Над Этной розовое небо

2

Я еду домой. Чувствую себя измученной, но вернувшейся к жизни — Марко хочет меня увидеть. Я радуюсь, но не представляю, что из этого может получиться. После всех утренних переживаний и горьких рыданий наваливается усталость и покой. «Как маленькая девочка», — говорю я себе.

Размышляю, что дома надо будет пробраться к себе и не встретиться с Ингой. Да и папе показываться в таком виде не нужно, а он может приехать в любую минуту или уже приехал.

Инга вчера хотела показать Марко Москву… А если бы она с ним поехала, а не я, то тоже оказалась бы в его постели? Сердце на мгновенье холодеет, но сил на переживания больше нет. Я этого не хочу. Прижимаюсь лбом к стеклу и безучастно смотрю на летящие навстречу дома, людей и машины.

Инга меня, конечно, не волнует, но и цапаться с ней нет ни малейшего желания. Мысли переключаются на Ингу, вспоминаю первые дни, когда я только приехала, как они с её матерью меня встретили, смотрели свысока, почти не разговаривали… Но я вовсе не по своей воле ворвалась в их жизнь…

Такси подвозит меня к дому. Вхожу, прислушиваюсь — ничего не слышно. Инга, надеюсь, ещё спит. Очень тихо, на цыпочках крадусь в свою комнату, закрываю дверь. Уфф… можно выдохнуть. Я подхожу к окну, поворачиваю жалюзи и впускаю свет — яркое летнее солнце, озон и электрические искорки, будоражащий приток энергии. Я чувствую детский восторг, заново переживая сегодняшнюю ночь, необъяснимое внутреннее ликование. Обнимаю себя за плечи и кружусь… Как же это прекрасно — жить, чувствовать, задыхаться от любви и содрогаться в сладких муках! Марко-Марко-Марко-Марко-Марко….

Раздаётся стук в дверь. Это папа.

— Лиза, ты проснулась?

— Да… уже встаю.

— Замечательно. Хочу тебя попросить, чтобы ты как умоешься сразу шла на кухню. Позавтракаем и проведём небольшую планёрку.

Поспать, похоже, не удастся.

— Через сколько?

— Давай максимум через полчаса.

— Хорошо, пап…

Раздеваюсь и иду в душ. Горячие струи текут по моему телу, они обжигают дерзкими ласками, покрывают кожу гусиными пупырышками, стирают, слизывают и отмывают порочные следы ночи… Я больше не чувствую запаха Марко, запаха любви, запаха страсти…. Скучная, бодрая оптимистичная чистота, «Локситан», вербена, роза и прочая афродизиакальная слизь… Да здравствует новый день! Выхожу из душа, и мокрая кручусь перед зеркалом, глажу шею, плечи, грудь, живот. Какая же я… сексуальная… Я жрица ночи, Афродита… У меня вид невинного дитя и ненасытное чрево богини любви. Лижи, целуй и наполняй меня, Марко!

— Лиза, ну ты как там?

— Иду! Иду… ещё минутку.

Накидываю халат и двигаю на кухню. Босая, с мокрыми волосами. Жалко, что ты этого не видишь, мой ночной повелитель, тебе бы понравилось…

Кофе, омлет, масло. Как же чудесна жизнь! Папа уже приготовил завтрак.

— Доброе утро, пап. Ты когда вернулся?

— Да вот, полчаса назад. И снова сейчас поеду.

— Вообще не спал? Удалось что-нибудь выяснить?

Папа подходит к двери и кричит:

— Инга! Давай поскорее, пожалуйста, мне уезжать надо!

Потом он подаёт мне тарелку с омлетом и наливает чашку кофе.

