Мятежный Вэш

17. Софи

Когда мы вернулись в нашу комнату ночью, Вэш не переставал ходить. Я никогда не видела его таким взволнованным. Он напоминал мне о видах, которые я видела со старой Земли: львов, снующих по клетке, пока не образуется грязь от их следов. Я хочу успокоить его, чтобы он понял, что все в порядке. Я боюсь больше, чем когда-либо в своей жизни, но с тех пор, как узнала, что меня будут разделывать перед сотнями тысяч людей всего несколько часов назад, на меня навалилось какое-то спокойствие.

Если бы меня не взяли в рабство, знаю, что никогда бы не испытала ничего подобного за последние несколько дней с Вэшом. Я никогда бы не зашла так далеко и не стала бы доверять Вэшу. Я знаю, что все еще схожу с ума, доверяя ему. Каждая логическая нить моего существа кричит о том, чтобы отгородиться, отодвинуть его так далеко, что он не может причинить мне боль, но не могу. Я не могу забыть, как он смотрит на меня или как мое тело, кажется, светится от похоти, когда рядом с ним. Мои инстинкты трескаются от потребности в нем, и я не знаю, может ли какая-либо логика удержать меня от того, чтобы быть ближе и ближе к нему.

Возможно, до всего этого я могла бы сказать ему «нет». Когда я думала, что знаю, что делаю со своей жизнью, и думала, что контролирую ее. Может тогда. Как ни хреново это звучит, я не могу не радоваться, что все это произошло на каком-то уровне. Если бы нет, я бы продолжала жить каждый день, как ходячая раковина, пустая внутри. И умерла бы, может быть, через десятилетия, с заблуждением, что сделала все, что могла. Я, вероятно, была бы одинока и настолько истощена, от попыток быть кем-то, кем я не являюсь, что я готова была умереть.

Разве это не лучше? Разве не лучше смотреть в лицо своей смерти с высоко поднятой головой, зная, что в последние часы я отдала ей все, что у меня было? Любила и была любима. Я только начал узнавать Вэша, но даже малое, что знаю, уже сделало его более важным для меня, чем кто-либо, кого когда-либо знала, будь логика и здравый смысл прокляты.

После того, как я несколько минут ломала голову над тем, что могу сделать, чтобы он чувствовал себя более спокойно, мне пришла в голову идея.

Когда он проходит мимо того места, где я сижу на диване, я провожу пальцем по поясу его кожаных брюк. Он чувствует легкий рывок, когда он пытается идти и поворачивается, хмурясь на меня. Я даю ему надутый взгляд и снова дергаю за пояс. Он колеблется. Я вижу, что он беспокоиться и размышляет о том, как он собирается спасти меня, воюя с его необходимостью взять меня. Я чувствую тепло между моих ног, зная, как сильно и он хочет этого.

Наконец, он тянет застежку на штанах и позволяет им слегка спуститься с бедер, пока я не увижу только намек на волосы выше его длины. Я беру штаны в обе руки и дергаю их вниз, освобождая его член. Скользнула одной рукой по его бедру, обхватывая пальцами его основание. Я смотрю вверх и встречаю его глаза, с озорной усмешкой. Он оглядывается на меня с нескрываемой похотью и кусает губу. Я скольжу пальцами по его члену и ласкаю его яйца, позволяя моему рту парить всего в нескольких дюймах от головки его вала. Я открываю рот и двигаюсь, как будто бы, чтобы взять его, но я останавливаюсь, закрывая рот и снова глядя на него. Потребность на его лице ощутима. Он сводит брови вместе, явно сопротивляясь желанию засунуть себя мне в рот.

Я решила поиграть с ним, проверяя его решимость и видя, как долго он может сопротивляться, прежде чем засунет себя мне в рот. Я опускаю свои открытые губы, пока они не приближаются к его шарам, но вместо этого использую свою руку, чтобы продолжать ласкать его там. Я снова обхватываю пальцы вокруг его основания, продолжая подниматься вверх по стволу, продолжая двигать мокрым ртом рядом с его членом, не касаясь его, омывая его горячим дыханием, когда я смотрю ему в глаза.

