Научи меня быть слабее

ГЛАВА 10

— Анют, привет, — встречает меня Денис, радостно улыбаясь. — Ты чего так рано?

— Отпросилась с работы. Что-то нехорошо себя чувствую, — потупив глаза, снимаю босоножки и, оставив папку с документами на тумбочке, приближаюсь к нему. В груди сердце на вылет, бьется так сильно, что в ребрах болью отдает.

— Не стоило тебе вообще выходить, — вздохнув, Денис притягивает меня в объятия. А я замираю испуганно. Кажется, будто аромат Артема пропитал меня всю насквозь, и Денис в любой момент может почувствовать другого мужчину.

— Ты решил после смены ко мне приехать? — спрашиваю, отстранившись.

— Да, решил не ждать вечера, — он берет мое лицо в ладони и целует. Боже, что я за человек? Только что на моих губах был поцелуй абсолютно чужого мне, а теперь меня целует Дэн.

— Я пойду, лягу, не очень хорошо мне, — спешу отстраниться, направляюсь в спальную комнату. Снова чувствую ненависть. Только на этот раз к себе.

В этот день Серебряков звонил, не переставая. Телефон разрывался от непринятых и входящих сообщений. Рядом со мной постоянно был Дэн, и я не могла вот так просто взять и ответить. Но разве можно справиться с таким, как Артем? Если он взял цель, ты хоть под землю провались, он прямо из когтистых лап чертей тебя заберет.

Вечером я ответила ему. Вышла в другую комнату, попросив Дэна не беспокоить меня. Солгала, будто этот разговор был по работе. Артем грозился приехать и выломать дверь, если я не открою ему. Вернее, не так. Не грозился. Обещал с улыбкой в голосе, в очередной раз забавляясь моей реакцией на его слова. Долбанный садист. Я была непреклонна. И он снова удивил меня. Заявил, что отправляет мне в услужение своего бодигарда с машиной. Тот должен будет работать у меня в качестве личного водителя всю ближайшую неделю. С первого взгляда такой жест выглядел галантным. Мужчина беспокоился обо мне, заботился. Но я-то понимала, что Серебряков не будет делать ничего просто так. Скорее всего, подосланный ко мне охранник — способ следить за мной, быть в курсе всех мелочей моей жизни.

Мне хотелось в очередной раз послать к чертям Артема. Сказать ему, что он не смеет лезть в мою жизнь и портить мое личное счастье. Но я не могла так рисковать. В комнату в любой момент мог зайти Денис и все узнать. Поэтому я просто положила трубку, пообещав назавтра связаться с ним.

Убедившись в том, что я выпила все необходимые лекарства, к вечеру Денис уехал домой. А я, проваливаясь в сон, все думала, как мне завтра разобраться с самой главной проблемой. Как рассказать Алене о ее муже.

— Ален, ты все взяла? Посмотри еще раз, — стоя в дверях с сумкой наперевес, спрашиваю подругу. Алена проходится беглым взглядом по комнате. Она пытается держаться, но я все равно вижу, что она на грани истерики.

Спустя три дня раздумий и метаний вчера вечером я все-таки показала ей те злополучные фото. Помимо них, в папке оказалось целое досье на девушку. Она сотрудница Влада, устроилась к нему в фирму пару месяцев назад. Подруга восприняла эту новость стойко. В разговоре со мной держалась молодцом, но я понимала, что все это лишь видимость. Внутри у нее происходил настоящий Армагеддон. А вечером у них с Владом состоялся разговор. Удивляюсь и восхищаюсь выдержкой Алены. Я бы не смогла вести себя рассудительно рядом с ним после такого.

Но разговора спокойного все равно не вышло. Влад стал кричать на нее. Угрожать в случае развода лишить ее прав на ребенка. Я понимаю, почему он делает это. Боится своей матери. Если состоится развод по его вине, Аленкина свекровь может лишить своего сына всех благ. Странная ситуация со стороны. Но, как бы ни было удивительно, так и есть.

