Нарисованная чернилами

Глава 18

Обнаружив, что дверь не закрыта, Шейн постучал и зашел в дом как раз в тот момент, когда Риза, все еще в халате, споткнувшись, вышла из кухни. Не отрывая от нее взгляда, он снял свой мотоциклетный шлем и куртку.

Затем он подошел туда, где она стояла и пристально на него смотрела и, потянув за пояс, подтащил ее к себе.

— Облегчи мои страдания, женщина, — потребовал Шейн, вздыхая, когда руки Ризы забрались под его футболку и ловко расстегнули его брюки. Казалось, она собиралась делать это целую вечность. И прежде чем Ризе удалось его освободить, он уже был твердым и напряженным.

К черту гордость, решил Шейн, уступая блаженству, которое она ему доставляла, и прислонился к ее нетерпеливому прикосновению. Он стоял наполовину раздетый, когда она наклонилась и без предупреждения провела по нему ртом. От невероятного ощущения, колени Шейна подогнулись. Он был больше и тяжелее, и поэтому они оба повалились на пол.

— Либо ты действительно выдающаяся, либо оставаться крутым мужиком, когда женщина это делает, всего лишь городской миф, — глухо сказал Шейн, обнимая хихикающую Ризу, когда они приземлились на полу и он оказался снизу. — Ты выбила у меня почву из-под ног.

Потом Риза решительно тянула и толкала, пока его джинсы не оказались на его лодыжках. Однако она не смогла их полностью снять, потому что он все еще был в обуви.

Затем Риза наклонила голову и снова взяла его в рот, явно намереваясь закончить то, что она начала. Шейн застонал, чувствуя себя на небесах, но все же осторожно ее оттолкнул, когда она сделала паузу, чтобы перевести дыхание.

— Я хочу этого… действительно хочу… вероятно больше, чем нужно, но сегодня утром мне нужно полное соединение, — хрипло сказал он, переворачивая Ризу на спину. — Думая об этом прошлой ночью, я не мог заснуть.

Шейн просунул руки между складками ее халата и, приподняв ее бедра, проскользнул в нее одним жестким толчком, однако оказался внутри нее не полностью. Этого было достаточно, чтобы напомнить им обоим, что им не хватало. Звуки, которые они издали от облегчения были больше похожи на звуки животных, чем цивилизованных людей.

Зная, что Риза отчаянно нуждалась в нем, так же как и он в ней, Шейн нажал сильнее, чем он намеревался, пытаясь погрузиться в нее как можно глубже. В то время как она все еще пыталась полностью принять его внутрь. Пытаясь взять себя в руки, он частично выскользнул наружу, прежде чем, наконец, снова жестко толкнуться, пока он не оказался там, где ему нужно было быть. А затем Шейн, встревожившись, понял, что он совершенно забыл надеть презерватив.

— Погоди, зайка… подожди. Перестань двигаться, — взмолился он, начав выходить из нее, прежде чем все вышло из-под контроля. — Я забыл презерватив.

— Нет… не выходи. Я предохраняюсь, — воскликнула Риза, крепко обнимая ногами талию Шейна и прижимаясь пятками к его спине, чтобы остановить его отступление. Она вздохнула, когда почувствовала что он, наконец, толкнулся внутрь нее, прежде чем неподвижно замереть.

Мышцы его бедер сжались, пока Шейн, напрягшись, старался решить, что делать. Часть него испытывала облегчение. Другая была в шоке. Он хотел упомянуть, что у него никогда не было незащищенного секса, но Риза не всегда хорошо реагировала, обнаруживая, что была для него еще одним первым опытом.

— Из-за того, что я торжественно пообещал отцу, я всегда пользовался защитой, с тех пор как стал сексуально активным. Даже со своей девушкой в колледже, с которой у нас были длительные отношения. Я никогда не просил ни одну женщину обходиться без защиты. Ты абсолютно уверена, что все в порядке? — напряженно спросил он и почувствовал ответ Ризы, когда она заткнула его, притянув его рот к своему и кивнув, закрыла глаза.

