Наследник приходит, чтобы восстать

Хлоя Пеньяранда

Наследник приходит, чтобы восстать

Перевод принадлежит группе A Court of books and love (vk.com)

ГЛАВА 1

В Унгардии даже сны не были безопасными.

На самом деле, это было единственное место, где люди и фейри оказались равными в своей уязвимости. Заснуть означало рисковать тем, что их разум попадет на милость вторгшихся Ночных Бродяг; не осознавать их леденящего присутствия.

Такие существа или любой, наделенный магическими способностями, были рождены от бессмертного высшего фейри. Темная, невидимая сила в их рядах, Ночные Странники обладали телепатической способностью проникать в подсознание человека и получать доступ к его мыслям и воспоминаниям, позволяя им убивать изнутри. Для Ночных бродяг разум был игровой площадкой тайн и лжи, и для них было вечным наслаждением освобождать такие мысли от безвредного сдерживания и осуждать их невольного хозяина.

У каждого есть скелеты в шкафу, и те, кто утверждал обратное, обычно были теми, кому больше всего приходилось прятаться.

Хотя и редко, в родном королевстве Фэйт Хай Фарроу было достаточно уникально одаренных фейри, чтобы люди в обедневшем внешнем городе не восстали против короля или тех, кто жил роскошной жизнью в высоких городских стенах. Властные фейри изгнали людей, как будто они были не более чем собаками с унылыми городскими жилищами в качестве их питомников, где они жили в страхе перед своими бессмертными начальниками. Восстание за равенство было бы бесполезным. И смертельный.

Было необычно видеть фейри за стеной по любой причине, кроме работы. В старых обшарпанных коричневых зданиях и неровных дорожках внешнего города не было ничего интересного, и в очень немногих удобствах не было ничего интересного. Единственными регулярными наблюдениями, к которым привыкла Фэйт, были патрули фейри, хотя она никогда не могла быть уверена, следили ли они за улицами, чтобы защитить людей или в качестве дополнительной меры по их контролю.

Фейри считали, что такие, как Фэйт, полезны только для работы; они должны работать до самой смерти, выполняя задачи, которые поддерживали город и поселки в рабочем состоянии, передавая их из поколения в поколение. Для бессмертного продолжительность человеческой жизни была не более чем небольшим сдвигом во времени.

Однако внутренний город не был полностью отрезан от таких, как Фэйт. Некоторые из них искали работу за укреплениями за лучшую плату, чем все, что они могли получить во внешнем городе, но людям нужны были уникальные или востребованные навыки, чтобы быть нанятыми фейри.

У Фэйт не было таких навыков. Ее роль была просто помощницей в оживленной пекарне на рыночной площади Фарроухолда в главном городе. Она проводила свои дни, совершая пробежки от дома, где дочери Мари пекли вкусные продукты, до лучшего места на площади, иногда делая и личные доставки. Плата была мизерной, но это компенсировалось парой булочек и пирожных, которые она каждый вечер забирала домой.

Она никогда не хотела работать во внутреннем городе и не завидовала тем, кого считали достаточно достойными этого. Она предпочла бы вытерпеть свои долгие, изнурительные дни и мелкие деньги, чем быть постоянно презираемой и вынужденной работать на напыщенного, высокомерного бессмертного.

Фэйт содрогнулась при мысли о бессмертии. Почему кто-то хотел прожить больше одной жизни в этом печальном, охваченном войной мире, было выше ее понимания. Она предположила, что их роскошный образ жизни предлагает больше желаемого. Тем не менее, фейри были неумолимыми, жаждущими власти людьми, и, несмотря на то, что она довольно часто спала на голодный желудок, Фэйт была рада, что она не была одной из них.

Этот рабочий день был особенно напряженным. Безжалостное летнее солнце палило, испытывая силы Фэйт к середине дня. Она была мокрой от пота и тяжело дышала, возвращаясь уже с четвертой порцией выпечки.

— Грейс говорит, что у нее сегодня закончились яблоки, чтобы испечь еще пирогов. — Фэйт поставила ассортимент подносов, вытирая лоб тыльной стороной рукава.

Мари фыркнула от разочарования. Яблочные пироги были ее бестселлером и любимыми у Фэйт.

— Ну, я полагаю, нам придется обойтись этим.

Мари была естественной с клиентами, всегда веселой и улыбчивой, и, вероятно, именно поэтому Фэйт почти никогда не просили работать на фронте. Не то чтобы она была недоступна или безнадежна, но Фэйт была открытой книгой со своими эмоциями, и это никогда не ладилось с клиентами, которые меньше заслуживали тепла Мари. Мари также была щедрой женщиной и часто чувствовала себя виноватой из-за небольшой суммы, которую она могла позволить себе заплатить, но Фэйт понимала. У большинства людей во внешнем городе было туго с деньгами.

Многие мелкие сделки застряли в круговой цепной реакции. Работникам не могли платить достаточно, и в результате товары приходилось продавать по гораздо более низкой цене, чем они заслуживали, поскольку к концу каждой недели ни у кого не оставалось много денег, чтобы их потратить.

— У меня есть пара коробок, готовых к доставке! — крикнула Мари в спину, перекрывая шум полуденной толпы.

Оттолкнувшись от ящика, на котором она сидела несколько секунд, Фэйт подавила стон, чтобы собрать их, ее ноги и ступни гудели. Несмотря на то, что у Мари она работала два года, все так же уставала.

— И побыстрее! Миссис Грин любит, чтобы ее пироги были еще теплыми, — проворчала Мари, пытаясь сбалансировать несколько задач по упаковке и подаче одновременно.

Взяв в руки все посылки, которые нужно было доставить, Фэйт отправилась по оживленным улицам. Она знала извилистые каменные тропы Фарроухолда лучше, чем кто-либо другой. Чтобы доказать свою точку зрения, однажды вечером ее ближайший друг Джейкон даже вызвал ее на игру в прятки с завязанными глазами. Фэйт маневрировала между домами, поворотами и выброшенными ящиками, как грациозная уличная кошка, и с другими ее чувствами, вынужденными быть начеку, ей не потребовалось много времени, чтобы выследить своего друга.

Теперь она считала себя слишком взрослой для таких игр, но вместо этого проводила свободные вечера в спаррингах с Джейконом на площади, когда торговля прекращалась на день, оставляя тихое, окружающее пространство, чтобы освободиться от их стрессов. Они никогда не могли позволить себе настоящие мечи. Джейкон работал на городской ферме и воровал ручки от метел, чтобы разламывать их надвое каждый раз. Фэйт пыталась накопить, чтобы однажды купить настоящий клинок, устав слышать стук дерева вместо поющей стали, о которой она мечтала, но, по ее расчетам, потребовалось бы больше года, чтобы накопить даже на базовую модель.

После того, как она пробралась по многолюдным улицам и сделала приятные, но короткие остановки, у нее все еще оставалась одна доставка: мельница Гринов. Фэйт слегка прибавила шагу, когда направлялась туда. Это всегда было для нее уютным местом, так как ее мать много лет назад работала на миссис Грин. После ее смерти Фэйт всегда находила утешение в старом ветхом здании, в которое ее тащили ребенком. Ее матери приходилось каждое утро бороться с протестами Фэйт, чтобы уговорить ее пойти с ней, но именно там она встретила Рубена, сына владельца мельницы. Некогда застенчивый и робкий мальчик с вьющимися светлыми волосами и ямочками на щеках стал живым, игривым духом, когда Фэйт приставала к кому-то, с кем можно поиграть. Прошло совсем немного времени, прежде чем ей больше не хотелось уходить.

Раз в неделю Фэйт с нетерпением ждала этой доставки. Миссис Грин в течение многих лет оставалась постоянной покупательницей рыночной пекарни, хотя Фэйт знала, что заказывала она не только вкусные пироги; для них обоих это был способ сохранить память о ее матери. Она намеренно сделала свои предыдущие остановки более короткими, чем обычно, чтобы иметь несколько свободных минут, чтобы провести их с Рубеном и миссис Грин.

Завернув за угол к мельнице, Фэйт замедлила свой быстрый шаг, когда в поле зрения появилось большое беловатое строение. Она почти остановилась при виде темной, неясно вырисовывающейся фигуры, выходящей из изящной входной двери.

Он был в плаще с капюшоном — странность, учитывая удушающую летнюю жару, — но не это заставило Фэй споткнуться. Фигура была высокой и широкоплечей, слишком большой, чтобы походить на любого из мужчин в городе. По крайней мере, на человеческих мужчин. Фэйт не могла видеть ушей этого человека — чтобы взглянуть на их тонкие кончики, которые подтвердили бы, что он фейри, — но один его рост заставлял ее подумать, что он бессмертен по своей природе.

Фэйт боролась с желанием отступить, когда он направился к ней. Ей хотелось отвести глаза, смотреть в землю и не обращать никакого внимания на то, как он рванулся вперед. Не было другого пути к мельнице или от нее, чтобы их пути не пересеклись. И все же ее глаза были прикованы к нему, вынужденные следить за каждым движением. Ее сердце стало единственным звуком, громко стучащим в ушах в ожидании предчувствия опасности. Она выросла с привитым чувством страха перед фейри. Оно было у всех.

Он подошел ближе, и Фэйт попыталась мельком увидеть его лицо, из любопытства, чтобы узнать больше о странном мужчине, который вел себя иначе, чем любой из патруля, который она видела. Он не маршировал и не стоял устрашающе, как другие; он был элегантен в своих движениях и неприметен в своем поведении. Было ясно, что он не хотел, чтобы его заметили.

Фэйт редко смотрела дважды на кого-либо из стражей фейри, которые были обычным зрелищем на улицах Фарроухолда. Она обнаружила, что большинство из них были копиями одной и той же грубой силы. Но ее любопытство было вызвано таинственным незнакомцем-фейри, стоявшим перед ней.

Она ожидала, что он проплывет мимо, не обратив на нее никакого внимания, как и все они в своем невежестве. Затем, когда он остановился в пол шаге, его подбородок приподнялся вверх, а глаза остановились на девушке. Их изумрудный цвет был поразительным, открывая более глубокие яркие оттенки, когда он наклонил голову набок, и они поймали лучи солнца.

В эту секунду время замедлилось, или, возможно, это было ее сердце, когда громкий стук перешел в отдаленный гул. Ей показалось, что она увидела такой же пытливый взгляд в его собственных глазах, когда они немного сузились. Затем он полностью прошел мимо нее одним длинным шагом, и Фэйт вышла из транса.

Она не осознавала, что замерла, пока не сделала глубокий осознанный вдох, и ее окружение снова не стало ясным. Она осмелилась оглянуться, но улицы позади были пусты, и он исчез, как призрак на ветру.

Когда она снова повернулась лицом к месту назначения, осознание поразило Фэйт. По какой причине фейри мог оказаться на мельнице Гринов? Началась паника, и она снова поспешно двинулась вперед.

Фэйт не потрудилась постучать, когда ворвалась в дверь мельницы. Старые половицы громко скрипели при каждом отчаянном шаге, в попытке найти Рубена и его мать. Она не могла позвать на помощь из-за своего беспокойства.

В большой кухне она остановилась. Ее облегчение от того, что она нашла их, было недолгим, когда она увидела опустошенное выражение лица миссис Грин и заметила, что ее глаза блестят от слез. Рубен стоял к ней спиной, но когда он повернулся, его лицо было призрачно бледным.

Ее сердце упало при виде его серьезного выражения лица вместо обычной странной улыбки.

Ни один из них не произнес ни слова в течение мучительно долгого момента. Когда она больше не могла вынести неизвестности, то выдавила:

— Что случилось? — Коробка с пирогом в ее руках вдруг стала тяжелой, и она поставила ее на ближайший стол, прежде чем сделать шаг ближе к своему другу.

Рубен открыл рот, чтобы заговорить, но замер беззвучно, как будто он изо всех сил пытался осмыслить новость.

— Я… я должен уйти, — наконец выдавил он едва слышным шепотом.

Фэйт нахмурилась еще сильнее.

— Что ты имеешь в виду? Рубен, чего они от тебя хотят? — настойчиво спросила она.

Он покачал головой.

— Мне так жаль, Фэйт. Я сделал то, что считал нужным. Я… Они угрожали мне в лесу, сказали, что убьют вас всех, если я этого не сделаю. — Он замолчал от призрачного ужаса.

Фэйт сжала дрожащие кулаки, чтобы скрыть предательский страх. Ей еще предстояло услышать остальное из того, что привело его в такой ужас.

— Чего хотел фейри? — снова спросила она, прерывисто дыша.

Его взгляд стал серьезным.

— Он был Ночным Бродягой, — сказал он. Глаза Фэйт расширились, но она позволила ему продолжать, не перебивая. — Он… он пришел предупредить меня, сказать, чтобы я уходил, пока король не нашел того, кто не настолько снисходителен, чтобы привести меня. Я собирал информацию для Вальгарда — они загнали меня в угол в Темном Лесу несколько недель назад. Они попросили меня найти что-то, какой-то камень, по-видимому, спрятанный в Хай-Фарроу. Я… я не нашел его. Я… не… — Рубен замолчал, признавая глупый и опасный для жизни поступок, который он совершил.

Его признание прогнало воздух в горле Фэйт и заставило ее сердце биться в неровном ритме. Из всех вещей, которые она представляла себе, этого даже не могла и представить.

Фэйт никогда не покидала своего родного королевства Хай-Фарроу, но истории были общеизвестны. Все дети воспитывались на знаниях с помощью историй и песен. Они с Рубеном даже вместе учились в детстве на этой самой мельнице об опасностях и угрозах многовековой войны в Унгардии, которая все еще оставалась неразрешенной.

Гнусное королевство Вальгард, расположенное к востоку от побережья материка, более пятисот лет назад развязало конфликт с остальной частью Унгардии. Материк разделил свою территорию между пятью королевствами: Хай-Фарроу, Райнелл, Олмстоун, Далрун и Фенстед — последние два были окончательно завоеваны Вальгардом более века назад во время великих битв. Они пытались и не смогли захватить первых троих, которые теперь поддерживали тесный союз. Но нависшая угроза еще одной великой битвы заставляла всех бояться.

