Музыка теней

Глава 31

Для Сары Тобиас сплетни были все равно что печенье с кремом – устоять невозможно. Она обожала первой передавать сплетни, и ей было не важно, правда это или вымысел. Заканчивая очередную историю, она входила в раж, лицо ее покрывала испарина, дыхание сбивалось, ладони становились влажными. Она считала, что сплетни возбуждают так же, как близость с мужчиной. А порой еще сильнее.

Сара редко распускала слухи о чьей-то хорошей работе или большой удаче. Грех всегда интереснее, а если этот грех – блуд, то новость становится совсем уж пикантной.

Однажды за ужином ее брат, Нилл, рассказал, что ему довелось услышать в Арбейнском аббатстве.

Сара съела два печенья, пока слушала его, и еще три, выпытывая детали. Когда Нилл закончил, ее уже распирало от нетерпения, и последнее печенье она засунула в рот целиком.

Еще до обеда следующего дня все в клане Данбар знали о Габриеле. Но Саре и этого было мало. Она напекла печенья и пошла с ним к своей дальней родственнице, Хильде, которая была замужем за Босуэллом. Она покинула владения клана Босуэллов, лишь когда все до единого узнали о случившемся.

Распускать сплетни было не единственной слабостью Сары. Рассказывая одну и ту же историю раз в тридцатый, она уже не испытывала такого удовлетворения. Сплетня устаревала, и Сара придумывала разные подробности, чтобы ее оживить. Ничего непристойного, разумеется. Только немножко перчинки. Разве это может кому-нибудь навредить?

Спустя две недели слухи дошли и до клана Макхью.

Габриела почувствовала, как изменилась атмосфера. Женщины, которые раньше улыбались ей, сейчас отводили глаза и спешили пройти мимо. Габриела поняла, что им все известно.

Кольм вернулся с охоты, на которой провел целый день, и у конюшен заметил поджидавшего его Брейдена. По выражению его лица он понял, что его ждут плохие новости. Первая его мысль была о Габриеле. Неужели с ней что-нибудь случилось?

Он спросил, не слезая с лошади:

– С Габриелей все в порядке?

– С ней все хорошо.

Второй вопрос Кольма также можно было предугадать.

– Что она натворила на этот раз?

– Да вроде бы ничего, насколько мне известно, – заверил его Брейден.

Кольм спрыгнул с лошади, бросил поводья конюху и спросил:

– Она не пыталась уехать?

Брейден улыбнулся:

– Пока не пыталась. – Он посмотрел на небо и добавил: – Впрочем, солнце еще не зашло.

Габриеле не просто было привыкнуть к новому дому. Каждый день она выкидывала что-нибудь новенькое. За прошедшую неделю дважды покидала крепость, и дважды Кольму приходилось возвращать ее. Она уверяла его, что не пыталась сбежать. В первый раз она объяснила свой поступок тем, что хотела покататься на лошади и посмотреть Финнис-Флэт. Во второй раз она сказала, что ей хотелось немного поохотиться.

– Леди Габриеле нужно время, чтобы привыкнуть к законам, по которым мы живем, – сказал Брейден, встав на ее защиту.

Кольм нахмурился:

– Она знает законы. Но постоянно их нарушает. Мне уже дважды приходилось бросать дела и пускаться за ней в погоню.

– Ведь я предлагал съездить за ней.

– Это моя ответственность и, следовательно, моя головная боль. Я не стану перепоручать ее кому бы то ни было.

Брейден знал, что дело не в этом. Хотя Габриела прожила в их крепости всего четырнадцать дней, Кольм относился к ней как к своей собственности. Не терпел ничьего присутствия рядом с ней. Едва выносил ее телохранителей. Они подчинялись только Габриеле и слушали только ее приказы. Кольм не мог мириться с этим, хотя вынужден был признать, что охраняли они ее хорошо.

