Мы будем вместе

12

— Камилла, может быть, все же не стоит тебе сейчас разговаривать с Эрскином? — мягко спросил Джим.

Было заметно, что она сильно нервничает, и Джим не хотел, чтобы Камилла в таком состоянии говорила с мужем. Она могла наломать дров.

— Нет, Джим, — твердо сказала Камилла. — Или я поговорю с ним сейчас, или никогда.

— Не вижу в этом смысла! Что Эрскин может тебе сказать? — недоумевал Джим.

— Я хочу посмотреть в глаза человеку, который лгал мне все это время, стараясь насильно удержать меня! Я хочу, чтобы он объяснил мне, что я ему такого плохого сделала, чтобы так со мной поступить!

— Камилла, если ты не успокоишься, это может тебе боком выйти на будущем процессе! И вообще, мне кажется, что тебе следовало сначала поговорить с отцом. Я иногда думаю, что он был прав, когда говорил мне… — Джим запнулся и замолчал.

Ему вовсе не хотелось рассказывать Камилле, что он уже общался с ее отцом пять лет назад. Конечно, когда-нибудь он ей все расскажет, но только не сейчас. Ведь Камилла просто как натянутая тетива! Никто не может сказать, как он отреагирует на это известие.

— Что это тебе говорил мой отец и когда? — заинтересовалась Камилла.

— Он говорил только то, что ты можешь совершить поступок, в котором потом будешь раскаиваться.

— Джим, ты хотел сказать что-то другое! — обвинительным тоном произнесла Камилла.

— Ну что ты! — принялся отнекиваться Джим.

На самом деле он хотел сказать, что Камилла часто ведет себя как неразумный ребенок, которому обязательно нужно знать правду, даже если он и понимает, что ничего, кроме страданий, эта правда не принесет.

— Джим, ты не умеешь лгать!

— Я не пойму, тебе это не нравится? — попробовал Джим шуткой разрядить атмосферу.

Камилла бледно улыбнулась.

— Нет, очень даже нравится, это значит, что, когда ты будешь возвращаться домой не вовремя и пытаться обмануть меня, я всегда буду знать, что ты был не на работе, а в пабе с друзьями! Только, Джим, мне очень не нравится, когда ты пытаешься что-то скрыть от меня, — серьезно добавила она.

— Камилла, давай прямо сейчас поедем на вокзал! С родителями ты уже попрощалась, что тебя держит здесь?

— Я должна знать правду. Только это меня и удерживает в Плимуте. Джим, все будет отлично. Я поговорю с Эрскином, и мы сразу же поедем на вокзал. Скоро мы будем вместе. Навсегда.

— Хорошо, Камилла, но я все же беспокоюсь за тебя…

— Джим, не начинай снова! — взмолилась Камилла. — Я уже взрослая девочка. И потом, с Эрскином я прожила пять лет, а это немало. Мне казалось, что я неплохо узнала его. А оказалось, было кое-что, о чем я даже не догадывалась. Я просто хочу понять, почему все получилось именно так.

— С тобой спорить бесполезно! — обреченно сказал Джим. — Ты все равно сделаешь так, как считаешь нужным. Совсем как твой отец!

— Я вот гадаю, это комплимент или указание на мой недостаток? — лукаво спросила Камилла.

— Констатация факта, — печально ответил Джим. — Но я знал, на что шел, когда влюбился в тебя. И сейчас знаю. Я люблю тебя, Камилла, и это для меня самое главное.

— Я тоже люблю тебя.

Камилла нежно провела рукой по его щеке. Как она соскучилась! Как ей хотелось, просыпаясь утром, видеть его лицо, целовать Джима, обнимать…

— Я так рада, что теперь все будет хорошо! — улыбнувшись, сказала Камилла.

Джим улыбнулся ей в ответ.

— Мы почти приехали. Ты еще можешь передумать, — предложил он Камилле.

— Нет, я уже приняла решение.

— Камилла, я прошу тебя, не ходи к нему. Как бы смешно это ни звучало, но у меня дурные предчувствия. Мне кажется, что, если ты сейчас пойдешь к Эрскину, ты не вернешься ко мне!