Замешательство и подозрение Фэйт усилились, и изумрудные глаза мужчины снаружи вспыхнули в памяти. Не часто фейри проявляли милосердие к ее виду, и то, о чем говорил Рубен, было изменой. Король Орлон Сильвергрифф из Хай-Фарроу приказал своим Ночным Бродягам выискивать тех, кто обвинялся в подобных преступлениях, и немедленно приговаривать их к смертной казни.

— Что ты собираешься делать? — У Фэйт не было ответов, и она не ожидала их получить.

Хотя теперь он был мужчиной, Рубен все еще цеплялся за свою невинность. Им легко руководили, и его реакцией на страх и давление всегда было подчинение, а не борьба. Как бы Фэйт ни пыталась вбить в него противоположное, жестоко приставая к нему с просьбами поиграть с оружием и спаррингом в детстве, это всегда было для Фэйт весельем, а для Рубена пыткой.

— Я… я не знаю, Фэйт. Я боюсь.

При его пораженном тоне что-то в Фэйт проснулось: потребность помочь ему любым возможным способом. Она лихорадочно перебирала в уме, пытаясь придумать какое-нибудь возможное решение, чтобы спасти жизнь своего друга. Бежать было бы нелегкой задачей — Хай-Фарроу был не единственным королевством, в котором Ночные странники находились на королевской службе. Его могут арестовать в любом из королевств материка за измену.

Затем одно название запело в ее голове: Лакелария.

Это было единственное могущественное королевство, которое на протяжении веков оставалось свободным от сражений. Лакелария стояла как собственный большой остров на западе и охранялась злым Черным морем, которым командовала сама королева, которая, по слухам, была старейшей правительницей в семи королевствах Унгардии — и самой могущественной. О народе или землях Лакеларии было известно не так уж много. Они закрыли свои границы задолго до того, как пятьсот лет назад начались конфликты, и позволили только торговым путям оставаться открытыми.

Было бы рискованно переправить Рубена через моря и умолять о безопасном въезде. Возможно, это была также его единственная надежда. Насколько всем было известно, никто не покидал этот остров.

Рыдания миссис Грин прервали ее мысли. Фэйт почти забыла о присутствии владелицы мельницы в своем сосредоточенном беспокойстве. Выражение ее лица смягчилось при виде безнадежного выражения на обычно веселом, светлом лице хозяйки.

Фэйт сказала:

— Возможно, у меня есть идея. — Затем она снова обратила свое внимание на Рубена. — Собери все, что сможешь унести. Каждый раз, когда вы засыпаете, вы подвергаетесь риску. Ты должен уехать сегодня вечером. Миссис Грин, вы должны быть в безопасности и делать вид, что ничего не знаете.

Она громко всхлипнула, и Фэйт изо всех сил старалась сдержать свою печаль при мысли о том, что ее друг уходит, спасая свою жизнь.

Миссис Грин подошла к ней, и она приняла ее объятия в утешение. Ее невысокая округлая фигура уместилась под подбородком Фэйт, и она на мгновение закрыла глаза, как будто могла почувствовать, что впитывает боль и горе владелицы мельницы.

Когда они оторвались друг от друга, Фэйт грустно улыбнулась. Затем она взглянула на часы, стоявшие на шаткой каминной полке позади, и мысленно выругалась.

— Мне нужно идти, — сказала она, затем еще раз посмотрела на Рубена. — Я встречу тебя у Вестландского леса в девять часов.

Рубен кивнул.

— Спасибо тебе, Фэйт.

Она коротко кивнула в ответ, затем развернулась на каблуках и поспешно вышла из мельницы, прежде чем смогла рухнуть под тяжестью горя в комнате. Оказавшись на улице, Фэйт глубоко вдохнула, чтобы успокоить бурю эмоций, а затем побежала обратно на площадь.

***

День пролетел быстро после ее встречи на мельнице Гринов. Голова Фэйт гудела от мыслей о том, как она могла бы переправить Рубена через море к его единственно возможному спасению.

Как и ожидалось, Мари отчитала ее, время — это деньги, и не дала ей ни минуты отдохнуть по возвращении. Фэйт в любом случае приветствовала это отвлечение, но слишком скоро солнце начало опускаться за крыши, и Фэйт направилась домой. То, что она привыкла называть домом, а это была очень маленькая хижина с одной спальней, которую она делила с Джейконом. Фасад здания был плохим, позволяя суровыми ночами пронизывающему ветру проникать в трещинах его кривых деревянных стен. Несмотря на это, скромная обстановка создавала странное ощущение тепла и безопасности.

Она ворвалась через порог и увидела своего друга, развалившегося за скамейкой, которую они использовали в качестве обеденного стола в открытой кухне и гостиной. Место было убогим и лишенным каких-либо цветов, кроме оттенков коричневого. Ни один из них особенно не беспокоился о дизайне интерьера, так как предпочитал проводить как можно меньше времени в помещении.

— Ух ты! Мари снова заставила тебя участвовать в марафонах? — съязвил Джейкон, отрываясь от листка бумаги, который он изучал.

Фэйт бросила на него равнодушный взгляд, и он перестал ухмыляться.

— Что не так? — Он отложил пергамент и немедленно встал. Она должна была отдать ему должное: он всегда быстро замечал перемены в ее настроении.

Джейкон был ее самым близким другом. Старше ее на три года, он спас ее от улицы, когда десять лет назад умерла ее мать. Фэйт не знала, кем был ее отец, оставив ее сиротой в возрасте девяти лет. Джейкон уже потерял своих родителей из-за болезни в том же возрасте, поэтому Фэйт часто думала, что они были как две стороны одной и той же печальной монеты.

— Ничего. Я справлюсь с этим. — Она уже знала, что ее друг не оставит это просто так, но все равно постаралась не рисковать еще одной шеей.

— Я должен заставить тебя сказать это силой? — Его губы сжались в тонкую линию, и она знала этот холодный, расчетливый взгляд — много раз за эти годы сталкивалась с ним из-за его ненужной чрезмерной опеки.

— Ты должен доверять мне. Чем меньше умов знает, тем лучше.

Он сильно нахмурился, поняв, что именно она имела в виду.

— Если ты в опасности из-за одного из этих ублюдков, тебе лучше сказать мне сейчас, — прорычал он.

Спорить с Джейконом было бесполезно; они оба были одинаково упрямы. Вместе они были силой, с которой приходилось считаться, но друг против друга это могло обернуться катастрофой.

— Разве ты не можешь отбросить свое мужское эго в сторону и поверить, что я смогу позаботиться об этом сама? — огрызнулась Фэйт. Протиснувшись мимо него, она схватила свой темно-зеленый плащ. Летними ночами воздух все еще был прохладным, но она накинула плащ скорее для укрытия, чем для тепла.

Ранее в тот же день она незаметно для Мари стащила еще немного хлеба и выпечки. Найдя старую сумку, она сложила их в нее, чтобы отдать Рубену в дорогу.

Джейкон проигнорировал ее замечание.

— Отлично. Я просто пойду за тобой, пока сам не разберусь, — сказал он, потянувшись за своим собственным поношенным черным плащом.

Она пристально посмотрела на него.

— Ты невыносим. — Когда он не выказал никаких признаков отступления, Фэйт фыркнула, раскинув руки. — Знание только подвергает риску двоих из нас вместо одного! — Но она знала, что если с ней что-нибудь случится, Джейкон будет рядом с ней, чтобы тоже принять эту судьбу. — Это даже не я в глубоком дерьме. Это Рубен.

Выражение его лица сменилось с облегчения на шок и страх за те пять минут, которые потребовались ей, чтобы рассказать о своей короткой встрече на мельнице в то утро.

— И в чем именно заключается твой план помочь ему? Боги, Фэйт, зачем ты вмешиваешься! — Джейкон расхаживал взад-вперед, что всегда выводило ее из себя.

— Он наш друг! Что я должна была сделать — позволить ему попасться? воскликнула она.

— Будь проклят этот мальчишка, когда я его увижу, за то, что он рассказал тебе. Он практически привязал свой якорь и к тебе, — кипел он.

— У него едва ли был выбор, — парировала Фэйт. — Ты или я сделали бы то же самое, если бы другому угрожали таким же образом.

Черты его лица немного смягчились, и он глубоко вздохнул, застегивая плащ.

— Я бы вытащил нас отсюда к чертовой матери, прежде чем рисковать нашими шеями. Теперь он не в безопасности ни в одном из королевств.

— У меня есть план.

Джейкон приподнял бровь, ожидая, что она продолжит. Фэйт переступила с ноги на ногу.

— Лакелария.

Он издал невеселый смешок.

— Верно, и твой настоящий план?

— Это мой настоящий план, придурок. Как ты и сказал, ни в одном другом королевстве не безопасно. Это нейтральная территория.

— Если они его впустят!

— Я не говорила, что это был полностью надежный план.

Джейкон потер лицо руками.

— Сегодня вечером в гавани пришвартован торговый корабль, — неохотно сказал он, предлагая решение вопиющей дыры в ее идее: как переправить Рубена через море.

Она оживилась.

— Ты это точно знаешь?

Он кивнул.

— Я видел это сегодня утром по дороге на работу.

Она просияла от этой информации.

— Тогда пойдем.

— Тебе не нужно приходить, Фэйт. Я вытащу Рубена в целости и сохранности. Я знаю больше о времени патрулирования, чем ты.

С мертвым взглядом Фэйт в ответ развернулась к двери. Она сунула руку в карман, чтобы достать старые латунные часы — одну из последних вещей, принадлежавших ее матери. Было почти половина девятого, и темная ночь начала окутывать город.

Джейкоб вздохнул.

— Понятно.

ГЛАВА 2

Фэйт и Джейкон низко присели в темноте за грудой старых выброшенных деревянных поддонов, их капюшоны были опущены, чтобы скрыть лица. Ни один из них не сказал ни слова, пока они ждали, когда пройдет ночной патруль фейри.

Хотя им было разрешено выходить, они не хотели рисковать и чтобы их остановили для расспросов или, возможно, проследят.

В любую минуту они могли спуститься к концу перекрестка у гостиницы — если карманные часы Фэйт все еще показывали правильную минуту. На протяжении многих лет ей приходилось регулировать рычажки, когда минутная стрелка время от времени замирала.

Как раз вовремя они услышали шарканье сапог по гравию и слабые голоса, за которыми последовало появление четырех высоких темных фигур. Факелы вдоль стен зданий отбрасывали устрашающие тени.

Солдаты фейри носили униформу темно-синего и черного цветов, а символ Хай Фарроу, крылатый грифон, украшал их плащи, богато застегнутые на одном плече.

Королевская стража.

Даже с ее позиции вниз по улице, их размеры и осанка были чем-то, чему Фэйт не могла не восхититься. Она мысленно ругала себя каждый раз, но особенно сейчас, когда увидела, как Джейкон украдкой бросил взгляд и заметил ее очевидный интерес.

Для человека Джейкон был красив. Высокий и хорошо сложенный, с темно-карими глазами и постоянно растрепанными каштановыми волосами, он был приятен на вид. Женщины в городе никогда не были утонченными в своем флирте, но, несмотря на все это, он все еще был болезненно человечен по сравнению с ними. Они оба были. Единственной выдающейся чертой Фейт были ее глаза — глаза ее матери, ярко-золотые. Все остальное в ней было совершенно обычным. У нее были темно-каштановые волосы, и она была немного худощава из-за плохого питания. Так как не могла много съесть пресного бульона и черствого хлеба. Патруль остановился у гостиницы. Они тихо переговорили между собой, прежде чем злобно выглядящий фейри со шрамом, портящим левую сторону его лица, кивнул и ворвался в дверь с неоправданной силой. Фэйт вздрогнула от звука трескающегося дерева, удивленная тем, что дверь все еще держалась на петлях. Похоже, они направлялись не за элем и пьяной болтовней с друзьями. Нет — у них были дела с кем-то внутри, вероятно, по приказу короля.

— Мы должны двигаться сейчас, — прошептал Джейкон рядом с ней.

Фэйт хотела пустить корни, ее любопытство взяло верх над ней. Не часто она видела, как королевская гвардия действовала во внешнем городе. Обычно это было мирно и скучно.

Джейкон обхватил ее за локоть.

— Сейчас, Фэйт, — сурово прошипел он.

Она побежала на цыпочках за ним, быстро, но тихо, держась у стен, чтобы укрыться в тени. Оказавшись за углом улицы дальше, она услышала громкий шум, доносившийся из гостиницы позади нее, и осмелилась оглянуться.

Фэйт слегка ахнула при виде молодого человека, которого с неестественной легкостью выволокли из заведения. Его борьба была бы бесполезной против одного из стражей, не говоря уже о четырех, окружающих его. Она знала его как Сэмюэля, сына хозяина гостиницы. Они не были друзьями. Он был высокомерным задирой. Независимо от ее чувств, она не хотела бы, чтобы чья-то судьба оказалась в руках фейри.

Он пытался вырваться из хватки и кричал, но с такого расстояния она не могла разобрать ни слова. Фейри со шрамом на лице пнул его под колени, и Сэмюэль упал, раскинув ладони, на землю.

— Мы должны идти, — настаивал Джейкон, собираясь снова схватить ее за локоть.

Она убрала руку из его досягаемости.

— Мы должны помочь ему. — Эта идея прозвучала так же безумно, как и в ее голове. Несмотря на это, она не могла оставить кого-то беспомощным — даже такого, как Сэмюэль.

— Ты что, с ума сошла? Мы ничего не можем сделать, кроме как заработать себе поездку на виселицу вместе с ним, — прошипел он.

Ей потребовались все ее силы, чтобы закрыть глаза и заглушить крики отчаяния. Джейкон был прав: вмешательство только мгновенно осудило бы их тоже.

Когда она повернула голову, чтобы уйти, она чуть не рухнула под тяжестью страха, который захлестнул ее. Это потрясло ее так же сильно, как и покалечило, потому что она знала, что боялась не за себя. Ее всегда окутывали ужасные эмоции других людей, и это было проклятием, с которым она научилась жить.

Как только она это почувствовала, страх исчез. Резкий холодок пробежал по ее телу, и она повернулась на каблуках, снова пробираясь сквозь тени, как ночной бандит.

