Наследник Темного Властелина

Глава 7

Только с перепугу мне вначале показалось, что их три сотни, — на самом деле их было всего полтора десятка. Высокие, мощные, с буграми мускулов и сидящими прямо на широченных плечах круглыми лысыми головами. Венчали эти головы почему-то рога, а ноздри приплюснутых носов были вывернуты наружу, что придавало им сходство с обезьянами. В довершение всего их спины и плечи были плотно утыканы чем-то вроде колючек — как выяснилось впоследствии, наконечниками для стрел, попавшими в месиво с пеплом.

— Так, — осмотревшись, скомандовал я, — стоять. Ждать. Здесь. Понятно?

Существа ответили согласным кивком, и я скоренько убрался в замок — приводить себя в порядок.

Когда я вернулся, они всё стояли на том же месте и в тех же позах и лишь повернули головы мне навстречу. Стены продолжали содрогаться от атак рыцарской конницы, и я внезапно подумал, что теперь у меня есть возможность отомстить.

— Слышите этот грохот? — обратился я к моим великанам. — Он мне мешает. Сделайте так, чтобы его больше не было! Чтобы их всех там больше не было!

— А где они должны быть? — подал голос один из них. Остальные поддержали его нестройным гулом.

— Где угодно, — отмахнулся я. — Только уберите их.

— Ага, — хором выдали мои воины и решительно потрусили к шатающимся воротам.

Я, кажется, уже говорил, что мой замок иногда жил собственной жизнью и проявлял чудеса? Так вот, не успели мои гиганты — кстати, надо придумать им имя! — пробежать и половины расстояния, как ворота распахнулись настежь.

Не ожидавшие такой подлости со стороны врага, рыцари не успели сдержать скакунов, и вместо того, чтобы впечататься в ворота и уступить место следующим, они со всего маху влетели внутрь, увлекая за собой остальных. И где-то на середине двора они встретились.

Первыми не выдержали рыцарские кони. Заметив несущуюся на них толпу, они разом затормозили, отчего рыцари синхронно вылетели из седел и ласточками распластались на песке. После чего кони дружно задрали хвосты и не менее дружно обеспечили меня стройматериалом для новых воинов, именуемым «отходы жизнедеятельности». После чего круто развернулись и что было духу помчались прочь.

Рыцари соображали чуть дольше. Во-первых, настоящий рыцарь никогда не станет драться голыми руками. Во-вторых, никогда не будет сражаться пешим, пока жив хоть один боевой конь. В-третьих, он ни за что не будет связываться с колдовством. Здесь имелись два признака из трех, и рыцари, поудобнее перехватив мечи, отправились следом за скакунами.

Спина убегающего врага — самое лучше зрелище для любого воина. Мои новобранцы оказались не исключением. И через минуту по двору замка носилась целая кавалькада.

Первыми, истерично ржа, бегали рыцарские кони, время от времени задирая хвосты и оставляя мне на память новые кучки. За ними, спотыкаясь, толкаясь и скользя на вышеупомянутых кучах, бегали их хозяева. А уже за ними мрачно топали мои воины.

Они описали по двору три полных круга, когда кони наконец-то свернули к воротам. И тут произошло страшное.

Ворота захлопнулись перед самыми мордами коней. Животные впечатались в них на полном скаку и повалились друг на друга, ломая ноги и хребты. Визг и хрипы смешались с грохотом и топотом. Следом за ними в образованный двумя башнями «коридор смерти» вбежали рыцари. Они вовремя сообразили, что случилось с их конями, и попытались вырваться на свободу, но проход уже закрыли широкие плечи гомункулов.

Что там было, я не видел — только слышал. Топот, рычание, лязг и скрежет постепенно сменились отчаянными воплями, а те перешли в предсмертные хрипы и утробное ворчание. Время от времени из «коридора смерти» вылетала чья-нибудь оторванная конечность, там мелькали какие-то уродливые тени, и я от души благословил ночь, которая помешала мне увидеть подробности.

Через четверть часа все было кончено. Перепачканные в крови гомункулы притопали ко мне.

— Молчат, — проворчали они вразнобой. — Не мешают.

Я уже несколько минут не находил себе места, и тут взорвался.

— Вы чего? — заорал я. — Совсем тупые? Я их разве приказывал убивать? Их достаточно было просто вышвырнуть отсюда раз и навсегда!

