Нападающий

ГЛАВА 3

— Ставлю сто фунтов (прим. ~ 13000 руб.) на то, что ты или Дюбуа ударите друг друга до конца месяца, — заявил Адиль. — Уилсон, ты принимаешь это пари?

— Абсолютно нет, — сухо сказал Ноа. — Оставьте меня в стороне с вашими ставками. Они никогда не заканчиваются хорошо.

— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, и мне обидно, что ты так меня провожаешь на лето. — Адиль схватился за грудь. — Когда я буду лететь домой, я вспомню твои слова. Они будут ранить.

— Хорошо. Может, в следующем сезоне ты перестанешь мутить дерьмо.

— Разве так разговаривают с товарищем по команде? Какой пример ты подаешь своей дочери?

— Да, так, и моей дочери здесь нет, — сказал Ноа.

Я покачал головой.

Ноа, Адиль и я были в «Разъяренном кабане», нашем любимом пабе, на последней встрече перед их отлетом домой в США и Марокко, соответственно. Это было на следующий день после нашего катастрофического поражения с «Холчестером», но они уже слышали всё о том, как тренер заставил Винсента и меня тренироваться вместе летом.

Я пригласил их, надеясь на сочувствие и отвлечение, но я должен был знать лучше. Адиль считал мою ситуацию смешной, а Ноа держался, как скала.

Придурки.

— Я закажу нам еще по одной порции, — сказал я. — Сейчас вернусь.

Адиль перешел к подколам Ноа по поводу его несуществующей личной жизни, а Ноа был слишком занят, игнорируя его, чтобы сделать что-то большее, чем кивнуть в ответ на мои слова.

Я направился к бару. Я получил несколько сердитых взглядов и ехидных ворчаний, но никто открыто не подталкивал к конфронтации.

Футболисты не зря любили «Разъяренного кабана», где подавали крепкие напитки, дешевую еду и никакой ерунды. Там была строгая политика: никаких камер, никаких автографов и никаких драк, которую обеспечивали вышибалы-тройняшки размером с горы и самый подлый владелец по эту сторону Темзы.

Последнего человека, нарушившего его правила, вышвырнули за задницу (в буквальном смысле) и забанили пожизненно.

Я сделал заказ в баре и оглядел паб. Группа женщин откровенно пялилась на меня из угла и хихикали друг другу в ладошки, пока проходившая мимо пара невольно оглянулась. Девушка открыла рот, но не успела ничего сказать, как ее парень утащил ее и бросил на меня через плечо взгляд полный презрения.

Я воспринял все это спокойно. Взгляды и шепоты пришли вместе с территорией, и, по крайней мере, здесь не было папарацци, которые надеялись заставить меня сделать ошибку.

— Вот, пожалуйста. — Мак, владелец, протолкнул через стойку две пинты (для меня и Ноа) и одну колу (для Адиля). — В этот раз, черт возьми, не пролей.

— Да ладно, Мак, ты все еще злишься из-за прошлой недели? Мы на самом деле не сломали музыкальный автомат.

«Разъяренный кабан» был одним из немногих пабов, где имелся музыкальный автомат, и Мак этим очень гордился.

Он уставился на меня, его седое лицо исказила гримаса. Ему было наплевать на знаменитостей, и он был готов выругать кинозвезду так же, как и среднестатистического парня. Вот почему мы его любили.

Я ухмыльнулся.

— Не разливать. Понял.

Я удержал три стакана обеими руками, повернулся и тут же вылил содержимое одного из них на человека позади меня.

В свою защиту могу сказать, что ее не было там секунду назад, и она стояла так близко, что я не смог бы вовремя увернуться от нее, если бы у меня не было глаз на затылке.

— Господи Иисусе! — взорвался Мак позади меня, в то время как девушка разразилась целой серией ругательств, достаточно красочных, чтобы заставить покраснеть даже моряка.

Я бы никогда не подумал, что кто-то столь хрупкий на вид может связать эти особые слова таким особым образом. Это было впечатляюще.

— Чёрт, извини. — Я поставил стаканы, схватил горсть салфеток и попытался помочь ей промокнуть рубашку. — Я тебя не видел.

— Я так и подумала. Я… — Она подняла глаза, и выражение, мелькнувшее на ее лице, было бы комичным, если бы не было направлено на меня. — Ты.

Мои брови поползли вверх. Я привык вызывать у противоположного пола разные реакции, но ужас обычно не входил в их число.

— Мы уже встречались? — спросил я. — «Ты» прозвучало немного лично.

Я был почти уверен, что нет. Если бы наши пути пересеклись, я бы ее запомнил.

