На волнах любви

Глава двенадцатая

Торговцы Сисайда, всегда чуткие к металлическому лязгу кассовых аппаратов, который всегда учащается в городе с наплывом туристских денег в последние дни перед Днем труда, не поленились разнообразно украсить фасады своих лавок и прилегающие улицы. Магазины Оушен-авеню выставили свой товар лицом. Антиквариат, кустарной работы украшения из дерева, браслеты, красивые лампы и богатый ассортимент сувениров, которые туристы потом повезут по своим домам в Абилин, Форт-Додж или Рочестер.

Плакаты, приветствующие гостей города и анонсирующие основное гала-событие года, лениво свешивались с проволоки, протянутой через авеню. Участники праздника съехались со всего штата на своих ярко размалеванных спортивных автомобилях. Повсюду встречались длинноволосые девушки с обнаженными плечами. Рядом вышагивали их дружки, босоногие, бородатые, почти такие же длинноволосые и веселые… Кого здесь только не было!.. В основном молодежь, догуливавшая последние выходные перед школой или университетом, в жертву которым вскоре предстояло еще на целый год принести личную свободу.

Пляж у начала авеню был весь устелен одеялами и полотенцами. Тут и там поблескивали на солнце консервные банки, бутылки из-под кока-колы. А по ночам здесь разводили костры, на которых неугомонная молодежь коптила сосиски и подогревала гамбургеры, распевая во все горло песни и танцуя на песке под рев транзисторных приемников.

Были здесь и гости совсем иного типа. Они приехали не с побережья, а из глубины страны, из тех штатов, где не было моря. Водные виды спорта приводили таких туристов буквально в состояние обалдения. Ничего подобного они никогда не видели у себя дома. Мужчины и женщины в ярких купальных костюмах водили своих детишек за руку взад-вперед по оживленной главной магистрали города, покупая жевательные резинки, конфеты, мороженое-рожки, сувениры для друзей и родственников.

— Дэвид, держись за папину руку. Или ты хочешь потеряться в толпе?

— Не капай на себя мороженое, Мишель! Это же новый купальник! Ну хорошо, хорошо! Мы сейчас идем на пляж!

— Перестань хныкать, Линда, и иди рядом с бабушкой. А ты, мама, не потакай ей!..

Эйва смотрела на пеструю движущуюся толпу, плакаты и флаги, разукрашенные автомобили из офиса сестры Ирмы Джозеф, куда она пришла, чтобы попросить дать ей пару свободных дней в счет отпуска.

— Нет, милая, я не стану их вычитать из твоих положенных двух недель, — сказала сестра, сидя за своим столом. — В конце концов, ты не для себя, а для всех нас и для больницы Св. Екатерины стараешься. Бери три дня и мое благословение.

— Благодарю вас, сестра, — покачала головой Эйва. Она не хотела, чтобы доктор Стонтон попрекнул ее еще и этим. — Так не пойдет. Серфинг — всего лишь мое увлечение, поэтому я не могу тратить на него драгоценное рабочее время. На первом месте для меня есть и будет работа.

Маленькая монахиня поднялась из-за стола. Ее фигура была полностью скрыта в складках бесформенного одеяния.

— Вопрос будем считать закрытым, — сказала она решительно. — Тебе нужен один день для тренировки, день для карнавала и еще один для того, чтобы как следует отдохнуть и восстановить силы. К тому времени, надеюсь, доктор Стонтон вернется и в хирургии будет много работы.

Эйва не смогла удержаться от вопроса, который жег ее сознание с момента той последней встречи с Блейком:

— Когда… он вернется, сестра?

На нее устремился взгляд голубых умных и добрых глаз, которые излучали свет, как драгоценные камни.

— Давай посмотрим… Насколько мне известно, конференция завершается в пятницу. Он должен будет вернуться в субботу, но тут многое будет зависеть от возможностей транспорта. Так или иначе, сомневаюсь, что доктор успеет на морской карнавал.

Эйва пошла к двери.

— Благодарю, сестра, за предоставленные мне дни. Вы очень добры.

