На краю

ГЛАВА 7

Эмма обернулась посмотреть на него. Он сам не понял, зачем задал ей подобный вопрос. Может быть, просто почувствовал, что ей необходимо поговорить об этом.

На Райана нахлынуло желание защищать. По своей натуре парень привык защищать всех, но когда речь шла об этой девушке, это желание очень сильно обострялось.

— Не знаю, — тихо ответила девушка. — Все было в порядке, а в следующую секунду самолет резко тряхнуло и вот мы уже падаем.

Райан молча ждал.

— Обычно Мик всегда был спокоен. Всегда.

— Уолтер МакАйнери?

— Да, он очень опытный профессионал. Никогда раньше ничто не пугало его — ни погода, ни турбулентность, но выражение его лица тогда... — Эмма умолкла и отвернулась от Райана. — Вы видели его тело?

— Да.

— Он был жив после падения. Я оставила его в самолете, а когда вернулась...

— Вы правильно поступили.

— Мне следовало остаться в самолете.

— Эй, — Райан нащупал ее руку на земле и сжал ее. — Ты поступила правильно. Ты пыталась найти помощь.

Эмма сидела, не шевелясь, и держала его за руку. Он понимал, что она не верит ему.

— Эмма, взгляни на меня.

Он не мог видеть ее лицо, но чувствовал, что девушка повернулась в темноте, и был уверен, что полностью завладел ее вниманием.

— Ты работаешь в посольстве, — начал он. — Уверен, что ты в курсе, что на некоторых из этих островов присутствуют опасные группировки, особенно здесь, на юге.

Он не имел права обсуждать детали своей миссии с ней. Не мог произнести вслух «Аль-Каида» или «террористы» или «исламское государство», но ему и не нужно было.

Девушка слушала его; он понял это по тому, как она крепче сжала его ладонь.

— Ты же знаешь, что случается с туристами, репортерами и миссионерами, которые оказываются в неправильном месте в ненужный час, — продолжал он.

Все в посольстве знали эти истории, даже те, кто не имел никакого отношения к прессе.

— И поверь мне, если бы ты была в этом самолете, если бы осталась в нем, как ты, говоришь, собиралась, ты бы тоже была мертва, как и МакАйнери.

На самом деле, ее могли не убить, что было бы гораздо хуже.

Райану слишком хорошо было известно, на какие извращения способны эти ублюдки, если в руки к ним попадает американка.

Дождь барабанил по крыше из листьев над ними, становясь с каждой минутой все сильнее. Райан хотел взглянуть на часы, но ему не хотелось отпускать руку Эммы. Она прямо таки вцепилась в его ладонь.

Она цеплялась за его пальцы и его слова, словно он каким-то образом мог исправить ситуацию в лучшую сторону, хотя он вовсе не мог. Ну не совсем. Когда все это закончится, Эмму, скорее всего, ждет синдром вины выжившего и, вероятно, ей понадобится куча сеансов психотерапии.

Очередная волна дрожи прошла по телу девушки, и Райан беззвучно выругался. Он остался, чтобы успокаивать девушку, помочь ей отдохнуть перед тем, как их заберут, а теперь она еще сильнее измотана, чем раньше.

— Тебе нужно поспать, Эмма.

— Я не хочу спать. Просто....замерзла.

— Иди ко мне, — и прежде, чем Райан успел подумать, он притянул ее себе на колени и обнял руками. Она была ледяная, ее всю трясло, несмотря на довольно теплую температуру воздуха. Одежда Эммы была влажная от дождя.

— Тебе вовсе не обязательно...

— Вот, — он схватил свой рюкзак и протолкнул его между ее спиной и своей грудью, чтобы она могла облокотиться на него, как на подушку. К тому же это несколько ослабило агонию, вызванную ее сладкой попкой, тесно прижавшейся к его паху.

Он начал растирать ей руки, водя по ними ладонями вверх-вниз, чтобы согреть ее, и вскоре она уже откинулась ему на грудь.

— Я тебе ноги отдавлю.

Ноги? Не ноги.

— Все в порядке, — ответил он.

Эмма и правда расслабилась, соскользнула чуть ниже и засунула ладошки между колен. Она положила голову на рюкзак и глубоко задышала.