— Господин сказал. Мы сделали, — был ответ. — Господин скажет еще — мы сделаем еще! Что скажет господин?

На меня наивно и тупо смотрели пятнадцать пар глаз. Я несколько раз глубоко вздохнул, приводя в порядок мысли.

— Господин скажет… Он такое вам скажет… В общем, так. Это все, — я обвел рукой заляпанный грязью, кровью и навозом двор, — убрать вон туда, в яму. А вон то, — я показал на то, что лежало перед воротами, — выбросить наружу. И все там почистить, чтобы ни кровинки и ни соринки не осталось. Все в яму! Понятно?

— Ага, — гомункулы радостно кивнули и затопали прочь.

Итак, я обзавелся первыми своими воинами, которых не мудрствуя лукаво решил назвать глиноземами. Это были идеальные солдаты — выносливые, неутомимые, послушные, практически неуязвимые (из некоторых торчали обломки рыцарских копий, но не похоже было, чтобы эти раны причиняли глиноземам беспокойство). Они были готовы выполнить любой приказ, но высказанный максимально просто и понятно. Их даже, кажется, не нужно было кормить. И тем более им не надо было платить. Но все остальное… Я уже сказал, что они понимали только самые простые слова и команды? Так вот, в их головах было так мало мозгов, что они просто не умели думать. И уж, конечно, никогда ничего не просили. Не зная, что на свете существуют лопаты, они принялись собирать все вручную. Представьте себе глинозема, который ползет на карачках, толкая перед собой постепенно растущую кучу навоза пополам с грязным песком? Силищи у них было немерено, но когда кучи становились слишком неподъемными, они принимались переносить их содержимое в горстях. Какое-то время я стоял на крыльце, наблюдая за ними, а потом махнул рукой и отправился в замок. В кои-то веки я завалился на постель и уснул, едва донеся голову до подушки.

Проснулся я от странных громких звуков. Вскочив с постели, я обнаружил, что вокруг моего ложа плечом к плечу стоят глиноземы и синхронно сопят через свои вывернутые ноздри.

— Господин приказал — мы сделали, — объяснили они, когда я встал. — Что еще прикажет господин?

— Пока ничего. Отдыхайте. Я вас позову.

Я рассчитывал, что они тут же уйдут, но гомункулы продолжали сопеть и хлопать глазами.

— Что непонятно? Я сказал…

— Что такое «отдыхать»? — поинтересовались они. — Как это делается? И где это «отдыхать»?

Я тихо застонал — и все тут же застонали в ответ. Я схватился за голову и покачнулся — и они добросовестно повторили мой жест. И стонали, покачиваясь и держась за головы, так долго и вдохновенно, что я успел за это время одеться и обдумать, что делать дальше.

— Отдых окончен, — бодро объявил я, и стон тут же прекратился. — Все идите на двор, к яме, и стойте там. Я сейчас приду!

Глиноземы тут же потопали вон, а я забежал в библиотеку за книгой заклинаний.

Как и предполагал, я все полностью переврал — сохранился только общий смысл. Но повторять ошибки мне не хотелось. Встав над ямой, где опять что-то булькало, я вдохновенно прочел заклинание, на всякий случай приказав глиноземам молчать и ничего не говорить.

На сей раз результат был получше. Новая партия гомункулов была поменьше ростом — чуть-чуть пониже меня, в то время как глиноземы возвышались надо мною на две головы и были шире в плечах раза в три. Новички и фигурами были посубтильнее, больше походя на людей, и рогов у них не имелось, не говоря уже о колючках. А поскольку они были меньше, то и количество их было больше — четыре десятка с мелким.

Мелкий появился уже позже, когда я выстроил отчистившихся от грязи новобранцев в линеечку и приготовился произнести приветственную речь. В яме что-то завозилось, запищало, барахтаясь, и я машинально нагнулся, за шиворот вытаскивая Мелкого. Опущенный наземь, он проворно склонился в поклоне, едва не коснувшись носом земли:

— Хозяин спас мою жизнь! Я рад служить хозяину!

Я с интересом рассмотрел новичка. Он едва доставал мне лысой макушкой до пояса и был почти квадратным — настолько широки были его плечи. Но маленькие глазки горели огнем, которого не было у его крупных собратьев, а уши торчали на макушке двумя лопухами.

