Мужчина, достойный любви

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Элизабет набрала номер телефона и в ожи­дании ответа поудобнее устроилась в кровати. Когда хриплое «алло» прорвалось в трубку, она с удовлетворением улыбнулась.

—Привет, Этна! Это Элизабет Палмер. Как ты?

—Вся в мыле, — ответила Этна Дейн. — Только что вернулась с лечебных грязей — гото­вила репортаж. Не уверена, что наши тела пред­назначены претерпевать такие муки. Как насчет того, чтобы больше получаса выдержать в косми­ческой тренировочной машине? Или карабкаться на гору Эверест в трико?

Элизабет засмеялась.

—Ты все та же, Этна! А по поводу тела… Хо­рошо родиться с таким, как твое!

—О, дорогая! Не верь тому, что ты видишь по телевизору! Здесь вытворяют чудеса с макияжем и зеркалами! — Этна сделала паузу; ее голос стал серьезным. — Зачем я тебе понадобилась? Наде­юсь, это звонок не по работе?

—Отчасти. Я охочусь за заказом для «Азарт­ного мира»

—«Азартный мир»! Это новый увеселитель­ный парк в Сакраменто?

—Тот самый. Невероятное место! Не пове­ришь, пока не увидишь своими глазами!

—Пока не увижу? Сбавь обороты, Элизабет! Я не смогу выбраться в Сакраменто. На ближай­шие три недели у меня все расписано.

—Запиши его на четвертую, а? Подождем, за­то ты сможешь ублажить зрителей. Когда будешь готовить шоу для летних каникул, кусок «Азарт­ного мира» тебе очень пригодится. Кроме того, парк у тебя буквально под носом! Не нужно тра­тить время на дорогу, минимальные издержки и прочее.

—Все эти сладкие обещания я уже слышала, в ушах навязли, — сухо сказала Этна.

—Хочешь сказать, я тебя обольщаю?

—Естественно, если этому твоему заказу нуж­на моя поддержка.

Элизабет прыснула.

—Ты меня раскусила. Но я действительно ду­маю, что время ты не потеряешь. В зрелищном отношении парк представляет собой несомнен­ный интерес. У них есть джунгли, где можно по­качаться на лианах, «Дикий Запад» с дилижанса­ми и грабителями, чудовищные горки и многое другое. Все, что твоей душеньке угодно.

—Моей — ничего такого, ну да ладно! Про­дано! Свяжусь с тобой, чтобы договориться о дне съемок. Но не раньше, чем через месяц, так что потерпи.

—Прекрасно! Значит, через месяц. Спасибо, Этна!

—С тебя причитается!

—За мной не пропадет! — Элизабет повесила трубку, довольная результатом своего разговора. Пусть у Майкла связи с загорелыми спортивны­ми звездами, но можно дать голову на отсечение, что Чарли будет просто счастлив, если прорвется на национальное телевидение. Ей не терпелось поговорить с ним.

—Шоу на телевидении, гмм. — Чарли Хейвард задумчиво потер подбородок. — Очень ми­ло! Вернее, здорово, мисс Палмер!

—И я так думаю. Конечно, это оказалось бы в моем проекте вместе с другими предложени­ями, но я хотела, чтобы вы узнали заранее, на случай, если понадобятся некоторые приготовле­ния, еще до того, как вы подберете себе фирму.

Чарли взглянул на нее долгим пронизыва­ющим взглядом, и Элизабет с трудом скрыла смущение. Она чувствовала себя неловко после своего закулисного маневра, но оправдывалась перед собой тем, что ничего другого не остава­лось, раз Чарли и Майкл сговорились за ее спи­ной.

—Вы понимаете, что я все равно могу не вы­брать вашу фирму? — сказал, наконец, Чарли.

—Понимаю. Это просто знак нашей доброй воли и своего рода проверка на будущее, для возможного использования при работе с другими клиентами. — Она скрестила пальцы за спиной, надеясь, что ее боссы одобрят такое бескорыст­ное благородство.

—Тогда разрешите поблагодарить вас!

—Рада быть полезной! — Элизабет поднялась со стула. — Пойду работать дальше. — Она про­тянула ему руку и, выйдя из кабинета с уверен­ной улыбкой, закрыла за собой дверь и почув­ствовала, что рядом кто-то стоит.

—Прими мои поздравления! — Майкл стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на гру­ди.