Райан продолжал растирать ее предплечья, хотя этим он не только избавлял ее от холода. У девушки были гладкие настоящие женские ручки, на ощупь очень хрупкие, и Райан надеялся, что не причиняет ей боли. Но Эмме вроде бы нравилось.

— Долго еще? — шепотом спросила она.

— До того, как они вернутся?

— До того, как нам придется идти в зону высадки.

— Нам нужно быть там в два ночи. Хватит времени, чтобы ты успела поспать.

Как Эмма могла уснуть, пока ее поглаживали эти руки? Девушка закусила губу, впервые возрадовавшись тому, что вокруг темно, хоть глаз выколи, и он не может видеть ее.

Кожу покалывало, щеки горели. Соски напряглись и заныли.

Эмма прикрыла глаза и сосредоточилась на дожде. Она попыталась представить, что они находятся не в джунглях. Постаралась представить Райана в своей старой квартире в Сиэтле, а за окном моросил бы мокрый снег.

Эмма представляла его в своей кровати, он согревал ее своими большими теплыми ладонями. В ее постели никогда еще не было мужчины, подобного Райану. Ради всего святого, да ее бывший жених был бухгалтером.

Она даже рядом не стояла с мужчинами, подобными Райану — по крайней мере, не настолько близко, чтобы у нее была возможность прикоснуться.

А вот он как раз прикасался к ней. От его ладоней по телу распространялось тепло, тем самым направляя ее мысли в опасное русло.

Она должна прекратить это. Она только все усугубляет. Теперь раскраснелись не только щеки, все тело бросило в жар.

Его руки двигались вверх. И вниз. Вверх. И вниз... Нежно перемещаясь вдоль ее рук и запястий, пока он пытался согреть ее.

Его бедра, на которых она сидела, ощущались такими крепкими и мощными, и Эмма вспомнила, как он продирался сквозь джунгли, неся ее с такой легкостью, словно она ничего не весила.

Святые Небеса. Она не может всерьез фантазировать в таком ключе о «котике», которого послали спасти ее.

Но фантазирует. Определенно. А если он и дальше будет прикасаться к ней этими сильными умелыми руками, то она растает в лужицу прямо у него на коленях. Или развернется и набросится на него. Ей лучше попросить его прекратить это.

Спасибо, я в порядке. Мне уже не холодно! Я почти пылаю, если что, так что можешь прекратить...

Райан прекратил.

— Лучше?

— Да, — ее голос прозвучал хрипло. Девушку снова окатила волна жара.

Его пальцы лежали на ее предплечьях, и Эмма ощутила укол сожаления. Ее бросает в жар только от того, что он поглаживает ее ладонями, и она чувствует возбуждение.

Может быть, все дело в усталости, голоде или обезвоживании.

Но Эмма прекрасно понимала, что все это тут ни при чем. Даже будучи в шоке и растрепанных чувствах, она отлично понимала, что это ее реакция на него.

С той секунды, когда он присел перед ней возле ручья, и ее пронзил взгляд его зеленых глаз, она почувствовала, что ее гормоны будто взбесились.

Она сейчас пребывала в режиме выживания, подчиняясь инстинктам. А ее инстинкты подсказывали ей держаться поближе к этому мужчине, так близко, как только возможно в физическом плане.

Эмма жалела, что он прекратил гладить ее руки. Ей вовсе не хотелось, чтобы он убирал руки, поэтому она накрыла его ладони своими, словно это было вполне естественно.

Но ей показалось, что сразу же стало гораздо тише, и она задумалась, уж не совершила ли она ошибку.

Девушка прочистила горло.

— Итак... как такой хороший мальчик, как ты, оказался в котиках?

Она услышала, как он хмыкнул. Интересно, что он посчитал забавным — «хороший» или «мальчик»?

— Это какая-то мега-секретная история или...

— Я пошел в колледж по стипендии по программе вневойсковой подготовки офицеров резерва, — ответил он. — Отслужил четыре года и попал в школу углубленной воздушно-десантной подготовки. Затем прошел программу подготовки «котиков» в Коронадо.

— Слышала о такой, — призналась Эмма. — Было трудно?

— Да.

То, что он ответил так сразу, удивило ее. Она думала, что он поведет себя, как мачо и скажет, что это было легче легкого или что-то в этом роде, но его односложный ответ прозвучал очень искренне.

