На Грани

Жесткая линия его рта слегка расслабилась.

— Великолепно? — спросил он.

Она кивнула.

— Я всю оставшуюся жизнь буду лелеять память о том, как он катался в собственной блевотине. Но это стоило мне работы.

— Я уже слышал, — сказал он. — В мои намерения не входило лишать тебя работы.

Роза махнула рукой.

— Не надо быть таким скромным. Ты блестяще все спланировал: уволил меня, лишил меня моего единственного источника дохода и при этом позиционировал себя как моего героя и спасителя.

Брови Деклана сошлись на переносице.

— Да уж, просто блестяще. Жаль, что я об этом не подумал. Увы, я просто проявил милосердие к человеку. Брэду нужно было поговорить. Все, что я мог сделать — это охотно выслушать его.

Деклан — добрый самаритянин. Она усмехнулась.

— Ты также великодушно одолжил ему свой кулак.

— Ну, ты же не ожидала, что я ударю его открытой ладонью. Просто так не бывает, — улыбнулся в ответ Деклан. Это была искренняя улыбка, и она преобразила его лицо. Вместо голубокровного он в одно мгновение превратился в мужчину, живого, дышащего мужчину, неотразимо красивого и забавного, и кого-то, кого она хотела бы узнать. Эффект был шокирующим.

Роза опустила взгляд на свои ноги, пытаясь спрятать глаза, пока он не увидел ее реакцию. Кто же из них настоящий Деклан? Вот в чем был вопрос.

— Вернемся к Брэду, — сказала она. — Когда он ударил меня битой, я ударила его вспышкой. Это была слабая вспышка, и она не убила его, но очень сильно ранила. Я все еще слышу во сне, как он кричит. Что касается Грани, то это конкретное преступление было наказано. Теперь ты открыл новый ящик Пандоры.

— Но это был великолепный ящик, — напомнил он ей.

Она невольно рассмеялась и посмотрела на него исподлобья.

— Довольно. Брэду надрали задницу, а семья Симонов отомстила за него, лишив меня работы. Я не виню тебя за это. Никто не мог предвидеть, что моя работа испарится. Но, в итоге, мне больше не на что кормить свою семью.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— Ага.

— Это похоже на сложное математическое уравнение, — сказал Деклан. — Баланс всегда должен оставаться на нуле.

— Так бывает не всегда. Людям часто все сходит с рук. Но нам действительно нравится все подводить к балансу. Люди дадут тебе шанс решить все самому, но если ты будешь убивать и калечить людей направо и налево, то очень скоро весь город объединит свои усилия и уничтожит тебя, независимо от того, насколько ты силен. Давай вернемся к Робу. Он — червяк, и делать мне предложение было низко. Это было унизительно. В ответ я унизила его. Мы квиты, и лучше всего то, что Роб думает, что никто не узнает об этом, кроме нас троих. Он запомнит это и тебя, и попытается пнуть меня, если ему подвернется такая возможность, но это не то, чтобы он был избит на публике и стал посмешищем Грани. Если ты пойдешь за ним и разнесешь его в пух и прах, ему придется отомстить. Семья Симонов большая и богатая. Моя семья очень маленькая. Наверное, мне не следует тебе говорить об этом, но все, кто у меня есть — это мои братья и бабушка.

— Я так и понял, — сказал он. — Я знаю, что ты любишь своих братьев и не станешь полагаться на их защиту, если у тебя не будет выбора.

— Я думаю, теперь ты понимаешь, — сказала она. — Я не могу соперничать с Симонами. Моя вспышка очень горячая. Но если ты изобьешь Роба, у меня может никогда не появиться шанса использовать ее. Симоны смогут запросто пристрелить меня с какого-нибудь дерева, и никто их не осудит.

— Это неправильно, — сказал он.

Она пожала плечами.

— Так уж здесь все устроено. Я очень ценю, что ты стараешься понять меня. Я знаю, что это должно быть очень странно для тебя, учитывая, что голубая кровь является высшим авторитетом в Зачарованном мире.

— Это не совсем точно. Закон — это высшая власть. Мы просто лучше подготовлены и образованы, чтобы применять его, чем большинство других людей, но мы так же связаны им, как и любой другой граждан.

— А что говорит закон о принуждении женщины к браку? — спросила она.

— Закон распространяется только на граждан Зачарованного мира, а ты к ним не относишься.

Ой. Не зная брода, не суйся в воду. Роза встала и отряхнула джинсы.

— Ну, тогда хорошо, что ты проиграешь и вернешься домой с пустыми руками.

— Я не проиграю, — сказал он. — Но с этого момента я постараюсь не забывать о социальных правилах Грани.

Она удивленно моргнула. У Деклана было больше извилин и поворотов, чем у бурного ручья Батт, который протекал через Восточный Лапорт. Во-первых, он спас Джека. Ну, это было понятно, в конце концов, если он собирается жениться на ней, то в его интересах не стоять сложа руки, пока ее брата разрывают на куски. Но потом он спас Эми и ее детей и последовал за ней в Сломанный, а теперь он признал, что был не в своей тарелке, что, как она думала, должно было бы разрушить его ледяную выдержку.

— Почему ты спас Эми? — спросила она его.

— А почему бы и нет? Она попала в беду, и в моей власти было помочь ей. Так поступил бы любой разумный человек. — А зачем ты это сделала? Ты была готова стать приманкой, чтобы спасти ребенка Лианы, которая, по ее собственному признанию, издевалась над тобой в детстве.

— Это другое.

Он заинтересованно наклонился вперед.

— Почему же?

Роза искала нужные слова. На самом деле она даже не задумывалась над тем, зачем это сделала. Она отреагировала инстинктивно.

— Он всего лишь мальчик, — сказала она, наконец.

— А если бы в той комнате была Лиана, пойманная в ловушку? Ты бы все равно пошла спасать ее?

— Да. — А как именно он поменялся с ней ролями? Это она должна задавать вопросы.

— Почему?

Она поджала губы.

— Потому что ничто из того, что Лиана сделала со мной, не было бы так ужасно, как быть разорванной заживо этими тварями.

— Это было очень смело с твоей стороны, — сказал Деклан.

Ей все равно, что он думает, сказала она себе. Его мнение на самом деле не имеет значения.

— Позволь мне остаться с тобой, — сказал он.

— Нет, даже через миллион лет. — Деклан, голубая кровь, был опасен. Деклан, человеческое существо, был в десять раз сильнее. — Деклан, тебе действительно надо перестать пытаться залезть ко мне в постель. Этого не случится.

— Если бы я пытался забраться к тебе в постель, то сделал бы что-нибудь в этом роде.

За свою недолгую жизнь на свиданиях Роза несколько раз удостаивалась пристального взгляда «иди ко мне», но Деклан дал бы всем фору. Он сосредоточился на ней, забыв обо всем остальном, не глядя на нее по-настоящему, а как бы заворожено, словно он тащил ее по натянутому канату над пропастью, и ему было все равно, если они оба упадут замертво, лишь бы она оказалась в его объятиях. Это пронзило ее защиту, и Роза покраснела, внезапно почувствовав себя неловко. Было такое впечатление, будто она была подростком, и поймала направленный на нее взгляд мальчика, который впервые осознал, что она женщина.

— Роза, — сказал он, словно пробуя ее имя на вкус. — Впусти меня.

Она просто покачала головой. Она боялась пошевелиться.

— Может, мне раздеться и попытаться соблазнить тебя своим мужественным телом?

И словно, заклинание было разрушено, она рассмеялась.

— Это не сработает, но если ты хочешь выставить себя на посмешище, то кто я такая, чтобы мешать тебе, Ваше Превосходительство?

Деклан вздохнул.

— «Ваше Превосходительство» — это правильная форма обращения к послу или епископу зороастрийской или католической веры, поскольку они называют себя посланниками Божественной воли. Я не епископ и не посол. Когда дело доходит до светских тонкостей, ты безнадежна. Но не переживай… я организую тебе уроки. Много-много уроков этикета. К счастью, у меня есть и деньги, чтобы нанять лучших учителей, и терпение, чтобы ждать, пока ты выучишься.

Она ощетинилась, и в тот же миг его лицо приобрело то самое аристократическое, надменное выражение.

— Я принесу твои вещи, — сказала она ему и повернулась.

— Ты знаешь цену деньгам и слишком горда, чтобы заниматься благотворительностью, — сказал он. — Я нахожу это восхитительным. Но есть тонкая грань между гордостью и глупостью. Как ты уже сказала, ты одинокая женщина, отвечающая за двух мальчиков. Ты безработная, без всяких перспектив получить новую работу, ты столкнулась с опасностью неизвестного магического происхождения, и ты плохо подготовлена, чтобы справиться с ней. Мне нужно где-то остановиться. Я готов нанять тебя в качестве хозяйки и буду защищать тебя и твоих братьев от этой или любой другой опасности в течение всего моего пребывания здесь. Я уже поклялся не причинять вреда тебе и твоей семье. Ты получишь деньги и способного взрослого мужчину под своей крышей, а я — комнату и трехразовое питание. Отказать мне — одновременно глупо и безответственно, а ты в этом не была замечена.

Она остановилась. Он был прав.

— А что ты получаешь от этого?

— Как я уже говорил, мне очень не нравится спать в палатке. Но что еще более важно, я совершил путешествие в Грань, и если я вернусь с пустыми руками, с дикими историями о каких-то призрачных собаках, которые убили мою будущую невесту, я стану посмешищем. Я не могу позволить себе потерять тебя. Если ты будешь упорствовать в этом неразумном поступке, я поставлю свою палатку прямо вот тут, на этом месте, где стою, и сделаю все возможное, чтобы защитить тебя, несмотря ни на что. Однако моя защита будет гораздо менее эффективной.

Конечно. Чисто корыстная причина. Ничего другого она и не ожидала.

Детям нужно кушать. Ее продуктовые запасы состояли из трех упаковок лапши «Рамэн», шести куриных голеней, немного риса, нескольких картофелин, половины упаковки панировочных сухарей и полутора фунтов говяжьего фарша в морозилке. И он будет защищать их. Они оба знали, что она примет его предложение. Роза ухватилась за соломинку, пытаясь найти какой-нибудь способ не чувствовать себя так, словно у нее отняли право выбора, но ничего не нашла. Внезапно она почувствовала себя просто усталой.

— Это еще одна вещь, которую я не совсем понимаю в тебе. Ты же граф. У тебя есть деньги. Ты вовсе не уродлив.

— Вообще-то я довольно красив.

Слишком красив для простых смертных. Она закатила глаза.

— И к тому же такой скромный. Зачем ты пытаешься заставить меня выйти за тебя замуж?

— Я скажу тебе, если ты меня впустишь.

— А сколько ты готов заплатить? — спросила она.

— Наш стандартный тариф. Дублон в день.

Это было великодушно. Более чем щедро… некоторые семьи готовы были приютить его на неделю за одну монету.

— Пол дублона в день, — сказала она.

— Нет, видишь ли, идея торга заключается в том, что требовать большую сумму.

Судя по всему, он прекрасно понимал сарказм. Он просто предпочитал не замечать его, когда тот не стоил его внимания.

— Я в курсе, что вы в Зачарованном мире считаете, что все Эджеры — мошенники. Я не возьму больше того, что справедливо, потому что не хочу чувствовать себя обязанной тебе. За свой полу дублон ты получишь возможность пользоваться спальней и три раза в день прилично питаться, а также стирать белье, если тебе понадобится. Больше ты ничего не получишь. Я позволю тебе жить под моей крышей и надеюсь, что ты будешь вести себя уважительно по отношению ко мне и моим братьям. Если ты нарушишь это соглашение, ты немедленно покинешь мой дом. Если я нарушу его, я верну все связанные с этим деньги. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Идеально. Должен ли я дать клятву на крови?

— Нет. Твоего слова вполне достаточно.

Он встал и поднял свой меч.

— Оно у тебя есть.

Роза убрала охранные камни. Он шагнул внутрь.

— Предположим, я предложу тебе карт-бланш, — сказал он.

— Что это значит?

— Ты покинешь свой дом вместе со мной. Я буду обеспечивать тебя. Я заплачу за обучение мальчиков. А взамен мы будем спасть в одной кровати.

— Обеспечивать меня? — Она пожевала эти слова. Здесь было какое-то противоречие.

— Двести-триста дублонов в месяц. Достаточно для скромной, но комфортной жизни. Очевидно, я позабочусь о твоей квартплате, обучении детей и чрезвычайных расходах.

— Очевидно. — Она покачала головой.

— Это значит «да» или «нет»?

Она просто смотрела на него.

— Судя по твоему холодному лицу, это «нет», — сказал он. — И более того, ты считаешь меня идиотом, раз я тебе это предлагаю.

— Даже если ты не лжешь, даже если ты намерен сделать все именно так, как предлагаешь, ты просишь меня стать твоей шлюхой. Я ничего не имею против женщин, которые выбрали себе такую жизнь. Но я не одна из таких женщин и никогда ею не стану. Если бы ты предложил мне работу, такую работу, где мне не нужно было бы зарабатывать на крышу над головой, раздвигая ноги, я бы подумала над этим. Но на самом деле я доверяю тебе не дальше, чем могу отбросить тебя, а поскольку ты большой и мускулистый, это будет не очень далеко. И я не уверена, что в любом случае это была бы хорошая идея… зависеть от тебя в моих средствах к существованию. Мне не нужны твои деньги, Деклан. Я не нищая и не халявщица.

Он изучающе смотрел на нее, и она задумалась, действительно ли он имел в виду это предложение или это был своего рода тест. В любом случае, у него был ее ответ, и она могла подписаться под каждым словом.

— Мои деньги позволят тебе покинуть это место.

— Это место — мой дом. А ты бы на моем месте это сделал?

— Нет, — тут же ответил он.

— А почему ты посчитал, что я это сделаю?

Намек на язвительную улыбку тронул уголки его рта.

— Я и не думал, что ты это сделаешь.

— Тогда зачем же ты мне это предложил?

— Я хотел знать, что ты ответишь. Я пытаюсь узнать о тебе получше.

Она развела руками.

— Что видишь, то и получаешь.

Его глаза вспыхнули зеленым огнем.

— Разве это обещание?

Черт бы его побрал!

— Я имела в виду, что у меня нет больших секретов. В отличие от тебя. Почему ты покупаешь невесту в Грани?