— Дело не столько в этом, моя дорогая, сколько в том, что у меня хорошая память и я прекрасно помню, какой была в твоем возрасте. И я прекрасно понимаю, как это важно для тебя. — Эйва задержалась у двери, а монахиня продолжала: — Тебе это, конечно, странно слышать. Трудно представить, что мы, сестры, когда-то жили за этими стенами, верно? — Ямочка в углу ее рта стала заметнее. — Мы ходили и на вечеринки, и на танцы. А моим любимым занятием, кстати, было плавание, — добавила Ирма Джозеф, хитро глянув на Эйву.

— Правда, сестра?!

— Правда, правда. Больше того, я тайно мечтала переплыть Ла-Манш!

— Да ну! — восхитилась Эйва. Ей очень понравилась эта ретроспектива в прошлое сестры Ирмы. — И вы добились своего?

Монахиня опустила глаза.

— Нет, ибо дорогу этой тайной мечте перешла другая тайная мечта, — сказала она спокойно. — Она заключалась в том, чтобы служить Господу в том качестве, в каком ему было угодно. В качестве монахини. — Сестра Джозеф легонько похлопала Эйву по руке. — Я рассказала тебе об этом, дитя, только для того, чтобы продемонстрировать свое понимание твоих проблем.

— Да, — задумчиво проговорила Эйва. — А вы… вы не скучаете по прошлой жизни?

Она ожидала услышать двойственный или уклончивый ответ, но тем больше было ее изумление, когда сестра Ирма не удержалась от звонкого смеха:

— Скучаю?! Ну уж нет!

Эйва совершала обычный обход с доктором Арго, а в ушах все еще звучал этот смех… То, что маленькая монахиня в свое время увлекалась плаванием, ходила на свидания и на танцы, казалось непостижимым. А с другой стороны… просто молодая девушка среди разнообразия жизненных тропинок искала единственно верную для нее и нашла. Но как ей, Эйве, найти ту самую, ее тропинку? Единственно верную? Чтобы именно она прошла по ней? Ее призванием была работа медицинской сестры. И доктор Стонтон, возможно, даже не желая этого, сам признал, что она является образцовой медсестрой. И что дальше? Медсестра? И это все? Лечить и утешать немощных? Высокое призвание и очень полезное, но… она не чувствовала вдохновения. Неужели это все?!

— Что с вами сегодня? — спросил доктор Арго, устремив на Эйву один из своих хорошо известных проницательных взглядов. — По-моему, вы немного не в себе, моя дорогая.

— Занимаюсь самоанализом, доктор. Как прийти к компромиссу с собой, а?

Доктор Арго хитро улыбнулся:

— Это очень непростой вопрос для такой юной и, главное, привлекательной леди. — Он задумчиво погладил свой подбородок. — Говорят, мощным фактором тут выступает женская интуиция. Во всяком случае, я постоянно слышу это от своей жены.

Опять они за старое? У Эйвы не было никакого желания вновь обсуждать план по завлечению в свои сети доктора Стонтона, поэтому она не поддержала этот разговор. Никому не удастся втянуть ее в реализацию плана энергичной Сары Арго!

После работы она пошла на пляж, где ее поджидал Гари, чтобы провести заключительную тренировку их тандем-шоу. Хейден был окружен плотной толпой репортеров и фотографов, играл мускулами перед объективами и лучился своей знаменитой белозубой улыбкой. Его кожа, коричневая от загара, задубела от постоянного общения с морем, ярко выделялись на этом фоне его обесцвеченные на солнце волосы. Направляясь к нему, Эйва слышала восторженные вздохи и восклицания молодых девчонок, которые поселились в отеле «Лас-Пальмас» только для того, чтобы чаще видеть своего кумира.

— Слушай, ну разве он не чудо, Рон? — спросила какая-то девчонка, потянув за рукав рубашки своего приятеля.

Она, конечно, была уверена, что приятель согласится с ее оценкой. Наивная.

— Этот тип людей раздражает меня и навевает скуку, Джинни, если тебе хочется знать мое мнение, — ответил ее дружок вяло. На нем был прекрасного покроя пиджак и серые брюки-слаксы. На шее болтался «эскот» — особый вид галстука с широкими концами. — Он слишком гладкий, понимаешь?..

— Да ладно тебе, Гари. Не тушуйся. Покажи, на что ты способен, — крикнул кто-то из журналистов. — Пусть это будет закрытым просмотром.

