Наша мама - Снегурочка

Глава 35

Маша

- Блт! – ругается Арсений, припуская к дому. Я, крепко сжав в руке Бублика, несусь за ним. – Какого черта, Маша? Какого, мать твою, хрена ты оставила моих детей одних?! Ночью!

От того Арсения, которого я знаю, не осталось и следа. От рядом бегущего мужчины веет арктическим холодом. Ежусь и ускоряюсь. Сердце в груди кувыркается и захлебывается в страхе: как там девочки? Анечка, наверно испугалась…Если Таня проснется, то и она испугается до чертиков…

- Бублик…- отрывисто выплевываю слова, практически наощупь пробираясь к подъезду. В боку ощутимо колет, но я не обращаю на боль никакого внимания. – Мы гуляли, и Анечка его забыла… на площадке…Не могла уснуть и попросила пойти и поискать…Меня нет буквально минут семь, клянусь!

- Ты вообще понимаешь, что за эти «минут семь» с ними может случиться все, что угодно?! – сверкая бешеными глазами, на весь двор орет Довлатов. - Понимаешь? Порежутся, травмируются, из окна выпадут…да все, блт, что угодно!

- Арсений, я все понимаю…

- Они темноты боятся! – выплевывает он мне в лицо. – Представляешь, какой для них это стресс?

- Я знаю…

- Знаешь? – мой босс резко тормозит. Нависает сверху. Испепеляет взглядом, как печь в крематории, оставляя от меня горстку пепла. – Знаешь и все равно оставила их одних?

- Я включила везде свет…

- Который, блт, неожиданно вырубили по всему кварталу! – рявкает Довлатов, а я втягиваю голову в плечи.

Он прав. Кругом прав. Я утопаю в чувстве вины и неконтролируемом бешеном страхе за девочек. Хочется скорее оказаться рядом. Защитить. Убедиться, что с ними все хорошо.

- Арсений, послушай, - выплевываю, взбегая по лестнице за боссом. Легкие опаляет огнем, я задыхаюсь от непривычной нагрузки. Но упрямо продолжаю следовать за Довлатовым и стараюсь не отставать. – Я не хотела никуда идти. Уговаривала Аню лечь спать без Бублика. Но ты же знаешь, как он важен для нее.

Довлатов поигрывает челюстями, скрипит зубами, упрямо поджимает губы.

- Маша, ты взрослый человек. Ты несешь ответственность за жизни детей. Ты не должна идти у них на поводу и исполнять каждую прихоть. В этом и заключается роль взрослого! Я доверил тебе самое ценное в моей жизни, а ты не оправдала моих ожиданий.

Его слова бьют наотмашь, как пощечина. Тысячей игл вонзаются в сердце, оставляя шрамы. Слезы непроизвольно катятся по щекам ядовитым потоком, но я быстро-быстро утираю их рукавом, чтобы Арсений не подумал, что я пытаюсь разжалобить его таким образом.

Еще не дойдя до квартиры, слышим громкий рев. Арсений ищет в кармане ключи, роняет их, матерится. Путаясь в подкладке, все же достаю из кармана телефон и подсвечиваю фонариком сначала подъездный пол, а затем и замочную скважину.

Едва открывается дверь, девочки несутся навстречу отцу.

- Папа! Папочка, нам страшно!

- Я боююююсь! - ревут в два горла, всхлипывая и громко шмыгая носами.

- Я здесь, я рядом, девчонки. Не ревите, - Арсений обнимает дочерей, гладит по очереди и целует. Девчонки жмутся к нему, как котята. Всхлипывают и каждый раз вздрагивают. - Все хорошо, все хорошо, солнышки. Смотрите, я сейчас ключу фонарик и будет уже не так страшно…

Девчонки жмутся к отцу, доверчиво кладут головы ему на плечи. Обнимают руками и ногами, а Арсений что-то ласково им шепчет. Довлатовы меня не замечают. Меня нет. Я чувствую себя лишней.

Моя большая и грубая ошибка в том, что я вообразила, что стала частью этой семьи. Важной. Нужной. Господи, я нафантазировала, что у моего босса ко мне чувства!

Глупая и наивная дурочка!

За свои фантазии я поплатилась своим сердцем, растерзанным в ошметки. Надеюсь, это будет самый жестокий урок в моей жизни.

Осторожно пристроив Бублика на комод, бесшумно иду за своими вещами в гостиную. Больше нет смысла тут оставаться.

- Маша, - окликает Арсений. Оборачиваюсь в надежде. Но он ее безжалостно рушит и растаптывает. – Можешь идти домой. Ты свободна.

Закусив губу до крови, разочарованно киваю, хоть и понимаю, что он скорее всего не видит меня в темноте.

Но, оказывается, самое жестокое и больное ждет меня впереди.

- Совсем, - Арсений цедит сквозь плотно сжатые зубы. Меня окатывает волной ярости, что сложно устоять на ногах. Я отшатываюсь. - Я сейчас не готов тебя видеть. И завтра тоже приходить не нужно. Я позвоню, если что.

- А девочек спать…- зачем-то шепчу растерянно, хоть мне и ясно дали понять, что больше во мне не нуждаются.

- Я сам их уложу.

Снова киваю, хватаю с вешалки вещи, обувь. Бормочу, глотая слезы:

- С наступающим, - и выскакиваю в подъезд, тихонько прикрыв за собой дверь.