Наследник на его условиях. Книга 1 (СИ)

25 глава

Будь мне девятнадцать, я бы прижалась к Зену и сказала, что это все мелочи и мы обязательно окажемся в счастливой статистике, а если нет, то со всем справимся, мне хватит стойкости и сил преодолеть любые сложности. Вероятно, это была бы наша последняя встреча, потому что утром водитель или человек Дамианиса проследил за тем, чтобы я выпила контрацептив и о моем имени навсегда забыли. Зен не из тех людей, кто будет лгать или строить для другого человека воздушные замки, он говорит все как есть. Это не плохо, но и не хорошо. У меня на горизонте маячит новый стресс и ситуация из разряда неразрешимых. Либо я буду ее принимать и стараться как-то подстроиться, либо что-то кардинально решать. Однако и в том и в другом случае через боль.

Интересно, а Егор в курсе, что у Киры проблемы со здоровьем? А сама Дамианис? Неужели она согласилась рожать, зная, что у нее больное сердце, а у ее детей может быть такая же патология?

Спустив ноги на пол, я хватаю ночную и натягиваю ее на себя. Все мои страхи, что могу родить больного ребенка обострились до предела. Долгое время в мечтах я была замужем за Егором, легко ходила беременность, работала, а после родов всецело отдавалась малышу и продолжала заниматься любимым делом. Возможно даже сразу рожала второго ребенка. А сейчас что? Ничего кроме работы у меня нет, а мечты и планы разрушились, словно карточный домик.

Не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не закричать на Дамианиса. Наверное, понимание, что истерики не разрешили ещё ни одной спорной ситуации и конфликта. Однако рациональность и трезвость ума дают сбой, потому что я не могу больше молчать.

— Когда я начинаю думать, что у нас есть шанс и я смогла бы в тебя влюбиться, возможно даже захотеть, чего-то большего, ты перечеркиваешь все мои желания буквально парой гнусных фраз. Эта ночь оказалась замечательной, мне еще никогда не было так хорошо, но все, что я от тебя в итоге услышала — новый ультиматум и какие-то унизительные условия. При таком раскладе я ни капли не удивлена, что твоя дочь бежит под венец чуть ли не с первым встречным и этим человеком оказывается один из твоих влиятельных партнеров с приличным капиталом на счету. Вероятно, Киру привлекают мужчины, которые умеют решать чужие проблемы и чего-то добились в своей жизни, потому что у нее перед глазами был наглядный пример — это ты. Но бежит она как раз от твоего тотального контроля, ты ведь не оставляешь никому право выбора. Удивительно, что в постели я могла сегодня проявлять инициативу. Зен, страх страху рознь. Это естественная психологическая реакция организма на стресс. Иногда необходимо идти на уступки и делать для других поблажки. Если хочешь, чтобы я осталась и не сбежала от тебя, как твоя дочь, придется договариваться. Но ты будто специально показываешь свои темные стороны и отталкиваешь от себя. А может, для начала было правильнее поинтересоваться, могу ли я рисковать своим здоровьем в угоду твоих желаний и травить себя гормональной дрянью? За все время нашего общения и двух ночей я не поставила тебе ни одного условия, а с твоей стороны их прозвучало достаточно, чтобы я через несколько часов пришла в офис и расторгла наш договор, выплатила неустойку за его срыв и отправилась в обратно в Россию. Без принятия каких-либо контрацептивов. Я не готова жертвовать своими интересами в угоду твоих. Так ты можешь к любой женщине с ребенком на руках, находящейся в трудной жизненной ситуации без своего жилья и заработка, подойти и предложить убить ее и ее младенца. Ну а что? Она ведь морит его голодом и сама от этого страдает! Пусть вдвоем отмучаются. Таблетку им дашь и готово. Так будет гуманно, не правда ли? — чувствую, как меня несет и я не могу больше остановиться.

— Успокойся, Даша. Я не собираюсь тебе вредить или делать что-то насильно.

Зен ловит меня в кольцо рук. Столь сильные переживания у меня впервые. Пульс долбит в висках, во рту пересыхает. Я и подумать не могла, что беременность окажется для меня до такой желанной. А категоричная позиция Дамианиса задевать до оглушающей боли в груди.

Эмоции от близости с Зеном и новые переживания после его признаний вконец меня расшатали. Что бы делала Ника на моем месте? А Ася? После смерти мужа лучшая подруга отдалилась и не хотела общаться. Хотя я всегда была с ней рядом. Сейчас же мне самой необходима поддержка и дружеское участие. Но я одна в чужой стране и изо всех сил стараюсь не погрузиться в мрачное состояние и не поддаваться панике.

Нечто похожее я переживала буквально месяц назад. Когда решалась рассказать о своей беременности Егору. Надеюсь, после моего признания Дамианис не скажет, что я где-то провела эту ночь и это не его ребенок? А может, самой придумать эту историю, собрать чемодан и сбежать в Россию? Там сдамся Михайловой, сделаю все анализы и, даст бог, окажусь в счастливой статистике и как можно дальше от Киры, Зена и всех проблем их семейства. Никто не будет за меня ничего решать, давить и сама я не буду подвержена излишним и импульсивным решениям. Потому что провести две ночи подряд с Зеном — это они и есть.

— А если бы я вдруг оказалась беременна? Ну после той ночи? Что бы ты сделал? Тоже настаивал на аборте?

— Я бы не изменил своего решения. К тому же моя дочь напоила тебя какой-то дрянью. Мой ответ прежний.