Гари упивался своей славой. Эйва заметила Китти, которая стояла в сторонке и нервно покусывала губы. Она подошла к подруге.

— В чем дело, дорогая?

— Мне страшно.

— Страшно? Из-за чего? Посмотри лучше на Гари!

— Такая реклама, — откровенно выдала причину своего недовольства Китти. — Посмотри, как он, оказывается, все это любит. Мне это не нравится… С этим надо кончать. Только ты не подумай чего-нибудь, что я это для себя… Для него же! — Она прикрыла глаза от солнца рукой. — А это… Ему не пойдет на пользу, Эйва. И еще всякие дурочки восторженные со всех сторон. Он ведет себя сейчас как плохой актер.

— Да ну тебя, Китти. Он такой же, как всегда.

— Да, — сказала задумчиво Китти. — Но он женился. Разве это недостаточное основание для того, чтобы в чем-то измениться?

Эгоизм, опять эгоизм, подумала Эйва уныло. Опять борьба с эгоизмом. Китти хотела стать для человека, которого обожала, всем, а ему требуется слышать лесть в свой адрес и ловить на себе восторженные взгляды со всех сторон! Со всех! А может быть, брак — это действительно, как говорил Блейк, ломка всех романтических иллюзий, благодаря которым эти два человека и заметили в свое время друг друга? Улыбка, казалось, навечно покинула миловидное личико Китти. Она выглядела сейчас такой потерянной и маленькой…

— Подожди, — утешала ее Эйва. — Скоро он заметит тебя в этом очаровательном платье, которое ты купила для карнавала! Как поется в песне: «Ему стоит только взглянуть на тебя…»

— Может, и так, — с сомнением в голосе проговорила Китти. — Но мне этого почему-то недостаточно. — Она резко повернулась к своей подружке. — Только пойми меня правильно, Эйва! Мне нравится жить в отеле, нравится не вставать ни свет ни заря, чтобы не опоздать на работу. Мне нравятся роскошь и все те вещи, которые Гари покупает мне… — Ее голос звучал нервно, порой почти совсем пропадая. Бедняжка! — И я люблю Гари! Порой мне больно даже просто на него смотреть! Такой он прекрасный! Тогда я начинаю мучить себя вопросом: почему он выбрал меня, когда вокруг было так много других смазливых девчонок? Да ты глянь на тех длинноногих, что увиваются за ним!

Эйва проследила за направлением печального взгляда Китти и увидела группку одетых в бикини девчонок, которые брызгали в Гари водой. А этот красавец атлет гонялся за ними вдоль берега по бурунам. Да, действительно Китти была права: Гари был похож сейчас на плохого актера. Эйва твердо решила утешить свою подружку.

— Милая, конечно, Гари привлекает к себе внимание женщин. Он это знает, и ему это нравится. Но это вовсе не значит, что он начнет изменять тебе. Просто это… ну что-то вроде мужского эгоизма. Поэтому Гари так высоко ценит лесть в свой адрес. Кстати, подумай над этим. Возможно, тебе удастся воспользоваться его слабостью, чтобы занять в его жизни то место, которое ты хочешь занять…

— Если ты имеешь в виду, что я должна нянчиться с ним, — быстро перебила ее Китти, — то с этой ролью превосходно справляется его мать, которая живет где-то на Восточном побережье. Прекрасная мамаша! Нет, — продолжала она опять печально и тихо, — я хочу быть просто женой Гари. Его второй половиной. Эйва, помолись как подруга за то, чтобы наш брак был как раз таким, о которых говорят, что они заключаются на небесах!

Гари увидел Эйву и стал махать ей рукой. Это избавило ее от необходимости отвечать подруге. Эйва направилась к Гари. Толпа стала резко увеличиваться. По всему пляжу забегали взволнованные зрители.

— Давай устроим им предварительный просмотр, куколка, а? Чтобы у них из глаз искры посыпались! — весело предложил Гари.

Он был в прекрасном расположении духа, сверкал белыми зубами и горящими глазами. Обстановка всеобщего интереса и лести, подумала Эйва, это как раз та среда, в которой Гари чувствует себя вольготнее всего. Для него это сама жизнь, ему и в самом деле следовало бы стать актером. Да, им восторгаются богатые матроны из отеля, да, его обожает его милая и неопытная жена, но ему этого недостаточно. Как жадный ребенок, он должен сорвать все игрушки с рождественской елки.

