Наследник Темного Властелина

Глава 13

Была вспышка. Боль от удара. Горячая волна, прошедшая по всему телу. И темнота.

Потирая ушибленный лоб, не соображая, что произошло, я шлепнулся на пятую точку и услышал над собой глухой из-за шума в ушах голос:

— Ты это нарочно?

В голосе была вселенская скорбь, и я, предчувствуя неладное, с трудом открыл глаза.

И первое, что увидел, была чернота. Глубокая и полная, как ночью в могиле. Это были недра зеркала, в котором больше не отражалось ничего — ни зал, ни сбежавшиеся на звон и шум Айдор с Мелким. И тем более больше не было изображения Вуньи и нацелившегося на нее незнакомого мага. Только мое слегка помятое отражение сидело в той же позе и из-под руки печально смотрело на меня.

— Ты совсем придурок, — вынесло оно вердикт. — Знаешь, что ты натворил?

— Я все испортил?

— Более чем! — Мой двойник патетически закатил глаза. — Боюсь, что ты уже никогда ничего здесь не увидишь! Это зеркало осталось только разбить и выбросить! Ты уничтожил целый мир! Вернее, его зеркальное отображение!

— Вунья, — осенило меня. — Значит, она…

— Я не знаю, что с нею, — огрызнулось отражение. — Жива она или погибла из-за твоего вмешательства! Теперь мы никогда ничего не узнаем!

Я встал. Отражение, кряхтя и хватая себя за все возможные места, сделало то же самое. Оно явно чувствовало себя неуютно — в отличие от меня, стоявшего на полу, у него больше не было пола. Оно словно висело в пустоте, и я почувствовал угрызения совести.

— Прости. — Я подошел к раме и коснулся ладонями стекла, чтобы дать ему хоть какую-то опору. — Я просто хотел помочь девушке. Я не знал, как это сделать. Тот маг мог ее убить — я, видишь ли, узнал это боевое заклятие. Оно парализует жертву, а потом ее сжигают заживо. А теперь я даже не знаю, что там произошло…

— Уж произошло, можешь быть уверен, — хмыкнуло отражение. — Ты атаковал с такой силой, что нарушил ход истории. Если это тебя утешит, скажу, что успел заметить одну вещь. Тот маг промахнулся.

— Значит, у нее есть шанс, — резюмировал я. — Это заклинание очень энергоемкое. Если противник увернется от первого удара, второй будет уже настолько слаб, что оцепенение можно преодолеть простым волевым усилием. На полное восстановление сил для смертельного выпада требуется четверть часа, если не больше. А есть шанс у тебя? — Я осмотрел раму. — Зеркало можно починить?

— Ну не знаю, — заважничало отражение. — Я посмотрю, что можно сделать. Завтра скажу.

Ждать до завтра! Ждать, когда Вунья неизвестно где и неизвестно, что с нею станет! Но приходилось смириться.

Одолеваемый самыми черными мыслями, я направился к столу — день выдался напряженный, и мне нужно было восстановить силы. Айдор был единственным, кто составил мне компанию — прадедушка где-то шнырял в поисках утерянных мемуаров, а Тильс отправился проветривать Верта.

Ужинали мы в молчании. Я целиком ушел в свои мысли, Айдор тоже о чем-то размышлял.

— Женщина, — наконец произнес он.

— Что? — Я от неожиданности уронил курицу.

— В пророчествах Айседора Звездорожденного сказано, что женщина может совершить то, что не под силу мужчине, — сказал Айдор. — Правда, там не сказано, что именно… Что-то про оружие, которое есть только у женщин и которого нет у мужчин.

— А больше там ничего не сказано? Никаких подробностей относительно того, что это за женщина? — заинтересовался я, внезапно вспомнив свою мать. Как-никак, принцесса Танита оказалась родной дочерью этого самого Звездорожденного. А значит, он оказывается моим дедушкой? Вот так родня!

— Да он много чего насочинял! — воскликнул Айдор. — После его смерти все его пророчества собрали в одну книгу. Когда я был маленьким, меня заставляли учить наизусть целые страницы. И на праздниках, когда к отцу приходили гости, меня ставили на стул в центре пиршественной залы и заставляли читать эти строки. Гости умилялись, совали мне сладости. — Он вспомнил детство и загрустил.

Загрустил и я, вспомнив, что меня-то не ставили на стул, чтобы я прочел что-нибудь. Уже в детстве у меня была дырявая память, и матери не хотелось позориться.

