На месте Валерии

4. Что же ты делаешь, Лола?

Лола сидела перед зеркалом, изучая свое отражение. С момента последнего визита в парикмахерскую волосы снова отросли и уже спускались на грудь, закрывая ее шелковистой пеленой густых каштановых локонов.

Она наклонилась к зеркалу, присматриваясь к лицу и пытаясь понять, что произошло с недавно наложенным макияжем. От косметики почти не осталось и следа, кроме слабого румянца, возможно, проступившего на щеках вследствие бурно проведенного вечера.

В зеркале мелькнул Серхио, и Лола повернула голову, чтобы полюбоваться его бесподобным телом. Ей не хотелось упускать ни секунды, поскольку в любой миг возлюбленный мог исчезнуть, сделавшись очередным воспоминанием, расплывчатым и неосязаемым, которые ей уже до смерти надоело коллекционировать.

Серхио сидел на краю кровати в одних только фирменных джинсах. Он казался Лоле самым сексуальным мужчиной в мире. Она посмотрела на его рельефный мускулистый живот и перевела взгляд на грудь, заросшую волосами. Неожиданно ей захотелось провести ночь, поглаживая их во сне. Но это предполагало более близкие отношения, нежели секс по-французски в душе. Реальность была иной, и следовало принимать ее или перевернуть эту страницу, твердила себе Лола. Она не считала себя одной из терпеливых дур, которые наивно надеются, что человек вроде Серхио способен однажды измениться. Напрашивался вопрос: почему они упорно оставались вместе? Ответа Лола не находила, но в постели у них не возникало проблем, и ей с ним было очень хорошо.

Лола и Серхио познакомились на работе, отсюда и все неизбежные проблемы. Сначала дело ограничивалось взглядами, шутками и кофе в коридоре, чуть позже это трансформировалось в пару кружек пива после работы вместе с коллегами. На следующем этапе они воспользовались корпоративной вечеринкой, чтобы задержаться вдвоем и уйти из бара последними, притворившись слегка захмелевшими. Последнюю рюмку они выпили в студии Лолы. Всем ясно, что означает «последняя рюмка» на нашем языке эвфемизмов. Хотя, если подумать, не стоило так осложнять себе жизнь, поскольку Лола всегда предпочитала называть вещи своими именами. Они занимались любовью три раза. Мне известны и другие подробности, но я краснею от смущения, лишь представив Лолу, которая предается плотским утехам, так что тех, кого терзает болезненное любопытство, прошу меня извинить. Впрочем, какого черта! Сначала они любили друг друга на ковре, лежавшем у Лолы в прихожей. Потом он умело сделал ей куннилингус и, выкурив пару сигарет, взял сзади, уже на кровати, после препирательства, стоит ли им попробовать анальный секс.

Кармен обожала слушать рассказы Лолы о ласках и поцелуях. Она признавалась, что чувствовала себя в такие моменты так, словно сама занималась любовью. И Кармен была права. Лола являлась искусной рассказчицей замысловатых эротических историй. По той же причине я сама смеялась и краснела, спрятав лицо за диванной подушкой, салфеткой или любым предметом, находившимся под рукой, чтобы скрыть фривольные мысли, навеянные непристойными излияниями подруги.

Из ее откровений мы поняли, что Серхио – настоящий сексуальный монстр, в хорошем смысле слова. Мы его так и прозвали – Монстр. Его мастерство не вызывало сомнений, он заставлял Лолу завывать от удовольствия. В придачу Серхио был очень хорош собой. Он обладал врожденным аристократизмом, позволявшим сохранять импозантный вид даже после десятичасовой работы в офисе и семи рюмок, выпитых в соседнем баре. Серхио мог бы считаться эталоном мужественности, если бы она имела физическое обличье: темноволосый, с карими глазами, умопомрачительным ртом и улыбкой, побуждавшей поскорее снять трусики. Вдобавок он был обладателем шикарной квартиры, спортивной машины, мехового ковра, на котором занимался любовью с Лолой не меньше трех раз в неделю, отменного чувства юмора, завидных зубов и… богатой невесты.

Да, у него имелась очень богатая невеста, в чем и заключалась суть проблемы. Именно там следовало искать причину нежелания Лолы ходить на работу, с которым она безуспешно боролась.

Подруга спохватилась слишком поздно, как поется в песне Пикер[3]. Лола безоглядно влюбилась в Серхио, как бы яростно она ни отрицала сей факт. Лола с апломбом утверждала, будто ее чувство к Серхио не имело ничего общего с настоящей любовью и она в состоянии увидеть разницу, хотя никогда прежде не пробовала любить мужчину.

– Мне нравится заниматься с ним сексом. Он берет меня с таким пылом, что когда-нибудь у меня глаза выскочат из орбит.

