Наше прошлое, вернись!

7

Стрелки дорожного будильника показывали пять часов с минутами. Сегодня меня никто и ничто не вытащит из постели! — подумала Лора, и в уголках ее губ мелькнула довольная улыбка, и тут же она почувствовала, что и впрямь не в силах пошевелиться. Лежащий рядом мужчина перекинул свою мускулистую ногу через ее бедра, а одной рукой обнимал ее за талию.

О, ей никогда не забыть, что они вытворяли этой ночью! И почему-то ее вовсе не шокировало, что через пятнадцать лет она снова проснулась в объятиях своего Мигуэля. Может быть, потому, что все разделявшие их годы мечтала об этом.

Будучи замужем, Лора боялась снов и старалась прогнать воспоминания. Особенно после того, как Джерри заболел. Она знала, что любовь к Мигуэлю О'Брайану все время их разлуки продолжала жить в тайниках ее души. Даже тогда, в Эквадоре, когда она была уверена в его предательстве.

И все же жизнь с Джерри была счастливой. Он завоевал Лору своим оптимизмом, жизнерадостностью и упорным ухаживанием. Правда, в эротическом плане в ее фантазиях всегда царил совершенно другой человек…

Когда Лора думала о своей мысленной неверности мужу, на глазах ее выступали слезы. Она знала, что Джерри ни о чем не подозревает и, если бы он не умер, она никогда бы его не покинула… Даже если бы сам О'Брайан явился к ней во плоти при свете дня.

Но Джерри умер. И Лора оплакивала боль и страдания, которые он перенес.

Сейчас, вытирая катившийся из глаз соленый поток, Лора знала, что это — последние слезы прощания. Со дня смерти мужа прошло три года. Она имела полное право сказать ему «прости». Джерри сам хотел, чтобы после его кончины Лора пошла своим путем и еще узнала счастье. Он часто говорил ей об этом в последние недели перед смертью. Поэтому теперь ей не надо было стыдиться своих плотских желаний.

Как ни странно, но эта мысль заставила Лору покраснеть. То, что она испытала наяву минувшей ночью, не шло ни в какое сравнение даже с самой богатой фантазией!

Ну а что Мигуэль? Мечтал ли он о ней? И намерен ли теперь разделить с ней будущее? Захочет ли тридцативосьмилетний мужчина, еще ни разу не попавший в чьи-либо сети, связать жизнь с вдовой и ее беспокойной дочерью-подростком?

Лора смотрела на спящего мужчину, как бы стараясь изучить каждую черточку его большого сильного тела. Даже во сне в нем не было и намека на расслабленность.

О, как она любила его смуглую кожу и скрывающуюся под ней силу! Ярость, с которой Мигуэль сжимал ее в объятиях минувшей ночью, могла бы и испугать Лору. Но даже в момент оргазма он следил за тем, чтобы случайно не причинить ей боль. А что до тяжести его тела, то это ощущение было для Лоры несказанным блаженством. Впрочем, восторг был взаимным…

Но почему же ее не покидало ощущение, что он может нанести ей страшную душевную рану? Да, всю прошлую ночь он говорил ей о своей любви. И подтверждал это не только словами. Однако то же самое он делал в Эквадоре…

Но уже в следующую секунду все тревожные мысли вылетели у Лоры из головы. Ее пальцы, блуждающие по телу Майкла, коснулись рубцов на его бедре. Она тут же вспомнила больницу в Эквадоре и широкие бинты, перетягивающие это место.

— Это нечестно, — услышала она недовольное ворчание. — Так внимательно рассматривать меня в то время, как я не могу делать то же самое в отношении тебя.

Лора тут же отдернула руку. Но ладонь Майкла уже лежала на ее животе, на том самом месте, где виднелся еле заметный шрам. Не успела она опомниться, как он покрыл поцелуями тоненькую белую полоску.

— Черт побери! Ты даже не подозреваешь, какой страшной опасности подвергаешь себя! — воскликнул Майкл.

— И какой же?

— Стать жертвой очередного любовного порыва!

— Знаю. И надеюсь на это, — с театральным вздохом ответила Лора.

