На Грани

Она судорожно сглотнула. Она представила себе, как он выходит за дверь навсегда. Тревога сжала ее сердце в свинцовый кулак.

— У нас нет никакой надежды, — тихо сказала она.

— Надежда есть всегда, — сказал Деклан. — Как бы ни был опасен Кассхорн, он также иррационален, и это ослабляет его.

Она покачала головой и заставила себя высвободиться из его объятий. Он ничего не понимал. Он сосредоточился на самой большой угрозе, и ей было бы полезно сделать то же самое. А пока ей придется держать свои тревоги при себе. Кассхорн стоит на первом месте.

— Что касается Уильяма, то я не знаю, какого черта он делает, но сомневаюсь, что он помогает Кассхорну, — сказал Деклан.

— Что заставляет тебя так думать?

— Уильям — опытный ветеран с более чем десятилетним стажем в Легионе. Кассхорн не смог продержаться в Легионе дольше шести месяцев. Черт возьми, он не смог продержаться в исследовательском отделе Военно-Воздушных Сил. — Деклан покачал головой. — Все, что ему нужно было сделать, — это изучить виверн, и тут он потерпел неудачу. Я не испытываю к нему никакого уважения и не потерплю его приказов. Я не понимаю, почему с Уиллом все не так.

— Тогда зачем он здесь? — Она нахмурилась.

— Не знаю. — Деклан поморщился. — Я знаю, что буду делать, когда найду его.

— И что же это будет?

— Я изобью его до крови.

Она моргнула.

— Я ушел после одиннадцати лет службы в Легионе, чтобы вытащить его зад… его из огня. Можно было бы ожидать какой-либо благодарности или, по крайней мере, сердечного отношения. Ну, или в противном случае, какой-то небольшой вежливости в память о старых временах, например, чего-то вроде записки: «Мой приемный отец собирается удрать с устройством, разрушающим мир, чтобы убить всех нас. Я просто подумал, что тебе будет интересно узнать».

— Может быть, он и сам не знал.

Деклан сурово посмотрел на нее.

— Он все знал.

— Ты злишься из-за того, что он не рассыпался в благодарностях за то, что ты хотел его спасти, — сказала она.

Деклан выругался.

— Меня это совершенно не волнует.

— Тебя это беспокоит. Меня бы это тоже беспокоило.

В конце дороги показался человек. Худощавый, слегка помятый, он был одет в черные брюки, красную рубашку поло и темный кожаный жилет поверх нее. Рубашка и брюки на его худом теле сидели как на вешалке. Он лысел, и остатки его коротких волос и аккуратно подстриженной короткой бороды были щедро посолены сединой. Его лицо излучало спокойную доброту, и он улыбался им, когда шел по дороге, ведя лошадь к дому, но его прикрытые глаза были абсолютно черными.

Деклан сосредоточился на мужчине с хищной настороженностью.

— А это еще кто?

Роза вздохнула. Вот и выпал ей шанс поговорить.

— Это Джереми Лавдал.

— Зачем он сюда идет?

— Предположительно, он идет сюда, чтобы отвести бабушку и мальчиков в Вудхаус. Это хорошо охраняемое убежище глубоко в лесу.

— Ты, кажется, настроена скептически, — сказал он.

— У него есть план действий, — сказала Роза. — Грань очень похожа на место, где «каждый сам за себя». Но время от времени мы сталкиваемся с угрозой, которая слишком велика для одной семьи, чтобы справиться с ней самостоятельно. В такие моменты вперед выходят люди вроде моей бабушки и Джереми. Они же наши старшие. Их шестеро, и когда они о чем-то договариваются, Восточный Лапорт обычно прислушивается их.

— Они не заставляют вас подчиняться, но дают советы? — спросил Деклан.

Она кивнула.

— Что-то вроде этого. После того, как мы поссорились, я обзвонила их от лица бабушки, и они назначили встречу. Они поняли, что мы слишком слабы, чтобы сражаться с Кассхорном напрямую, поэтому они пытаются перехитрить его. Первый шаг — лишить его пищи, поэтому, чтобы уморить голодом его и гончих, они «посоветовали» людям к черту убираться из города. Вчера вечером все, у кого есть хоть капля здравого смысла, собрали вещи, а сегодня утром они спокойно уехали в Сломанный, как будто на работу, но никто из них не возвратился. Некоторые несогласные, как обычно, остались, но что с этим поделаешь? — Она пожала плечами. — Эджеры — изгои. Для некоторых из нас наш дом и земля — это все, что у нас есть. Клянусь, даже ели пожары пронесутся по Восточному Лапорту, некоторые из самых тупоголовых будут прятаться в своих владениях. Они скорее умрут, чем уйдут.

Джереми привязал свою лошадь к дереву.

— Так что же ему здесь на самом деле нужно? — спросил Деклан.

— Джереми надеется убедить тебя и меня пойти с ним в Вудхаус, где находятся остальные старейшины. Они хотят узнать больше о Кассхорне, надеясь, что ты им в этом поможешь. Я должна пойти, чтобы защитить их от тебя и Кассхорна. Ты заставляешь их нервничать.

Его зеленые глаза изучающе смотрели на нее.

— Ты хочешь, чтобы я пошел?

Роза поджала губы.

— Все зависит от тебя. Я не хочу просить тебя делать то, чего ты не хочешь, Но да, я бы хотела, чтобы ты посетил Вудхаус. Старейшины стары и полны магии. Они не могут атаковать Кассхорна или гончих напрямую, потому что гончие поглощают и менее интенсивную магию, чем вспышка, но я бы не стала сбрасывать их со счетов. И у нас не так уж много союзников.

— У нас? Ты включаешь себя в мою борьбу?

— Он разрушает мой дом, пожирает моих соседей и хочет убить мою семью. Я уже говорила тебе, что не собираюсь сидеть сложа руки. И ты, Деклан, нуждаешься во мне. Тебе нужна моя вспышка.

Он пристально посмотрел на нее.

Роза закатила глаза.

— О, этот презрительный взгляд голубой крови. Что же мне теперь делать? Я действительно заявляю, что чувствую слабость.

Деклан что-то проворчал себе под нос.

Она похлопала его по руке.

— Еще не поздно пересмотреть все это: «Роза, ты будешь принадлежать мне».

— Хорошая попытка, — сказал он ей.

Джереми поднялся на крыльцо.

— Приветствую, мисс Дрейтон. — У него был старый южный акцент, медленный, утонченный, проглатывающий свои «р», как будто он только что сошел с какой-то плантации в Виргинии.

— Здравствуйте, мистер Лавдал, — сказала она. — Не хотите ли чаю со льдом?

— С удовольствием, благодарю тебя.

Когда она вернулась из кухни с двумя стаканами, Джереми улыбнулся ей.

— Мы с лордом Камарином обсуждаем защиту Вудхауса. Он сказал, что хотел бы увидеть его своими глазами.

— Прямо сейчас? — Роза мило улыбнулась и протянула ему чай.

— Ты присоединишься к нам? — спросил Джереми.

— С удовольствием, — ответила она.

РОЗА шла рядом с Декланом, пробираясь сквозь лесную подстилку, густо усеянную осенними листьями. Они образовали узкую процессию: сначала шел Джереми, ведя лошадь, нагруженную их сумками, потом бабушка, потом Джорджи, а затем она с Декланом замыкали шествие. Джек превратился в кота, как только они тронулись в путь, и теперь крался по сторонам от них. Время от времени она мельком видела его, переползающего через бревно или карабкающегося на дерево, но он так хорошо вписывался в окружающий мир, что она даже не была уверена, действительно ли видела его или ей это только показалось.

Они пробыли в лесу всего двадцать минут, но перемена была поразительной. Здешний лес был старше. Над ними возвышались колоссальные деревья: огромные, прямые, как мачты, сосны, почтенные дубы, бледные тополя… Лес был изумрудно-зеленым с желтыми вкраплениями. Клочья бархатистого мха взбирались по коре и покрывали лесную подстилку. Он был таким ярким, что когда солнечный свет, пробиваясь сквозь зазоры в кронах деревьев, падал на него, мох почти светился. В тени, на стволах и валунах цвели лишайники, похожие на ярко-алые пионы, а в более глубоком сумраке между искривленными массивными корнями на тонких стебельках тянулись вверх нежные венерины башмачки. В кучках и кольцах расселись желтые, коричневые и красные шляпки грибов размером с подставку для ног. В воздухе пахло жизнью, зеленью и волшебством. Он наполнил легкие Розы, унося прочь беспокойство. Она тихо улыбнулась про себя и пошла дальше, следуя за Джереми и бабушкой по едва заметной тропинке.

— Я слишком стара для этого, — пробормотала бабушка.

— Я припоминаю, что в начале недели ты проделала тот же самый путь в полном одиночестве, — сказал Джереми.

— Ну, что было, то было, — пробормотала бабушка.

— Я всегда считал, что некоторые женщины с возрастом становятся только лучше, — продолжил Джереми. — Как хорошее вино.

Роза закатила глаза. Джереми Лавдал подкатывает к бабушке. Куда катится этот мир?

Они подошли к сосновой роще. Деревья здесь стояли очень густо, на коротких сломанных ветвях, ближайших к земле, висели бледные гроздья колокольчиков ветра, сделанных из костей. Каждый колокольчик состоял из черепа, подвешенного на металлическом кольце посреди множества мелких костей. За колокольчиками лес стоял неестественно неподвижно. Ни одна сосновая иголка не шелохнулась.

— На деревья наложено какое-нибудь заклинание? — тихо спросил Деклан.

— Костяного оберега, — пробормотала в ответ Роза. — Очень старое, очень сильное.

Они остановились у деревьев, отмеченных колокольчиками. Большинство черепов принадлежало опоссумам, волкам и рысям, но три из них были человеческими, а у одного, с тяжелой челюстью и странно плоским подбородком, были два толстых клыка, изогнутых вниз, как сабли. Деклан кивнул на причудливый череп.

— Тролль.

— Совершенно верно, — подтвердил Джереми. — Один из них пришел к нам из Зачарованного мира около пятидесяти лет назад. Убил двух маленьких девочек и съел их.

— Как же вам удалось убить его? Их шкура слишком толстая для пули, и они невосприимчивы к большинству ядов.

Джереми сорвал с ближайшей ветки широкий треугольный лист и поднял его вверх. Он был немного больше, чем его ладонь.

— Лесная слеза. Если вскипятить сок дерева, то получится клей, прозрачный, без запаха и очень сильный. Мы подали троллю свежезабитую корову на одеяле из этих листьев, обмакнутых в клей. Тролли — бессловесные существа. Он опустился на четвереньки, чтобы съесть свой пир, и листья прилипли к его ногам и рукам. Он попытался стряхнуть их, а когда ему это не удалось, попытался стащить их зубами и один лист приклеился к его лицу. Затем он запаниковал и стал кататься, пока полностью не оказался покрыт ими. По первоначальному плану он должен был задохнуться насмерть, но каким-то образом ему удалось подняться на ноги и побежать вслепую, пока он не повалил столб электропередачи и не получил удар током.

— Я начинаю понимать, что никому не удастся побеспокоить ваш город без последствий, — сказал Деклан.

— О, мы всего лишь простые деревенские люди. — Джереми мягко улыбнулся ему. — Нам не очень нравится, когда наших детей убивают, но, на самом деле, мы держимся особняком. Мы в основном безобидны.

Магия заструилась к нему, собираясь вокруг его тела в темно-красное облако. Он поднял руку к небу. Его черные глаза сузились до узких щелочек, и он прокашлял одно-единственное слово.

— Сломайся!

Магия взметнулась вверх и исчезла. Мгновение спустя длинное змеиное тело прорвалось сквозь листву и с глухим стуком упало на землю. Птица-пиявочница. Около пяти футов длиной и бледно-голубая, она напоминала аиста, но вместо обычных перьев ее хвост был разделен на два длинных змееподобных хлыста, увенчанных голубыми пучками. Птица-пиявочница забилась в конвульсиях, хлопая по земле сломанными крыльями, похожими на крылья летучей мыши. У нее не было клюва. Вместо этого ее челюсти были очень длинными и узкими, полными острых игольчатых зубов. Магия выплескивалась из нее опасными вспышками, но они не дотягивались до Джереми.

— Ужасные создания. Да и грязная магия к тому же. Здравый смысл подсказывает, что если тебя укусят, ты превратишься в змею. Я не был этому свидетелем за всю свою жизнь, но я бы не стал сбрасывать это со счетов. — Джереми поднял ружье и дважды выстрелил в пиявочницу. Она дернулась и замерла. Он подождал минуту или две, подошел к туше, затем вытащил из-за пояса мачете и одним ударом отрубил птице голову. Он поднял ее и швырнул к оберегам. Голова упала в лес и исчезла. Ветер зашевелил колокольчики. Кости застучали друг о друга с сухим стуком.

— Чтобы пройти, нужна кровь, — сказал Джереми. Он рубанул пиявочницу, разрезав ее, как цыпленка, и кивнул на окровавленные куски. — Каждый из вас, возьмите по одному и заплатите лесу. А теперь быстро, пока кровь не остыла.

Один за другим они скормили тушу оберегам. Когда Джек спустился с деревьев, он подтащил последний кусочек к заклинанию и толкнул его своей мохнатой головой, колокольчики замерли, но лес за ними ожил, как будто кто-то нажал кнопку воспроизведения на невидимом пульте дистанционного управления. Ветви задрожали. Маленькие красные листочки трепетали на земле тут и там, освобождаясь от виноградных гирлянд, свисающих с высоких ветвей. Магия расцвела, как цветок.

— Проходите, — приказал Джереми.

Они вошли внутрь. Лес здесь становился все темнее, старше, тяжелее. Ни за что не догадаешься, что до городских дорог всего полчаса езды. Теперь деревья были поистине огромными. Чтобы обхватить один из стволов, требовалось несколько человек с вытянутыми руками. В ветвях мелькали странные существа: некоторые маленькие и пушистые, некоторые чешуйчатые, некоторые с горящими оранжевыми и красными глазами. Джек плевался, шипел и обещал неприятности на своем кошачьем языке, пока Деклан не взял его на руки, чтобы удержать на месте.

Через двадцать минут они, наконец, добрались до Вудхауса. Он стоял на вершине невысокого искусственного холма, похожего на пирамиду с обрубленной вершиной. Вершину холма окружал деревянный палисад, веками обмазанный глиной, чтобы защитить его от влаги и огня. Мох и подлесок цеплялись за его корни, пытаясь взобраться на частокол, и бледные цветы пробивались сквозь него к солнцу, как будто волна зелени разбивалась о деревянные стены. Роза помнила, что приходила сюда только однажды, когда была совсем маленькой.