Она все еще дрожала от призрака того ужаса, когда они достигли края леса Вестландии. Джейкон вел их в темный лес, где ветви деревьев раскачивались, как призраки. Прямо впереди все было скрыто завесой непроницаемой черноты.

Фэйт никогда не любила лес. Она не доверяла ему. Широко открытое пространство создавало иллюзию безопасности и свободы, в котором было слишком много укромных мест, чтобы нападавший мог затаиться в засаде. Они отваживались приходить сюда только тогда, когда она и Джейкон пробовали свои силы в охоте, больше для того, чтобы избавиться от скуки, чем в надежде поймать что-то. Дело было не только в том, что им не хватало навыков и опыта; количество дичи в этих лесах становилось все меньше и меньше.

Рубена нигде не было видно. Чувство страха росло в Фейт по мере того, как шли минуты, с каждым шагом терпение Джейкона истощалось. Затем сзади послышался шорох, и ее друг выхватил свой маленький кинжал, мгновенно заняв защитную позицию перед ней.

Через несколько секунд в поле зрения появились вьющиеся светлые волосы, которые она любила и ненавидела. Джейкон облегченно вздохнул и опустил клинок.

— Ты опоздал, — вот и все, что он сказал Рубену, остановившемуся перед ними.

Рубен тяжело дышал, поправляя маленький рюкзак, который он нес.

— Простите. Моя мать не позволила бы мне уйти, не проверив трижды припасы и не сказав много-много слов на прощание.

Сердце Фэйт разбилось при виде ее друга, его лицо было серьезным, как будто он уже потерял надежду на побег.

— Что ты вообще здесь делаешь? — спросил Рубен Джейкона.

Джейкон зарычал.

— Ты втянул Фэйт в свои неприятности. Я не собирался позволять ей рисковать своей шеей в одиночку.

Фэйт знала, что если бы у него был выбор, Джейкон оставил бы Рубена в его безнадежном состоянии, а не рисковал бы ее жизнью, ввязываясь в это дело.

— У нас нет времени, чтобы тратить его на мелкие препирательства. Ночной патруль скоро сменится в доках, — сказала она, чтобы разрядить напряжение.

У них еще было достаточно времени, но она не могла долго смотреть Рубену в глаза — не тогда, когда это означало, что она должна была чувствовать волны страха и отчаяния, исходящие от него. Она поиграла с часами в кармане и провела пальцами по простому выгравированному символу на латунной задней крышке, внезапно найдя его очень интересным.

— Тогда какой у нас план? — Голос Рубена вернул ее в мрачный лес.

Ее глаза встретились с его.

— Лакелария, — сказала она, игнорируя его широко раскрытые глаза. — Сегодня вечером туда отправляется корабль снабжения.

Рубен побледнел.

— Это не план. Это самоубийство! — Он повернулся к Джейкону. — Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть что-то еще?

Джейкон молча покачал головой, и Рубен выглядел так, словно мог упасть в обморок там, где стоял.

— Это лучший шанс, который у тебя есть, — сказал Джейкон. Даже Фэйт была удивлена мягкостью его тона.

— Я не могу… Я… я не пойду…

Понимая, что никакие ласковые слова не заставят его образумиться, Фэйт стала суровой.

— Либо оставайся здесь и будь пойман, либо рискни использовать свой длинный язык, чтобы безопасно попасть в Лакеларию. — Когда он все еще выглядел неохотно соглашающимся, Фэйт закатила глаза и, покачав головой, пронеслась мимо него и бросая его на произвол судьбы.

Она сделала всего несколько шагов, прежде чем услышала:

— Подожди. — Его голос было едва слышно. — Ладно. Я пойду, если ты считаешь, что это лучший план, — сказал он, потерпев поражение.

Она выпрямилась, внезапно испугавшись, что он доверил свою жизнь ее импульсивной идее. Она не позволила этому отразиться на ее лице.

— Тогда нам лучше поторопиться.

Они использовали укрытие деревьев вдоль опушки леса, чтобы добраться до прилегающей береговой линии. Оказавшись на скалистых берегах гавани Фарроу, Фэйт заметила в доках большое грузовое судно. Мужчины торопливо таскали ящики туда и обратно.

У них было не так много времени.

— Что теперь? — прошептала она Джейкону.

Он хитро улыбнулся, заметив то, что искал.

— Следуйте за мной, — вот и все, что он сказал, выскакивая из укрытия.

Фэйт и Рубен последовали его примеру, пригибаясь и прячась за любыми кустами или поддонами, которые они могли найти по пути. Двое мужчин-фейри стояли на страже в доках, пока люди выполняли работу. Даже несмотря на то, что фейри были сильнее и быстрее их.

Типично для них, подумала Фэйт.

Нырнув за груду ящиков и бочек, Джейкон просвистел. Фэйт бросила на него недоверчивый взгляд, пока не узнала звук: очень убедительный птичий крик, который они часто использовали, чтобы тайно встречаться с другими.

Она посмотрела поверх большой бочки, за которой пряталась, — которая была среди других контейнеров, которые еще предстояло погрузить на борт, — и заметила знакомого стройного мужчину с жесткими рыжими волосами до плеч, взглянувшего на них при звуке. Феррис Арчер. То, чего ему не хватало в мускулах и росте, он восполнил в уме и хитрости. Он был их близким другом в течение многих лет, хотя у него был безрассудный и импульсивный характер, и они обычно не добивались ничего хорошего под его влиянием.

После драматического представления, как будто он мог внезапно упасть в обморок перед одним из патрульных фейри, они дернули головами в сторону груза, и Феррис направился к нему. Он тяжело опустился на бочку, за которой спряталась Фэйт, с преувеличенным вздохом, прежде чем повернуть голову и посмотреть вниз, чтобы быстро подмигнуть ей.

— Надеюсь это что-то важное, Килнайт, — сказал Феррис себе под нос, используя фамилию Джейкона. Он сделал большой глоток из бурдюка с водой, который подобрал.

Джейкон не стал тратить время на объяснения.

— Нам нужна твоя помощь, чтобы доставить Рубена на этот корабль в Лакеларию, — прямо сказал он.

Феррис немного поперхнулся водой, прежде чем пришел в себя.

— Я не думаю, что правильно тебя расслышал…

— Это будет стоить его жизни, если мы этого не сделаем, — вставила Фэйт. Сегодня вечером время не было для них роскошью.

Феррис немного посидел, прежде чем бросить быстрый взгляд на Рубена и со стоном зажмурился.

— Я не хочу знать, что ты натворил, но я могу сделать один вывод, ты, идиот.

Рубен отпрянул от этого комментария.

— Пожалуйста, Феррис, — умоляла Фэйт.

Он молчал, и она приготовилась к его прямому отказу. Затем он встал, демонстративно закрыв свой бурдюк с водой, и потянулся.

— Все это должно быть поднято на борт. — Он незаметно указал на стеллажи вокруг них. — Предпоследний слева заполнен зерном только наполовину. Ты должен подойти, и я позабочусь, чтобы я не был одним из тех парней, которые потащат твою тяжелую задницу на корабль.

Один из патрульных крикнул Феррису, чтобы тот возвращался к работе.

— Как ты туда попадешь — не моя проблема. Следующие пятнадцать минут мы будем таскать бочки. Не позволяй никому другому увидеть тебя, если тебе дорога твоя голова — все они доносчики. — С этими словами Феррис повернулся к ним лицом, еще раз подмигнув Фэйт. Он без стыда флиртовал с ней. Иногда она забавлялась, подыгрывая ему, но никогда не желала никаких романтических или похотливых отношений с рыжеволосым извращенцем.

Она улыбнулась в знак благодарности за его помощь, и Феррис взял ящик поменьше рядом с ними, прежде чем отправиться обратно в доки.

Фэйт высунула голову из своего укрытия, чтобы разведать обстановку. Там было два патрульных фейри и шесть человек, которые грузили груз. Фейри бездельничали в доках, играя в карты, не обращая ни на что особого внимания. Она предположила, что в этом не было необходимости. Любая нечестная игра, и они будут настороже с обнаженными мечами, прежде чем кто-либо из смертных успеет моргнуть. Двое из них находились на корабле, охраняя грузы, в то время как остальные четверо путешествовали туда и обратно с контейнерами. Она посмотрела налево. Оставшиеся шесть больших бочек потребовали бы, по крайней мере, двух или трех пары рук, чтобы поднять каждую.

Джейкон, казалось, пришел к той же идее, что и Фэйт. Они слегка кивнули друг другу, и Фэйт поразило, насколько созвучны они иногда были друг другу.

— Это будет очень маленькое окно. Мы должны действовать быстро и тихо, — холодно произнес Джейкон. — Возьми это. — Он вложил свой кинжал ей в руку. — Мы не можем рисковать, чтобы фейри услышали. Мы слишком близко для их ушей.

Фэйт не понравилось, к чему шло его дополнение к плану.

Он высокомерно ухмыльнулся в ответ на ее протестующий взгляд и сказал:

— Не волнуйся, Фэйт. — Он взъерошил ей волосы, и она подавила желание оттолкнуть его руку и наброситься на него. — Они вот-вот повернут назад. Будь готова.

У Фэйт не было времени возразить против его совершенно глупой и безрассудной идеи, прежде чем он вынырнул из-за своей бочки и бросился к докам. Она боролась с раздражением, чтобы не запустить в него клинком, но затем быстро насторожившийся фейри заставил ее отпрянуть.

Она не могла слышать, но молча наблюдала, как Джейкон остановился перед ними и сделал несколько отчаянных жестов в сторону тропинки, ведущей обратно в город. Один из фейри крикнул грузчикам, в то время как другой грубо схватил Джейкона за руку.

Фэйт вздрогнула, готовая вскочить с места, чтобы вмешаться, если его план провалится. Рубен положил руку ей на плечо, словно предвидя это, и она чуть не откусила ему пальцы — пока не увидела, как патруль двинулся в их сторону, таща за собой Джейкона. Когда они проходили мимо, он посмотрел на нее, и легкая улыбка в уголках его губ заверила ее, что это была часть его импровизированной идеи.

Фэйт выдохнула, сама не осознавая, что задержала дыхание, как раз в тот момент, когда четверо мужчин, включая Ферриса, вернулись с корабля, чтобы собрать еще припасов.

— Вот оно, — прошептала Фэйт, когда они приблизились. Она взглянула на Рубена, и ее сердце сжалось от страха, отразившегося на его лице. — Послушай меня, Рубен. Ты совершил ошибку, и ее нельзя исправить, но сейчас тебе нужно сосредоточиться. Ты должен выжить. — Она притянула его в объятия, и он издал задыхающийся звук.

— Мне жаль, Фэйт, и спасибо тебе за все, чем ты рисковала ради меня. Иначе я был бы мертв. Присмотри за моей мамой, хорошо? — поспешно сказал он, понимая, что команда была почти в пределах слышимости.

— Я сделаю это, — прошептала она. — Я действительно надеюсь, что ты справишься, Рубен. Я буду скучать по тебе.

Они отпустили друг друга, и она смахнула слезу с его лица, прежде чем низко присесть, оставаясь неподвижной, как статуя. Все четверо мужчин вернулись, сдвинув крайнюю бочку, прежде чем поднять ее за две стороны и снова зашаркать прочь.

Не теряя ни секунды, Фэйт вскочила на ноги, повернув кинжал, чтобы открыть крышку контейнера, на который указал Феррис. Он говорил правду. Когда она оторвалась со слабым хлопком, он был заполнен едва наполовину.

Рубен вскарабкался на бочку, поколебавшись секунду, спустился в отверстие. Когда он оказался наполовину погребенным мешками с зерном, Фэйт поняла, что крышку можно было закрыть.

— Это не будет комфортным путешествием, но они говорят, что это займет всего пару дней. — Фэйт передала ему его рюкзак вместе с едой. Когда она убедилась, что он устроился так удобно, как только мог, и в дереве было достаточно щелей для воздуха, она схватилась за крышку, но остановилась.

Он слабо улыбнулся.

— Со мной все будет в порядке, — сказал он. Но Фэйт слышала сомнение в его голосе и чувствовала его непреодолимый страх и панику.

У нее не было времени на эмоции.

— До свидания, Рубен.

Он благодарно кивнул ей, и она накрыла его крышкой, прежде чем он увидел слезы, выступившие у нее на глазах.

Когда она убедилась, что он запечатан, она потратила всего секунду, чтобы положить руку на дерево, прежде чем оттолкнуться от бочки. Убедившись, что люди все еще заняты на корабле и берег свободен, она ушла.

Вернувшись на опушку леса, она не могла не остановиться, чтобы оглянуться и посмотреть, как они несут последние бочки на корабль. Когда они наконец добрались до Рубена, ее лицо сморщилось от печали при мысли о нем там, испуганном и одиноком.

Феррис остался верен своему слову и не принимал участия в переноске этого конкретного груза. Вместо этого он подошел к последнему бочонку, который, как она предположила, тоже был наполовину полон, так как он легко поднял его в одиночку.

Патруль фейри вернулся, выглядя особенно разозленным, и, поскольку Джейкона нигде не было видно, у Фейт свело живот. Она должна была пойти и найти его сейчас. Когда все было загружено, фейри кивнул мужчинам, чтобы они уходили на ночь, прежде чем один из них отправился поднимать якорь корабля.

Украдкой бросив последний взгляд, Фэйт пробормотала тихую молитву Духам о благополучном путешествии Рубена, не заботясь о том, что ее слова унесут холодные порывы ветра и не принесут никакого утешения в ответ.

Она повернулась и исчезла за темной завесой леса.

ГЛАВА 3

Фэйт молчала, прижимаясь спиной к холодной каменной стене в одном из переулков города. Она осторожно высунула голову из-за угла, чтобы проверить, нет ли патруля фейри. Она понятия не имела, где Джейкон, и молилась, чтобы фейри не посадили его в камеру за то, чем он пытался их отвлечь.

Она уже собиралась выйти и броситься бежать через перекресток, пока улица была беззвучной и чистой, когда услышала знакомый птичий крик, пронесшийся в воздухе над ней.