— Встать в строй, — приказал я, закончив осмотр, и обратился к остальным: — Мои верные воины! Сегодня великий день! Сегодня вы присутствуете при рождении армии, которая изменит весь мир! Ваша поступь отразится эхом в веках и…

Меня кто-то подергал за полу плаща. Мелкий, застуканный на месте преступления, быстро сделал вид, что он вовсе не вытирает о мою одежду грязные лапки, а просто старается привлечь мое внимание.

— А… э-э… — Он пострелял глазками по сторонам с видом настолько наивным, что я ему не поверил. — А что мы будем делать?

Вот так у меня появилась армия. Правда, пока она состояла из полутора десятка глиноземов — мощных, неутомимых, спокойных, уверенных в себе и настолько же тупых — и сорока костоломов (ну, туго у меня с фантазией, туго!), гораздо более проворных, не таких могучих, но зато ловких. Их выносливость не вызывала сомнений; как существа, созданные силой магии, они были практически неуязвимы, так что можно было для начала захватить небольшой город и в третий раз повторить там обряд, уже по всем правилам, дабы увеличить численность воинов. Но тут передо мной встали сразу две проблемы.

Первая заключалась в том, что я по-прежнему не мог без вреда для самочувствия далеко отойти от замка. Наверняка, обрекая меня на годы заточения, мои судьи-маги встроили в мою ауру особое заклятие на этот счет. Я подсчитал — ровно на девятом шаге от подъемного моста у меня начинало рябить в глазах, потом принималась кружиться голова, затем подкатывала тошнота, а на сороковом я валился наземь, корчась от боли в сердце и всех остальных внутренних органах.

Следовательно, для поисков подходящего города нужно было послать армию. И вот тут-то вставала проблема номер два. И заключалась она в вышеупомянутой тупости моих солдат. И глиноземы, и костоломы понимали только самые простые команды, хотя костоломы понемногу начали учиться и уже соображали, что к чему. Нужно было кого-то с ними послать, но кого? Я пробовал поставить над ними командиром Мелкого — у этого карлика интеллект был выше среднего. Но собратья-костоломы быстро научились игнорировать его команды, а глиноземы просто-напросто перешагивали через него, как он ни пыжился, ни прыгал и ни размахивал руками.

Следовательно, мне нужны были помощники. Советники. Генералы. Сотники. Десятники. Капралы, или как там их еще называют. Словом, сподвижники, на которых я мог бы положиться. «КАК СТАТЬ ТЕМНЫМ ВЛАСТЕЛИНОМ» давала на это весьма двусмысленный ответ:

«У Темного Властелина нет и не может быть союзников и соратников — ибо всякий соратник рано или поздно задумывается о том, чтобы самому начать отдавать приказы. У него могут быть только слуги и рабы. Причем рабов и слуг следует держать в строгости и то и дело наказывать, поскольку истинной преданности в мире нет и быть не может и все держится только на выгоде и страхе. Практика показывает, что самыми лучшими слугами являются наемники, ибо те, кто служит по идейным соображениям, рано или поздно меняют свои убеждения. Поэтому сразу следует вербовать сторонников, исходя из своего материального положения, а также из жадности каждого конкретного субъекта. Что касается пленников, то от них вообще нельзя ожидать ничего хорошего. Пленники нужны только для того, чтобы держать в страхе их родных и близких, а также, чтобы было, кого приносить в жертву или на ком ставить опыты».

Просто и понятно, скажете вы. Но где найти в степи парочку наемников? Сидеть и ждать, пока они явятся сами? Мне не оставалось ничего другого.

А пока, чтобы не скучать, я решил попрактиковаться в произнесении речей. Ведь рано или поздно мне придется выступать перед большой аудиторией. И сильно подозреваю, что состоять она будет отнюдь не из моих горячих поклонников. Поэтому я отправился в подземелья, где раньше содержались мои пленники.

Правда, после того, как Вунья ухитрилась сбежать с моим кольцом, их количество резко сократилось до нуля. Темница стояла пустой и холодной, но для меня это было лучше.