— Джим, ну что ты такое говоришь?! Я ведь люблю тебя! Я ни за что на свете не останусь с ним! Ну же, милый, улыбнись мне. Я не задержусь там надолго.

— Я иду с тобой, — твердо сказал Джим.

— Джим, это мое дело, и решить его должна я.

— Я иду с тобой, — повторил он. — И это не обсуждается.

Джим вышел из такси и распахнул дверцу для Камиллы. Он подал ей руку. Камилла оперлась на нее. Впервые в жизни Джим разговаривал с ней таким тоном. Но, вместо того чтобы рассердиться, она повиновалась, не решившись продолжать спор.

В конце концов, Джим скоро станет моим мужем, рассудила Камилла. А это значит, что он имеет определенное право распоряжаться мною. Впрочем, как и я имею право распоряжаться им.

Камилла решила не доставать свои ключи. Ей не хотелось входить в этот дом по-хозяйски. Теперь она была гостьей, даже не гостьей, а просто посетительницей.

Она нажала на звонок. Знакомая и привычная трель разнеслась по дому, и Камилла невольно поежилась. Она ведь так привыкла и к этому звуку, и к самому дому… Камилла провела здесь пять лет, и нельзя сказать, что самых несчастливых в своей жизни. Только после встречи с Джимом, произошедшей несколько месяцев назад, она начала задыхаться в этом доме. А если бы не приехал Джим? Если бы они не столкнулись случайно? Смогла бы она прожить в этом доме всю жизнь?

Камилле очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но она понимала, что если и быть с кем-то честной, то только с собой.

Да, она смогла бы. Вот только вполне вероятно, что в таком случае она закончила бы свои дни в психиатрической больнице.

Дверь наконец открылась. Горничная с удивлением посмотрела на Камиллу и Джима, но пропустила бывшую хозяйку в дом.

— Эрскин дома? — спросила Камилла и улыбнулась девушке. Она прекрасно помнила, как нанимала ее на работу.

— Да, миссис Стюарт, — ответила горничная. — Проходите в гостиную, я доложу о вас мистеру Стюарту.

Камилла вошла в дом, который привыкла называть своим, и огляделась по сторонам. В душе Камилла надеялась, что хотя бы что-то в доме изменится, но все было по-прежнему. Даже в вазе стояли ее любимые кремовые розы.

Она пошла в гостиную, где провела не один час, глядя на пламя в камине и ожидая, когда же Эрскин вернется из очередного ночного путешествия по городу. Почему-то Камилла не могла спать, когда его не было дома.

Джим чувствовал ее состояние и поэтому не говорил ни слова. Он с интересом рассматривал дом, где Камилла много лет была хозяйкой, и пытался представить, как будет выглядеть его жилище, когда она войдет туда.

Они сели в глубокие удобные кресла. В напряженной тишине Джим слышал, как стучат небольшие часы на каминной полке и трещат поленья в камине. Волнение гнетущей пеленой охватывало гостиную, Джим поймал напряженный взгляд Камиллы и подумал о том, что, если он волнуется, каково же ей? Сейчас она увидит человека, чьей женой она была и остается. Он улыбнулся Камилле, стараясь ее подбодрить, и получил в ответ бледное подобие улыбки.

— Какая честь выпала моему дому! — воскликнул Эрскин, входя в гостиную.

— Здравствуй, Эрскин, — спокойно сказала Камилла.

— Добрый вечер, мистер Стюарт. — Джим встал, но руки Эрскину не подал.

— Я так понимаю, дорогая, ты вспомнила об обязанностях жены? Лучше поздно, чем никогда.

— Что ты имеешь в виду? — напряженным голосом поинтересовалась Камилла.

— Только то, что ты наконец-таки вернулась к мужу. Я даже согласен принять тебя и забыть обо всем. А вы, Джим, приехали, чтобы извиниться? Не стоило себя утруждать. Я бы и так вам все просил. Ну кто из нас по молодости и неопытности не терял головы?!

— Эрскин, ты должен был догадаться, что мы здесь вовсе не для того, чтобы восстанавливать нашу с тобой семью, — пресекла его ерничество Камилла.