Ладно, подумал Шейн, теперь двигаясь осторожно и удивляясь тому, что он испытывал. Это немного было, как заниматься сексом в первый раз, и, зная, что это было с Ризой…ну, он не хотел пропустить ни единого нюанса. Это не было тем, что он планировал сегодня утром, но планы не имели большого значения, когда уровень их взаимного безрассудства уже достиг пятнадцати, при шкале от нуля до десяти.

— Слишком долго, — яростно прошептал Шейн возле ее рта, когда Риза позволила ему вырваться из поцелуя и достаточно отдышаться, чтобы говорить. В своем нынешнем гипер-возбужденном состоянии он долго не протянет.

— Нет. Не беспокойся. Это никогда не бывает слишком долго. Это всегда в самый раз, — сказала Риза, ее искренний взгляд отчаянно искал Шейна, для того чтобы убедиться, что он ей поверил.

Утонув в ее полных благоговения глазах, Шейн тихо рассмеялся над ее непониманием. — Боже, я так в тебя влюблен, — горячо произнес он. — И я имел в виду, что прошло слишком много времени, прежде чем мы это сделали.

Риза улыбнулась, она не стала смеяться над своей ошибкой. Она просто не могла этого сделать, когда пыталась не сгореть от трения, которое создавал Шейн без презерватива, и который, теперь перестав беспокоиться, двигался как автомат.

— Я долго не продержусь, — предупредил он ее, чувствуя, надвигающийся взрыв.

— Я тоже, — резко сказала Риза, чувствуя, как он смеется рядом с ней, меняя угол и толкаясь внутрь нее. — Боже мой, как хорошо. Пожалуйста, сделай так еще раз.

— Все что пожелаешь, — хрипло согласился он.

— Шейн, — позвала она, ее тело напряглось, а затем расслабилось, когда накатили волны освобождения. Поддерживая ее на этой волне, Шейн толкался еще сильнее, триумфальным смехом заявляя свое право это делать. Она снова и снова вздрагивала в его объятиях, пока он пульсировал в ее глубинах.

Затем, когда она спускалась на последней волне своей кульминации, Риза, наконец, почувствовала, как Шейн нашел собственное освобождение внутри нее. Потом он замедлился, медленно толкаясь, словно наслаждаясь каждой миллисекундой времени, которое ушло на то, чтобы полностью себя опустошить.

Риза почувствовала, как Шейн целует ее лицо, все еще двигаясь на ее податливом теле. Ее горло сжалось, глаза наполнились слезами, а она совершенно не могла понять почему. Ее удивило очевидное и ничем не сдержанное удовольствие Шейна от того, что он не пользовался презервативом. Так же как и удовольствие от занятия с ним любовью, какое она не чувствовала с другими любовниками. Иногда он принимал все, что она ему давала с благодарностью подростка, впервые занимающегося сексом. В другое время, он терял контроль и брал ее тело как воин-победитель, заявляющий права на свою пару. Ее потрясло ощущение, что она владеет им и его телом. Но что еще хуже, она видела в его взгляде, что он чувствовал то же самое.

И больше, чем отличный секс было принятие. Правильность. Что она составляет одно целое.

С ним.

Она сделала так, как и сказал Шейн.

О, Боже… как я влюбилась в мужчину, который до сих пор пытается решить, кем он хочет стать, когда вырастит?

Риза издала гортанный звук разочарования, не зная плакать ей или смеяться. Это не должно было стать так всерьез. И что теперь случится, когда Шейн уйдет или умрет, или просто устанет от ее сумасшедшей жизни? Беспокойство — это именно то, что она пыталась избежать. Паника от мысли, что она может его потерять разрушила ее защиту и истина, которую нельзя проверить никакой логикой, просто вывалилась из нее.

— Черт возьми, Шейн. Я тебя люблю. Действительно. Но как это могло с нами случиться так быстро? — спросила Риза, почти всхлипывая у его груди, и слушая его быстрое сердцебиение. Почти задыхаясь от своих эмоций.

Шейн замер от слезливого признания в любви Ризы. Ему удалось переместить их тела, пока он не увидел все лицо Ризы, включая блестевшие в глазах слезы, которые он уже услышал в ее голосе.

— Хочешь научное объяснение или рациональное объяснение Шейна Ларсона? — спросил он, пытаясь использовать свой деловой голос.

— Не научное… еще утро и слишком рано, — сказала ему Риза, вытирая глаза, которые продолжали наполняться слезами, и которые она, похоже, не могла остановить.