Они поднялись по склону холма, используя древние каменные блоки, расположенные там, как гигантские ступени. Деревянные ворота со скрипом распахнулись. Обветренный тотемный столб стоял справа, рядом с ямой для костра, заполненной камнями. Недалеко стоял высокий дуб, маленькая деревянная смотровая площадка сидела на его ветвях, как домик на дереве. Слева их ждала большая бревенчатая хижина, стены которой были покрыты таким слоем мха и лишайника, что здание, казалось, выросло из деревянного пола. За ним находилась россыпь небольших строений, которая только усиливала иллюзию: строения стояли вместе, как поганки в кольце.

Деревянные ворота за ними закрылись, и Роза, обернувшись, увидела, как Лиана перекладывает через них тяжелую деревянную балку. Во дворе прогуливалось еще несколько знакомых людей: все примерно ее возраста, большинство из них были одиноки и обладали магическими способностями. Те, кому было нечего терять, поняла она.

— Добро пожаловать в Вудхаус, — сказал Джереми.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ЛИ Стернс утверждал, что он наполовину индеец племени чероки, но его волосы, кожа и лицо говорили, что он белее клецки из «Пиллсбери», и ходили слухи, что оба его родителя были такими же чероки, как джип. Это было не то, что люди осмеливались говорить ему в лицо или за его спиной. Его кожа была гладкой и бледной, почти атласной, несмотря на преклонный возраст. Он смотрел на мир водянисто-голубыми глазами, а его волосы были цвета кукурузных рылец. Словно солнце обесцветило его. Ли притягивал к себе взгляд. Он также был известен тем, что терял самообладание, если думал, что люди слишком пристально смотрят на него, и когда Роза нашла место напротив него за старым деревянным столом в холле деревянного дома, она старалась не смотреть на него слишком долго.

Пялиться на остальных пятерых старейшин тоже не было хорошей идеей. В комнате было много силы, и они выглядели слишком мрачными, чтобы терпеть глупости.

Роза взглянула на свою бабушку. Элеонора одарила ее осторожной улыбкой. Роза посмотрела на свои руки.

Она с ужасом заметила Деклана, который очень тихо сидел рядом с ней, будучи взволнованным, как гранитная скала. По крайней мере, дети были освобождены от этой встречи. Лиана привела Кенни Джо в Вудхаус, вероятно, чтобы старейшины могли его допросить. Джордж и Кенни Джо решили на время заключить перемирие во имя изучения деревянного дома. Они легко отделались.

— Роза, почему бы тебе не представить нас этому молодому человеку? — спросил Джереми.

Роза прочистила горло.

— Прямо напротив нас сидит Адель Мур.

Если бабушка притворялась ведьмой, то Адель именно ей и была. Она была высокой для пожилой женщины, с кожей цвета кофейной гущи. Ее волосы спускались до талии длинными серыми дредами, в каждый локон были вплетены бисерные нити и кожаные шнурки, с маленькими костяными и деревянными амулетами. Ее одежда состояла из нескольких слоев потертой ткани — зеленой, оливковой и коричневой. Она носила дюжину ожерелий, некоторые были из высушенных шляпок грибов, нанизанных на тонкую нить, некоторые из высушенных цветов, некоторые из отброшенной змеиной кожи. Пара крошечных дешевых бус, вероятно, были куплены в «Уолл-Марте». Ее лицо было покрыто морщинами, а волосы потеряли свой цвет, но глаза Адель были проницательными.

— Слева от Адель сидит Эмили Поу, племянница Элси Мур.

Эмили была очень похожа на свою тетю. Изможденная и хрупкая, она напоминала высохшую ворону. Ее рот опустился вниз, и за все свои двадцать два года Роза ни разу не видела, чтобы Эмили улыбалась. Из всех присутствующих, за исключением ее самой и Деклана, Эмили была самой молодой, но выглядела самой старой.

— Ты уже знаешь Джереми и бабушку, — продолжала Роза. — Мужчина справа — это Ли Стернс. Рядом с ним — Том Бакуэлл.

— Привет. — Том Бакуэлл говорил, как злобный медведь, и выглядел так же. Крупный, почти семи футов ростом и весом в триста фунтов, он сидел, сгорбив свои толстые плечи. А еще он был самым волосатым мужчиной, которого она когда-либо видела. Его рыжеватая борода всегда была спутанной, волосы длинными, а волосы на мускулистых предплечьях напоминали мех. Ходили слухи, что когда он напивался, то иногда получал удовольствие, раздеваясь догола и пугая прохожих на улице, заставляя их думать, что они встретили снежного человека. Том был также двоюродным дядей Фреда Симона.

— А это граф Деклан Камарин, — наконец закончила Роза.

Воцарилась тишина.

— Откуда нам знать, что вы тот, за кого себя выдаете? — спросил Ли.

Деклан пожал плечами.

— Ниоткуда.

— Тогда как же вы собираетесь доказать это?

Роза напряглась. Она ожидала такого вопроса. Вполне естественно, что они захотят проверить его, но проверять Деклана было все равно, что пытаться погладить незнакомого питбуля.

Брови Деклана поползли вверх на одну восьмую дюйма.

— Мне не нужно ничего доказывать. Я пришел к вам, потому что мисс Дрейтон убедила меня, что это будет полезно для моего дела. Я здесь, чтобы убить Кассхорна. У меня нет никаких других целей или планов, и как только я закончу, я вернусь туда, откуда пришел. Вам решать, верить мне или нет.

Это действительно было удивительно, как Деклан мог переключаться в режим голубой крови. Его тон был не совсем властным, но казалось, что его слова были высечены из камня.

— Ли имеет в виду, что мы хотели бы увидеть некоторые доказательства вашей силы, — сказала бабушка. — Пожалуйста, побалуйте нас.

Он склонил голову.

— Как вам будет угодно, Madame.

Магия зашевелилась внутри Деклана, как ленивый монстр, медленно пробуждаясь, потягиваясь, пробуя свои когти. Она становилась все сильнее и сильнее. Белое сияние окутало его радужки. Казалось, что та сторона комнаты, где он сидел, потемнела, но магия внутри него сияла, набухая, поднимаясь, пугая, невероятно сильная, как ураган.

Крошечные волоски на затылке Розы встали дыбом.

Глаза Деклана сверкнули белым огнем. Призрачный ветер коснулся Розы. Она действительно могла видеть ее — тонкую вуаль бледного свечения, струящуюся вокруг Деклана, обвивающуюся вокруг него.

Она протянула руку и положила свои пальцы на его руку. Он взглянул на нее своими звездными глазами и втянул магию внутрь себя, вложив ее в ножны, как оружие. Она не была уверена, что было более впечатляющим: сама величина его силы или легкость, с которой он ее контролировал.

Ли открыл рот и тут же его захлопнул. Бабушка выглядела расстроенной. До сих пор некоторые из них, вероятно, считали, что смогут позаботиться о Деклане, если дело дойдет до этого. Теперь они поняли, что все вместе они могут замедлить его движение, но убить его… это совсем другое дело.

Адель наклонилась вперед.

— Мы хотели бы услышать о Кассхорне, — сказала она. — Если это вообще возможно, лорд Камарин.

Деклан наклонился вперед.

— То, что я скажу, не должно покинуть эту комнату. Если это случится, мне придется вернуться, и я буду не один, — сказал он.

Вокруг стола закивали головы.

— Это берет начало от Империи Солнечного змея, — сказал Деклан. — В Сломанном мире поселенцы из восточной половины мира пришли на запад и убили местные племена, которым не хватало техники и средств для эффективного сопротивления.

Ли выглядел так, словно собирался что-то сказать, но передумал.

— В моем мире все было наоборот. Этот континент был домом для могущественной империи. Его народ называл себя тлатоке, а свое царство они называли Царством солнечного змея. Их магия родилась в джунглях, и она была чрезвычайно сильна, и ей было трудно противостоять. Около шестнадцати веков назад они пересекли океан и начали совершать набеги на восточный континент, терроризируя побережье Англии и то, что сейчас является Галльской империей, вплоть до Этрурии. Они убивали, насиловали, загоняли в рабство и требовали в качестве дани чаши с золотым песком. Так продолжалось примерно двести лет, пока набеги внезапно не прекратились. Обычно набеги затихают постепенно, но тлатоке просто исчезли.

Деклан замолчал.

— Значит, что-то произошло в этом королевстве блестящей змеи, — сказал Том Бакуэлл.

Деклан кивнул.

— Набеги подстегнули науку. Столетие спустя народы восточного континента изобрели способ пересечь океан, но страх перед тлатоками был так велик, что прошло почти триста лет, прежде чем произошло первое плавание. Когда первые военные флоты прибыли на западный континент, они не нашли там ни одного тлатока. Было множество разрушенных городов и храмов, но ни одного человека. Более того, большая часть магически насыщенной флоры и фауны, как и следовало ожидать, исчезла. Лес был совсем молодым. Даже сейчас трудно найти тысячелетнее дерево. Те виды растений и животных, которые все-таки выжили, развили мощную защиту. Западные животные крупнее и сильнее своих восточных собратьев, и нечто столь же медлительное, как лоза вампира, превратилось в активного хищника.

— Так что убило тлатоков? — спросил Джереми.

— Неясно. Исследования руин не дали однозначных ответов. Если что-то действительно убило жителей, то оно их съедало, потому что не осталось ни одного неповрежденного скелета. Но исследователи все же обнаружили признаки борьбы. Сломанная мебель. Дыры в стенах. Следы когтей.

— Гончие, — сказала бабушка.

Деклан продолжил.

— В конце концов были найдены выжившие, отдельные группы, скрывающиеся в дикой местности. Они были почти неузнаваемы. Легенды гласят, что налетчики носили стальные доспехи и яркие одежды, но их потомки регрессировали в примитивизм. Использование магии и выращивание сельскохозяйственных культур были запрещены. Прежние тлатоке жили небольшими кочевыми группами, носили меха и охотились с луками и копьями. За триста лет они сумели перейти от славной, развитой цивилизации к людям, которые уже не помнили, как читать труды своих предков. Однако их устные традиции сохранились, и их легенды говорили о даре Солнечного змея, который затем отвернулся от них и разрушил их Царство. Даже в Зачарованном мире боги фактически не вмешиваются в жизнь смертных людей. Мы молимся им, но нам еще предстоит познать окончательное доказательство их существования. Так что никто точно не знал, откуда взялся этот дар. Возможно, его создали жрецы тлатоке. Возможно, он упал из звездных глубин, как падают метеориты. Возможно, это был артефакт забытой нации. Каково бы ни было его происхождение, дар уничтожил цивилизацию тлатоков и пропал.

— И что же случилось? — спросила Роза.

— Континент был заселен. Возникли новые страны. Некоторые, такие как Адрианглия, отвоевали независимость от своих материнских государств. Тлатоке стали причудливой исторической загадкой. После, около трехсот лет назад, прадед нынешнего герцога Южных провинций решил осушить болотный пруд. Когда пруд был осушен, из него появился странный яйцевидный предмет, покрытый глиной. Он был слишком тяжел, чтобы сдвинуть его с места, и поэтому Его Светлость приказал разбить скорлупу. Под глиной была керамика, затем слой чистого железа, потом еще керамика, а потом свинец. Наконец, когда все слои были разрезаны, Его Светлость обнаружил странное устройство. Как только устройство было тронуто, оно ожило и произвело на свет первую гончую. Гончая убила одного из рабочих. Магия, которую она поглотила, потекла обратно в устройство, и родилась вторая гончая.

— Вы должны были уничтожить его, — сказала Эмили Поу.

— Мы пытались, — сказал Деклан. — Устройство поглощает магию. Оно не подвластно огню. Были предприняты попытки раздавить его и заключить в расплавленный металл, но они не увенчались успехом. Оно сделано из неизвестного материала, такого нет в Зачарованном мире. Насколько нам известно, оно просто функционирует: вытягивает магию из своего окружения и производит гончих, которые затем собирают магию и возвращают ее в устройство. Мы не знаем, почему оно делает то, что делает. Мы знаем, что люди — излюбленная добыча гончих. Мы знаем, что это невозможно остановить.

— Это то, что убило племя индейцев в Зачарованном мире? — спросил Том Бакуэлл.

— Вот во что некоторые верят. Устройство было классифицировано как «неминуемая угроза для королевства». Был построен бункер, имитирующий первоначальный объект: несколько слоев железа, свинца, керамики и стекла окружали его таким образом, чтобы обеспечить максимальную изоляцию от окружающей среды. Устройство было помещено в бункер. Его существование держалось в секрете от широкой общественности, чтобы предотвратить панику или террористические акты.

Ли Стернс фыркнул.

— Еще бы.

— Бункер находится в Белом лесу, — сказал Деклан. — Это уродливое, негостеприимное место, и никто в здравом уме туда не сунется. Само сооружение стоит на керамической плите, сам лес сожжен, засолен и огорожен на милю вокруг бункера. Раз в две недели команда, состоящая из членов секретного подразделения личной охраны герцога, отправляется в бункер и уничтожает любые вторгающиеся растения или животных, чтобы помешать устройству получить доступ к окружающей магии. Примерно две недели назад Кассхорн Сандин, брат нынешнего герцога, ворвался в бункер и украл устройство. Это было сделано блестяще: последние полтора года он тайно прорубал в лесу узкую тропу, которая заканчивалась примерно в двенадцати милях от бункера. Затем он взломал бункер, поднял устройство и перенес его по воздуху на двенадцать миль к тропе с помощью виверны Военно-Воздушных Сил, которую он украл из местного арсенала. Устройство убило виверну, но не раньше, чем та доставила Кассхорна к исходной точке, на путь отступления. Он погрузил устройство в повозку и вывез его из Адрианглии в Грань.

— Я думаю, нам всем не помешает что-нибудь выпить, — сказала Адель.

КАК только чай со льдом был подан, настроение в комнате улучшилось, и Роза вздохнула с облегчением.

— А зачем Кассхорну это понадобилось? — спросила Адель, потягивая чай.

— Зачем понятно, но я хочу знать, почему звери не убивают его? — спросила бабушка.

Деклан осушил половину своего бокала.