— Если хочешь, можно попытаться найти полное собрание его пророчеств, — нарушил ход моих мыслей Айдор.

Наша содержательная беседа была прервана появлением Тильса. Эльф шагал со всей поспешностью, на которую был способен.

— Властелин, — произнес он, подойдя ко мне, — там… там… Кое-что случилось!

— Что случилось? Верт протрезвел?

— Вам лучше взглянуть на это самому, — уклончиво ответил эльф и отступил в сторону с таким изяществом, словно собирался танцевать и приглашал даму.

Мы с Айдором отправились за ним. Мелкий потрусил следом, прихватив с собой кувшин вина.

Снаружи уже была ночь. Россыпь звезд делала ее светлой, но еще светлее было от сотен костров, которые загорелись невдалеке. Слабый ветерок доносил запахи мокрых кож, дров и животных.

— Армия, — послышался голос откуда-то снизу. Верт сидел на камнях, прислонившись к стене. — На рассвете будет под стенами… Выпить есть?

Прежде чем я открыл рот, Мелкий услужливо сунулся к бывшему лучнику со своей тарой, и тот приник к горлышку. Но я вовремя отобрал у него посудину и приложился сам.

— Завтра тяжелый день, — объявил я, напившись. — Всем надо быть в форме.

— В какой? — Верт смотрел на меня слезящимися глазами.

— В военной! — отрезал я и, развернувшись на пятках, направился прочь.

Проходя по крепостной стене к любимому окошку на втором этаже — замок услужливо свернул пространство, чтобы я мог сразу попасть в комнату, — я увидел свет в одной из башенок. Поскольку обитателей замка можно было пересчитать по пальцам, я рассудил, что там окопался прадедушка.

Первой моей мыслью было навестить престарелого родственника и спросить, что он там забыл. Но, подумав, я решил отложить разборки до завтра — армия, которая явится под стены, представлялась мне куда более важным делом. Главное — не забыть, что я вообще хотел видеть прадедушку.

Утром мы снова были на стенах. Наши противники времени даром не теряли. Встав на рассвете, они успели провести разведку и теперь стояли перед замком плотным, хорошо сплоченным строем. В центре — фаланга, со всех сторон готовая закрыться щитами. По бокам — конница. Сзади — колесницы, а впереди, под охраной щитоносцев, толпа лучников и пращников. Судя по количеству стягов, тут собрались армии как минимум трех государств.

— Кто-нибудь их знает? — поинтересовался я.

Мои спутники дружно помотали головами.

— Это издалека, — сказал Айдор. — Среди наших соседей я точно не помню таких стягов.

— Наверняка южане, — высказался Тильс. — А что?

Я не успел ответить — наши враги пошли в атаку.

Сначала в дело вступили лучники и осыпали стену таким количеством стрел и камней, что мы скоренько залегли за зубцы крепостной стены. Двенадцать Теней — единственные, кто остался стоять, ибо оружие этого мира неспособно было причинить вред их плоти, — отбивали атаки мечами. Стрелы летели назад с той же скоростью и даже кого-то сразили, что лишь увеличило пыл противника. Фаланга пока стояла на месте, очевидно ожидая, пока гарнизон распахнет ворота и можно будет сражаться.

— Эх, — Верт смотрел в щелочку, — где мои глиноземчики? Где мои костоломики? Мы бы их в момент растоптали! А теперь сидим тут, как крысы…

— Да, — Айдор легонько, без лишней фамильярности, пихнул меня в бок, — что будем делать? Мы не можем сидеть тут вечно!

— Мы можем потихоньку вернуться в замок, — предложил я, но восторга это ни у кого не вызвало.

— Вы же Властелин Мрака! — с презрением процедил Тильс. — Вы должны поднять свою армию, которая сотрет этих смертных с лица земли! Непобедимое войско, воспоминание о котором заставит заикаться уцелевших, а остальные народы поставит на колени! Воины, которых никто и ничто не остановит!

— У меня они были, — огрызнулся я. — Они есть и сейчас и выполняют важное поручение!

— Только, боюсь, им некому будет докладывать о проделанной работе, — съязвил эльф.

— Мне бы только десяточек глиноземчиков, а? — снова просительно заныл Верт. — Уж я бы с ними… Ух! Ну милорд! Ну что вам стоит! Вы же можете! Почему вы не хотите показать свою силу?

— А в самом деле, — Айдор опять пихнул меня локтем, на этот раз посильнее, — что ты сидишь?