Из-за этого ответа, он показался ей обычным человеком, несмотря на весь его устрашающий внешний вид.

И тут ее посетила мысль, от которой она похолодела. Эмма задрожала, и его руки, лежащие на ее предплечьях, напряглись.

— Райан... — черт подери. Как ей выразить мысль? — Вы, парни, наверное, много путешествуете.

Он промолчал.

— Полагаю, вы очень много времени проводите вдали от дома?

— Да.

— Жена не переживает за тебя?

Эмма зажмурилась и поморщилась. Как же коряво-то вышло. Но раз уж эта мысль посетила ее, она должна была узнать.

— Я не женат.

— Оу.

Ее реакция повисла в воздухе. Он не стал задавать ей встречный вопрос, поскольку ему не нужно было, он же читал ее файл. Она как открытая книга для него, что кажется несколько несправедливым.

Но... что есть, то есть. Конец разговора. Никаких вопросов о девушке или бывшей девушке, или других аспектах его личной жизни.

Эмма слегка поерзала. Мышцы его бедер напряглись, и она ощутила еще одну вспышку желания. Это просто нелепо, он, наверное, мысленно чуть от смеха не лопается над ней.

Но, по крайней мере, ей нет необходимости чувствовать себя виноватой, что она прильнула к чужому мужу.

— Вижу, тебе не понравилось спать в джунглях из-за всех этих насекомых, да? — его голос прозвучал очень низко в темноте.

— Ну, приятного было мало. Но это не самое страшное, что случалось со мной в жизни.

— Да? — в его голосе снова прозвучало удивление. — И что же было самое страшное?

Смерть мамы.

Это правда, но Эмма не будет говорить ему об этом. Ведь они ведут непринужденный разговор. Он пытается отвлечь ее.

— Хмм... дай подумать. Как-то раз посреди ночи я проколола колесо на трассе 62. Было паршиво. А когда я была в Мексике, меня свалила диарея. Тоже ничего приятного. А еще меня жених бросил за три недели до свадьбы.

Тело под ней напряглось.

— Быть не может. Кто-то, правда, поступил так с тобой?

Значит, он не знал. А она взяла и сама рассказала ему.

— Он тянул до тех пор, пока не были разосланы приглашения. Очень пунктуально с его стороны, впрочем, как и всегда.

— Как его зовут?

Эмма помолчала.

— Хантер Бевинз.

— Почему он так поступил?

Эмма поверить не могла, что они обсуждают эту тему, и злилась на себя, что сама подняла этот вопрос. Но это определенно отвлекало ее от их небезопасного приключения.

— Думаю, он напугался. Знаешь, побоялся столь долгосрочных обязательств.

Райан застонал.

— Тогда тебе повезло, что ты избавилась от него. Жизнь сложная штука и без того, чтобы возиться с трусливым лузером, который боится любых обязательств.

Эмма фыркнула.

— Что?

— Почему ты называешь его лузером? Ты даже никогда не встречался с ним.

— А мне и не надо.

Эмма улыбнулась в темноте. У большинства женщин не хватило бы воображения назвать Хантера лузером. Он был умен, симпатичен, и у него была высокооплачиваемая работа. Их отношения складывались легко, без всяких драм, пока он не порвал с ней. Даже их разрыв прошел легко для него, словно он просто отменил свидание вслепую, а не уничтожил саму идею их совместной жизни.

А вот его мама, наоборот, вышла из себя.

Райан снова поерзал, и Эмма ощутила твердую выпуклость пистолета, прикрепленного к его бедру, от чего быстро вернулась в реальность.

— А ты? — спросила она, желая продолжить их отвлекающую беседу. — Что было самое неприятного в твоей жизни?

Он затих.

— Смерть моей сестры.

Сердце Эммы сжалось. По его голосу девушка поняла, что он совершенно серьезен.

— Что случилось? — поинтересовалась она, потому что, чтобы там не говорили, от смены темы легче не становится.

— Лейкемия.

Как много горечи всего в одном слове.

Сердце Эммы забилось быстрее. Ей стало больно за него. Ей была знакома его боль, которая никогда не исчезнет. Просто однажды станет постоянным спутником.