— Через месяц мне исполнится тридцать. Обязательство нашего титула требует, чтобы я женился до того, как мне исполнится тридцать, иначе я не унаследую владения.

— Это немного смешно.

Он кивнул.

— В этом мы с тобой едины.

— Так что же помешало тебе жениться в Зачарованном мире?

— Боюсь, что моя репутация среди сверстников несколько подмочена. — Он поднялся на крыльцо и придержал для нее дверь.

— Почему?

— Стало известно, что у меня довольно богатое воображение, когда речь идет о приватной обстановке.

Она пристально посмотрела на него.

— И что же ты такого делаешь в приватной обстановке?

На этот раз он действительно улыбнулся, и это сделало его лицо озорным.

— Раздевайся, и я с удовольствием продемонстрирую тебе это.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

РОЗЕ потребовалось добрых полчаса, чтобы избавиться от Деклана. Она дала ему ключ, как пройти охранные камни, и, в конце концов, он ушел за остальными вещами. Она подождала около пяти минут, схватила тачку и повезла тело мертвой гончей к бабушке. Если бы они смогли выяснить, что это такое, и откуда оно взялось, они могли бы найти способ бороться с ними.

Колесо застряло на каком-то случайном камне. От едкого зловония, исходящего от трупа, даже дедушку Клетуса стошнило бы. Роза думала, что уже привыкла, но нет, пройдя треть мили, она все еще чувствовала вонь мертвой твари.

Роза выругалась на тачку, стиснула зубы и протолкнула ее через сетчатый забор, увитый крошечными розовыми розами, во двор бабушки. Она глубоко вздохнула и завезла ее за дом, подальше от посторонних глаз, а сверху накинула брезент на всякий случай.

Бабушка Элеонора была на кухне и пила чай.

— Я слышала, ты потеряла работу, — сказала она, как только Роза вошла в кухню.

О, ради всего Святого…

— И я слышала, что у тебя гостит один парень. По словам Марлен, которая услышала это от Джеральдины Аспер, а та — непосредственно от Элси Мур, он просто красавец.

— Он всего лишь постоялец. — Роза подошла к раковине и вымыла руки с мылом. Последнее, что ей сейчас было нужно — это лекция об ужасных опасностях впускания в дом голубокровных. — Всего лишь немного денег, чтобы мы хоть как-то перебились.

Она надеялась и молилась, чтобы, как только красавец заберет свои вещи, он останется в доме и не пойдет искать ее. Если он появится на пороге бабушкиного дома, это будет означать одни неприятности.

— По словам хулиганов, у этого постояльца есть огромный меч.

Роза закатила глаза к потолку.

— А что еще они тебе сказали?

— Немного. Они были не очень расположены к этому разговору. Совсем на них не похоже. Так он красивый?

— Да.

— Это ведь не Уильям, правда?

— Нет, — вздохнула Роза, опускаясь в кресло и протягивая руку за второй чашкой.

Потолок над ними сотрясся от быстрых ударов. Дети снова играли на чердаке.

— А что ты узнала у Адели?

— О, всяко разно. Очень много сплетен. Паула ждет близнецов. Они не от ее мужа, и когда он узнает об этом, ей придется несладко. Некоторые другие вещи. — Бабушка отвела взгляд.

— Какие?

Бабушка тяжело вздохнула.

— Собаки куда-то исчезли. Сет Хайнс ушел в Сломанный мир. Он забрал с собой жену и сына и почти все оставил позади. Его сестра пыталась достучаться до него, но он не хочет говорить. Она почти ничего от него не добилась. Он сказал ей, что на них напали какие-то странные существа. Ох, и он утверждает, что их спас голубая кровь. Последнее, что нам нужно, это аристократы из Зачарованного мира.

Да, они определенно не нуждались в них. Роза вытерла руки полотенцем. Конечно, это должен был быть Деклан. А кто же еще?

— Я думаю, что у меня есть одно из этих существ в тачке на заднем крыльце.

Бабушка Элеонора поднялась.

— Давай посмотрим.

Они вышли на заднее крыльцо. Роза откинула брезент. Элеонора провела кончиками пальцев по шкуре существа, наклонилась так близко, что ее нос почти соприкоснулся с телом, понюхала обуглившуюся шкуру и выпрямилась.

— Что они такое? — спросила Роза.

Элеонора сморщила лоб.

— Я не знаю, — тихо ответила она. — Давай заварим чай и все выясним.

БАБУШКА Элеонора взяла кусочек белого мела и быстрыми отработанными движениями нарисовала на поверхности стола розу ветров. Джорджи застыл у стола, как вкопанный. Джек заерзал на стуле, сложив руки вместе, словно в молитве.

Роза поставила толстую свечу в трамонтане, в северной точке, и зажгла ее. Крошечный язычок пламени заплясал на фитиле. Кубик льда украшал леванте — восток. Роза добавила кусок гранита на остро — на юг, и посмотрела на Джека.

— Пора? — спросил он.

— Пора.

Джек разжал руки и уронил на стол толстую зеленую гусеницу. Роза подтолкнула ее к поненте — к западу, и плюнула на нее. Гусеница извивалась, но оставалась на месте, придавленная небольшим зарядом магии.

Это была старая знакомая магия Грани. Не броский и не научный, а простой земной способ, который работал. Деклан насмехался бы над такой разновидностью магии, точно так же, как все его высокомерные друзья будут насмехаться над ней, если она вдруг уйдет с ним. Но магия была прекрасна. А ей нечего было ему доказывать, и она не собиралась отказываться от своей свободы. И неважно, как он на нее смотрел.

Бабушка Элеонора расстегнула маленькую сумочку на молнии и бросила кусочек плоти зверя на розу ветров. Зловоние ударило Розе в ноздри. Она поморщилась и отвернулась, чтобы глотнуть чистого воздуха.

— А почему он так воняет? — Джек крепко зажал нос.

— Этого мы не знаем. — Бабушка Элеонора жестом пригласила их к столу. — Беремся за руки.

Они встали вокруг стола, держась за руки.

— Сосредоточьтесь на плоти. — Бабушка Элеонора глубоко вздохнула и начала петь.

— Все, что есть от всего, что было, вернись к своему корню, повинуйся моим словам. Все, что есть из всего, что было, вернись к своему корню, повинуйся моим словам…

Магия струилась из них, сосредоточившись на пахучем ошметке. Тонкая лужица воды растеклась из-под кубика льда, образовав идеальный круг. Гранитная глыба содрогнулась, засверкали маленькие кусочки кварца. Пламя свечи выросло до двух дюймов. Гусеница извивалась.

Плоть в центре отказывалась двигаться.

Через десять минут они повторили попытку.

Ничего.

— Как будто он не с этой земли, — пробормотала Роза.

— Есть и другие вещи, которые мы можем сделать. — Бабушка Элеонора поджала губы.

Они могли это сделать, и они это сделали. Четыре часа спустя Роза едва могла поднять голову. Бабушка Элеонора взяла скалку, посмотрела на кусок плоти… их третий, первые два были поглощены различными заклинаниями… и ударила по нему скалкой.

Роза нахмурилась.

— Зачем это?

— Чтобы мне стало легче.

Зазвонил ее сотовый телефон. Роза подпрыгнула на шесть дюймов в воздух.

— Кто тебе звонит?

— Понятия не имею! — Она открыла крышку телефона. Может быть, это было предложение о работе. — Алло?

— Привет, Роза, — произнес мужской голос на другом конце провода.

— Привет. Подожди минутку. — Она прикрыла трубку рукой и одними губами произнесла «Уильям», обращаясь к бабушке.

— Иди. — Бабушка Элеонора кивнула на заднее крыльцо.

— Я ненадолго, — пообещала Роза.

Она вышла на заднее крыльцо и направилась по траве к старым деревянным качелям, свисавшим с массивной ветки сучковатого дуба. Наступила ночь, темнота была прохладной и приправленной нежным, слегка горьковатым ароматом орхидей, свисающих с вьющихся вокруг дерева виноградных лоз, и слабым ароматом мимозы, исходящим от цветов ночных игл. Окна дома отбрасывали слабый свет на залитую тьмой лужайку.

— Откуда у тебя мой номер? — Она села на качели.

— Мне его дала одна твоя подруга. Та, что с зелеными волосами.

Латойя.

— Откуда ты ее знаешь?

— Я пришел к тебе на работу. Я подумал, что, может быть, смогу пригласить тебя на ужин, а они сказали, что тебя уволили.

Она услышала в его голосе искреннее беспокойство.

— Угу, это так.

— Очень жаль это слышать. Как мальчики это восприняли?

— Они еще не знают.

— Значит, тебе нужна работа? Я мог бы поспрашивать здесь…

Но они, конечно же, не станут ее нанимать. Только не с ее выдающейся бумажкой из Грани. Тем не менее, это было так предусмотрительно с его стороны.

— Это очень мило с твоей стороны, но пока у меня все в порядке.

В голосе Уильяма послышались слабые нотки раздражения.

— Я слышал, что тут замешан какой-то мужчина.

Латойя и ее длинный язык. Теперь вся Грань знала, что ее выгнали из-за мужчины. Не то чтобы ей было наплевать на то, что они думают или говорят о ней.

— Меня уволили не из-за него. Видишь ли, Эмерсон, мой босс и мой отец, они были друзьями. Я даже не знаю, зачем тебе это говорю…

— Наверное, потому, что тебе нужно с кем-то поговорить. Я здесь, и у меня есть время.

Она вздохнула и по привычке оттолкнулась от земли, заставив качели раскачиваться взад-вперед. Цепь тихо запротестовала.

— Что это там скрипит? — спросил он.

Как же он мог слышать это по телефону?

— Я сижу на старых качелях.

— А-а. Так что насчет этого Эмерсона?

— Как я уже сказала, они с моим отцом были друзьями. А потом мой отец ушел. Он вернулся… к приключениям. Эмерсон остался дома, женился, получил работу в семейном бизнесе и попытался вести спокойную жизнь. Однако, я думаю, что он всегда хотел уйти с моим отцом, но у него не хватило смелости, чтобы вырваться на свободу. В последний год жизнь Эмерсона рухнула. В качестве страхового агента он оказался никудышным, и вместо этого отец заставил его работать в «Сверкающей чистоте». От него ушла жена. У него начались проблемы с деньгами, и его бизнес стал потихоньку катиться под откос. Все рушится вокруг него. Я думаю, что каждый раз, когда он видел меня, он вспоминал о моем отце, живущем где-то интересной жизнью. Он бы все равно меня уволил, рано или поздно.

— Похоже, этот Эмерсон полон сюрпризов.

— Он просто несчастный, злой человек. Мне больше не приходится с ним мириться, и я этому рада. Теперь это уже в прошлом.

— Знаешь, ты могла бы рассказать мне об этом другом парне, — мягко сказал Уильям. — Я не боюсь небольшой конкуренции.

Она помедлила с ответом.

— Уильям, Я думала, мы уже обо всем договорились. — Пожалуйста, не заставляй меня снова ранить твои чувства.

Он тихо рассмеялся. Это был странный смех, глубокий и горький.

— Не волнуйся. Я помню. Поскольку ты рассказала мне кое-что личное о себе, я расскажу тебе кое-что личное обо мне. Роза, у меня никогда не было такой семьи, как у тебя. Вот почему ты мне так нравишься. Ты добрая, умная, красивая и заботишься о своих братьях. Никто никогда так обо мне не заботился. Я думаю, что всегда хотел найти кого-то вроде тебя, чтобы остепениться. Чтобы иметь настоящую семью. Не знаю, получится ли у меня это хорошо, но я хотел бы попробовать. Я буду оберегать тебя и детей. Никто никогда не причинит тебе вреда. Извини, но я не могу просто позволить тебе уйти без боя.

Ей стало тяжело дышать. В его голосе звучала искренность, которую невозможно было подделать. Он просто вывалил на нее все это.

— Уильям, — сказала она как можно мягче. — Мне очень жаль, что ты одинок. Но я не думаю, что я… я не думаю, что мы, я и мальчики, подходящая семья для тебя. Я знаю, что ты думаешь обо мне как о Розе, старшей сестре мальчиков, но я сама себе хозяйка. Я хочу быть счастливой, как и все остальные. Когда мужчина присоединится к нашей семье в качестве главы семейства, это будет потому, что я люблю его. Я не думаю, что когда-нибудь влюблюсь в тебя. Между нами нет никакой искры, и ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Она прислушалась к долгому молчанию.

— Ты странная женщина, Роза, — сказал он, наконец. — Большинство женщин наслаждались бы таким вниманием.

— У меня и так достаточно внимания, — пробормотала она.

— От того человека, из-за которого тебя уволили?

Роза вздохнула.

— Он самонадеянный осел, который думает, что я ниже грязи. Если бы я могла от него избавиться, я бы так и сделала.

— Я могу прогнать его ради тебя.

— Нет, я думаю, что будет лучше, если я сама займусь этим. Я…

Она подняла глаза и увидела Деклана, стоящего в двух футах от нее с мечом за спиной.

— Роза? — спросил Уильям. — Алло?

Глаза Деклана сверкнули, как две белые звезды. Он протянул ей руку.

— Дай мне телефон, Роза.

— А это еще кто? — спросил Уильям. Его голос утратил всякую теплоту.

— Позволь мне поговорить с ним. — Деклан потянулся к телефону.

— Мне нужно идти, — сказала она Уильяму. — Поговорим позже. — Она резко захлопнула телефон.

— Черт побери, — прорычал Деклан. — Я же просил тебя дать мне телефон!

Она спрыгнула с качелей.

— И давно ты здесь стоишь?

— Достаточно долго. Это был Уильям?

Она проигнорировала его и направилась к дому.

— Ответь мне, — потребовал он.

— Я не обязана, — сказала она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Ты не имеешь права мне приказывать. — Роза направилась к заднему крыльцу.

— Ты упрямая дурочка, которая понятия не имеет, с кем имеет дело.

— У меня возникла отличная идея. — Она остановилась и посмотрела на него. — Давай внесем полную ясность в этот вопрос. Я тебе не принадлежу. Я не твоя рабыня и не твоя слуга, и мне плевать, какого цвета твоя кровь, сколько лет твоей семье, сколько у тебя денег и власти. Я разрешаю тебе остаться в моем доме, потому что ты платишь мне, а я загнана в угол. Ни на секунду не думай, что я позволю тебе командовать мной и управлять моей жизнью.