Свое появление я обставил, следуя рекомендациям все того же «КАК СТАТЬ…». Сначала в подземелье пронесся ветер, наполненный зловонием. Потом послышался глухой шум, постепенно нараставший и превратившийся в унылое завывание. Оно постепенно истончилось до такого тонкого визга, что даже у меня, наблюдавшего за всем с безопасного расстояния, заныли зубы. Под конец грянул гром, блеснула молния, и в облаке кроваво-красного тумана появился слегка взъерошенный я. И тут же закашлялся, зажимая себе нос. Запах старых носков, потных ног и давно не чищенной уборной по сравнению с вонью, окутавшей меня вместе с туманом, казались просто ароматом полевых цветов. Зажав нос и зажмурив слезящиеся глаза, я вслепую ринулся куда-то и с размаху налетел животом на каменный парапет, являвший собой что-то вроде козырька над огромной пещерой, разделенной на отсеки, наподобие пчелиных сот. Это и были каменные мешки для содержания узников. Повторяю: сейчас все они были пусты, и никто не заметил моего появления.

Стараясь дышать только ртом, я разогнал туман и встал над парапетом в горделивой позе, которую полчаса репетировал перед зеркалом. Подсвеченный снизу кровавым светом, я простер вперед карающую длань с зажатой в ней шпаргалкой и, повысив голос, стал читать по бумажке:

— «Трепещите, несчастные, ибо настал ваш последний час! Тьма уже простерла свои крылья, и нет от нее спасения! Этот мир обречен, и вы, пытаясь сопротивляться, лишь продлеваете свои муки! Ваша смерть близка. Ваш конец будет мучительным, и вы тысячу раз пожелаете себе смерти, но смерть не явится за вами, пока не изопьете до конца чашу страданий! Горе вам!»

Речь мне понравилась, но чего-то ей явно не хватало. Может быть, угроз? Я достал из кошеля на поясе грифель и, пристроив шпаргалку на парапете, приготовился сочинять дальше.

— Ого! А что это было?

От неожиданности будущий завоеватель мира несолидно пискнул и разжал руки. Мои письменные принадлежности канули во мрак.

— Кто здесь? — Я повыше поднял руку, над которой подрагивал огненный шарик.

— Я.

— Что значит «я»? «Я» бывают разные!

— Ну я — значит, я. Верт по прозвищу Выбей Глаз. Сижу тут… А ты?

— А я тут… э-э… живу.

— Здесь? Ты — привидение?

Я оглядел себя и для верности потрогал.

— Пока нет. Я живу в замке. Там, наверху.

— А-а, — протянул Верт. — А здесь что делаешь?

— Ну… тренируюсь. Тебе понравилась моя речь?

— Мрачноватенько, а так ничего. Даже где-то за душу берет. Особенно в конце: «Вы тысячу раз пожелаете себе смерти, но смерть не явится к вам, пока не изопьете до конца чашу страданий!» Сам придумал?

— Нет, прочел когда-то в книжке. Правда, здорово?

— Самое главное, что реалистично. Но слабовато. Наш герцог, когда хотел нагнать на город страху, всегда грозил всякими карами.

— Какими, например? — Я перевесился через парапет, всматриваясь в темноту. Очень хотелось увидеть того, с кем говорю.

— Ну обещал посадить на кол каждого десятого горожанина или сжечь на костре. Или отрубить головы, или повесить на крюке и оставить висеть до смерти. А еще он любил травить собаками. У нас в городе каждый месяц была показательная казнь — кого-нибудь сжигали, колесовали или вешали. А иногда то и другое сразу. Зато дисциплина была — народ чихнуть боялся в неположенном месте.

— Значит, надо побольше угроз? — Я почесал в затылке. Жаль, грифель потерялся.

— Угроз. И проклятий. Мол, вы ничтожные черви и недостойны даже пресмыкаться передо мною. Вы — грязь на сапогах, вы — отбросы, и боги отвернулись от вас… Ну и все такое!

— Спасибо. — Я искренне помахал рукой. — Ты не против, если я пойду? Мне хочется поскорее все записать, пока не забыл.

— Ну вот, — искренне возмутился невидимый Верт, — только-только нашел, с кем поболтать, — и нате, пожалуйста… Мне что, так и помирать теперь тут в темноте и холоде?

— Если хочешь, пошли со мной! — внезапно осенило меня. — Будешь моим… ээ… советником.