— Мне жаль, — прошептала она.

— Спасибо.

Девушка снова задрожала, на сей раз от избытка эмоций, а не от холода.

— Все еще холодно? — его руки снова поползли вверх по ее рукам.

— Немного.

Она откинула голову на рюкзак. Он пах, как Райан, — мускусом и землей. Она сделала глубокий вдох и почувствовала, как его бедра под ней дернулись. Из-за нее у него затекли ноги.

Но он же сам затащил ее себе на колени, разве нет? Так что, теперь ему придется смириться с этим.

Эмме нравилось его компания. Нравилось беседовать с ним. За последние сутки случилось столько всего ужасного, столько невообразимо жутких вещей.

И она до конца еще не осознала их все. Девушке было дурно от обуревающих ее эмоций, и даже такие примитивные вещи, как, например, пописать в лесу, казались ей пугающими.

Но когда он касался ее, она чувствовала себя защищенной от всего этого.

Райан продолжил растирать ее руки, пытаясь согреть ее. На ощупь его ладони были очень теплыми и твердыми, а его размеренное дыхание действовало на ее организм, как наркотик. Правда, ей все же лучше отодвинуться и дать и ему отдохнуть.

Но веки словно свинцом налились, и ей вовсе не хотелось снова оказаться на холодной твердой земле.

Она сделала еще один долгий глубокий вдох и закрыла глаза.

Райан сразу же понял, что девушка уснула. Ее дыхание выровнялось, тело расслабилось, а жар ее кожи пробрал его до костей.

Он поверить не мог, что так издевается над собой. Он сам усадил ее себе на колени и следующий час, вне всяких сомнений, проведет в Аду.

Он откинул голову назад, прижавшись к стволу дерева, и постарался сосредоточиться на дожде, муравьях и остром голоде, который ощущал, — что угодно, только не едва ощутимый аромат кокоса, который сводил его с ума.

Ему хотелось схватить прядь ее волос и прижать к лицу, но она, скорее всего, развернется и ударит его, и ему не в чем будет ее обвинить.

Черт.

Мысль о том, как она ударит его, ни капельки не помогла. Это была, скорее, очень даже сексуальная мысль.

Райан закрыл глаза. Он снова подумал о поставленной перед ними задаче и прошелся по списку глупых решений, которые привели его к тому положению, в котором он сейчас находился.

Для начала, он сам вызвался проверить восточную часть леса, прекрасно зная, что так у него будет больше всего шансов найти ее. Когда он нашел ее, он отбросил все правила и позволил себе увидеть в ней женщину, а не выжившего в крушении самолета человека, которого необходимо спасти. А затем он усугубил свою ошибку, позволив ей уговорить себя остаться с ней наедине.

Но ему показалось этого мало. Он завел с ней разговор на личные темы, пока их беседа не перешла в перешептывания в темноте.

Эмма пошевелилась, и все внутренности у него свело. Дьявол, да у него ножевые ранения были менее болезненные, чем эта пытка. Все ее округлости, которые так и хочется сжать, в пределах доступа, и если она не прекратит ерзать на нем, то он наверняка сойдет с ума.

Мужчина сцепил зубы и сосредоточился на том, что она недавно сказала ему.

Самолет резко тряхнуло.

Ее отчет совпал с тем, что он уже знал, рассмотрев крыло самолета. А то, что случилось с крылом, соответствовало тому, что они обсуждали на инструктаже: существует определенная доля вероятности того, что крушение произошло не из-за технических неполадок.

Эмма тяжело вздохнула, и, тихо что-то пробормотав, сползла еще ниже вдоль его тела. Она права: ноги у него затекли, но он был рад этому онемению.

Ему нужно прекратить думать о ее теле. Нужно прекратить представлять себе, как он подомнет ее под себя и попробует на вкус эти губы.

Затылок словно иголочками закололо. Райан крепче вцепился в девушку и сел прямо, прислушиваясь. Дождь барабанил по листьям над их головами, но он старался услышать что-то помимо этого звука.

И снова услышал этот звук.

Он поднял руку вверх и обхватил одной рукой часть ее лица, зажав ладонью рот девушки. Она сразу же проснулась и вскрикнула ему в руку.

***

— Не шевелись.

В напряженном голосе Райана отчетливо слышалось предупреждение.