Мы решили, что на первое время Алена с малышкой останется у меня. На днях примемся за поиск нового съемного жилья для девчонок. А сейчас выносим вещи, пока Влад на работе. Внизу нас ждет машина с предоставленным мне Артемом водителем. Да, отказаться от его услуг я так и не смогла. Объяснила Денису наличие у меня личного секьюрити заботой отца. Кстати, по иронии судьбы, мужчину, как и Аленкиного неверного муженька, зовут Влад. Но он, в отличие от первого, весьма приятный мужчина. И сейчас, помимо миссии водителя, помогает нам с подругой таскать и грузить вещи в машину.

— Личные вещи забрала, остальным пусть подавится, — цедит сквозь зубы подруга, выходя на лестничную клетку. Но не успевает и шага ступить, налетает на грудь мужа.

— Какого хрена тут происходит? — окинув нас бешеным взглядом, взрывается он. От злого выражения лица мужчины хочется сжаться в комочек. Никогда таким его не видела. Кажется, будто он в любую секунду готов кинуться на нас.

— Я ухожу, можешь теперь не тратиться на гостиницы со своей шлюхой, — ни на секунду не испугавшись, сжав кулаки, рычит подруга, пытаясь его отпихнуть. Но Влад, перехватив руку Алены, выкручивает ее так, что, ойкнув от боли, подруга роняет на пол сумки.

— Прекрати этот цирк. Быстро в квартиру, — цедит он сквозь зубы, заталкивая ее в коридор.

Начинается потасовка. Я спешу на подмогу. Алена пытается отбиваться, но Влад ее отпихивается от себя и в два приема ломает ее сопротивление.

— Аня, свали отсюда к черту! Иначе я не ручаюсь за себя! — прижимая к стене подругу, ревет на меня. Аленка, сдавшись окончательно, начинает плакать. Что — то кричит, толкая его в грудь. Все происходит в сотые доли секунд. Замахнувшись, Влад ударяет ее по лицу, заталкивая вглубь квартиры. Я бросаюсь на него, но он снова отшвыривает меня. А в следующую секунду в квартиру залетает мой водитель. Схватив обидчика за шкварник, ударяет его в корпус. Между мужчинами завязывается драка, но уже спустя несколько секунд мой охранник скручивает Влада в морской узел.

— Нехорошо на девушек руку поднимать, — рычит бодигард, уложив изменника вниз лицом на пол, прижимая коленом его лопатки.

— Все живы? — поднимает он на нас глаза, пока мы с Алёнкой ошарашенно смотрим на распластавшегося на полу Влада.

— Да, — прихожу в себя первой. Схватив за руку подругу, тяну ее поскорее к выходу, пока бодигард удерживает нашего обидчика.

— Ты все взяла? — спрашиваю ее. Та кивает в ответ. Я вижу, что у нее пылает красным щека, и испытываю резкий прилив злости. Сволочь Влад. Самое последнее дело — поднимать руку на женщину. С этим поступком он умер для меня навсегда.

Спустя десять минут, после того как мы усаживаемся в машину к Владу, он выходит из дома. Аленкиного мужа нигде не видно. И мне, честно говоря, не будет его жалко, даже если водитель хорошенько отметелил его в наше отсутствие.

— Ань, не ушиблась? — усевшись в салон, первым делом спрашивает он. Я отрицательно качаю головой, и он переводит внимание на подругу.

— Дай, посмотрю — хмурится, заметив след от пощечины. Осторожно ощупывает пальцами ее лицо. — Вот пи*ор, — цедит сквозь зубы, отворачиваясь. Заводит мотор, выезжая со двора.

Аленку трясет. Приобняв ее, притягиваю к себе, пытаясь унять ее истерику.

— Влад, — прочистив горло, зовет подруга водителя. Остановив авто на перекрестке, тот оборачивается.

— Он живой там хоть? — спрашивает дрожащим от слез голосом. На губах Влада появляется грустная улыбка.

