Наше прошлое, вернись!

9

Купив в аптеке лекарства, Майкл выехал на автостраду. Очень скоро новые кварталы и деловой район города остались позади. Улицы стали шире, а дома — богаче и представительнее. Еще через несколько миль Майкл свернул на узкую извилистую дорогу, ведущую к подножию Диабло — крутой горы высотой более тысячи метров. И вот наконец машина остановилась на гравиевой дорожке перед парадным входом в дом.

— Подождите минутку, — сказал Майкл. — Я сейчас отнесу багаж, а потом кое-что покажу Маи.

Он исчез, чтобы через пару минут вновь появиться.

— Теперь пойдемте, — пригласил он дочь с матерью и пошел впереди. У самого входа в дом Майкл так резко остановился, что Лора налетела на него. Он схватил ее за плечи и повернул лицом на север. Маи с любопытством посмотрела туда же. — Взгляните, вы видите, как блестит на солнце вода?

Зрелище и впрямь было впечатляющим. У Лоры даже перехватило дыхание. А Маи от восхищения на секунду потеряла дар речи. Дом, гараж, ведущая к подъезду дорожка — все куда-то исчезло. Почти у самых ног Лоры, Маи и Майкла начинался крутой спуск к видневшемуся далеко внизу берегу. Склон в волнах пышных кустарников, гребни которых, подобно морской пене, увенчивались только что распустившимися белыми цветами.

Девочка обернулась к Майклу и, показывая в сторону блестевшей водной глади, спросила:

— Это Тихий океан?

— Нет. Это Сьюсан-Бей — бухта, являющаяся частью реки Сакраменто. Воды реки в конце концов попадают в бухту Сан-Франциско, а оттуда — в океан. Ты помнишь, как несколько лет назад вверх по этой реке поднялся кит?

Маи утвердительно кивнула.

— Кита назвали Хэмфри. Это был горбун.

— Правильно! Попав в бухту, он проплыл под мостом Голден Гейт и очутился в северной части дельты реки на мелководье.

— Да. А потом люди на лодках в течение нескольких дней старались вернуть его обратно в океан. Но он не слушался и причинил всем много хлопот. Один раз он даже выбросился на песок. Тогда его пришлось окапывать и снова спускать в воду. Мама, помнишь, я сказала тебе, что тот кит был либо очень проворным и слишком любопытным, либо…

—…Либо самым полным болваном среди китов своей породы, — закончил за нее Майкл. — Я думал точно так же.

Пока оба смеялись, Лора заметила, как Мигуэль запустил пятерню в густую, нестриженую часть волос Маи. Девочка посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло нечто напоминающее обожание.

Это было на нее совсем не похоже. Маи всегда скупо проявляла теплые чувства по отношению к тем, кого плохо знала. Даже будучи ребенком. И задолго до того, как мать стала предостерегать ее от разговоров с незнакомцами. Но помимо этого Лора старалась внушить дочери, чтобы та никогда ни с кем не говорила о своем дедушке и его работе.

И Маи следовала советам матери. Однако всего через каких-нибудь два часа с момента встречи с О'Брайаном она болтала с ним, как со старым другом. Видимо, тот действительно знал подход к детям.

Лора машинально оглянулась вокруг и увидела дом Майкла. Ей вдруг показалось, что это самый красивый из всех домов, существующих в мире…

Конструкция жилища поражала оригинальностью. Дом как бы вырастал из отвесного склона горы. Крыша была точно такого же цвета, как и горная порода. Лора подошла ближе и все равно не могла точно определить, где кончается гора и начинается творение рук человеческих.

— Чудесно, — чуть слышно прошептала она.

Майкл обернулся и посмотрел на Лору. Улыбнувшись, она показала рукой на его жилище.

— Твой дом — совершеннейшее чудо архитектуры.

— Мама, мама! — вдруг закричала Маи. — Это точь-в-точь как индейские хижины племени пуэбло! Помнишь, мы видели их в Нью-Мексико.

— Нью-Мексико? — изумленно переспросил Майкл, чувствуя, как по его спине поползли холодные мурашки. Качина! Снова они! Дают понять, что собираются устроить ему очередную пакость. Усилием воли он подавил неприятное чувство и заставил себя слушать Маи.