Она была объективно, однозначно ошеломляющей. Блестящие черные волосы, кремовая кожа, светло-серые глаза, обрамленные густыми ресницами — она выглядела как классическая голливудская звезда в духе Авы Гарднер и Хеди Ламарр.

Однако дело было не только во внешности. Я встречал много красивых женщин в своей сфере деятельности, но в этой девушке было что-то… даже в заляпанной пивом рубашке и джинсах она излучала элегантность, которую нельзя было купить или выучить. С этим нужно было родиться.

— Нет, не встречались, — сказала она. — Но я знаю, кто ты. — Ее тон показал, что это не очень приятная встреча.

Интересно. Может, она была фанаткой «Холчестера».

Надеюсь, что нет.

— Ну, тогда это немного несправедливо, что ты знаешь мое имя, а я не знаю твоего, — поддразнил я.

Я не встречался. Если я хотел стать величайшим футболистом в мире, я не мог тратить время и энергию на серьезные отношения. Многие утверждали, что я уже был величайшим футболистом, но я еще не выиграл чемпионат мира, и пока я этого не сделаю, я не мог претендовать на этот титул.

Тем не менее, нет ничего плохого в небольшом флирте, или большом флирте, если речь идет о этой загадочной девушке.

— Жизнь не всегда справедлива, — сказала она, выглядя удивленной.

Стоящая рядом женщина что-то пробормотала себе под нос. Это звучало подозрительно, как: «Он скоро поймет», но я не был уверен.

Честно говоря, я был настолько очарован, что до этого момента не осознавал, что она была с подругой.

— В таком случае, я соглашусь на твой номер. — Я кивнул на ее рубашку. — Я должен тебе новый топ.

— О, ты согласишься на мой номер? — В ее глазах загорелся огонек веселья.

— Да. Это будет анонимно, если хочешь. Никакого имени, только номер… чтобы я мог купить тебе новую рубашку или оплатить химчистку, конечно.

— Конечно. Я уверена, что это все, для чего ты будешь использовать этот номер.

Я пожал плечами, улыбка играла в уголках моего рта. Я не чувствовал себя таким беззаботным со вчерашнего матча. В конце концов, пойти в паб было хорошей идеей.

— Я не могу гарантировать, что в будущем ничего не изменится, но сейчас мои намерения чисты. — Я поднял руку. — Я обещаю.

Я действительно собирался купить ей новый топ, так что я не лгал. Технически.

— Как бы я ни верила в обещания игроков… — Ее акцент на последнем слове ясно дал понять, что она не говорила о моей должности. — Я вынуждена уважительно отказаться. Я могу позволить себе химчистку, и мне не нравится раздавать личную информацию незнакомцам. — Она приподняла бровь. — Постарайся больше не проливать пиво на ничего не подозревающих прохожих. Это пустая трата хорошего эля.

Я ошеломленно смотрел, как она уходит. Ее подруга последовала за ней, наполовину посмеиваясь, наполовину украдкой поглядывая на меня по пути к выходу.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я не мог вспомнить, когда меня в последний раз отвергали. Удивительно, но я не был расстроен этим; я был… заинтригован.

Иисус. Парень, который мог получить любую девушку, которую хотел, был очарован той единственной девушкой, которая не была впечатлена. Я была ходячим клише.

— Уф. Отвергнут жестко. — Голос Адиля вывел меня из ступора. Я даже не заметил, как он и Ноа приблизились. Он схватил свою газировку со стойки и ухмыльнулся мне. — Она, должно быть, посмотрела вчерашний матч и тоже подумала, что ты играл дерьмово.

— Заткнись. — Но я не обращал на него внимания.

Я был слишком сосредоточен на мелькании темных волос и синих джинсов, когда она исчезла за дверью.

Я никогда раньше не видел Таинственную девушку, но по какой-то причине у меня было предчувствие, что это не последняя наша встреча.

Следующую неделю я провел, наслаждаясь относительной свободой. Я тусовался с друзьями, смотрел повторы старых шоу и катался на своих любимых спортивных машинах. Футбол меня зажигал, но вождение успокаивало, и я собрал завидную коллекцию роскошных автомобилей, которые использовал для повседневных дел или гонок.

Однако для своего первого занятия в Королевской Академии Балета я выбрал невзрачную машину. Папарацци были проблемой, и мне не нужен был ярко-красный «Феррари», объявляющий о каждом моем шаге.

Когда я прибыл в КАБ, я почувствовал укол удовлетворения от отсутствия «Ламборгини» Винсента. Он не водил подставные машины, поэтому я знал, что его здесь еще нет.

Я припарковался недалеко от входа, мои мысли метались между ужасной тренировкой и девушкой, с которой я столкнулся на прошлой неделе.

