Муха в вине

Глава 10

Израиль встретил Лину хамсином, жарким воздухом с пустынных земель Аравийского плоскогорья. Аэропорт Бен-Гурион кишел людьми их голосами и смехом. Прихватив свой чемодан и сумку, с медленно ползущей по кругу ленты транспортера с вещами прибывших, Лина легкой походкой пошла к выходу. Там, на остановке взяла такси и сказала на иврите адрес.

Гостиница в Тель-Авиве была на берегу и отличалась современной красотой в европейском стиле. Заказанный заранее номер люкс был чист, прохладен и роскошен.

— Не пожалел денег, — скривилась Лина, вспомнив наказ мужа, о непременном лечении, — На все согласен, лишь бы получить свое.

Она окинула взглядом апартаменты, которыми не погнушался бы и принц крови, и рухнула спиной на застеленную кровать. Закрыв глаза, отдыхала от израильской жары. Приподнявшись, нашарила сумку, вынула смарт. Набрала номер и услышала знакомый голос женщины, которую хотела видеть.

— Здравствуй, Тома! Это я. Я в Израиле. Только что заселилась в гостинице, — и она назвала адрес и номер комнаты, — Когда сможешь приехать? У меня много новостей.

— Давай так, — услышала она, чуть хрипловатый голос, — сегодня я в ночь, а вот завтра, к вечеру буду у тебя. Жди и готовься к часовым мучениям, ибо у меня тысячи вопросов. Но, главное — как твое здоровье? Как переносишь беременность?

— А беременности уже нет, — глухо сказала Лина, через паузу.

— Как нет? — ахнула женщина, — Что случилось?

— Все расскажу. Приезжай.

Тамара вздыхала в трубку.

— Ладно, — проговорила она, — Береги себя. Я буду скоро.

— До встречи, — проговорила Лина, еле сдерживая слезы.

Бросив телефон на постель, утерла щеки и прошла к небольшому холодильнику. Открыв его, достала бутылку воды без газа и налила в стакан. Он сразу запотел в руке, и Лина слегка прихлебнула холодный напиток. Подошла к окну и сдвинула шторы. Открыла стеклянные двери и вышла на балкон. Ветер тут же закрутил ее волосы и она рукой схватила их в пучок. Глазам было приятно осматривать даль. Вплоть до горизонта было море, бирюзовое, с белыми барашками волн. Даже сюда доносился звук их наката на берег и запах, йодистый запах, смешанный с терпкостью водорослей. Постояв в горячих объятиях ветра, она ушла в прохладу комнат. Вздохнув, принялась обустраиваться, раскладывая вещи и туалетные принадлежности. Вскоре раздался местный звонок, и Лина взяла трубку.

— Добрый день, мадам, — раздался приятный мужской голос, говоривший по-английски, — Вам что-либо нужно? Чем могу вам помочь?

— Пока ничем, — отозвалась она, — Спасибо.

— Если что, звоните, — прозвучал голос, и на этом Лина положила трубку.

Она сегодня наметила только одно — вечером, когда сядет солнце и на жаркий город опустится прохлада, пройтись по берегу моря босиком, потом поужинать в одиночестве, выбрав любое близлежащее кафе или ресторан и залечь спать, не думая ни о чем.

Так и сделала. Подремав, после душа в постели, она надела легкое цветастое платье, заколола в пучок волосы деревянными шпильками, прихватила сумочку через плечо и спустилась на первый этаж. Предав ключ-карту служителю на ресепшене, она вышла из прохладного фойе в душноватый вечер города. Ветер подхватил платье, и Лина слегка задохнулась, но потом, улыбнувшись, сбежала по лестнице. Перебежав дорогу, под отчаянные гудки возмущенных водителей, она спустилась к морю. Солнце уже село, но небо все еще было освещено, правда, темнело очень быстро, как и везде на юге. Море поднимало волны под дуновением ветра и бросало их на берег, потом с шуршанием они откатывались обратно, захватывая в свои объятия берег, и оставляя мокрым песок. Сняв босоножки, Лина пошла по нему, ощущая его целительную прохладу. Волны охватывали ее лодыжки и щекотали подошвы ног, забирая песок под ступнями. Все это: море, небо, запах и ветер, рождали в душе Лины чувство свободы, которое всегда дарит морское пространство. Она вдыхала его, она кормилась им. И в сердце ее заползала радость и умиротворение.