Оказавшись в непростом положении, Лола пыталась защититься, пустив в ход единственное оставшееся у нее оружие – самообман. Попутно она внушала нам, что если и влюбится, то непременно в женщину. И вовсе не потому, что ей нравились женщины, а просто из духа противоречия, чтобы нас подразнить.

Господи, да надо было видеть, какими глазами она смотрела на Серхио… Какая там, к черту, женщина!

Лола работала переводчиком в издательстве. Сексуальная и на первый взгляд беспечная, она была блестяще образованной женщиной, владевшей английским, французским (причем не только языком!), немецким, итальянским. Еще она могла кое-как изъясняться на китайском, который изучала в настоящее время, уж не знаю, насколько прилежно.

Серхио исполнял обязанности системного администратора и, за неимением собственного кабинета, сидел от Лолы на расстоянии, не превышавшем пяти метров. Ясно и просто: это был путь на эшафот.

Их окружала наэлектризованная атмосфера, что лишь усиливало возникшее между ними напряжение: Серхио клеился к Лоле, особенно когда на него находил стих «как здорово я притворяюсь, что не хочу терять ни одной минуты, когда ты рядом», отчего она сходила с ума. Похоже, в душе каждой женщины втайне живет мазохистка.

Лола твердила как заведенная, что проблемы на пустом месте ей даром не нужны. Временами она убеждала в этом даже себя и изображала весь день неприступность и равнодушие. Но потом рабочий день заканчивался, и Серхио (дождавшись, когда коллеги уйдут) шептал ей на ухо, что ждет через полчаса на углу ее дома. В такие моменты решимость Лолы испарялась без следа, и она мчалась к себе, чтобы успеть приготовиться и надеть сексуальное нижнее белье. Урезонить ее не помогали ни дружеские советы, ни увещевания, ни оплеухи: она отказывалась прислушиваться к голосу разума, подчиняясь томительному желанию находиться рядом с Серхио, не упуская ни одного мгновения, и заниматься с ним любовью, понятное дело.

В тот раз свидание устроила сама Лола. Дело было в субботу, на другой день после того, как она отпросилась с работы из-за внезапно воспалившихся сухожилий локтевого сустава, чтобы избежать настоящих мучений в безвыходной ситуации. Она планировала поваляться в постели допоздна и отдохнуть как следует, чтобы вечером оторваться по полной программе. Намечался ужин для девочек в нашем любимом ресторанчике, где мы обычно сметали в баре подчистую все порции мохито. Но проснувшись в девять утра, Лола не захотела больше спать. Возможно, ее будоражила мысль, что Серхио намеревался провести выходные в одиночестве и лично позаботился, чтобы она об этом узнала. К десяти Лола прибрала квартиру и приняла душ. А мобильник, лежавший на тумбочке у кровати, искушал…

Лола отправила сообщение: «До вечера я свободна».

Серхио ответил через две минуты: «Буду через час. Пожалуйста, надушись клубничными духами».

Опоздав по обыкновению, Серхио позвонил в дверь через два часа. Разозленная, Лола собиралась выставить его, заявив, что недопустимо заставлять ее ждать, теряя время, но не успела. Он прижал ее к стене и сорвал одежду. Можно подумать, его волновали ее духи или новое нижнее белье. Он снова хотел взять ее на небольшом коврике в комнате, порой служившей гостиной. И преуспел. По словам Лолы, она теряла голову, когда Серхио набрасывался на нее.

– Соскучилась по моему птенчику? – спросил он, совершая толчки между ее ног.

– Да, черт возьми…

Весьма романтично, конечно. Не то чтобы я критиковала. Меня снедала зависть.

Со стонами и криками достигнув кульминации, они приняли душ, обнимаясь под струями теплой воды, а потом рухнули на кровать, где все опять повторили (Лола занимала позицию сверху), и продолжалось это не меньше часа. Причем Серхио целый час рычал и изрыгал непристойности. Великолепно, не правда ли? Что ж, секс есть секс.

А потом Лола сидела у миниатюрного туалетного столика и наблюдала за ним, глядя в зеркало.

– Приготовить что-нибудь перекусить? – негромко спросила она, притворяясь, будто ее не волновало, задержится он у нее в гостях или нет.

Серхио уже одевался. Он не имел привычки подолгу нежиться под бочком у Лолы. Близость в постели заканчивалась для него в тот миг, когда он достигал оргазма, что, похоже, обычно происходило после того, как кончала она.

Он открыл рот, чтобы ответить, но тут прозвучал звонок мобильного. Лишь через пару секунд Лола сообразила, что звонил мобильник Серхио, валявшийся на полу. Серхио нагнулся и подобрал трубку. Взглянув на экран, он знаком попросил Лолу помолчать.

– Привет, дорогая.