— Да пока все непонятно. Явный заказ, потому что у нас все документы в полном порядке, все в рабочем режиме, никаких отклонений. Кто-то хочет либо прибрать меня к рукам, либо освободить рынок для конкурентов. Второе — вряд ли, слишком уж мощные ресурсы задействованы. У меня с замминистра экономразвития хорошие отношения, он с налоговиками неплохо работает, но здесь, говорит, уровень очень высокий, пока не может ничего сделать, даже узнать не может что к чему.

— Это Ефремов, который звонил вчера?

— Да, он. Вчера ездили с ним на таможню, но там не было никого из начальства, хотя он договаривался заранее о встрече. Сейчас снова поедем. Надеюсь, хоть что-то выяснится. А потом надо в налоговую. Так что выставка закончится без моего участия, похоже. Обидно, прямо до слез. Но ничего, выкрутимся. Где наша не пропадала!

Входит заспанная Инга.

— Что за переполох? Зачем было в такую рань будить?

— Садись. Омлет будешь?

— Какой омлет? Я ещё не проснулась, не буду, конечно. А, и ты здесь… — это уже мне, — что за дела, Лиза? Я же с Марко договорилась на вчера, а ты какого хрена влезла? Тебе тут вообще ловить нечего! Я тебе сказала, чтоб ты забыла о нем? Ты что возомнила о себе?

— Так много вопросов… — сокрушённо качаю головой, поддразниваю, злю её.

— Инга, помолчи. Это я попросил Лизу занять Марко вчера. Мы работаем, понимаешь? Работаем, а не развлекаемся. Это для тебя жизнь состоит из одних удовольствий, но кто-то должен зарабатывать деньги. И это явно не ты. Лиза вчера весь день на выставке была, провела дегустацию, а потом до ночи ещё работала с нашим партнёром.

— Работала она, да. И во сколько же ты работать закончила? Не перетрудилась?

— Так! Хватит! Некогда чепуху слушать. Я пригласил Марко к нам домой на ужин.

— Домой? Как-то странно. А в ресторан нельзя пойти?

— Нет, нельзя. Он не хочет в ресторан, хочет домашнюю обстановку. Инга, пожалуйста, мне надо, чтобы ты организовала всё для этого ужина. Позвони в кейтеринг или какой-то ресторан. Закажи, что необходимо, составь меню. Ориентируйся на восемь вечера. Прошу заняться подготовкой тебя. Я целый день буду занят, надеюсь, что к восьми уже освобожусь. Официанты не нужны, только еда, поняла? Разогревать и подавать будешь сама, так что учитывай это при выборе блюд.

— А что заказать? Какую кухню?

— Не знаю, решай. Лучше тебя в ресторанах никто не разбирается. Но окрошки больше не надо.

Инга довольно кивает.

— Так, Лиза. Ты поедешь на выставку. У нас запланировано несколько важных встреч, а меня не будет. Костя их проведёт, но ему надо помочь. Он по-итальянски не говорит, поработай с ним, пожалуйста. И ещё один момент. В вечернюю программу мы включили небольшое выступление Василия Крюкова. Сегодня у нас панельное обсуждение по российскому виноделию, он тоже будет на сцене. Надеюсь, тебе будет приятно с ним встретиться. Может и ты поучаствуешь. Но, помимо этого, надо забрать у него образцы — он балбес не отдал их тебе, когда ты летела. Я планирую после фестиваля ехать в Италию, поэтому пообещал Пьерджорджио их привезти. Забери их у Васи, пожалуйста, хорошо? Договорились?

Конечно, договорились. Я еду на выставку и погружаюсь в рабочую суету. Папин заместитель Константин мне нравится. Он деловой, собранный, целеустремлённый. У него за плечами служба в МИДе и крутая бизнес-школа. Он проводит переговоры технично, элегантно и непринуждённо. Работаем в хорошем ритме, время летит, но из головы не выходит прошедшая ночь. Настроение приподнятое, сердце трепещет, щеки румянятся. Сегодня к нам домой придёт Марко. Как мы встретимся? Что он скажет? Что будет дальше? Что потом? Да какая разница? Всё самое важное уже произошло!