— Три года назад, по дороге в Калифорнию, мы заехали в Альбукерке. Наши вещи и мебель ехали в отдельном фургоне. А сами мы решили двигаться с остановками и осматривать интересные места. Среди них была Пещера мамонтов в Кентукки, Аламо в Техасе и, наконец, Альбукерке.

— Ты ведь сам из Альбукерке, Мигуэль, не правда ли? — перебила дочку Лора.

— Я там учился в колледже. Но родился гораздо севернее, — машинально сказал Майкл.

— В Санта-Фе?

— Нет. В Таосе, — нехотя ответил Майкл и, обернувшись к девочке, сказал: — Маи, мы совсем забыли, что ты больна. Давай-ка сейчас пойдем в дом. А когда ты будешь лучше себя чувствовать, мы выберем время и погуляем по тропинкам Диабло. Или же мама разрешит мне дать тебе пару уроков верховой езды. У меня есть несколько чудных лошадок.

— Вы научите меня ездить верхом? Правда? Я немного умею. Но совсем чуть-чуть! А вот мама может вспрыгнуть на любую лошадь и заставить ее делать все, что пожелает. К сожалению, после того как мы уехали из Вашингтона, времени на это не стало. Мама, можно Майкл даст мне несколько уроков?

Майкл вставил ключ в дверной замок и, забыв повернуть его, стал дергать на себя дверь, при этом выжидающе глядя на Лору. Он не мог себе представить, как эта маленькая хрупкая женщина с нежными белыми ручками сможет справиться с норовистым, весящим не менее полутонны животным.

Словно прочитав его мысли, она самодовольно вскинула голову.

— После занудных уроков биологии в обществе еще сорока сверстников объездка лошадей и скачки — одно удовольствие. — Затем Лора обратилась к дочери: — Маи, мы пробудем здесь только до тех пор, пока доктор не разрешит тебе отправиться в Лос-Анджелес. Так что у тебя просто не будет времени воспользоваться любезным предложением Мигуэля. Но я обещаю тебе, что как только мы вернемся домой…

— Но у тебя никогда не найдется для этого времени, — обиженным тоном сказала Маи. Радостный блеск в ее глазах сразу же погас. — И даже если найдется, то все равно Майкл знает о лошадях куда больше, чем ты.

Лора заметила в тоне дочери нотки восхищения своим новым героем. О, это надо было срочно пресечь! Она не могла позволить Мигуэлю проникнуть в сердце дочери и утвердиться в нем. А потому скорейший отъезд представлялся ей все более необходимым. Тем более что Майклу удалось вновь пробудить ее чувства к себе. Но она была взрослой сильной женщиной. И могла пережить очередную потерю. Маи же — еще ребенок, на глазах у которого не так давно умер отец.

Лора нежно погладила дочь по щеке, затем подняла глаза на Майкла. По его лицу было трудно что-нибудь прочитать, но Лора почувствовала, что он осуждает ее. И осуждает справедливо. Ведь она, по сути дела, манипулировала чувствами ребенка. И все ради того, чтобы он, не дай Бог, не занял в сердце Маи место Джерри!

Майкл видел слезы, дрожавшие в глазах Лоры, и понимал, что должен держать себя в руках. Он отлично знал, что большинство детей обожает лошадей и, прежде чем начать соблазнять этим Маи, он обязан был получить разрешение ее матери.

Маи нравилась Майклу. И он тоже хотел ей понравиться. Более того: со стыдом он отдавал себе отчет в том, что надеется привлечь Маи на свою сторону, если Лора, узнав про Кэтти, будет пытаться восстановить против него дочь. Он стоял и смотрел на Лору, не в силах отвести от нее глаз. Маи осторожно высвободилась из объятий матери и доверчиво посмотрела на него.

— Майкл, я действительно очень устала. И снова начинает болеть ухо. Будьте добры, скажите, где меня положат спать?

Ее голос заставил Майкла стряхнуть с себя оцепенение. Он наконец-то отпер дверь и провел Лору с дочерью через холл. Пол из дубового паркета был покрыт разноцветными ковриками ручной работы, нижняя часть стен выложена необожженным кирпичом.

Гостевая комната была выдержана в ярких тонах. И Лора, обведя ее взглядом, не могла сдержать восхищенной улыбки.

