Научи меня быть слабее

ГЛАВА 1

— Все свободны, Анна Ильинична, а вы останьтесь, — окинув меня хмурым взглядом, произносит прокурор.

Пока сотрудники спешно покидают места, рассредоточиваясь по рабочим кабинетам, я подсаживаюсь ближе к начальнику. Мужчина что-то записывает в ежедневнике. Павел Олегович выглядит таким недовольным, что я инстинктивно начинаю нервничать, не зная, чего ждать от него.

— Аня, — произносит он, когда мы оказываемся совершенно одни в кабинете. — Мне нужна твоя помощь. Дело очень важное. И поручить его кому-то другому я не могу, — продолжая нервно крутить в руках ручку, говорит Павел Олегович.

— Конечно, шеф. Что нужно? — пытаюсь немного сбавить нервное напряжение, выдавливаю из себя улыбку. Хотя, что-то подсказывает, просьба его мне не понравится.

— Серебряков Артем Александрович, тебе говорит о чем-то это имя? — спрашивает он, смотря на меня исподлобья.

— Говорит. Владелец торгового центра «Восход», — усиленно пытаюсь сообразить, к чему ведет начальник.

— Да, он именно тот, кто нам нужен. К нам поступил материал проверки из отдела полиции. Нужно вынести решение о правомерности отказа в возбуждении уголовного дела.

— Какие проблемы? Рядовая задача. Проведу полную проверку, и вынесем решение, — никак не могу понять, к чему вся эта таинственность. Павел Олегович сегодня странный, как никогда.

— Нет, Аня, — подавшись в мою сторону, практически неслышно произносит он. — Здесь не нужно особо заострять внимание. Должно быть решение о том, что полицейскими были предприняты все меры для полноценной проверки.

— Как?

— Ань, ты же умная девочка, — на губах мужчины появляется улыбка. — Артем Александрович — человек хороший. Не стоит его по мелочам терзать. Пойми, кроме тебя, я не стану доверять этот вопрос никому больше. Сколько лет мы с твоим отцом дружим?

— Со времен Чечни. Я помню, Павел Олегович. Отец часто рассказывает о том, как вы ему жизнь на войне спасли.

— Я не об этом. Ань, просто сделай, как я прошу.

— Я поняла, Павел Олегович, — кивнув головой, поднимаюсь со стула.

— Возьми у Лены в канцелярии сам материал. Ознакомься, к одиннадцати Артем Александрович подъедет, — летят мне вслед слова шефа.

Найдя среди огромной кипы бумаг нужные мне документы, перебрасываюсь парой слов с Леной и ухожу в свой кабинет. Странная просьба шефа настолько удивила меня, что я еще несколько минут сижу в прострации перед злосчастной папкой.

Я никогда не была наивной, глупой. Я знаю, как решаются дела в современном мире. Но Павел Олегович поставил меня в тупик.

Для дочки своего отца — патриота до мозга костей и профессионала своего дела — крайне сложно найти хоть одно весомое оправдание тому, о чем просит меня начальник.

Я привыкла поступать по совести, так с детства учил меня отец. А Павел Олегович, его боевой товарищ, единственный лучший друг, взявший меня под свое крыло с институтской скамьи, сейчас просит пренебречь всеми убеждениями.

Я работаю в органах всего пару лет. Говорят, что система всех прогибает под себя. Со временем. Но для меня, по всей видимости, это время еще не настало.

С крайним раздражением принимаюсь за изучение документов. А когда заканчиваю, едва ли не трясусь от злости. Если все, указанное заявителем, правда, то фигурант дела — нечистый на руку мошенник и просто сволочь. Как может Павел Олегович водить с ним дружбу?

Разнервничавшись до предела, покидаю кабинет. Заглянув к Оле, зову на перекур.

— Ты чего сама не своя? Случилось что? С Денисом поссорились? — спрашивает сотрудница, подозрительно прищурившись.

— Нет, с Денисом все в порядке, — выпустив горький дым в воздух, качаю головой. — Павел Олегович дело мне поручил. Материал проверки по Серебрякову, — осекаюсь. Не знаю, стоит ли вообще этот разговор затевать или лучше промолчать.

— О-у, сочувствую, — хмурится девушка.

— Ты знаешь его? — в удивлении вскидываю бровь.

— Да его весь город знает. Ты что, ничего не слышала? — усмехается она.

— Нет. Знаю только то, что он владелец «Восхода». По всей видимости, очень богатый человек.