— А зачем же тогда? — деланно удивился Эрскин. — Я-то думал, что ты умнее…

— Я действительно умнее, чем ты всегда думал. Я приехала требовать, чтобы ты немедленно подписал бумаги для развода. Я не прошу отдать половину, которая мне причитается согласно контракту, от тебя требуется вернуть только мое приданое — верфи отца.

— Всего-то?! — Эрскин весело хохотнул. Он подошел к бару и налил себе виски.

Камилла вдруг поняла, что он уже изрядно набрался. Она ни разу не видела своего мужа в таком состоянии.

— Эрскин, ты пьян!

— Вот это наблюдательность! Извини, милая, но в таком состоянии я не могу ничего подписывать.

— Значит, ты подпишешь бумаги завтра. Адвокат принесет их тебе, — спокойно сказала Камилла, хотя никакого спокойствия не ощущала. Скорее наоборот, все внутри нее клокотало от ярости.

— Я. Ничего. Не. Подпишу, — раздельно произнес Эрскин. — Мне нужна только ты. И я не отступлюсь от предъявления своих прав на мою очаровательную Камиллу.

— У тебя нет никаких прав на меня. Я не вещь! — воскликнула Камилла.

— Может быть, но ты уже успела забыть о том, что будет, если ты уйдешь? Тогда я тебе с удовольствием напомню. Твои родители окажутся на улице и будут вынуждены просить милостыню. Ведь твой дружок не сможет помочь им. Он же безработный!

— Вы ошибаетесь, мистер Стюарт, — насмешливо сказал Джим. — Ваш план не сработал. Я оказался незаменимым, и меня попросили вернуться в компанию. Мне очень жаль, что я разрушил ваши надежды.

— Вот как?! — Эрскин усмехнулся, и его красивые полные губы неприятно искривились. — И все же я тебе, Камилла, развода не дам. Мне нужна жена, а дому — хозяйка. С тобой мы отлично ладили. Так что стоит продолжить это взаимовыгодное сотрудничество.

Камилла покачала головой.

— Нет, Эрскин, не стоит. Наш брак с самого начала был обречен. Мне жаль, что я этого не понимала тогда. И я готова просить у тебя прощения за то, что дала свое согласие. Мне следовало догадаться, почувствовать, что я никогда не смогу выжечь память о Джиме из своего сердца. Прости, Эрскин.

— Боже! Какая патетика! — Эрскин расхохотался как сумасшедший.

Джим на всякий случай подошел ближе к Камилле.

— Эрскин, успокойся и дай мне слово, что ты завтра же подпишешь документы! — потребовала Камилла.

— Ничего я не подпишу! И родителей твоих пущу по ветру! В назидание, что вырастили такую неблагодарную дочь.

— Да как ты смеешь?! — воскликнула Камилла. — Мои родители столько хорошего для тебя сделали!

— Но-но, девочка! Я сделал для них не меньше. Только благодаря мне они сейчас могут покупать мазню твоего братца. А если бы твой отец был умнее, он бы ни за что не отдал человеку ниоткуда все, что сумел создать. Но я ему благодарен… до определенного момента.

— Эрскин, мой отец достаточно умен для того, чтобы обнаружить твои противозаконные делишки!

— Какие делишки? — наигранно спокойно спросил Эрскин.

— Ты постоянно укрывался от налогов, вступал в незаконные сделки. Я не знаю подробностей, но уверена, что отец доведет это дело до логического финала. И мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то на суде трепал мое имя. — Камилла вскинула подбородок.

Она твердо смотрела Эрскину в глаза, и от этого взгляда он невольно поежился. Эрскин привык к покорной и молчаливой жене, и вот оказалось, что Камилла вовсе не такая уж паинька.

— Что за бред ты несешь? Какой суд, какие налоги?!

— Вот именно, как мне объяснил папа, ты делал все, чтобы забыть, что такое налоги. А суд обязательно состоится. И, если ты не подпишешь документы, адвокаты сделают все, чтобы расходы по суду легли на тебя.

— Какие очаровательные угрозы! — Эрскин издевательски рассмеялся. — Неужели в твоих глазах я действительно такой мерзавец?