Сердце Эммы бешено забилось в груди, пока она всматривалась в темноту и прислушивалась. Но разглядеть ей удалось только черноту, а помимо шелеста дождя она тоже ничего не услышала. Она чувствовала только сто с лишним килограмм твердых, как камень мышц, держащих ее в защитном жесте, не дающих ей пошевелиться или сказать хоть слово или даже пискнуть.

— Ни звука, — она скорее ощутила, как эти слова завибрировали в воздухе, нежели услышала их.

И кивнула.

Райан убрал руку от ее рта и потянулся к бедру. Он передвинул ее на одну ногу, и она услышала, как он достает пистолет из кобуры.

Сердце Эммы стучало так громко, что ей казалось, что ему он тоже слышен. Может быть, тот, кто затаился неподалеку, тоже слышит его.

Может, это просто Джейк или Лукас, или Этан.

Но ведь Райан распознал бы звуки приближения своих товарищей. То, что приближалось к ним, определенно можно было считать угрозой. Она поняла это по тому, как он напрягся, и, обхватив ее левой рукой за талию, медленно пересадил на землю.

Затем мужчина присел на корточки возле нее. Эмма не видела его, но чувствовала исходящие от него потоки энергии, когда он сжался возле нее как пантера готовая к прыжку.

А затем поверх шума дождя она услышала это. Поначалу звук был очень тихим, но он становился все громче и громче, пока игнорировать треск, приближающийся к ним, уже не было никакой возможности.

— Что это? — шепотом спросила она.

Он притянул ее к себе, и его жаркое дыхание коснулось ее виска.

— Никуда не уходи. Я вернусь.

Куда не уходить? Он что, совсем с ума сошел? Куда, черт возьми, она может сейчас уйти?

Но что куда важнее, он-то куда ушел?

Он бы не оставил ее здесь просто так. Она была уверена в этом.

Правда, он только что именно это и сделал. В горле образовался липкий комок страха. Эмма постаралась сглотнуть его. Райан вернется.

Но треск становился все громче и громче — к треску добавился непрекращающийся металлический звук.

Он становился все ближе и ближе. Слишком близко. Эмма зажмурилась и затаила дыхание, мечтая стать невидимой, как будто ее желание могло осуществиться.

Куда подевался Райан?

Она сделала тихий вдох и постаралась успокоиться. И внезапно поняла, что целью этого шалаша было не просто укрыть ее от дождя. Он должен был помочь спрятать ее в джунглях, скрывать до тех пор, пока за ними не прилетят.

Кто же там идет сюда в темноте?

Металлический звук, сопровождающийся хрустом, стал еще громче. Эмма сжалась под ветками и подтянула колени к груди.

Желудок завязался узлом, и она почувствовала себя так же, как в самолете, когда осознала всю реальность происходящего.

Девушка запаниковала, у нее начался приступ клаустрофобии, и ее охватило жгучее желание выпрыгнуть из укрытия и закричать во всю силу легких, чтобы нарушить тишину.

Она сделала глубокий вдох и мысленно перенеслась в класс йоги. Она вовсе не прячется в джунглях, окруженная неизвестными людьми и опасными ядовитыми, но не агрессивными пауками.

Вместо этого она сидит на коврике, вдыхает запахи сандалового дерева, а вокруг приглушенно звучит спокойная музыка.

Дышите глубоко, распрямите спину. В голове возник мелодичный голос ее инструктора, и Эмма ощутила, как расслабились плечи. Она спокойна. Расслаблена. Никакой истерики нет, и она не подвергнет опасности жизнь четырех смелых мужчин, которые рискую жизнью, чтобы спасти ее.

Прошло пять минут, а может быть, пятьдесят, но звук наконец-то начал удаляться, и Эмма осталась в тишине укрытия, нарушаемого только тихим стуком капель дождя по листьям над ее головой.

Она резко вскинула голову, услышав тихий посторонний звук. Девушка, не моргая, уставилась в темноту.

— Эмма.

Услышав тихое бормотание возле уха, ее окатила волна облегчения. Сильная рука обхватила ее за плечо и помогла подняться.

— Эмма, это я.

— Знаю, — девушка вцепилась в его куртку.

— Милая, нам нужно идти.