Она резко развернулась и вошла в дом. Деклан отстал всего на шаг.

Бабушка сидела за кухонным столом. Ее лицо было очень бледным. Она пристально смотрела на Деклана, словно он был маньяком-убийцей. Роза не винила ее за это. Его глаза были полностью заморожены, а лицо обещало грозу.

— А где мальчики? — спросила Роза, заметив плащ Деклана, висевший на стуле. Выходит, он сначала пришел сюда, а потом выследил ее за задней частью дома.

— Спят, — ответила бабушка старательно нейтральным голосом.

— Тогда не надо их будить. Мы с Декланом пойдем домой. Я вернусь за мальчиками утром.

Деклан снял плащ, повесил его на левую руку, поклонился и нежно взял бабушкину руку, коснувшись губами костяшек ее пальцев.

— Je vous remercie avec tout mon coeur pour votre accueil si chaleureux et de votre gentillesse. Bonne nuit, Madame Éléonore.

— Je vous en prie. Au revoir.¹⁰ — В голосе бабушки слышалось напряжение.

Роза ощетинилась. Ее знание французского было минимальным, но она уловила «благодарю» и «ваша доброта». Деклан подошел к наружной двери и распахнул ее перед ней.

— Роза, ты можешь остаться здесь, — быстро сказала бабушка.

— Со мной все будет в порядке. — Роза выдавила из себя улыбку и вышла из дома.

Она подождала, пока они уберутся с лужайки и пойдут по дорожке к ее дому, а потом резко повернулась к нему.

— И что же ты ей сказал?

— Я сказал: «От всего сердца благодарю вас за ваш теплый прием и вашу доброту. Спокойной ночи, мадам Элеонора».

— Что ты делал в доме моей бабушки?

Он ответил поникшим голосом.

— Искал тебя. Тебя долго не было дома. Я подумал, что ты можешь быть в опасности, и выследил тебя. Это было совсем не трудно… твоя тачка оставила очень четкие следы.

Она сердито посмотрела на него.

— Ты напугал мою бабушку.

— Я был образцом вежливости.

— Ага, именно поэтому она сидит на кухне с выражением оленя, выхваченного светом фар, на лице. Не приходи туда. Когда-либо. Моя бабушка не имеет ко всему этому никакого отношения.

Он приблизился к ней.

— А теперь послушай меня. Здесь происходят вещи, с которыми ты не в состоянии справиться, и нравится тебе это или нет, но я решил защитить тебя от них. Если это означает, что я должен войти в дом твоей бабушки или последовать за тобой в Сломанный мир, то тебе просто придется смириться с этим, потому что даже если вы все вместе соберете всю свою магию, ты не сможешь остановить меня.

Магия закрутилась внутри нее, подстегиваемая ее гневом. Ночь приобрела бледное мерцание, и она поняла, что ее вспышка попала в глаза, заставив их светиться.

— Я бы не была так уверена, — выдавила она из себя.

Его брови недоверчиво сошлись на переносице, а затем его собственные глаза вспыхнули белым огнем. Они сердито посмотрели друг на друга.

— Хватит тянуть время, Роза. Ты потеряла работу. Теперь у тебя достаточно свободного времени. Завтра ты обещала первое испытание. Так вот, я жду.

— Ты получишь свое испытание.

— Я с нетерпением жду этого момента.

— Прекрасно.

— Прекрасно.

Всю дорогу домой они больше не разговаривали.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ДЖЕК неторопливо вошел в дом, следуя за Розой и Джорджи. Роза направилась на кухню, Джорджи — в их комнату, а Джек немного побродил по гостиной, решая, что делать дальше. Если он снова выйдет на улицу, ему придется оставаться внутри линии охранных камней. Он мог бы пойти на кухню и стащить что-нибудь поесть…

Джек прошел мимо двери в комнату Деклана и замер. Голубая кровь сидел на кровати. Перед ним на грубом холсте лежали ножи. Много-много острых ножей. Солнце просачивалось в комнату через окно, и свет играл на гладкой поверхности лезвий.

Деклан взял нож и накрыл его мягкой тканью. В воздухе витал пряный аромат гвоздики.

Джеку нравилось, как пахнет Деклан. Как пряность для тыквенного пирога, смешанная с кожей и потом. Это был совсем не девчачий запах.

Деклан поднял руку и жестом пригласил его войти. Джек прокрался внутрь, не издавая ни звука, и остановился у кровати. Он ничего не сказал, просто смотрел, как ткань скользит вверх и вниз по лезвиям с очень мягким звуком: вуф, вуф, вуф…

— Тебе нравится в школе? — спросил Деклан.

— Не-а.

— Почему нет?

— Они заставляют нас долго сидеть неподвижно.

— Для тебя это трудно?

Джек пожал плечами.

— Роза говорит, что если я хочу стать хорошим хищником, то должен научиться быть терпеливым и делать это. Она говорит, что терпеливые хищники не голодают так сильно.

— А ты хочешь быть хорошим хищником?

Джек кивнул.

Деклан взял еще одну тряпку, намазал ее маслом и бросил ему. Прежде чем Деклан успел передумать, Джек быстро выхватил тряпку из воздуха. Он посмотрел на клинки и перевел взгляд на Деклана. Голубая кровь кивнул.

Рука Джека зависла над большим сверкающим кинжалом. Нет, слишком большой. Большой — значит медленный. Он был маленьким котом, и он был силен для своего размера. Были существа намного больше и сильнее, но лишь немногие из них были быстрее.

— Нож с острым концом, — сказал Деклан, когда Джек провел рукой по узкому лезвию с загнутым вверх задним краем. — Изгиб делает лезвие длиннее. Он легкий и быстрый. Хорошо для того, чтобы рубить.

Джек прикоснулся к ножу справа, задний край которого был изогнут вогнутой дугой и был острым, как бритва.

— Зажим ятагана. Задний край загибается вниз. Некоторые люди оставляют задний край фальшивым, поэтому он тупой. Мне же нравится мой острый. Это очень быстрый нож. Хорошо подходит для тесноты и быстрого нанесения ударов.

Джек растерянно смотрел на них. Резать, как когтями, или прокалывать, как зубами? Наконец он поднял ятаган и осторожно провел тканью по лезвию. Его зубы причиняли больше вреда, чем когти. Джек провел тряпкой по лезвию. Вуф. Он снова улыбнулся.

— Ты знаешь, что такое анемия? — спросил Деклан.

Джек покачал головой.

— Это своего рода болезнь, которая случается, когда организму не хватает крови или железа. Люди, у которых это есть, быстро устают. Обычно они бледные и слабые. Ты когда-нибудь слышал, чтобы Роза упоминала об этом, когда говорила о Джорджи?

— У Джорджи нет анемии, — сказал Джек. — С ним все было бы в порядке, если бы не дедушка. Дедушка и все животные делают его больным.

— Дедушка? — Деклан удивленно поднял брови.

— Мы держим его в сарае на заднем дворе, — услужливо подсказал Джек. — Таким образом, он не ест собачьи мозги.

Деклан бросил на него странный взгляд.

— Очаровательный обычай Грани — держать престарелых родственников взаперти.

— Из-за дедушки Джорджи не может так хорошо драться. Я защищаю его в школе, но он перейдет в среднюю школу, когда ему исполнится двенадцать, а мне еще будет рано.

Деклан бросил на него еще один странный взгляд.

— А домашние задания сложные?

Джек отрицательно покачал головой.

— Скучные. Мы переписываем слова. Надо запомнить, как они пишутся, и притвориться, чтобы читать их по слогам. А мне это и не нужно. Я уже умею читать. Меня Роза научила.

— А что насчет математики? — спросил Деклан.

Джек пожал плечами.

— Я могу сложить все вместе. Я уже знаю, сколько углов в треугольнике. Поэтому он и называется три угла. Я же не тупой. — Он слишком долго держал нож, но все же заставил себя опустить его и посмотрел на нож с острым концом. Деклан кивнул.

Джек взял нож в свои пальцы. Ему нравилось, как он ощущается, легко и уютно.

— Обед просто ужасен, — сказал он. — Они дают тебе рыбные палочки, которые на вкус как картон. Джорджи говорит, что они сделаны из таинственного мяса. Никто их не ест.

— Ты когда-нибудь ел картон?

Джек кивнул.

— Я его жевал.

— Зачем?

— Я хотел узнать, какой он на вкус и можно ли его есть.

Джек неохотно опустил нож.

— А в какое животное ты превращаешься? — спросил Деклан.

Джек сузил глаза, превратив их в хитрые щелочки.

— Я не должен тебе говорить.

— Почему нет?

— Потому что Роза велела мне ни с кем об этом не говорить. — Деклан наклонился вперед и пристально посмотрел на него. Джек напрягся. Если бы Деклан был перевертышем, он был бы волком, решил Джек. Большим белым волком. Очень умным и с большими зубами.

— Ты всегда делаешь то, что говорит Роза?

Оооо. Это был вопрос с подвохом. Если бы он ответил утвердительно, Деклан подумал бы, что он маменькин сынок. Если бы он ответил, что нет, ему пришлось бы сказать ему, что он кот. Джек задумался над ответом.

— Нет. Но я всегда знаю, что должен.

— Вижу, — ответил Деклан.

Джек решил, что все-таки должен объяснить, хотя бы для того, чтобы не было никаких сомнений, что он не маменькин сынок.

— Моя мама умерла. Мой отец ушел на поиски сокровищ. Я его совсем не помню. Я думаю, он был хорошим отцом, но, возможно, не таким уж умным, потому что, когда бабушка говорит о нем, она иногда называет его «этот глупый мужчина». Она может так говорить, потому что он ее сын, так что я не сержусь.

— Ага, — сказал Деклан.

— Значит, пока мой отец не вернется, я буду детенышем Розы. Поэтому я должен делать то, что она говорит.

— Логично, — сказал Деклан.

— Тебе нравится Роза? — спросил Джек.

— Да.

— Почему?

— Потому что она умная, добрая и красивая. Она мне противостоит, а это очень трудно сделать.

Джек кивнул. Это имело смысл. Деклану было трудно противостоять. Он был высоким и крупным, и у него был меч.

— Роза такая колючая.

— Она, безусловно, такова.

— Но к тому же милая, — сказал Джек. — Она заботится обо мне и Джорджи. И если ты попросишь ее по-настоящему хорошо, она приготовит тебе пирог, даже если устанет после работы.

— И она очень забавная, — доверительно добавил Деклан. — Но я был бы тебе очень признателен, если бы ты ей этого не говорил. Если она узнает, что я считаю ее забавной, то, возможно, не примет меня всерьез. Женщины они такие.

Джек кивнул. Он умел хранить мужские тайны, и это было не то, что Роза должна была знать.

— Если ты выиграешь, то заберешь Розу.

— Такое соглашение.

— А мы можем пойти?

— Да.

— Завтрак! — позвала Роза.

Джек направился к двери и обернулся. Его глаза вспыхнули янтарным огнем.

— Я не буду тебе помогать победить, — сказал он.

Деклан усмехнулся

— Я не стал бы идти обходными путями.

РОЗА присела рядом с ним на корточки. Джек хотел бы быть выше. Ему не нравилось, когда люди наклонялись к нему, чтобы поговорить, но он знал, что Роза делала это, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Сосредоточься, Джек.

Он кивнул.

— Ты не гоняешься за птицами-пиявочниками. Ты не останавливаешься, чтобы поймать кролика. Ты бежишь так быстро, как только можешь, а когда устанешь, прячешься как можно лучше. Ты меня понял?

Он снова кивнул.

— Повтори.

— Бежать и прятаться. Никаких птиц-пиявочниц.

Роза закусила губу.

— Это очень важно. Я знаю, что Деклан спас тебя, и он добр к тебе, но он не будет добр ко мне, если мне придется уйти с ним.

— Он сказал, что мы тоже можем пойти.

Роза остановилась.

— Куда?

— С ним и с тобой.

Роза обняла его.

— Джек, конечно, он так и сказал. Он скажет все, что угодно, лишь бы вы оба были на его стороне. Ты не можешь ему доверять.

Джек извивался, пока она не отпустила его.

Роза вздохнула и взялась за его браслет.

— Ну что, готов?

Он кивнул.

— Беги и прячься.

— Беги и прячься, — повторил он.

Роза сняла с его запястья браслет. Комната закачалась. Пол прогнулся и ударил его по лицу.

РОЗА вышла на крыльцо. Деклан ждал ее во дворе, на его красивом лице застыла безмятежность.

— Ты хотел получить испытание.

Деклан кивнул.

— Я просто трепещу от предвкушения.

Правильно. Трепещи. Роза придержала сетчатую дверь открытой и выпустила Джека на крыльцо. Он мягко ступал на непропорционально больших круглых лапах и моргал от солнца огромными янтарными глазами. Густой мех, испещренный рыжими пятнами вперемешку с темно-коричневого цвета, сливался с окружающим их лесом, и окутывал его плотной шерстью. Джек сморщил мордочку и тряхнул белыми усами. Длинные шоколадные кисточки на кончиках его больших ушей задрожали.

Он выглядел очаровательно, как пухлый, толстый котенок на длинных ногах, немного больше, чем большая домашняя кошка, но она знала, что эти большие, мягкие лапы скрывают острые, как бритва, когти. Даже в восемь лет Джек был смертельно опасен. В безденежные времена, когда у них не было мяса, он выходил на охоту и чаще всего возвращался с индейкой или зайцем, иногда, правда, слегка пожеванным. Джек знал лес как свои пять пальцев. А когда он не хотел, чтобы его нашли, даже опытный охотник не мог обнаружить его укрытие. Ей приходилось прибегнуть к магии, чтобы найти его.

— Вот твое первое испытание. — Роза улыбнулась. Она присела на корточки и погладила Джека по голове. Он потерся о ее колено. Она прошептала:

— Уходи!

Под мехом напряглись стальные мускулы. Джек спрыгнул с крыльца и полетел по воздуху, словно у него были крылья. Он приземлился на траву и рванул вперед, только пятки засверкали. Мгновение… и он исчез среди деревьев.

Деклан посмотрел ему вслед.

— А кто он такой?