— Мне трудно понять Кассхорна. Он сумасшедший, но у него также присутствуют проблески гениальности. Он аморален, но старается быть вежливым. Он потерпел неудачу во всем, что когда-либо пробовал. Кассхорн выразил желание стать герцогом, как его отец. Много веков назад титулы передавались по наследству. Теперь титулы — это административные должности, которые несут большую гражданскую и военную ответственность. Никто не может унаследовать титул. Чтобы претендовать на него, нужно его заслужить и сдать необходимые экзамены, подтверждающие компетентность претендента. Чем выше ранг, тем строже требования. Сыновья и дочери аристократов часто получают специализированное образование с самого рождения в ожидании попытки получить себе титул. У них есть преимущество, потому что они наблюдают и учатся, как управляют их родители, так же, как сын пекаря знает все о выпечке хлеба, наблюдая, что и как делает его отец. Но как бы ни были хороши результаты их тестов, никто, даже наследник престола Адрианглии, не может принять титул, не оказав предварительно услугу королевству. Некоторые выбирает гражданскую стезю, кто-то военную, но все должны послужить на благо отчизны. Обязательный срок службы — семь лет в армии и десять лет на государственной службе.

— Я так понимаю, вы выбрали службу в армии? — спросил Том Бакуэлл.

Деклан кивнул.

— Кассхорн сдал экзамены в пятнадцать лет. На самом деле даже очень неплохо. Все, что оставалось — это отслужить. Кассхорн пытался поступить в Военно-Воздушные Силы, потому что они считаются самыми привилегированными из всех военных служб.

— Военно-Воздушные Силы, типа самолетов? — спросил Ли Стернс.

— Военно-Воздушные Силы типа летающих зверей, — сказал Деклан. — Виверны, мантикоры и тому подобные. Через год Кассхорна выгнали из Военно-Воздушной Академии за то, что он замышлял убийство одного из своих инструкторов. Это фактически исключало его из любой военной ветви, кроме Красного Легиона, который примет любого. Будь ты разыскиваемый преступник или дипломированный сумасшедший — им все равно. Они могут взять обычного человека и за два года превратить его в массового убийцу. Простое их развертывание часто вызывает панику у противника. Красный Легион уволил Кассхорна через шесть месяцев, посчитав его совершенно непригодным к военной службе.

— Чтобы так облажаться, нужен талант. — Том Бакуэлл покачал головой. — Должно быть, он особенный.

Деклан поморщился.

— Он определенно так думает. Когда военные вычеркнули его из списков, Кассхорн попытался поступить на государственную службу. Он был уволен из Елизаветинского университета за плагиат, прослужив немногим более двадцати месяцев. Через два дня кто-то поджег кампус. Затем Кассхорн взял творческий отпуск на три года. Затем он попытался провести научные исследования. Тем временем младший брат Кассхорна, Ортес, с отличием отслужил свои семь лет в Андрианглийском флоте, а Кассхорн даже не успел пройти и половину отметки. Их тестовые баллы были связаны. Поскольку они были братьями, Ортес имел возможность подписать отказ, чтобы предоставить своему брату пять лет для выполнения требований службы. Титул пэра не может долго оставаться вакантным. У всех сверстников есть обязанности, и кто-то должен их выполнять.

— Так что же случилось? — спросила Роза.

— Ортес был готов подписать отказ, если их отец захочет дать Кассхорну еще один шанс. Герцог решил, что ему нужно еще немного подумать над этим вопросом, и пригласил своих сыновей на рождественский обед в герцогское поместье. На празднике присутствовало большинство знати и членов их семей. Мне было восемь лет, и я очень хорошо его помню. Поведение Кассхорна было странным. Казалось, он сам не знает, где находится. В середине вечера он встал и начал говорить. Он разглагольствовал как сумасшедший и набросился на супругу Ортеса, называя ее шлюхой и обвиняя в каких-то странных и нелогичных вещах. По-видимому, много лет назад, когда Ортес и Джейн были помолвлены, Кассхорн сделал ей несколько авансов, и она отказала ему, но, судя по его рассказам, инцидент произошел прошлым вечером, а не почти десять лет назад. Очевидно, что никакого отказа не было подписано, и Ортес стал герцогом вскоре после того, как их отец ушел в отставку. Позже Кассхорн утверждал, что кто-то подсыпал ему в напиток наркотик, но к тому времени было уже слишком поздно, и он, похоже, принял это. Очевидно, он нашел новый способ получения власти, о которой всегда мечтал.

Джереми нахмурился.

— А почему именно в Грань? Почему именно в нашу маленькую горловину леса?

Деклан положил руки на стол и наклонился вперед.

— В Грани нет полиции или военной силы. Любое сопротивление, с которым она столкнется, будет разбито, поскольку никому, кроме Эджеров, нет дела до того, что происходит между мирами. А вот какова его цель, я не знаю. Я думаю, что он, возможно, начал с какой-то идеи завоевать Грань, создать армию гончих и отомстить всем людям, которые причинили ему зло в Адрианглии. Однако все, что он сделал, чтобы заслужить иммунитет от гончих, меняет его. Я не знаю, сколько в нем осталось человеческого.

— Я думаю, что его планы завоевания развеялись в прах, — сказала Роза. — Он просто хочет поглощать магию и немедленно съесть нас. Он прятал лицо, но его руки были похожи на лапы гончий. У него когти вместо ногтей. Если он захватит Грань, то только для того, чтобы прокормиться.

— Его невозможно переубедить, — сказал Том Бакуэлл.

Ли повернулся к нему.

— А ты откуда знаешь?

Густая борода Тома слегка шевельнулась. Лицо у него стало кислым.

— Фред Симон прислал к нему Брэда Диллона с подарками.

— Он что? — Бабушка в шоке поднялась из-за стола.

— Я говорил ему, чтобы он этого не делал, — проворчал Том. — Я с самого начала сказал, что это паршивая идея и ничем хорошим она не кончится, но с ним не поспоришь. Фред думает, что может купить весь мир.

Роза вспомнила, как Кассхорн бредил о восхитительном мужчине, которого получил в подарок. Тошнота проскочила к горлу.

— Кассхорн съел Брэда, не так ли?

— Конечно, он сделал это, — сказал Том. — По крайней мере, так сказал Фред, прежде чем он и вся его семья ускакали из Грани, как будто им подпалили задницы.

Роза потерла лицо руками. Брэд был слизняком, но умереть вот так… Никто этого не заслуживал. Она подумала о том, что мальчики могли быть съедены, и ей пришлось сжать руки под столом.

Большая ладонь Деклана легла на ее кулак. Он потер ее руку своими сухими теплыми пальцами.

— Значит, вы знаете, где находится Кассхорн?

За столом воцарилось молчание.

— Он в Моховом ущелье, — сказала Адель. — Лес там начал отмирать дней шесть назад.

Ли развел руками.

— И почему он должен это знать?

— Это его бардак, — проскрипела Эмили. — Пусть он сам с ним и разбирается.

— Это действительно хорошая мысль. — Ли повернулся к Деклану. — А почему один вы заняты этой проблемой? Почему вы здесь один-одинешенек? Это же проблема Зачарованного мира.

— Формально герцог не имеет никакой юрисдикции в Грани, — ответил Деклан. — Значит, на данный момент, это ваша проблема.

— Но они же послали вас, — сказал Джереми.

— Да ладно вам. — Том Бакуэлл хлопнул по столу своими огромными ручищами. — Он из тайных агентов, если я что-нибудь понимаю в этой жизни. Они не собираются посылать батальон, чтобы помочь нам, потому что это означало бы, что им придется признать, что психованный брат герцога сбежал с их сверхсекретной машиной апокалипсиса, которой у них вообще не должно было быть. Они послали одного парня, убийцу, и если он потерпит неудачу, они будут отрицать, что вообще что-то знали об этом деле.

— Не совсем, — ответил Деклан. Его рука все еще гладила руку Розы под столом. — У меня есть ограничение по времени. Если через две недели я не сообщу Его Светлости, что Кассхорн мертв и устройство уничтожено, герцог примет дальнейшие меры.

— Красный Легион, — тихо сказала бабушка.

Деклан кивнул.

— А что это значит? — спросил Ли Стернс.

Губы бабушки сжались в прямую линию.

— Когда приходит Красный Легион, он все сметает со своего пути.

— Вы можете укрыться в Сломанном, — сказал Деклан, — они сотрут в порошок Восточный Лапорт. Все будет выглядеть так, как будто здесь никогда ничего не было.

Ли сверкнул глазами.

— Они не имеют права!

— Представь, — сказал Том Бакуэлл. — Пятьдесят таких же парней, как он. Они придут и уничтожат это место, так что нам не к чему будет возвращаться. Именно так поступили США в Корее. Им совсем не надо, чтобы мы сидели в Восточном Лапорте и распространяли слухи об их кровавой машине. И он… — Том ткнул пальцем в сторону Деклана, — именно он будет нести ответственность за то, что мы будем стерты с лица земли. Это будет его испытание. Никто такого не захочет.

— Почему вы здесь? — тихо спросила Адель. — Почему вы выбрали пойти одному?

— У меня есть на то свои причины, — сказал Деклан.

Так, это никуда не приведет.

— Есть некий перевертыш, — сказала Роза, игнорируя острый взгляд Деклана. Его рука резко отпустила ее руку. — Кассхорн имеет над ним какую-то власть. Его зовут Уильям.

— Это он повесил Эмерсона на дубе мертвой лошади? — спросила Эмили Поу.

Роза кивнула.

— Деклан и Уильям были друзьями, и он хочет спасти его.

— Наверняка армейский приятель. — Том Бакуэлл кивнул. — Понятно. Это хорошо для нас. Теперь это все приобретает личные мотивы, так что вы будете стараться сильнее. У вас есть план?

— Я могу одолеть Кассхорна в физическом поединке один на один, — сказал Деклан. — И он это понимает. Мне нужно отделить его от гончих. Поскольку устройство непрерывно производит гончих, по одному за раз, единственный способ заполучить Кассхорна в одиночестве — это быстро уничтожить большое количество его зверей. К сожалению, он, похоже, руководит их действиями. Может быть, он и не совсем теперь человек, но он распознает ловушку. Я бы знал больше, если бы мог изучить его позицию и увидеть, каковы наши шансы.

Джереми встал.

— Думаю, мы уже достаточно наслушались. Нам нужно посовещаться. Давайте дадим молодым немного подышать свежим воздухом.

КОГДА деревянная дверь закрылась за ней и Декланом, Роза зажмурилась от яркого солнечного света и опустилась на крыльцо.

— Ну что ж, все прошло как нельзя лучше.

— Ты рассказала им про Уильяма, — сказал он.

— Да, это так. Такие слова, как «долг», для них ничего не значат. Они понимают дружбу и семью. Они не тронут тебя, потому что ты могущественный, и они боятся возмездия со стороны людей из Зачарованного мира. Они не могут причинить вреда гончим, потому что те поглощают магию. Но они могут навредить Уильяму. При нынешнем положении вещей, если они увидят перевертыша из Зачарованного, то сначала начнут действовать, а потом уже будут задавать вопросы. Деклан, они все проклинатели. Ты видел, что Джереми сделал с той птицей, и ты знаешь, что моя бабушка пыталась сделать с тобой.

Она встретилась с его тяжелым взглядом.

— Я знаю, что это личное дело между тобой и ним. Но стало бы лучше, чтобы они знали. Возможно, теперь они не причинят ему вреда.

— Откуда такая внезапная любовь к Уильяму?

— Ты что, ревнуешь? — Она прищурила глаза.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я беспокоюсь об Уильяме, потому что он очень важен для тебя, — сказала она. — Потому что я чувствую, что до тех пор, пока вы двое не уладите все между собой, это будет грызть тебя. И если Уильям действительно помогает Кассхорну… Тебе ведь придется его убить, правда?

— Да.

Ему придется убить своего лучшего друга. Роза отвернулась и посмотрела на деревья, на траву, на свои руки. Ее желудок скрутило. Все шло как-то не так, и так быстро, и исправить это казалось невозможным. Две недели назад жизнь была обычной тяжелой работой, и вдруг, казалось бы, в одночасье ее стабильный мир стал местом, где демонические существа охотились на маленьких мальчиков, чтобы сожрать их, а мужчина, которого она любила, должен был выбирать между своим выживанием и жизнью своего лучшего друга.

Она была поймана в ужасный сон и не могла проснуться, и страх, который цеплялся за нее каждую секунду, был хуже всего. Она боялась за мальчиков и бабушку и ужасно боялась за Деклана, так сильно, что внутри все болело, как будто у нее болели кости. Если бы она позволила себе немного помечтать, то увидела бы намек на хрупкое счастье, которое могло бы даже принадлежать ей, если не навсегда, то на какое-то время, но и оно вот-вот могло быть у нее отобрано. Ей так надоело всего бояться.

— Ты сказал, что ты Маршал. Это то, чем ты занимаешься? — спросила она. На это похожа твоя работа?

Деклан кивнул.

— И так всегда бывает?

— Это, пожалуй, самое худшее, — сказал он. — Но да, всегда есть выбор, который я не хочу делать. Это мой долг как Маршала. Сейчас за мной тянется тяжелый груз. Если мне не удастся убить Кассхорна, погибнут люди, герцог Южных провинций будет обесчещен и, возможно, ему придется уйти в отставку, твой город будет стерт с лица земли, а я потеряю тебя. И я даже не знаю, есть ли ты у меня.

Роза задумалась. Равнялось ли это «я даже не знаю, есть ли ты у меня» — «я даже не знаю, нравлюсь ли я тебе» или «я даже не знаю, выиграю ли я испытания и получу ли тебя»?

— Ты не потеряешь меня только потому, что потерпел неудачу, — сказала она.

— Если я потерплю неудачу, то умру, — сказал Деклан.

Внезапно она разозлилась. Все это беспокойство и страх смешались в ней, и он, так спокойно говорил о смерти, что своими словами согнал их вместе в чистую ярость. Она была в ярости на Кассхорна за то, что он заставил их всех проходить через это.

— О нет, ты этого не сделаешь.

Его брови поползли вверх.

— Ты это переживешь, — сказала она ему. — Я буду рядом, чтобы убедиться, что ты останешься живым, даже если мне придется тащить твое окровавленное тело из леса на спине. У меня еще осталось испытание, и я поставлю тебя в тупик. Ты не лишишь меня моей победы, лорд Камарин.

В его глазах вспыхнул огонек.

— Тогда мне придется отложить свою смерть.