— Ладно… слушай. Я понятия не имею, как получилось, что мы так быстро влюбились, но я не настолько глуп, чтобы притворяться, что это не так. Надеюсь и ты тоже, независимо от того, как много зубрил разочаровали тебя в прошлом, — сказал Шейн.

— Дело не в том, что меня разочаровывали мужчины, — не согласилась Риза. — Просто они не оставались. Они не изменяли или бросали меня из-за каких-то мелких проблем. Всегда было нечто большее, Шейн. Поэтому я не готова влюбляться в кого-то нового. Ты же знаешь, что я восстанавливаюсь после разрыва отношений.

— Мне наплевать, кто был до меня. Я просто знаю, что хочу провести остаток жизни с тобой, Риза. Ты первая и единственная женщина, которая вдохновила во мне творческий порыв и желание иметь с ней детей, — сказал он, опираясь на локти, чтобы обхватить ее лицо ладонями.

— Творческий порыв? Тебе действительно нужна консультация, — сказала она, стараясь не рассмеяться ему в лицо. Это было просто… безумие, говорить такое всего лишь через два месяца.

— Зачем мне об этом шутить? Послушай, я в восторге от детей, которые у тебя уже есть. И это просто мой план догнать тебя в навыках воспитания детей, — серьезно сказал он. — Как думаешь, ты когда-нибудь захочешь больше?

— Больше детей? В смысле младенца? — пропищала Риза, потрясенная просто мыслью добавить заботу о новорожденном к хаосу, в котором она ежедневно жила. Потом она вспомнила, как тяжело было Эйприл, когда появилась Сара. Младенцы нарушали распорядок, и ты не мог высыпаться ночами на протяжении нескольких лет.

— Шейн… я не могу это обсуждать, и при этом не испытывать желания оттолкнуть тебя и с криками умчаться прочь. Я даже не хочу быть влюбленной, и еще меньше думать о том, чтобы иметь еще больше детей, — сказала она, напряженным от страха голосом.

Шейн вздохнул и поцеловал ее виски, не обидевшись на ее сомнения. — Ну, думаю, это справедливо. Почему бы нам не отложить дискуссию о малыше, пока Зак не пойдет в колледж? Наверное, это все из-за первого в моей жизни незащищенного секса. Ты можешь понять, почему мой мозг начал выдавать желаемое за действительное и я представил, что у нас с тобой есть малыш?

Поскольку Шейн все еще давил на нее всем весом, сбежать от него было невозможно. Не имея вариантов с побегом, Риза фыркнула и наконец, позволила себе взволновано рассмеяться.

— Как, черт возьми, ты занимался сексом больше десяти лет и ни разу без презерватива? Должно быть, ты боишься своего отца больше, чем матери, — сказала Риза.

— Скорее, я просто не хотел его разочаровывать, — сказал ей Шейн.

Его искренность заставила ее вздохнуть от стыда за свою реакцию. Завтра она почувствует себя особенной, драгоценной и самой счастливой женщиной в мире от того, что была его самым большим риском, связанным с интимными отношениями. Однако прямо сейчас, у нее все еще кружилась голова после разговора о ребенке.

За то короткое время, что они были знакомы, у Ризы появилась единственное серьезное недовольство Шейном. Он всегда мчался вперед, уверенный в своей правоте, никогда не давая ей много времени подумать или решить, согласна ли она с ним.

Разве он не понимал, что она не была тем человеком, который так быстро принимал решения о важных вещах? Ради всего святого, она же была бухгалтером. Медленно. Методично. Проверяя и перепроверяя, пока она абсолютно не была уверена, что все было правильно.

— Я целую неделю планировала незащищенный секс, но все закончилось спонтанно только потому, что ты забыл. Разве ты еще не понял, что я не такая как ты? Когда речь идет о сексе, то я сосредоточенна только на нем. Это единственная область моей жизни, способная обойти мой логический ум, особенно когда это касается тебя, — заявила Риза. — Я очень сильно стараюсь не разговаривать во время занятий любовью, потому что уверенна, что буду говорить одни глупости.