— Эджер-рысь. — Роза выпрямилась. — У тебя есть время до утра, чтобы поймать его. Если он вернется сюда самостоятельно к рассвету, ты проиграешь.

Деклан кивнул, поднял мешок, лежавший у его ног, и направился в лес.

БЕГИ и прячься

Беги.

Беги.

Беги.

След зайца. Вкусный. Нужно продолжать бежать.

Джек перепрыгнул через бревно и продолжал лететь, пролетая над лесной подстилкой. Жар распространился по его мускулам. Запахи леса омывали его мордочку. Он продолжал двигаться все быстрее и быстрее, перепрыгивая с одного покрытого мхом ствола на другой. Над ним, где-то высоко над кронами деревьев с гортанными криками кружили птицы-пиявочницы.

Беги и прячься. Никаких птиц-пиявочниц.

Он метался туда-сюда, на всякий случай, путая след и запах, прыгал и бежал все глубже и глубже в лес, пока, наконец, не устал и не вскарабкался по стволу огромной сосны в плотное одеяло хвои и не лег на ветку, тяжело дыша.

Птички щебечут, маленькие толстенькие птички. Вкусные.

Из дупла в дереве высунулась белка.

Джек долго лежал неподвижно. Достаточно долго, чтобы ему захотелось спать. Он зевнул, закрыл глаза и погрузился в теплый, счастливый сон.

Долгий извивающийся звук эхом разнесся по лесу, заставив его проснуться. Это не было похоже ни на один шум, который он когда-либо слышал. Как долгий вопль. Он навострил уши и приподнялся на полусогнутых ногах.

Это была ловушка.

Он снова лег.

Это была ловушка, потому что Деклан был очень умен.

Что же это за звук? А что, если это не Деклан? Джек снова поднялся и снова лег. Беги и прячься. Он побежал и спрятался.

Он ждал, что звук раздастся снова. Он все ждал и ждал, но лес был полон маленьких звериных звуков и никаких воплей.

Можно же взглянуть одним глазком. Он будет очень, очень осторожен. Очень осторожно.

Джек полз вверх по ветвям дерева, все выше и выше, впиваясь когтями в ароматную кору, пока не достиг вершины сосны, возвышающейся над листвой. Солнце сияло высоко над головой… он проспал уже несколько часов.

Вдалеке среди зелени сверкала крохотная звездочка.

Джек удивленно присел.

Звездочка подмигнула ему — маленькая блестящая точечка. О, как же ему хотелось на нее посмотреть! Сначала звук, потом звездочка. Любопытно.

Точечка света, сверкая, дрожала и раскачивалась взад-вперед.

Ему надо было посмотреть на нее вблизи. Просто чтобы узнать, что она такое. Он будет осторожен. Никто ничего не узнает.

Джек соскользнул вниз и стал пробираться сквозь ветви деревьев.

Он, на мягких лапах, двигался бесшумно и осторожно, как тень, не оставляя никаких следов, не торопясь. Вверх и вниз по ветвям, сквозь путаницу диких белых ягод, через море густых перистых папоротников, вверх по мшистому упавшему дереву, вперед и вперед, пока он не достиг края поляны и не растворился в темноте между ветвями.

На поляне стояло длинное тощее деревце, согнутое почти до самой земли, удерживаемое веревкой. Веревка была привязана к деревяшке, и эта деревяшка была воткнута в палку, вбитую в землю. Пружинная ловушка. Джек уже видел такие раньше. Этот кусок дерева был спусковым крючком. К спусковому крючку веревкой должна быть прикреплена приманка. Джек крался в тени, обходя ловушку кругом. И действительно, к спусковому крючку была прикреплена натянутая веревка, а на ее конце висела звездочка. Джек лег и прищурился от яркого света. Не звездочка, а нож, опасный, острый, красивый нож, который он начищал в комнате Деклана.

Ооооооооооох.

Джек забыл, что нужно дышать.

Нож вращался на веревке, сверкая на солнце. Острый. Блестящий.

Ему нужен этот нож.

Джек лежал неподвижно, прислушиваясь и выжидая. Следы запаха Деклана висели над поляной, но голубая кровь давно ушел.

В тот момент, когда он коснется ножа, веревка дернет спусковой крючок, и молодое деревце выпрямится, потянув скрытую петлю. Петля поймает его и подвесит в воздухе.

Джек судорожно сглотнул. Все нужно было делать очень осторожно.

— РАЗВЕ ты не должен искать моего брата вместо того, чтобы сидеть здесь и обедать? — Роза передала картошку Деклану.

— Ты же хочешь, чтобы я провалился, помнишь? — Деклан стащил с тарелки еще две котлетки для бургера по местному рецепту. Похоже, они ему действительно понравились. В них не было ничего особенного. Она приправила говяжий фарш чесноком, солью, перцем и щепоткой болотных специй, добавила столько же вареного риса, сформовала из него продолговатые котлетки, которые обваляла в панировочных сухарях и поджарила. Рис разбавлял мясо, но вкусом не выделялся.

Деклан ел как слон. Если ему удастся поймать Джека, в чем она сильно сомневалась, Роза поклялась пойти к Максу Тейлору и обменять два дублона, которые теперь у нее были, на деньги. Ей понадобится больше продуктов, чтобы прокормить его.

Видеть его на своей кухне было все равно, что пытаться подать обед смертоносному тигру. Деклан был слишком велик, его плечи слишком широки, а глаза слишком хищны. Лицо его было непроницаемо. Ей очень хотелось заглянуть ему в голову и выяснить, что же там на самом деле происходит.

Он поймал ее взгляд и одарил прямым взглядом. Его пристальный взгляд задержался на ее лице.

С другой стороны, наверное, ей лучше не знать, о чем он думает.

Деклан отрезал кусочек котлеты, положил его в рот и принялся жевать с выражением полного счастья на лице.

— Моей жене никогда не придется готовить, — сказал он.

— Почему? — спросил Джорджи, подражая хирургической точности Деклана с его собственным ножом и вилкой.

— Потому что я нанял повара. Но я хочу, Роза, чтобы ты пообещала мне… — Он положил в рот еще один кусок котлеты и замолчал.

— Тебе следует разрезать свою еду на достаточно маленькие кусочки, чтобы тебе не пришлось глотать, прежде чем ты сможешь ответить, — сказала она. Вот тебе, мистер Манеры.

— Я не был занят жеванием. Я наслаждалась вкусом. Это может удивить тебя, но когда я нахожу что-то вкусное, я не тороплюсь и наслаждаюсь этим.

Он поймал ее взгляд на случай, если она пропустила намек.

— Ты не договорил, — сухо ответила она.

Он прожевал еще кусочек.

— Обещай мне, что когда мы поженимся, ты будешь время от времени готовить вот это. Как особое лакомство.

— Ты просто невыносим, — сказала она ему и невольно придвинула к нему тарелку с котлетами.

Джорджи ткнул вилкой свою котлету и наклонился к Деклану.

— Ее жареная курица еще лучше, — сказал он.

— Джорджи! — Она в смятении пристально посмотрела на него. — На чьей ты стороне? Ты не должен говорить ему, что моя жареная курица хороша.

Джорджи растерянно заморгал.

— А что я должен был сказать?

— Ты должен был сказать ему, что я ужасно готовлю, чтобы он ушел и оставил нас в покое.

Деклан издал странный звук, похожий на сдавленный кашель.

Джорджи взглянул на Деклана.

— Он никогда мне не поверит. Ему нравятся твои котлеты.

— Тебе придется убедить его. Будь очарователен. Используй свои эджеровские уловки.

Джорджи задумчиво нахмурил брови и посмотрел на Деклана.

— Не ешь ее жареного цыпленка. Он очень вкусный, но она подсыпает в него крысиный яд.

Непроницаемая маска на лице Деклана разлетелась вдребезги. Он наклонился вперед и рассмеялся.

НОЖ. Нож, нож, нож.

Джек полз по траве, как пушистая гусеница. Он трижды обошел поляну, изучая приманку со всех сторон, пока, наконец, не определил размер петли. Он лежал в засаде в траве, готовый схватить его, как только коснется ножа.

Но петля была длинной и узкой. Он мог бы перепрыгнуть через нее. Он знал, что может это сделать.

Джек весь подсобрался, напряженный и готовый к бою от кончиков белых усов до кончика короткого хвоста. Прыгай, хватай нож и захлопни ловушку.

Конечно, ловушка поймала бы любого другого зверя, но Джек не был тупым зверем. Он был очень умен.

Джек сорвался в полет. Он пролетел над петлей, воздух проносился мимо него, все вокруг было кристально чистым и медленным. Перед ним маячила рукоять ножа. Он схватил ее зубами, ощущая во рту ее обработанную деревянную ручку, как мед, и полетел дальше, свободный и спокойно. Молодое деревце резко выпрямилось. Петля просвистела мимо него. В безопасности!

Снизу на него набросилась зеленая сеть. Он попытался уклониться в полете, но та поймала его и крепко зажала. Он забрался в ее мягкие складки, царапая ее когтями. Нож выскользнул у него изо рта и упал сквозь сетку на землю. У Джека вырвалось отчаянное мяуканье. Он пару раз подпрыгнул в узле сетки, подвешенный высоко над землей, как котенок в мешке, и после сеть затихла.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ТИХИЙ шелест листьев заставил Джека открыть глаза. Он обнажил когти и зашипел.

Деклан вышел из подлеска. Он двигался тихо, и теперь его глаза были другими: сосредоточенными и темными. Глазами охотника. Джек напрягся.

Голубая кровь приблизился к сетке и остановился, глядя вверх.

— Ты не ранен?

Джек шипел и фыркал, издавая рычащие звуки борьбы.

— Я буду считать, что это значит «нет». — Деклан наклонился, поднял нож, вытер рукоять о рукав и сел на замшелое бревно.

— Есть большая разница между ножом и мечом.

Он вытащил из ножен маленький меч, висевший у него на поясе. Послеполуденное солнце поймало его, превратив лезвие в красивый длинный коготь, сверкающий от отраженного света.

— Мечи длинные и громоздкие. Они созданы для того, чтобы убивать противника в бою на расстоянии. — Он посмотрел на Джека своими страшными зелеными глазами. — Мечи не для тебя.

Он вложил меч в ножны и поднял нож.

— Ножи очень быстрые. Эффективные. Тихие. Нет такой вещи, как бой на ножах. Когда мастер ножа вытаскивает свой клинок, он не хочет отбиваться от противника. Он хочет его убить.

Деклан спрыгнул с бревна и ударил по пустому воздуху так быстро, что превратился в размытое пятно.

— Разбойники носят ножи.

Нож резал и колол невидимых противников в мерцающем танце стали. Джек завороженно наблюдал за происходящим. Так быстро.

— Ворье. Шпионы. Убийцы. Они носят с собой ножи.

Деклан подбросил лезвие в воздух, поймал его за кончик и перевернул нож так, что рукоятка оказалась у него в ладони.

— Мастер ножа, вооруженный таким клинком, может пройти через комнату, полную солдат. Я видел, как это происходит.

Джек так сильно хотел заполучить нож, что даже хвост у него чесался.

Деклан внимательно осмотрел клинок.

— Такой боевой нож нельзя украсть. Но ты можешь его заслужить.

Джек навострил уши.

— Если ты докажешь мне, что можешь быть быстрым, эффективным и тихим. — Деклан снова сел на бревно. — В двух милях к северу отсюда есть след зверей, которые гнались за тобой. Они быстро бегают по земле и могут карабкаться, но на деревьях они медлительны. Лесная кошка может легко обогнать их в ветвях. Если бы такая кошка выследила их, и тихо и осторожно нашла бы их логово…

Джек зарычал и сплюнул. Он будет сражаться с ними, он будет…

— Никаких сражений, — сказал Деклан. — Юркий, незаметный и бесшумный. Как нож, скользящий в человека в темноте. Выследи зверей. Найди их логово. Не показывайся никому на глаза. Если ты сделаешь это и покажешь мне, где их они логово, то заработаешь нож.

Он снова улыбнулся.

— Но это приключение на завтра. Прямо сейчас мы должны решить, что с тобой делать. Я поймал тебя справедливо и честно. Ты пойдешь спокойно, как мудрый и терпеливый хищник, или мне придется нести тебя в сети, как дикого зверя?

РОЗА сидела на чердаке, держа на коленях раскрытую огромную пыльную «Энциклопедию Зачарованного мира». Книга была в два фута высотой, около фута толщиной и чертовски тяжелой, так что ее бедра потели и немели в джинсах.

Она прошлась по бестиарию, но не нашла ничего, что имело бы отношение к гончим. Она так рассчитывала на эту энциклопедию.

Она перевернула большую страницу и немного сменила позу. Ее задница тоже начала неметь.

Адрианглия, формальные формы обращения. Она пробежалась взглядом по титулам… Граф. Граф «Доменное имя». Лорд «Имя». — Она зевнула и перевернула страницу.

Граф — производное от северного ярла — эквивалента графа в Галльской империи. Земельный дворянин выше виконта, но ниже маркиза.

Каково же было его имя… Граф Кальмарин? Кармаер? Камарин. Да, точно оно. Она перевернула страницы в указателе и нашла «граф Камарин».

Граф Камарин: благородное правящее графство Камарин. Традиционные владения герцога Южных провинций. Наиболее часто используется в качестве учтивого титула.

«Учтивого титула». Она не совсем поняла, что это значит, но суть уловила. Несмотря на все его о-ля-ля манеры, Деклан даже не был настоящим графом. Роза фыркнула.

— Роза! — Высокий голос Джорджи прервал ее размышления.

— Иду! — Она сбросила книгу с колен и спустилась по лестнице, отряхивая джинсы. — Джорджи, ты вышел на улицу? — Она решительно вышла на крыльцо. — Разве я не говорила тебе оставаться внутри?

Деклан стоял во дворе. На его руках свернулся калачиком Джек. Его глаза были закрыты. Он тихо зарычал во сне и принялся разминать когтями руку Деклана. Деклан даже не поморщился.

— По-моему, он вымотался. Куда его отнести?

Мир перевернулся с ног на голову. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, и когда она заговорила, ее голос был почти нормальным.

— Я возьму его.

Деклан осторожно передал Джека ей на руки.

— Я уверен, что это заденет его чувства, но он в таком виде очень красивый.