— Богатый и скотский он человек. Такого поискать — не найдешь. Кажется, будто все худшие качества в одном человеке сосредоточились. Муж моей подруги имел неосторожность пять лет назад с ним бизнес начать. Они друзьями были, бывшие одногруппники. Их было пятеро. Артем всех съел. Выжил оттуда. Муж подруги первым сдался. Слишком мягкий и порядочный для такого. Последний был самым терпеливым. Артем угрожал ему. Говорил, если не продаст за копейки свою часть, он ему жизни не даст. В конце концов, мужчина продал долю посторонним людям. Серебряков и их шантажировал, но те все равно приобрели.

— У меня заявление как раз от нынешнего совладельца, — устало потираю виски. Черт, и правда, этот мужчина тот еще гад.

— Представляю, — в такт мне вздыхает Оля. — Значит, ты понимаешь, о чем я. Кстати, он не только в бизнесе такой. Моя одноклассница, Дашка Спиридонова, долго влюблена в него была. Он же бывший боец, лет десять назад выступал активно. Так вот, она три года назад наконец-то смогла обратить на себя его внимание. Где-то в клубе пересеклись. Он пару дней со своими парнями с ней покувыркался, а потом, как мусор ее выбросил. Не знаю точно, что же он такого там с ней делал, но Дашка потом месяц из дома не выходила. Хотя девчонка не из чувствительных.

— Что же за человек он такой? — ей-богу, мурашки по телу от ее рассказов. А мне предстоит его опрашивать через полчаса.

— Короче, Анька, держись, — потушив сигарету, сотрудница направляется к входу в отдел. Я следую за ней, совсем поникнув от перспективы иметь общение с подобным человеком.

Едва я успела дочитать до конца материал проверки, дверь распахнулась, и в помещение зашли двое мужчин.

— Анна Ильинична, — обратился ко мне прокурор. — Артём Александрович, — в сторону спутника.

— Прошу, — указываю на стул для посетителей. Мужчина не спеша приближается ко мне, ни на секунду не спуская с меня взгляда, от которого дрожь бежит по телу.

Подойдя, не спеша усаживается на стул. Опустив глаза, листаю папку с документами, с удивлением и раздражением понимая, что сильно разнервничалась. Вдыхаю полной грудью, пытаясь привести в порядок мысли, но легкие заполняет аромат мужчины. Пряный, древесный аромат, смешанный с мускусом и жасмином. Будоражащее сочетание запахов, которое заставляет меня еще больше нервничать.

— Добрый день, — получается очень тихо, севшим до сипоты голосом. Прочищаю горло, коря себя за внутреннюю дрожь.

— Если ты так хочешь, пусть он будет добрым, — слышу улыбку в его голосе. И это его «ты» приводит меня в чувства. Решив не зацикливаться на его неуважительном обращении ко мне, возвращаю внимание к бумагам.

— Артем Александрович, в отношении вас отделом полиции проводилась проверка по заявлению ИП Иванова Аркадия Борисовича по факту совершения самоуправных действий. Для проверки законности принятого полицией решения мне нужно опросить вас лично, — произношу, не глядя на него. Открыв шаблон документа, заполняю основные разделы.

— Я полностью в вашем распоряжении, — губы мужчины приподнимаются в ленивой улыбке. Он выглядит до того расслабленно, до того уверенно, что складывается впечатление, будто это не я его, а он меня собирается опрашивать. Черт возьми, что с этим мужчиной не так?

— Гражданин Иванов Аркадий Борисович обратился в отдел полиции 24 июня с заявлением. Он утверждает, что в ночь с 22 на 23 июня он находился в своем магазине, расположенном в правом крыле торгового центра «Восход». Иванов, являющийся владельцем магазина, выполнял функции охранника, так как за день до этого сотрудник уволился. Проснувшись в шесть утра, он обнаружил, что вход в магазин заложен кирпичной кладкой, а второй выход из помещения закрыт снаружи. Также Иванов утверждает, что получал в свой адрес угрозы от вас. Вы требовали от гражданина продать свою торговую площадь, намереваясь стать единоличным владельцем всего комплекса. Что вы можете сказать по этому поводу? — я наконец-то отрываю глаза от листка. Знаю, что так делать крайне непрофессионально — пялиться в текст. Но ничего не могу с собой поделать. Стоит мне взглянуть на него, как тут же весь боевой настрой в трубу улетает.

— Я могу сказать, что гражданин Иванов нагло лжет, — будто ни в чем не бывало, будто издеваясь, прожигает меня взглядом. Да таким, что до костей пробирает.

— Кто же тогда заложил кладкой входную дверь в магазин Иванова? — я начинаю раздражаться. Этот мужчина нагло лжет и даже ни на секунду не стесняется этого. Серебряков лишь пожимает плечами.

— Хулиганы какие-то. Знаете, как это бывает?

— Не знаю, — прячу взгляд в мониторе. Печатаю текст опроса.

— Давно здесь работаешь? — раздается его тихий голос. В удивлении поднимаю на него взгляд.

