Наша мама - Снегурочка

Глава 12

Маша

Довлатов сначала бледнеет, потом резко краснеет. Выплевывает суп прямо в тарелку. Из глаз брызжут слезы, он открывает и закрывает рот.

- Воды…- хрипит, обмахивая себя руками. – Дайте воды…

Бросаюсь к мойке, прямо из-под крана набираю холодной воды. Арсений огромными глотками, не обращая внимания, что расплескал половину, вливает в себя содержимое.

Довлатов утирает слезы, тяжело дышит. Как-то обреченно выдыхает.

Его реакция доводит меня до слез. Я же не настолько плохо готовлю?! Может, он меня так разыгрывает или проверяет на вшивость?

Обуреваемая самыми разными эмоциями, хватаю ложку и пробую суп прямо из кастрюли.

- Маша, нет!

Но окрик Довлатова раздается слишком поздно.

Я в точности повторяю за боссом: выплевываю «зелье» прямо в кастрюлю, из глаз хлещут слезы, воздуха катастрофически не хватает, горло окольцовывает спазм. Наощупь бросаюсь к мойке и пью воду прямо из-под крана.

Через несколько минут восстанавливаю зрение, слух, возможность дышать и говорить.

Медленно поворачиваюсь. В глаза боссу смотреть стыдно. Как будто я его обманула.

Но ведь это не так! Я умею готовить! А борщ и плов так вообще мои коронные блюда!

Все же вскидываю голову и натыкаюсь взглядом на девчонок. Анечка хитренько улыбается, закусив губу.

А вот Танечка…

Вздергивает подбородок с вызовом. Полосует на части. Складывает руки на груди.

И меня озаряет.

Эта неожиданная просьба помочь с уроками, долгое отсутствие Тани, и ее неожиданное появление как раз из кухни…

Меня развели как дурочку!

Девчонки устроили все это специально! Чтобы выставить меня в невыгодном свете перед отцом.

Впиваюсь взглядом в Таню. На ее лице ярко горят упрямство и злость.

Мы бы долго так сверлили друг друга глазами, если бы не Арсений Сергеевич.

- Ну, и кто из вас двоих это сделал? – грозно интересуется, подаваясь вперед и по очереди одаряя каждую из дочерей тяжелым взглядом.

Девчонки молчат. Упрямо поджимают губы, сцепляют ладони перед собой и опускают головы и смотрят строго на свои ладошки.

Мне становится жаль их. Гораздо больше, чем испорченный борщ. Они маленькие, недолюбленные, им не хватает ласки и заботы. Оттого и такие ершистые.

- Никто не сделал, - выпаливаю, отчаянно краснея и внутреннее дрожа. Девчонки дружно вскидывают головы и смотрят на меня во все глаза. Злоба и ненависть растворяются на глазах, уступая место крайнему удивлению. – Я сама виновата. Перепутала мельницы и не попробовала на вкус. Я новый человек в доме, еще не ориентируюсь…

Арсений Сергеевич замирает. Сканирует меня, прожигает тяжелым взглядом. Каждый миллиметр моего лица тщательно осматривает. И мне с каждой секундой становится все сложнее сохранять самообладание и отыгрывать роль глупой девочки до конца.

Но, кажется, у меня получается.

Потому что Довлатов вздыхает, качает головой и поднимается на ноги.

- Пельмени сварите? Они во втором ящике морозилки.

- Да, конечно.

- Я пока в кабинете поработаю.

Босс удаляется к себе, девочки засобирались за ним.

И когда они проходят мимо меня, Танечка негромко, но самодовольно заявляет:

- Я же говорила, что мы будем кушать пельмени.