Элизабет покосилась на него и сразу же сооб­разила, что дверь все это время оставалась слегка приоткрытой.

—Что ты слышал?

—Достаточно, чтобы понять, что мне здесь делать больше нечего.

—Моя совесть чиста. На деле я просто пошла по твоим стопам. Криста и я слышали ваш раз­говор с Чарли сегодня утром, так что, пожалуй­ста, не притворяйся невинным ягненком.

Майкл нахмурился.

—Чарли просил меня позвонить некоторым моим друзьям. Я не только не сделал этого, но даже ни минуты не думал об этом всерьез.

—Конечно-конечно, а как же иначе? Можно спросить, почему?

—Потому что я не люблю загонять своих друзей в угол, зная, что отказать они мне не смогут.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— На самом деле?

— На самом деле. — Он сделал паузу. — Но мне нужен этот заказ, так что, в конце концов, я, возможно, и воспользуюсь старыми связями. Каждому вольно использовать свои преимуще­ства, а это — одно из моих. Думаю, я вправе сам решать, насколько такие действия этичны, впро­чем, как и ты.

Элизабет потупила глаза.

—Мне надо идти.

—Знаю, ты всегда куда-то спешишь. Должен признать, что я немного разочарован, Лайза… — Он помолчал, выпрямился и холодно взглянул на нее. — Я начинаю уставать от борьбы с тобой. Есть много чего другого, чем бы я занялся с большим удовольствием, но ты, очевидно, на­строена иначе. Для тебя существует только борь­ба и препятствия, которые надо преодолевать. Ты не можешь расслабиться и радоваться жизни. Не желаешь понять, что ты женщина, а не ма­шина.

Его резкие слова задели ее.

—Извини, но я не могу быть другой.

—Начинаю это понимать. Ну, не хочу отвле­кать тебя. Для тебя работа, по-видимому, все! — Он повернулся к ней спиной и постучал в дверь кабинета Чарли.

—Если и не все, то очень многое, — сказала она, глядя ему в спину.

Он покосился на нее через плечо.

— Тогда она, конечно же, сделает тебя сча­стливой. — С этими словами он исчез за дверью, оставив ее с горьким ощущением одиночества и разочарования. Радость от недавней победы ис­чезла под наплывом горьких чувств. Она внезап­но поняла, что ей угрожает опасность потерять нечто большее, чем заказ.

Нет, она не отстает от жизни! — решила Элизабет часом позже, выжимая воду из рукавов своей блузки. Сразу после разговора с Майклом она посетила «Шальной поезд», провалилась в «Черную дыру», побывала в «Комнате смеха», из которой еле выбралась, запутавшись в лабиринте зеркал, и, наконец, преодолела на плоту «Водо­пад», уцелев, но вымокнув до нитки. Ей было очень… весело, а если по правде, то было бы ве­село, не будь она одна.

Надо смотреть правде в глаза — кроме себя, ей некого винить в своем одиночестве. Она от­пугивает от себя людей, мужчин в особенности. Они просто не могут понять дух противоречия, вызванный болезненным самолюбием, упрям­ство, с которым она старается доказать свое пре­восходство над ними. В прошлом она мучитель­но пыталась всю вину за это приписать их недо­статкам, но теперь склонялась к мысли, что тут во многом и ее вина. Может быть, Майкл прав, может, она слишком прямолинейна, но, Боже, у нее нет ни малейшего представления, как это ис­править!

Со вздохом она подняла голову и огляделась. Парк был переполнен семьями и подростками, собравшимися здесь сразу после занятий. Для пятницы довольно-таки многолюдно. Все выгля­дели счастливыми, все, кроме нее. Ей оставалось только надеяться, что Чарли не окажется побли­зости, так как для полного счастья не хватало еще получить от него замечание по поводу ее кислого вида.

Предосторожности ради, она бросила быстрый взгляд через плечо, но встретилась только с тем­ными смеющимися глазами шестерых или семе­рых молодых итальянцев. Один из них указал на нее и что-то по-итальянски залопотал. Осталь­ные закивали и одобрительно засмеялись. Через минуту они окружили ее.

Она взглянула на них в замешательстве.

—Привет! — нервно вырвалось у нее.

—Bella, bella, — заворковал один из парней, схватил ее за руку и показал на палец, на кото­ром не было обручального кольца. Остальные вздохнули как бы с облегчением и загалдели все разом.