— Придется, — сказала она ему. — Я не знаю, как будут обстоять дела между тобой и мной, но ни один чокнутый голубокровный псих не отнимет у меня шанса выяснить это.

— Значит, ты уже приняла решение? — спросил он.

— Насчет чего? О том, чтобы поддаться твоим мужским чарам?

— Да.

— Пока нет, — ответила она. — Я все еще думаю об этом.

— Могу ли я сделать что-нибудь, чтобы убедить тебя? — Он наклонился вперед с опасно сосредоточенным выражением лица. Его зеленые глаза стали теплыми и грешными, и она замерла, пойманная в ловушку его пристальным взглядом.

— Я ничего не могу придумать, — пробормотала она.

Он был совсем близко, очень близко, всего в паре дюймов от нее. Она посмотрела на его губы, изогнутые в лукавой улыбке, на сеть тонких шрамов у левого глаза, на длинные ресницы…

— Вы уверены, мисс Дрейтон? — спросил он низким, хриплым голосом.

— Уверена, — прошептала она, и тогда он сократил расстояние между ними.

Его рука легла ей на затылок, и он поцеловал ее. Она открыла рот, почувствовав вкус холодного чая и Деклана. От него пахло потом, смешанным с легким мускусом сандалового дерева и загорелой кожей. Она узнала бы его запах где угодно, так же как узнала бы силу его объятий. Он держал ее так, словно весь мир вызывал на дуэль. Она позволила себе раствориться в его объятиях, скользя руками по твердым мускулам его груди к шее и коротким волосам. Он притянул ее ближе, целуя сильнее, страстнее, и она лизнула его рот изнутри, прижимаясь к нему. Деклан зарычал, очень мужским собственническим звуком, от которого у нее по спине побежали мурашки.

Пол позади них заскрипел. Они отшатнусь друг от друга за долю секунды до того, как дверь распахнулась. Роза смотрела прямо перед собой, пытаясь отдышаться.

— Ну, это потребовало некоторых усилий, но они решили помочь вам, — раздался голос бабушки позади нее. — У нас есть план или хотя бы его подобие. Том сейчас выйдет и все вам объяснит. Он очень рад снова проиграть в солдата. А что именно случилось с вами обоими? Вы выглядите так, будто забрались в мою кладовку и съели все варенье.

— Да, ничего, — выдавила Роза, украдкой взглянув на Деклана. Он выглядел словно был контуженным или расстроенным.

— Тогда ладно. — По тону Элеоноры было ясно, что она не знает, что именно они скрывают, но она точно на это не купилась. Она еще раз глубоко вздохнула, покачала головой и вошла в дом.

— Нам нужен сарай, — сказал Деклан.

— Что?

— Сарай, — сказал он с серьезностью командира, планирующего атаку. — Нам нужен сарай или одно из тех складских помещений для машин в Сломанном мире.

— Гараж?

Он коротко кивнул ей.

— Уединенное, относительно отдаленное место, с толстыми стенами, чтобы приглушить звук, и предпочтительно крепкой дверью, которую я мог бы запереть изнутри, не давая твоей бабушке, твоим братьям и всем остальным, болезненно раздражающим зрителям попасть к…

Роза начала смеяться. Бункер для поцелуев…

— Я рад, что ты находишь нашу дилемму забавной, — сухо сказал он.

Тут на крыльцо вышел Том Бакуэлл и втиснул свое гигантское тело между ними.

— Вот в чем дело. Напасть на Кассхорна лоб в лоб — это тупиково, потому что у него с собой слишком много гончих, верно?

— Верно, — ответила Роза.

— Чтобы добраться до Кассхорна, вам нужно сбросить атомную бомбу на гончих. Чтобы уничтожить гончих, вы должны отделить их от Кассхорна или напасть на него в его логове. Это то, что ребята в Сломанном называют «Уловкой-22». Вот как я собираюсь вам помочь… у вас ведь есть звания в Зачарованном, не так ли?

— Есть, — ответил Деклан.

— А какое у вас?

— Легионер Первого Класса.

— А это как? Типа офицера?

— Нет, — ответил Деклан.

— Значит, сержант. — Том ухмыльнулся. — Я сам был старшим сержантом. Предположим, я буду звать вас «сержант», вы согласны?

— Это бы подошло, — сказал Деклан.

— Тогда хорошо, Сарджент.

Роза закатила глаза. Забавно, как «сержант» внезапно превратился в «Сарджента», а Том превратился из угрюмого медведя в лучшего друга Деклана, прям сплошные улыбки и товарищество. Это была классическая тактика Грани. Она и раньше видела, как ее используют с чужаками. Шестеро старейшин не знали Деклана, у них не было возможности проверить информацию, которую он им дал, и они боялись его. Поэтому Том Бакуэлл решил сыграть в «друга», надеясь найти общий язык, войти в доверие к Деклану и при необходимости нанести ему удар в спину. С некоторыми мужчинами это могло бы сработать, но у Деклана были хорошие инстинкты, а Бакуэлл не слишком-то заморочился с этим: мы-все-просто-армейские-приятели.

— Кассхорн, может быть, и конченый человек, но он был человеком с самого начала, так что он все-таки уязвим. Мы соорудим ловушку, а старейшины проклянут его задницу, чтобы он не просыпался. Каким бы бесчеловечным он ни был, шестеро из нас не лишены мастерства. Мы задержим его хотя бы на несколько часов. А вы с Розой тем временем ведете гончих в ловушку, убиваете их, а потом идете за Кассхорном. Хороший план, да?

— Отличный план, — сказал Деклан. — А что это за ловушка?

— Я еще не думал об этом, — сказал Том.

— А как вы собираетесь проклинать его? — спросила Роза. Сон был бы очевидным выбором: в отличие от проклятий боли, он бы подошел. Кассхорн даже не заметит, что что-то не так. Он просто устанет и заснет. — Чтобы вызвать сон, нам нужна его вещь. Волосы. Предмет одежды.

— Я еще не думал об этом, — ответил Том.

Вот такой вот план. Роза вздохнула. Более полувека опыта между этими шестерыми, и вот что они придумали.

— Сначала ловушка, — сказал Деклан. — Без ловушки у нас нет никакого плана. Пули против гончих не действуют. Они проходят прямо сквозь их тела. Расчленение работает. Вспышка тоже, но у нас их только две. Огонь… но они знают, что надо держаться от него подальше.

— Значит, это должно быть что-то неуловимое. Можно ли их отравить? — спросил Том.

Деклан покачал головой.

— Я в этом сомневаюсь. Я знаю, что в первый раз, когда их обнаружили, попробовали отравить гончих болиголовом и мышьяком, но безрезультатно. В идеале нам нужна ловушка замедленного действия, что-то такое, что убивало бы их медленно или постепенно, чтобы не разбудить Кассхорна.

— Их можно утопить? — спросил Том. — Заманить гончих в озеро и топить их одну за другой?

— Возможно. К сожалению, они могут задерживать дыхание на долгое время, и они хорошие пловцы.

Наступило молчание. Лиана подошла поближе и села в кресло-качалку.

— Жаль, что мы не можем убить гончих током, как того тролля, — сказал Деклан.

— О, это отличная идея, Сарджент. — Том кивнул. — За исключением того, что мы не знаем, сработает ли электричество против них.

— Сработает, — сказала Лиана. — Перед тем как Карен Роу уехала в Сломанный, она сказала мне, что убила гончую током. Шокер, в конце концов, убил ее.

— А разве можно забить кого-нибудь электрошокером до смерти? — Брови Тома поползли вверх.

— Ее мама вбила себе в голову, что в дом Карен могут вломиться, и купила ей один из этих дорогих электрошокеров, — сказала Лиана. — Вы вставляете патрон и стреляете, затем отсоединяете патрон и перезаряжаете его. Их довольно трудно купить, поэтому каждое Рождество или около того, семья покупала ей несколько таких упаковок патронов. Они стоят шестьдесят баксов за две штуки. Она выстрелила в зверя один раз, но он не отрубился, поэтому она просто продолжала перезаряжать патроны и стрелять в него, пока он не перестал шевелиться. Она сказала, что эта чертова гончая обошлась ей больше, чем в двести баксов.

— Ну, у нас не хватит времени убивать их шокером, и я просто не представляю, как мы сможем проткнуть каждого из них проводом под напряжением. Они нас просто сожрут, — сказал Том.

— Почему бы вам просто не сложить все вместе? Бросить провод под напряжением в озеро и бить их током, пока они не утонут? — спросила Роза.

Мужчины подняли головы, и она обнаружила, что на нее смотрят две пары глаз — одни зеленые, другие карие.

— Что?

— Это хороший план, — сказал Деклан.

— Это может сработать, — сказал Том.

Деклан бросил на него быстрый взгляд.

— Поблизости есть достаточно большое озеро?

— Лапортовский пруд, — ответил Том.

Деклан встал.

— Мне нужно его увидеть.

Том кивнул.

— Прекрасно. Однако нам понадобится добрый час, чтобы добраться туда пешком, так что если мы хотим отправиться туда сегодня, то лучше сделать это сейчас. Мне все равно нужно проверить своих дочерей, убедиться, что они собрались на выход. За Холли я не волнуюсь, но Ники медлительна, как черепаха. Она должна была выйти сегодня утром, но я уверен, что она все еще там, сидит на своих сумках, как наседка.

— Я тоже пойду, — сказала Роза. — Если вы собираетесь проклинать Кассхорна, то мне придется забрать пару вещей у бабушки.

Лиана вздохнула.

— Все это хорошо, но как ты собираешься заставить гончих спуститься в воду?

Лицо Деклана было непроницаемо.

— Мы используем приманку.

— Какую, например? — Лиана нахмурилась.

— Одного из нас, — сказала Роза. — Гончих привлекает магия. Лиана, он подразумевает меня или его. Один из нас станет приманкой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

РОЗА обхватила себя руками и уставилась на спокойную воду чайного цвета Лапортского пруда. Пруд был длиною в тысячу двести футов и шириной почти в пятьсот футов в самом широком месте. Он располагался к западу от города. Высокие сероватые кипарисы окружали его, как стража, их раздутые стволы полностью скрывали берег, за исключением дальнего западного края. Сломанный, полуразрушенный причал печально торчал из центра пруда.

Рядом с ней Деклан присел на корточки и погрузил пальцы в воду. Том Бакуэлл обошел его стороной. Деклан не купился на всю эту чепуху типа: «Ах, черт, Сарджент», и она подозревала, что Бакуэлл тоже это понимал, потому что смотрел на Деклана так, как смотрят на большое хищное животное.

— Раньше здесь была гребная лодка, — объяснила она. — Ты мог взять ее на пристани и порыбачить. Лодка затонула около двух лет назад, и никто не потрудился достать другую. Да и плавать в нем по-настоящему нельзя — слишком много водорослей.

Деклан резко повернулся и посмотрел вверх, туда, где на фоне неба тянулись две линии электропередач.

— Мы крадем энергию у Сломанных, — объяснил Том. — Раньше не было никакой возможности запустить линию электропередач в Грань. Но примерно пятьдесят лет назад граница поползла дальше в Сломанный, примерно на сорок футов или около того. Никто не знает, чем это было вызвано, но когда она закончила ползти, мы обнаружили силовой столб в Грани, и линия была под напряжением. Мы собрались вместе и заключили сделку с местным кооперативом, которому принадлежал столб. Мы платим им чертову кучу денег, а они не спрашивают, кто потребляет их энергию.

Деклан посмотрел на причал. Роза проследила за его взглядом. Причал был не очень большим. Двенадцать на двенадцать футов. Старые шины, привязанные к его бортам, покачивались в воде. Либо она, либо Деклан будут стоять, вспыхивая, на причале, чтобы привлечь внимание гончих. Она размышляла об этом в течение последних двух часов, и чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась, что именно она должна быть той единственной. Она могла бы это сделать. Быть на причале. Наэлектризовать пруд. Вспыхнуть несколько раз, чтобы привлечь гончих и посмотреть, как они сваливаются в смертельную воду. Все достаточно просто. Разве это может быть трудно?

Она представила себя на пристани в окружении гончих. А что, если электричество на них не подействует? Холодок прошел по ее телу. Нет, это было ошибкой… так думать. Она слегка вздернула подбородок. Все будет хорошо. Даже если электричество их не убьет, все будет в порядке. У нее было более чем достаточно вспышек, чтобы справиться с ними.

Пока она будет стоять на причале вместо Деклана, он будет в безопасности. Он может отправиться за Кассхорном, пока она разбирается с гончими. Кассхорн наверняка будет спать, и Деклану будет легче с ним справиться. Если она привлечет гончих, то он выйдет из схватки живым.

Роза еще крепче обхватила себя руками и посмотрела на Деклана. Он смотрел прямо на нее.

— Человек, который знает, что делает, может долго удерживать этот причал, — сказал Том. — Я думаю, что мы перережем линию там. — Он указал на брешь между двумя кипарисами. — Я знаю в городе нескольких парней, которые работают на заводе по восстановлению шин. Мы можем взять немного косого протектора шин — материал идет в рулонах — и раскатать его на причале, чтобы изолировать его и не дать вам соскользнуть в воду, потому что если звери доберутся до причала, вы будете стоять в скользкой крови. Мы купим вам сапоги на резиновой подошве, и вы будете в порядке.

— Ему вовсе не обязательно быть на причале, — сказала Роза. — Я могу это сделать. Со мной все будет в порядке. Моя вспышка почти так же сильна, как и его.

Том издал низкий ворчливый звук в бороду.

— Кассхорн наверняка будет спать, — сказала она. — Его гончие будут заняты. Идеальное время для Деклана, чтобы пойти за ним.

— Нет, — ответил Деклан.

— Деклан, это совершенно логично, — сказала она.

— Нет.

Том пожал плечами.

— Если он говорит «нет», значит «нет». Это его шоу.

— Почему собственно «нет», черт возьми? — Она скрестила руки на груди. — Это хорошая идея. Ты не получишь лучшего шанса, Деклан!

Он просто встал.

— Я провожу тебя до дома.

Том нахмурил брови, глядя на них.

— Ну, тогда разберитесь между собой. Я зайду за своими дочерями и подберу вас примерно через час. Или через два, если мне придется тащить Ники из Грани, брыкающуюся и кричащую.

ОНИ не говорили по пути к дому Элеоноры. У Адель было много припасов в Вудхаусе, но любой уважающий себя проклинатель предпочитал пользоваться своими собственными. Во всяком случае, бабушка будет чувствовать себя лучше с привычными вещами. Роза собирала ветки и травы, пока Деклан стоял рядом с ней, и ей приходилось сдержаться, чтобы не стукнуть его, пытаясь убрать мрачное выражение с его лица.