— Здесь двуспальная кровать, — сказал Майкл. — Думаю, ты хотела бы спать вместе с дочерью. А ванная — вон за той дверью. Но если ты предпочитаешь отдельную комнату, то…

Лора не дала ему договорить:

— Нет, нет, спасибо! Тут чудесно, а главное — Маи будет рядом!

Кроме того, подумала она, здесь мне будет куда безопасней, чем в отдельной комнате. Легче станет бороться с искушением среди ночи встать, найти спальню Мигуэля и броситься в его объятия.

— Хорошо, — сказал Майкл, — я сейчас принесу ваши вещи. — И он скрылся за дверью.

Оставшись одна, Лора опустилась в кресло и закрыла глаза, а Маи отправилась в ванную. Через несколько минут Майкл вернулся, держа в одной руке два чемодана, а в другой — скрипку Маи.

— Почему бы вам чуточку не вздремнуть? — спросил он. — Или вы предпочитаете сначала перекусить с дороги?

— Нет, мы лучше немного поспим, — с улыбкой ответила Лора.

— Хорошо. Через пару часов, когда настанет время обеда, я вас разбужу.

И он вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Лора несколько мгновений колебалась, продолжая сидеть в кресле. В ее мозгу не менее дюжины вопросов боролись за право считаться важнейшими. К счастью, в этот момент Маи выскочила из ванной и упала на кровать.

— Мое милое создание, — сказала Лора, — ты не забыла, что пришло время снова принять лекарство, прописанное доктором Грином?

Маи послушалась, после чего оглядела комнату. Убедившись, что скрипка на месте, она зарылась под одеяло и свернулась калачиком.

— Не буди меня к обеду, мама. Я готова проспать подряд год или два. — И закрыла глаза.

Лора с нежностью посмотрела на дочь, которая казалась ей просто ангелочком после того, как сбросила свою вульгарную одежду и спрятала полубритую голову в подушке. Несмотря на утренние волнения, она была счастлива, что Маи попала сюда. Лоре показалось, что все раздражение и внутреннее сопротивление дочери, ставшие постоянными в ее поведении за последние несколько месяцев, исчезли. Очаровательный умный ребенок, который, как казалось матери, был навеки потерян, неожиданно появился вновь.

По губам Лоры пробежал печальная улыбка. В значительной мере ты принимаешь желаемое за действительное, сказала она себе. Лоре доводилось слишком часто иметь дело с подростками, чтобы она могла не понимать, что впереди у них с Маи еще немало испытаний.

Вместе с тем впервые за много месяцев в ее душе затеплилась надежда, что их отношения с дочерью наконец-то наладятся. Лора вздохнула, разделась и, распустив волосы, надела ночную рубашку. Затем поудобнее устроилась на постели и закрыла глаза, стараясь успокоиться и заснуть.

Но через несколько минут она поняла, что душа и тело не подчиняются ее желанию. Перед глазами возникали эротические картины минувшей ночи. Она взбивала подушку, натягивала на себя одеяло, переворачивалась с боку на бок. Ничего не помогало! Предательские видения не исчезали! Бормоча проклятия, Лора встала и выпила одну из таблеток снотворного, предназначенных для Маи.

Лекарство подействовало, потому что Лора наконец заснула и проснулась лишь от настойчивого стука. Набросив халат, она чуть приоткрыла дверь и увидела стоявшего на пороге Майкла.

— Лора, извини меня, — проговорил он через узкую щелку, — но уже пять часов. Как насчет омлета для тебя и девочки?

— Для меня — да. Но Маи пусть еще поспит. А когда проснется, то надо бы дать ей немного мясного бульона с сухарями. Для ее желудка это полезнее, чем яйца. Я сейчас оденусь и приду. Только оставлю Маи записку, чтобы она не испугалась, если увидит, что мама куда-то пропала.

— Хорошо. Значит, встретимся в кухне.

Когда Майкл ушел, Лора натянула на себя брюки, свободный свитер и, убедившись по ровному дыханию дочери, что та спокойно спит, написала коротенькую записку. После чего вышла в коридор. По потолку тянулись ряды маленьких лампочек, бросавших свет на пол из керамических плит, на развешанные по стенам картины и большие фотографии в деревянных рамках.

На снимках были запечатлены, в основном, индейские девушки в национальных одеждах. Со всех фотографий глядели очень красивые лица, напоминавшие друг друга. Внимательно присмотревшись Лора заключила, что все это члены одной семьи или родового клана.