— Ты бы видел его, когда он был совсем маленьким, — сказала Роза сквозь шок. — Ничего, кроме пуха и кисточек ушей. Его фотокарточки можно было отсылать в National Geographic.

Она отнесла Джека в дом и осторожно уложила в постель.

Через час она подала ужин. Джек его проспал. Потом Джорджи свернулся калачиком, чтобы еще раз перечитать «Инуяшу», а Роза заварила чай и вышла на крыльцо. Ее одиночество длилось недолго.

Деклан сел рядом с ней на ступеньки.

— Разочарована?

В его голосе не было насмешки, и она пожала плечами.

— Да. Как ты это сделал?

— Я поставил четыре ловушки и в самой очевидной сделал приманку из ножа, на который он пускал слюни в моей комнате.

А чего она ожидала? В конце концов, Джеку было всего восемь лет. Это было огромным бременем для него. Ей вообще не следовало этого делать. Когда она представляла себе Деклана, выслеживающего Джека в лесу, мысль о том, что он расставляет ловушки и приманки, никогда не приходила ей в голову.

— Мальчики и ножи, — пробормотала Роза. — Непреодолимое влечение.

— Мы никогда из этого не вырастем.

Он уж точно, учитывая, сколько мечей и ножей он таскал с собой. Вся папина комната была полна клинков.

В мягком свете угасающего дня черты лица Деклана приобрели новый оттенок. Его глаза смотрели вдаль. Казалось, он борется со своими мыслями. Резкая линия его рта расслабилась. Его взгляд утратил свою агрессивность. Сидя вот так, он казался почти доступным. Желание прикоснуться к нему вернулось. Это естественно, сказала она себе. Он был так красив, а у нее не было никакой личной жизни. Но только потому, что она чувствовала иррациональное желание поцеловать его, это не означало, что она должна была довести дело до конца.

В последний раз, когда он позволил своей голубокровной персоне ускользнуть, он был благоразумен. Может быть, если она расскажет ему немного больше о них, он поймет и оставит их в покое.

— Похоже, Джек тебе нравится, — осторожно сказала она, прощупывая почву.

— Он старался изо всех сил, — сказал он. — Скажи мне, почему он не изменил форму, когда гончие преследовали его на лужайке? Инстинкт самосохранения должен был заставить его стать рысью перед лицом опасности.

Роза посмотрела в свою чашку.

— Это может быть по-другому в Зачарованном, но когда перевертыши оборачиваются в Грани, это сравнимо с припадком. Они падают и бьются в конвульсиях. Это страшно, и это может длиться до минуты. Если бы он изменил свою форму, существа разорвали бы его на части прежде, чем он успел бы преобразиться. Нам потребовалось много времени, чтобы научить его не превращаться в кота каждый раз, когда он пугался. Ты видел браслет, который он носит?

— Да.

— Я научила его, что пока браслет остается на нем, он не должен менять форму. На самом деле это не магия или что-то в этом роде. Просто обусловленность.

— Должно быть, это заняло много времени. — В его голосе скользнуло уважение.

— Да.

Деклан колебался, что-то обдумывая. Что-то явно грызло его.

— В Зачарованном мире детей-перевертышей изолируют и отправляют в специальные школы, пока они не станут взрослыми, — наконец сказал он.

Она взглянула на него.

— Вы изгоняете детей?

Деклан поморщился.

— Это не совсем так. Есть специализированные тренеры, которые следят за их обучением… — Он замолчал. — Да, — добавил он с некоторой долей смирения. — Мы изгоняем детей-перевертышей. По общему мнению, так будет лучше для них.

— Я понимаю, почему люди могут так думать.

Его густые брови поползли вверх.

— Я не ожидал, что ты с этим согласишься.

— Некоторые перевертыши рождаются людьми. Джек родился котенком. Мы знали, что что-то было не так, когда он был в утробе матери, потому что мама чувствовала когти, и когда бабушка делала свои заклинания, все тесты продолжали указывать на лес. Мы не могли отвезти маму в больницу, потому что мои родители боялись, что Джек умрет без магии, и моему папе пришлось дать огромную взятку акушерке из Сломанного, чтобы мы могли сделать ему соответствующие документы. Когда Джек родился, он не стал кормиться грудью. Мама сцеживала грудное молоко, и нам приходилось кормить его из бутылочки. Ему потребовалось три дня, чтобы превратиться в человека, а когда он, наконец, это сделал, то почти месяц оставался слепым. Он выглядел странно, будучи малышом. Я думала, что он обезображенный.

Она допила остатки чая.

— Даже сейчас, с Джеком, это так… так тяжело. У него бывают моменты, когда он перестает понимать, что ему говорят. Он слышит слова и знает, что они означают, но они просто не доходят до него. Он не всегда понимает, почему люди так реагируют, и почему они так действуют. И он дерется как сумасшедший. Старшие дети боятся его до смерти. Каждый раз, когда звонит мой телефон и это школа, я начинаю паниковать, потому что всегда думаю, что он, должно быть, причинил кому-то боль. Так что да, я понимаю, что некоторые люди могут считать это слишком. С обычными человеческими детьми не всегда легко справиться. Пойми меня правильно, я никогда не отдам Джека. Никогда. Им придется вырвать его из моих мертвых пальцев. Но я всегда задаюсь вопросом: а что, если я делаю что-то не так?

— Он один из самых социализированных перевертышей, которых я когда-либо видел, — сказал Деклан. — Он ходит в обычную школу. Он играет. Он умен, с ним можно спорить, и он проявляет сочувствие к другим людям. Он говорил о защите Джорджа. Я не думаю, что ты понимаешь, насколько это замечательно.

Она взглянула на него.

— Он всего лишь маленький мальчик, Деклан. Ты говоришь так, будто он не человек.

Лицо Деклана выглядело затравленным.

— У меня есть друг, — сказал он. — Мы вместе были солдатами.

Он был не только голубой кровью, но и солдатом. Офицером, без сомнения. Неудивительно, что он думал, что приказывать людям было единственным способом общения.

— Как долго ты служил в армии?

— Десять лет, — ответил Деклан.

— Это довольно долго.

— Я думал, что служба лучше подходит мне, чем быть пэром, — сказал он.

— Почему? — удивилась она.

— Я ни за кого не отвечал, кроме самого себя, — сказал он. — Это было так просто.

Значит, не офицером.

— А ты был счастлив?

— Я был доволен, — сказал Деклан. — Я успешно убивал, и меня хвалили и вознаграждали за то, что я хорошо это делал. В то время мне казалось, что это самое подходящее место для меня.

— А я-то думала, что ты помешан на балах, этикете и распутстве, — поддразнила она его.

Взгляд, который она получила в ответ, был смертельно серьезен.

— У тебя странный взгляд на жизнь пэра. В основном это работа. Много-много работы и много ответственности. В то время в моей жизни я этого не хотел. Я все еще не хочу, но теперь у меня нет выбора.

Его голос был горьким и глухим. Роза отвела взгляд, не зная, как дальше продолжать.

— Расскажи мне о своем друге.

— Он перевертыш, — сказал Деклан. — Хищник, как Джек. В нашем обществе есть несколько путей, по которым может пойти перевертыш, особенно если он не родился в семье со средствами. Мой друг родился бедным. Он был брошен матерью при рождении и отдан в Цитадель, главную военную школу Адрианглии. Перевертышей, рожденных в богатых семьях, учат определенным образом, чтобы однажды они могли вернуться в общество.

— А твоего друга нет? — догадалась она.

Деклан покачал головой.

— Он был подопечным королевства, а королевство никогда не подразумевало того, чтобы он жил с другими людьми. Они превратили его в убийцу. Он был воспитан так, чтобы не иметь никаких эмоций, только строгий контроль и строгое наказание, если он потерпит неудачу. Он рассказал мне, что вырос в голой комнате размером двенадцать на десять футов, которую делил с другим мальчиком. Ему не разрешалось иметь никаких личных вещей, кроме одежды, зубной щетки, расчески и полотенца.

— Это ужасно, — сказала она. — Вы не можете вот так запирать детей. Любого ребенка. Джек должен уметь бегать по лесу, играть. Без этого он бы…

— Сошел с ума, — закончил Деклан. — Или он бы научился выживать и нес бы в себе много ненависти.

— Как же твой друг мог после этого стать солдатом? Он должен был быть… — она искала подходящее слово и не могла найти его, — не в порядке.

— Он отлично вписался, — сказал Деклан. — Мы служили в Красном Легионе. Мы делали все необходимое, о чем люди не хотят знать.

— Секретные операции? — спросила она. Кто бы знал, что Латойя оказалась права — он был одним из тех пожирателей насекомых, выживавших в дикой природе, убивавший террористов-убийц сосновой шишкой и жевательной резинкой.

— Секретные… ну звучит примерно так. Мы шли туда, куда никто другой не мог добраться, и с успехом убивали все, что находили там. Мы не были связаны договорами или конвенциями. В таком типе подразделений мало что можно сказать наверняка. Ты полагаешься на себя и, если тебе повезет, то на мужчину или женщину рядом с тобой. Я присматривал за своим другом, а он за мной. Он несколько раз спасал мне жизнь, и я отплатил ему тем же. Никто из нас не считал, кто кому что должен. Я бы умер за него, если бы понадобилось.

— Почему?

— Потому что он сделал бы то же самое для меня, — ответил Деклан.

— А с кем ты сражался?

Деклан пожал плечами.

— С Галльским королевством. С Испанской империей. С «СВЛ».

— Что такое «СВЛ»?

Деклан провел рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от воспоминаний.

— Это религиозная секта. «Силы Великого Люцифера». Их главная директива — установить господство над всем миром, и они делают это довольно ужасными способами. Адрианглия полна беженцев, как из прошлых конфликтов, так и из текущих. Некоторые из них совершают чудовищные преступления и требуют принятия чрезвычайных мер для их нейтрализации. Во время одной из таких операций все пошло не так, и мой друг совершил ошибку, ведя себя как человек.

— Что произошло?

— Там была плотина. Небольшая банда преступников захватила ее и удерживала ее работников ради выкупа. Они прикрепили какое-то устройство к опорам плотины и угрожали устроить взрыв и затопить город под ней. Плотина была очень старой, практически лабиринтом, и все, кто знал ее расположение, находились внутри, будучи заложниками. Мой друг пошел туда, потому что он был перевертышем. Он мог положиться на свое обоняние, и наше командование рассчитывало, что его инстинкты возобладают, если ему придется сделать морально трудный выбор. Ему сказали, что если ситуация поставит жизнь заложников под угрозу безопасности плотины, то он должен будет уделить больше внимания сохранению целости плотины. Если плотина прорвется, то потенциальных жертв будет намного больше, чем гибель шести человек, оказавшихся в ловушке внутри.

— Он нашел заложников, но преступники поссорились, и один из них подорвал заряды. У моего друга был выбор: он мог продолжать выполнять приказ или спасти заложников. У него было то, что он называл приступом человечности, и он спас заложников. Плотина прорвалась, затопив город. Наводнение не привело к гибели людей, но финансовый ущерб был ошеломляющим. Его отдали под трибунал.

— Почему? За спасение людей?

— За неподчинение приказу. Его приговорили к смертной казни.

— Но ведь никто не пострадал!

— Это не имело значения. — Лицо Деклана стало безжалостным. — Видишь ли, они хотели убить его не потому, что он не подчинился приказу, а потому, что он был перевертышем, которого считали неуравновешенным. Они превратили его в смертельного убийцу, и они были счастливы использовать его до тех пор, пока он делал именно то, что было сказано. Но теперь они уже не могли предугадать его действия.

— Они собирались усыпить его, как животное? Что же это за страна такая?

— Он был подопечным королевства, и королевство боялось того, что он может сделать в дальнейшем. Они не хотели брать на себя ответственность, за защиту общества от него.

— Ты пытался ему помочь?

— Да. Я оставил военную службу и принял титул, потому что мой статус пэра придавал моим словам больший вес. Я ходатайствовал, я лоббировал, я доказывал, что если бы на его месте был обычный солдат, то он не получил бы смертной казни.

Он бросил свою карьеру, чтобы спасти друга, и сказал это без всякой бравады, как будто это был очевидный логичный поступок, даже не заслуживающий двойного осмысления. Десять лет его жизни, и он отвернулся от них ради другого человека. Не многие люди поступили бы так. Она не была уверена, что смогла бы это сделать. Это было очаровательно.

Роза закусила губу.

— Ты его спас?

— Нет. Я потерпел неудачу.

Он сказал это с такой горечью. Его глаза стали далекими и печальными, как будто их посыпали пеплом. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него. Чтобы хоть как-то его поддержать.

— В последний момент Кассхорн, брат герцога Южных провинций, усыновил моего друга, взяв на себя полную ответственность за его действия. Поскольку Кассхорн был бездетным и высокородным пэром, он претендовал на привилегию родословной. По сути, мой друг стал его единственным наследником, и поэтому королевство не могло казнить его. Кассхорн заплатил за его освобождение непомерную цену.

— Это было очень по-доброму, — сказала Роза.

Деклан бросил на нее равнодушный взгляд.

— Что я такого сказала?

— Кассхорн бандит. Он темное пятно на чести герцогского дома. Он усыновил моего друга не по доброте душевной. Он усыновил его, потому что это был единственный способ спасти его от казни. Видишь ли, мой друг смертельно опасен с клинком, и он ненавидит…

Липкое прикосновение грязной магии коснулось ее. Роза замерла. Она действительно не верила, что они убили всех зверей, но все же надеялась. Очевидно, она ошибалась.

— Продолжай говорить, — сказал Деклан. — Я сомневаюсь, что это существо понимает, о чем мы говорим, но оно, вероятно, чувствительно к тону наших голосов.

— Где же оно? — беспечно спросила она.

— Слева, возле небольшого сарая. Давай встанем и немного прогуляемся.

Он встал и протянул ей руку. Она машинально взяла ее, прежде чем поняла, что сделала, и они пошли бок о бок, направляясь к дороге. Ее рука покоилась в мозолистых пальцах Деклана, как будто они были парой гуляющих подростков. Он накапливал свою магию для одной адской вспышки, все его тело было напряжено, полное едва сдерживаемого насилия. Это было все равно, что идти рядом с тигром, который решил, что ты ему нравишься: Деклан легонько держал ее за руку, но не собирался отпускать.