Они молча вернулись в дом Розы.

— Чаю будешь? — спросила Роза, когда они поднимались по ступенькам.

Он кивнул.

Она прошла на кухню. У него не было причин упрямиться по этому поводу. Ее план был абсолютно логичен. Кроме того, у него было еще одно дополнительное преимущество, о котором она решила не упоминать. Если что-то пойдет не так, а что-то обязательно пойдет не так, когда ты стоишь на гниющем куске дерева посреди электрифицированного озера, окруженного чудовищами. Так вот, если что-то пойдет не так, она пойдет ко дну одна. Деклан же выживет, чтобы сразиться в другой раз. У него было больше шансов против Кассхорна, чем у нее.

Это был хороший план. Ей просто нужно было, чтобы Деклан понял это.

Она налила кипяток в заварочный чайник, оставила чай завариваться и отправилась на его поиски.

Она нашла его за домом, у дровяного сарая. Он сидел на скамье, положив на колени свой большой меч, медленно, и методично проводя мягкой тканью по лезвию.

Роза села на пень, покрытый шрамами от ударов бесчисленных деревянных топоров, и стала ждать. Он не обращал на нее внимания.

— Деклан, я на причале — это хороший вариант. Ты же понимаешь, что это так. Мой контроль лучше, чем твой. Я более точна.

Он поднял голову. Его глаза были совершенно белыми. Отлично, фары включены, но за рулем никого нет. Она должна была заставить его понять.

— Это какие-то рыцарские штучки голубой крови? Вот только у меня есть для тебя новости, Деклан, ты не можешь позволить себе быть рыцарем. Прямо сейчас ты армия и к тебе примкнуло добровольческое подразделение Национальной гвардии в лице меня. Ты должен позволить мне помочь, и это правильный выбор.

Он ничего не ответил.

— По крайней мере, поговори со мной, черт бы тебя побрал!

Он отложил меч в сторону и подошел к ней. Решимость, отразившаяся на его лице, заставила ее встревожиться. Она попятилась. Он поймал ее и легонько толкнул назад. Она прижалась спиной к стене дома. Она осознала, что они впервые по-настоящему оказались одни, без риска быть прерванными. Ну, если он думает, что сможет заставить ее отступить, то он наивен.

— Роза.

Роза дернулась в сторону, но он преградил ей путь рукой.

— Ты сильный, я знаю, — выдавила она. Она попыталась оттолкнуть его в сторону, но с таким же успехом она могла бы попытаться столкнуть поезд. Он не сдвинулся ни на дюйм.

— Роза, — тихо произнес он. — Посмотри на меня.

Она сердито посмотрела на него. Их взгляды встретились, и в его травянисто-зеленых глазах было что-то такое притягательное и собственническое, что слова замерли у нее на губах. Он смотрел на нее так, словно она была каким-то неземным сокровищем. Как будто все остальное не имело значения.

Он смотрел на нее так, словно любил ее.

Тепло коснулось ее щек, и она поняла, что покраснела. Он медленно, не торопясь, рассматривал ее, изучая, лицо, глаза, шею. Она была заключена в ловушку его рук. Тепло его тела просачивалось сквозь тонкую ткань ее футболки. Она почувствовала его запах… очень знакомый запах сандалового дерева, гвоздичного масла, которым он чистил свой меч, и пота. Его грудь давила на нее, мускулы были твердыми и упругими, и ее соски напряглись. Ее поймали.

— Я пойду на этот причал вместо тебя, — сказала она.

— Нет.

— Ты не понимаешь.

— Я все прекрасно понимаю.

Его большое тело подперло ее. Его бедра прижали ее. Он поднял руку и провел пальцами вверх по ее шее в долгой, мучительное ласке, вверх по подбородку, к губам. Она вздрогнула. Он коснулся мозолистым пальцем ее нижней губы.

— Поцелуи не сделают меня более сговорчивой, — прошептала она.

— Я вовсе не пытаюсь сделать тебя более сговорчивой. — Его голос был грубым и низким. — Я просто ничего не могу с собой поделать.

Мускулы на его руках напряглись, и она поняла, что Деклан борется за контроль.

Он сглотнул, его глаза потемнели.

Миллион причин сбежать пронеслись у нее в голове. Он был голубой кровью, а она — беспородной дворняжкой. Он лгал ей. Он хотел обладать ею. У них не будет общего будущего. Он… Если бы кто-то сказал ей, что прямо сейчас, в этот самый момент, будучи зажатой между стеной собственного дома и неподвижным телом Деклана, она может иметь только одно, и только одно, прежде чем умрет, она бы предпочла быть с ним.

Ничего хорошего никогда не случалось с людьми, которые не рисковали.

Она поцеловала его, прижимаясь всем телом к его большому телу, податливой мягкостью к его твердости.

Его самообладание лопнуло. Он наклонился к ней, прижимая ее к стене, и яростно и страстно поцеловал в ответ, упиваясь ею. Эхо поцелуя прокатилось по ее телу, вызвав низкий стон. Она скользнула к нему, проводя руками по твердым мышцам его спины.

Он притянул ее к себе и уткнулся лицом в ее шею. Его зубы и язык играли с ее кожей, задевая чувствительное место на жилке пульса, опаляя жаром ее плоть. Тепло разлилось по ее телу. Деклан целовал ее снова и снова. Ее тело сжалось. Он навалился на нее, и она скользила по его телу, оказывая мягкое сопротивление твердому толчку его эрекции.

Его голос горячим дыханием опалил ее ухо.

— Боже, я хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя, — прошептала она. Она так сильно хотела его, что каждый раз, когда он прикасался к ней, ей хотелось удержать его, чтобы никуда не отпускать. Мысль о том, что он стоит на том причале, рухнув в воду под тяжестью сотен гончих, почти заставила ее закричать от отчаяния. Он не умрет там. — Я все равно пойду на тот причал.

Его голос был низким и настолько наполненным желанием, что это было почти рычание.

— Я все понимаю. Я буду там с тобой.

— Что?

— Мы сделаем это вместе.

Он просунул руку под ее руку, сдвинул лифчик вниз, освобождая ноющую грудь, и погладил сосок. Волна удовольствия, сильного и неожиданного, пронзила ее насквозь.

— Я могу справиться с гончими. Тебе и не нужно… — прошептала она.

— Нужно.

Он снова поцеловал ее, заставив затаить дыхание, и прикусил губу зубами. Она потянула его за рубашку. Она хотела, чтобы он был обнажен, хотела почувствовать его кожу своей.

Он отстранился от нее и подхватил ее на руки

— В кровать.

Она обвилась вокруг него, целуя его шею и уголок подбородка.

— Отличная идея.

Они пронеслись через весь дом и ворвались в спальню. Он бросил ее на кровать, схватил ткань ее футболки, потянул вверх, и старый изношенный хлопок порвался в его руках.

— Прости.

— У меня есть еще. — Она стянула с него рубашку и провела руками вниз по его телу, от груди по твердым выпуклостям живота, а затем вытащила его из джинсов и провела рукой вниз по твердому стволу его эрекции. Он издал горлом грубый животный звук и сорвал с нее последние клочья одежды. На мгновение она увидела его, возвышающегося над кроватью, высокого, золотистого, созданного из резных мускулов.

Она была слишком разгоряченной, слишком мокрой и слишком нетерпеливой.

Он бросился к ней, и она встретила его на полпути, целуя, гладя, разжигая огонь внутри них обоих. Его язык играл на ее коже. Он обхватил ее левую грудь, поглаживая пальцами сосок, пока тот не заныл. Она застонала. Его бедра скользнули между ее ног. Он наклонил голову и поймал ее сосок своим горячим ртом, посылая волну чистого удовольствия через нее. Она впилась пальцами в твердые мускулы его спины и выгнулась, приветствуя его.

— Давай, — прошептала она. — Ну же, Деклан, не тяни.

Он воспринял ее призыв. Его губы нашли ее рот. Он толкнулся в нее, и она ахнула. Ее тело резонировало от удовольствия, желая, требуя большего. Она прижалась к нему всем телом.

Он толкался снова и снова, глубоко, жестко, выстраивая быстрый пылкий ритм, его вес был устойчивым сладким давлением на ней. Она была полна, так чудесно полна им, и ей хотелось большего.

Она поцеловала его в подбородок и шею, и он толкнулся сильнее. Она вцепилась ему в спину, напрягшись от давления, и болезненная потребность внутри нее расцвела каскадом блаженства. Она чувствовала, что поднимается все выше и выше, подталкиваемая его толчками и теряясь в горячем скольжении их тел, пока что-то внутри нее не лопнуло. Наслаждение захлестнуло ее, заглушив все мысли. Она выкрикнула его имя. Ее тело кричало вместе с ней, сжимая его, качая. Он сжал кулаки и с хриплым рычанием опустошился в нее. Какое-то время они лежали вместе в горячем, потном клубке, потерянные в толчках, и она не могла понять, какие конечности принадлежали ей, а какие ему.

— Все должно было пойти совсем не так, — сказал он, и в его голосе все еще слышались хриплые нотки похоти.

— А как все должно было пройти?

Он притянул ее к себе, заключил в объятия, и Роза погрузилась в них, невероятно счастливая. Он провел пальцами по ее руке.

— Медленно и чувственно. Утонченно.

Она повернулась на бок и поцеловала его.

— Как ужасно неуместно с вашей стороны, граф Деклан Рил Мартель Камарин.

— Ты запомнила мое имя. Я чувствую необходимость отпраздновать это знаменательное событие.

— Я думала, мы только что это сделали, — пробормотала она, задыхаясь. — Но если ты настаиваешь на повторе, я уверена, что мы сможем сделать это снова в ближайшем будущем.

— А ты знаешь, что происходит, когда ты вспыхиваешь слишком много для себя? — тихо спросил он.

— Нет.

— Я однажды сделал это. — Он притянул ее к себе, положив мускулистую руку ей под грудь. — Мы были пойманы в ловушку в поле, пока галльские призыватели гнали на нас Орду марлоков. Это обезьяны, большие хищные обезьяны. У нас не было ни прикрытия, ни поддержки. Нас было всего пятеро, и мы стояли спина к спине и вспыхивали. Я помню, что мой рот был полон крови. Мое зрение затуманилось. Мне казалось, что мои руки тянутся куда-то вдаль.

— И что было дальше?

— Уильям ушел в разрыв. Перевертыши могут делать так время от времени, особенно после полового созревания. Они теряют связь с реальностью и впадают в неистовство. Он сошел с ума, и мы просто упали на землю, потому что, когда он в разрыве, он убивает без разбору. Однажды я спросил его об этом, и он сказал мне, что разрыв отправляет тебя туда, где нет Бога. Делай все что хочешь. Когда он, наконец, выдохся, мы впятером были единственными живыми существами на поле боя.

— А что случилось бы, если ты не остановился, а продолжать вспыхивать? — спросила она.

— Я бы просто умер. Я бы даже не догадался об этом. Тебе бы просто показалось, что можно вспыхнуть еще раз, а после мир бы исчез, а вместе с ним и твоя жизнь. — Он поцеловал ее в щеку. — Я не позволю этому случиться с тобой.

Она нахмурилась.

— Ты не знаешь, когда остановиться, — сказал он. — Ты переусердствуешь. Я наблюдал за твоей вспышкой два часа подряд, когда ты пыталась сделать «защиту атамана». Ты понятия не имеешь, где твои границы.

Она приподнялась на локте.

— Деклан…

— Были времена, когда я полагался только на тебя. Тот раз, когда ты остановила меня, чтобы я не пошел за Симоном, или тогда, когда ты рассказала своим старейшинам об Уильяме. Я сделал это потому, что ты лучше понимала ситуацию. Теперь твоя очередь подчиниться мне. Я знаю, о чем говорю, Роза. Я был профессиональным солдатом больше десяти лет. Ты молодец, но тебе нужна тренировка. Если ты пойдешь на этот причал одна, то умрешь, а я этого не допущу.

— Нет. — Она оттолкнула его. — Ты не понимаешь…

— Я все понимаю. — Он притянул ее к себе и поцеловал. — Ты с успехом убьешь первую волну гончих, а потом вторая волна разорвет тебе глотку, и все будут плакать на твоих похоронах и описывать, как ты отдала свою жизнь на благо ближних.

Она отшатнулась.

Он взял ее за руку и поцеловал пальцы.

— Мы сделаем это по-моему. Мы оба выживем, а потом разберемся с Кассхорном. — Его пристальный взгляд остановил ее. — Обещай мне, Роза.

То, что он сказал, имело смысл. Она не была слишком горда, чтобы понять это, и все же получила то, что хотела… он не будет на причале один.

— Хорошо, — просто сказала она. — Мы сделаем все по-твоему. Но нам все еще нужна вещь от Кассхорна, чтобы проклятие сработало.

Деклан нахмурил брови.

— Как думаешь, Джордж достаточно силен, чтобы оживить существо? Только на короткое время.

— Может быть, — сказала она. — Нам придется спросить его самого.

— Если он сможет это сделать, то у меня, возможно, есть план.

Его рука блуждала вниз по ее телу, поглаживая. Он поцеловал ее, и она еще крепче прижалась к нему.

— Роза? — раздался с крыльца грубый голос Тома.

Деклан выругался.

ДЖОРДЖ сидел на поваленном бревне и смотрел на трех мертвых ворон, лежащих перед ним на земле. Печальные, черные тела. Безжизненные. Они были аккуратно убиты с помощью лука и стрел. Не так уж много повреждений для поднятия.

Позади него Джек принюхался к воздуху. Наверное, он думал, что птицы будут хорошей закуской. Справа на старом деревянном бревне сидели Mémère и Роза.

— Я не могу поверить, что вы собираетесь заставить его сделать это. — Mémère была в ярости. Ее щеки горели румянцем.

— Рано или поздно он снова кого-нибудь поднимет, — сказала Роза.

— Но не так скоро!

Роза говорила своим «рассудительным» тоном. Джордж никогда не выигрывал спор, когда она говорила вот так.

— А когда это будет не слишком рано? — спросила Роза.

— Не знаю я! — Mémère замахала руками. — Только не сейчас.

— Если бы это зависело от тебя, то «не так скоро» означало бы «никогда».

— И что же в этом плохого?