— Что, простите?

— Не видел тебя здесь раньше.

Серебряков будит во мне худшие качества. Чувствую, как внутри все закипает от злости на столь неприкрытую наглость. Слегка подавшись вперед, выдерживаю его тяжелый взгляд.

— Вы часто здесь бываете? — теперь мой тон звучит как издевательство. И это не остается незамеченным. Его брови слегка хмурятся, и на сотую долю секунды в глазах вспыхивает злость.

— Часто жалобы на вас приходят? — усмехнувшись, снова возвращаюсь к документу.

— Нет. С другом часто вижусь, — его голос снова спокоен. — Аня, — звучание моего имени из его уст посылает колкие мурашки по коже. Нервничаю, от того что никак не могу понять, что со мной не так? Почему этот едва знакомый мне мужчина имеет такое влияние?

— Давай продолжим нашу беседу в более приятной обстановке, — не спрашивает, утверждает.

— Артем Александрович, — я поднимаю на него взгляд, но тут же осекаюсь.

— Аня, хочу, чтобы ты знала, — он подается ко мне навстречу. По-прежнему вальяжен и расслаблен, но проникающий под самую кожу взгляд говорит мне о том, что равнодушие — лишь видимость. — Если я чего-то хочу, я получаю это. Любыми способами, — тихо, размеренно. Будто и не угрожает мне вовсе, а комплимент говорит. Замираю, будто кролик перед удавом. Испугана, растеряна.

— Ужина в ресторане не избежать. Завтра в семь будь готова. Буду ждать протокол опроса в кабинете шефа, — не дождавшись ответа, поднимается и покидает кабинет.

А я сижу в полной прострации, пытаюсь собрать обрывки мыслей в единое целое.

Допечатав документ, поднимаюсь и на негнущихся ногах иду в кабинет прокурора. Никогда еще поход к начальнику не давался мне так тяжело. Благо, заходить не пришлось. Секретарь шефа сообщила, что Павел Олегович просил не беспокоить его из-за важного разговора. Оставив на ее столе бумаги, возвращаюсь обратно.

Не знаю, как дожила до обеденного перерыва. Работы было, как всегда, невпроворот, но я ни одного документа так и не смогла подготовить. Плюнув на это дело, ровно в час дня закрыла кабинет и, дождавшись Олю, вышла из отдела. Надеюсь, что приятная атмосфера нашего любимого кафе и вкусный обед приведут мои мысли в порядок.

— На твоей или на моей? — стоит нам выйти на улицу, спрашивает Оля, указывая на припаркованные у здания машины.

— Давай на твоей. У меня голова не соображает. Боюсь, и пару метров не проеду, — нервно усмехнувшись, прячу телефон в сумочку. Оля выходит немного вперед, а я застываю, чувствуя на себе чей-то взгляд. Будто кто-то приложил к моей коже раскаленный кусок металла — невыносимо горячо.

Подняв голову, встречаюсь с ним глазами. Ни на секунду не смутившись, как ни в чем не бывало, продолжает в упор смотреть на меня, в то время как ничего не подозревающий Павел Олегович что-то увлеченно рассказывает ему.

Не знаю, что с ним не так, но с первой секунды пребывания Серебрякова в моем кабинете внутри меня происходило что-то непонятное, не дающее собраться мыслям воедино. Я боюсь его — однозначно. Одним своим видом он наводит на меня ужас. Нет, он не безобразен, наоборот, несмотря на то, что типаж этого мужчины абсолютно не мой, во время нашего общения в кабинете взгляд то и дело пробегал по чертам его лица. Но красавцем его нельзя назвать. Вот мой Дэн — красавец в прямом смысле этого слова. Если бы не карьера хирурга, как он часто шутил, он бы запросто подался в модели или актеры.

А вот Серебряков этот — образец совершенно противоположной красоты, пугающей, посылающей трепет в каждую клеточку. Рыжий, кареглазый, невысокого роста, но его тело — словно скала — твердое, мощное. И вот тут, стоя в нескольких метрах от него, смотря в его глаза, я наконец-то поняла, что за чувство все это время мешало мне. Страх. У меня потели ладони, дрожал голос, как бы я ни старалась сохранить невозмутимость. И он почувствовал это. Будто у страха есть особый аромат, который Серебряков без труда почуял отменным обонянием хищника.

Секунда… две… три… я словно муха, застрявшая в сотканной паутине. Залипла на нем. Понимаю, что нужно уходить, но не могу оторвать взгляда. Губы мужчины слегка вздрагивают. Это не улыбка, это предвкушение новой игры. И я понимаю, что остаться незамеченной мне уже не удастся. Зверь жаждет крови, и он выбрал.