Вскинув голову, она прищурилась в темноте на искаженную линию крыш, пока ее взгляд не остановился на неприметной фигуре, выпирающей рядом с трубой соседнего здания. Фэйт не осознавала, насколько она была напряжена, пока все ее тело не расслабилось при виде этого. С кошачьей скрытностью она металась в тени и выходила из нее, прежде чем добраться до водосточной трубы, по которой они забирались на крышу, ставшую любимым убежищем, чтобы избежать патрулей и избежать дневной суеты. Отсюда открывался вид на город с высоты птичьего полета, где неясный массив домов и учреждений был выложен как унылый каменный лабиринт. С этой точки обзора открывалось одно зрелище, которое всегда было безупречным: далекий вид на вечно сияющий внутренний город. Обшарпанное коричневое здание было достаточно высоким, чтобы они могли мельком увидеть его поверх крепостного вала.

Фэйт взобралась по стене, подтягиваясь, используя отверстия и торчащие кирпичи в изношенной конструкции. Джейкон лениво сидел, прислонившись к дымоходу, и даже в тени она могла разглядеть его игривую улыбку. Она низко пригнулась и бросилась через узкую плоскую крышу. Подойдя к нему, она шлепнула его по руке.

— Ой! За что? — пожаловался он, хотя и сдержал ухмылку.

— Не будь таким безрассудным в следующий раз! Они могли бы запереть тебя просто потому, что им так захотелось. — Когда он хрипло рассмеялся в ответ, она не смогла сдержать своего веселья и улыбнулась. — В любом случае, что ты сделал?

Он раздраженно фыркнул.

— Я сказал им, что в гостинице вспыхнула драка. Это место выглядело немного потрепанным из-за тех других ублюдков фейри ранее, так что это было правдоподобно, — проворчал он. — Но когда они появились и увидели, что больше ничего не происходит, они дали мне два месяца на погрузку груза в доках за то, что я потратил их время впустую.

Фэйт не смогла сдержать смешок от его смятения и снова легонько ударила его по руке.

— Так тебе и надо.

Он оттолкнул ее, а затем притянул к себе. Она села рядом с ним, положив голову ему на плечо, когда он обнял ее. Она так устала от всех эмоций этой ночи, что хотела заснуть прямо там, под звездами.

Иногда ей хотелось, чтобы с Джейконом было что-то большее. Фэйт любила его больше всего на свете, больше всех, и ей всегда было больно, когда она иногда ловила тоску в его глазах — как будто даже после всего этого времени он все еще надеялся, что однажды она тоже почувствует эту любовь. Он поцеловал ее однажды, много лет назад, и она ответила ему тем же, хотя бы для того, чтобы убедиться, что это не приведет к тому, что их дружба перерастет во что-то более глубокое. Это просто подтвердило ее платонические чувства к нему и заставило ее почувствовать себя ужасно виноватой за попытку. Ее жизнь рядом с ним была бы обыденной и обычной, безопасной и, без сомнения, счастливой по большей части. Возможно, это и пугало ее больше всего.

После минуты мирной тишины Фэйт в третий раз за эту ночь услышала знакомый свист. Пара нахмурилась, глядя друг на друга, прежде чем Джейкон вернул птичий крик. Было всего несколько человек, которых она считала друзьями, которые знали об этом.

Она осторожно выглянула с крыши и заметила Ферриса по его развязной походке. Он осторожно пробирался туда, когда заметил их наверху. Ему не потребовалось много времени, чтобы подняться по зданию и присоединиться к ним.

Он измученно вздохнул, прежде чем лечь перед ними на спину, заложив руки за голову. — Вы двое были заняты сегодня вечером, — сказал он в знак приветствия. Никто из них не ответил. Он продолжил: — Всегда знал, что именно этот ребенок однажды окажется в глубоком дерьме. Я имею в виду, вы все довольно глупы, но он больше всех.

Фэйт закатила глаза. Феррис был самым старшим в их компании, в свои двадцать пять лет, он считал приемлемым большую часть времени вести себя как высокомерный мудак.

— Чего ты хочешь, Феррис? — скучающе спросил Джейкон.

Феррис перекатился на бок, приподнявшись на локте.

— Они пришли ко мне с тем же предложением, понимаешь?

Фэйт нахмурилась, готовая сбросить его с крыши, но он продолжил.

— Я сказал им, чтобы они горели в Преисподней.

Она не верила, что Феррис использовал бы такие банальные слова, чтобы сказать кому-то, куда идти, если они ему не понравились. Его злая ухмылка подтвердила это. Им не нужно было озвучивать, они говорили об одном и том же: точная причина, по которой их общий друг в настоящее время был грузом.

— Вальгард, должно быть, планирует что-то большое, если они открыто терроризируют людей ради такой информации, — размышлял Джейкон.

— Действительно. Им не понравился мой отказ, и в ответ они сказали, что будут охотиться на всю мою семью. — Феррис рассмеялся. — Я сказал им, вперед, потому что я не видел никого из них уже много лет.

Фэйт дрожала, когда Джейкон положил свою руку на ее — то ли от холода, то ли от страха, она не была уверена. Они обменялись взглядами, и она почти услышала слова: «Я никому не позволю причинить тебе боль». Она слабо улыбнулась, но затем ее улыбка дрогнула, когда она вспомнила более ранние события той ночи.

— Сын хозяина гостиницы — ты думаешь…? — Она не смогла заставить себя закончить предложение.

Джейкон бросил на нее мрачный взгляд.

— Это возможно, — вот и все, что он сказал.

Она не хотела думать о пытках и наказаниях, которые он перенесет в тюрьме замка, чтобы поделиться тем, что он знал о Вальгарде, а затем умрет за измену.

Фэйт посмотрела на звезды и поблагодарила мифических Духов за то, что она смогла помочь Рубену сбежать. Она надеялась, что все, что встретится ему в пути или после, будет милостью по сравнению с этим.

Голос Феррис заставил ее снова опустить глаза.

— Просто подумал, что должен предупредить вас, что у них есть солдаты, проверяющие границы, и некоторым удается проскользнуть мимо. Держитесь подальше от лесов, если сможете, и не выходите за пределы Фарроухолда, если в этом нет необходимости.

Несмотря на всю его дерзость, Фэйт знала, что Феррис заботился о них как о семье. Все они были сделаны из одного теста, и с ними случались похожие версии одного и того же несчастья.

— В Галмире поговаривали о беспорядках, — сурово добавил он.

Фэйт вздрогнула при упоминании Галмира, городка на окраине Хай-Фарроу. Это был дом Темных Лесов, которые составляли часть границы, отделявшей их от завоеванного королевства Далрун. Солдаты Вальгарда, должно быть, хватают тех, кто был достаточно глуп или отчаялся, чтобы бродить там, и из-за отсутствия дичи для охоты в Фарроухолде она не могла винить тех, кто это сделал.

— Спасибо, — яростно сказала Фэйт. Они обменялись теплыми улыбками — редкое явление, так как обычно они испытывали терпение друг друга, — затем она посмотрела на Джейкона. — Пойдем домой.

Он кивнул с понимающей улыбкой.

Все трое один за другим пробежали по крыше и спустились обратно на улицу, прежде чем расстаться.

Вернувшись в хижину, Фэйт и Джейкон не стали долго засиживаться, так как оба были измотаны неожиданными ночными делами. Они переоделись и укутались, и Фэйт была благодарна, что они не говорили об этом. Она думала, что ее разум может взорваться от напряжения эмоций.

Менее чем через десять минут Джейкон уже слегка похрапывал на своей койке рядом с ней, но Фэйт никак не могла успокоиться. Когда она закрыла глаза, пара ярко-зеленых радужек вспыхнула в ее голове, и она удивилась, почему не может выбросить их из головы.

Она зажмурилась, заставляя себя думать о чем-нибудь — о чем угодно, лишь бы это помогло бы ей заснуть. Но если бы не странное появление мужчины — фейри ранее в тот день, которое потрясло ее мысли, болезненные образы Рубена — тесного в грязной деревянной бочке посреди океана, теряющего рассудок от страха — заполнили ее голову. От этой мысли ее затошнило.

Фэйт всегда видела яркие сны и обычно просыпалась, чувствуя себя более измученной, чем когда ложилась спать. Сегодняшняя ночь ничем не будет отличаться от череды мыслей и эмоций, которые не улягутся, даже когда она почувствует, как медленные волны сна накатывают на нее и затягивают ее под воду одновременно.

***

Было темно. Завитки черного и серого дыма окутали ее, и она смотрела, как его завитки вплетены в ее пальцы, когда она подняла руку, чтобы коснуться его. У дыма не было запаха, и он не душил ее, когда она осторожно вдохнула. Над ее головой сквозь просветы в дыму виднелась бесконечная черная пустота. Под ее ногами ее собственное смутное отражение было отброшено к ней окном из потрескавшегося черного стекла.

Фэйт сделала несколько осторожных шагов в пропасть, и облака двинулись вместе с ней. Она оглядела и прищурилась в бесконечном пространстве, пытаясь найти что-то или кого-то, но не доверяла своему голосу, чтобы позвать. Она слишком боялась того, что может услышать…

В ней начали подниматься чувства страха и паники, и она крепко сжала кулаки, чтобы они не дрожали. Ей стало холодно. Так холодно. У нее была изрядная доля ночных кошмаров, но это… это было… по — другому. Каждый инстинкт подсказывал ей проснуться.

Дым переместился, и она ахнула от ужаса, когда густые локоны поползли вверх по ее рукам, прежде чем полупрозрачные лозы затянулись, как веревка. Когда она попыталась высвободиться, это было бесполезно. То же призрачное прикосновение поползло вверх по ее икрам, и она была полностью поймана в ловушку хищника во сне.

Ее охватила паника, и она зажмурилась. Ей и раньше удавалось просыпаться от кошмаров, поэтому она успокоилась и сосредоточилась. И все же, как бы сильно она ни напрягала свой разум, казалось, что-то удерживало ее здесь.

— Как ты храбра, что оказалась в моем сознании. — Угрожающий рык раздался сзади.

Она повернула голову только для того, чтобы обнаружить тьму, преследующую призраков, когда силуэты изменились, чтобы обмануть ее. Легкая ласка скользнула по ее лицу, и она снова повернула голову — но все равно не нашла твердой формы.

Безликий монстр дразнил ее.

— Я… я не… — Она попыталась заговорить, но была прервана, когда почувствовала, как другая теневая рука обвилась вокруг ее горла и слегка надавила. Ее охватил ужас. Это всего лишь сон, сказала она себе. Один вдох, два…

Постепенно ее сердце немного успокоилось. Она скоро проснется; сможет заставить себя проснуться, если правильно сосредоточится. Она закрыла глаза и заставила себя снова прийти в сознание, представив свою кровать и Джейкона, который крепко спал бы рядом с ней.

Через мгновение она не почувствовала никаких изменений и осмелилась открыть глаза. Фэйт обнаружила, что все еще находится в ловушке в бездонной яме своего омерзительного кошмара. Она издала тихий стон поражения.

Гул смеха эхом разнесся вокруг нее, отражаясь от призрачных стен, из-за которых невозможно было определить его происхождение.

— Разве ты не знаешь, что нельзя блуждать в умах людей, когда не знаешь выхода? — сказал голос.

Фэйт похолодела как лед. Призрак руки сжался вокруг ее шеи, и она издала сдавленный звук.

— Нет слов?

Она уловила нотку веселья в его тоне и поняла, что он наслаждается ее насмешками и наслаждается ее страхом.

Наконец, в темном пространстве начала появляться настоящая, плотная фигура, и туман рассеялся, открыв поразительного мужчину-фейри. Не совсем то наводящее ужас, отвратительно выглядящее существо, которое она ожидала увидеть.

Ее паника растворилась в чистом шоке, когда она сопоставила голос со знакомым лицом, с которым столкнулась ранее в тот день: фейри, с которым она пересеклась по дороге на мельницу.

Без капюшона он был еще красивее, чем она себе представляла. Его короткие, черные как смоль волосы блестели в свете, который начал прогонять тени.

Черно-серый туман теперь только лениво кружился вокруг них, виноградные лозы, которые растянулись, чтобы удержать ее, слегка ослабли.

Ярко-зеленые его глаза пронзали ее насквозь с расстояния, которое он все еще сохранял между ними. Они сузились, и его сильная, угловатая челюсть приподнялась, когда он посмотрел на нее. Фэйт воспользовалась возможностью, чтобы оценить угрозу.

Его осанка была элегантной, но в то же время властной. Возможно, воин. Хотя она отметила, что его черные кожаные штаны и сапоги до колен были исключительно тонкой работы. Если у фейри был доступ к деньгам и более изысканным товарам, он должен быть высокого ранга. Его подтянутая верхняя часть тела была очевидна из-за его свободной белой рубашки, которая только добавляла к ее предположениям, что фейри, вероятно, видел линии битвы; была отточена для этого.

Он подошел к ней медленно, неторопливо, осматривая каждый дюйм ее тела. Фэйт никогда не чувствовала себя более уязвимой, хотя была полностью одета в свою обычную ночную одежду. Однако ее ноги были босыми, что заставляло ее чувствовать себя странно.

Он остановился достаточно близко к ней, чтобы она почувствовала его теплое дыхание на своей шее, когда он наклонил голову, все еще изучая. Ее сердце бешено забилось от такой близости. Он поднял палец и нежно провел им по изгибу ее уха, посылая по ней заряд, который заставил все ее тело задрожать от прикосновения.

Это казалось таким реальным.

Фэйт осталась прикованной к месту. Она знала, что слишком замерла бы от страха, чтобы сделать хоть какое-то движение, даже если бы руки дыма все еще не держали ее.

— Человек, — размышлял он.

Ее сердце бешено, беспорядочно колотилось в груди, и она была уверена, что он это слышит. Она обнаружила, что ее ладони стали скользкими от пота, а во рту так ужасно пересохло, что она не была уверена, что сможет вымолвить хоть слово.

Закончив полный круг вокруг нее, все еще не сводя с нее глаз, он нахмурился еще сильнее, когда остановился на расстоянии вытянутой руки перед ней.

— Ты знаешь, где ты находишься? — он спросил.