Невероятно, чтобы Лола, гордая как королева, призналась вслух, что в ту секунду ей показалось, будто ее проткнули шомполом. Однако ласковые слова Серхио, обращенные к невесте, имени которой Лола даже не знала, глубоко ранили ее. А что не так? Пусть и гордая, как королева, но она все-таки была женщиной.

Серхио вышел из спальни и вернулся, лишь закончив недолгий, но полный нежности разговор с таинственной невестой. На лице Лолы явственно читалось раздражение. Она хмурилась, поджав губы – верный признак того, что инцидент ей совсем не понравился.

Мне трудно поверить, что такая женщина, как Лола, стала бы терпеть подобные фокусы лишь потому, что Серхио хорош в постели. И сколько бы Лола ни рассказывала нам о его любовных подвигах, она сама прекрасно понимала: совсем не это мешало ей вышвырнуть его вон, как он того заслуживал. Ее терпение зиждилось на безрассудной и слепой любви.

– Задержишься ненадолго? – с мольбой спросила Лола, поддавшись слабости.

– Задержусь, пожалуй. До вечера мне совершенного нечего делать.

Лола подумала, что она для него вроде судоку в воскресной газете, но вопреки всему обрадовалась, что он проведет с ней время. Она тешила себя мыслью, что хотя бы знает о нем всю правду, и от этого ей становилось легче. Пусть другая девушка и снимала сливки, претендуя на ласку, нежность и прочие приятности, украшающие роман, а Лола была вынуждена скрывать свои чувства, но она делала это осознанно и с открытыми глазами.

Впрочем, так думала только Лола. Мы, ее близкие подруги, придерживались иного мнения.

Они сидели рядом на подоконнике с бокалами красного вина, а тем временем на микроскопической кухне готовился обед, наполняя квартиру тонким ароматом специй. Лола наблюдала за любовником, упиваясь его совершенной красотой, а он смотрел в окно и радовался, что машина стоит на том же месте, где он ее припарковал. Пригубив вино, Серхио неожиданно спросил:

– Послушай, Лола, а почему у тебя нет жениха?

– М-м… даже не знаю. – Его вопрос вернул Лолу с небес на землю, к реальным отношениям, которые их связывали.

– Неужели нет никого подходящего на горизонте?

– Кое-кто есть, – ответила она меланхолично и отвернулась к окну.

– И что с ним? Ему не нравится делить тебя со мной? – Серхио широко улыбнулся.

– А то, что он элегантен, как садовые рукавицы, и к тому же придурок, – отрезала она и встала с подоконника.

– А что я такого сказал? – Серхио ошеломленно посмотрел на нее.

– Видишь ли, Серхио, на самом деле… – Повернувшись к нему спиной, Лола принялась помешивать жаркое на сковородке, пытаясь скрыть негодование.

– Я просто хотел посоветовать… Ты не должна из-за меня отказываться от другой жизни, что ли. Тебе же известно, как обстоят дела и что это значит.

– Известно, и нечего мне еще раз напоминать! – закричала она.

– Успокойся, пожалуйста.

Лола ушла в гостиную, схватила свою сумочку, достала сигарету и закурила. Потом она взяла в руки ежедневник и записала в графе субботы: «Взять на заметку: больше не приглашать Серхио. Borderline[4]». Это действие доставило ей удовольствие, и она улыбнулась.

– Ты сумасшедшая, Лола, – рассмеялся Серхио.

– Беда в том, что ты не воспринимаешь меня всерьез. Тебе нравится, что я люблю пошутить и всегда готова заняться любовью. И я не сомневаюсь, что тебе хорошо со мной, но когда речь заходит о чем-то серьезном…

– Ха, не надо так говорить, ты ведь не похожа на других девушек. Дешевые фокусы тебе не к лицу. Мы хорошо проводим время вместе, и все.

– Хорошо проводим время… Кто? Ты или я?

– Не доставай меня, Лола.

Она представила, как опрокидывает скворчащее на раскаленной сковородке жаркое ему в джинсы, выбрасывает отрезанные причиндалы соседским котам, и снова усмехнулась собственным коварным мыслям. Опомнившись, Лола вздохнула и добавила, завершая разговор:

– Мне нужен мужчина, который понимал бы меня.

– Ну так смирись с мыслью, что нужный тебе мужчина – это не я.

Лола пришла в ярость. Ее злило, когда Серхио выражался так категорично, заставляя ее испытывать небывалое унижение и стыд. Правда, гнев Лолы длился недолго. Он испарился, стоило Серхио поцеловать ее за ушком и шепнуть, что у них осталось достаточно времени, чтобы еще раз перепихнуться. Он шаловливо скользнул рукой в ее трусики. И тут она забыла обо всем, включая собственное достоинство, и, бросившись в его объятия, жарко поцеловала в губы.