– Никто из нас не считает леди Габриелу головной болью. Мужчины сходят с ума по ней, да и женщинам она нравится. Она для каждого находит доброе слово и улыбку.

– Она отвлекает мужчин от работы?

– Есть немного, – признал Брейден. – Но не умышленно. Кольм, ты хоть заметил, что она красива?

– Разумеется, заметил! – гневно воскликнул Кольм.

– Вот и остальные заметили. Мужчинам нравится смотреть на нее.

– Значит, я удвою их работу. Если будут заняты с утра до вечера, у них не останется времени на то, чтобы глазеть на нее.

– Ты говоришь так, будто ревнуешь ее.

Кольм бросил на него мрачный взгляд, и Брейден пожалел о сказанном.

– Я много лет был тебе другом, – сказал он. – Не хотел сердить тебя, просто сказал как есть. Прошел слух, что ты хочешь жениться на ней, но мой тебе совет: объяви об этом всему клану.

– Некогда мне, – проворчал Кольм.

Он должен был объявить клану о помолвке в первый же день, но вот уже две недели избегает Габриелы, убеждая себя, что у него есть более важные дела.

Он должен уделить ей время. Над ним тяжким грузом висит долг, который он выплатит, лишь взяв Габриелу в жены. Он терпеть не мог быть в должниках и должен бы радоваться предстоящей свадьбе. Но радости не было.

Этим утром он наконец признался самому себе: Габриела – опасная женщина. Ему не нравилось то, что она делала с ним. Не нравились чувства, которые она в нем вызывала. А началось все с поцелуя. Этот поцелуй пробудил в нем чувства, которых он не испытывал доселе. А от того, как она смотрела на него, становилось только хуже. Его словно одурманили. Надо взять себя в руки.

– Надеюсь, вождь, ты не станешь тянуть и объявишь клану о своем решении.

– Что ты хотел мне сообщить? – спросил Кольм вместо ответа. Тут он заметил двух лошадей, привязанных к дереву, и по клеймам на крупе понял, кому они принадлежат. – Что здесь нужно Босуэллам?

– Они распространяют слухи.

– Какие слухи?

– Слухи о леди Габриеле дошли и до нашего клана, и виной тому двое из клана Босуэллов. Киннон Босуэлл сказал, что ему необходимо поговорить со своей кузиной Ребеккой, которая замужем за одним из наших воинов. Заявил страже у ворот, что дело срочное, но когда те впустили его, он не пошел к родственнице. И он, и его приятель, Эдвард, изъявили желание видеть леди Габриелу.

Кольм пришел в ярость.

– Они уже виделись с ней?

– Нет, не виделись, – заверил его Брейден.

– Тогда пусть уносят ноги, пока целы.

– Я был на западном поле, – продолжал Брейден, – где тренировал воинов, когда ко мне подъехал телохранитель леди Габриелы и сказал, что возникли проблемы.

– Который из них?

– Люсьен.

– Хоть кто-то из них соблюдает субординацию, – заметил Кольм сухо. – Что он сказал?

– Он спросил, приходятся ли нам Босуэллы союзниками. А когда я поинтересовался, зачем ему это нужно, он ответил, что собирается убить двоих.

– Ты позволил ему?

– Нет, вождь, но клянусь, когда я услышал, что они говорят о леди Габриеле, я сам едва их не убил. Я уже собирался вышвырнуть их из замка, но тут вернулся ты.

– Где сейчас Габриела?

– В главном зале.

– Найди Босуэллов, – велел он. – Приведи их ко мне. Я хочу сам услышать, что они говорят о леди Габриеле.

Отдав приказ, Кольм пошел в дом. Он хотел увидеться с Габриелой, прежде чем встретиться с Босуэллами. Габриела пережила достаточно потрясений. С нее уже довольно.

Черт возьми, он сам во всем виноват. Нужно было сразу жениться на ней. Только так можно остановить клевету. Никто не посмел бы сказать дурного слова про его жену. Это было бы последнее слово.