— Наконец-то я могу спокойно вздохнуть, — улыбалась она и загребала ногами песок, приподняв, слегка намокнувший, подол платья.

Постояв немного, наблюдая, как на глазах темнеет небо и ярче светятся звезды, она вышла на парапет проспекта, что тянулся вдоль берега и, отряхнув ступни, надела обувь. Люди, гуляющие рядом, мало обращали внимание на одинокую девушку, они тоже были туристами и отдыхали от дневной духоты в прохладе с моря.

Зашла в первый попавшейся ресторанчик, что стоял на береговых сваях, присела за столик поближе к воде и заказала морское ассорти и бокал белого местного вина. Играла легкая восточная музыка, шумело море под деревянной платформой, и девушка замерла от умиления. Здесь и сейчас она была счастлива.

— А все-таки надо было послушать Тамару и переехать к ней жить. Может быть, и бабуля сейчас бы была жива. Здесь же одно из лучших медицинских услуг. Но «мы крепки задним умом».

Она вздохнула и тут же повернулась на возглас официантки.

— Гверет (госпожа), ваш заказ, — сказала на иврите молодая девушка в фартучке местного заведения.

— Тода, (спасибо) — ответила ей Лина и принялась разглядывать принесенную большую тарелку с красиво уложенными кусками рыбного ассорти, поднимая бокал. Пригубила и, кивнув головой, сделала глоток. Потом принялась с аппетитом поглощать рыбные деликатесы, запивая их вином. Насытившись, помахала рукой следившей за ней официантке и заказала кофе. Скоро та принесла ей чашку горячего напитка, и Лина щедро рассчиталась с ней и за заказ и дала хорошие чаевые. Та расплылась в улыбке, благодарила и приглашала приходить еще. Лина заулыбалась в ответ и обещала. Она понимала, что эти молодые девушки не просто так работают в довольно сложных условиях: погода, клиенты, хозяева, они работают за чаевые, которые получают здесь, вместо зарплаты. Так зарабатывают студентки, малоимущие и туристы по трудовой визе, поэтому она и дала девушке достаточно много по здешним меркам. Но это компенсировалось ее благодарной улыбкой и своей радостью в сердце.

Лина долго пила кофе и уже рассматривала присутствующих. Их было немного и в основном пожилые пары. Молодые предпочитали клубы и танцплощадки на море. За столиками сидели иностранцы и местные. Велись спокойные разговоры, отдельные слова которых доносились до Лины. Она улыбалась, глядя на них, они были ей симпатичны, как могут быть милы семейные пожилые пары в зрелом возрасте, не требующие дополнительных услуг от своих детей и не ноющие за их невнимание. Здесь были люди, знающие себе цену и принимающие спокойно свою старость. Лина, глядя на них, очень хотела бы себе такую же. Она вздохнула, допила остатки, и пошла к выходу, кивнув на прощанье той молодой официантке. Та помахала ей рукой в ответ.