—Извините меня! — громко сказала Элиза­бет, но никто, казалось, не обратил на это вни­мания. — Что вы делаете! — возмутилась она, когда один из них схватил ее за руку и стал ку­да-то тянуть. — Я не пойду с вами!

Мужчина кивнул в сторону аттракциона, воз­вышавшегося невдалеке. У Элизабет сердце ушло в пятки, когда она увидела, что это «Поднебес­ная вертушка», тот самый аттракцион, который предлагал посетить Майкл, а она наотрез отказа­лась. Посетители стоя размещались в нем в ма­леньких капсулах, которые затем вздымались ввысь и начинали вращаться вокруг собственной оси до умопомрачения. Она пыталась отнять ру­ку, но тут подоспел еще один парень и схватил ее за другую.

— Прекратите! — сердито потребовала она и оглянулась в поисках помощи, тщетно надеясь заметить какого-нибудь блюстителя порядка… как вдруг увидела… Майкла. Притаясь в укром­ном углу, он с интересом наблюдал за происхо­дящим. — Майкл! — заорала она.

Он улыбнулся в ответ, но даже не пошевель­нулся.

— Помоги мне! — Ее слова утонули в грохоте пришедшей в движение «Поднебесной вертуш­ки». Капсулы медленно опускались и со скреже­том тормозили на нижней площадке. Ее уже под­тащили к ступенькам, ведущим на посадку. Еще минута — и она окажется внутри одной из кап­сул с семью лунатиками, которые уже трогали ее волосы и отпускали замечания явно сексуального характера. — Майкл! — закричала она вновь, и надежда затеплилась в ней, когда он вдруг весь напрягся и пошел в ее сторону.

Ей удалось приостановить парней, тащивших ее вперед, и, указывая пальцем на Майкла, она сказала громко:

— Мой друг! Это мой друг! Он сильный… и злой!

Итальянцы обернулись и взглянули в направ­лении ее пальца; энтузиазма у них заметно по­убавилось.

Майкл остановился, не дойдя до нее несколь­ких футов.

— Я удивлен, Лайза! Не думаю, чтобы ты хо­тела удовольствоваться одним мужчиной, отка­завшись при этом от семерых. Я просто поражен! Теперь мне ясно, почему тебя не устраивала моя компания.

Она сердито замотала головой.

—Я не искала их. Они сами прицепились ко мне.

—Это все объясняет. Ну, желаю неплохо про­вести время!

—Подожди! Ты не можешь бросить меня здесь одну!

—Но ты не одна, — логично возразил он. — Судя по всему, у тебя много друзей. А может, ты борешься за новый заказ: кто больше соберет в увеселительном парке иностранцев? Я отгадал?

—Очень остроумно! Сейчас же помоги мне избавиться от них!

Он взглянул на парней и улыбнулся.

— Думаю, ты им понравилась.

—Я… понравилась?! — воскликнула она, ошеломленно озираясь. Она никогда не считала себя женщиной привлекательной в сексуальном плане, из тех, на которых поглядывают в баре одинокие мужчины. Конечно, она редко посеща­ла подобные места, да и то лишь затем, чтобы встретиться с клиентом. Впрочем, она не относи­лась и к такому типу женщин, которые сами ста­раются привлечь к себе внимание.

—Возможно, тебя приняли не за ту, кто ты есть на самом деле, — добавил Майкл, словно читая ее мысли. — У тебя сейчас такой вид, что им и в голову не пришло, что перед ними чо­порная деловая женщина, у которой нет времени для развлечений. Все, что они увидели, так это красивую молодую женщину с хорошим телом.

Щеки Элизабет сделались пунцовыми от его провокационных слов, и она бросила невольный взгляд на свой мокрый и помятый наряд. Ее хлопковые брюки прилипли к ногам, волосы растрепались, влажная блузка выбилась из-под пояса и плотно облегала груди. В довершение всего шея у нее оказалась открыта: при посеще­нии последнего аттракциона две верхние пугови­цы расстегнулись. Она поспешно застегнулась, невзирая на явное разочарование окружавших ее итальянцев.

—Будь добр, скажи им, чтобы убирались!

—Я не говорю по-итальянски, — ответил Майкл.

—Я ведь тоже.

—Ты просишь меня о помощи? Уж не хо­чешь ли ты сказать, что есть нечто такое, с чем Элизабет Палмер не может справиться сама?