— Гари, — возразила ему Эйва, — если покажем все сейчас, нам нечего будет показать завтра. Давай просто проведем тренировку. Ну, может, покажем им пару-тройку простых маневров.

— Нет, так не пойдет! Видишь, как они орут и беснуются? Это находит свой ответ вот здесь. — Он с гордостью ударил себя кулаком в грудь.

Эйва отрицательно качала головой. Она думала сейчас только об одном: какими глазами смотрит на это Китти, и как должно быть ей больно.

А Гари тем временем продолжал:

— Слушай, я ведь собрал их здесь не просто так! Я обещал показать что-то оригинальное! Ты что, хочешь, чтобы я разочаровал их? Чтобы я разочаровал богатых людей? Подумай о своей больнице, куколка!

Эйва шла за ним к бурунам и думала. Она прекрасно знала, что в эту минуту славы и триумфа Гари меньше всего заботит больница. И вдруг ей в голову пришла одна идея!..

Она побежала за своей доской. Если страсть Гари к славе и есть та стена, которая выросла между ним и Китти — а он сам только что дал понять, что все это для него необходимо, — она сделает все возможное, чтобы наладить взаимоотношения между молодыми супругами…

Игнорируя крики Гари, Эйва бросилась в воду, проехалась на нескольких маленьких волнах — ее ярко-красный купальник то и дело накрывался пеленой брызг, — а затем выполнила подряд несколько хитрых трюков. Этим она привлекла к себе внимание толпы, расположившейся на берегу. Она слышала крики, которыми люди подбадривали ее. Что делает в эту минуту Гари, Эйва не знала. Перед ней стояла задача отвлечь внимание публики от него и привлечь к себе.

— Давай, девочка!

— Покажи класс, красавица!

Эйва увеличила скорость скольжения на доске и стала фут за футом продвигаться к ее носу. Колени ее были чуть согнуты, все тело напружинено и пребывало в готовности… Она повернулась один раз, другой, взошла на нос и остановилась! Я такая же актриса, как и Гари, подумалось ей в тот момент, но она понимала, что теперь пути назад нет. Она подняла одну ногу и раскинула перед собой руки, как балерина, крики и аплодисменты толпы были ответом на этот маневр.

Эйва не была большой поклонницей «хот-доггинга», но старалась сделать все, чтобы отвлечь внимание зрителей от тандем-шоу, которое намечалось на завтра. Это должен быть сюрприз, только так. Никаких предварительных просмотров. Она вновь приняла позу готовности на полусогнутых ногах. Толпа притихла, замерев в напряженном ожидании. Стараясь не потерять равновесия, Эйва стала ждать свою волну. Она была короткой и стремительной, но Эйва знала, что одолеет ее. Покажи им что-нибудь красивое, твердила она про себя, ну давай же! Налетела малая волна, и Эйва выпрямилась во весь рост. Совершив мгновенный кувырок, она расслабилась и позволила волне смыть себя на берег.

К ней с восхищенными криками бежали репортеры, мальчишки и девчонки, постояльцы «Лас-Пальмаса». Мгновенно они окружили Эйву плотным кольцом. Оглушительный звук аплодисментов давил на уши. Поверх их голов она увидела Гари, безутешного Гари, который стоял всеми покинутый, кроме своей жены. Подождав немного сам не зная чего, он развернулся и пошел прочь с пляжа, низко опустив голову с искаженным гневом лицом и глядя себе под ноги. Китти пошла за ним также с опущенной головой.

Возможно, я поступила излишне жестоко, подумала Эйва, ужиная вечером во внутреннем дворике своего коттеджа. Но иногда приходится делать больно человеку, которому желаешь добра. Гари потерял равновесие, закружился и необходимо было его остановить.

Совсем близко раздался крик пересмешника. Эйва подняла голову и стала вглядываться в вечернее небо. Завтра будет хороший день. Спокойный вздох накатывавших на берег волн размывал в ее душе чувство вины перед Гари за сегодняшнее. К завтрашнему празднику он все забудет. Самое главное, самое важное — это то, что он вернулся к Китти. Хотя бы на один день. Что же касается ее самой, то завтра она впервые за много месяцев сможет как следует выспаться.