Лина еще долго бродила по проспекту, заглядывая в витрины магазинов, прислушиваясь к говору на разных языках, прохаживающихся людей, принюхивалась к запахам сдобы, доносящихся из открытых дверей маленьких пекарен. Не выдержав, глотая слюни, она все-таки вошла в одну из них и, с помощью веселого продавца, накупила себе выпечки в два пакетика. Потом еще купила, соблазнившись, три кулька разных орехов и, основательно затарившись, вернулась в свой номер. Скинув покупки на стол гостиной, залезла в холодильник и налила охлажденной воды. Приоткрыла двери балкона и вышла. Поглядев вниз на освещенный проспект, присела в плетеное кресло, поставив стакан на столик перед собой. Потом, вспомнив про свои покупки, принесла пакет с выпечкой и с удовольствием съела, что в него было положено, запивая водой. Облизнув сладкие пальцы, хмыкнула:

— И так начинаем поправляться.

Приняв прохладный душ, улеглась на атласные простыни и закрыла глаза.

— Опять, про жениха, что ли подумать? — улыбнулась она, смежив веки, и заснула с улыбкой на лице.

Весь следующий день она посвятила компу. Не вылезала из-за него, до обеда — искала клинику с хорошими отзывами, помимо той, которую предложили в Москве ее врачи. Но пока еще не решила что-то окончательно и нужна была помощь Тамары.

— Ей видней, — рассуждала она, прикрывая крышку ноута, — и совет врача необходим даже здесь, в стране отличных медицинских услуг.

Спустившись в ресторан гостиницы, заказала овощные блюда с бараниной. Выпив сок, поднялась в номер и прилегла, отдохнуть и подумать. Но сон тут же сморил ее веки.

— Надо же, как влияет на меня Израиль, — это были ее последние мысли.

Очнулась от настойчивого звонка службы обслуживаний. Подскочила и схватила трубку.

— Мадам Орлова, к вам гостья. Вы можете принять? — послышался вежливый мужской голос.

— Да-да, обязательно, — откликнулась Лина, — пропустите.

Бросившись в туалетную, она быстро ополоснулась и выскочила, надевая майку прямо на голое тело. И в это время услышала стук в дверь. Распахнув, увидела улыбающееся лицо подруги и бросилась в объятия.

— Ну что ты, что ты, — гладила она ее по спине, и ласково заглядывала в лицо, — давай-ка пройдем и присядем. И налей мне воды и похолодней, — улыбнулась она, оторвавшейся от нее Лины.

Девушка прошла к холодильнику и извлекла бутылочку из самого холодного отсека. Она тут же покрылась инеем, и капельки воды стекали по ее стенкам. Открыв, Тома припала к горлышку и выпила одним махом.

— Хороша водица из колодца, — засмеялась она, оставляя пустую на столике, а сама в изнеможении плюхнулась в кресло.

Лина смотрела на женщину, и до нее не доходило еще, что та сидит перед ней и смотрит веселыми глазами. Ей все казалось, что это, как и всегда видеомост и все может исчезнуть.

— Я так рада видеть тебя, Тома, ты себе не представляешь, — проговорила она тихо.

— Я тоже рада, милая, — откликнулась она, разворачивая небольшой деревянный веер и обмахиваясь, — Рассказывай.

Лина вздохнула и начала свою исповедь.

Прошел час, за ним второй, а она все говорила и говорила. Тома уже не обмахивалась, сидела, сложив руки на груди, всматриваясь в расстроенное лицо девушки. Ей было больно наблюдать и слушать то, чем сейчас откровенно делилась Лина — не только фактами, но и своим отношениям к ним. Ей надо было выговориться, и Тамара давала ей такую возможность. И когда девушка замолчала и взглянула на ту, она тяжело вздохнула.

— Я слушала тебя и жалела, — начала она, после некоторой паузы, — жалела не тебя в той жизни, жалела, что ты так и не познала любви, любовных отношений и особенно в постели. Ты не фригидна, моя дорогая, просто ты не любишь этого мужчину, и он не может открыться тебе с этой стороны. Твое тело молчит, как и сердце. Конечно, можно заставить физически привести к оргазму, но потом будет отвратительно даже вспоминать об этом и поэтому твой разум охраняет твою психику. Ведь вся тяга к физической близости рождается вот тут, — она постучала по лбу, — в нашей голове и тут, — она перенесла палец на грудь, — в сердце. Думаю, что тебе придется либо терпеть его близость, либо завести любовника.