— Еще хуже, — мрачно ответила Камилла. — Если ты отказываешься разводиться по-хорошему, мне тут больше нечего делать. Я все же попрошу своего адвоката завтра навестить тебя. Надеюсь, ты протрезвеешь и сможешь нормально соображать.

— Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь. Но я сделаю все, чтобы верфи остались у меня. Тем более когда есть угроза, что они достанутся этому лживому подонку.

— Выбирай выражения, Эрскин! — возмутилась Камилла.

— Успокойся, — сказал ей до сих пор молчавший Джим, — ты же видишь, что он почти ничего не соображает.

— И все же это не дает ему права оскорблять тебя или меня! — упрямо сказала Камилла. — Эрскин, извинись сейчас же!

— За что? — удивленно спросил он. — Только за то, что сказал тебе правду о твоем любовнике? За то, что попробовал открыть тебе глаза, почему он вдруг вспомнил о старой любви через столько-то лет? Я, по крайней мере, всегда был с тобой честен. Но, если тебя больше устраивает этот… — он кивком головы указал на Джима, — ну тогда извини!

Эрскин отвесил Камилле шутовской поклон. Джим скривился от отвращения.

— Пойдем отсюда, — сказал он Камилле, — с ним не о чем говорить!

— Уже уходите? — притворно огорчился Эрскин. — А я только хотел рассказать тебе, Камилла, еще кое-что интересное. Мне показалось, что ты мне не поверила.

— Я никогда не смогу поверить тебе, Эрскин. И я не хочу слушать то, что ты мне собрался рассказывать. Прощай, я искренне надеюсь больше никогда не встретиться с тобой.

Камилла развернулась и пошла к двери, где ее уже ждал Джим.

— Не торопись, — совершенно нормальным голосом, как будто опьянение было просто отличной актерской игрой, проронил Эрскин.

Камилла не отреагировала на его слова. Она поняла, что больше с ним не о чем говорить. Еще она поняла, что такое Эрскин. Камилла была шокирована тем, что все эти годы не видела его лживой и жадной сущности. Ее страшно мутило от одной только мысли, что она прожила пять лет рядом с этим человеком.

— Если ты меня выслушаешь, я удовлетворю все твои требования и немедленно подпишу все бумаги.

Камилла развернулась и пристально посмотрела на Эрскина.

— Что это на тебя нашло? — поинтересовалась она, скептически глядя на мужа. — Дошло наконец, что тебе грозит? Или ты решил спасти свою шкуру?

— Думай как хочешь, но только выслушай меня.

— Хорошо, — согласилась Камилла. — У тебя есть десять минут. Потом я ухожу, и с тобой будут говорить только мои адвокаты.

— Отлично, миссис Эрскин Стюарт. — Он усмехнулся. — Может, присядешь? Нет? Ну тогда я начну. Пять лет назад твой отец пришел в офис и на нем, как говорится, не было лица. Что случилось у Брэндана? Меня тоже волновал этот вопрос. Правда, я был тогда не совладельцем и не полным владельцем, как сейчас…

— Ложь, — отчеканила Камилла, — я знаю, что у отца есть часть акций.

— Контрольный пакет — надеюсь, ты знаешь, что это такое, — у меня, — парировал Эрскин. — Так вот, уже тогда нас связывала крепкая дружба, и Брэндан, чтобы закрепить дружбу еще и родственными связями, ждал, когда же его дочка закончит учебу. И вот долгожданный момент наступил, Камилла Риттер вернулась. Но, оказывается, она собралась выйти замуж за некоего Джима. Брэндан конечно же не мог этого пережить, ведь Джим был беден как церковная крыса. Вот Брэндан и страдал. Да и мне было не очень приятно. Я-то рассчитывал стать зятем, а значит, и наследником Брэндана Риттера, как вдруг появился конкурент. Ясное дело, мы с Брэнданом начали думать, что же теперь делать. А тут еще строптивая Камилла сообщила отцу, что уезжает к Джиму. Тогда Брэндан принимает единственно верное решение. Он умоляет дочь задержаться дома хотя бы еще на несколько дней, а сам едет якобы в Ливерпуль. На самом же деле он отыскивает в Ковентри дом миссис Кудис. Выясняет, что она в больнице. Находит там и миссис Кудис, и ее сына. Собственно, Брэндану нужен только сын. Он разговаривает с Джимом, дает ему деньги, и Джим отказывается от своей возлюбленной. Вот такая печальная повесть о настоящей любви. Теперь ты понимаешь, Камилла, почему я уверен, что ему понадобились верфи твоего отца?