— Да что с ним станется? Живой. Поплачет сейчас, поскулит, и как новенький будет, — ухмыляется он, продолжая движение. Подруга кивает, так ничего не сказав ему в ответ.

Вот уже пять дней прошло с той самой ночи. Я, как могла, избегала встреч и общения с Серебряковым. Но у нас с ним получилось как в пословице про гору и Магомеда. Раз я не хотела встречаться, это делал он.

Каждый божий день этот мужчина заявлялся в мой отдел. Делал вид, будто у него какие-то дела с шефом. При встрече со мной в коридоре или у начальника в кабинете лишь вежливо здоровался, не показывая больше никаких внешних признаков. Но я видела в глубине его черных глаз дикую смесь эмоций. Желание. Обещание поймать меня. Все это было так волнительно. Я будто заяц трусливый, тут же убегала, пряталась в своем кабинете и с грохочущим в груди сердцем пережидала, пока Артем покинет мой отдел. При виде него в голове тут же вспыхивали сцены проведенного в его доме вечера, его поцелуй, его слова и обещания, данные мне. Дрожь по телу шла от всего этого. Я не должна была даже мысли допускать о повторении всего, но как хотелось…

Каждое утро мне доставляли шикарные букеты цветов. По отделу уже пошли слухи, но я ничего не могла поделать. Я звонила ему, просила, чтобы он прекратил. Но Артем отвечал, что понятия не имеет, о чем я говорю.

С Денисом было все просто ужасно. Только теперь с его стороны было много внимания, заботы и инициативы. Он звонил мне чуть ли не каждый час. Но я не могла этого вынести. Увиливала от свиданий с ним, избегала близости, прикрываясь сильной занятостью на работе. Ирония судьбы, не иначе. Только разница вся в том, что в этой ситуации я чувствовала себя гадкой, виноватой. Ведь, чтобы я ни пыталась сделать, мысли о Серебрякове не отпускали меня ни на минуту.

Я закрывала на все глаза. Пыталась уверить себя, что ничего страшного я не совершаю. Мне бы дождаться починки машины, и все, с радостью попрощаюсь с Артемом. До сих пор упрямый мужчина так и не сообщил мне о месте нахождения моего авто.

Влад, который каждый день возил меня на работу и домой, тоже ничего не говорил. Несмотря на то, что мы общались с ним всю дорогу о разной ерунде, по делу я не смогла ничего узнать. Он ни слова мне не сказал ни об Артеме, ни о его загадочном друге Назаре, ни о том, где же мой автомобиль. Видимо, Серебряков хорошо воспитывает своих бодигардов, тайны они хранить умеют.

Пребывая в столь подавленном состоянии всю рабочую неделю, к пятнице я совсем раскисла. Мы сидели за ужином в гостиной моей квартиры перед телевизором, когда подруга неожиданно задала вопрос, от которого тут же запылали мои уши.

— Влад, твой водитель, он челочек Серебрякова? — как бы между прочим, спрашивает Алена.

— Хм… да. Пока моя машина в сервисе, Влад мой водитель, — решаю не вдаваться в подробные объяснения, надеясь на то, что подруга не станет слишком акцентировать внимание.

— Ты же знаешь, что можешь мне рассказать обо всем? Я ведь твоя подруга, — она не сдается. Начинает издалека. Знаю я ее. Мягко стелет, а потом правдой в лоб.

— Знаю… — киваю головой, делая вид, будто сейчас по телевизору показывают очень интересное шоу.

— Ты с ним спишь? — от услышанного едва ли вилку из рук не роняю. Хотя знала, что от Аленки можно ждать такой неудобной прямоты.

— Алена, — повернувшись, укоризненно смотрю на нее.

— А что — Алена? — восклицает подруга, ничуть не считая себя бестактной. — Ты думаешь, я ничего не понимаю и не вижу? Занимается твоей тачкой, водителя в бессрочное пользование тебе отдал. Станет ли такой, как Серебряков, просто так кому-то что-то делать?