— Раскомандовались, — разозлился я. — Кто тут Темный Властелин — вы или я? Вот возьму и отправлю вас туда, за стену!

Верт слегка позеленел, а Тильс качнул головой:

— Такой жестокости я не ожидал.

— Ладно. — Я встал, отряхивая штаны, и Тени тут же окружили меня кольцом призрачных тел. — Ждите меня тут.

И направился в библиотеку.

Подавив слабое желание заняться поисками третьего тома «Любви мертвеца», я все-таки схватился за справочник «КАК СТАТЬ ТЕМНЫМ ВЛАСТЕЛИНОМ», а именно за четвертый том, повествующий о создании собственной армии. К сожалению, самый простой способ мне больше не был доступен — ибо где найти нужное количество «отходов жизнедеятельности», я не представлял. Да и ждать все равно пришлось бы до новолуния, а это слишком долго. Мне нужен был способ пусть и более сложный в исполнении, но зато тот, к которому не надо готовиться заранее. Я уже почти отчаялся, но тут мне на глаза попался заголовок «Пыльная буря». Мне пришлось дважды прочитать текст прежде, чем я все понял. Но результат должен был превзойти ожидания.

Я захлопнул книгу и отправился в лабораторию.

Прежний владелец этого замка, кто бы он ни был, очевидно, предусмотрел такой вариант, ибо лабораторий по всему зданию было напихано — несть числа. И ближайшая находилась рядом с библиотекой. Я сбросил плащ, расстелил его и принялся, сверяясь со списком, грузить на него все необходимые ингредиенты. Когда я закончил, узел получился такой тяжелый, что до крепостной стены мне пришлось тащить его волоком.

Тем временем на стене народ развлекался вовсю. Верт вспомнил свою профессию и упражнялся в стрельбе из лука. Ему на помощь неожиданно пришел Тильс. При этом он стоял, не прячась, выпрямившись во весь рост, и спокойно, как на соревнованиях, выцеливал одного вражеского стрелка за другим. Верт стрелял куда чаще, но, поскольку при этом еще и ухитрялся бегать туда-сюда, меняя позицию после каждого выстрела, то и мазал соответственно тоже. Так что счет у обоих моих лучников был «один-один». Что до Айдора, то он ограничился киданием камней и руганью в адрес пришельцев.

А те вели себя по-прежнему странно. Фаланга и конница с колесницами только ощетинились щитами, поскольку Тильс пару раз ухитрился дострелить до пехоты, но не двигались с места, видимо ожидая, пока у той и другой стороны закончатся стрелы и можно будет не маяться дурью, а сойтись врукопашную.

— Явился-таки, — приветствовал меня Айдор, с пыхтением катя камень к бойнице. — Тебя только за смертью посылать.

— А он за нею и ходил, — отозвался Тильс, не спеша выцеливая очередного противника. — Верно?

— Верно. — Я вывалил содержимое узла на камни, и какая-то склянка тут же разбилась, заполнив все вокруг зловонием. — А теперь не мешайте!

— Помочь?

Это спросил опять-таки Тильс, и я от неожиданности крикнул:

— Нет! Я сам!

Через полчаса лихорадочного труда, непрестанных переделок и нарастающего ворчания моих союзников все было готово. Я встал в начерченную фигуру, окропил все вокруг наспех приготовленной смесью — вообще-то ее полагалось подогреть, но и так сойдет! — и, намалевав кое-как на своих руках и лбу соответствующие руны (хотелось бы верить!), начал читать заклинание.

— Тьма на восход, ветер на небо. Пыль и буран, пламя и дождь. Пепел и пыль — воином стань!

Заклинание было длинное, этот рефрен повторился уже раз пять или шесть, а результатов все не было.

Вдруг небо потемнело. То есть куда-то делось солнце, а все вокруг заволокло тучами. Налетел ветер, такой сильный, что меня чуть не скинуло со стены. Послышался далекий вой, тонкий и пронзительный, как свист. Он нарастал, и я сдерживался изо всех сил, чтобы не зажать уши руками — знал, что, если сменю позу, все нарушится и придется начинать сначала.

Ветер дул все сильнее, закручиваясь вокруг меня в вихрь, но я продолжал читать, одним глазом подсматривая в книгу, которую держал передо мной дрожащий как осиновый лист Мелкий. В лицо полетели песок и пыль, набиваясь в уши, рот и глаза. Я зажмурился, с ужасом понимая, что по памяти не смогу закончить заклинания. И затараторил рефрен, который затвердил лучше всего.