— Я не верю этому! — в ужасе воскликнула Камилла.

— Твое право. — Эрскин пожал плечами. — Я просто рассказываю, как все было.

— Откуда ты знаешь?!

— Мне пришлось провести небольшое расследование, как только я понял, что жена нагло меня обманывает, нарушая свой священный обет.

— Это дело касалось только Джима и отца, судя по тому, что ты рассказываешь! Как ты или твой сыщик могли узнать об этом?

— Легко. Джим имел неосторожность поведать о своей любви другу. А друг любит погулять… напоить этого — как его? — Грегори ничего не стоило. Потом мистер… впрочем, вам не нужно знать его имя, завел с ним разговор о вечной любви, и Грегори с удовольствием поведал эту душещипательную историю.

— Я все равно не могу в это поверить! — шептала пораженная Камилла. — Как ты понял, что надо что-то выяснять?

— Тоже довольно просто. То была неземная любовь, то вдруг приходит письмо. Пять лет назад я не придал этому значения. Все сложилось как нельзя лучше, и я был доволен. А сейчас пришла пора подумать, кому был выгоден отказ Джима от тебя, моя милая жена.

— Как же так, Джим? — спросила потерянная и подавленная Камилла. — Скажи мне, что это неправда!

— Прости, но… — Джим опустил голову и сдавленным голосом сказал: — Это правда.

— Как ты мог?! — заливаясь слезами, выкрикнула Камилла. — Как ты мог так меня обмануть?!

— Камилла, милая, это не вся правда. О многом Эрскин умолчал! Если ты мне позволишь…

— Ничего я тебе не позволю! Хватит! Все мужчины, которые меня окружают, считают, что за мой счет можно как-то обогатиться. Я для всех вас средство! Мне это не нравится, и я это не намерена терпеть. Все, больше никто из вас меня не увидит. Делите свои верфи как хотите!

Камилла вылетела в холл. Джим бросился следом, пытаясь задержать ее.

— Камилла! Остановись, дай и мне сказать! Я должен тебе все объяснить!

— Объяснить что? — Камилла так резко остановилась и развернулась, что оказалась прижатой к груди Джима.

— Все, что рассказал тебе Эрскин. Понимаешь, моя мать была очень больна…

— Джим! Ты бы получил столько денег, сколько нужно, зачем же ты продал нашу любовь?

— Камилла, все было не так…

— Мне не нужно ничего объяснять, — прервала она. — Я достаточно повзрослела вашими стараниями, чтобы понять, что происходит. Вы все, начиная с моего отца и заканчивая тобой, предали меня. Вот что я должна была понять уже давно! Я должна быть благодарна Эрскину за то, что он открыл мне глаза. Ты уже предал меня один раз, Джим, теперь хотел предать и во второй? Не надейся, третьей попытки у тебя не будет. Никогда не смей ни искать меня, ни пытаться говорить со мной. Я больше не люблю тебя, Джим, теперь я тебя ненавижу!

Камилла развернулась и бросилась прочь из дома Эрскина. Джим побежал за ней, но Камилла оказалась быстрее, она сразу же поймала такси и уехала, оставив Джима на пустой улице. Вокруг больше не было ни одной машины. Он бросился за автомобилем, но не мог догнать набирающее скорость такси. Джим стоял и смотрел, как исчезают, растворяясь в сырости зимы, красные огни машины, увозящей от него любимую женщину. Увозящей в тот самый миг, когда казалось, что теперь-то уж все точно будет хорошо.

Джим опустил плечи и побрел в другую сторону. Он был уверен, что будет говорить с Камиллой столько раз, сколько понадобится для того, чтобы она поняла: он никогда не предавал их любовь.

— Теперь мы в равных позициях! — торжествующе крикнул ему вслед Эрскин и расхохотался.