Устало вздохнув, поднимаю взгляд к потолку. Стоит ли вступать в бесполезную дискуссию? Ей же все равно ничего не объяснишь.

— Ален, я не сплю с ним. У меня Дэн для этого есть.

— Дэн ему не соперник. Артем очень сильный противник. И если он чего-то хочет, он добьется этого. Ань, он тебя будто девочку маленькую разводит. Конечно, по сравнению с ним Денис выглядит совершенно не выигрышно. Но Артем снаружи такой: весь красивый, мужественный, ходячий секс. На самом деле он отвратительный человек. И ты не должна забывать об этом…

— У МЕНЯ С НИМ НИЧЕГО НЕТ, — четко, выделяя каждое слово. Начинаю злиться на подругу. Мне и так сложно, а она еще подливает масла в огонь. Нет бы поддержать, а так… как мне признаться, что с ума схожу от того поцелуя в машине? Что денно и нощно думаю только о чертовом Серебрякове?

Алена ошарашенно замирает, смотрит на меня широко открытыми глазами.

— Я обратилась к нему за помощью, когда попала в беду на дороге. Денису было как всегда некогда, — поясняю уже более спокойным голосом. — Он отогнал мою машину в сервис, а ко мне приставил Влада. Я пыталась отказаться, но не отбрыкиваться же мне… Неблагодарно как-то…

Алена молчит. Отвернувшись, смотрит в экран.

— А еще по поводу твоего мужа я обращалась за помощью к нему, — Алена переводит на меня ошарашенный взгляд, спрашивая: Ты в своем уме?

— А к кому я должна была идти? Официальных путей решения твоей проблемы у меня не было. Если действовать как должностное лицо, для получения такой информации нужен официальный запрос за подписью прокурора. Напрягать шефа личными проблемами я не хотела. Родных просить тоже не стала. Будут лишние разговоры. Артем был единственным вариантом…

Звучит все правдоподобно, но если быть честной перед самой собой, прося Артема о помощи, в обоих случаях я руководствовалась совершенно другим… И мне стыдно в этом признаться кому бы то ни было. Поэтому я продолжаю молчать, выглядя при этом крайне раздосадованной и оскорбленной.

— Ань, это все очень круто звучит, — ни на секунду не проникнувшись моей речью, заявляет подруга. — Я знаю, что ты у меня девочка умная и ответственная, но я также наслышана о Серебрякове…

— Тебе не о чем беспокоиться, — перебиваю, не дав договорить. Знаю, о чем речь пойдет, она далеко не первая, кто пытается наставить меня на путь истинный. Я сама все понимаю, только толку то…

— Хорошо, если так, — протягивает, задумчиво глядя на меня. Отвернувшись, доедает свой кусок пиццы. Но я знаю, что это еще не конец дискуссии. У Аленки обязательно есть припрятанный туз в рукаве, иначе она бы не затеяла этого разговора.

— Нет, я все же должна тебе сказать, — вдруг поднимает на меня глаза, отставляет тарелку. Ну вот, что я говорила?

— Я вчера случайно встретилась на улице с Машкой Виноградовой, помнишь, училась в параллельном классе? Так вот, сели мы с ней в кафе, выпили по чашке чая. Я рассказала ей про Влада, про то, что развожусь. Она поддержала меня, сказала, что я все правильно сделала. Пригласила меня на выходные в крутой загородный ресторан. Говорит, у нее богатый мужик сейчас. Расписывала, насколько он крут… Вчера они с ним в клубе зажигали, он там, вроде, хозяин, то ли его друг хозяин — неважно. А потом она показала мне его фото… — Алена замолкает и как-то странно смотрит на меня.

— И? — устав от ее загадок, тороплю.

— Серебряков это, — выпаливает она, а у меня внутри все леденеет. В ушах какой-то шум, и все ее слова долетают приглушенными, будто сквозь вату.