Я повторил его подряд раз десять прежде, чем ветер внезапно стих.

— Ух ты! — послышался рядом голос Верта.

— Глазам не верю, — поддержал его Тильс.

— Это же… ой, мамочка, — подал голос Айдор.

Я открыл глаза, медленно опуская затекшие руки. Перепачканные в пыли так, что казались братьями-близнецами, на меня смотрели мои союзники. В их глазах я прочел смесь уважения и боязливого интереса.

— Что? Что вы так на меня уставились?

Вместо ответа Айдор глазами указал куда-то вбок и вниз. Я проследил за его взглядом — и едва не вывалился из бойницы.

Пока я читал, наступил-таки вечер. Солнце опять пробивалось сквозь пелену облаков, и в его неверном свете была видна настоящая армия, застывшая напротив нашего противника. Плотно сбитая толпа, ощетинившаяся копьями, выставившая длинные, в рост человека, щиты и лишенная какой бы то ни было конницы. И ни одного штандарта, указывающего на наличие командира.

— Это вы их вызвали, милорд, — прошептал за моей спиной Тильс, бережно придерживая меня за шиворот, чтобы я не вывалился.

— Что будем делать? — это спросил Айдор.

— Как — что? Атаковать!

Сказано это было негромко, но в толпе мой голос услышали. Воздух содрогнулся от слитного рева, и толпа пришла в движение.

Но мгновением раньше командиры противника отдали такой же приказ фаланге, и та двинулась на мою армию.

Они сшиблись буквально перед воротами, так что мы всей толпой ринулись в надвратную башню, чтобы смотреть представление из ложи. В надвратной башне имелся небольшой балкончик, предназначенный именно для того, чтобы Темный Властелин обращался к своим войскам с напутственной речью. Здесь мы и расположились, наблюдая, как сошлись два войска.

С первого взгляда было ясно, что что-то пошло не так. Ибо, разбежавшись, фаланга неприятеля вдруг затормозила. В передних рядах произошло какое-то движение, после чего в ней возникла неразбериха. Скакавшая на нас конница вдруг тоже свернула и атаковала фалангу с двух сторон. А с тыла на нее уже налетели колесницы, круша всех направо и налево.

Онемев, подавшись вперед, мы смотрели, как вражеская армия уничтожает сама себя. Забыв про замок, воины рубились друг с другом с остервенением одержимых. Они не разделились на две половины — тут все были против всех. И часто двое убивали третьего плечом к плечу только для того, чтобы расчистить себе место для поединка. Визжали кони, ибо в пылу боя доставалось и им. И все это — в пыли, которая и была моей армией, рассыпавшейся в прах, едва живые кинулись убивать живых.

Сообразив, что натворил, я шарахнулся прочь, но сзади меня подперли плечами.

— Смотрите, — прошептал Тильс, — это дело ваших рук, Властелин!

— Но я не хочу, — прошептал я, с ужасом понимая, что сам не верю своим словам, — не хочу ЭТОГО!

«И это говорит тот, чей отец однажды чуть было не победил эльфов и не стал Повелителем Мира!» — сказал мне внутренний голос. Да, если бы в последнюю битву у стен Алмазных Башен не вышла принцесса Танита, ставшая моей матерью, и если бы они не взглянули друг другу в глаза, история этого мира пошла бы по-другому. А моей истории просто-напросто бы не было.

Битва прекратилась через час. Живых не осталось, за исключением нескольких раненых, которые стонали, наполовину заваленные трупами, да десятка уцелевших коней, потерянно хромавших вокруг. Откуда-то взялись стервятники и расхаживали по еще теплым телам.

На меня боялись смотреть. Я понимал, что каждый сейчас взвешивает, что дороже — стоять рядом со мной и смотреть, как я вхожу во вкус и начинаю уничтожать мир на самом деле, или выйти против меня и попытаться остановить.

— Я тебе потом из них новую армию наделаю, — сказал я Верту, чтобы нарушить тягостное молчание. — Только подожду до новолуния. Еще шесть дней осталось!

Бывший лучник покивал и посторонился, отводя глаза. Я направился к ступеням, ожидая удара между лопаток. Все трое стояли за моей спиной, все трое были вооружены. Один удар и…

Ничего не произошло. Хотя, уже спускаясь, я почувствовал какое-то движение. Кто-то все-таки решился атаковать меня, но его удержали. Кто? Я не стал оборачиваться, чтобы взглянуть ему в лицо. Придет время — узнаю.