Он сжал ее пальцы. В этот момент Роза почувствовала связь между ними, пугающе тесную связь. Она взглянула на него, чтобы убедиться, что ей это только показалось, и увидела то же самое осознание, отразившееся на его лице: у него была ее рука, и ему это нравилось.

Она отвернулась.

— Еще немного ближе. — Деклан слегка надавил на ее руку, но не отпустил ее.

Существо скорчилось в мирте у сарая. Видеть его вот так, без страха, при полном дневном свете, было жутко.

Голос Деклана был спокоен.

— Когда я скажу «пригнись», ты…

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Я не хочу, чтобы ты его убивал. Ты сделаешь свой большой бабах и разнесешь мой сарай вдребезги. — А вместе с ним и дедушку Клетуса. Ей даже думать не хотелось, что это может сделать с Джорджи.

Он бросил на нее возмущенный взгляд.

— Я не собираюсь делать бабах.

— Скажи это крыше Эми.

— Именно из-за этого бабаха мы все еще дышим.

Существо наблюдало за ними, не делая ни малейшего движения вперед.

— Я не говорю, что в этом не было необходимости. Но это был ее дом. Она не из благородных, купающихся в деньгах. Она не может просто махнуть рукой и получить новую крышу. Ты даже не предупредил ее заранее. Людям нужно время, чтобы подготовиться к такому шоку.

Деклан остановился, и она тоже. Они стояли слишком близко друг к другу. Она стояла спиной к этому существу. Его магия капала на ее кожу, извиваясь вдоль позвоночника скользкой струйкой.

Деклан сжал зубы. Это сделало его челюсть еще более квадратной.

— Эта гончая меньше чем в двух футах от сарая. Я никак не могу ударить по ней и не подпалить сарай. Это физически невозможно. К тому же я оставил свои мечи внутри дома.

— Вот почему ты должен позволить мне позаботиться об этом.

— И как же, скажите на милость, тебе это удастся?

— Вот так. — Она развернулась и хлестнула ослепительно белой линией магии в зверя. Вспышка щелкнула, срезая голову зверя с шеи, как гигантское лезвие бритвы. Обезглавленное туловище застыло в полуприсиде на долгое мгновение и опрокинулось. Гнетущая магия исчезла.

Деклан уставился на нее, открыв рот.

Роза улыбнулась.

Деклан отпустил ее пальцы и подошел к обезглавленному телу.

— Хм, — сказал он.

— Хм, тебе, — сказала она ему и пошла проверять кусты на наличие других зверей. Она ничего не чувствовала, но это не означало, что их там не было.

Они обыскали кусты, но никаких других зверей поблизости не было.

— А откуда они все время приходят? — задалась вопросом Роза. — И почему?

— Почему — это просто. Они жаждут магии.

— Пожалуй, мне лучше взять лопату. Мы должны похоронить эту чертову штуку.

— А кто научил тебя так вспыхивать? — Он сказал это так, словно ожидал, что она соврет.

— Меня никто не учил. Я сама тренировалась много лет. По нескольку часов в день. Я и сейчас это делаю, когда у меня есть время.

На лице Деклана отразилось недоверие.

— Не смотри так удивленно, — сказала она ему. — Я та самая девушка-Эджер, которая вспыхивает белым, помнишь? Причина твоей поездки в это ужасное, неприятное место, где тебе приходится общаться с немытыми простолюдинами.

— Я знал, что ты можешь вспыхнуть белым. Я не знал, насколько ты точна.

— Ты очень точен. Ты не дал моему болту попасть в тебя.

— Да, но я специально не целился в болт. Я просто послал широкий импульс магии из передней части моего тела, как щит. Он мог отбить один болт или десять.

— О. Ну что ж, спасибо за совет! Теперь я знаю, как ты это сделал.

Они посмотрели друг на друга.

— А насколько ты точна? — спросил он.

Она одарила его лукавой эджеровской улыбкой.

— У тебя есть с собой дублон?

Он сунул руку в карман и достал монету.

— Я заключу с тобой сделку. Ты подбрасываешь его в воздух, и если я попаду в него своей вспышкой, он мой.

Деклан посмотрел на дублон. Он был чуть больше четвертака из Сломанного. Он высоко подбросил его над головой. Дублон закружился в воздухе, ловя солнечный свет, сияя, как яркая искра… и упал в траву, ужаленный тонким белым хлыстом ее вспышки.

Деклан выругался.

Она ухмыльнулась, вытащила из травы все еще горячую монету, подула на нее и показала ему, слегка поддразнивая.

— Продукты на две недели. Приятно иметь с тобой дело.

— Я встречал только одного человека, который мог бы так сделать, — сказал он. — Она была снайпером-вспышкой в нашем подразделении. Как ты можешь делать это без должной подготовки?

— А ты учился вспыхивать? — спросила она.

— Да.

— Почему?

— Потому что это лучшее оружие из всех доступных, и я хотел быть хорошим в этом деле. И все в моей семье хорошо с этим справлялись. Я аристократ и должен был защищать честь нашего имени.

— У меня была гораздо лучшая мотивация, чем у тебя, — сказала она. — Когда мне было тринадцать, родители мамы погибли во время пожара в доме. Дедушка Данила курил как паровоз. Весь дом был усеян окурками, и однажды вечером он выкурил слишком много сигарет. Никто не вышел оттуда живым, даже кот бабушки и дедушки. Их смерть сломила маму. Ее душа умерла прямо тогда, но тело продолжало жить. Она начала спать со всеми подряд и не могла остановиться. С ней мог оказаться кто угодно, кто хотел ее заполучить. Женатые, слепые, калеки, сумасшедшие… ей было все равно. Она сказала, что это заставляет ее чувствовать себя живой.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Должно быть, тебе было очень больно.

— Это было совсем не весело. Люди называли маму шлюхой прямо мне в лицо. Это же Лиана одолжила тебе эту одежду? Она гонялась за мной по всей школе, распевая «сучка шлюхи». Однажды она написала эти слова на моем шкафчике большими буквами. Ты был сыном знатного человека, красивого, богатого, вероятно, всеми любимого. Бедный маленький богатый мальчик. Я была дочерью шлюхи, нищей, уродливой и презираемой. У меня было полно мотивации хорошо вспыхнуть. Я хотела засунуть свою вспышку в глотку всему миру, чтобы показать всем, что я чего-то стою.

— Ну и как, тебе это удалось?

— Не очень-то, — призналась она. — Но теперь игра со вспышкой вошла в привычку. Я сама научилась множеству забавных трюков.

— Смотри. — Деклан указал на дерево. — «Двойной срез».

Магия хлестнула из него двумя ровными потоками, пробежав низко по траве, и столкнулась в ярком взрыве с деревом. Он использовал лишь прием. Деклан владел собой лучше, чем она думала.

— Не расстраивайся, если не сможешь сделать это прямо сейчас, — сказал он. — Это требует немного прак…

Он со щелчком захлопнул рот, когда она послала два одинаковых потока магии в дерево.

— О, Боже… — невинно пробормотала она.

— «Шаровая молния». — Магическая сфера вспыхнула над его плечом и врезалась в дерево, осыпав его градом искр.

Она не видела такого раньше, но уже много лет практиковалась в создании спиралей… в основном потому, что считала их аккуратными, а сфера была просто свернутой спиралью. Весь фокус будет заключаться в том, чтобы раскрутить ее одним вращением, как это сделал он. Она сосредоточилась и с удовлетворением наблюдала, как над ее плечом возник белый шар. Он был немного кривобоким и вращался не так хорошо, как у него, но она смогла отправить его в полет в кору.

Деклан покачал головой.

— Невероятно.

— Тебя убивает то, что ты не можешь загнать меня в тупик, не так ли? — Роза усмехнулась. Она никогда не выпендривалась. Видеть его здесь в качестве своей аудитории было невыразимо приятно. Ей удалось произвести впечатление на голубую кровь из Зачарованного мира. Графа и бывшего солдата. Но лучше от этого не стало.

Деклан уперся ногами в траву и сосредоточился. Его глаза засияли. Призрачный ветерок шевелил его волосы. Четкая белая линия вырвалась из его спины и поднялась на два фута над головой. Верхняя часть магической линии изогнулась вниз, протянувшись до самой травы белой полукруглой дугой, и начала кружиться вокруг него, рисуя идеальное кольцо на земле.

Ух, ты!

— «Защита атамана», — сказал он, давая ей потухнуть.

Розе хотелось повторить. У нее не было никаких проблем с созданием прямой восходящей линии, но когда она попыталась опустить ее вниз, та ударилась о траву под острым углом, а не мягко изогнулась, как у Деклана.

Деклан улыбнулся.

— Покажи мне еще раз, пожалуйста.

Деклан восстановил дугу.

— Мне потребовался год постоянной практики, чтобы научиться делать ее.

Роза смотрела, как дуга огибает его. Поворот. Поворот. Поворот. Как хлыст. Поворот.

— Дай мне несколько минут.

— Сколько угодно. — Он сел на траву.

— Ты что, собираешься просто сидеть и смотреть на меня?

— Да. Смотреть на хорошеньких крестьянских девочек — это то, что мы, бедные маленькие богатые мальчики, делаем лучше всего.

— Крестьянских?

Он пожал плечами.

— Ты первая начала обзываться.

Она фыркнула и принялась за работу. Это оказалось труднее, чем казалось на первый взгляд, и в первые несколько минут вид его тела на траве отвлекал ее. Он был похож на картину с его сильным телом, длинными стройными ногами и абсурдно красивым лицом. В его зеленых глазах светился юмор, и когда их взгляды случайно встретились, он подмигнул ей. Она чуть не опалила себя собственной вспышкой. Но вскоре она погрузилась в работу, и Деклан, как и весь остальной мир, исчез.

Некоторое время спустя Деклан зашевелился в траве.

— Хочешь, я расскажу тебе, как это делается?

— Нет, не надо!

Он ухмыльнулся.

Она боролась с этим еще с полчаса, пока до нее не дошло, как раскрутить. Сначала она просто провисла, но чем сильнее она давила, тем ниже та изгибалась, пока, наконец, ее белая линия изящно не изогнулась и не закружилась вокруг нее, как послушное домашнее животное.

Она, взволнованная, повернулась и увидела, что он направляется к ней. Он остановился и нырнул под вращающуюся линию ее вспышки. Он был так близко, что они почти соприкоснулись. Она позволила вспышке погаснуть.

— Это невероятно, — тихо сказал он.

— Это не так уж невероятно, — ответила она.

— Мне потребовался целый год, чтобы научиться этому.

— Я тренировалась гораздо дольше, чем ты.

— Это я и сам вижу.

Она взглянула ему в лицо, и все мысли вылетели у нее из головы. Она видела восхищение и уважение в его глазах, признание, которое можно было бы дать равному. Они посмотрели друг на друга. Постепенно его глаза потемнели и стали темно-зелеными. То, как он смотрел на нее, заставило ее сделать полшага вперед, чтобы сократить небольшое расстояние между ними, открыть рот и позволить ему поцеловать ее. Она почти почувствовала его губы на своих губах. Словно играя с огнем. Роза облизнула нижнюю губу, слегка прикусив ее, чтобы избавиться от призрачного поцелуя, и увидела, что взгляд Деклана задержался на ее губах.

О нет. Нет, нет, нет. Плохая идея.

Он еще приблизился, протягивая к ней руку. Роза отступила в сторону.

— Спасибо. Это очень много значит для меня, особенно когда исходит от кого-то вроде тебя. Я думаю, нам лучше выкопать могилу для этой штуки. Вонь просто убивает меня.

Она направилась в заднюю часть дома за лопатой.

— Роза, — позвал он. — Его голос был глубоким и слегка командным. Она притворилась, что не слышит его, и спряталась за сарай.

Она сделала в точности то же самое, за что ругала Джорджи во время обеда. Деклан прошел первое испытание и если у него и были какие-то сомнения в ее способностях, то она их развеяла. Теперь он знал, что она не только может вспыхнуть белым, но и делает это необычайно хорошо. И то, как он смотрел на нее, не оставляло никаких сомнений: Деклан хотел ее. Она должна была поставить его в тупик на втором испытании, или через несколько дней она будет собирать вещи и следовать за ним в Зачарованный мир.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПЕРВОЕ слово, которое приходило на ум, при встрече с Максом Тейлором, было «громила». Около двухсот пятидесяти фунтов, телосложение у него было как у профессионального борца, который растолстел. Его пуленепробиваемая голова была выбрита наголо, а маленькие серые глаза с пушечным отливом были совсем недружелюбны, когда он смотрел на грузовик Розы через витрину своего магазина.

Роза поставила машину на стоянку перед металлоискателями Тейлора. Желтая надпись, на витрине, яркая и блестящая в утреннем свете, обещала купить редкие монеты и лом золота по самым выгодным ценам.

Джорджи беспокойно ерзал на заднем сиденье. Вчерашний эпизод с курицей напомнил ей, что класть все яйца в одну корзину — не самое разумное решение. Хоть ей и хотелось, чтобы Джорджи получал хорошие оценки, ходя в школу в Сломанном и, возможно, получил там приличную оплачиваемую работу, но Джорджи, в конце концов, жил и дышал магией. Он был Эджером, а она пренебрегла эджеровской частью его образования, и настало время исправить эту оплошность.

— В Пайн-Баррене есть два человека, которые занимаются драгоценными металлами, — сказала она. — Золотом, серебром, драгоценностями, чем угодно в этом роде. Один из них — Питер Падрейк, а другой — Макс Тейлор. Питер очень прямолинеен в своих действиях. Он удержит с тебя ровно сорок пять процентов. Это значит, что с каждых ста долларов Питер возьмет себе сорок пять, а ты получишь соответственно пятьдесят пять долларов на руки.

Умные глаза Джорджи стали расчетливыми.

— Получается, он забирает почти половину?

— Да. Он не будет пытаться обмануть тебя, но и торговаться тоже не будет. Магазин комиксов Питера процветает, и у него есть деньги. Ему не нужно рыпаться, чтобы заработать на жизнь, поэтому он не хватается за такие сделки. Вот почему ты должен идти к Питеру только в крайнем случае. Всегда приходи сперва сюда. — Она посмотрела на Макса через лобовое стекло. — Макс Тейлор сделает все возможное, чтобы одурачить тебя. Он заявит, что ты принес фальшивку, и попытается дать тебе смехотворно малую сумму. Он крупный человек, и он будет громко кричать, пытаясь запугать тебя. Он также держит пистолет в своем столе, и ему нравится вынимать его и размахивать им во время торгов. Так вот, до меня дошли слухи, что пистолет даже не заряжен, но мы ведь знаем, каково золотое правило для оружия, верно?