— Машка рассказывала потом полчаса, какой он зверь в постели, что щедрый на подарки, если ведешь себя хорошо. Но его внимание на себя обратить ей было очень сложно, потому как вокруг него целая толпа баб кружится. И Машка первая задержалась подольше остальных.

— А долго они с ним? — спрашиваю, превозмогая дрожь в голосе. От этого потока слов подруги внутри что-то обрывается. Знаю, не должна так реагировать. Мне должно быть все равно на него. Но от чего же так тошно стало?

— Как я поняла, несколько месяцев, — отвечает Алена. — Но Машка так говорила неопределенно. В общем, ты имей в виду, что Серебряков не тот, из-за кого стоит рушить свои отношения с Дэном. Твой жених — полное противоречие этому мужчине…

— Я поняла тебя, — перебиваю, не желая больше говорить на эту тему. — Спасибо за волнение, — улыбнувшись, поднимаюсь с дивана и, взяв пустые тарелки, иду в кухню мыть посуду.

Мы расходимся по комнатам. Алена вместе с малышкой укладывается спать, а я долго лежу без сна. Прокручиваю в голове наш разговор. Черт, когда же такое могло произойти? Почему ее слова об Артеме и Машке доставили мне боль? Все это время убеждала себя, что Серебряков для меня пустое место, а он потихоньку забирался под кожу, отравляя собой.

Рингтон телефона приводит в чувства, вырывая из водоворота мыслей. Сообщение от Дениса. Он напоминает мне о завтрашнем свидании в ресторане в восемь вечера.

При виде этого послания тут же начинает совесть грызть. Мучительное чувство, особенно когда понимаешь, что виноват, и не имеешь моральных сил как-то исправить все.

Заснуть мне удалось только под утро. Целую ночь раздирало от противоречивых, грустных мыслей. Проанализировав все, пришла к выводу, что следует на корню рубить все приставания и знаки внимания Серебрякова. Этот мужчина не моя история. Денис — вот кто для меня. Да, помешанный на работе, да, уделяющий мне не столько внимания, как хотелось бы, но он надежный. Он относится ко мне искренне. Он хочет быть со мной.

Продрав глаза без пяти девять утра, еще около получаса пролежала в постели. Подумав, решила не оставаться дома, отправиться на полигон. Написав сообщение водителю Серебрякова о том, что не нуждаюсь на сегодня в его услугах, вызываю такси и выезжаю.

Но планам провести время с родными сбыться было не суждено. У папы с Ваней настоящий аврал. Сегодня приехали сразу несколько групп на занятия, а после обеда у них что-то наподобие экзамена. Заметив на парковке черный Ролс-Ройс, чувствую, как сердце начинает выдавать под сто сорок ударов. Нет, на стрельбище, а тем более в спортзал, я не пойду. Риск встретить Артема велик. Лучше пережду рабочие часы отца в своем укромном месте.

Захватив из дома бутылку воды и плеер с пледом, отправляюсь к озеру. Расстелив покрывало у самой кромки воды, устраиваюсь поудобнее. Включив в наушниках музыку, пытаюсь расслабиться и перестать ежесекундно думать о том, что где-то здесь сейчас бродит Артем.

Спустя минут тридцать звонит подруга. Спрашивает, в котором часу сегодня вернусь домой. Нахожу странным ее поведение. Мы ведь с утра виделись, и я говорила, что вечером собираюсь на свидание с Денисом. Вообще в последнее время Алена очень рассеянна. Наверняка сказался пережитый стресс из-за Влада.

Поговорив с ней, укладываюсь обратно на покрывало. Солнце в зените и печет так, что есть риск обгореть. Подумывая о том, чтобы перебраться в тень, осматриваюсь по сторонам. Замираю в удивлении, замечаю справа от меня, на краю карьера, группу мужчин. Их человек шесть. Одеты в одни плавки — и от такого количества оголенных накачанных мужских тел становится немного не по себе. Отвернувшись, перевожу дух, потому что замечаю среди них ЕГО. И с этим в мозгу вспыхивает мысль: он знает, что я здесь. Не может быть, чтобы Артем не посмотрел на меня, не заметил. Он ведь знает о моем тайном месте.