—О, не бери в голову! Если ты не собира­ешься помочь, обойдусь без тебя! — Гордость, смешанная с гневом, толкнула ее на неслыхан­ный поступок. — Пойдемте, мальчики, прока­тимся!

Итальянцы вновь громко загалдели и потащи­ли ее к очереди. Майкл бросился за ними.

— Подожди, Элизабет! Ты не должна этого делать. Я только дурачился! Я помогу тебе!

Она задержалась на столько, на сколько по­зволил напор очереди.

— Спасибо на добром слове! — И, шагнув вперед, испытала мгновенную панику, когда ра­бочий аттракциона стал застегивать на ней рем­ни. Но Майкл смотрел на нее, и она сумела справиться с собой. Пусть себе любуется, как она спокойна. В принципе он прав, она дьяволь­ски самолюбива, во всяком случае, самолюбия ее хватит на то, чтобы не выказать свой страх. Чу­довищная махина пришла в движение, и она плотно закрыла глаза, молясь про себя и наде­ясь, что эта молитва не будет последней в ее жизни.

— Мне кажется, я слягу, — запинаясь, сказа­ла Элизабет, подавив приступ тошноты. — О Бо­же, почему это земля все еще кружится под но­гами? Ведь я уже выбралась из проклятого ат­тракциона.

Майкл помог ей сесть на лавочку и объяснил с еле заметной улыбкой:

— Это не земля, это голова у тебя идет кру­гом.

Она взглянула на него, хотя перед глазами все плыло, и смутно увидела на губах что-то по­хожее на улыбку, а во взгляде что-то похожее на сожаление. Она хотела закричать на него, обви­няя во всем, что случилось, но не было никаких сил. Вместо этого у нее вдруг возникло желание упасть в его объятия и оставаться в них долго-долго.

—Пошли? Я отведу тебя в отель. Полежишь, пока не почувствуешь себя лучше.

—Не могу, — прошептала она. — Я должна оставаться на ногах. У нас в запасе всего два дня, а надо столько еще сделать.

— Успеется. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы работать. Я не уверен даже, сможешь ли ты идти.

Элизабет, пошатываясь, попыталась встать на ноги, чтобы доказать, что он не прав, но голово­кружение только усилилось, она застонала и, чтобы не потерять равновесие, уцепилась за его свитер.

—Где эти ребята?

—Исчезли, когда ты позеленела и прижала ладонь ко рту.

—Ох, это наводит на размышления. Люди любят тебя только тогда, когда ты в форме, — она свесила голову и закрыла глаза. — А ты, по­чему все еще здесь? — пробормотала она на­столько тихо, что удивилась, когда он расслы­шал.

—Потому что мы друзья. — Он пожал плеча­ми и, не дождавшись ответа, поднял ее лицо так, чтобы она смогла заглянуть ему в глаза. — Меня не так-то легко прогнать, Лайза.

Элизабет хотела улыбнуться и пошутить, но ощутила такую слабость, что промолчала. Нако­нец просто беспомощно качнула головой.

Майкл взглянул на нее с участием.

— Позволь мне отвести тебя в отель, Лайза. Мы пойдем медленно. Только держись за меня, и все будет хорошо!

«За исключением того, что я не желаю ухо­дить», — подумала Элизабет. Но сопротивляться было бессмысленно, поэтому она приняла его помощь и кое-как добралась до отеля.

Оказавшись у себя в номере, Элизабет тяжело опустилась на кровать и постаралась сфокусиро­вать зрение на медной подставке настольной лампы, стоящей на тумбочке возле кровати. Под­ставка поплыла перед глазами, но уже не так сильно. Она почувствовала, что ей стало немного легче. Майкл принес ей стакан воды, и она под­няла на него взгляд.

— Спасибо!

—Не за что. — Он наблюдал, как она сделала большой глоток. — Ну, как?

—Хорошо, но больше не хочу. Желудок не принимает. — Она вернула ему стакан.

— Я тебя понимаю. Это страшный аттракци­он!

— Так ты тоже там был?

— Конечно, был! Не думаешь ли ты, что я позволил бы этим любвеобильным ребятам за­брать тебя без моего сопровождения? А вообще весь грех на мне, секи мою повинную голову. Не следовало заводить тебя.

Элизабет отрицательно покачала головой.