— Лизок! Старый друг мой, ты ли?

— Ва-а-а-а-ся! Приве-е-е-ет!

Мы обнимаемся, как будто не виделись сотню лет.

— Ну, я смотрю ты здесь уже освоилась. Молодец — и в поле, и на балу, и на винограднике, и на конференции — везде звезда.

— Да-да, я такая!

Смеёмся. Никакой неловкости, недосказанности или напряжённости — весело и непринуждённо болтаем, как старые добрые друзья. Да так оно и есть.

— Идёшь на панельную дискуссию?

— Ну как я могу пропустить? Ты ж там выступать будешь! Я, можно сказать, только ради этого и пришла сегодня, и ещё ради образцов, что ты привёз.

— Упс…

— Что такое?

— Образцы…

— Неужели забыл? Ты что?!

— Ёлки… Да я их дома оставил… В смысле здесь, в Москве. Я их привёз, но сейчас они дома. Вот же дурак. Слушай, давай после мероприятия ко мне заскочим и я их отдам, это недалеко здесь, на Пионерской. Тебе же по пути.

— Нет, Вася, вечером не могу, я сегодня занята. Ты тогда сам папе завтра привези. Думаю, так проще всего будет.

— Да я завтра рано улетаю, не успею, выручи, Лиза, пожалуйста! Всю жизнь буду твоим должником.

— Вася, ну ты почему такой, а? Я не могу сегодня, мне домой надо.

— Ну пожа-а-а-а-луйста, у тебя это всего-то минут двадцать займёт, а если я поеду сначала к себе, а потом к вам, потом назад — посчитай сколько времени потрачу, а я ведь только на один день приехал, у меня ещё куча дел на сегодня намечена.

Я сопротивляюсь, не поддаюсь, но в конце концов он меня уговаривает. Ладно, всего-то минут двадцать. Опоздаю на ужин — не беда. Пусть Марко подождёт. Чего ради он к нам домой напросился? Не из-за Инги же? И опять волнение, пульс, румянец…

— Ладно, Вася, уговорил.

После выставки едем в Васе. Он за рулём, я рядом. Чувствую, что он доволен — из семи русских производителей к нему было больше всего вопросов, настоящий интерес. Скоро его вина станут модными. Я это понимаю, он тоже.

— Ну вот, моя хижина, — говорит Вася, пропуская меня вперёд.

Я вхожу. Небольшой элегантный лофт, грубые кирпичные стены, дорогой паркет, большие окна, космические светильники, современные картины. Но в этом всем нет жизни, сразу понятно, что сейчас здесь никто не живёт — повсюду на полу коробки с вином, шкафы полупустые, неуютно.

— Круто, Вася! Очень круто! Можно посылать в архитектурный дайджест, приберись только немного.

— Нравится? Я рад. Шампань?

— Какая Шампань — давай скорее образцы, мне ехать пора, я уже такси вызываю.

— Да подожди минутку, давай по бокальчику опрокинем и поедешь. Смотри, у меня есть «Селебри» девяносто восьмого года.

— Искуситель ты, Вася, но нет — надо ехать.

— За успех нашего вина мы должны выпить!

— Да мы уже миллион раз с тобой за это пили.

— Иди сюда, не разувайся. Смотри, я уже налил.

Ладно, только один бокал. Подхожу к стойке и беру холодный стеклянный тюльпан. Вдыхаю аромат, делаю глоток. Восхитительно!

— За наше вино!

— Я пью за тебя, Лиза, без тебя не было бы никакого вина, это точно!

Я поворачиваюсь к нему спиной, ставлю пустой бокал и хочу сказать, что все это глупости, что вино было бы и без меня и даже без Пьерджорджио и что-то ещё, но не успеваю. Я попадаю в тиски Васиных объятий. Он хватает меня сзади, прижимает к себе и слюняво целует мою шею, шарит по груди, громко и горячо дышит в затылок. Пытаюсь вырваться, оттолкнуть его, но он крепко сжимает руки, и я чувствую, как в меня упирается его напрягшейся член.