— Ладно. Давай сделаем задний ход и пока что отложим разговор о незащищенном сексе. Доброе утро, — сказал Шейн, выскальзывая из нее и стараясь не рассмеяться, когда Риза разочарованно застонала. — Не волнуйся. Я скоро снова буду внутри тебя. Давай в следующий раз попробуем кровать. Пол хорошо звучит только в теории, но для коленей это просто ад.

Риза протянула к нему руку, чтобы он помог ей встать, и вдруг поняла, что халат все еще был на ней и в основном завязан.

— Как гладко у тебя все вышло. Ты меня даже не раздел, — разочарованно сказала она.

Шейн поднял свои штаны, но не стал их застегивать. Все равно как только они доберутся до спальни, он их снимет. Но чтобы не замерзнуть он натянул рубашку.

— Блин. Это была жутко трудная задача, — сказал он с ухмылкой. — Ты уже пила свой утренний кофе?

— Нет. Я его только сварила, перед тем как ты пришел, — сказала Риза (прим. Риза использовала слово came — приходить и кончать).

Шейн усмехнулся над ее выбором слов, радуясь, когда Риза тихо выругалась и покраснела.

— Ты понял, что я имела в виду, — отчитала она его. — Звонок об окончании варки только прозвенел, когда ты постучался в дверь. У меня не было времени, чтобы наполнить чертову чашку.

— Это потому, что я едва зашел внутрь, как ты на меня набросилась, — сказал Шейн, поднимая ее руку. — К счастью для тебя, я рухнул не на тебя, когда мы упали на пол. Вот что значит поймать парня врасплох. Возможно, ты не говоришь много во время секса, но я уверен, что слышал, как ты напеваешь.

Риза снова покраснела, но вытащила свою руку. — Не дразни меня. Я ничего не могла с собой поделать. Прошло слишком много времени, — наконец сказала она.

— У меня дежавю… похоже, я сегодня утром это уже слышал, — с улыбкой сказал Шейн.

— Ну, ты был прав, — сказала Риза, поддаваясь его поддразниваниям и хихикая. — Черт возьми, Шейн. Я не знаю, что мы будем делать, когда я снова выйду на работу. Найти время, будет еще сложнее.

— Ну, так не возвращайся на работу, — разумно сказал Шейн.

Риза похлопала по его впечатляющим мышцам брюшного пресса через его футболку. — Очень хорошая мысль, но не реалистичная. Я должна вернуться на работу, Шейн. Я должна работать, чтобы сохранить детей. У меня нет выбора.

— Конечно у тебя есть выбор, — нахмурившись, сказал Шейн. — Возьми деньги, которые я тебе предлагал и отложи выход на работу, пока Сара не будет в школе целый день. Следуй своему первоначальному плану.

Направляясь в кухню, Риза покачала головой. — Шейн, ты удивительно щедрый человек, но я не могу взять твои деньги. С моей стороны это будет неправильно.

— Черт возьми, Риза, — сказал Шейн, следуя за ней. Он упал на стул, чтобы не обнять ее, когда она была так расстроена. — Объясни мне, почему ты упрямишься. В чем проблема и почему ты не позволяешь мне тебе помочь?

— Я не понимаю, почему ты считаешь разумным, что я должна тебе позволить. Что я на самом деле знаю о твоей жизненной ситуации? Немного. Как долго мы знакомы? Еще не прошло и двух месяцев. Я бы не взяла деньги у друга, не говоря уже о человеке, с которым едва знакома. Из этого никогда ничего путного не выйдет, — сказала Риза, наливая себе и Шейну кофе.

— Едва знакома, — запротестовал Шейн, выкрикивая слова. — Две минуты назад, ты призналась, что любишь меня. Как ты можешь сначала говорить что любишь, а потом, что мы едва знакомы? Это даже не логично.

Риза закатила глаза и сделала большой глоток. Возможно, кофеин поможет ей подобрать слова, чтобы объяснить, при этом полностью не сокрушив его эго.

— Независимо от твоего плохого мнения о моем личном интеллекте, я все равно не могу взять твои деньги. Что если я не смогу их вернуть? Одно это уже плохо само по себе, но это даже не главное мое беспокойство. Я не хочу думать о деньгах, которые тебе должна, каждый раз, когда мы кувыркаемся, как это делали совсем недавно, — сказала она, попивая кофе и пытаясь бороться с разочарованием, чтобы объясниться с ним… что она ненавидела, ненавидела, ненавидела делать вообще.

