слишком расслабился», — признался он самому себе.

Будь он чуть благоразумнее, порвал бы с Джулианной прямо сейчас, пока окончательно не подпал под ее чары. Кроме того, расставание неизбежно, правильно? Кроме того, есть вероятность, что об их отношениях узнает Сент— Джордж, пусть даже эта вероятность ничтожно мала.

В случае с Памелой он просто не знал, насколько порочен Сент-Джордж, но на этот раз у него нет никаких иллюзий. Если негодяю виконту хоть на секунду придет в голову, что можно насолить Рейфу, опозорив Джулианну, он, не колеблясь воспользуется этим, причем самым гнусным образом.

Закрыв глаза, Рейф потер подбородок. Он знал, что ради Джулианны должен немедленно положить конец их связи. Ведь она не сможет гарантировать свою безопасность, и сам Рейф тоже, а сейчас важнее всего, чтобы Джулианна была жива и здорова. И если ему придется лгать, чтобы заставить ее уйти, что ж, он солжет.

«Но, Господи Иисусе, — с тоской думал Рейф, — вырвать ее из моей жизни будет так тяжело! Я просто не представляю, как это возможно».

И все же он сделает то, что должно, чтобы уберечь Джулианну.

Она пошевелилась, и ресницы ее затрепетали, красивые темные глаза открылись, взгляды их встретились. Губы Джулианны медленно изогнулись в улыбке.

Рейф попытался улыбнуться в ответ, но у него ничего не вышло.

Склонив голову набок, она выгнула бровь:

— Что такое? Ты выглядишь озабоченным.

Обругав себя за то, что не сумел скрыть своих чувств, Рейф взял себя в руки, и на этот раз ему удалось улыбнуться.

— Просто задумался, милая. Ничего такого, о чем тебе стоило бы волноваться.

Она приподнялась, облокотилась ему на грудь и слегка задела его обнаженную кожу сосками. От этого прикосновения естество Рейфа мгновенно затвердело, а тело задрожало от желания.

«Так мало времени! — думал он. — Так чертовски мало времени!»

Рейф гладил ее роскошное тело, проводил руками по каждому изгибу, запоминал все свои ощущения, чтобы сохранить их и вспоминать ее тепло грядущими холодными ночами. А потом оказалось, что он не может больше ждать, не может существовать отдельно от нее ни единого мгновения.

Он чуть подвинул Джулианну и вошел в нее, крепко сжимая ее бедра и стремясь погрузиться в нее как можно глубже. Когда этого стало недостаточно, когда все его чувства обострились, он перекатил ее на спину и вонзился сильнее и глубже.

Ее стоны наслаждения звучали в его ушах музыкой, ее руки, мягкие, как тончайший шелк, гладили его распаленную чувствительную плоть. Очень скоро Рейф ощутил знакомое сокращение ее внутренних мышц вокруг его естества, а тело ее изогнулось в экстазе. И хотя его тело тоже стремилось получить удовольствие, он сдерживался, оттягивая этот миг, в твердой решимости растянуть все свои ощущения как можно дольше.

Рейф привел Джулианну к пику еще дважды. Она плыла в море блаженства, ослабевшая и переполненная восторгом. И сам он тоже не мог больше сдерживаться. Позволив телу взять верх над разумом, он достиг пика, выкрикивая ее имя.

Рейф лежал на ней, купаясь в ее сладких ароматах, и не понимал, как сможет расстаться с ней.