Майкл громко застонал, прочитав в ее золотисто-карих глазах откровенное желание. Она вытянула обе руки, раскрывая объятия и призывно обнажив два прелестных полушария крепких грудей. Но Майкл едва успел коснуться губами очаровательных сосков, как тут же отшатнулся. Он вспомнил, что не имеет больше права заниматься любовью с этой женщиной, как бы отчаянно он ее ни желал. До тех пор, пока не положит конец всей той путанице, автором которой сам и был.

Вместо того чтобы прямо и честно объяснить ситуацию, он предался с Лорой любовным утехам. И тем самым создал у нее совершенно ложное представление о том, что свободен. И дело не ограничилось одним разом. Всю ночь напролет он соблазнял ее, даже будил, когда она, обессиленная, на некоторое время засыпала. Он шептал Лоре слова любви, тормошил ее до тех пор, пока не добивался новой близости…

В последний раз Лора отвечала ему с такой страстью, что для достижения наивысшего блаженства понадобилось всего несколько минут. Он почти потерял сознание. А когда пришел в себя и посмотрел в глаза Лоры, то понял, что она пережила не менее сказочные мгновения.

Да, он доставлял ей наслаждение и испытывал чувство гордости. Но сейчас этому следовало положить конец…

Лора тем временем, ничего не подозревая, побарабанила кончиками пальцев по его груди, улыбнулась, поцеловала и, откинувшись на спину, моментально уснула.

Но Майклу было не до сна. Он лежал с открытыми глазами и вспоминал обещания, которые дал той, другой женщине. Клятву жениться на Кэтти Синклер и взять на себя заботу о ее семье. Снова и снова Майкл спрашивал себя, как он мог дойти до такого падения? И тут же возникал следующий вопрос: что теперь делать?

Ведь он уже не сможет соединить свою жизнь ни с кем, кроме Лоры. Ибо теперь знал, что его любовь к ней никогда не умирала. Не значит ли это, что его помолвка с Кэтти потеряла всякий смысл уже вчера, в ту самую минуту, когда он увидел Лору?

Конечно, рассуждал Майкл, он всегда будет рядом с Кэтти, если ей или ее детям понадобится помощь. Но только как друг, но не муж или отчим. И почему-то ему казалось, что Кэтти все правильно поймет и пожелает ему счастья.

Все же, он вряд ли решится позвонить ей сегодня утром в Арканзас и сказать: «Привет, Кэтрин! Догадайся, с кем я был сегодня ночью? С женщиной, в которую был влюблен семнадцать лет назад!»

Нет, так не пойдет! Надо подождать, когда она вернется, и поговорить лично.

Лора тронула Майкла за плечо. На лице ее было написано недоумение. Занятый своими мыслями, он даже не заметил, что она проснулась. Глядя в ее полные доверия глаза, Майкл вдруг почувствовал, что не в силах рассказать о Кэтти. Что, если Лора не поймет, почему он вел себя с ней так импульсивно и безответственно? Сочтет его за ничтожество и больше никогда не захочет видеть…

Нет! Все равно он должен сказать ей! Борясь с желанием поцеловать Лору, Майкл осторожно снял ее руку со своего плеча.

— Лора… В отношении этой ночи… — неуверенно начал он, опустив глаза.

Вот оно! — подумала Лора. Он снова собирается меня оставить.

Ей захотелось кричать, проклинать, требовать, чтобы он остался. Но перехватило дыхание, и лишь слабый стон вырвался из ее груди. Майкл резко поднял голову и посмотрел на Лору. Увидев катившиеся по ее щекам слезы, он мгновенно забыл все, что хотел сказать. С растрепанными волосами и лицом, не тронутым косметикой, она казалась такой юной и беззащитной, что Майклу захотелось взять ее на руки и укачать, как больного ребенка.

Больного ребенка! Он совсем забыл, что на долгие объяснения нет времени.

— Лора, — спохватившись, заговорил он. — Я хотел сказать тебе, что эта ночь была просто волшебной. И мне ничего бы так безумно не хотелось, как остаться здесь с тобой. Но нам надо торопиться, дорогая! Самолет вылетает в девять. И мне не хочется стать причиной твоего опоздания.