Мне нужно было отвлечься, подумать о чем-нибудь постороннем. И я отправился искать прадедушку.

Старикан был в той комнате, где я накануне заметил свет. Удобно устроившись у бюро, он увлеченно что-то писал в толстой книге. Когда я вошел, он как раз приостановился, задумчиво жуя кончик пера.

— Хорошо, что зашел, — не оборачиваясь, бросил он мне. — Как правильно пишется: АстрАкизму или ОстрОкизму?

— А тебе зачем?

— Я решил переписать свое завещание, — объяснил пенсионер. — И сразу сочиняю в двух экземплярах. Послушай: «А ежели кто оное завещание отыщет и настоящее недействительным объявит, того гнать в три шеи и подвергнуть публичному…» Так как? Астракизм или острокизм?

— Напиши «бойкоту»! — предложил я.

— Да ну тебя! — обиделся старикан. — Я к нему с серьезным вопросом, а он… Впрочем, от тебя никогда не было никакого толку! Вот чего ты мне недавно обещал?

— Да отыщу я тебе твое завещание, отыщу! — отмахнулся я. — Даже это дописывать не придется!

— Нет, у него точно с головой не все в порядке, — вздохнул прадедушка. — С завещанием уже все решили! Что ты мне обещал насчет своей памяти? Подсказываю — вечер встречи выпускников…

— Ах да! Но это когда было! Но я и с этим разберусь — дай только срок!

— Срок тебе уже дали, — проворчал пенсионер, опять принимаясь строчить что-то в книге. — И такой большой, что я помереть успею прежде, чем пройдет половина!

— Свежо предание, — проворчал я себе под нос. — Ты всех нас переживешь, старый пень!

— Я все слышу, — не прекращая литературной деятельности, ответил старикан. — Кстати, сгоняй, распорядись насчет ужина! Я пожилой, мне нельзя нарушать режим питания. И проследи, чтобы паштет был с румяной корочкой!

На меня повелительно наставили перо, и я поплелся к двери.

— Дедушка, — я остановился на пороге, — я сегодня целую армию уничтожил…

— Знаю, — проворчал пенсионер. — Видел в окошко. Долго ты возился — это действие можно ускорить раза в четыре. Что с трупами будешь делать? Могу подсказать.

— А что я с ними сделаю? Только на переработку — там ни одного целого!

— Ерунда, — с апломбом старого некроманта отмахнулся старикан. — Я тебе формулу надиктую — прочтешь, и они сами соберутся. А если кто чего-нибудь перепутает, так еще лучше — будут одним своим видом внушать страх, а на боеспособности не скажется. Так что бросай все дела и садись записывай!

Он щелкнул пальцами, и подбежавший стул мгновенно ударил меня под коленки, а дверь захлопнулась перед самым носом. В воздухе зависли обрывок пергамента и дедово перо.

— Пиши, — распорядился тот.

— А как же ужин? — попытался увильнуть я от урока. — Паштет с румяной корочкой и все такое?..

— Потом! — отрезал прадедушка. — Пиши!.. Так, а что пиши? Не помнишь?

Я внутренне застонал. Похоже, скоро я отсюда не выберусь.

Когда я в сопровождении прадедушки спустился в большой зал, уже давным-давно миновал полдень, и обед успел остыть. Мои союзники топтались в сторонке, приветствуя меня далеко не дружелюбными взглядами. Интересно, в чем причина их плохого настроения? В том, что все давно остыло, или в горах трупов за стеной?

Обед начался в молчании. Единственный, кто был оживлен и весел, так это прадедушка. Устроившись между Тильсом и Айдором, он вертелся во все стороны, болтал, толкая соседей локтями, и то и дело предлагал тосты «за нового Властелина». Его соседи уворачивались от него, как только могли. И когда Тильс в очередной раз уклонился от попытки старикана расцеловать его от полноты чувств, я заметил у него на скуле свежий синяк. Интересно, он его получил, пытаясь добраться до моей спины или защищая ее?

— Ну чего ты такой мрачный? — негодовал прадедушка, с хрустом разгрызая румяную курочку. — Все получилось просто прекрасно! Тебя можно поздравить с боевым крещением! Ну и что, что ты там немного напортачил! Видел бы ты меня, когда я в первый раз…

— Хватит, дедушка! — взмолился я. — Мне неохота об этом вспоминать! Настроения нет!

— Ручаюсь, что я могу его тебе поднять, — прозвучал голос у меня за спиной. — Обернись!

Я послушался. Зеркало больше не глядело на мир могильной чернотой.