—Это не твоя вина! Я знала, что делала, и старая пословица «Гордыня до добра не доводит» оказалась верной!

—Ну, если бы я не дразнил тебя, ты вряд ли на это решилась бы.

—С ними, может быть, и нет, — согласилась она. — Но все равно мне бы пришлось это сде­лать потом. Чарли бы меня заставил. Меня всег­да укачивало на всем, что крутится, еще с дет­ства. — Она подвинулась на кровати и опустила голову на подушки. — Мои сестры терпеть не могли ходить со мной в разные парки, я наотрез отказывалась садиться на все, что вертится. И, конечно, родители не желали оставлять меня, поэтому сестрам приходилось кататься одним. Я всегда чувствовала себя виноватой, что порчу им удовольствие.

Майкл присел на другой край кровати.

—Родители тоже заставляли тебя чувствовать себя виноватой?

—Они никогда ничего не говорили в откры­тую, но я догадывалась по их взглядам. Я всегда была со странностями. Все в семье любили зем­лянику — у меня от нее аллергия. Все любили плавать на корабле, а у меня морская болезнь. И так всегда! Я старалась подлаживаться под остальных, но ничего из этого не выходило. В конце концов, и пытаться перестала! — Она за­крыла глаза и вздохнула.

—Не думаю, что ты прекратила подлаживать­ся, — тихо сказал Майкл. — По-моему, ты все еще стараешься всем угодить.

Какую-то минуту она не отвечала. Первой ее мыслью было отвергнуть это обвинение. Вто­рой — согласиться, что он частично прав.

— Разве ты не видишь, Лайза? Все, что ты де­лаешь, ты делаешь с мыслью о том, что об этом подумают другие. Лишь время от времени забы­ваешь, кем пытаешься быть, и становишься сама собой, и это для меня самые дорогие мгновенья. Именно тогда я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле, — женщиной, которая меня воз­буждает.

Элизабет настороженно открыла глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Майкл ухмыльнулся, возвращаясь к прежней своей самонадеянной манере.

—Ты знаешь, что я имею в виду. — Он осто­рожно стал пододвигаться на кровати поближе, предоставляя ей возможность отодвинуться от него, если пожелает. Когда до нее осталось со­всем немного, он пытливо заглянул ей в гла­за. — Может быть, сейчас самое время сказать, чтобы я убирался, пока ничего еще не произош­ло?

—А что… что может произойти? — сказала она, словно завороженная его взглядом.

—Я собираюсь поцеловать тебя.

Элизабет с трудом сглотнула.

—Думаю, что с этим-то я справлюсь.

— Я тоже так думаю. — Он смешался на ка­кой-то момент, затем наклонился, приблизив по­чти вплотную свои губы к ее губам, — и внезап­но замер.

—В чем дело? — настороженно спросила она.

—Я жду!

—Чего?

— Тебя, — сказал он мягко, со странным блеском в глазах.

— Ты ждешь, чтобы я что-нибудь сказала?

— Я жду не словесного ответа. — Кончиком пальца он нежно коснулся ее подбородка. — Я хочу, чтобы ты показала, какие чувства ко мне испытываешь.

— В этом я не слишком сильна.

— И ты не любишь состязаться в тех обла­стях, где не уверена в своем превосходстве, как я знаю, — с улыбкой сказал Майкл. — Но это не состязание, и здесь не будет проигравшего. Ты ничего не потеряешь, Лайза, так что рас­слабься и дай себе волю! Не думай, а ощущай! Элизабет нервно облизала губы.

— У тебя это так легко звучит.

— Всего лишь видимость. Такие слова легко произносятся только тогда, когда за ними ничего не стоит, а сейчас, я думаю, как раз наоборот.

— Майкл!..

— Тсс, тсс… — он прижал палец к ее гу­бам. — Не говори, а покажи мне…

Она смешалась, затем подалась вперед, ощу­тив на мгновение, показавшееся вечностью, как ее губ коснулось его дыхание. Затем поцеловала его. Вся ее настороженность исчезла, как только их губы сомкнулись. Она не думала о том, чтобы соблазнить Майкла или произвести впечатление. Единственное, чего она хотела, так это осязать его, быть к нему как можно ближе. Распаляя его и распаляясь сама, она разомкнула губы, давая волю его языку, и затем он поцеловал ее так, что у нее вновь закружилась голова.