— Господи! Я совсем забыла про Маи! — прошептала она самой себе, и ее охватило жгучее чувство вины перед дочерью и страх за нее.

Майкл спрыгнул с кровати и сказал, пожалуй, слишком уж бодро:

— Лора, пока ты принимаешь душ, я закажу в номер завтрак.

Не совсем поняв, почему ей почудилась фальшь в очень уж жизнерадостном голосе Майкла, Лора все же почувствовала холодок недобрых предчувствий. Не зная, что и думать, она все же кивнула в знак согласия и спустила ноги с кровати. Заметив, что он искоса смотрит на нее, Лора завернулась в простыню. Ей почему-то сразу захотелось скрыть свою наготу.

В ванной она прислонилась к двери и задумалась. Спутавшиеся мысли начали понемногу проясняться.

Ну и дуреха же я, сказала она себе. Ведь он ясно ответил на вопрос, который я задала себе, проснувшись: может ли убежденный холостяк занять место в твоей жизни? Он, видите ли, боится, что я опоздаю на самолет. Эта ночь была просто волшебной! Ха! Сказал бы лучше прямо: «Рад был встрече, Лора. Спасибо, что провела со мной время. Надеюсь, что еще через пятнадцать лет встреча повторится. А сейчас я закажу тебе кофе с пирожным в знак своей благодарности».

Отвернув до конца краны душа, Лора встала под струи теплой воды, как бы стараясь смыть с тела следы поцелуев и прикосновений Майкла. А заодно и слезы по несбывшимся грезам.

Майкл тем временем заказал нехитрый завтрак, предупредив ресторанную службу, что ему надо ехать в аэропорт, а потому официантам следует поторопиться. Только положив телефонную трубку и случайно посмотрев в зеркало, он увидел на своем лице совсем неподобающую при предстоящем расставании с любимым человеком веселую улыбку. Веселую? Нет, скорее, идиотскую! И все же Майкл чувствовал себя чертовски счастливым, оттого что дожил до этого самого замечательного, как ему казалось, во всей мировой истории дня. Хотя и продолжал в душе твердить: «А ну-ка, парень, подумай серьезно. Ведь тебе предстоит преодолеть еще немало препятствий, прежде чем Лора станет твоей».

При этом он продолжал стоять у кровати, голый, как новорожденный младенец, с дурацкой улыбкой на лице. И только когда шум душа за дверью прекратился, подумал, что неплохо было бы одеться.

Майкл уже застегнул молнию на брюках, когда одновременно зазвонил телефон и раздался стук в дверь. Лора вышла из ванной в тот момент, когда он поднимал одной рукой трубку, а другой — пытался дотянуться до ручки двери, в которую, видимо, стучался официант. Майкл взглянул на Лору, и выражение ее лица поразило его… Особенно холодные, злые глаза.

Официант поблагодарил О'Брайана за чаевые и вышел. Майкл же поднял трубку надрывавшегося телефона. Говорила женщина. По-испански. Майкл автоматически ответил на том же языке. И только через несколько секунд понял это. Сообразив, кто звонит, он перешел на немецкий:

— Извините, Марта, я сейчас позову Лору.

Не успел Майкл договорить, как Лора буквально вырвала трубку у него из рук.

Что, черт побери, с ней произошло? — спрашивал себя Майкл. Почему такая резкая перемена? Только что была очаровательной, страстной любовницей и вдруг превратилась в настоящую мегеру.

Майкл чувствовал, как его недоумение постепенно уступает место раздражению. Но, хотя резкость просто-таки вертелась у него на языке, он молчал, прислушиваясь к разговору, который Лора вела со своей экономкой.

И вдруг ее лицо стало белым как полотно. Мгновенно все раздражение О'Брайана улетучилось. Сомнений не оставалось: что-то случилось с ее дочерью.

Майкл бросился к Лоре в тот момент, когда она уже положила трубку.

— Боже мой, дорогая, что случилось? — воскликнул он, хватая Лору за плечи.

Она уставилась на него невидящим взглядом, потом чуть слышно прошептала:

— Она ушла, Мигуэль… Маи ушла… ушла насовсем…