Со стороны карьера раздаются громкие мужские голоса и смешки, а потом громкий всплеск воды. Не сумев побороть охватившего меня любопытства, бросаю беглый взгляд на них. Парни начинают нырять в воду по одному. Артем все ещё на возвышении, стоит ко мне спиной. Я нахожусь далеко от него, метрах в трехстах. Я не могу слышать его, но клянусь, что слышу. Низкий тембр его голоса с нотками жесткости заставляет плавиться все внутри. Я залипла на нем. Будто завороженная, сидела и пялилась на его крепкую спину, на тонкую талию и узкие бедра. Боже, на нем одни плавки. Мое воображение разгулялось от вида его мощных ног. Я сидела и смотрела на него, слегка прикусив губу от восторга, а потом внезапно мне вдруг стало не по себе. Сердце в груди так волнительно забилось, а по телу пробежала дрожь. Подняв взгляд кверху, я тут же отвернулась, чувствуя, как краска заливает мои щеки и уши. Он смотрел на меня. Обернувшись вполоборота, этот наглец прожигал меня насмешливым взглядом. А я, как идиотка, и не замечала его. Боже, так опростоволоситься могла только я.

Мне хотелось вскочить с места и убежать домой. Просидеть там безвылазно до самого вечера, дабы избежать новых встреч с ним. Но я не стала показывать этому мужчине свои слабости. Не позволю думать, что ему так легко удается смутить меня. Отвернувшись, устремляю взгляд в ровную гладь воды, надеясь на то, что в скором времени мужчины покинут это место. Ведь рабочий день отца близится к концу.

Пытаюсь обуять чувства, прочистить голову. Я не должна на него так реагировать. Не имею права. У меня своя устоявшаяся жизнь, надежный парень, что мне еще надо? Поддаться Артему — значит быть использованной им и выброшенной. Эта история не для меня. Но, вразрез убеждениям, снова вспоминаются моменты, проведенные с ним. То, как Артем целовал меня в машине. Его губы — умелые, способные одним поцелуем довести меня до края. А потом я вспоминаю дамочек, приехавших с утра в его дом. Его друга… От одного лишь взгляда мужчины меня в холодный пот бросает. Что у них за жизнь такая? Артем такой разный. Ночью невероятно заботлив и обходителен, а днем превращается в бабника, прожигателя жизни. Боже, сколько женских губ касались его, скольких он целовал так же, доводя до безумия….

Я же умная. Понимаю, что не должна подпускать его… но признаюсь, все эти букеты так и не выброшены мной. Великолепные цветы, стоят в моем кабинете, превратив его в оранжерею. Наши встречи с Артемом в коридоре отдела… в глубине души я ждала их, жаждала, хоть никогда вслух не признаюсь в этом.

Он поймал меня, опутал сетями…

Артем особенный. Он из породы мужчин-соблазнителей. Он — искуситель. Будто дьявол во плоти совращает меня, подстегивает совершить грех, ступить не на ту дорогу. Если бы я не знала правды о нем, я бы бросила все и отдалась ему, ни о чем не задумываясь. Но я в курсе, кто такой Серебряков Артем. Я знаю, что если дам слабину, дам ему себя догнать, он полакомится мной и оставит. Сломает меня. И я больше не смогу собраться. Поэтому я стараюсь держаться от него на расстоянии. А сердце — глупое, рвется на части от одного лишь взгляда и звучания его голоса. С каждым днем, с каждой нашей встречей, хоть и мимолетной, я увязаю в нем все больше.