Наша молчаливая борьба длится несколько мгновений, наконец я вырываюсь, отталкиваю его и бегу к двери, но тут же спотыкаюсь о коробку с вином, пытаюсь сохранить равновесие, делаю два огромных нелепых шага и с грохотом падаю на пол. Он тут же подлетает, переворачивает меня на спину, наваливается всем телом, разводит в стороны руки и прижимает к полу. Он с силой втискивает между моих сжатых ног колено. Мне больно, его джинсы обдирают кожу. Я извиваюсь, пытаясь сбросить с себя его тушу. Он заводит мои руки за голову и перехватывает левой рукой, правой задирает подол платья и трогает меня между ног, лезет в трусики, сует в меня палец.

Нет! Я пытаюсь его скинуть, но ничего не получается. Он молчит и шумно дышит, мне больно. Я плюю ему в лицо, но он ничего не чувствует. Вижу его взгляд — тяжёлый, безо всяких эмоций. Мне становится страшно. Слышу треск ткани — это мои трусики. Он расстёгивает джинсы, пытается стянуть их с себя. Одной рукой это сделать непросто. Он ослабляет хватку, и я вырываю руку, без раздумий, с размаху бью его по лицу, впиваюсь ногтями, разрываю кожу. Он отшатывается и хватается за лицо руками. Мне достаточно одного мгновенья, чтобы вскочить на ноги. Я быстрее, чем он — спущенные до колен джинсы мешают ему встать. Он отводит руки от лица. Я вижу кровь и его жуткий взгляд. Успеваю подумать, что Вася стал оборотнем и теперь мне не спастись. Хватаю со стойки недопитую бутылку шампанского и бью его по голове. Раздаётся глухой звон, бутылка не разбивается, но крови много. Вася охает и хватается за голову, кровь течёт по рукам. Подбегаю к двери, открываю её и оборачиваюсь. Он стоит на коленях из головы хлещет кровь, она струится по лицу, стекает на грудь, заливает все вокруг. Его руки распростёрты, джинсы спущены, всё в кровище, и я вижу его тонкий, загнутый кверху член с маленькой фиолетовой головкой. Выскакиваю из квартиры и с шумом хлопаю дверью.

Хорошо, что сегодня надела балетки — мчусь по лестнице перепрыгивая через ступеньки, вылетаю на улицу. Всё, кажется в безопасности. Но страх гонит меня дальше, и я бегу без остановок минут пять и только потом перехожу на шаг.

Скотина! Меня колотит, сердце, как бешеный барабан, тяжело дышу. Урод! Ну надо же так! Да он просто с ума сошёл… Скорее домой. Надо вызвать такси. Нет! Внезапно я понимаю, что сумка осталась у Васи. Там деньги и телефон. Вот попала. Что делать? Садиться в такси без денег и телефона я точно не хочу. В кармане звякает мелочь — спасибо, что не высыпалась на васин пол — хватит на электричку. Это значит, что надо дойти пешком до Филей, думаю, займёт около получаса, потом минут сорок до Барвихи и там снова пешком до дома минут пятнадцать. Не так трагично. Иду. Скорее отсюда. Во мне всё кипит, меня трясёт, долго не могу успокоиться. Желудок режет, в ушах стучит, начинает болеть голова.

Опаздываю на поезд на пять минут и жду целый час следующий. Он задерживается. Сегодня, похоже, всё против меня. Времени достаточно чтобы всё обдумать, и я снова и снова прокручиваю в голове произошедшее, но так и не понимаю, почему он так поступил, зачем сжёг все мосты…

Наконец приходит электричка. Людей почти нет. Я сижу у окна и всматриваюсь в ночь. Темно. Редкие огни медленно проплывают мимо. Начинает капать дождь.