— Ты умная, прекрасная и самая горячая из всех женщин, что я знал, — напрямую сказал Шейн. — И как ты можешь быть такой глупой в том, чтобы принять мое предложение о помощи?

— А почему ты не можешь понять, как я к этому отношусь? Мне нравится то, что ты единственная потрясающая составляющая в моей сумасшедшей жизни, в которой нет «должна» и «нужно», и других необходимых обязательств. Многие части моей жизни так сильно меня связывают, что большую часть времени я чувствую, словно задыхаюсь от ответственности, — сказала Риза, стараясь подыскать слова, которые Шейн сможет и захочет услышать.

— Риза, милая… я готов помочь и разделить эти обязанности надолго, а не просто помочь тебе иногда их забыть. Что мне сделать, чтобы убедить тебя, что я знаю собственные мысли, когда речь идет о тебе? — спросил Шейн как можно спокойнее. Он не мог притвориться, что понимает рассуждения Ризы, решил Шейн, но, по крайней мере, он мог попытаться контролировать себя и не кричать. Возможно.

— Дело не в том, что я не верю в то, хочешь ты на мне жениться или нет. Возможно, ты тщательно это обдумал, но я этого не сделала. Потому, что для меня это слишком рано и слишком быстро. Мне нужно время, чтобы воспринять идею, что мы вместе, подумать о том, как отреагируют дети, и возможно выяснить, что лично я думаю о возможности провести с тобой остаток моей жизни. Когда на следующей неделе суд примет окончательное решение об опеке, может быть тогда, я начну думать о нашем совместном будущем. Но прямо сейчас… прямо сейчас, я просто должна найти работу, — сказала Риза.

— Тебе не нужно напрягаться еще сильнее. Возьми деньги, Риза, — закричал Шейн, забывая, что пообещал сам себе. Разговаривать с ней было все равно, что спорить со стеной. И в результате всех его усилий он просто заработал сильную головную боль.

— Шейн, даже если бы я была готова взять твои деньги… чего я не хочу делать… как я смогу показать эти деньги в качестве своего дохода? Блин, судья Карлсон, я сплю с этим парнем и я настолько хороша в постели, что он дал мне пятьдесят тысяч долларов. Прости, я уверена, что секс за деньги не соответствует юридическому определению легального дохода, — резко сказала Риза, пытаясь объяснить, что просто иметь деньги было недостаточно. Это должно выглядеть правильно на бумаге и быть одобрено судом.

У Шейна просто не было слов. Ему было больно. Но он также был в шоке от того, что Риза могла так холодно свести их отношения, даже в шутку, к сексу за деньги. Его тянуло к ней не из-за секса, а потому, что он испытывал чувство общности.

Шейн долго и пристально смотрел на нее, все еще настолько сердитый, что не мог говорить. А затем, до него медленно начало доходить, что он действительно многого не знал о Ризе Каллахан. Но на данный момент, он не был уверен, что сегодня он готов справиться с новыми знаниями. Возможно, будет лучше, если он просто уйдет и даст им обоим побыть в одиночестве, решил Шейн.

Понимая, что в попытках объясниться ее настроение взяло верх над разумом, Риза прикусила губу и вздохнула. — Шейн… мне очень жаль. Я понимаю, что плохо объяснила, но есть источники дохода, которые суд примет, а другие — нет. Просто не хочу, чтобы радость от нашего с тобой общения забрала необходимость твоего объяснения в суде, почему ты дал мне такую большую сумму денег… не зависимо от причин. Пожалуйста, не проси меня этого делать. Ты единственный в моей сумасшедшей жизни, на кого она не влияет. Мне нужно, чтобы ты был моим здравым смыслом.

— Наверное, будет лучше, если я уйду, прежде чем наговорю лишнего. Я не достаточно спокоен, чтобы продолжить этот спор, — сказал Шейн, поднимаясь со своего стула.