— Ты же не думаешь, что он никогда больше не воспользуется своим талантом, — сказала Роза.

— Джордж, — позвал Деклан.

Джордж посмотрел на него, присевшего рядом с воронами.

— То, о чем я тебя сейчас попрошу, называется боевой некромантией. Сначала мы поиграем в кое-какие игры, а потом сделаем самое трудное. Понял?

Джордж кивнул.

— Раньше, когда ты поднимал кого-нибудь, ты же чувствовал связь между собой и ними, верно?

Джордж снова кивнул. Это было похоже на то, как если бы рыба сидела на очень тонкой леске, постоянно вздрагивая и дергая леску, но не слишком сильно.

— А иногда ты мешал им делать то, что они хотели. Как в тот раз, когда ты остановил своего дедушку от нападения на Розу.

Джордж снова кивнул. Он мог так сделать. Он делал это не очень часто, потому что хотел, чтобы те, кого он поднял, были живыми и делали все сами по себе, Но да, он мог это сделать.

— Я хочу, чтобы ты научился еще кое-чему новому, — сказал Деклан. — Я бы хотел, чтобы ты поднял одну из этих птиц и держал ее под очень хорошим контролем. Ты должен понять, что эта птица выращена только для одной этой миссии. Как только миссия закончится, ты должен будешь отпустить ее, потому что она выполнила свою работу и заслуживает отдыха. Ты меня понял?

Джордж кивнул.

Деклан продолжал смотреть на него.

— Понял, — сказал Джордж.

— Вперед, — сказал Деклан.

Джордж дотронулся до птицы справа. Она была самой маленькой, и он больше всего жалел ее. Птица потянулась к его магии, она растянулась, щелкнула, и Джорджи отшатнулся, закусив губу. Всегда было больно, когда он кого-то поднимал. Он не мог разглядеть дырку от стрелы под перьями, но чувствовал ее, и он скормил немного своей магии по краям, закрывая ее, на всякий случай, красиво и аккуратно.

Птица вздрогнула. Она медленно вытянула одну ногу, потом другую, перекатилась и встала на ноги.

Mémère втянула в себя воздух.

— Ну вот, теперь он это сделал. Вы опять все это затеяли.

— Отлично. — Деклан поднялся на ноги и двинулся к поднятой птице. — Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и отвернулся, держа птицу абсолютно неподвижной. Я собираюсь прикоснуться к птице, и мне нужно, чтобы ты сказал мне, когда я это сделаю.

Джордж закрыл глаза. Слабое прикосновение нарушило магию.

— Сейчас, — сказал он.

— Очень хорошо, — сказал Деклан. — А что я сейчас делаю?

— Ты тычешь в крылья.

— Мне нужно, чтобы ты сказал мне, когда почувствуешь, что я отпускаю.

Прошла долгая минута. Давление на ворону исчезло.

— Сейчас!

— Отлично. Теперь ты можешь повернуться.

Деклан пошел прочь, пока их не разделило несколько ярдов.

— Попробуй заставить его подойти ко мне.

— Ее, — поправила Джорджи. — Это девочка.

— Прости. Пожалуйста, заставь ее подойти ко мне.

Джордж протянул линию. Он никогда раньше не пытался заставить птицу ходить. Остановить движение поднятых было несложно. А вот это было трудно. Ворона споткнулась и завертелась на месте.

— Не торопись, — сказал Деклан.

Джордж сосредоточился. Чем дольше он сосредотачивался на магии между ними, тем сложнее она становилась: сначала это была линия, затем целая связка тонких линий, сплетенных вместе, а затем линии распались на светящуюся паутину, которая цеплялась за птицу. Он попытался потянуть за паутину. Ворона дернулась и упала на землю. Джорджи потряс головой, пытаясь прояснить зрение.

— Все в порядке, Джорджи, ты не должен этого делать, — сказала Mémère.

— Бабушка, оставь его в покое, — сказала Роза. — Пожалуйста.

Джордж вздохнул. Было нелегко.

— Иди к Деклану, — прошептал он.

Ворона поднялась и расправила крылья. Она взмыла в воздух, пролетела несколько футов и приземлилась на плечо Деклана.

— Извини, — сказал Джордж.

— Это хорошо, — сказал Деклан. — Попробуй еще раз.

Джордж кивнул. Ему потребовалось добрых десять минут, чтобы понять, что ему нужно делать. Ему пришлось очень внимательно следить за тропинкой перед вороной, чтобы заставить ее идти. Если он рассредоточится, она полетит к Деклану. Когда ворона, наконец, закончила свою небольшую прогулку, и Джордж счастливо выдохнул.

— Устал? — спросил Деклан.

— Нет.

— Тогда новая игра. — Деклан раскрыл ладонь и показал ему маленький красноватый камешек. Он уронил камень на землю. Она сможет его вернуть?

Ворона спикировала вниз, схватила камень, вернулась назад и уронила его в ладонь Деклана. Джордж улыбнулся.

Деклан удивленно поднял брови.

— Это должно быть труднее, чем выгуливать птицу.

— Мне это гораздо легче. — Все, что ему нужно было сделать — это сосредоточиться на камне, а потом на Деклане.

— Он заставлял птиц воровать для нас вишни, — сказал Джек.

Деклан отклонился назад и зашвырнул камень в кусты. Ворона слетела с его плеча и полетела по тропинке за камнем, а потом уселась на ветку. Джордж нахмурился. С того места, где он сидел, ему не было видно камня.

— Ты не можешь его найти? — спросил Деклан.

— Я должен смотреть ее глазами, чтобы найти его, — тихо сказал Джордж.

— И тебе это не нравится, — сказал Деклан.

Джордж кивнул.

— Потому что ты забываешь, что ты не птица, когда делаешь это? И трудно вспомнить, как вернуться обратно?

Джордж вздрогнул.

— Откуда ты знаешь?

— Мой дядя — некромант. То, что я прошу тебя сделать, называется некромантическим одержанием. В этом есть подвох. Если я пообещаю тебе, что смогу помочь тебе вернуться в свое тело, ты попробуешь это сделать?

— Роза! — Mémère вскочила с бревна.

— Джордж, ты не должен этого делать, если не хочешь, — сказала Роза. — Выбор за тобой. Никто не будет сердиться, если ты этого не сделаешь.

Джордж задумался. Он проделал это только однажды с котом, потому что Джек был котом, когда хотел, а он никогда им не был и хотел знать, на что это похоже. Единственная причина, по которой он вообще вернулся в свое тело, заключалась в том, что Джек нашел его, неподвижно сидящего во дворе, и набросился на него сзади, выбив из него дух. Хуже всего было то, что он даже не помнил, каково это… быть котом. Он просто помнил смутное, пугающее чувство, когда что-то ищешь и ищешь, но не можешь найти, и знаешь, что ищешь свое собственное тело.

Он хотел знать, каково это — быть птицей.

Джордж посмотрел на Деклана.

— Хорошо, — сказал он.

— Как только ты будешь готов. — Деклан кивнул.

Джордж посмотрел на ворону, ухватился за магическую линию, протянувшуюся между ними, и потянул, втискиваясь в черное тело.

Мир взорвался красками, для которых не было названия. Долгое мгновение он сидел неподвижно, погруженный в вибрацию и мерцающее сияние листвы, пока что-то мягко не подтолкнуло его из глубины сознания.

Камень.

Ему надо найти камень.

Он спрыгнул с ветки в листву и стал осматривать землю. Вот он, сверкающий дюжиной оттенков. Такой красивый. Хорошенький, прекрасный камень.

Он взял его в клюв и с треском проломился сквозь кустарник. Залитая солнцем трава была так прекрасна. Вдалеке он увидел две фигуры, стоящие рядом, кристально чистые и сияющие, одна сильнее, другая слабее. Имена всплыли у него в голове. Роза. Mémère. Он не был уверен, что они подразумевают, но знал, что они заставляют его чувствовать себя хорошо. Он увидел еще одну фигуру, поменьше, с каким-то странным оттенком. Ее он тоже узнал. Джек. Справа от него ждала четвертая фигура, самая крупная из всех. Деклан. Он должен был что-то сделать для Деклана. Его тянуло к нему, и он не знал почему. Он расправил крылья и полетел к нему, приземлившись на его руку, Деклан был теплым и сильным под его когтями. Камень выпал из его клюва.

Там была и пятая фигура, которую он раньше не видел. Она упала на землю, свернувшись в клубок. В ней было что-то странно знакомое, но она не светилась, как другие.

Деклан открыл рот и издал какой-то звук.

В него врезался лед. Он вскрикнул, мир закружился, и Джордж, задыхаясь, резко вскочил. Его лицо было мокрым. Рядом с ним стоял Джек с пустым ведром.

Руки Розы сомкнулись вокруг него. Они чувствовались такими уютными и теплыми.

— Шок возвращает в тело, — сказал Деклан. — Возращение не занимает много времени, особенно если он не провел много времени в другой форме. Чем дольше он владеет кем-то, тем сильнее должен быть шок. У нас были некроманты, которые поджигали друг друга, чтобы вернуться, но это было после нескольких часов погружения. Если все происходит вот так, то нам понадобится всего лишь минута.

— С тобой все в порядке? — спросила Роза.

Джордж улыбнулся, и водоворот красок медленно угас в его голове.

— Я помню этот раз, — сказал он. — Я помню, каково это… быть птицей.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ЧЕМ глубже они заходили в лес, тем темнее становилось вокруг. Деревья становились все выше и гуще, их стволы вздымались ввысь, словно колоссальные фактурные колонны. Их ветви раскинулись и скрутились, связанные вместе мхом, лишайником и ярко-синими пучками хвощовых лоз, струящимися вниз, как волосы призрачных древесных духов. Навес образовывал отдельный уровень, отделенный от лесной подстилки, и когда Роза пробиралась через лес, она время от времени поглядывала наверх, чтобы убедиться, что Джек не сбежал от бабушки. Он был не слишком доволен тем, что остался с ней.

Она посмотрела на Деклана, который шел по непроходимому лесу, казалось, как дома. Он нес небольшую сумку. В сумке находились тщательно запертые две вороны. Вернувшись в Вудхаус, Джордж оживил обеих. В данный момент он ими не владел, но ему придется почувствовать, когда их выпустят на волю, чтобы завладеть ими.

План был простым. Они подберутся достаточно близко к Кассхорну, дождутся подходящего момента, выпустят ворон и позволят Джорджу вселиться в них. Когда вороны взлетят, они направятся к Кассхорну, чтобы украсть у него какую-нибудь вещь, а после, если удачно все сложится, полетят к Джорджу целыми и невредимыми.

Джорджу разрешалось владеть ими только пять минут. Через пять минут бабушка и Джереми вернут его назад, получится все или нет. По словам Деклана, пять минут вполне безопасный промежуток. Она не хотела, чтобы Джордж делал это, но у них не было выбора. Это был шаткий план, но у них больше не было вариантов.

До этого она договорилась с Джереми и Лианой. Как только Джордж очнется и они больше не будут нуждаться в его даре, Джереми возьмет его, Джека, Лиану и ее сына в Сломанный мир, якобы за припасами. Она дала Лиане достаточно денег на приличный номер в отеле. С ее силой Лиана сможет справиться с мальчиками. Что бы ни случилось в Грани, ее братья будут в безопасности.

Лес вокруг них благоухал. Здесь было царство жизни. Сотни мелких звуков заполняли тишину: птицы препирались, белки сердито верещали на горностаев, которые пытались выкрасть детенышей из их гнезд, барсуки тяжело хрюкали, а осторожный кашляющий лай лисы звучал одновременно близко и в то же время далеко. Мох покрывал стволы, его цветы в форме дамских туфелек почти сияли пастельными красными, желтыми, лавандовыми и пурпурными цветами. Упавшие деревья служили якорями для новой жизни, посылая побеги вверх и давая опору виноградным лозам. Аромат бесчисленных цветов и трав витал в воздухе, смешиваясь с запахами животных. Даже свет, просачивавшийся сквозь навес, был изумрудно-зеленого оттенка.

В этой лесной суматохе они с Декланом были всего лишь двумя маленькими песчинками жизни. В другое время она бы с удовольствием посидела и послушала дыхание леса, но сегодня у нее не было такой возможности.

— Осторожно, — воскликнула Роза, когда Деклан остановился у клочка ярко-розовой травы, пробившейся сквозь ковер сосновой соломы и лиан, ползущих по земле. — Очень ядовитая.

Она потянулась к ближайшей лозе, схватила пригоршню бледно-желтых ягод и протянула ему.

— Фальшивые вишни, — сказала она.

Он сунул ягодку в рот.

— На вкус как настоящие.

Она не могла придраться к тому, как Деклан двигался по лесу… как волк, бесшумно и легко ступая. Его лицо снова замкнулось. Жесткость вокруг его рта вернулась, как и холодный, отстраненный взгляд.

Она настояла на том, чтобы пойти с ним вопреки протестам Элеоноры.

Ее бабушка была вне себя.

— Зачем тебе понадобилось тащить его туда?

— Кто-то же должен. Он не знает леса.

— Пусть этим займутся Том или Джереми.

— Возможно, нам придется бежать оттуда, как летучая мышь из ада, а я бегаю гораздо быстрее Тома или Джереми, а вспыхиваю еще ярче. Кроме того, он мне доверяет. Ему будет комфортно со мной.

Элеонора поджала губы.

— Лучше бы ты этого не делала, у меня только одна внучка.

Глядя на Деклана, Роза почувствовала, что он тоже жалеет, что она пошла.

— Моя помощь так сильно тебя напрягает, да? — наконец спросила она.

— Мне бы не хотелось полагаться на тебя.

— Ты не выкручивал мне руки. Мой дом был захвачен, и моя семья является целью.

— Я это понимаю. — Он покачал головой. — Смысл быть профессиональным солдатом в том, чтобы гражданским не приходилось воевать. Мы делаем то, что делаем, чтобы такие люди, как ты, могли спокойно спать. И вот я здесь, полагаюсь на гражданскую женщину и талант ребенка. Да, это меня беспокоит. Как и должно быть.

— Если я уйду с тобой… — начала она.

Он резко вскинул голову и взглянул на нее.

— Если я уйду тобой, и если мы, в конце концов, решим быть вместе, ты уедешь на какое-нибудь задание, и тогда я останусь дома и буду ходить взад-вперед, и грызть ногти в надежде, что ты вернешься живой и невредимый.

— Это не всегда так драматично, — тихо сказал он.

— Но это часто опасно.