Он обнял ее за плечи и крепко прижал к се­бе. Она не сопротивлялась, позволяя гладить се­бя по спине, более того — уже сама вытащила из брюк его рубашку, жадно лаская под ней на­прягшиеся мышцы спины.

Она впервые ощутила себя женщиной, впер­вые вела себя так, как хотела. И, Боже, она дей­ствительно хотела его!

Его губы скользнули вниз по подбородку и дальше по шее, распаляя ее все больше и боль­ше. Она поддалась его ласке, чувствуя, как в ней зарождается желание, и закрыла глаза в ожида­нии того, что будет дальше. Когда он стал рас­стегивать пуговицы на блузке, ей даже не при­шло в голову сопротивляться. Она с нетерпением ожидала, когда его пальцы коснутся ее кожи. Ах, как она этого ожидала!

Его рука легла ей на живот, пальцы с томи­тельной осторожностью пришли в движение. Она ощущала жесткость его ладони, и этот контраст нежной женской кожи с более грубой мужской был настолько восхитителен, что она не смогла удержаться от сладостного вздоха. Когда он слег­ка сжал рукой ее грудь, у нее вырвался невольный стон.

— Я хочу тебя, Лайза, — пробормотал Майкл прямо в ее губы.

Его слова вторглись в сознание, отразившись, как эхо, у нее в сердце. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что желает его тоже, но слова не шли с языка. Внезапно она ощутила нерешитель­ность. Ее охватила неловкость и какое-то напря­жение. Майкл, уловив перемену в ее настроении, поднял голову и взглянул на нее.

—Я сказал что-нибудь не то?

—Нет, я просто…

Майкл кивнул, прочитав нерешительность в ее глазах. Он запахнул на ней блузку и медленно застегнул.

— Может быть, оно и к лучшему. Никто из нас еще не готов всерьез к тому, во что это мо­жет вылиться.

Она вздохнула и вновь опустилась на подуш­ки.

—В том-то и вся проблема, Майкл. Я не знаю, куда нас заведет. Для меня это так же трудно, как сесть в автобус, не зная, на какой остановке выходить.

—Готов биться об заклад, что ты ощущаешь именно это. Тут мы с тобой различаемся. Я, на­пример, не стал бы думать, что такое ад, если бы знал, что мне уготован рай.

—С твоей удачливостью весьма возможно, что ты туда и попадешь. Мне же… я ощущаю се­бя так, словно живу в чужой стране, где никто не может понять меня, а я не понимаю нико­го, — вот вся история моей жизни.

Он бросил на нее внимательный взгляд.

— Это звучит так, будто твой дом, где ты рос­ла…

Она предостерегающе, с каким-то испугом взглянула на него.

—Мой дом не имеет никакого отношения к тому, о чем я говорила.

—Ой, ли! Разве кто-нибудь в твоей семье зна­ет, какова ты на самом деле? Не та Элизабет, ка­кой ты кажешься, а та, какая есть? Имеют ли они хоть малейшее представление о том, как ча­сто ты ощущаешь себя отщепенкой?

Она опустила голову; упавшие на лоб волосы помогли скрыть боль, исказившую лицо.

—Давай не будем говорить о моей семье, ладно?

—А почему?

Она сверкнула на него глазами.

—Потому, что это тебя не касается.

—Это так похоже на тебя, Лайза. Стоит кос­нуться чего-то для тебя важного, как ты тут же начинаешь изворачиваться. Можешь не отвечать мне, но я буду задавать вопросы до тех пор, пока ты не сдашься и не начнешь говорить. Почему бы нам не сберечь время? — Он сделал корот­кую паузу. — Давай начнем с чего-нибудь по­проще. Скажи мне, почему ты никогда не ходила на мои матчи, когда мы учились в школе? Ее глаза вспыхнули от удивления.

—Откуда ты знаешь, что я никогда не ходила на твои матчи?

—Потому что я всегда высматривал тебя.

—У тебя что, не было занятия поинтересней?

—Представь себе. Так почему же ты не при­ходила?

—Потому что не люблю футбол.

—Не верю в это. Ты любишь игры. Здесь должна быть другая причина.

—В числе твоих болельщиц была Кэтрин, и на нее все обращали внимание, а мне это было неприятно. Не думала, что мое отсутствие кто-то заметит. — Элизабет пожала плечами.

—Здесь ты ошибалась. Очень может быть, что ты так же ошибалась и кое в чем другом!