Риза тяжело сглотнула и кивнула. — Ладно… думаю, я могу понять почему ты расстроен, даже если не можешь понять то, что я говорю, — резко сказала Риза, боль от того, что Шейн убегает, пронзила каждую ее клетку. — Прости, если я показалась невежливой, отказываясь от твоей помощи. Я верю, что ты просто стараешься проявить доброту. Просто я не могу сделать то, что ты хочешь.

Она последовала за ним в гостиную и наблюдала за тем, как он рывком надел куртку и застегнул молнию.

— Пожалуйста, будь осторожен на мотоцикле, — тихо сказала она, но смогла скрыть дрожь в своем голосе. Идея, что с Шейном может что-то случиться, когда он был так на нее зол, была слишком ужасной, чтобы об этом размышлять. Она действительно не знала, сможет ли пережить потерю еще одного человека в своей жизни, которого она любила.

Страх в просьбе Ризы заставил Шейна на мгновение остановиться, однако ему все равно нужно было уйти, чтобы вернуться в более хорошем настроении. У нее и так было достаточно проблем, чтобы еще иметь дело с его гневом.

— Я всегда осторожен на мотоцикле, — ответил Шейн. — Знаешь, я не просто пытаюсь быть милым с какой-то незнакомой женщиной с четырьмя детьми, которой нужна моя помощь. Я пытаюсь поддержать женщину, на которой я, черт побери, действительно хочу жениться. Верит ли она мне или нет.

Да… он был слишком на грани, чтобы быть разумным, решил Шейн, поворачиваясь, чтобы уйти, когда не мог удержать гнев в своем голосе.

— Мне действительно нужно идти. Нам придется поговорить об этом позже, — сказал он как можно спокойнее, открыл дверь и быстро ушел.

Риза осталась там, где стояла, глядя на пол, где всего лишь несколько минут назад они с Шейном были так близко соединены, что почувствовала себя лишенной чего-то, когда он разделил их тела. Конечно, он бы не отказался от нее просто так, из-за того, что она отказалась опустошить его банковский счет, не так ли? Его неспособность понять напомнила ей Брента, который также думал, что понимает, что для нее лучше.

Черт. Может хотя бы один мужчина в моей жизни понять, что я в режиме выживания и пытаюсь не утонуть в собственных проблемах?

Риза вытерла слезы с лица и вернулась на кухню за своим кофе. Она обещала сегодня принять решение о предложенных ей работах, но в настоящий момент не могла даже ясно думать, чтобы пить кофе и не плакать. Все, о чем она могла думать, был мужчина, который вышел из двери обиженный и злой, потому что она отказалась позволить ему броситься ей на помощь.

И она не смогла убедить Шейна, что он уже спас ее в том, что было наиболее важно. Он вернул ей ту часть ее независимого «я», по которой она больше всего скучала, когда взяла детей на воспитание. Когда Шейн был с ней, Риза чувствовала себя горячей, сексуальной женщиной, которая за словом в карман не лезла, и которая трепетала, и горела. Сохранить их простые и непритязательные отношения до конца ее жизни, стоило для нее намного больше чем пятьдесят тысяч.

И это действительно того стоило.

Когда Майкл принял сообщение от сердитого и расстроенного брата, он неохотно взял машину Кэрри и поехал к Шейну. Бог знал, что он должен был своему брату за все время, что Шейн выслушивал его разглагольствования о Кэрри. Но даже Майкл был удивлен, увидев большую, сердитую версию своего обычно спокойного брата расхаживающего по квартире и ломающего все, к чему он прикасался.

— Шейн… проклятье… остановись. Сядь, прежде чем ты еще что-нибудь сломаешь, — твердо сказал Майкл, наблюдая, как Шейн швырнул сломанный карандаш в дальнюю стену, на целую милю промазав мимо мусорного ведра. — Сейчас же сядь или я сделаю несколько звонков и призову помощь, доктор Психопат, — с угрозой сказал Майкл. Он схватил руку Шейна и, сжав ее, указал на диван, приготовившись к удару, который, к счастью, так и не последовал. Но его бы не удивило, если б Шейн ударил его физически. Потому что большую часть времени человек был устрашающе спокойным и один только Бог знал, сколько эмоций его младший брат ежедневно подавлял.

— Не заставляй меня звонить отцу… или маме, — предупредил Майкл, в последнюю минуту сообразив, что угроза матерью подействует лучше всего. Тем не менее, он почувствовал облегчение, когда это сработало. Шейн подошел к своему любимому креслу и швырнул в него свое большое тело. Майкл никогда не видел, чтобы его брат был так зол на весь свет.