Подъехав к башне, Кольм заметил Габриелу. Она стояла спиной к нему и разговаривала с кем-то. В нескольких шагах от нее Кольм увидел Босуэллов. Он выругался и ускорил шаг. Молодые люди с таким жаром разговаривали с ней, что не сразу заметили его. Не слышали они и Фоста с Люсьеном, которые подошли к ним сзади. Телохранители уже были за их спинами, но остановились, когда Габриела подняла руку.

Жест не остался незамеченным Кинноном. Он подошел к ней и спросил:

– Что вы делаете?

Габриела улыбнулась:

– Пытаюсь спасти вам жизнь.

Эдвард не сразу понял, что к чему, Киннон оказался сообразительнее. Он повернулся и столкнулся нос к носу с Люсьеном. После чего обратился к Габриеле. Голос его дрожал.

– Я только хотел передать вам то, что говорят другие. Думал, вам будет интересно знать. Они не могут убить меня за это.

– Они не могут, – сказал Кольм, – зато я могу.

Не будь он так зол, пожалуй, рассмеялся бы. Парни до того испугались, что, пытаясь убежать, наткнулись друг на друга.

Как бы Кольм в ярости не убил Босуэллов, подумала Габриела. Киннон и Эдвард совсем еще молодые и глупые. Им, видно, нечем было заняться, раз они проделали столь долгий путь только ради того, чтобы посмотреть, как она отреагирует на сплетни о ней. Смерти они не заслужили, а припугнуть их стоит.

– Вождь, как я рада, что вы дома, – сказала она елейным голоском. – Не желаете послушать, что говорят обо мне Босуэллы? Вас это позабавит.

Лицо Киннона покрылось красными пятнами, лицо Эдварда смертельно побледнело.

– Вряд ли меня это позабавит, – сказал Кольм. Он обнял Габриелу и поцеловал на глазах у изумленных Босуэллов, после чего обратился к ним:

– Но я послушаю, что вы говорили о леди Габриеле, которая скоро станет моей женой.

– Скоро станет… – Киннон судорожно сглотнул.

– Вашей женой? – вне себя от страха произнес Эдвард. – Мы не знали. Мы бы ни за что…

– Ни за что не стали клеветать на леди Габриелу? Вы это хотели сказать? – спросил Кольм.

От злости он готов был придушить этих глупцов. Вместо этого он все крепче прижимал к себе Габриелу и понял это только после того, как она ущипнула его.

– Мы хотели посмотреть, как она выглядит. Мы слышали, она очаровывает мужчин, и хотели на себе это испытать, – объяснил Киннон.

– Мы только повторили то, что слышали от других, – сказал Эдвард.

Люсьен и Фост почти вплотную подошли к Киннону и Эдварду. Оба с надеждой смотрели на Кольма, ожидая, когда тот прикажет избавиться от негодяев.

Габриела почувствовала, что судьба двух Босуэллов в ее руках.

– Киннон и Эдвард поведали мне удивительную историю. Оказывается, я уже родила четверых детей, всех, разумеется, вне брака и от четырех разных мужчин. Но что самое удивительное, все это случилось за один год. – Она рассмеялась и добавила: – До чего же, оказывается, я любвеобильная!

– Все это выдумки, – заявил Киннон. – Теперь-то мы понимаем. Ведь понимаем, Эдвард?

Его приятель энергично закивал:

– Понимаем. Еще как понимаем.

– Если нам позволят уйти, мы никогда больше не будем передавать сплетни о леди Габриеле. Будем говорить о ней только хорошее. Расхваливать ее.

– Люсьен, Фост, отойдите. Габриела, иди в дом, – распорядился Кольм.

Габриела хотела спросить, что он с ними сделает, но понимала, что задавать подобные вопросы при посторонних нельзя. Не убьет же он их, право.