Губы Фэйт медленно приоткрылись.

— Я сплю, — прошептала она, больше для того, чтобы успокоить себя, чем в ответ на вопрос демона из своего сна.

Его глаза сузились, а в уголках рта заиграла хитрая улыбка. Он фыркнул от смеха.

— Я помню тебя, — сказал он ровным и красноречивым голосом. — Сегодня в городе. Или, так сказать, вчера. — Он сложил руки на груди, подперев подбородок одной рукой, и задумался. — Как тебя зовут?

Она раздумывала, стоит ли держать рот на замке. В какой-то момент она должна была проснуться. Это был всего лишь сон; он не смог бы по-настоящему причинить ей боль, если бы она сопротивлялась. Но это также означало, что все, что она ему сказала, не могло причинить ей вреда, если бы он был всего лишь плодом ее воображения. Ей нечего было терять, если бы она подыграла в этом жестоком кошмаре.

— Фэйт, — ответила она.

— Фэ-йт. — Он растянул один слог ее имени, как будто это могло дать какой-то ключ к его загадке. Он изучал ее еще одно мучительно долгое мгновение. — Очаровательно, — заключил он.

Она не была уверена, что именно его заинтриговало. Она молчала, ожидая, что он превратится в какого-нибудь зверя и сожрет ее или что-нибудь похуже, выползет из тени и сделает свою работу.

— Ты должна быть осторожна с тем, в чей разум ты входишь ночью. В следующий раз тебе может быть не так легко это сделать, — предупредил он.

Она в замешательстве нахмурила брови. Она собиралась возразить, что это он вторгся в ее сны, но быстро поняла, что будет спорить сама с собой.

Он глубоко вздохнул.

— Ну, я бы хотел немного поспать сегодня вечером, Фэйт, — сказал он. — Однако я еще увижу тебя снова. Просто не здесь. — От его улыбки у нее по коже побежали мурашки.

Она хотела возразить, что никогда больше не увидит его, если сможет, что она прогонит все мысли о нем или никогда больше не заснет, если это то, что ее ждет.

Он заговорил снова, прежде чем она смогла сформулировать ответ.

— Теперь ты можешь проснуться сама. Я не буду тебя останавливать. — Он сдержал улыбку и жестом показал ей, чтобы она вышла через дверь, которой не существовало.

Фэйт бросила на него сердитый взгляд и собиралась снова возразить, что это не ему решать. Но ей не терпелось выбраться из этого заколдованного Загробного мира, поэтому вместо этого она закрыла глаза и представила тепло своей постели, запах старого дерева в хижине и тихий храп Джейкона…

***

Фэйт резко проснулась. Она тяжело дышала, и ее рубашка прилипла к ней от пота. Сев в постели, она протерла глаза и оглядела хижину, проглатывая тошноту от своего кошмара.

Реально. Это реально, сказала она себе.

Дыхание Джейкона было уверенным, успокаивающим звуком. Она свесила ноги с кровати, делая глубокие, короткие вдохи, чтобы замедлить бешено колотящееся сердце. Иногда по ночам ее сны и кошмары были настолько яркими, что ей требовалось некоторое время, чтобы понять, действительно ли она проснулась и не прыгнула в очередную извращенную сцену в своем бессознательном состоянии. Иногда она могла пережить несколько кошмаров за ночь и всегда помнила каждый из них.

Джейкон заворчал, лежа на животе, одна рука и одна нога свисали с койки, на которой он едва помещался. Он лениво приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на нее. Фэйт, должно быть, выглядела так же ужасно, как и чувствовала себя, потому что он мгновенно принял сидячее положение. После того, как он осмотрел ее и убедился, что физического вреда не было, он бросил на нее понимающий взгляд.

— Плохой сон? — вздохнул он, сонно протирая глаза.

Она слабо улыбнулась ему.

— Да, — выдохнула она. — Просто глупый сон. Я в порядке.

Выглянув в маленькое квадратное окно позади него, Фэйт увидела первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь лазурное небо, сигнализируя о новом рассвете. Она поднялась и вошла в закрытую часть хижины, которую они превратили в полуфункциональную уборную. Она опустила руки в ведро с ледяной водой и плеснула себе в лицо, чувствуя, как прохлада щиплет кожу. Она приветствовала чувство, которое заставило ее проснуться. Реально, снова сказала она себе, и продолжила раздеваться и мыть все свое тело под горькой ледяной водой.

Когда она вышла из туалета, чистая и отдохнувшая после ночного ужаса, Джейкон уже был одет для своей смены на ферме. На нем были его обычные коричневые брюки и коричневые сапоги выше колен, выцветшая белая рубашка, закатанная до локтей, и подтяжки, перекинутые через плечи. В разгар летнего сезона не было необходимости в дополнительных слоях и плащах в течение дня, особенно с его типом работы.

Фэйт оделась в свою обычную одежду: простую фиолетовую тунику с короткими рукавами, пару черных брюк и поношенные черные ботинки. Им обоим нужна была какая-нибудь новая одежда. Она накинула на талию простой пояс, чтобы придать себе хоть какую-то форму.

— Мы все еще собираемся сегодня вечером на костры солнцестояния? — небрежно спросила она.

Джейкон ухмыльнулся.

— Конечно. Это же твой любимый праздник.

Лето было сезоном воспитания и роста до того, как предвещающая осень прекратила свои попытки украсить унылую землю яркими цветами. Дни были длинными, поэтому прохладные ночи можно было ценить и приветствовать.

Солнцестояние начиналось после наступления темноты на холмах на краю Фарроухолда, украшенных высокими пылающими кольями, построенными фейри. Это был один из немногих проявлений доброты их короля. Празднование приводило всех жителей обычно мрачного города в приподнятое настроение. Улицы оживали с торговцами и артистами, люди играли музыку и танцевали на холмах, дети смеялись и бегали свободно, и на целую ночь, казалось, каждый мог забыть об угрозе войны и своей нищей жизни и просто наслаждаться моментом.

Конечно, у фейри были свои собственные праздники внутри стены, и Фэйт могла только представить себе их величие.

Она восторженно засияла.

— Я встречусь с тобой здесь в восемь, а потом мы пойдем, — сказал Джейкон, разделяя ее радость, прежде чем уйти на свой рабочий день.

Фэйт глубоко вздохнула, все еще улыбаясь. Сегодня она позволит себе забыть свои кошмары, угрозу Вальгарда и своего друга, который сейчас уже был бы на пути в Лакеларию. Сегодня вечером ей будет весело.

ГЛАВА 4

Фэйт не торопилась, лениво прогуливаясь обратно на рынок. Она доставила заказы как можно быстрее, просто чтобы провести эти несколько минут в одиночестве, наслаждаясь теплом на лице и наблюдая, как люди украшают стены баннерами и украшениями для празднования солнцестояния. Было приятно видеть яркие всплески на фоне других ненасыщенных цветов города. Она уже чувствовала позитивность и волнение витающее в атмосфере, и сама Фэйт была в приподнятом настроении. Но ее перерыв закончился слишком быстро, как только она завернула за последний угол на рыночную площадь и направилась прямо к прилавку пекарни.

Мари, как обычно, разговаривала с покупателями и продавала свои товары. Фэйт взглянула на ассортимент выпечки, и в животе у нее заурчало. Когда Мари поймала ее тоскующий взгляд, она безмолвно кивнула головой с понимающим взглядом. Фэйт застенчиво улыбнулась, наклоняясь, чтобы схватить шоколадный пирог, прежде чем сесть на выброшенный ящик, и поесть.

Она приготовилась насладиться десертом и когда практически откусила, чуть не подавилась, мельком заметив, отличающуюся от всех, фигуру в капюшоне, небрежно прислонившуюся к стене в тени веранды. Для любого другого он выглядел как простой иностранный торговец — тот, кто, скорее всего, торговал бы сомнительными товарами, судя по тому, как он небрежно ковырял ногти кинжалом, держа себя так, чтобы никто не осмелился приблизиться.

Но он смотрел прямо на нее краем глаза, этот проклятый изумрудный цвет пробивался сквозь одеяло темноты под его капюшоном даже с другой стороны площади. Фэйт огляделась, молясь, чтобы кто-то или что-то еще привлекло его внимание, но никого даже и близко не было.

Желчь подступила к ее горлу от быстро промелькнувшей мысли, что, возможно, она все еще находится в другой версии того же кошмара. Но инстинкты подсказывали ей, что это не сон.

Он мог бы просто быть здесь по другим делам, как вчера. Она успокоилась. Конечно, было смешно думать, что она была достаточно запоминающейся, чтобы он узнал ее по быстрому взгляду, который он бросил в ее сторону.

Она внезапно потеряла аппетит, несмотря на то, что ничего не ела весь день, и положила пирог на стол. В ее горле пересохло, как в пустыне, от нахлынувшей волны страха и употребления шоколада. Она повернулась, чтобы спросить Мари:

— Ты не возражаешь, если я сбегаю за водой?

— Конечно, дорогая, но поторопись. У нас заканчивается несколько предметов — обязательно зайди к нам домой на обратном пути.

Когда Фэйт встала, она осмелилась оглянуться, но он исчез, и она не могла не усомниться, был ли он там вообще. Она облегченно вздохнула и тихо рассмеялась про себя. Возможно, ее лишенный сна разум сыграл с ней злую шутку. Она направилась вниз по улице, направляясь к ближайшему водокачке.

Добравшись туда, она жадно глотнула воды, прежде чем плеснуть себе в лицо для бодрости. Холодные прикосновения ветра к ее мокрому лицу были освежающими и необходимыми в жару. Легкий задыхающийся звук сорвался с ее губ.

— Ты избегаешь меня, Фэйт?

Она так быстро развернулась и, повинуясь инстинкту, выбросила кулак в атаку, но ее противник грациозно отступил за пределы досягаемости, и она ударила только воздух. Фэйт отступила на приличное расстояние, когда посмотрела на мужчину-фейри, стоявшего слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. На этот раз он опустил капюшон, его лицо представляло собой жуткое, идеальное изображение того, что она наколдовала прошлой ночью.

Его слова, наконец, дошли до нее, и она резко замерзла, несмотря на палящее солнце.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросила она, и голос ее звучал храбрее, чем она себя чувствовала.

Он склонил голову набок.

— Ты сказала мне, помнишь? — Ей хотелось стереть веселую улыбку с его лица. — Ты действительно понятия не имеешь, кто ты, не так ли?

Веселые голоса раздавались на улице позади нее. Фэйт повернулась, чтобы посмотреть, но он схватил ее за локоть и быстро потащил за угол в темный переулок, прежде чем она успела рявкнуть в знак протеста. Он небрежно натянул капюшон обратно, не скрыв при этом лица.

— Я не сделала ничего плохого! Чего вы от меня хотите? — прошипела она.

Он усмехнулся, и она боролась с желанием снова замахнуться на него.

— Мне ничего от тебя не нужно, Фэйт. Мне просто любопытно. — Он наслаждался этим, как лев, играющий со своим обедом. — Ты не можешь лгать мне. Ты совершила ошибку, придя в мою голову прошлой ночью, так скажи мне, как простой человек стал Ночным Бродягой?

Ей потребовалось мгновение, чтобы расслышать его правильно. Фэйт, Ночная Бродяга. Она громко рассмеялась, и его глаза сузились от этой вспышки.

Единственный способ, которым ее разум мог осмыслить встречу с мужчиной-фейри, состоял в том, чтобы подумать, что они, возможно, уже догадались о ее причастности к побегу Рубена, и его послали за ней. Но пока он не выдвинет официального обвинения, она будет настаивать на своей невиновности.

Она приняла спокойное выражение лица.

— Послушайте, я не знаю, какие у вас приказы, но это нелепое обвинение, чтобы арестовать меня. — Она заправила свои длинные каштановые волосы за ухо и указала на себя. — Я человек. — констатировала она очевидное.

Он рассмеялся ей в ответ — звук, который быстро стал спусковым крючком для ее жестоких мыслей. Он скрестил руки на груди и прислонился к стене.

— Никто не пытается тебя арестовать. — Он сделал паузу, прежде чем добавить: — Пока.

Она замерла, и он заметил в ее взгляде панику, сверкнув веселой, злой усмешкой.

Восстановив самообладание, Фэйт выпрямилась.

— Ну, если это не произойдет сегодня, мне нужно вернуться к работе. — Не ложь, а прекрасный предлог, чтобы уйти и выиграть немного времени, чтобы спланировать свой следующий шаг.

Она почувствовала тошноту. Неужели она тоже окажется в бочке, уплывающей в неизвестность? Джейкон был бы убит горем; скорее всего, пошел бы с ней. Она решила, что не может ему сказать. Ей придется уйти посреди ночи, и…

Ее лихорадочные мысли были прерваны его ровным голосом.

— Если ты не держишь меня за дурака, то ты в еще большей опасности, чем я думал. Он нахмурился, его лицо стало серьезным. Оторвавшись от стены, он сделал шаг ближе.

— Слушай меня очень внимательно, — сказал он, и она подавила желание вздрогнуть от его внезапного строгого тона. — Если ты не знаешь, как это контролировать, то есть гораздо худшие умы, чем мой, в которые ты можешь попасть, когда спишь. Если ты забредешь в разум другого Ночного Бродяги, они узнают о тебе. Они могут заманить тебя в ловушку в своих головах и убить. — Он сделал паузу на мгновение, оценивая ее взглядом, от которого задрожала каждая нервная клеточка.

По ее спине пробежал холодок. Ее мысли вихрем пронеслись, когда она попыталась осмыслить то, что он говорил. Ей снова захотелось рассмеяться, поверить, что все это была какая-то извращенная шутка. Но желание высмеять эту идею исчезло, когда она увидела свирепый взгляд в его глазах. У фейри не было причин предполагать, что в ней живет такая невозможная способность. Это подтвердило бы его безумие больше, чем ее вину.

Он продолжил:

— Ты другая, Фэйт, … то, к чему король относится не слишком благосклонно. Поэтому, пока я точно не выясню, как ты появилась на свет, я предлагаю тебе не высовываться. Не вступай в контакт ни с кем из фейри в патруле, как оказывается, когда это случается, ты не можешь выбросить их из головы. — Его невозмутимое лицо исказилось в дразнящей ухмылке.