— Все ружья заряжены, — продекламировал Джорджи.

— Совершенно верно. Мы обращаемся с каждым пистолетом так, как будто он заряжен, с патроном в патроннике и со снятым предохранителем. Мы никогда не направляем оружие на других людей, даже когда думаем, что оно не заряжено, если только мы не собираемся стрелять в человека, да?

— Да, — согласился Джорджи. — Мы держим оружие сбоку, направленным вниз, чтобы случайно не прострелить себе ноги и не пальнуть вверх.

— Очень хорошо. — Она кивнула. — Итак, золотое правило гласит: мы должны обращаться с пистолетом Макса так, будто он заряжен.

— А если он нас застрелит? — Джорджи заерзал на сиденье.

— Вряд ли, — заверила она его. — Его магазин — это прикрытие. Никто не покупает металлодетекторы. Единственный способ для него остаться в бизнесе — это зарабатывать деньги на таких людях, как мы. Если он кого-нибудь застрелит, что тогда будет?

— Вместо него люди пойдут к Питеру, — ответил Джорджи.

— Совершенно верно. Если мы будем умны, то сможем заставить Макса снизить процент. Все, что ниже трети — это хорошо. Так что мы еще немного посидим в грузовике, словно решаем, что делать, а потом пойдем внутрь и поторгуемся. Не обращай внимание, насколько громким или глупым будет Макс, сохраняй спокойствие.

— Хорошо, — пообещал Джорджи.

Роза порылась в кармане и вытащила смятый листок бумаги.

Джек присоединился ко мне на утренней зарядке. Мы вернемся до обеда.

Деклан

Она проснулась и обнаружила на столе этот листок бумаги. Она спала очень чутко, но Деклан двигался как волк, и никто не мог услышать Джека, когда он не хотел быть услышанным. Они выскользнули из дома, как два ночных вора.

Роза нахмурилась, глядя на записку. Когда Джек был совсем маленьким, он часто убегал в лес. Предоставленный самому себе, он мог отсутствовать несколько дней, и поэтому Роза приберегла для таких случаев пучки его меха, волос и обрезков когтей, чтобы найти его. Она быстро сотворила заклинание прорицания, но у него был небольшой радиус действия, и Джека не было нигде в радиусе двух миль от дома. Это означало, что Деклан увел его в лесную глушь.

Ее первым побуждением было побежать за ними, но Роза остановила себя. Во-первых, она понятия не имела, куда они ушли. Во-вторых, на кухне было шаром покати… им буквально было нечего есть. Последние хлопья закончились. Джорджи доел их. Он все еще был голоден, и она тоже была голодна. Джорджи не мог слишком долго обходиться без закуски, особенно с той утечкой, которую его магия наложила на его тело. Она могла бы потратить пару часов на поиски Джека или пойти за деньгами и купить еды. Поэтому она взяла у бабушки взаймы четыре доллара… ей так неприятно было это делать, залила в грузовик галлон бензина и поехала навестить Макса Тейлора.

Ее раздражало, что она не проснулась вовремя, чтобы остановить Деклана. По логике вещей ей не о чем было беспокоиться. Деклан поклялся не причинять вреда мальчикам. Джек был перевертышем, как и друг Деклана, и эмоции, которые она мельком увидела за его голубокровным фасадом, казались ей искренними. Когда-то он спас Джека, и не было никакого смысла подвергать его какой-либо опасности. Кроме того, сейчас самое безопасное место в Грани было рядом с Декланом.

Она удержала себя от паники с помощью логики, но беспокойство грызло ее. Джек исчез. Скорее всего, они ушли глубоко в лес. Зачем? Они ничего ей не сказали, и она ничего не могла с этим поделать, не прибегая к какой-нибудь серьезной магии.

В магазине Макс начал переставлять вещи на своем столе.

— Видишь! Он начинает нервничать. Пойдем.

Роза распахнула дверь, и они с Джорджи вместе вошли в магазин.

Макс сидел за стеклянной стойкой.

— Что у тебя есть?

Роза показала ему дублон. Он потянулся к ней, но она покачала головой.

— Тебе отлично видно его прямо отсюда.

Макс прищурился.

— Сто баксов, — сказал он.

Она сжала дублон в кулаке и кивнула Джорджи.

— Давай поедем к Питеру.

— Этот чертов пират не даст тебе больше, — прорычал Макс.

Роза бросила на него испепеляющий взгляд.

— Монета состоит ровно из половины унции золота. Прямо сейчас пол унции «Американского золотого орла» торгуется за четыреста пятьдесят семь долларов и сорок семь центов, а пол унции «Кленового листа» — за четыреста шестьдесят четыре доллара и девяносто четыре цента.

— Откуда ты это знаешь?

— Я ходила в библиотеку и нашла информацию в Интернете. Питер берет ровно сорок пять процентов, так что я получу по меньшей мере двести пятьдесят долларов за каждую свою монету.

Глаза-бусинки Макса засияли.

— За каждую монету?

— Их больше, чем одна.

— Сколько их у тебя?

Она пожала плечами.

— Пока что три, но будет больше.

— Девятьсот четырнадцать долларов за все, — предложил Макс.

— За три? Я так не думаю. Я могу опуститься до тысячи двухсот долларов.

— Девять пять.

— Одиннадцать семьдесят пять.

— Лучшей цены ты не получишь…

Она пожала плечами.

— Я всегда могу отнести их к ювелиру в городе. Это в часе езды отсюда.

Макс сунул руку под прилавок. К тому времени, как он вытащил «Глок» и положил его на стекло, Роза уже целилась ему в голову.

— Вот это да, 22 калибр, — усмехнулся Макс. — Он отскакивает от мокрого белья.

— Я могу выстрелить в тебя три раза, прежде чем ты успеешь сделать хоть один выстрел. Как думаешь, Джорджи, мои пули отскочат от лица Макса?

Джорджи и бровью не повел.

— Если они не отскочат, мы можем забрать его в Грань, и я его подниму.

Макс моргнул. Роза улыбнулась ему.

— Тысяча двадцать восемь долларов и двадцать пять центов! — сказал Макс.

Двадцать пять процентов гонорара.

— Договорились.

Она не убирала пистолет, пока они не выехали со стоянки.

— Ты очень хорошо справился, — сказала она Джорджи.

Джорджи улыбнулся в зеркало заднего вида.

Крошечные острые иголки покалывали руки Розы — запоздалая реакция на прилив адреналина. В конце концов у нее все получилось… у нее были деньги на месяц вперед.

— Чего бы тебе хотелось поесть?

— Все, что захочу?

— Все, что захочешь.

— Картошку фри, — сказал Джорджи. — И куриные наггетсы. А потом, может быть, креветки.

С креветками придется подождать до дома, но с наггетсами и жареной картошкой она справится. Роза свернула налево, на подъездную аллею «Макдоналдса».

РОЗА на секунду оторвала взгляд от дороги, чтобы украдкой взглянуть на белые пакеты «Уолл-Марта» на пассажирском сиденье. Она купила говядину, курицу и креветки для Джорджи. Ей удалось прихватить пару пачек свиных ребрышек в стиле кантри со скидкой. Она купила картошку. Еще сыр. И помидоры, которые она очень любила. И яблоки для Джека. И яйца, масло, молоко и хлопья… Грузовик был завален пакетами. Она была слишком параноиком, чтобы положить их в кузов грузовика. Кто знает, что может случиться? Они могут выпасть или улететь.

У нее было достаточно продуктов на месяц, и все ее счета были оплачены. Это было такое приятное чувство. Когда они приедут домой, она проведет целый час, раскладывая продукты, разделяя мясо на порции размером с обед, заворачивая его в целлофановую пленку и убирая все это в морозилку. Роза усмехнулась. Не беспокоиться о еде целый месяц!

— Роза? — позвал Джорджи.

— Эм?

— Почему тебе не нравится Деклан?

Непростой вопрос. Она хотела сказать ему правду, не стесняясь в выражениях, но они с Джеком не могли надышаться на Деклана. Если смотреть на него с точки зрения мальчиков, то Деклан был самым настоящим воплощением крутости. Со стороны двух мальчиков, воспитанных женщинами. Вдруг появляется такой Деклан, обладающий мечами и магией, сильный и мужественный, который противостоит ей, чего ни один из них не может сделать. Неудивительно, что они хотели быть похожими на него.

В тысячный раз она пожалела, что папа сбежал.

— Тебе нравится Деклан? — осторожно спросила она.

— Да.

— Почему?

— Он умный, — сказал Джорджи. — Он много чего знает, и его магия ничуть не хуже твоей. Он сказал, что в его доме есть своя библиотека, где не нужно иметь карточку, чтобы брать книги. Можно просто пойти и взять любую, когда захочешь.

Сердце Розы слегка сжалось в груди.

— Понимаю. — Она судорожно сглотнула. Деклан поработал с детьми гораздо больше, чем она предполагала. Он также поработал над ней. Она никак не могла выбросить его из головы.

Это должно быть сформулировано очень тщательно. Все, что она скажет Джорджу, попадет к Джеку. Она не хотела разрушать их хрупкую веру в единственного крутого парня, которого они знали, и она определенно не хотела, чтобы эта ситуация превратилась в «большую плохую Розу, прогнавшую супер-крутого Деклана». Но она также не хотела вводить их в заблуждение.

— К нам уже приходили люди из Зачарованного мира, чтобы заставить меня уйти вместе с ними, — сказала она, подбирая слова, как будто шла по натянутому канату, и неправильный шаг мог отбросить ее в сторону. — Ты, наверное, не помнишь, потому что был маленьким.

— Такие как Деклан?

Она сомневалась, что есть еще один Деклан. Мир не сможет выдержать больше одного удара.

— Не совсем такие, как он. Двое из них были слугами знати, а один — низшей голубой кровью.

— И что произошло?

— Ну, первый слуга пытался подкупить папу и дедушку подарками. А когда он понял, что зря тратит время, то поджег наш дом. Он думал, что если у нас ничего не останется, то я уйду вместе с ним. Вот почему обереги сейчас так далеко от дома, а в моей спальне совсем другие стены. У второго слуги было с собой много людей, и они попытались блокировать дом. Папа выстрелил ему в голову, и они ушли.

— А что насчет голубой крови?

Роза вздохнула.

— О, он был еще тем червяком. Он был таким слащавым и милым. И очень красивым. Он пытался «ухаживать» за мной. Он кланялся, читал стихи и говорил мне, что я красивая. Я почти поверила ему. А потом в город пришел караван из Зачарованного города и одна из торговок, Янис… ты ведь помнишь ее, верно?

— Она носит вуаль, — сказал Джорджи.

— Да. Янис узнала его. Он был работорговцем и разыскиваемым преступником. Если бы я пошла с ним, он бы выставил меня на аукцион, как корову. У меня не было бы выбора… мне пришлось бы пойти с любым мужчиной, который купил бы меня. — Она бы этого не сделала. Она боролась бы до конца, и им пришлось бы убить ее, но не было никакой необходимости пугать этим Джорджа.

— Деклан совсем не такой.

— Мы в действительности не знаем, какой Деклан. Все, что мы знаем — это то, что говорит нам Деклан, и как он себя ведет. Я знаю, что он кажется классным парнем. — Она замолчала, понимая, что ей очень хочется верить, что он и есть «классный парень». Он казался таким… будет очень жаль, если он окажется подонком. Под всем этим высокомерием скрывалась теплота, а еще больше — честность. Она ясно это чувствовала. У Деклана был свой моральный кодекс. Она подозревала, что существуют границы, которые он не переступит, но точно не знала, где они лежат.

— Мы не знаем, каким он станет, когда я соглашусь пойти с ним, — сказала она. — А что, если он возьмет меня с собой и оставит вас здесь? Он сказал Джеку, что возьмет всех нас с собой, но на самом деле ничто не заставит его сдержать свое слово. А что, если он все-таки возьмет нас с собой, а потом сделает из вас слуг или бросит в какой-нибудь сиротский приют?

Или убьет их и оставит их тела на обочине дороги. Его обещание не причинять вреда исчерпает себя, как только он выиграет испытания. Конечно же, он плохо им не сделает, только не Деклан. Но опять же, у нее не было никаких гарантий.

— Кроме того, если я поеду с Декланом, мне придется стать его женой. А Деклан меня не любит.

— Почему нет?

— Потому что я не леди. У меня нет хороших манер, я не образована, и я не скромна и не мила. Я говорю то, что имею в виду, и я не всегда хорошая. Он, вероятно, думает, что может заставить меня быть приятной, но независимо от того, какую одежду я ношу и что сотворят с моими волосами, я все равно останусь собой. — Грубой, вульгарной и неприятной.

Роза вздохнула.

— Видишь ли, Деклан привык, что люди подчиняются его приказам. Там, в Зачарованном мире, когда он что-то приказывает, люди разбиваются в лепешку, чтобы выполнить поставленную задачу. Я совсем не такая. Вот почему мы так много спорим. Мы сведем друг друга с ума, и если будем сражаться, то Деклан победит. Моя магия подобна удару молнии. Она точна и сдержана, потому что у меня хороший контроль. Магия Деклана подобна урагану. Ужасно, ужасно могущественная. Он снес крышу с дома Эми.

— Да ладно?

— Да. Его вспышка просто взорвалась и убила целую кучу гончих, сорвав при этом крышу.

Она остановила себя. Последнее, что ей было нужно — это новый способ подпитать поклонение Джорджи герою.

— Суть в том, что мы не можем доверять Деклану. Он очень силен, и мы не хотим оказаться в его власти.

ЕСЛИ бы она родилась в хорошей семье в Зачарованном мире, все могло бы быть по-другому, подумала Роза, направляя грузовик к бабушкиному дому. У нее могли быть учителя и одежда… из натуральных цветов. Она была бы остроумной и беззаботной, и тогда Деклан мог бы подумать, что она самая крутая штучка в этом мире. Он мог бы попытаться завоевать ее. На это было бы интересно посмотреть, как надменный, ледяной, чудовищно властный Деклан кланяется и приглашает ее танцевать или вежливо беседует с бабушкой по-французски, прежде чем попросить разрешения пригласить Розу на прогулку в парк. О, это было бы так весело.