У Мигуэля были чуть выдающиеся скулы и прямые черные волосы. И Лора вспомнила, как он рассказывал, что в его жилах течет мексиканская, ирландская и индейская кровь.

В написанных маслом картинах и акварелях доминировала индейская тема. Лора обнаружила под ними подписи художников, пользовавшихся широкой известностью на юго-западе Северо-Американского континента. Хозяин дома коллекционировал работы лучших мастеров Нью-Мексико.

Это впечатление еще более окрепло, когда Лора зашла в одну из жилых комнат, стены которой также были увешаны картинами и фотографиями. Но кроме этого он явно любил керамику. Об этом говорили многочисленные полки с прекрасными глиняными кувшинами и вазами, расписанными затейливыми рисунками. Нечто подобное они с Маи видели в Альбукерке.

Лора переводила взгляд полки на полку, пока не дошла до конца комнаты. Там, в высокой стеклянной витрине, были выставлены лучшие образцы коллекции. Любовь к своему делу и талант авторов поразили Лору. Но не только это. От всей комнаты веяло чем-то удивительно теплым, уютным, семейным. И женщине почудилось, будто она вернулась домой после долгого отсутствия…

Встряхнув головой, Лора попыталась отогнать мысли, от которых на глаза навертывались слезы. Выйдя из комнаты, она пошла по коридору туда, откуда доносился запах жареного лука. В том, что именно там располагалась кухня, сомневаться не приходилось.

По кухне сновал стройный мускулистый человек, одетый в до неприличия облегающие джинсы и клетчатую рубашку. Лора в первый момент не могла понять, отчего у нее вдруг потекли слюнки. То ли от запаха вкусной еды, то ли от внезапного желания, вызванного видом стройных мужских бедер. Во всяком случае, из ее груди неожиданно вырвался невнятный стон. Майкл обернулся, и лицо его озарилось мягкой улыбкой.

— А, это ты. Входи, входи…

— Может быть, тебе… тебе чем-нибудь помочь?.. — заикаясь, спросила Лора.

— От тебя требуется только сесть за стол и отведать омлет, приготовленный по рецепту из Альбукерке. Надеюсь, ты любишь погорячее.

— Ты имеешь в виду температуру или темперамент?

Майкл встрепенулся и расхохотался, оценив игру слов.

— Думаю, в этом блюде — понемногу от того и от другого. Но предупреждаю: здешний перец может показаться с непривычки очень злым.

— Не беспокойся, Мигуэль. За время жизни в Калифорнии мы успели к нему привыкнуть. Даже Марта добавляет его в различные блюда, приготовленные по немецким рецептам. И должна тебе сказать, результаты получает очень да-же ин-тер-р-рес-ные. — Последние слова Лора произнесла, подражая своей экономке.

Прежде чем сесть за стол, она взяла стакан и хотела налить воды из-под кухонного крана, но Майкл остановил ее.

— Если хочешь пить, то лучше налей из бутылки, что стоит в холодильнике. Вода в водопровод подается из дельты реки. А в последние годы из-за постоянных засух в ней резко поднялось содержание минеральных солей.

— Понятно.

Лора открыла холодильник и вынула оттуда бутылку.

— Не желаешь?

— Нет, спасибо. Я лучше выпью пива.

Наполнив свой стакан, Лора нашла в холодильнике банку мексиканского пива «Дос Эквис» и протянула Майклу. Он же исподтишка наблюдал за ней. Лора замечательно вписывалась в кухонный антураж… Как и вообще в его дом. Возможно, это было следствием того, что, обустраивая и украшая жилище, Майкл подсознательно думал о ней. Еще в Эквадоре, строя как-то ночью планы на будущее, они долго говорили, каким должен быть их дом.