Когда я возвращаюсь к верху его члена и поднимаю руки вверх по его длине, он больше не может терпеть. Он тянет мой рот на его член и засовывает себя внутрь, держа мою голову и используя меня, когда двигается у меня во рту. Я натягиваю губы на зубы и скручиваю язык, делая гладкий проход для его удовольствия. Он стонет, его руки в моих волосах, когда он двигается снова и снова, трахая мой рот.

Он начинает двигаться быстрее, сжимая мои волосы крепче и толкая себя глубже. Идея принести ему удовольствие и заставить его кончить, меня так возбудила, что вынуждена бороться с желанием оттолкнуть его и наброситься на него прямо сейчас. Но я остаюсь для него неподвижной, позволяя ему продолжать трахать мой рот.

К моему удивлению, он тянет мою голову назад, хватает меня за ноги и поднимает меня с пола. Мой мир переворачивается, и я не знаю, что происходит, пока не чувствую, как мое нижнее белье разрывается, а затем тепло его рта возле моей киски. Он держит меня вверх ногами за мои бедра, а мой рабский халат сбился под моим подбородком. Он прижимает мои бедра к плечам и приближает мою киску к своему лицу. Он позволяет мне скользить вниз, пока я не могу дотянуться до его члена. Судя по тому, как его рот не покидает мою киску, я думаю, что он должен сгибать шею, чтобы приспособить нашу относительно огромную разницу в росте.

Я знаю, что уже мокрая, сначала чувствую себя застенчивой, думая, что там его рот. Что, если на вкус это странно или что-то ненормальное? Но рвение, с которым он ныряет в меня и упивается моей киской, сосет, целует и лижет, как будто это самая вкусная вещь, которую он когда-либо пробовал… ну, это заставляет мое самосознание отключиться очень быстро. Вскоре я сосу его член так быстро, как могу, не в состоянии получить достаточно его, чувствуя, как будто не могу принять его достаточно быстро. Поскольку ощущения между моими ногами становятся все более и более интенсивными, я чувствую, что хочу заставить его кончить еще более яростно. Я хочу, чтобы он кончил мне в рот. Эта мысль странна для меня, потому что я всегда думала, что это отталкивающе. Теперь? Я просто хочу от него столько, сколько смогу. Я знаю, что наше время может быть коротким. Весьма коротким. И я не хочу умереть, не сделав столько, сколько смогу.

Я хочу сделать с ним все. Хочу, чтобы он научил меня всему, что нужно делать, потому что думаю, что мое собственное ограниченное понимание, вероятно, даже не начинает охватывать то, что мужчина и женщина могут делать вместе за закрытыми дверями.

Я стону в его член. Он вонзает свой язык в мою сердцевину, закручивая его вдоль моих стен, зажигая нервы и ощущения, которые я не знала, что могу чувствовать. Даже когда мы трахались в боевой сфере, все было не так. Ничто не может быть таким.

Моя голова становится тяжелой от того, что она перевернута и кровь устремляется к ней, но это каким-то образом еще больше увеличивает мою чувствительность. Я использую свои руки, чтобы захватить его член и погладить его яйца, когда работаю по его длине, вертя языком вокруг его головки и дразню обод губами. Я чувствую, что его яйца слегка тянут, и он стонет в мою киску, вибрации вызывают во мне свежие волны эйфории. Его член пульсирует, и его теплая сперма наполняет мой рот. Я удивлена, обнаружив, что на самом деле на вкус ничего, это не то, что я слышала о человеческой сперме. Его член продолжает пульсировать, распыляя больше спермы внутри моего рта. Я, кажется, не могу проглотить все это, пока я вверх ногами, поэтому она проливается мимо моих губ, капая на пол.

Зная, что я заставила его кончить моим ртом и чувство, что он все еще требует мою киску, приводит меня к кульминации. Я прижимаюсь к нему, и он ныряет еще глубже, используя свой язык, чтобы достичь мест, которые я не знала, что язык может достичь.