Она спрятала улыбку, которая растянула ее губы, и позволила фантазии испариться. Жизнь в мечтах никогда не приносила ей ничего хорошего. Она никогда не станет леди. Она была рождена мелкой дворняжкой. Хорошей для… как бы это выразить?… для карт-бланша, но не большего.

Вчера, когда он подошел к ней вплотную, и она посмотрела ему в глаза, она поняла, что он хочет ее. Не ее, как бело-вспыхивающую уродину, а ее саму, как женщину. Это не было заранее рассчитанным, как тот пристальный взгляд, которым он одарил ее раньше. Это было совершенно спонтанное и честное проявление влечения, и оно было разрушительным. Она думала об этом весь вечер, а потом и половину ночи, и теперь снова думала об этом и никак не могла забыть. Мысль о том, что она может оказаться в постели Деклана, наполняла ее каким-то счастливым ужасом. Это было совсем не неприятное чувство, и она злилась на себя за него.

Он был настолько неуместен в ее доме, что его присутствие заставляло Розу врасплох, и когда она сталкивалась с ним во время уборки или приготовления пищи, ее сердце слегка подпрыгивало. Это было опасно. Было опасно наблюдать за ним, разговаривать с ним. Она уже была одурачена и не могла позволить себе стать одураченной снова. Ей нужно было привести свою голову в порядок.

Когда она позволяла себе мечтать, быть объектом вожделения голубой крови не входило в ее фантазии. Нет, она мечтала о нормальном парне, о хорошем парне с постоянной работой, о ком-то, кто будет любить ее так же сильно, как она будет любить его, и заботиться о ней так же, как она будет заботиться о нем. О ком-то вроде Уильяма. Вот только сердце ее не ёкало так сильно при встрече с Уильямом.

Она представила себе, как живет в доме в Сломанном мире, с обычным парнем, совсем как обычная семья, ходит на обычную работу… Боже праведный. Она же перережет себе горло от скуки.

— Я сама не знаю, чего хочу, — пробормотала она.

Через пять минут она подъехала к дому бабушки, припарковалась и посмотрела на дом. Бабушка, должно быть, умирала от желания поделиться с ней своими мыслями о Деклане. Сегодня утром Роза ушла без разговоров, оправдываясь тем, что Джорджи нужно поесть. Может быть, если ей повезет, она снова сможет улизнуть целой и невредимой.

— Давай, Джорджи. — Он вылез из грузовика, и они вместе поднялись по ступенькам в кухню, где стоял аромат ванили и корицы.

— Пахнет печеньем, — сказал Джорджи.

Бабушка Элеонора улыбнулась и протянула ему тарелку с печеньем.

— Держи. Почему бы тебе, Джорджи, не пойти на веранду, и не дать нам с Розой немного поговорить.

Роза закусила губу. Она знала, что сейчас произойдет, и попыталась поспешно ретироваться, как сегодня утром.

— Я возвращаю тебе твои четыре доллара, — объявила она, кладя деньги на стол. — Я не могу засиживаться. У меня продукты в грузовике, и они могут испортиться…

— Сядь! — Бабушка указала на стул.

Роза села.

— А где же Джек?

— С Декланом.

— И ты настолько доверяешь Деклану, что оставляешь с ним ребенка?

Роза поморщилась.

— Они улизнули сегодня утром. К тому времени, как я проснулась, они уже вышли за пределы заклинания прорицания. Джек обожает землю, по которой ходит Деклан, и, вероятно, он хотел покрасоваться в лесу. Я не в восторге от этого, и я выскажу ему, когда они вернутся домой, но я не думаю, что Деклан причинит ему вред или позволит ему пострадать. Однажды он спас Джека, и я не верю, что он способен причинить вред ребенку.

— И что заставило тебя так думать?

Роза пожала плечами.

— Это чувство я получаю от него.

— Чувство? — Бабушка вперила в нее пронзительный взгляд голубых глаз. — Расскажи мне про голубую кровь. Все.

Все заняло почти полчаса. Чем больше Роза говорила, тем больше у бабушки опускались уголки рта.

— Он тебе нравится? — спросила она, когда Роза замолчала.

— Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом? Я…

— Роза! Он тебе нравится?

— Немного, — ответила Роза. — Совсем немного.

Бабушка вздохнула.

— Большую часть времени мне хочется его задушить, — добавила Роза, чтобы развеять ее страхи.

По какой-то странной причине ее попытка успокоить бабушку только усугубила ситуацию. Элеонора побледнела.

— Que Dieu nous aide.

Да поможет нам Бог…

— А что я такого сказала? Он мне не настолько нравится, чтобы уйти с ним. Он высокомерен и властен и…

Бабушка подняла руку, и Роза замолчала. Элеонора открыла рот, закрыла его, покачав головой.

— Все, что я скажу, сделает все только хуже, — пробормотала она.

— О чем ты?

Бабушка вздохнула.

— У тебя есть один недостаток, Роза. Ты очень смелая. Совсем как мой Клетус, совсем как твой отец. Это черта Дрейтонов, и она не принесла нам ничего, кроме горя. Ты видишь вызов, и ты отзываешься на него.

Роза моргнула. Она не гонялась за вызовами, по крайней мере, намеренно. По крайней мере, она никогда так не считала.

— А этот Деклан, он просто ужасный вызов, — продолжала бабушка Элеонора. — Гордый и могущественный. И он выглядит… Ты сама знаешь, как он выглядит. Я знаю, что ты вывернешься наизнанку, пытаясь победить. Деклан ведет себя точно так же: он увидел тебя в окно с телефоном и вышел через заднюю дверь, как будто собирался штурмовать замок. Он решил, что ты принадлежишь ему.

— Я разуверю его в этом, — фыркнула Роза. — Он думает, что уже победил. Ну что ж, у меня есть один-два сюрприза для него.

— Вот этого я и боюсь, — пробормотала бабушка. — Ты должна понять, что он опасный человек. Весьма опасный. Я прокляла его.

— Ты что?

— Я прокляла его, — повторила бабушка. — В тот вечер, когда Уильям позвонил, он вошел в дверь и спросил тебя, а я не знала, кто он такой, поэтому прокляла его.

Боже.

— И что же ты наложила?

— «Резиновые ножки».

У Эджеров было много талантов. Способность к проклятию была не самым редким талантом, но одним из самых сильных. Чем старше ты становился, тем сильнее становилось твое проклятие. У старших Эджеров была монополия на проклятия, и они не приветствовали новичков, пока те не достигали среднего возраста, который для некоторых семей Эджеров составлял семьдесят или около того лет.

От большинства проклятий не было оборотных средств. Они должны были быть разрушены целью или оставлены, чтобы завершить свое дело. Если цель все-таки сумела разрушить твое проклятие, то магия обрушивалась на вас в ответ. В то время пока вы пытаетесь справиться с последствиями, очень расстроенный проклятый может появиться перед вами со своим верным дробовиком, намереваясь сделать из вас решето. А если проклятие все-таки срабатывало, то часто семья пострадавшего обращалась к одному из старших проклинателей с просьбой помочь наложить соразмерное проклятие на проклявшего. Тогда у вас действительно были проблемы. Эджер должен был прожить много лет и обладать большим уважением, прежде чем он или она могла бы безнаказанно проклинать кого-то, иначе возмездие было бы быстрым и жестоким.

Роза научилась проклинать, когда ей было всего шесть лет, случайно, как и все остальные. Вся семья была в баре, и девушка по имени Тина Уотти украла ее куклу и бросила ее на решетку. Розе очень захотелось, чтобы у Тины, в отместку, выпали волосы. Как только она это произнесла, ее магия хлынула потоком, и им пришлось вернуться домой. В следующий раз, когда она увидела Тину, ее длинные светлые волосы исчезли, и короткий ежик покрывал ее голову.

Каждому было позволено только одно проклятие, первое, потому что именно так вы узнавали, что обладаете силой. Но после этого ты учился держать себя в руках, иначе тебе придется чертовски дорого за это заплатить. К счастью для нее, бабушка тоже была проклинателем, одной из лучших в Восточном Лапорте, и Роза получила больше знаний в искусстве проклятий, чем ей когда-либо понадобится. Единственный правильный способ ответственно изучать проклятия — это страдать от большинства из них. Бабушка знала много проклятий, и Розе очень хотелось их выучить. Когда ей было двенадцать, она примерила на себе «резиновые ножки».

«Резиновые ножки» были мучительно болезненным проклятием. Жертве казалось, что ее ноги разорваны в клочья. Если бы она попыталась сделать шаг, то неизбежно упала бы на землю. Проклятие не оставляло никакого вредного эффекта и исчезало примерно через полчаса, но за это время человек мог сойти с ума.

И бабушка наложила его на Деклана. Удивительно, что он не убил их всех сразу.

— Почему ты прокляла его?

Бабушка пожала плечами.

— Кстати, он меня удивил.

— Чем?

— Твоя голубая кровь что-то проворчал и отмахнулся, получив проклятие. Просто перешел через него. И вот тогда я ударила его бутылкой оливкового масла и промахнулась. Он увернулся, забрал бутылку из моих рук и сказал мне на прекрасном французском языке, что хотя он и ценит мою энергию по защите моей семьи, но если я попытаюсь ударить его снова, то сильно об этом пожалею.

Это было похоже на Деклана.

— Он хорошо умеет запугивать, — сказала Роза.

Бабушка кивнула, широко раскрыв глаза.

— О, я ему поверила. Кроме того, проклятие вернулось, и мне пришлось сесть. Знаешь ли ты, чем я собиралась зарабатывать на жизнь до того, как твой негодяй дедушка приплыл в порт со своим кораблем и лихой улыбкой?

— Нет.

— Наша деревня поставляла слуг для графа д'Артуа из Галльского королевства в Зачарованном мире. Моя семья, в частности, служила ему в течение многих лет. Поверь мне, я узнаю кровь, когда вижу ее. Я не знаю, что тебе сказал Деклан, но у этого мальчика за спиной поколения предков голубой крови, которые поддерживают его.

Роза замахала руками.

— Я не думаю, что он так уж высоко стоит на лестнице пэров. Иногда он забывает вести себя как голубокровный, и это почти нормально. Кроме того, я проверила его в энциклопедии, и там написано, что «граф Камарин» — это учтивый титул. Вероятно, он получил его за свою военную службу в Красном Легионе.

Бабушкин рот со щелчком закрылся.

— Что я такого сказала сейчас?

— Ничего, — ответила бабушка. — Совсем ничего. Ты права, Джек, вероятно, в безопасности с ним. И все же, тебе не кажется, что лучше проверить их?

Роза взглянула на настенные часы. Половина первого. Она опаздывала, но смена темы разговора была ужасно внезапной.

— Ты чего-то недоговариваешь.

— Дорогая, я могла бы заполнить эту комнату вещами, о которых не говорю тебе.

У бабушки был тот особый блеск в глазах, который говорил, что спорить бесполезно. Роза покачала головой и пошла искать Джорджи. Она нашла его свернувшимся калачиком на кушетке и спящим.

— Оставь его со мной, — попросила бабушка Элеонора. — Ему нужен отдых. Я провожу его обратно, когда он проснется.

Роза вздохнула, обняла ее и ушла.

Она спустилась по ступенькам, пересекла лужайку и направилась к своему грузовику. Охотница за вызовами. Она никогда не считала себя такой. Ну да, она действительно работала над своей вспышкой, пока та не превратилась в навязчивую идею, но это потому, что у нее было так мало других занятий.

Что ей нужно было сделать, так это вернуться домой, и долго поговорить с Джеком о том, чтобы он не отправлялся в дикие походы с врагами семьи, а потом все объяснить Деклану… Что, черт возьми, она хотела объяснить Деклану? Что в те мгновения, когда он забывал о том, что он голубая кровь, ее тянуло к нему, как глупого маленького мотылька тянет к фонарю-убийце?

Роза поехала к дому. Деклан и Джек все еще отсутствовали. Она притащила продукты и распределила их между морозильником, холодильником и кладовкой. Пропали пакет с яблоками и пластиковый контейнер с клубникой. Наверное, остались в грузовике. Она вышла на улицу.

Когда Роза подошла к грузовику, под ее ногой хрустнуло битое стекло. Сверкающие осколки разбитого лобового стекла лежали на дороге, уходя влево блестящим следом. Быстрый взгляд на грузовик убедил ее, что ее собственное лобовое стекло не пострадало. Роза присела на корточки и внимательно осмотрела стекло. Странное. Не те типичные осколки или лист стекла, которые получились бы в результате аварии. Все выглядело так, словно кто-то разбил ветровое стекло, а затем аккуратно высыпал осколки, чтобы привлечь ее внимание. Она могла бы поклясться, что его там не было, когда она вернулась домой.

Сверкающий след заканчивался у старой сосны. Роза нахмурилась, посмотрела вверх и увидела номерной знак, свисающий с ветки на шнуре. БОСС. Номер машины Эмерсона. Да что же это такое…

Она внимательно оглядела дорогу. В дальнем левом углу, возле каких-то кустов, лежал кусок красного металла. Она подбежала к нему. Это был обломок красного капота в точном томатном оттенке внедорожника Эмерсона, его края потемнели от ожога паяльной лампы.

Дальше по дороге, прямо перед поворотом, лежал еще один обломок. Роза подошла к нему, миновала поворот и увидела третье красное пятно в сотне ярдов впереди. Дорожка из автомобильных крошек, ведущая прочь от дома, в сторону Сломанного. Просто прекрасно. Она побежала обратно к грузовику и завела его. Она должна была понять, куда ведут автомобильные запчасти.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ЭЛЕОНОРА поднялась из-за стола, где в банке с формальдегидом плавал маленький кусочек зверя. Остальная часть тела начала разлагаться, и ей пришлось похоронить его, когда она больше не могла выносить эту вонь.

— Поговори со мной, — прошептала она. Она уже все перепробовала. Она навещала Адель Мур, Ли Стернса и Джереми. Они просматривали книги и дневники, произносили заклинания и сжигали травы. Она даже прогулялась, чтобы поговорить с Элси или с тем, что от нее осталось. Ее усилия не принесли ей ничего. Коллективная мудрость Восточного Лапорта потерпела неудачу.