— Да, — признался он.

— Что я должна сделать, чтобы пойти с тобой? — спросила она.

Он смерил ее ледяным взглядом.

— Чтобы зарегистрироваться в качестве одного из моих агентов, тебе придется пройти несколько проверок на безопасность и компетентность. Это плохая идея. Я бы больше беспокоился о тебе, чем о миссии.

Она снова улыбнулась. Он не сказал «нет».

— Думаю, мне просто нужно научиться быть достаточно компетентной, чтобы ты не волновался так сильно. Надеюсь, ты хороший учитель.

— Ты невозможная женщина, — прорычал он.

— Эй, это не я появилась перед твоим домом, требуя, чтобы ты бросил мне вызов. Ты был тем болваном, который выбрал меня, так что вини только себя.

Они остановились одновременно. Они стояли на краю узкого луга. Лес за ним утратил свою яркость. Стволы стояли голые и мрачные, а подлесок сморщился, превратившись в безвольный клубок увядших листьев. Магия исчезла. Лес стоял мертвый и странно сохранившийся, словно мумифицированный. Запах грязной магии, чуждый и острый, запятнал мертвые стволы и пожухлую траву. Если бы у него был цвет, он бы капал с дерева, как пурпурная гнилостная слизь. Свидетельство присутствия гончих.

— То, что они делают, пугает, — сказала Роза.

Руки Деклана на мгновение сомкнулись вокруг нее, и он прижал ее к себе. Он почти мгновенно отпустил ее, но так много вложил в это одно яростное объятие: желание, потребность, беспокойство, уверенность… Он защитит ее ценой своей жизни. Странно, но это возмутило ее. Никто не должен оказываться в положении, когда другой человек отдает свою жизнь за него. Она не хотела взваливать на себя тяжесть смерти Деклана. Страх отступил на задний план, и начала нарастать холодная злость на Кассхорна. Если у нее есть хоть какая-то надежда на будущее с Декланом или даже без него, она должна уничтожить Кассхорна и гончих. Это был единственный выход.

Деклан будет рядом, сражаясь до последнего. Она должна была сделать то же самое.

Вместе они вошли в чахлый лес.

ДВАДЦАТЬ минут спустя Роза лежала рядом с Декланом на краю оврага. Под ними земля резко обрывалась вниз. В центре оврага стояло странное сооружение — запутанная мешанина шестеренок и движущихся частей, как будто огромным часам стало сильно плохо и их вырвало всеми своими внутренностями, прежде чем вывернуться наизнанку. В центре устройства висел продолговатый сгусток бледно-серебристого свечения, похожий на большую сахарную вату, сотканную из люминесцентного тумана.

Вокруг устройства бок о бок лежали гончие, плотно приткнутые друг к другу, как спички в коробке. Роза попыталась сосчитать их. Сто двенадцать. Сто тринадцать. Сто с чем-то… слишком много. Если они заметят нас, нас разорвут на куски.

Магия, поднимающаяся из ущелья, чуть не заставила ее задохнуться. Она заполнила брешь, поползла по земле и вверх по склону, как будто была слишком тяжелой, чтобы рассеяться. Она чувствовала лишь ее следы, но когда они скользнули мимо нее, все ее тело отшатнулось от этого прикосновения. Ей хотелось вскочить на ноги и броситься обратно в лес, прыгнуть в озеро или схватить пригоршню земли и поскрести себя, чтобы соскрести слизистую патину.

Она стиснула зубы и лежала совершенно неподвижно, боясь дышать. Ее мозг нарисовал орду гончих, бегущих вверх по склону ущелья. Она представила, как острые кинжальные зубы вонзаются в Деклана, срывая плоть с его костей. Все, чем они были, все их страхи, тревоги, счастье, все, что делало их людьми, не имело значения. Для гончих они были просто пропитанным магией мясом. Холод окутал ее, сковывая мышцы. Ее сердце бешено стучало.

Рука Деклана легла ей на плечо. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и увидела в его взгляде спокойную, уравновешенную силу. Он не потерял головы. Он не казался испуганным. Она оперлась на его мужество, как на костыль, и выдыхала свою панику маленькими тихими выдохами.

Что-то зашевелилось на дне оврага.

Деклан сосредоточился на этом движении. Его глаза стали ледышками.

Стая гончих расступилась, и поднялась высокая фигура, закутанная в длинный плащ.

Кассхорн.

А вот и он. Наконец они нашли этого сукина сына. Триумф наполнил ее. Думал, что сможет спрятаться, не так ли?

Кассхорн покачнулся, словно в дурмане, но все же выпрямился. Он щелкнул пальцами, и гончие расступились перед ним, расчищая путь. Он медленно потащился к устройству.

Она смотрела ему в спину и желала ему смерти. Если бы они были в пределах досягаемости, она могла бы попробовать поджарить его.

Устройство издало скрежет металла, трущегося о металл. Завертелись шестеренки.

Кассхорн присел на корточки и поднял что-то с земли.

Светящийся конус в центре устройства раскололся. Оттуда выскользнул темный предмет, завернутый в мембрану с толстыми фиолетовыми и желтыми прожилками. Предмет упал на землю с влажным хлюпаньем и заерзал, растягивая мембрану.

Кассхорн подошел к нему и вытащил на свет большой, зловещего вида крюк. Толстая цепь тянулась от крюка, исчезая в мертвом дереве слева.

Существо в мембране пошевелилось. Жестоким ударом Кассхорн вонзил крюк в мембрану и пнул рычаг, торчащий из деревянного блока рядом с ним. Цепь туго натянулась, волоча мембранный мешок по земле, а потом дернула его вверх к дереву, подвесив в трех футах от земли.

Кассхорн разорвал мембрану, сдернул ее и взору предстала полностью сформированная гончая, извивающаяся вниз головой на крюке. Он схватил зверя за голову, и она увидела руку Кассхорна. Его пальцы были очень длинными, и на каждом из них возник двухдюймовый черный коготь. Эти когти впились в шею зверя, но гончая не сопротивлялась.

Кассхорн нанес удар. Его когти перерезали гончей горло. Из раны потекла серая струйка. Кассхорн поднял с земли чашу и поднес ее к струе. Жидкость плескалась в чашу и на его руки. Через несколько секунд гончая перестала дергаться. Поток жидкости иссяк. Кассхорн вытер руку о спину зверя и поднес чашу к губам.

Ее желудок сжался. Роза зажала рот рукой, чтобы ее не вырвало.

Когда Кассхорн поднял чашу, плащ соскользнул с его плеч. Под ним он был абсолютно гол. Он был очень высоким, с широкими плечами и большой грудью, но нечеловечески худым и мускулистым, как гончая. Желтые и пурпурные пятна покрывали его кожу. Его руки и ноги были непропорционально длинными.

Кассхорн поднял чашу, повернулся, и она увидела его лицо. Должно быть, когда-то он был красивым мужчиной. Она все еще видела отголоски этого: большие глаза с закрытыми веками, квадратная линия подбородка, тень того, что когда-то было широким, сильным, мужественным лицом. Должно быть, в прошлом он был похож на Деклана, но теперь уже нет. Сеть вен проступала на его висках, как веревка, продетая под кожу. Его длинные волосы, все еще золотисто-русые, поредели и теперь свисали с головы на грудь отдельными пучками. Его лицо осунулось и сморщилось, а когда он открыл рот, чтобы проглотить содержимое чаши, она заметила его зубы. Его рот был полон кроваво-красных клыков.

Кассхорн опустошил чашу. Так вот как он это сделал. Он заплатил за невосприимчивость к магии гончих своим разумом и телом.

Сильные пальцы Деклана сжали ее руку. Она взглянула на него. Его взгляд был прикован к точке высоко над Кассхорном, на другой стороне ущелья. Она посмотрела туда и подавила вздох, прежде чем он успел вырваться.

В кустах напротив лежал волк, черный и огромный, как оживший кошмар. В ее памяти он был огромным. Она думала, что страх сыграл с ней злую шутку, сделав его больше, чем он был на самом деле, но нет, он действительно был таким огромным.

Губы Деклана шевельнулись, и он беззвучно произнес: «Уильям».

Волк перевел взгляд и увидел ее. Его глаза вспыхнули янтарем. Его черная пасть оскалилась в безмолвном рычании, и Уильям показал им полный рот клыков. Роза вздрогнула.

Что-то было не так. Если Уильям был в сговоре с Кассхорном, тогда что же он здесь делал, прячась в кустах?

Грохот заставил их посмотреть вниз. Кассхорн швырнул чашу в устройство, и она отскочила. Он откинулся назад, провел когтистыми руками по редеющей гриве и начал механически заплетать ее, как делал, должно быть, тысячу раз. Ему удалось заплести косу на пару дюймов, когда последние волосы соскользнули с его головы, оставив его лысым. Кассхорн недоверчиво уставился на волосы в своей руке и отбросил их. Они зацепились за одну из шестеренок и повисли там.

Они не могли и мечтать о лучшей возможности. Роза схватила Деклана за руку, сжимая пальцы, пока он не посмотрел на нее и не прошептала так тихо, что едва сама себя слышала.

— Волосы. Его волосы.

Кассхорн рухнул в грязь. Море гончих бросилось к нему. Он обнял одну из них и прижался щекой к бледной шкуре. Зверь лег на бок, и Кассхорн лег на него сверху.

Деклан кивнул и потянулся к лежащей рядом сумке. Они осторожно открыли сумку с воронами. Роза молилась, чтобы Джордж заметил волосы. Она подчеркнула, что он должен искать: одежду, щетку для волос, личные вещи, столовое серебро… волосы. Столько волос, только что сошедших с тела, были мечтой любого проклинателя. Только кровь была лучше, но на короткое время — она свертывалась слишком быстро.

Волчий взгляд обжигал ее, пока они работали. Овраг тянулся почти на две мили во все стороны по жесткой лесистой местности. Она знала, что Уильям не успеет добраться до них, но то, как он смотрел, заставляло ее нервничать.

Роза стиснула птицу. Джордж должен сейчас почувствовать, что они управляются с воронами, и обратит на них внимание. Она направила птицу так, чтобы волосы оказались прямо перед ней, и снова и снова шептала:

— Волосы, волосы, волосы, волосы, волосы…

Деклан выпустил птицу. Мгновение спустя она отпустила свою. Вороны спикировали вниз, как два черных камня. Ворона Деклана нырнула и взлетела, вцепившись когтями в ткань плаща Кассхорна.

— Нет, — зашептала она. — Нет, нет, Джорджи….

Одна гончая вскинула голову, потом еще одна. Темное тело рвануло вверх, и ворона упала.

Вторая птица сделала медленный круг над гончими и повернула налево… она нацелилась на чашу. Сердце Розы бешено колотилось. Она сжала руки в кулаки, желая, чтобы птица повернула направо.

В последний момент ворона устремилась вправо и сорвала с шестеренок косичку.

Щупальце темной магии вырвалось из устройства, жаля крылья птицы. Роза затаила дыхание. Давай, Джордж, давай, ты можешь это сделать.

Ворона дрогнула, дернулась, яростно захлопав крыльями и полетела вверх, все выше и выше, исчезая за деревьями, направляясь обратно в Восточный Лапорт.

Роза уронила голову лицом в грязь. Он это сделал. Это сделал ее брат.

Рука Деклана схватила ее за плечо и резко дернула вверх. В овраге под ними поднимались гончие. Лицо Деклана потемнело. На другом конце оврага Уильям отступил и уполз прочь.

Они соскользнули с утеса. Десять футов. Двенадцать. Пятнадцать. Двадцать. Деклан поднял ее на ноги и выдохнул одно слово.

— Бежим!

Они помчались через лес так быстро, как только позволяла местность. Мимо пролетали стволы деревьев. Она перепрыгивала через ветви и ломилась сквозь кустарник.

— Быстрее, — крикнул Деклан прямо у нее за спиной.

Роза попыталась поднажать. Воздух обжег ей легкие. Ее бок начал болеть. Она продолжала бежать. Лес сливался в размытое пятно, прерываемое ее хриплым дыханием.

Они выскочили на небольшую поляну. Деклан схватил ее за руку и развернул к себе.

— Мы занимаем позицию.

Она согнулась пополам, стараясь не блевать. Он же даже не выглядел запыхавшимся.

Деклан вытащил меч из ножен на спине и перевернул его.

— Используй короткие вспышки, — сказал он. — Чем меньше мы будем шуметь, тем лучше.

Первая гончая вышла из кустов на открытое пространство. Она собралась, мускулы на ее длинных конечностях напряглись, и она подпрыгнула в воздух.

Деклан замахнулся. Лезвие рассекло гончую надвое, и он пустил вспышку в остатки тела. От туши гончей повалил едкий дым. Роза кашлянула и отодвинулась от него. Вспышка ближнего действия. Она могла бы это сделать.

Сквозь скрюченные кусты пробилась новая гончая. Она бросилась к ней, приближаясь огромными прыжками, разинув пасть, с кроваво-красными клыками, готовыми разорвать ее. Четыре глаза уставились на нее светящимися серыми щелками. Гончая сделала выпад, и Роза вспыхнула. Ее короткая, контролируемая вспышка магии рассекла плечо существа до самой груди. Верхняя половина зверя скользнула в сторону, открыв взгляду мягкие пурпурные внутренности, наполненные серой слизью, и рухнула на бок.

Еще одна гончая бросилась на нее справа. Роза снова вспыхнула и увидела, как по пожухлой траве покатилась голова.

Темный поток зверей хлынул из леса, резко выделяясь на фоне тусклых, лишенных магии деревьев, направляясь прямо к ним. Через мгновение на них нападут.

Роза откинулась назад и глубоко вздохнула. От нее отделилась магическая линия, изогнувшись к земле. Она разделилась на три части и начала кружить вокруг нее.

Первый зверь рванул вперед, напрягая мускулы под синеватой шкурой, отталкиваясь ногами, скаля ужасные зубы. Гончая прыгнула на нее и разрезанная на три части, упала в сторону.

Остальные направились прямо к ней. С яркой вспышкой Роза стала неотразимой мишенью. Она сосредоточилась на том, чтобы вращать дуги так быстро, как только могла, разрезая отвратительные тела, пока земля не стала влажной от их серой слизи. Слева Деклан атаковал поток гончих, его клинок вращался как смертоносный вихрь. Он рубил с убийственной точностью, быстро и неудержимо. Каждый раз, когда его меч наносил удар, что-то умирало. Он был абсолютно смертельно прекрасен.

