Награда королевы Марго

13

— Ну, как наш друг? — спросила жена, едва Евгений переступил порог квартиры.

— По-моему, полная шизофрения.

Трубников не спеша разулся, повесил пальто на вешалку и по привычке закинул кепку на шкаф. После чего проследовал на кухню, тяжело опустился на табурет и задумчиво уставился в окно. За окном рассыпалась огнями ночная Москва. Было влажно. С крыш капало. Вчера мело, сегодня тает. «Что случилось с климатом?» — равнодушно мелькнуло в голове.

Жена налила мужу ананасового сока и поставила перед ним салат из крабовых палочек. Затем сыпанула в тарелку риса и положила сверху половинку жареного цыпленка.

— Зачем так много? Я же не съем, — поморщился Трубников и неохотно принялся жевать.

Настя села напротив и подперла кулачком щеку.

— Значит, говоришь, шизофрения?

— Полная! — ответил Евгений с набитым ртом. — Сначала, когда я вошел, он был вроде ничего. Мы вспомнили молодость, поговорили о литературе. А потом его как понесло…

Евгений вздохнул, недовольно взглянул в свою тарелку и снова поморщился.

— Ну не съем же, не съем.

Тем не менее он аккуратно взял курицу за ножку и аппетитно вгрызся в середину.

— Полная шизофрения, полная, — продолжал Евгений. — Он с такими подробностями рассказывал, как убивал Олега, в таких красках расписывал, что у меня мурашки бегали по телу. Я как будто сам присутствовал при этом. Вот воображение у человека! Нет! В нем определенно погиб прозаик.

Евгений хмыкнул и начал расправляться с курицей более энергично.

— Но зачем его нужно было убивать? — пожала плечами жена. — Он хотя бы объяснил?

— Все объяснил, — кивнул Трубников. — По его словам, дело было так: накануне ему на работу позвонила Маринка Маргулина и сказала, что вечером хочет прийти в гости поговорить по очень серьезному делу. Намекнула, что с мужем они расстаются. Разумеется, перед этим тонко осведомилась, по-прежнему ли он питает к ней нежные чувства или припарки молодости прошли? Ну, представляешь Димкину радость? Он за ней с шестого класса ходил, облизываясь. Можно сказать, не женился из-за нее. И вот мечта поэта звонит сама…

— А ты спросил, присутствовал кто-нибудь при этом звонке? — перебила Настя.

— Зачем? — удивился Евгений. — Ты действительно думаешь, что Маргулина ему звонила?

— Значит, не спросил. Ладно. Дальше!

— А дальше она сказала, что явится к нему домой в семь вечера. Явилась, как обещала, ровно в семь. Диман сразу ее лапать, а она: пардон, месье, сначала дело, а потом уже тело. И ставит условие: убиваешь мужа — тогда я твоя.

— Но зачем? — ужаснулась Настя. — Зачем ей это надо? К чему вся это итальянщина? Нельзя просто развестись?

— Все очень просто. Как объяснила Маргулина (со слов Димки, конечно), она не может жить с мужчиной, у которого унижено достоинство. Мужчины свои унижения должны смывать кровью. Ни больше ни меньше. А ведь действительно Олег не упускал возможности поизмываться над Димкой. И главное, насколько я знаю Маргулину, это совершенно в ее стиле. Марго запросто такое предложит. И даже не моргнет.

— Она такая! Это точно. Ну и что дальше?

— А дальше, она подробно проинструктировала, где, когда и при каких обстоятельствах Диман должен грохнуть Олега, вплоть до того — в какой висок выстрелить. Брр!

Трубникова передернуло. Он брезгливо кинул недоеденную курицу в тарелку и жадно припал к соку.

— Диман все так и сделал, как она сказала. Поехал за ними за город. На проселочной дороге, неподалеку от турбазы «Старая мельница» они остановились. Олег полез в мотор, а Маргарита удалилась в лес. Диман притормозил у него за спиной, подошел сзади и выстрелил в висок.

Жена поежилась и произнесла, покачав головой:

— И ты полагаешь, все это можно придумать?