Увидев ее увеличенные глаза и чуть приоткрытый рот, тут же поправилась.

— Если же сама захочешь, — засмеялась она, — Хотя не даром говорят, что «не для бл…ва ради, здоровья для».

Лина отрицательно покачала головой.

— Нет, не для меня, да и не хочу. Нет ни сил, ни возможности. Сижу дома, как в тюрьме. Есть только одна отдушина — мое творчество. Кругом глаза и уши. В магазин с водителем, даже в женский салон и то под присмотром охранника. Смешно, если бы не было так грустно. Как сюда отпустил, сама до сих пор не пойму. Глотаю свободу полной грудью.

— Ну, хоть так и то хорошо. Правда жуть, что это только после того, что претерпела.

Она помотала головой.

— А давай прошвырнемся по прешпекту! — встрепенулась Тома, — Как? Согласна? Посидим в ресторанчике, постреляем глазками, может, кого и подцепим.

— А как же ты? — растерялась Лина, — То есть…ой, прости, я дура.

— Ничего, — похлопала она ее по руке, — мне еще не так много лет и я еще ого-го! А про мужика моего, так он не узнает! Мы же ему не скажем?

Лина покачала головой и улыбнулась.

— Ни в коем случае.

— Тогда одевайся и вперед! — хлопнула она по столу.

Пока девушка искала наряд, пока причесывалась, Тома отзвонилась мужу и предупредила его, что заночует у Лины. Оглянулась в подтверждении и увидела обрадованное «да-да». Оценивающе оглядев молодую подругу, она подняла большой палец вверх и махнула рукой на выход.

Посмеиваясь, они вышли из здания, и пошли навстречу приключениям.

Они не спеша бродили в толпе таких же отдыхающих и туристов, слушали музыкантов, играющих на обочине тротуаров, заглядывали в магазинчики, призывающие открытыми дверями и цветными витринами, ловили взгляды молодых людей и смеялись комплементам, которые те дарили им по ходу их прогулки. Скоро вышли на площадь и углядели кафешку, расположенную в тени большого здания. Столики оказались свободными, и они присели за один из них. Появился молодой человек и подал меню. Пробежав по названиям, Тома предложила Лине выбрать, но та отговорилась незнанием и предоставила ей самой выбор.

— Выпьем вина? — спросила Тамара, глядя в улыбающееся лицо подруги.

— Обязательно, — откликнулась та.

— А тебе разве можно?

— Мне теперь все можно, Тома, — махнула девушка рукой, — Заказывай самое дорогое. Сегодня ты моя гостья и я плачу.

Женщина хмыкнула и покрутила головой.

— Лады, — и начала говорить на иврите, показывая на строчки меню.

Официант с улыбкой отвечал и посматривал на раскрасневшуюся Лину. Той было интересно разглядывать имеющуюся публику, и она также обратила внимание на стройного официанта. Когда тот ушел, то спросила, о чем она так долго с ним беседовала. Тамара ответила, что молодой человек спрашивал, не хотела бы ты познакомиться с ним и пообщаться поближе. Лина расхохоталась, закрыв ладонями лицо.

— Только этого мне и не хватало — прислугу в любовники.

— Это ты напрасно, — увещевала ее Тома, — иногда здесь подрабатывают даже дети высокопоставленных лиц. Не зазорно считается работать, зазорно сидеть на чьей-то шее. А этот мальчик симпотный. Приглядись. Вдруг будет интересен. Чего тебе терять? Ты молода, красива, сердце пусто. Дай волю и познай «курортный роман», как говорится в народе. Советую. И телу и душе позволь расслабиться.

— Я подумаю, — улыбалась довольная Лина, глядя на подругу, — Как здорово, что ты у меня есть!