Он берет меня еще несколько раз в ту ночь, и мы пробуем почти каждую часть комнаты, которая достаточно велика, чтобы он мог лечь. К тому времени, как мы закончили, мои ноги кажутся ватными, и голова кружится от счастья. Это должно быть то, чем должна быть жизнь: часы, полные прикосновений, ощущений, комфорта и чувства тепла того, кто заботится о тебе. Это больше, чем я могла бы надеяться, и только хотела бы, чтобы это продолжалось.

Утро наступает слишком рано, и нас тащат на тренировочные площадки. Я замечаю, что работорговец, которому Вэш угрожал за день до этого, не перестает смотреть на нас, даже после того, как Клигоп закончил давать инструкции рабыням и гладиаторам. Гладиаторов отправляют в спарринг, а мне поручают очистить особенно ужасный несчастный случай. Видимо, служащий поскользнулся и упал с одного из самых высоких мест вокруг сферы битвы.

Наступает вечер, когда Вэш подкрадывается сзади меня и проводит рукой вдоль моей спины, притягивая меня к себе.

— Привет, — говорит он, ухмыляясь.

Я оглядываюсь вокруг, понимая, что работорговца, который руководил моей небольшой группой женщин, нигде не видно. Мы стоим на первом этаже комплекса, в нескольких десятках ярдов от сферы битвы, где я очищаю оружие и броню. Несколько других девушек рядом, и они застенчиво смотрят в сторону Вэша и меня.

— Что ты сделал? — спрашиваю я.

— Знаешь, как обычно. Не думаю, что убил кого-то еще.

— Ты не думаешь? И под кого-то ты подразумеваешь работорговцев?

— Да. Я просто должен был вырубить несколько и спрятать их где-нибудь. Если я не забуду выпустить их в конце концов, они будут в порядке, — я не могу не усмехнуться.

Как будто даже здесь, в окружении господ и правил, и ограничений, ничто не может коснуться его. Он — собственная сила, и его воля неоспорима. Проблеск надежды, который я питаю, что мы переживем это, как-то мерцает, становясь сильнее, хотя знаю, что неразумно цепляться за такую отчаянную надежду.

— Пойдем со мной, — говорит он.

Я смотрю вокруг, как будто кто-то другой может объяснить, насколько безумным является такой запрос.

— Ты забыл, где мы находимся? Мы рабы, Вэш. Я не могу просто сбежать с тобой. Один из работорговцев на стенах увидит.

Хотя, когда я смотрю на далекие стены, на самом деле не вижу ни одной из фигур, которые обычно патрулируют их.

— Подожди… сколько именно охранников ты вырубил и «спрятал»?

Он рассчитывает на кончики пальцев в течение минуты, кажется, теряет счет, а затем пожимает плечами.

— Достаточно того, что им будет довольно неудобно, когда они все проснутся в этом шкафу.

Я качаю головой в неверии.

— Я даже не… зачем ты это сделал? Мы сбегаем?

Он на самом деле считает мой вопрос, как будто это не ужасная идея.

— Нет, пока нет. Я могу прыгать на этих охранников весь день, но нет никакого пути через системы ворот, которые ведут наружу.

— Тогда для чего все это?

— Ты научишься сражаться.

Я хмурюсь.

— Вэш. Меня отправят меньше, чем через неделю. Что хорошего это может сделать для меня в данный момент?

— У тебя будет невероятный учитель, например. И, ну, это дает мне повод, чтобы немного справиться с чувствами, пока мы работаем над формами.

Он ведет меня к небольшому зданию через территорию от сферы битвы. Внутри пахнет пылью и кожей. Пол немного из материала, который пружинит под ногами. Стены облицованы практичным оружием и мягкими доспехами.

Он делает размашистый, преувеличенный жест, когда мы входим.

— Все для тебя.

Я вздыхаю.

— Я все еще думаю, что ты сумасшедший. Наверное, сейчас меня ищет команда работорговцев. Ты собираешься казнить нас обоих.

— Нет. Я был занят, чтобы убедиться, что у меня есть несколько союзников среди мастеров. Мы будем предупреждены, если возникнет какая-либо опасность.

Я положила руки на бедра.

— Ты собираешься объяснить, как ты сделал союзниками мастеров?

Он пожимает плечами.

— Немного запугивания здесь, несколько синяков там, какой-то шантаж, обещания, ты знаешь… все, что потребуется.