Ее щеки покраснели.

— Прошлой ночью… — Она замолчала, не веря своим ушам.

Он кивнул, и это было все подтверждение, в котором она нуждалась, чтобы знать, что он мог вспомнить каждую деталь ее кошмара, потому что он был там. Или, по крайней мере, его разум был там — если это так работало.

Он сказал:

— Нас, Ночных Бродяг, не так уж много. Мы не можем проникнуть в разум, лица которого никогда раньше не видели, так что тебе было бы разумно держаться в тени. Судя по твоему виду, это должно быть легко.

У Фэйт не хватило духу отреагировать на оскорбление. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Это было невозможно, не должно было быть возможным… И все же ее разум уже был наполнен ясностью во многих вещах. Ее мечты…

О, Боги.

— Это неправда, — прошептала она, хотя слова отдавали ложью.

Мир на секунду накренился, и она тряхнула головой, чтобы избавиться от головокружения. Слишком много вопросов, и не к кому обратиться за ответами. Как она могла доверять этому фейри, что он сохранит ее смертельную тайну и не выдаст ее при первой же возможности, чтобы заслужить благосклонность короля? Ее убьют просто за то, что она представляет собой неизведанную угрозу. Она даже не могла сказать Джейкону — это было бы слишком рискованно.

Затем ей в голову пришла мысль, от которой у нее упало сердце. Знала ли об этом ее мать?

Впервые с тех пор, как умерла ее мать, она почувствовала себя совершенно напуганной и одинокой. Возбужденный шум города вокруг нее стих, и солнце резко потускнело. Ей нужно было успокоиться. Это было неподходящее место или компания, чтобы впадать в панику.

Пара грубых рук крепко схватила ее за плечи. Они встряхнули ее раз, потом другой.

— Посмотри на меня.

Она не была уверена, были ли эти слова произнесены вслух, но они заставили ее поднять глаза на него, и мир вернулся в фокус.

— Я собираюсь помочь тебе. Но тебе нужно держать себя в руках, — резко сказал он.

Она заставила себя продолжать смотреть в зеленые глаза, которые, казалось, гипнотизировали ее. Она не могла доверять ему — он был фейри и в конце концов предаст ее. Она была для него ничем.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Может быть, мне нравятся трудности.

Такой непринужденный и дружелюбный. Это было не то, чего она ожидала от его вида, но когда она исключила расу из уравнения… он казался совершенно нормальным.

Он отпустил ее плечи, и она отступила на шаг, внезапно осознав, что ее уже ждут в ларьке, а она даже не была в пекарне, как просила Мари.

— Мне нужно идти, — быстро сказала она.

Он понимающе кивнул ей.

— Не говори никому об этом, Фэйт, даже своему другу. Я скоро найду тебя снова.

У нее не было времени спросить, откуда он узнал о Джейконе, когда он еще больше натянул капюшон на лицо и повернулся, чтобы уйти в темный переулок. Вместо этого она спросила:

— Как тебя зовут?

Он остановился и слегка повернулся, чтобы посмотреть на нее, размышляя.

— Ник, — сказал он наконец, прежде чем исчезнуть в тени.

Странно, но она не ожидала такого простого имени.

Не раздумывая больше ни о чем, она помчалась в пекарню.

ГЛАВА 5

Фэйт едва слышала, как дочери Мари разглагольствовали о том, что их выпечка уже начала портиться и остывать. Она почти ничего не слышала в ларьке, где Мари тоже ругала ее за то, что она так долго задерживалась и опаздывала два дня подряд. Она действительно поморщилась, когда Мари пригрозила найти замену, если она снова опоздает.

У нее закружилась голова. Она поблагодарила Духов, когда рабочий день закончился раньше обычного в рамках подготовки к празднествам. Мари дала ей завтра выходной. Многие ларьки оставались закрытыми в день отдыха от празднования солнцестояния и для людей, которые рано утром посещали мессу в храме.

Когда Фэйт вернулась домой в хижину, было только половина седьмого. Она полагала, что Джейкон будет работать в обычное время, так как он предложил им встретиться, в его время возвращения, в восемь. Она была полна решимости забыть все, что узнала сегодня, а также своего нового маловероятного союзника-фейри стремящегося сохранить секрет в тайне. Ей все еще было больно думать о своей новой непостижимой реальности и о том, как она сможет жить с мыслью, что будет лгать своему самому близкому другу. Еще больше ее пугала возможность заснуть, если она не могла контролировать, куда идет во сне.

Она отогнала панические мысли в сторону и, имея в запасе достаточно времени, решила, что воспользуется им, чтобы приложить немного усилий к своему сегодняшнему облику, хотя бы для того, чтобы занять себя. Не то чтобы у нее было много вариантов одежды, но она выбрала единственное платье, которое у нее было, вместо своих обычных брюк и туники. Это был подарок Джейкона на ее восемнадцатый день рождения.

Платье было темно-малинового цвета с богато украшенной золотой вышивкой по квадратному вырезу и длинным рукавам — в тон ее глазам, сказал он. Она быстро оделась, бросила остальную одежду на кровать и подошла к маленькому затуманенному зеркалу в ванной. Она убрала пряди волос с висков и заплела их в косу. Небольшое отличие от ее повседневных распущенных локонов.

Убедившись, что своим взглядом она добилась всего, чего могла, она фыркнула на свое невзрачное лицо в зеркале. Ее глаза были глазами ее матери, но Фэйт не могла не задаться вопросом, похожа ли она вообще на своего отца. Всякий раз, когда она спрашивала о нем в детстве, ее мать отказывалась говорить, просто говоря, что им было лучше без него.

У Фэйт было вытянутое лицо и высокие скулы, которые стали немного более заметными из-за отсутствия правильного питания. Ее подбородок, хотя и все еще женственный, был угловатым, с маленьким округлым квадратным подбородком. У ее матери было круглое и заостренное лицо, что делало ее похожей на фею. Фэйт улыбнулась при этом воспоминании. Даже через десять лет после ее смерти она никогда не забудет образ нежной красоты своей матери.

Не имея ничего другого, чтобы занять мучительно медленные минуты, Фэйт небрежно облокотилась на старую, но почти не используемую деревянную кухонную стойку, чистя яблоко, пытаясь хоть чем-то заполнить свой желудок. Она взглянула на часы в кармане платья, нетерпеливо постукивая ногой, желая, чтобы Джейкон поскорее вернулся домой. Свободное время дало ей волю мыслям, чтобы безудержно размышлять об огромном откровении, которое могло изменить ее жизнь. Внутренне она оцепенела от нависшей мысли, что способна на пресловутую способность фейри, отказываясь принимать невозможное как факт или истину. Она попыталась отодвинуть эту мысль на задворки сознания, опасаясь искалечить себя паникой и страхом. Как бы она ни старалась, в животе оставалось постоянное тревожное чувство.

Около восьми дверь распахнулась, и она поблагодарила Духов за то, что наконец-то появился Джейкон, спасший ее от быстро накатывающих эмоций.

Он остановился сразу за порогом и на мгновение уставился на нее, но затем его губы изогнулись в усмешке.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал он.

Ее щеки вспыхнули, и она неловко пробормотала слова благодарности, разглаживая юбки своего платья. Джейкон держал руки сцепленными за спиной, что-то скрывая, и ее лицо нахмурилось. Когда он заметил ее пристальный взгляд, его ухмылка стала шире.

— У меня для тебя сюрприз, — сказал он, показывая предмет.

Она ахнула, закрыв рот руками, когда увидела, что ее друг держал в обеих вытянутых ладонях.

Меч!

Он кивнул ей, чтобы она взяла его, и медленно пошел вперед.

— Счастливого летнего солнцестояния, Фэйт, — тихо сказал он, когда оказался достаточно близко, чтобы она могла принять подарок.

Фэйт стояла в той же застывшей позе, едва способная произносить слова.

— Джейк, мы… Я не могу. Должно быть, это стоило так много денег, — сказала она, чувствуя себя виноватой, что он потратил их на нее.

— Не беспокойся об этом. Я сэкономил, что мог, и Далтон задолжал мне услугу, так что я получил хорошую цену, — сказал он, упомянув кузнеца Фаррохолда на другом конце города.

Фэйт подняла руку, чтобы провести кончиками пальцев по большому кристально чистому камню на рукояти.

— Кузнец любезно предложил камень бесплатно. Назвал это Зазеркальем — какой-то древний камень, который, как предполагается, приносит удачу и все такое, — он фыркнул от смеха.

Слезы навернулись на ее глаза, когда она продолжила обводить сложный тканый узор поперечной гарды, которая уверенно расширялась, как крылья орла, в обращенные вниз вершины. У нее не было никаких мыслей о том, что означают символы, только то, что они были прекрасны.

— У него довольно живописная сторона, — прокомментировал Джейкон, также восхищаясь мастерством. — Возьми. — Он сунул меч ей в руки.

Она держала его между своими ладонями, и легкий вес удивил ее. Схватив крест-накрест кожаную рукоять, она вытащила ее из ножен удовлетворившись скрежетом стали. Она могла только восхищаться широко раскрытыми глазами, когда все великолепие ярко отполированного лезвия сверкнуло в свете свечей, открывая каждый впечатляющий контур шедевра, когда она подняла его к небу, металл был немного темнее, чем она ожидала.

— Это сталь Нильтайн, — сказал он, как будто прочитав ее мысли.

Она вытаращила на него глаза при упоминании о драгоценном металле. Это был редкий материал и самый прочный, найденный только в горах островов Нильтайн — небольшого острова у южного побережья Унгардии. О людях или существах, которые там обитали, было известно немногое, но они подпадали под юрисдикцию королевства Райнелль.

— Где ты это взял?

— Разве это имеет значение? — Он хитро ухмыльнулся.

По его взгляду Фэйт поняла, что не хочет знать ответа.

— А как насчет тебя? — спросила она вместо этого, все еще чувствуя себя виноватой за такой возмутительно щедрый подарок, когда ей нечего было предложить взамен.

Он небрежно пожал плечами.

— Фехтование — это твое дело. В любом случае, я хорошо справляюсь только с кулаками, — он игриво подтолкнул ее. — С этого момента тебе просто придется прикрывать наши спины.

Фэйт взволнованно взвизгнула в знак согласия, балансируя лезвием в каждой руке, чтобы почувствовать его. Джейкон отступил назад, чтобы дать ей возможность несколько раз осторожно взмахнуть им. Она не могла найти слов, чтобы описать, как это было: как будто он был сделан для нее одной, и никто другой не мог им владеть. Вес был идеальным, а рукоять, казалось, имела все необходимые захваты для ее руки, что делало управление таким легким, как если бы оно было продолжением ее собственной руки. Она сделала мысленную пометку зайти к кузнецам и похвалить его за искусное мастерство.

Закончив свое восхищение и недоумение, она вложила клинок в ножны и сняла пояс с ножен, чтобы обвязать его вокруг талии.

— Ты собираешься надеть его сегодня вечером? — спросил Джейкон, довольный, но настороженный.

— Конечно. — Она просияла.

Он улыбнулся, больше про себя, абсолютной радости на ее лице.

— Я просто удивлена, что ты доверяешь мне настоящий клинок, — поддразнила она. — Тогда посмотрим, как долго продержатся твои кулаки.

Он рассмеялся лающим смехом и прошел мимо нее.

— Я быстро приведу себя в порядок, и мы сможем пойти насладиться празднованием.

Фэйт схватила его за локоть.

— Спасибо, Джак, правда. Ты даже не представляешь, как мне это нравится, — сказала она с абсолютной искренностью.

Он убрал выбившуюся прядь волос, которая никогда не укладывалась в ее косу, и понимающе улыбнулся ей.

— Я знаю.

ГЛАВА 6

Сумерки опустились на небо, освещенное великолепной полной луной и сверкающим каскадом звезд. Фэйт вдохнула аромат огня — совершенно здоровый и гостеприимный, когда он уговорил ее найти место, где танцующие языки пламени оживили аромат. Она взяла Джейкона под руку, и они вместе лениво прошлись по оживленной улице, мимо множества продавцов, предлагающих уникальные угощения и длинные палочки, которые при освещении переливались всеми цветами радуги.

Когда они наткнулись на определенный продуктовый киоск, Фэйт остановилась, чтобы купить две сосиски на вертеле, от которых у нее потекли слюнки. Они съели их по пути из каменного города к травянистым холмам, где она уже могла разглядеть волны оранжевого и желтого, танцующие танго с человеческими силуэтами. Музыка была чудесной, и она обнаружила, что покачивается в такт ансамблю лютневого оркестра, когда они шли к нему.

Они прошли мимо другого продавца, и она снова остановилась, усмехнувшись про себя.

— Я собираюсь выпить, — объявила она.

Взгляд Джейкона скользнул туда, куда она направлялась, и он рассмеялся.

— В последний раз, когда ты была пьяна, ты выгнала нас из гостиницы за то, что мы затеяли драку.

Она изобразила шок.

— Они обманывали меня в карты!

— На самом деле, ты обманывала их. Ты ужасная лгунья, когда пьяна, — возразил он.

— Я бы никогда не прибегла к таким мерам, — усмехнулась она с игривой ухмылкой, все равно направляясь к ларьку. Она купила один бокал вина, осушила его несколькими горькими глотками и сразу же пошла за другим, в то время как Джейкон закатил глаза, потягивая свой напиток. Она высунула язык в ответ на его осуждающий взгляд и воздержалась от того, чтобы ответить продавцу тем же, когда он, казалось, собирался что-то ей сказать.

— Некоторым из нас все еще нужно работать завтра, — сказал Джейкон.

— Это никогда не останавливало тебя раньше, если я правильно помню. — Она усмехнулась, вспомнив прошлые Святки. Они так напились, что Джейкон проснулся среди свиней на ферме. Каким-то чудом он убедил своего начальника, что прибыл пораньше, чтобы начать работу. Все еще будучи пьяным.

— Больше никогда, — сказал он, вспоминая с улыбкой.