— Кем? Советником? А ты кто? Ты говоришь, что живешь в замке? — В голосе Верта мигом проявился металл. — Но ведь это замок Мракоборца! Это гнездо зла! Наш герцог обещал мешок золота и руку и сердце своей дочери тому, кто принесет ему голову того, кто живет в этом замке!

— Значит, мою? — Я на всякий случай схватил себя за уши, проверяя, на месте ли голова, и для верности потрогал шею. — И он надеялся, что я дам так просто себя убить?

— Нет, конечно, — легко согласился Верт. — Но ты же не знаешь нашего герцога! Он запросто мог и на кол посадить того, кто скажет, что это бредовая затея. Поэтому мы быстро кинули жребий, и десять смельчаков двинулись в поход. Герцог пообещал, что казнит нас, если мы вернемся с пустыми руками. Поэтому для остальных даже хорошо, что они погибли. Даже завидно — у них все проблемы уже позади.

Он вздохнул.

— Да его самого мало повесить за такое! — возмутился я. — Силой гнать людей на войну со злом!.. Эй, Верт, хочешь со мной работать? Мы твоего герцога в бараний рог согнем, а тебе достанется его дочка. Бесплатно!

— Перевязанная голубой ленточкой? — уточнил Верт. — Никогда! Никогда Верт-лучник по прозвищу Выбей Глаз не опустится до того, чтобы служить Тьме! Даже за сто золотых монет!

— А за двести? — понял я намек.

— Никогда.

— В месяц!

— Лучше смерть.

— Плюс премия по итогам года. И титул герцога! Соглашайся, а?

Какое-то время я слушал только свое дыхание, а потом кто-то шлепнул ладонью по камням:

— Была не была! Считай, что я уже на тебя работаю! Все лучше, чем торчать тут в полном одиночестве. Давай, доставай меня отсюда. А то мне тут до жути надоело. Тьма, тишина, да еще и этот рядом…

— Кто? — немедленно насторожился я. — Ты разве там не один?

— Не-а. Сидит тут еще один тип. Только он молчит. Даже когда эта ненормальная спрашивала, есть ли тут кто, чтобы было, кого выпускать на свободу, он и то промолчал.

Я понял, что он говорит о Вунье. Кулаки зачесались объяснить Верту, что так не стоит отзываться о девушке, у которой самые лучшие рыжие волосы и самые длинные ноги в мире.

— Так, может, он мертвый? — вместо этого спросил я.

Внизу послышалась какая-то возня, тихое «ой!» и приглушенная ругань.

— Нет! — крикнул Верт. — Живехонек! Кусается.

Я хмыкнул. Кто бы это ни был, Вунья была отомщена.

— Слушай, а сам ты почему не отозвался, если девушка звала?

— Ну во-первых, из-за герцога. Он, если узнает, что я жив, меня из-под земли достанет, чтобы узнать, что тут было и как я спасся. А во-вторых, мне подумалось, что это галлюцинация. Знаешь, от долгого сидения в одиночестве чего только не начнет мерещиться!

Я прекрасно его понимал. Беседую же я со своим отражением в зеркале, да еще и пререкаюсь с ним!

— Да будешь ты нас вытаскивать? — потерял терпение Верт.

— Сейчас. — Я сосредоточился, вспоминая заклинание левитации. — Держись за что-нибудь!

Я с энтузиазмом взялся за дело. Сначала все шло хорошо, но потом что-то звякнуло, послышалась ругань и дело встало. Я нахмурился, упираясь ногами в камни парапета, дернул посильнее. Ругань стала громче. Я поднажал. Внизу завопили дурными голосами. Про себя я отметил много новых выражений, но хватку не ослабил.

А потом что-то звонко лопнуло, и голубой шар, в котором болтались два тела, резко взмыл вверх и на полной скорости врезался в сводчатый потолок.

Ругань стала громче. Шар срикошетил и отлетел к противоположной стене, где приложился о камни. Но тут уже я был начеку и успел «подхватить» его и перенести к себе. Оказавшись над полом, он лопнул, и два тела вывалились на камни.

— Чтоб тебя… сволочь. — Тот спасенный, что поменьше, кое-как поднялся и принялся растирать поясницу. — Решил — не убью так замучаю? Ты что, не мог сначала цепи снять? Я думал, мне руки оторвешь!