— Сегодня утром Риза сказала, что любит меня, — с горечью сказал Шейн. — Я уже это знал, но ты понятия не имеешь каково это, наконец, услышать слова. Однако она сделала это с неохотой и очевидно, была этим недовольна, но блин… мне нужно было услышать от нее эти слова.

Майкл улыбнулся. — Кэрри сказала мне, что любит в нашу брачную ночь. Это был первый раз, когда она произнесла слова. Я никогда не смогу этого забыть.

— Ну, услышать, что она меня любит, было хорошей частью утра. Но после, все полностью пошло наперекосяк. В общем, я люблю ее, а она любит меня, но думаю, что это нафиг не считается. Риза не позволит мне помочь ей финансово. Потому что суд может интерпретировать мою помощь, как секс за деньги, потому что мы не знаем друг друга достаточно долго. Что за фигня? Не могу представить что это правда, и еще меньше, что она сама в это верит, — резко сказал Шейн.

— Похоже, что она в панике, но я определенно не эксперт по женщинам. Ты сам видел в какой бардак я превратил свою жизнь до Кэрри, — сказал Майкл. Он подошел к холодильнику и, вытащив три пива, два отдал Шейну, который покачал головой.

— Нет, пей. Тебе нужно успокоиться, прежде чем взорвется твой мозг. Братишка, ты не привык к такому большому количеству эмоций. Сначала этим утром мы с Кэрри заставили тебя взбеситься, до того как ты полностью проснулся, а затем ты впервые по-настоящему поругался с Ризой. Для тебя это просто плохой день. Завтра все будет лучше.

— Ладно. — Шейн отвернул крышку и без остановки выпил первую бутылку пива.

— Это не успокаивает, — тихо сказал Майкл, возвращаясь к дивану. — Следующую выпей медленнее или ты сегодня никуда не поедешь на мотоцикле. Потому что я сначала надеру тебе задницу.

Шейн фыркнул, но отвернув крышку второй бутылки и начал медленно, понемногу пить. Последнее что ему было нужно, это чтобы Майкл сдал его родителям, рассказав о том, что он пьяным водит мотоцикл. Он бы никогда этого не сделал, независимо от того, как был зол.

— Риза отказывается говорить о возможности выйти за меня замуж, пока суд не примет решение. Вместо этого она собирается устроиться на какую-то хреновую работенку со своим бывшим женихом, вместо того чтобы позволить мне дать ей мои заработанные тяжелым трудом деньги. С которыми я могу поступить, как мне заблагорассудится. Скажи мне, в какой вселенной это имеет смысл, если для нее это неправильно? — потребовал ответа Шейн.

— Думаю, во вселенной, в которой находитесь вы с Ризой, — тихо сказал Майкл. — Шейн, ты не сможешь заставить ее взять твои деньги. Риза взрослая женщина со своими мыслями, которая привыкла сама решать свои проблемы.

Шейн сжал челюсть, чтобы удержать поток злобных ругательств.

— Послушай, надень свою шляпу, Доктор Ларсон, и взгляни на это не эмоционально, а рационально. Ты не можешь позволить себе сломать свою жалкую мебель просто потому, что очень расстроен из-за своей девушки. Но есть кое-что, что мы можем сделать, чтобы прояснить неизвестное. Для начала, давай позвоним Люку и спросим мнение нашего дорогого старика-отчима-юриста о том, как суд воспримет деньги, которые ты даешь Ризе, — сказал Майкл.

— Это хорошая идея, — тихо сказал Шейн, предложение немного смягчило его раздражение. — Но я хочу встретиться с ним лично, чтобы мог понять был ли он со мной честен. Как думаешь, Люк сможет со мной сегодня встретиться?

Майкл пожал плечами. — Мы не узнаем, пока не позвоним, правильно? Но если Кэрри понадобится машина, мне придется ее вернуть.

Шейн поставил все еще почти полную бутылку пива на кофейный столик. — Пиво мне не нужно так сильно, как необходимость безопасно управлять. По дороге в офис Люка, мы оставим машину Кэрри возле галереи. У тебя есть время поехать со мной?