— Просчитать все наперед просто нереально! Это живой организм. Бывает и роды проходят непредсказуемо и здоровые дети получают какие-то травмы. Кто-то заматывается в пуповине, кого-то экстренно рожают и возникает необходимость вмешательства врачей. У тебя абсолютно нездоровый страх перед этим!

— Это мой опыт, Даша, — спокойно говорит Зен. — Я бы не хотел повторить его ни с тобой, ни с какой-либо другой женщиной. Моя жена не выдержала этого всего и ушла от меня. Оставила больную дочь, сказав, что больше так не может, что она хотела родить здорового ребенка, а не сидеть в реанимации и смотреть, как угасает ее дочь. Если бы у нее был хоть один шанс это не допустить, она бы им воспользовалась. Кричала, что я испортил ей жизнь. Отчасти это так и есть, молодость Селины прошла в больницах. Мы не сразу поняли, что с дочерью что-то не так. Все началось, когда Кира пошла. Она стала быстро утомляться, потом задыхаться, у нее синели губы. Наблюдения, анализы, привязка к больницам, стрессы. Одна операция, затем сразу вторая. Как итог срыв Селины после очередного диагноза. На этот раз уже моего. Жена ушла. Я лечил и воспитывал Киру один. Поставил дочь на ноги и слег сам.

— Твоя жена бросила больного ребенка? — шепотом переспрашиваю я, не веря в услышанное.

Теперь понимаю чувства Киры. Это ведь предательство. Причем двойное. Какой черствостью нужно обладать, чтобы бросить больного ребенка, которому требовалась поддержка и забота матери…

— Пока любишь боль близкого человека для тебя, как своя. Возможно даже сильнее. В тот момент, когда Селина ушла и бросила нас с дочерью, я понял, что она устала. Это испытание убило наши чувства друг к другу. Мы прошли вместе все стадии. На первых порах присутствовал оптимизм и вера, что все изменится и станет лучше. А в действительности это оказалось долгими месяцами лечения и нахождения в больнице. До недавнего времени я не задумывался об этом, а сейчас твердо уверен, что это далеко не то, что я хотел бы тебе предложить.

Слова, что двое людей должны сообща принимать решения, застревают в горле. Наступает момент, когда приходит время ответственности за совершенные поступки. В моем случае это рассказать Зену о том, что у нас уже есть ребенок и я не готова от него избавиться, а в его стараться меня понять и не давить ни с какими решениями. Дать возможность самой взвесить все за и против.

— Ты ведь взрослая и умная женщина, которая все понимает. Ты бы сама для себя и своего ребенка этого хотела?

Зен отстраняется и смотрит мне в лицо. Не знаю, что он ждет там увидеть. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ему пощечину. Как только у этого грека получается выводить меня из себя буквально парой фраз?

— Сейчас я понимаю одно: нам будет очень сложно найти общий язык за пределами спальни. В рабочих моментах мы всегда сможем договориться, а в остальном я с тобой не согласна. Ты судишь лишь по одной женщине, которая нанесла травму тебе и ребенку. Но это на означает, что все такие, как твоя жена и готовы сдаться на полпути.

— Ты тоже не можешь судить об этом, потому что не сталкивалась с подобным.

В этом вся и загвоздка, что столкнулась.

— Ты даже мысли не допускаешь дать мне право выбора. Ты привык все решать за других. Но я не твоя дочь и не одна из твоих контрактниц. Не припомню, чтобы давала тебе разрешение распоряжаться своей жизнью. Поэтому придется смириться с моей беременностью в случае ее наступления. Или за руку поведешь на аборт?

— Ты не представляешь, что это такое, Даша!

Молниеносное озарение ударяет по мне с такой силой, что я отшатываюсь от Зена. Какое-то время назад Егор занимался не совсем законными сделками, однажды бывшего мужа поймали на крупной сумме по отмывке денег и заставили все отдать, чтобы избежать уголовного дела. После той истории мы фактически начинали все с нуля. Я была против подобных схем и впредь внимательно относилась к деталям. Но вдруг могла что-то пропустить и не заметить? Что если Егор опять начал вести свои темные делишки, а Дамианис с ним в доле?

— Я надеюсь, твоя плохая наследственность — это основная причина, по которой ты не хочешь иметь детей? Или есть что-то еще, почему ты так категоричен?

Мгновения, что я жду ответа превращаются в вечность. Нервы натягиваются до предела и кажется вот-вот лопнут. Зен не торопится говорить и тогда я продолжаю:

— Кира перенесла операцию и вполне себе неплохо живет. Ты тоже. Однако семью ты больше не завел, а дочь выдаешь замуж за своего партнера и многомиллионный контракт заключил на имя моего мужа, нигде не указывая свою фамилию. Почему?

Плечи Дамианиса заметно напрягаются, а по собравшимся морщинам на его лбу, мой ответ заставляет его серьезно задуматься.

— Плохая наследственность — это основная причина. А вот почему ты в штыки принимаешь мое желание избежать для нас обоих проблем остается загадкой. Тоже есть какие-то причины? Нельзя делать аборт? Что-то по-женски?

— Возможно, — уклончиво отвечаю я.

— В таком случае могу договориться с врачом. Оба пройдем обследование и вернемся к обсуждению этого вопроса. Но повторюсь, Даша. Я пережил не лучшие времена, вытаскивая дочь с того света и сам там едва не оказавшись. Мое желание забыть от этом кошмаре вполне обосновано и не подлежит изменению, — отрезает Зен.

Как и мое желание не делать аборт. Оно также не подлежит изменению. Только вслух об этом я не говорю.