— Это еще не все. Слушай дальше! После этого он завернул труп в мешковину и начал искать место, куда его сбросить. Хотел погнать в область, а везде на выезде стоят милицейские кордоны, потому что перед этим был взрыв на «Белорусской». Ну, ты помнишь. Так вот, Диман с трупом ездил до тех пор, пока тот не начал дергаться.

— Женька, все! Кончай! — замахала руками Настя.

Трубников расхохотался.

— Тогда Диман прямо в машине пустил в мертвеца вторую пулю. И пробил башку насквозь. Самое интересное, что Колесников машину с трупом поставил на ночь в собственный гараж. Скажи, здоровому человеку придет такое в голову? Словом, от покойника он избавился только на второй день. Сбросил его в пруд на Воробьевых горах, где купаются моржи. А на обратном пути столкнулся с мэром.

— И ты считаешь, все это можно сочинить? — произнесла, клацая зубами, Настя.

— Можно, — ответил Трубников. — Шизики еще не так сочиняют.

Хозяйка собрала со стола тарелки и сложила в мойку.

— Я бы на твоем месте все-таки поинтересовалась, действительно ли пятого февраля Марго звонила ему в газету? Ведь это несложно. У них в газете в каждом кабинете столпотворение. Кто-нибудь да слышал.

— Но зачем? — пожал плечами Трубников. — Никто же не убит. Все на месте. И кстати, почему именно пятого февраля? Откуда такие сведения?

— Ты же сам сказал, что он застрелил Олега на второй день после взрыва в метро, — ответила Настя. — А взрыв, насколько мне известно, был вечером пятого февраля. Это первое. А второе: почему бы тебе не поговорить с самой Маргулиной? Пусть тебе расскажет, как лучшему другу, действительно ли она приходила к Диману после звонка в редакцию? Если Марго сделает большие глаза, значит, тут что-то не то. Тогда спроси у нее, что она делала в тот вечер на Ленинском проспекте у дома номер девяносто пять, в котором китайский ресторанчик? Если Маргулина начнет свистеть, что в это время была в другом месте, намекни, что ее видели. Девушка была в белой шубке, плиссированной юбке и бордовом кепи.

Трубников не сводил глаз со спины жены, моющей в раковине тарелки, и от изумления не мог даже возмутиться.

— А откуда ты знаешь, что она была на Ленинском проспекте? — спросил он наконец с раздражением.

— Видела лично.

— А тебя как туда занесло?

— Я была в китайском ресторанчике. Ты же знаешь мою любовь к китайской кухне. Если бы ты тоже любил есть палочками рис, то мы были бы вместе. Так вот, выхожу я в тот вечер из ресторанчика и сразу вижу Марго. Она только что вылезла из своей «девятки» и запирала машину. Времени было без десяти семь. Меня Маргулина не заметила. Ну, я тоже сделала вид, что ее не увидела.

— Да, любопытно, — нахмурился Трубников. — Диман действительно живет на Ленинском проспекте в девяносто пятом доме.

— Даже так? — удивилась Настя, сняв с крючка полотенце. — Не знала. А кстати, вот тебе еще информация к размышлению. Шестого февраля, как раз в день убийства, около пяти вечера Маринкин муж позвонил в свой институт и попросил, чтобы его уволили. Ему ответили, чтобы пришел на следующий день и написал заявление. А он: «Прийти не могу, срочно уезжаю, но могу прислать факс с заявлением об увольнении». И тут же прислал.

— В пять, говоришь? — закусил губу Трубников. — Приблизительно через два часа после убийства? А кстати, откуда ты об этом знаешь?

— Звонила к нему в институт.

— Зачем?

— Из любопытства. Чует мое сердце, что здесь что-то не то. Ведь после этого звонка Олег исчез. Его месяц не было в Москве.

— А это еще откуда?

— Людка Зыбина говорила. Но это так, детали. Меня вот что резануло: ты только что сказал, что когда Колесников выстрелил в Олега второй раз, то пуля прошла насквозь. Я не ослышалась? Если так, то куда делась пуля?

— Как я понял, осталась в сиденье.

— А что, если тебе посмотреть, действительно ли она в сиденье?

— Но зачем, зачем, я не понимаю? — раздраженно тряхнул головой муж. — Ведь на самом деле никто не убит.