Первое вино уже прогнало ночную прохладу и расслабило напряженные мышцы Фэйт. Она пожалела, что не оставила свой плащ дома. Они достигли вершины холмов, и Фэйт воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться зрелищем: люди танцуют, смеются и просто находятся вместе. Это была перемена по сравнению с обычным унынием, которое окутывало город в той же безрадостной рутине.

Она выпила, и когда она посмотрела на бушующие перед ней огни, они, казалось, манили ее руками черного дыма. На секунду ее разум вернулся к ее сну — ее кошмару — прошлой ночью, который, как она теперь обнаружила, был в голове Ника. Она поднесла руку к горлу, призрак того призрачного прикосновения еще ощущался.

— Ты в порядке? — спросил Джейкон, потягивая вино.

Она кивнула и улыбнулась, прежде чем допить второй бокал и выбросить его в ближайший контейнер для мусора. Она взяла его за руку, ведя его дальше в толпу людей вокруг самого большого костра в центре. Она остановилась на краю пламени, когда песня изменилась, и женщины заняли свои места вокруг пылающего костра для танца. Этому мать научила ее в детстве. Джейкон отпустил ее руку и отступил назад, чтобы посмотреть.

Фэйт собиралась возразить, что она очень давно не участвовала в таких танцах и, скорее всего, выглядела бы глупо, но его ободряющий кивок — или, может быть, это было вино — растворил все слова из ее рта, когда мелодия набрала ритм. Она наблюдала, как женщины беззаботно плывут под музыку и пламя, а затем присоединилась к ним, кружась, кланяясь и двигая ногами, полностью отдаваясь мелодии.

Фэйт чувствовала себя так, словно плыла, ее платье и плащ развевались вокруг нее, когда она делала вращение за вращением. Она даже не была уверена, что все еще под домашним арестом. Резкий треск взорвался падающими углями перед ней, и она стала единым целым с огнем, который заманил ее в танец опасности и страсти своим соблазнительным шепотом.

Прошли минуты, которые могли бы быть часами, и темп, наконец, замедлился, приближаясь к заключительной главе. Когда он полностью прекратился, люди захлопали, и женщины в последний раз поклонились огню. Но Фэйт этого не сделала, потому что сквозь колеблющиеся промежутки в огне глаза Ника впились в нее. Испытывая головокружение от танцев, или алкоголя, или увидев его, возможно, от всего сразу, Фэйт повернулась к Джейкону с бледным лицом и слегка покачнулась, когда подошла к нему.

— Я думаю, что должен принести тебе немного воды, — сказал он, обнимая ее за талию, чтобы она держалась прямо. — Ты можешь идти? — Он вздохнул, когда она небрежно покачала головой, оглядываясь вокруг, прежде чем подвести ее к импровизированной скамейке. — Оставайся здесь. Я ненадолго, — пробормотал он, оглядывая ее и убеждаясь, что она не собирается терять сознание, прежде чем поспешил обратно вниз по склону.

Она хотела возразить, но слова были потеряны, и он все равно был слишком далеко, чтобы услышать ее. Фэйт поднялась на ноги. Она могла ходить. Она могла бы последовать за ним. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем все поплыло вокруг, и она упала лицом вниз на травянистые склоны.

Рука обхватила ее за талию, поднимая на ноги, прежде чем она почувствовала вкус грязи.

Однако рука исчезла так же быстро, как и появилась, и Фэйт потребовалось на мгновение больше времени, чем следовало, прежде чем она осознала. Она резко повернула голову, но ее затуманенный алкоголем разум мешал ей сосредоточиться.

Как только лицо Ника появилось в поле зрения, она впилась в него взглядом.

— Дважды за один день. Чему я обязана иметь такое удовольствие, Ник? — Она растягивала его имя, вино придавало ей неуклюжее чувство уверенности.

— Ты знаешь, что выпила магическое вино? Одной чашки достаточно, чтобы посадить тебя на задницу, не говоря уже о двух, — отругал Ник.

Что ж, это многое объясняло.

Она сохранила свой пристальный взгляд, когда пробормотала:

— Кайфоломщик. — Фэйт оглядела его. Он был не в той повседневной одежде, в которой она видела его дважды до этого. Вместо этого он был одет в знакомую униформу. Она отметила цвета и символ и отступила на шаг. — Значит, ты служишь в королевской гвардии.

Она подозревала это, но, увидев его одетым и вооруженным, как охранник, ей стало очень не по себе. Он знал, какие способности таились в ней. Она не могла решить, была ли его близость к королю безопаснее для нее, подозревал ли кто-нибудь ее, или это подвергало ее большей опасности.

— Тебя это беспокоит? — спросил он с намеком на веселье.

— Откуда мне знать, что ты просто не побежишь к королю с моим секретом? Я уверена, что он щедро вознаградит тебя, — съязвила она.

— Если бы это было моим намерением, тебя бы уже давно заперли в камере, — возразил он.

Она опустила глаза. Он был прав. Если только он не ждал, чтобы узнать о ней больше.

— Откуда мне знать, что я могу доверять тебе? — тихо спросила она.

— Ты не можешь знать, — ответил он, — но у тебя также нет выбора.

Тоже хороший аргумент.

Когда она не ответила, он полез в карман и что-то вытащил.

— Вот, — сказал он, протягивая предмет к ней после незаметного взгляда вокруг, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь. Она осмотрела маленький пузырек с жидкостью в его сложенной чашечкой ладони и не сразу взяла его. — Это не яд! — сказал он недоверчиво.

— Это не то, о чем я подумала! — быстро парировала она.

Он бросил на нее взгляд, который говорил, что он знал, что именно это пришло ей в голову.

— Это в поможет глубоко уснуть и предотвратит блуждание в подсознаниях. Используй только две капли на ночь, — объяснил он.

Она продолжала прищуриваться, все еще скептически, но с ворчанием и бормотанием «Спасибо» убрала бутылку в карман. Его глаза скользнули по ее бедру, когда она это сделала.

— Хороший меч, — заметил он. — Хотя можно подумать, что это немного не в твое…

Она бросила на него неприязненный взгляд.

— Это был подарок, и это не твое собачье дело.

Его губы растянулись в веселой усмешке, и она сдержала желание ударить его. Глупые фейри и их претенциозные, высокомерные, эгоистичные…

— Я только хотел, чтобы ты была осторожна. Не часто можно увидеть человека, особенно женщину, — он поморщился от ее пристального взгляда, — с мечом такого калибра. Тебе бы не хотелось привлекать к себе слишком много внимания.

Невысказанный смысл остался между ними:

Не давай повода разглядывать себя.

Она понимающе кивнула на эти безмолвные слова.

— Наслаждайся празднеством, Фэйт, и я надеюсь, что ты хорошо выспишься. — С этими словами он повернулся и с быстрой грацией пробрался сквозь толпу, пока она не потеряла его в отдаленной толпе гуляк.

Джейкон подкрался к ней секундой позже, и она испуганно дернулась, задаваясь вопросом, знал ли Ник каким-то образом, что он был рядом, и исчез по сигналу.

Мир все еще вращался, и когда она посмотрела в огонь, то увидела, как огненные звери прыгают и ревут, призывая ее присоединиться к ним. В ее руки была вложена холодная чашка, и она жадно выпила, отчаянно желая, чтобы в голове прояснилось.

— Давай отведу тебя домой, — сказал Джейкон, обнимая ее за талию и плечи.

Она мало что помнила о возвращении в хижину, кроме размытых тел и громкого шума, когда празднование солнцестояния шло полным ходом. В хижине она бросилась на свою койку, ее голова немного прояснилась от свежего воздуха и выпитой воды, которую продолжал давать Джейкон, но стены все еще слегка шатались.

Джейкон снял с нее плащ и сапоги, прежде чем встать над ней.

— Если ты не хочешь, чтобы я полностью раздел тебя, тебе лучше встать, — сказал он.

Она хихикнула.

— Да, пожалуйста.

Он застонал в ответ.

— Ты заноза в моей заднице, когда пьяна. — Он помог ей сесть и расшнуровал сзади платье. Он видел почти каждый дюйм ее тела много раз до этого просто потому, что это было связано с разделением такого маленького пространства.

Она повернулась к нему, как только он закончил. Ее смелое, пьяное состояние смешалось с внутренним разочарованием, когда она посмотрела в теплые карие глаза Джейкона. Ей должно было легко влюбиться в него… Было ли с ней что-то не так? Конечно, у нее были похотливые желания, и она иногда поддавалась флирту с одинокими поклонниками ночью в гостинице — когда Джейкона не было рядом, чтобы заставить ее чувствовать себя виноватой из-за этого. Она отказывалась связывать их дружбу с похотью, зная, что для него это будет означать нечто совершенно иное. Но сегодня вечером она была иррационально зла на себя за то, что не смогла ответить на его желание чего-то большего.

Импульсивно она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его, отчаянно желая доказать, что ошибается в своих платонических чувствах. Их губы встретились лишь на мгновение, но затем он отстранился.

— Фэйт. — Он произнес ее имя как тихую мольбу.

Увидев боль в его глазах, она мгновенно пожалела о своем опрометчивом поступке. С ее стороны было эгоистично пытаться. Казалось, он тоже это знал — по крайней мере, в ее жалком подвыпившем состоянии, — но он стер свое разочарование дразнящей ухмылкой. Это облегчило ее чувство вины, когда он встал и слегка взъерошил ее волосы.

— Пьяная дурочка, — игриво пробормотал он.

Она одарила его застенчивой улыбкой, и он повернулся, чтобы выйти из их спальни и позволить ей переодеться.

Фэйт мысленно выругала себя, вставая, чтобы выскользнуть из платья, которое с глухим стуком упало на пол. Она выругалась и наклонилась, чтобы пошуршать в карманах. Она достала свои часы и положила их на боковой столик, прежде чем снова потянуться и вздохнуть с облегчением. Бутылка, которую дал ей Ник, все еще была цела.

Она быстро переоделась в ночную рубашку, а затем села на край своей койки, чтобы осмотреть маленький пузырек. Она отвинтила крышку, осторожно сняла ее и обнаружила капельницу, прикрепленную к крышке. Она понюхала его один раз и тут же отпрянула от ужасного запаха. Если бы это был яд, она бы ничего не узнала, и от этого ее затошнило. Но, как сказал Ник, какой у нее был выбор, кроме как доверять ему? Конечно, не было бы никакой причины убивать ее таким образом, когда он мог бы извлечь большую выгоду из передачи своего редкого улова королю.

Потом она решилась. Если бы это могло погрузить ее в глубокий сон, и ей бы ничего не снилось, она бы воспользовалась шансом на этот укол блаженства.

Прежде чем она передумала или потеряла самообладание, она сжала крышку, чтобы собрать жидкость внутри, а затем поднесла ее к языку, чтобы позволить двум каплям упасть. Она съежилась от отвратительного вкуса, затем закрыла бутылку и быстро спрятала ее под кровать, прежде чем Джейкон смог вернуться и спросить ее об этом.

Он вошел через несколько секунд и ухмыльнулся, увидев, в каком жалком состоянии она была.

Пока они лежали в мирной темноте, Фэйт наблюдала, как пыль танцует в воздухе там, где лунный свет заливал комнату. Ее начало клонить в сон, но она не была уверена, было ли это из-за алкоголя или чудо-тоник Ника начал действовать.

— Лумариас, — пробормотала она, ее веки внезапно почувствовали, как будто они весили тонну. Она услышала, как шевельнулась подушка Джейкона, когда он повернул к ней голову. — Мой меч — я назову его Лумариас.

ГЛАВА 7

На следующее утро после празднования солнцестояния Фэйт проснулась и обнаружила, что кровать Джейкона уже пуста, и была потрясена, когда, нащупав свои выброшенные карманные часы, обнаружила, что уже перевалило за полдень. Она, естественно, пришла в сознание. Она проспала все свое похмелье и даже чувствовала себя отдохнувшей.

Фэйт никогда раньше не чувствовала себя такой бодрой после целой ночи спокойного отдыха. Впервые она не обнаружила себя ни в одном сне или кошмаре, а вместо этого провалилась в темную яму блаженного, глубокого сна.

Она спала одинаково в течение следующих семи ночей подряд, регулярно принимая капли, которые дал ей ее маловероятный спаситель-фейри. Целую неделю спустя она излучала энергию. Даже Джейкон и Мари прокомментировали ее яркое изменение.

Но ее капли были на исходе, оставалась всего одна или две дозы. Она высматривала Ника с тех пор, как содержимое опустело до половины. До сих пор его не было видно ни в дневных, ни в ночных патрулях, и она начала паниковать.

Фэйт нуждалась в каплях. Они давали ей единственную надежду на защиту от самой себя. Она принимала бы их каждую ночь до конца своей жизни, если бы ей пришлось. В конце концов, она не могла рисковать случайно забрести в чей-либо разум — если это было то, что означала ее способность — и, что еще лучше, никто не мог войти в ее разум.

Ей нужно было попросить у Ника еще или узнать, где она сама может купить капли.

Когда рабочий день закончился, она направилась обратно в хижину и обнаружила, что Джейкон уже вернулся. Он склонился над столом на кухне, поглощая миску тушеного мяса с ломтиком хлеба. Он кивнул ей, чтобы она тоже присоединилась к нему.

— Ты готовил? — Она приподняла бровь, усаживаясь напротив и устраиваясь поудобнее.

Он усмехнулся.

— Не совсем так. У миссис Банзен были остатки, которые она настояла, чтобы я взял с собой.

Жена фермера была доброй женщиной и предлагала им еду всякий раз, когда у нее было что-то лишнее, что могло испортиться, обычно в виде холодных пирогов и мяса. Теплая еда была желанным угощением.

— Я думаю, что пойду сегодня вечером на площадь, еще немного поболтаю с Лумариасом, — сказала Фэйт после нескольких глотков.

Плечи Джейкона поникли.

— Мы бываем там каждую ночь после солнцестояния, — пожаловался он.

Так и было, и хотя она наслаждалась каждой минутой практики со своим новым клинком, Фэйт никогда не говорила ему о настоящей причине, по которой она настаивала на том, чтобы ходить туда каждую ночь. Она хотела посмотреть, сможет ли она заметить Ника в ночных патрулях. Она заставляла их оставаться до полуночи почти каждую ночь, но, к ее ужасу, его по-прежнему не было видно.