Она не ответила, выскользнув из кровати, прежде чем он успел остановить ее.

— Сейчас у нас нет времени для подобных объяснений. Пора и о деле вспомнить, мне уже лучше. Спасибо за то, что помог мне!

Майкл в отчаянии замотал головой.

—Ты неисправима! Если не хочешь говорить, так и скажи!

—Хорошо, я не хочу говорить. Но тут другое. Как ты сам сказал, никто из нас не готов к то­му, чтобы это продолжалось. — Она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза и выдержать его испытующий взгляд. — Нас разделяет слиш­ком многое.

—Это верно. В ту самую минуту, когда я на­чинаю думать, что разгадал тебя, ты удивляешь меня вновь. — Он улыбнулся. — Должен при­знаться, твой финт с этими парнями сегодня опять сбил меня с толку, и надо сказать, основа­тельно.

—Я была сбита с толку не меньше, — при­зналась она. — Не знала, что и делать. Обычно мужчины не выхватывали меня из толпы.

Майкл с задумчивым видом кивнул головой.

—Возможно, если ты прекратишь разбивать им носы, они чаще будут позволять себе подо­бное.

—После тебя я никому еще не сломала нос, а это было десять лет назад, — ответила она, скрывая улыбку.

—Если не в физическом, то в моральном от­ношении ты можешь быть весьма крутой леди. Я думаю, Криста боится тебя до смерти.

Эта хорошенькая, живая брюнетка, которая произвела на нее впечатление невероятно уверен­ной в себе женщины? Элизабет с недоверием взглянула на него.

—Что-то не верится.

—Это потому, что ты не видишь себя со сто­роны, как видят тебя другие, как вижу я.

—Ты уже говорил об этом, но я не поняла. Будь добр, объясни.

Майкл покачал головой, затем взял ее за пле­чи и нежно повернул лицом к зеркалу.

— Посмотри на себя, Лайза… хорошенько по­смотри! Может быть, тогда ты сама найдешь от­вет. — Он сделал несколько шагов к двери и за­думчиво остановился, склонив голову. — Ты мне везде мерещишься.

Он закрыл за собой дверь, а Элизабет, бросив единственный раздраженный взгляд на свое ото­бражение, отвернулась от зеркала. Она уже виде­ла себя тысячи раз и не испытывала ни малей­шего желания вновь разглядывать курносый нос, веснушки на щеках и чересчур большой рот. Что толку! Но… тут ее взгляд вновь обратился к зер­калу. Ее припухшие губы казались мягкими, и она непроизвольно прижала к ним руку, вспо­мнив, как целовал ее Майкл, какие слова он ей нашептывал.

Румянец выступил на ее щеках. Пытаясь из­бавиться от какого-то непривычного, сладкого смятения, она включила телевизор. Звук не смог отвлечь ее мысли от Майкла, и даже попытка за­няться разбором своих заметок о парке не дала желаемого результата — беспокойство не прохо­дило. Сосредоточиться и найти облегчение в ра­боте, как это было раньше, не удавалось.

«Проклятый Майкл с этим его умением за­лезть человеку в душу!» Он заставил ее задумать­ся о многих вещах, и ей это не нравилось. Он не знал ее родных, едва знал ее саму. Откуда он так хорошо разбирается в человеческих взаимо­отношениях? Она вздохнула: «Ничего не помога­ет!» Ну, можно ли быть в хорошей рабочей фор­ме, когда она так злится на него и даже призна­ет, что он отчасти прав! Сейчас для нее самое неподходящее — общаться с человеком, которо­му она, по-видимому, нравится… да нет, не по-видимому, на самом деле. Если бы характер у нее был не столь… однобокий, что ли, более гар­моничный!.. Но она не такая! Она все еще про­должает подлаживаться под других.

Понимание этого пришло к ней, как порыв пронизывающего ветра в жаркий день, и внесло еще больше беспокойства в ее и так страдающую душу. Она никогда не могла вписаться в свою семью, как ни старалась, ей никак не удавалось вжиться в ту роль, которую навязывала реклам­ная фирма, где она работает. Мало того! Ей даже пришлось заставить себя с риском для своего здоровья посетить этот ужасный аттракцион, и только для того, чтобы угодить Чарли.

Она встала и вновь подошла к зеркалу, и то, что в нем увидела, глубоко огорчило ее. Грустное зрелище! Кошмарное!