Повернувшись к плите, где готовился омлет, Майкл постарался подавить свои вдруг разбушевавшиеся эмоции. Он почувствовал, что безумно хочет Лору. Взаимной страсти прошлой ночи ему было уже недостаточно. Он хотел ее на всю жизнь — на каждую ночь… на каждый день…

Нет, он не может больше ждать! Сразу же после завтрака Лора узнает все о Кэтти и ее детях… Когда она поймет, как он любит и всегда любил ее, то не сможет не простить ему, что он не сразу признался, что обручен с другой женщиной. Кроме того, он должен объяснить, что сделала для него эта семья два года назад, когда он был так несчастен…

Кэтти и ее детей Майкл встретил в самый мрачный период своей жизни. Нет, в деловом отношении у него было все в порядке. Деньгами при желании он мог бы топить камин. Но это не спасало от мук беспросветного одиночества…

Мать и сестры уже потеряли надежду на его возвращение в Таос. Сам Майкл был бы счастлив, если бы они приезжали в Калифорнию время от времени, чтобы своими глазами убедиться в том, чего он достиг в жизни. Увидеть его лабораторию, его дом. Майкл писал письма и даже присылал им авиабилеты. Но они категорически отказывались приехать.

В то время Майкл большей частью проводил дни в лаборатории, пока и вовсе не переселился к своим колбам и пробиркам. Он осознал, что должен сделать какой-то решительный шаг, чтобы в корне изменить жизнь. Иначе его ожидает катастрофа. И вот пришел к выводу, что спасением для него стало бы приобретение и обустройство нового дома. Поскольку возвращаться в Таос он не собирался, то решил подыскать что-нибудь подходящее в окрестностях Сан-Франциско. Не так далеко от своей лаборатории и непременно в окружении гор, и чтобы поблизости протекала река.

С помощью агента ему удалось найти как раз то, что он желал. Его соседкой оказалась молодая женщина с детьми, которая переехала туда несколькими месяцами раньше. Сразу после того, как разошлась с мужем.

Все в этой семье восхищало Майкла. Кэтти обладала неуемным чувством юмора. Предметом ее остроумных и веселых шуток было буквально все — даже собственное положение оставшейся в одиночестве матери. Дети Кэтти сразу же восприняли Майкла как близкого друга.

В последующие годы Майкл, Кэтти и ее дети постепенно заполнили друг другом ниши, оставшиеся волею судеб пустыми в их жизнях. Тем не менее до недавнего времени Майкл никогда не думал о своей черноволосой соседке иначе, нежели как о хорошей и милой знакомой. И никак не предполагал, что Кэтти может питать к нему несколько иные чувства.

Когда трудные времена настали для сына Кэтти — Джеффа, оказалось, что Майкл знал ответы на некоторые вопросы, решение которых помогло парню пережить многие возрастные проблемы. И как-то само собой получилось, что О'Брайан стал проводить у Синклеров все больше и больше времени. Каждый вечер Кэтти приглашала его на ужин. Потом осторожно, почти незаметно, приучила его посещать соревнования по баскетболу и другие школьные мероприятия своих детей.

Майкл отнюдь не возражал против всего этого. И понемногу привык смотреть на жизнь глазами Кэтти и ее семейства. Первые поцелуи с очаровательной соседкой его никак не насторожили. Ему было просто приятно ощущать излучаемое этой женщиной волнующее тепло.

Но до физической близости дело пока не доходило. В какой-то степени потому, что Кэтти была воспитана в строгих правилах и не представляла себе, как можно спать с мужчиной, не будучи его женой. И даже когда Майкл официально сделал ей предложение, а она его приняла, оба согласились повременить с «интимом» до медового месяца…

Боже, как я мог так забыться! — сокрушался Майкл.

Переворачивая на сковородке омлет, он вспоминал, как Лора выглядела утром. Раскрасневшаяся, еще не остывшая от любовных утех… Конечно, ему не следовало делать этого. Но сдержаться Майкл не смог. Бессильными оказались все моральные принципы.

Лора пробудила в нем непонятные и доселе абсолютно незнакомые чувства. Какая-то неведомая сила заставляла его целовать и сжимать в объятиях эту женщину. Сливаться с ее телом. Он просто не мог поступить иначе.

Теперь Майкл неожиданно понял, что не только воспитание Кэтти и его собственное благородство удерживали обоих от искушения лечь в постель. Мешало отсутствие между ними… любви. А что же тогда их связывало? Привязанность? Да. Уважение? Несомненно! Взаимная симпатия? Бесспорно! Но ничего похожего на его страсть к Лоре в душе Майкла не было. Только одну Лору он хотел держать в объятиях, чувствовать рядом с собой в постели и… в жизни!

Он посмотрел на сковороду. Собрав воедино все необходимые продукты и специи, он приготовил превосходное блюдо. Но ведь это — всего лишь омлет!

А в жизни…