Майкл кивнул. Даже если бы у него не было времени, он бы его выкроил. Потому что он ни разу не видел, чтобы Шейн так эмоционально что-то воспринимал с тех пор, как он переехал на своей машине мотоцикл отца.

— Давай по дороге купим ланч. Моих утрешних тостов надолго не хватило. Я сжег калории еще до того как покинул дом, — сказал Майкл, вытаскивая из кармана ключи Кэрри.

Шейн фыркнул. — Похоже, что ссора для вас с Кэрри как предварительные ласки. У меня были подозрения. Я не понимаю, как вы можете все время терзать друг друга. Потому что практически болен от того, что злюсь на Ризу.

Майкл откинулся на спинку стула и подумал о том, что сказал Шейн. — Возможно, споры о разных вещах, это наш способ поладить, — признал он, пытаясь быть честным. — Это так плохо, доктор Ларсон? Потому, что по моим ощущениям — нет. Мы не расстраиваемся. Мы разбираемся и находим решение.

Шейн рассмеялся. — С тех пор как я встретил Ризу, я стал более гибким, но также и намного более решительным. Я бы сделал почти все, что возможно, чтобы ей помочь, прибегнул бы к любым средствам, потому что почти на сто процентов уверен, я — прав. И нет ничего логичного в моей решимости преодолеть ее желания. Это просто… так как есть.

— Я тебя понимаю, — сказал Майкл, соглашаясь с таинством всех отношений. — И, должно быть, ты в отчаянии, если решил обратиться за помощью к мужчине, который соблазнил маму.

Шейн вздохнул. — Не напоминай мне об этом, когда я нуждаюсь в его помощи. И мы точно не знаем, что это он увел ее у папы. Насколько нам известно, соблазняла мама… и я серьезно не хочу сейчас думать об их отношениях.

— Перестань… извини. Виноват, что поднял эту тему, — захихикал Майкл. — Когда ты такой злой, ты меня пугаешь, и от страха я начинаю говорить ерунду. Я просто увидел, как ты приподнимаешь диван и представил, что бросаешь его сквозь стену. И я не могу ничего придумать, чтобы тебя остановить.

Шейн вздохнул. То, что описал Майкл было именно тем, почему он так редко позволял себе злиться. Он был слишком большим, чтобы потерять контроль над своим физическим телом.

— Думаю, я напугал и Ризу тоже, — признался Шейн, внезапно сожалея о своем поспешном отъезде и о сердитых словах, что повисли в воздухе между ними. — Она практически плакала, когда я надел мотоциклетный шлем и вышел. Я видел ее беспокойство, но был слишком обижен, чтобы вести себя прилично. Просто хотел скорее от нее уйти.

— Черт побери, Шейн. Ты в таком состоянии ехал на мотоцикле? Прямо сейчас отправь Ризе сообщение и скажи ей, что ты в порядке, — приказал Майкл. — Не заставляй эту женщину беспокоиться о том, что ты можешь умереть. Это жестоко и незрело, и неважно насколько ты на нее зол.

— Ты прав, — сказал Шейн, морщась и чувствуя стыд, когда взял свой телефон. — Просто она такая упрямая. Поскольку мы будем обсуждать с ней разные вещи до конца наших жизней, мне нужно найти разумный способ с ней спорить, который не позволит мне свихнуться.

— Теперь у тебя есть тема для хорошей книга, — подразнил Майкл.

Шейн тихо рассмеялся и отправил ей сообщение о том, что он извиняется за то, что ее напугал и что поговорит с ней позже. Немедленно получив в ответ ее «спасибо», он пожалел, что не сделал это несколько часов назад.

— Полагаю, я превращаюсь во вспыльчивого сукина сына, когда так сильно злюсь, — печально сказал Шейн, прочитав ее краткое сообщение, и почувствовал еще большее сожаление.

— Да, ты такой, но ты не часто так поступаешь. К счастью, я женился на женщине со взрывным характером, так что у меня есть опыт общения с людьми в твоем состоянии. А сейчас звони Люку, — приказал Майкл. — Я буду тебе помогать. А затем, пойдем пообедаем, пока я не умер с голода.

Шейн кивнул и поднял телефон к уху.