— Я пойду одна. Я все равно перерубила все твои палочки, — Фэйт хихикнула. Когда она превратила его палки в простые прутики, он прибегнул к использованию кинжала в каждой руке, которым он был удивительно искусен в маневрировании.

Он покачал головой.

— Нет, все в порядке. Я пойду.

Она знала, что это было неохотное согласие, и видела его усталость. Она закатила глаза.

— Это в паре улиц отсюда, Джейк, и повсюду патрули фейри. Я буду в безопасности, ты слишком беспокоишься. — Она бросила в него кусок хлеба.

Джейкон сделал паузу в еде, размышляя, прежде чем преувеличенно тяжело вздохнуть. — Хорошо, — протянул он, — но вернешься к десяти?

— В одиннадцать, — возразила она.

Он прищурил глаза.

— Договорились.

Она торжествующе улыбнулась, ей не терпелось поскорее покончить с едой и переодеться, чтобы уйти.

Фэйт была одета в черные кожаные брюки, заправленную свободную белую рубашку и те же старые черные ботинки. После того, как она заплела волосы назад, она обернула пояс с мечом вокруг бедер и накинула плащ. Попрощавшись с Джейконом там, где он лежал, рухнув на свою койку, она не сомневалась, что он заснет, как только она уйдет.

Соскользнув в ночь, Фэйт погрузилась в спокойствие тихих улиц, в отличие от дневной суеты. Она прошла мимо двух патрульных фейри, которые и глазом не моргнули, когда она шла своим обычным маршрутом. Большинство из них знали ее в лицо и, вероятно, знали, куда она направлялась.

Выйдя на площадь, она сбросила плащ на боковую скамейку и начала наносить удары и блокировать своего воображаемого противника, позволяя миру исчезнуть вокруг нее, чтобы погрузиться в свое обычное сосредоточенное спокойствие. Примерно через час она была мокрой от пота, ныряла, кружилась и наносила удары в изящном боевом танце. Она почти слышала высокий лязг соединяющейся стали там, где ее клинок встретился с призрачным противником.

Она остановилась, ее дыхание участилось, когда она услышала голоса и посмотрела вдоль каждой улицы, соединенной с площадью, чтобы проверить, были ли это солдаты фейри. Когда небольшая группа пьяных людей вошла в помещение и прошла мимо, она не скрыла своего разочарованного вздоха.

— Не надеешься ни на кого конкретно, не так ли?

При звуке голоса Ника ее сердце подпрыгнуло от облегчения. Как раз вовремя! Когда она повернулась, снова оглядываясь по сторонам, она нигде не могла его заметить.

Он свистнул, и это прозвучало над ней. Подняв глаза, она заметила его, сидящего на крыше позади, наблюдающего за ней с лукавой улыбкой.

— Если это маленькое шоу было для меня, считай, что я впечатлен, — сказал он. — Особенно для смертного, — добавил он с усмешкой. Он встал и пошел прыгать.

Она уже собиралась рявкнуть в знак протеста, что это слишком высоко, но он прыгнул и бесшумно, по-кошачьи, приземлился на землю внизу, прежде чем выпрямиться и прислониться спиной к стене в тени. Она уставилась на него, широко раскрыв рот, пока не вспомнила, что он фейри и человеческие законы природы к нему неприменимы. Она захлопнула рот, нахмурившись на его высокомерную ухмылку, и заметила, что он снова был в своей повседневной одежде, капюшон плаща скрывал большую часть его лица. Значит, сегодня вечером он не на дежурстве.

— Как давно ты здесь? — раздраженно спросила она.

Он просто пожал плечами, усиливая ее быстро нарастающий гнев.

Вместо этого она спросила:

— Где ты был?

Он тихо рассмеялся.

— Я не понимал, что я тебе так нужен. — Его глаза весело блеснули.

Фэйт проглотила свой ответ.

— Знаешь, я думал, ты будешь немного более… рада меня видеть, — сказал он.

О, он наслаждался этим. Она хорошо справлялась с тем, чтобы держать язык за зубами. Она нуждалась в нем, хотя ей было больно признавать это.

Скрип ботинок и слабые голоса на улице слева от нее привлекли их внимание. Ник прижал палец к губам и жестом пригласил ее следовать за ним, когда он нырнул в неосвещенный переулок. Она вложила меч в ножны и накинула плащ на плечи. Как только патруль из трех фейри быстро прошел мимо, она бросилась вслед за Ником.

Было так темно, что ей пришлось прищурить глаза, чтобы разглядеть различные фигуры и ни о что не споткнуться, но она все еще не могла разглядеть его фигуру в конце улицы. Она уже собиралась позвать его по имени, когда чья-то рука зажала ей рот. Ее крик быстро замер у нее в горле, когда ее развернули. Фэйт почти могла разглядеть изумрудные глаза Ника, пронзающие ее в жуткой темноте.

— Разве ты не поняла моего жеста, что нужно молчать? — он зашипел сквозь зубы.

Она вздрогнула, тихо пробормотав извинения, когда он отпустил ее.

Он продолжал идти дальше по узкому проходу. Она следовала за ним по пятам, как будто что-то еще могло схватить ее. Они остановились в конце, чтобы проверить, нет ли никого, прежде чем поспешить на следующую темную улицу.

Ник вел их по главным улицам и переулкам, а также вверх по холмам, на которых горели костры солнцестояния. Она остановилась, прежде чем они вошли в небольшую лесистую местность.

Заметив, что она немного отстала, он повернулся к ней.

— Ты идешь?

Никто никогда не входил в эти леса, утверждая, что там обитает целая орда беспокойных духов и других злых существ. Она знала мальчика, который принял вызов пойти туда, когда она была моложе. Ему потребовались недели, чтобы прийти в себя, и он выглядел так, как будто видел монстров из личной Преисподней. Он никогда никому не рассказывал, что его там встретило.

Она колебалась.

— Разве в этих лесах не водятся… привидения? — Она съежилась, рискуя показаться смешной.

Он слегка рассмеялся.

— Да… и нет, — загадочно сказал он. Видя, что она не собиралась входить на этом основании, он пояснил: — У леса есть естественный защитный механизм. Сначала ты можешь увидеть то, что тебе не понравится, но если он сочтет тебя достойным, то позволит тебе пройти.

Она с трудом сглотнула.

— И как ты можешь быть уверен, что он сочтет меня достойной?

Он пожал плечами, делая шаг ближе.

— Я не знаю, — было все, что она услышала, прежде чем он исчез за черной завесой.

Фэйт красочно и неоднократно проклинала его, расхаживая перед линией деревьев. Когда она посмотрела туда, где исчез Ник, то не увидела ничего, кроме кромешной тьмы за первыми двумя рядами деревьев в шахматном порядке. Это было похоже на стену без дверей в другое царство. Чем больше она смотрела на запотевшую вуаль, тем сильнее чувствовала ее притяжение: безмолвный, поющий вызов войти. Единственным небольшим утешением было то, что она не слышала ни криков, ни воплей Ника — если только дым не заслонял и это.

Не видя альтернативы, так как охранник фейри не вернулся, и ей что-то от него было нужно, Фэйт затаила дыхание и сделала широкий шаг прямо сквозь одеяло тьмы.

***

Сразу за тем местом, где она вошла, было жутко темно, темнее, чем ночью в открытых полях, когда полог погасил все оттенки синего. Лес простирался дальше, и она была полностью окружена бесконечными разбросанными линиями искривленных, морщинистых стволов деревьев. Густые головки черных листьев, больше похожие на хлопающих крыльями летучих мышей, росли выше, не оставляя ни единого следа яркой луны и звезд. Когда она обернулась, чтобы посмотреть назад, она больше не могла видеть травянистые холмы, с которых пришла. Идти было некуда, кроме как вперед, поэтому она сделала шаг, потом еще один, осторожно пробираясь все глубже сквозь угольные тела деревьев.

Ника нигде не было видно. Фэйт поняла, что заставляло ее кожу покалывать и каждый волосок вставал дыбом не от мрака и призрачного вида леса, а от того, что не было абсолютно никакого звука. Ни одно лесное существо не дало о себе знать ни песней, ни движением. Она сделала еще один шаг, и треск упавшей ветки под ее ногой эхом отозвался в неподвижной тишине. Затем она вскрикнула, когда что-то схватило ее за ботинок.

Паника нарастала, она попыталась освободиться от ветки, которая обвила своими скрюченными пальцами ее лодыжку, поднимая свои тонкие конечности выше. Когда она попыталась пошевелить другой ногой, то обнаружила, что она тоже была охвачена черными лозами, которые сочились темной жидкостью там, где они росли вокруг ее икры. Она высвободила Лумариаса, но рядом с ней хлестнула еще одна лоза и начала ползти вверх по ее запястью и руке, оставляя холодный мокрый след.

Фэйт выронила свое единственное оружие, и оно с глухим стуком упало на мох. Другая лоза захватила ее безвольную левую руку, оставив ее полностью связанной и уязвимой.

Она собиралась умереть. Это была ловушка, и она попала прямо в нее. Она бы согнулась от страха, если бы ее не удерживала запутанная паутина обсидиановых корней. Она закрыла глаза и сосредоточилась на своем неровном сердцебиении.

Затем виноградные лозы перестали расти.

— Фэйт, — прошептали тени.

Она задрожала и судорожно вздохнула, зажмурив глаза так сильно, что стало больно.

— Почему ты не смотришь на меня, Фэйт?

Она попыталась заглушить звук — женский голос, — но слова звенели между деревьями, проникая прямо в уши и отдаваясь грохотом в голове.

— Посмотри на меня, — проворковал голос.

Она отказалась, надеясь, что что бы это ни было, оно убьет ее быстро и безболезненно.

Внезапно по лесу прокатился грохот, вибрируя у нее под ногами, заставляя дрожать до самых костей.

— Посмотри на меня!

Она резко открыла глаза по команде и издала сдавленный звук при виде этого зрелища. Эти глаза — ее глаза — но чуть темнее по тону, и остальная ее внешность в точности такая, какой она ее помнила. Ее мать.

— Моя дорогая Фэйт. — Это был ее голос, вероятно, вырванный прямо из головы Фэйт, но также и не ее голос, так как он был искажен тем, что вызвало видение. — Скажи мне, чего ты боишься, Фэйт.

Слезы текли по ее лицу. Она могла только смотреть на нее с болью. Она ненастоящая, сказала себе Фэйт. Уловка разума. Жестокая, злая уловка разума.

— Чего ты хочешь? — прошептала она в ответ, ее губы дрожали.

Заговорил новый голос, и ее сердце подпрыгнуло. Джейкон.

— Я хочу знать твой самый глубокий страх.

Повернув голову, чтобы увидеть своего друга, стоящего рядом с ней, она издала еще один резкий всхлип. Его лицо было избито и окровавлено, и это зрелище разбило ее сердце.

— Остановись, — взмолилась она.

— Скажи.

Она опустила голову и всхлипнула от поражения, пытаясь выбросить его образ из головы. Часть Фэйт знала, что она заслужила это, и ей хотелось свернуться калачиком и подчиниться демону, насмехающемуся над ней. Даже если это означало конец ее жизни, она это заслужила.

— Ты никого не можешь защитить, — насмехался над ней призрак Джейкона.

Затем она поняла, что лес уже точно знал, чего она больше всего боялась. Ключ был в том, чтобы заставить ее признать это, посмотреть правде в глаза. Из-за деревянных силуэтов появилось еще больше фигур. Они были в плащах с капюшонами и… безликие. Она заметила блеск стали, когда они приблизились к ее матери и Джейкону, плывя, как предвестники смерти для людей, которых она любила.

Фэйт напряглась, пытаясь освободиться от удерживавших ее уз.

— Пожалуйста! — закричала она в безумном отчаянии.

Каждый шаг казался быстрее предыдущего, пока они все не остановились, достаточно близко, чтобы ударить их. Все ее тело сильно дрожало, пока она смотрела в хладнокровном ужасе. Они одновременно подняли свои мечи, готовые обрушить их на двух самых дорогих ей людей.

Фэйт мгновенно сорвалась. Страх пронзил ее разум подобно удару молнии, разбудив ее. Она обвила маслянистые черные лозы вокруг запястий и крепко сжала их — затем она вложила каждую унцию силы в свои руки, которые болезненно сжались от веревочных ограничений, и закричала с силой, необходимой, чтобы разорвать их.

Они оторвались от своих корней, и она резко выдохнула, когда почувствовала, что ее руки свободны. Фэйт не теряла ни секунды, ни единого вздоха, прежде чем оторвать Лумариаса от земли и быстро повернуться, чтобы разорвать путы на ее лодыжках. Она бросилась вперед, чувствуя, как замедляется время, наблюдая за падением клинка, который должен был решить судьбу Джейкона. Прикинув расстояние, она подумала, что будет слишком поздно. Но она шагнула вперед и подняла свой собственный клинок над головой друга. Крик соединяющейся стали холодно отозвался в тихом лесу, всего в нескольких дюймах от его шеи.

— Я не боюсь, я в ужасе! — в отчаянии воскликнула она, отталкивая клинок безликого монстра. Он попятился от нее, копии призрака отражали каждое его движение. Он не собирался снова нападать на нее, но Фэйт продвинулась вперед, когда он перешел в оборону.

— Я в ужасе от того, что люди, которых я люблю, умрут, и это будет моя вина!

Их мечи скрещивались снова и снова, и Фэйт вкладывала весь свой гнев и горе в каждый взмах, чтобы сразить врага, угрожающего тем, кого она любила. Охваченная глубоким страхом, что она никогда не сможет защитить их, она громко закричала, поднимая меч для смертельного удара. Она могла сделать это, чего бы это ни стоило, чтобы обеспечить их безопасность. И все же в своей трусости она закрыла глаза, когда опустила клинок, зная, что он пронзит темного, безликого демона.

Когда ее клинок остановился между ее руками, она ничего не почувствовала. Она тяжело дышала, но осмелилась открыть глаза, чтобы взглянуть в лицо убитому ею существу. К ее удивлению, теперь перед ней стоял Джейкон, его лицо снова было совершенным и невредимым.