Она неспешно удалилась. Босуэллы говорили о ней гадости. И все же ей было их жаль.

Кольм заметил, что Габриела не торопится уходить. Позже он напомнит ей о послушании. Она наполовину англичанка, видимо, поэтому такая своевольная.

Он вернулся к Босуэллам, у которых тряслись поджилки:

– Когда очнетесь, пойдете к своему вождю и расскажете о том, что здесь произошло сегодня. Не вздумайте ему лгать. Я об этом узнаю. Скажите ему, что единственная причина, по которой я сохранил вам жизнь – это то, что вы рассмешили мою будущую жену.

Эдвард кивнул.

– Мы передадим вождю все слово в слово, – пообещал он.

Киннон поскреб подбородок.

– Вождь, вы сказали – когда мы очнемся. А что вы…

Он так и не закончил. Кольм двигался так быстро, что ни Киннон, ни Эдвард так и не поняли, что случилось. Времени среагировать у них просто не было. Секундой позже оба лежали на земле.

Люсьен одобрительно кивнул, Фост ухмыльнулся.

Кольм бросил на Босуэллов взгляд и приказал:

– Привяжите их к лошадям и выпроводите с моей земли.

Несколькими минутами позже, по дороге на кузницу, Кольм все еще неистовствовал. Да как смели эти Босуэллы говорить гадости о Габриеле?! Ведь все, кто ее знал, не сомневались в том, что она добрая, милая женщина. И уж конечно, непорочная. Нужно было убить негодяев. Габриела расстроилась бы, зато у Кольма настроение было бы куда лучше.

Он неожиданно остановился. Когда ее чувства стали столь важны для него?

Кольм попытался выбросить Габриелу из головы. У него полно дел. Он дошел до кузницы, где обсудил с кузнецом новые лезвия для мечей, после чего поднялся на холм. Там шла тренировка у новичков из дружины. Они держали щиты, но ни один не умел пользоваться доспехом. Некоторые пытались использовать его как оружие. Кольм решил, что им еще рано брать в руки мечи. Брейден орал на них, но все без толку. Один из молодых бойцов ухмыльнулся, и Брейден сбил его с ног. Ну почему самые неопытные всегда самые наглые? На поле битвы они обуза, и бывалым воинам придется присматривать за ними, вместо того чтобы биться с врагом. Это может стоить жизни.

Стивен и Кристиан подошли и встали рядом с Кольмом.

– Люсьен рассказал нам, что случилось с людьми из клана Босуэллов, – сказал Стивен.

Кольм никак не прокомментировал его слова.

– Почему вы не убили их? – спросил Кристиан.

– Принцесса расстроилась бы, ведь она сердобольная, – объяснил ему Стивен. – Думаю, только поэтому они все еще живы.

Трое воинов наблюдали за тренировкой. Один из молодых воинов обронил меч.

– Из милосердия я должен дать им перебить друг друга, и дело с концом, – проворчал Кольм.

– Сначала они должны научиться драться врукопашную, – заметил Кристиан.

Кольм кивнул. Меч может сломаться во время боя, и тогда воин станет добычей врага, если не владеет приемами рукопашной. И о чем только думал Брейден, когда выдал им мечи? К концу дня по всему полю будут валяться отрубленные конечности.

На поле собралось уже более сотни людей клана, не считая молодых бойцов. Кольм видел, что Брейден не справляется с ситуацией и нужно выделить ему помощников из опытных воинов. Но никто не хотел возиться с новичками. Кольм стал спускаться с холма, когда ему в голову пришла неожиданная мысль.

– Стивен, пора тебе и твоим парням отрабатывать свой хлеб.

– Как именно?

– Я еще не видел вас в деле. Завтра потренируетесь с моими воинами. Если я сочту вас достойными, то поможете тренировать новобранцев.

Кольм, даже не глядя на Кристиана, понял, что тот улыбается. Что ж, завтра он собьет с него спесь.