Я не знал, почему я все еще думал о ней. Мы обменялись всего парой слов, и я не знал о ней ничего, кроме того, что она могла сама заплатить за свою химчистку и что ей не нравилось «раздавать личную информацию незнакомцам».

При этом воспоминании мой рот перекосила усмешка.

Я не желал многого за пределами футбола, но я бы отдал одну из своих машин, чтобы снова ее увидеть.

Может быть.

Возможно.

Определенно.

Может, и хорошо, что она не дала мне своего имени и номера. Мне не нужно было такое большое отвлечение в жизни.

Я вошел в КАБ, отметился у секретарши, с блеском в глазах, на стойке регистрации и, следуя ее указаниям, направился в учебную студию.

Расположенная в особняке, который выглядел как декорации к фильмам эпохи Регентства, Королевская Академия Балета была очень далека от потных, утилитарных площадок учебного центра «Блэккасла». Там были картины балерин, фотографии балерин, бронзовые статуи балерин… в общем, балерины были повсюду.

Думаю, тонкость не была их сильной стороной.

С другой стороны, на всех поверхностях стадиона «Блэккасл» были отпечатаны логотипы нашей команды, так что мне не стоит бросать камни.

Я прибыл в студию как раз вовремя, чтобы увидеть, как ученики предыдущего занятия выходят из класса.

Я пришел рано, поэтому я задержался, ожидая, пока последний человек не повернёт за угол, прежде чем проскользнуть внутрь. К счастью, ни брата, ни сестры Дюбуа ещё не было здесь, и я воспользовался возможностью осмотреть окрестности.

Я никогда раньше не ходил на балетные представления, не говоря уже о том, чтобы быть в студии, но все выглядело именно так, как я себе представлял.

Стена из зеркал отражала ряд гигантских арочных окон, которые выходили на ухоженные земли академии. Деревянная стойка тянулась по всей длине комнаты, а полы блестели так ярко, что я почти мог видеть в них свое отражение.

Единственным неуместным предметом была гигантская сумка, шатающаяся на краю углового стола. Она была набита чем-то вроде свитера, книги и… всего остального, что люди прятали в своих сумках.

Вес ее содержимого, должно быть, оказался слишком большим, потому что после героических усилий удержаться в вертикальном положении она опрокинулась и с громким грохотом рассыпала половину своих вещей по полу.

Книга с грохотом упала на пол. Ручки катались туда-сюда, а шарф мечтательно парил наверху небольшой коробки.

Я ожидал, что кто-то забежит и проверит, в чем дело, но никто этого не сделал.

Должен ли я забрать беспризорные вещи или дождаться возвращения их владельца? Будет ли вторжением в личную жизнь, если я выберу первый вариант?

К черту все это. Было бы еще более странно, если бы она вошла и увидела, как я смотрю на ее разбросанные вещи и ничего не делаю.

Я подошел и начал сгребать содержимое обратно в сумку.

Джемпер, книга, ручки, косметика, ключи, бутылка воды, колготки, лак для волос, холщовые тапочки, лекарства, полотенце, грелка, набор для шитья, еще одна книга… Господи, это было похоже на волшебную сумку Мэри Поппинс. Как, черт возьми, она все это уместила в одну сумку?

Я засунул протеиновый батончик между ее солнцезащитными очками и эспандерами. Я не знал, как мне…

— Что ты делаешь?

Я поднял взгляд, и мой ответ мгновенно умер.

Нет. Этого не может быть.

Она собрала волосы в пучок, а не оставила их распущенными, на ней было трико, гетры поверх колготок и юбка-бандаж вместо рубашки и джинсов, но это была несомненно она.

Девушка из паба.

У нее были такие же полуночные волосы, такие же красные губы, такие же пронзительные серые глаза, которые сейчас сверлили дыру в моем лице.

Если бы не ощутимый жар ее взгляда, я бы подумал, что вызвал ее одной лишь силой своих мыслей.

— Я не шпионю. — Я оправился от шока и поднял руки в жесте капитуляции. — Сумка упала, и я просто собирал вещи.

Она ответила настороженным взглядом и направилась ко мне… или, скорее, к своей сумке.

Мне следовало бы знать, что она танцовщица. Даже в пабе она двигалась с грацией танцовщицы, ее осанка была идеальной, движения плавными и текучими. Но если в «Разъяренном кабане» я уловил в ней нотку опаски, то здесь она держалась с легкостью человека, который был полностью в своей стихии.

— Ты сюда ходишь? — спросил я.

Я предположил, что ей около двадцати пяти, что, похоже, выходит за рамки целевого возраста КАБ, но, возможно, она приехала сюда для прохождения профессиональной подготовки.