— Извини. — Я по голосу узнал Верта, но тут же вспомнил, кто я, и приосанился: — Это мое дело. Я как-никак Темный Властелин и твой работодатель. Так что…

— Во, блин! — Коротышка-лучник потер небритую щеку и посмотрел на меня снизу вверх. — Так это ты… то есть вы! — Он тут же поклонился и шаркнул ножкой: — Верт-лучник по прозвищу Выбей Глаз готов служить! Хозяин…

— Лучше просто — мой господин. Или милорд. Идет? — Я отмахнулся от нового поклона своего первого слуги и склонился над вторым бывшим узником.

Он сидел возле парапета, прислонившись к нему спиной и уставившись вдаль невидящим взором. Я щелкнул пальцами, усиливая свечение в огненном шарике, и он прищурил раскосые глаза, закрывая их длинными ресницами. У него было моложавое лицо с бледной кожей, чуть горбатый нос, светлые прямые волосы и заостренные уши. По этим признакам я безошибочно определил эльфа — по крайней мере, именно так их описывал «Справочник-определитель разумных рас Вселенной».

— Добрый день, — поздоровался я. — Как самочувствие? Руки-ноги целы?

— Не станет он разговаривать, — отмахнулся Верт. — Все время молчит. Только иногда бормочет что-то на своем наречии.

Эльф мгновенно что-то пробурчал.

— Что-что?

— Бесполезно, — отмахнулся Верт. — Я с ним и так и эдак пробовал — молчит! Эльфы, они жутко упертые. У нас с ними тут лет двести назад война была — по причине того, что наши прадеды якобы вырубили часть ихнего леса. Так эльфы с нами до сих пор не здороваются. И этот из той же породы!

— А может, он не понимает по-нашему? — высказался я. — Вдруг у него какой-то редкий диалект и он не знает других языков? Тогда он просто не понимает, что мы хотим с ним сделать…

На сей раз эльф соизволил ответить.

— Делайте, что хотите, — промолвил он тихо, но достаточно отчетливо. — Все равно мне не жить.

— Это почему еще? — Я склонился над ним и, как он ни сопротивлялся, произвел поверхностный врачебный осмотр. — Руки-ноги целы, травм не нахожу, сыпи, пены изо рта и других выделений тоже не наблюдается. Здоров как бык! Хоть воду вози. Симулянт!

Эльф стрельнул в меня глазами. Ого! А мы, оказывается, умеем негодовать!

— Смейся-смейся, Властелин Мрака, — процедил он. — Ты победил! Всякий знает, что Перворожденный, которого коснулось ядовитое дыхание Тьмы, погибает. Мрак развращает его, превращая в чудовище. И в меня уже проник твой яд. Я скоро исчезну, превращусь в… в монстра. Я уже наполовину мертв.

Верт выразительно покрутил пальцем у виска — дескать, нечему удивляться, со всеми бывает. Но я был иного мнения.

— Обычная надгипнотическая трансмутация, — определил я. — Нам про это на последнем курсе лекции читали. А потом еще практические занятия были. Я, например, внушил лягушке, что она чайник. Даже воду в ней кипятил… правда, всего два раза. Потом она сварила сама себя… Но должен заявить, что трансмутация — не такой уж быстрый процесс. Она занимает от нескольких дней до полутора лет. Так что у тебя гораздо больше шансов помереть от голода, чем от твоего превращения. Потому что мы уходим. Уже поздно, а у меня от всех этих упражнений аппетит разыгрался.

— У меня тоже, — поддержал меня Верт и выразительно схватился за живот.

Эльф посмотрел на нас снизу вверх взглядом, в котором было немного меньше обреченности и чуть-чуть больше интереса.

— Это правда? — негромко и нарочито безразлично спросил он. — То есть я знаю, что уста Властелина Мрака изрыгают только ложь, но все-таки… все-таки я еще буду жить?

— Какое-то время — да, — согласился я. — Хочешь провести это время с пользой или предпочитаешь остаться здесь?

Эльф медленно поднялся и оказался на целую голову выше меня.

— Что ж, — произнес он с достоинством, которого я не ожидал от узника, минуту назад уверенного в своей скорой кончине, — если так… Тильс, шестой принц Младшего Королевского Дома, будет служить тебе!