Я перехожу к красивому одноручному мечу с изогнутым лезвием и драгоценными камнями в рукояти.

— Это тренировочное оружие? — спрашиваю я. — Он выглядит острым.

— Он острый.

Он берет мое запястье и вонзает меч себе в живот.

Я задыхаюсь, пытаясь отступить, но это бесполезно с его силой. Меч, кажется, тонет в его коже, и красная метка появляется на животе, но это выглядит не совсем правильно. И Вэш ухмыляется надо мной. Он проводит пальцем по метке и поднимает его. Выглядит, как краска или мел.

— Они складываются на себя при контакте и наносят краситель, чтобы можно было отслеживать попадания, — объясняет он.

— Неплохо, — говорю я, поднимая брови. Затем ухмыляюсь, делаю неловкую попытку ударить его по голове.

Он уклоняется от удара, вращая и обвивая меня сзади. Жесткие мышцы его груди и рук прижимаются ко мне. Я пошевелила задницей против него, а он обхватил мою грудь.

Я отдаляюсь от него, лицо покраснело от волнения.

— Я хочу научиться драться. Я уже знаю, как тебя трахнуть.

— О? Я только начал показывать тебе множество способов трахнуть меня. И мы едва поцарапали поверхность того, что я могу сделать с тобой.

Он берет оружие для себя из шкафа — меч, похожий на мой.

— Первый и самый важный аспект борьбы с любым оружием начинается здесь. — Он наводит кончик меча на мои ноги. — Это твоя власть, твой баланс, неправильное направление, и твоя основа.

Я слушаю его наставления, неловко улыбаясь, изо всех сил пытаюсь выполнить даже самые простые маневры. Тем не менее, он терпеливый учитель, и искреннее волнение, которое он проявляет, когда я что-то делаю правильно, заставляет меня продолжать впечатлять его.

Мне удается сделать сложный шаг перехода, который приводит к удару после нескольких неудачных попыток.

Он хлопает в ладоши, широко улыбаясь.

— Да! И ты говоришь, что не можешь научиться за такое короткое время. Я сражался с воинами Примуса, которым было бы трудно отразить этот удар.

Я улыбаюсь, щеки яркие от смущенной гордости. Мои волосы в беспорядке, и они прилипают к моему потному лицу, но чувствую себя хорошо. Я чувствую, что наконец-то беру свою судьбу в свои руки, хотя бы немного. И я вижу новую сторону Вэша, которая мне нравится, очень. То, как он терпеливо проводит меня через каждый процесс, тщательно объясняет, и насколько реально его волнение в моем прогрессе заставляет меня думать, каким замечательным он будет отцом. Мысль приносит равную часть печали, хотя, потому что я знаю, что не буду жить, чтобы быть матерью, и он не будет жить, чтобы быть отцом. Он брал меня каждый раз, который был шанс, и я кусаю губу, чтобы вспомнить все времена, когда чувствовала его горячую сперму внутри меня. Насколько знаю, я уже могла быть беременна. Если способ, которым Вэш в последнее время становится еще более гиперзащитным— это какой-то признак, он тоже может это почувствовать. Я выталкиваю неопределенность нашего будущего из моего ума и фокусируюсь на наслаждении временем, которое у меня есть. Если у меня есть еще несколько дней в этом мире, то я хочу провести их счастливыми.

Так продолжается наша жизнь. Ночью, Вэш и я раздвигаем пределы истощения, не желая пропустить ни одной оставшейся минуты, которые у нас есть. Иногда ночью он берет меня с какой-то животной потребностью, которая вызывает у меня озноб. В другие ночи мы задерживаемся допоздна и разговариваем. Обычно я много разговариваю, но Вэш такой хороший слушатель, что я не против. Мы часто лежим на боку, и он смотрит мне в глаза, пока рассказываю ему о своем прошлом, моих мечтах, моих страхах и моих сожалениях. Он наблюдает за мной, как я говорю, как будто он держится за каждое слово, сосредотачивая все свое внимание на запоминании всего, что говорю. Как будто он думает, что каждая мелочь моей жизни и моего разума — это самое важное в мире.