Легкая ухмылка тронула ее губы.

— Можно и так сказать.

— Тогда это знак. Каковы шансы, что мы столкнемся друг с другом дважды? — Я надеялся, что наши графики совпадут этим летом. Видя ее, я смогу сделать мои вынужденные тренировки немного более терпимыми. — Теперь ты должна сказать мне свое имя. Это просто вежливость.

— О, я уверена, ты скоро узнаешь, — сухо сказала она.

Она наклонилась, чтобы поднять свой шарф, пока я поднимал оставшуюся книгу с пола. Потертая желто-зеленая обложка вызвала вспышку узнавания.

— Лео Аньелли, — одобрительно сказал я. — Хороший вкус.

Наши руки соприкоснулись, когда она потянулась за протянутой книгой, и дрожь электричества пронзила мою руку. Это было так резко, так неожиданно, что я чуть не выронил книгу в мягкой обложке.

Какого черта?

Она напряглась, заставив меня задуматься, почувствовала ли она то же самое, но выражение ее лица было непроницаемым.

— Ты читаешь Лео Аньелли. — Ее тон содержал большую долю скептицизма.

— Иногда. — Небольшой разряд, должно быть, был вызван статикой от нашей одежды. Это было единственное возможное объяснение. — Постарайся не притворяться такой удивленной, Хлоя. Обещаю, что оправдаю твое предубеждение обо мне как о «тупом спортсмене» и в других отношениях.

Вырвался короткий смешок. Она быстро скрыла его, но было слишком поздно. Я услышал это, она знала, что я услышал это, и моя способность вызвать у нее эту улыбку могла бы стать самым ярким моментом моей дерьмовой недели.

— Меня зовут не Хлоя, — сказала она.

— Я тоже так думаю, но поскольку ты отказываешься сказать мне, какое настоящее, мне придется продолжать гадать, пока не найду правильный ответ, Элис.

— Это очень быстро надоест.

— К счастью, есть простое решение этой проблемы.

Я был настойчивее обычного, но я бы отступил, если бы заметил какие-либо признаки дискомфорта с ее стороны.

Однако искорка смеха в ее глазах подсказала мне, что она не так уж раздражена, как притворяется… и она еще не убрала руку.

Видимо, мы пришли к одному и тому же выводу, потому что наши взгляды одновременно упали на наши руки.

Воздух затрещал от внезапного напряжения, и сквозь меня пробежала еще одна электрическая искра.

Первый был ярким и коротким, как молния в безоблачном небе. Этот был медленнее, мощнее, и жар от него заставил меня почувствовать, будто я бегаю круги на стадионе «Марковича», а не стою продрогшим в кондиционируемой танцевальной студии.

Таинственная девушка сглотнула, и даже ровный гул кондиционера не смог заглушить мой учащенный пульс.

Я пытался придумать, что еще сказать, но не мог вспомнить, о чем мы говорили или почему я здесь.

Я не чувствовал себя настолько не в своей тарелке в присутствии девушки со времен моей злополучной детской влюбленности в Хейли Бромптон (она переехала в Брайтон на пятом курсе и разбила мне сердце).

Волнение от новой встречи с Таинственной девушкой сменилось тревогой.

Как она могла так сильно на меня повлиять, когда я ее едва знал? Может, наша близость не была хорошей вещью. Если бы я был умным, я бы держался подальше и сосредоточился на своих целях: чемпионате с «Блэккасл», а затем Кубке Европы и Кубке мира.

Мое необъяснимое очарование этой девушкой не имело никакого значения в этом уравнении.

Флирт — это одно, а потеря концентрации — совсем другое.

— Давайте покончим с этим, — раздался знакомый, неприятный голос, нарушивший напряжение.

Вошел Винсент, в солнцезащитных очках, как придурок.

Девушка наконец выдернула руку и сунула книгу в сумку.

Я тоже опустил руку, хотя тень покалывания осталась.

— Ты как раз вовремя, — сказала она, ее щеки заметно покраснели. — Я подумала, что мне придется позвонить и напомнить тебе о сегодняшнем сеансе.

— Там были пробки, и технически я приехал вовремя. Это не моя вина, что ты везде появляешься рано. — Винсент проигнорировал меня, сосредоточившись на ней. — Ты готова начать?

Несмотря на мои опасения по поводу девушки и потерю концентрации, укол ревности пронзил меня, увидев их непринужденную болтовню.

— Вы знакомы? — спросил я как можно небрежнее.

Она не казалась из тех, кто пойдет за Винсентом, но случались и более странные вещи. В аду.

Она открыла рот, но Винсент ее опередил.

— Конечно. — Он посмотрел на меня, как на дурака. — Она моя сестра.