Последняя гончая остановилась на краю поляны. Роза выровняла вспышку и послала в нее один-единственный меткий, белый разряд. Деклан вспыхнул одновременно, две вспышки соединились, и гончая рухнула.

Поляна была мокрой от серой крови и усеяна дымящимися телами.

Деклан оглядел ее с ног до головы.

— Цела?

Она кивнула.

— Скольких мы убили? — спросил он.

Она оглядела бойню.

— Пятьдесят?

— Двадцать две. — Он вытер меч и вложил его обратно в ножны.

— Всего двадцать две? — Она не могла в это поверить. Казалось, что их гораздо больше…

— Двадцать две. — Он взял ее за руку. — Бежим. Пока остальные не добрались сюда.

Они побежали через лес.

— Я не думаю, что Уильям помогает Кассхорну, — сказала она.

— Я тоже так не думаю.

— Тогда что он здесь делает?

— Черт меня побери, если я знаю.

Если бы Уильям был в сговоре с Кассхорном, ему стоило только поднять шум, и весь рой обрушился бы на них.

— И что же это было? — спросил Деклан.

— О чем ты?

— Сфера вспышки, которую ты сделала там?

— Это модифицированная «защита атамана», — сказала она ему. — Когда я впервые увидела Уильяма, то испугалась, что он нападет и разделила дугу на три части. По какой-то причине я могу вращать их намного быстрее. А что, ты никогда раньше не видел ничего подобного?

— Не думаю, что кто-нибудь видел что-нибудь подобное раньше, — сказал он ей. — Не останавливайся.

ОНИ добрались до частокола в рекордное время. Бабушка ждала у ворот.

Деклан слегка поклонился.

— Madame.

— Да, да, — ответила она с кислой миной. — Том хочет видеть вас.

Деклан кивнул.

— Ты получила волосы? — спросила Роза.

— Они у нас.

Деклан исчез в здании. Роза рухнула на землю. Она лежала на спине, широко раскинув руки и ноги. Ее тело ощущалось как мокрая вата, прокрученная в стиральной машине.

— С тобой все в порядке? — Лицо Элеоноры закрыло небо.

— В порядке, — сказала она, пытаясь отдышаться. — Я просто немного полежу здесь. Он, словно робот: очень быстро бегает и вообще не устает.

— Хулиганы сбежали, — сказала Элеонора.

— Что?

— Джереми позвонил мне на твой телефон. Он забрал их и Лиану с ее мальчиком в Сломанный, как и было условлено. Они тихо и мило сидели, пока он не остановился, чтобы свернуть направо на автостраду у заправочной станции, а затем они распахнули дверь грузовика, и заблокировали ее.

Роза закрыла глаза и застонала. Ну почему именно я?

— Джереми и Лиана пытались поймать их, но их и след простыл.

— Они вернулись домой. — Роза оттолкнулась от земли и села. Она чувствовала себя тысячелетней старухой. Куда еще они могли пойти? — Это Джек виноват. Он убежден, что без его помощи нам всем не справиться с Кассхорном, и, должно быть, уговорил Джорджи. Я найду их и отвезу к Лиане. Я сомневаюсь, что они покажутся кому-то, кроме семьи, так что это либо ты, либо я, и значит это должна быть я, так как ты должна проклинать Кассхорна.

— Поторопись, — сказала бабушка.

— Хорошо. — Роза с трудом поднялась на ноги.

— Иди! — махнула Элеонора.

Роза направилась к воротам. Она мельком подумала, не позвать ли Деклана, но передумала. Ему придется защищать частокол, пока они будут накладывать проклятие, а лес она знала как свои пять пальцев. Она вернется через пару часов, после того как высадит мальчиков у Лианы. Мальчиков нужно было отвести в безопасное место, и чем быстрее она это сделает, тем лучше будет для всех участников.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

РОЗА направилась к дому быстрым шагом. Все ее тело болело. Во всем, что Деклан делал по утрам, явно чувствовалась мудрость. Если она когда-нибудь надеется угнаться за ним, ей придется заняться бегом, хотя она страстно ненавидела это. Она много ходила пешком, но была огромная разница между тем, чтобы пройти несколько миль по дороге и бежать, спасая свою жизнь. И уборка офисов по десять часов в день не улучшила ее спортивных навыков. Ей к тому же придется научиться получше ездить верхом. Она неплохо справлялась на медленной скорости, но медленный галоп заставил бы ее держаться изо всех сил, а быстрый галоп был вообще из ряда вон плох.

Она вспомнила, как Деклан возмущался тем, что мальчики не умеют ездить верхом. Словно у каждого в Грани была чертова лошадь. Единственная причина, по которой она умела ездить верхом, заключалась в том, что дедушка настоял на том, чтобы оставить свою полуслепую старую кобылу, Очаровашку. Она вспомнила, как каталась на ней в детстве. Очаровашка умерла несколько лет назад, и дедушка так и не заменил ее.

Интересно, одобрил бы дедушка Клетус Деклана?

Роза обогнула поворот и увидела дом. Она собралась с духом. Раздадутся сердитые крики и слезы. В конце концов она добьется своего, но для этого потребуется несколько грубых слов.

Из-за кустов на дорогу вышел высокий темноволосый мужчина. На нем были джинсы и черная кожаная куртка поверх выцветшей футболки. Дикие глаза смотрели на нее, сверкая, как два куска янтаря.

Уильям.

Роза остановилась.

Он не сделал ни малейшего движения, чтобы приблизиться к ней. Его лицо было мрачным, рот — прямой линией.

— Дети в безопасности, — сказал он. — Я присмотрел за ними.

Страх струился по ее шее. Она напомнила себе, что в любой момент может поджарить его вспышкой.

— Зачем ты здесь, Уильям?

Он покачал головой.

— Не знаю.

Она всмотрелась в его лицо и увидела неуверенность, окрашенную настороженностью. Именно так выглядел Джек, когда он натыкался на незнакомую территорию человеческих эмоций, становясь зажатым, не зная, что сказать или сделать дальше. Если судить по Джеку, Уильям был напряжен до предела. Он мог сорваться и наброситься в любой момент.

— Пойдем, посиди со мной, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Мы поговорим.

Он последовал за ней в дом. Она убрала камни с крыльца, пропуская его внутрь, и указала на кресла на веранде. Вместо этого он сел на ступеньки, а она села с другой стороны, держа достаточное расстояние между ними. Она взглянула на кухонное окно и увидела два лица. Они пригнулись, но не раньше, чем она одарила их первоклассным хмурым взглядом.

Роза снова посмотрела на Уильяма. Он был на грани эмоционального срыва, и одно неверное слово или взгляд могли стать спусковым крючком. Она не раз разговаривала с Джеком, находящимся в таком же состоянии. Конечно, восьмилетний мальчик и опытный убийца, приближающийся к тридцати годам… это две разные вещи. Ей придется ступать очень осторожно. Честность превыше всего. Джек инстинктивно чувствовал ее ложь, и Уильям, вероятно, действует точно так же. Лучше держаться подальше от тем, которые могли бы его взволновать.

— Я видел тебя с Декланом, — сказал он. — Вы двое…?

Последовали осторожные шажки.

— Я люблю его, — сказала она.

— Хм. — Он провел рукой по волосам. — А он любит тебя?

— Я не знаю. Мы не обсуждали это, так что он не знает, что я чувствую.

— Почему он? Почему не я?

Он задал эти вопросы совершенно нейтральным тоном, но она уловила скрытую за ними эмоцию… пожизненный отказ. Он заслуживал честного ответа, и она на мгновение задумалась.

— Это трудно объяснить. Мы во многом похожи. Ты можешь не верить, но это так. Он заставляет меня чувствовать себя желанной и защищенной, и он легко может меня рассмешить… Он также раздражает меня до полусмерти. В один момент я чуть не подпалила его. — Она сделала паузу. — Уильям, очень трудно разобрать любовь на объяснимые части. Это сильное чувство. Ты знаешь, когда чувствуешь это, и знаешь, когда нет.

— Значит, ты ничего ко мне не чувствуешь? — Вопрос был задан ровным, нейтральным голосом.

— Это не совсем так, — сказала она. — Я не очень хорошо тебя знаю, но кое-что мне в тебе нравится. Мне нравится, что ты честен. Мне нравится, что ты терпелив и добр к мальчикам, и что ты присматриваешь за ними. Мне не понравилось, что ты повесил Эмерсона вниз головой на дереве, а потом напугал меня до полусмерти.

— Я был расстроен, — сказал он. — Ты не была счастлива.

Он сделал ей подарок и не понимал, почему она не в восторге. Совсем как Джек.

— Я ценю мысль, стоящую за этим поступком, но я все еще жалею, что ты это сделал.

Уильям бросил на нее подозрительный взгляд.

— Однажды Джордж подрался с мальчиком постарше. Старший мальчик ударил Джорджа по лицу и сбил с ног. Джек решил вмешаться. Он очень сильно избил старшего мальчика. Сломал ему нос и выбил зуб. Он считал себя героем. Я наказала его на неделю. Если бы он ударил мальчика и оставил все как есть, я бы ничего не сказала бы. Но он сделал слишком много, переборщил. Повесить Эмерсона на дереве было тоже перебором. — Она вздохнула. — Хочешь верь, хочешь нет, но у нас с Декланом был подобный разговор. Я не хочу, чтобы кто-то дрался за меня. Это мое дело, и я хотела бы разобраться с этим сама.

Он задумался.

— Вполне справедливо.

— У меня есть чувства к тебе, — сказала она. — Спасибо, что присматривал за мальчиками и узнавал как я, когда я потеряла работу. Но это не те чувства, которые я испытываю к Деклану. Когда Деклана нет рядом, я очень скучаю по нему. Как будто что-то не так с этим миром.

— Я уловил, — сказал он. — Но что же тогда получается у нас с тобой?

— Мы могли бы стать друзьями, — сказала она. — Друзья делают мир терпимым. Это своего рода честь. Из всех людей, что окружают человека, он выбирает тебя своим другом, и ты стараешься быть достойным этой дружбы. Или, по крайней мере, пытаешься. Я особо не знаю тебя, но я чувствую, что мы могли бы стать друзьями, если бы у нас было больше времени.

Лицо Уильяма потемнело.

— О человеке можно многое сказать по его компании, — сказала Роза. — Например, у тебя есть друг… Деклан. Ты, должно быть, любитель острых ощущений.

Уильям ничего не ответил.

— Он очень старался найти тебя, — сказала она. — В тот раз, когда ты разговаривал со мной по телефону, а я не дала ему трубку, и он чуть не откусил мне голову.

Молчание.

— Что происходит между тобой и Декланом? — мягко спросила она.

— Мы вместе служили в Легионе, — сказал он. — Он тебе про это рассказал?

Она кивнула.

— В Легионе быть легко. — Его голос стал тусклым и бесцветным. — Они говорят тебе, когда вставать, когда ложиться спать, когда есть. Что надеть. Кого убить. Все, что тебе нужно сделать, это оказаться там, где они сказали, и когда они сказали, и не задавать вопросов. Мы пробыли там довольно долго. Большинство людей так долго не живут. Он держался особняком, я держался особняком. Время от времени мы разговаривали. Никогда не говорили много, но он прикрывал меня, а я его. Однажды он вытащил меня с горящего корабля и плыл всю ночь, пока нас не подобрал катер. Я вышел для него мертвым грузом. Я спросил его, почему он это сделал, и он ответил, что я сделаю для него то же самое. Я думал, он такой же, как я, понимаешь? Поврежденный извращенный сукин сын, которому некуда податься.

Он поднял голову. Его глаза были полны ярости.

— Ты знаешь, что у него есть семья? Его родители любят его. У него есть мать, и она его любит. Его отец думает, что солнце встает и садится по слову Деклана. Они им гордятся. У него есть сестра, и она тоже его любит! Я оказался у них, когда стал аристократом, и она обняла его. Он стоял там, и в моей голове я видел всю кровь, которую мы пролили, капающую с него, и я понимал, что им все равно. Все это время я думал, что он такой же облажавшийся и одинокий, как и я, просто лучше скрывавший это. Но нет. Этот ублюдок мог уйти из Легиона в любое время, и они все равно бы приняли его и любили. Скажи мне, что за сукин сын уходит из такой семьи?

Она не знала, что ответить

— Он не виноват, что у него есть семья, Уильям, — сказала она наконец.

— Нет. Но я не могу простить ему этого. У меня ничего нет. Одежда на моей спине? Я ее украл. То, что ты видишь… это все, чем я владею. Легион был всем, что у меня было, пока они не отобрали его у меня. А Деклан его попросту отбросил.

От него исходила ярость. Уильям убьет Деклана, если доберется до него, она была в этом уверена. Она должна была увести его от насилия.

— Деклан не хотел уходить из Легиона. Ему не нравится быть аристократом. Он не хотел брать на себя ответственность. Он сделал это, чтобы помочь тебе.

— Я его об этом не просил, — прорычал Уильям.

— Но он все равно это сделал, — сказала Роза. — Я не просила тебя нападать на Эмерсона, но ты все равно это сделал.

— Это не одно и тоже.

— Одно и тоже. Иногда люди пытаются помочь, даже когда мы не желаем помощи. Что бы ты сделал на его месте, Уильям?

— Я бы его вытащил, — сказал Уильям.

— И некоторые люди погибли бы в процессе, вы стали бы разыскиваемыми преступниками, и тогда Деклан был бы зол на тебя.

Уильям откинулся назад. Из его горла вырвалось протяжное рычание.

— Почему ты последовал за Кассхорном сюда? — спросила она. — Потому что ты знал, что Деклан придет и у тебя будет шанс сразиться с ним?

— Нет. Как только Кассхорн «усыновил» меня, он начал намекать, что хочет убрать Деклана с дороги. Я сказал ему, что нет. То, что произойдет между мной и Декланом, будет на моих условиях. Это ему не понравилось. Он дал мне дом на опушке леса, позаботился о том, чтобы мне доставляли еду, но в остальном оставил меня в покое. А три недели назад он позвал меня отправиться с ним в небольшое приключение. Я отказался. От него странно… пахло. Когда он ушел, я направился к нему и проник в его кабинет. Он подготовил бумаги, в которых обвинял меня во всей этой неразберихе на случай, если все пойдет наперекосяк. Поэтому я стал выслеживать его, но к тому времени, когда я его нашел, у него было слишком много гончих. Он пытался охотиться на меня, и я ушел в Сломанный.