А сейчас бороться стала еще сложней. Серебряков сменил тактику, понимая, что напором от меня ничего не добиться. Сейчас он мягок. Тихо, осторожно, боясь спугнуть, заманивает меня. Больше не действует нагло, агрессивно. И самое страшное то, что я начинаю поддаваться ему.

Но вчерашний разговор с Аленой снова вернул меня в реальность. Слова подруги — будто нож, вонзенный меж ребер. Машка Виноградова с ним… Серьезно? Она ведь глупая, как пробка… Значит, не особо-то и разборчив он в связях…

Внезапно чувствую его присутствие. Он за моей спиной. Несмотря на то, что его тело покрыто капельками воды, от Артема исходит жар, опаляющий мою кожу. Мне хочется отстраниться, вскочить, убежать подальше, потому что уже сейчас я чувствую, как внутри снова поднимается буря эмоций от его близости.

Мы молчим. Я слышу за спиной его дыхание, а потом легкие прикосновения пальцев по коже спины. Он спускается по плечу, вниз по руке. Резко перехватив мою кисть, приподнимает руку наверх, проводит пальцем по запястью. А потом резким захватом берет мою руку, проводит ладонью по месту, где находится тату.

— Это дата ее смерти? — хриплым шепотом. Следует пальцами по переходящей в прямую линии сердцебиения. Кожу будто огнем жжет. Внутри все сжимается от болевого спазма. Как у него получается это делать? В одну фразу, буквально в несколько секунд доводить меня до грани? Никто никогда не задавал вопросов, делал вид, будто не интересует их моя недавно сделанная тату. И лишь от него не скрыться.

— Мама умерла у меня на руках, — слова получаются тихими, голос натянут от сдавившего горло спазма. — Отец не успел, он был в командировке…

Вдыхаю полную грудь воздуха, пытаясь прогнать выступившие слезы. Никогда еще никто со мной об этом не говорил. С родными этого делать не нужно, мы понимаем друг друга по одним только взглядам. Ведь это наше общее невосполнимое горе. Подруга боится затрагивать эту тему — помнит, как тяжело меня было вытаскивать из депрессии после случившегося.

— Она с тобой. Она в твоем сердце. И это самое главное, — голос Артема пропитан болью и тоской. Мне кажется, это не просто пустые слова. Он знает, о чем говорит.

— Спасибо, — опускаю взгляд на руки. Я так ни разу и не посмотрела на него. Боюсь утонуть в нем снова.

Мы молчим. Нежными касаниями он обводит контуры тату снова и снова, будто запоминает рисунок. Где-то вдалеке начинает играть песня, слова которой доносятся до нас.

И я тону в тебе, как в омуте…

Кричат: “Мужчина, вы же тонете!”

Но знай, в тебе тонуть я не боюсь -

В твоих глазах до капли растворюсь…

Голос солиста, поющего эту песню, так похож на его голос… Присутствие Артема за спиной, его легкие прикосновения к оголенной коже спины, слова играющей композиции… Будто это он поет для меня. Боже, так много всего… я не выдержу.

— Может, хватит от меня убегать? — он все понимает. Чувствует, как падает моя броня. Спрашивает тихим, уставшим голосом, слегка касаясь подбородком моего виска. Его руки начинают вести себя более нагло. Оставив в покое кисть, он обвивает мою талию, крепко прижимая меня к своей твердой груди.

— С чего ты взял, что я убегаю? — пытаюсь казаться сильной и независимой, но Артема не проведешь.

— Лгунья, — хриплый смешок срывается с его губ. — Так только хуже делаешь, — шепчет, убирая пряди распущенных волос на одну сторону. А потом вдруг я чувствую прикосновения его губ к оголенной коже шеи. Он шумно вдыхает носом воздух, осыпая мою кожу мурашками.

— Соскучился по тебе. По твоему запаху… молочный шоколад и кокос… Прикрываю глаза. Боже. Сколько можно ему мучить меня? Его рука так крепко держит меня, в то время как вторая нежно гладит мои плечи. Его губы непростительно близко от моего тела. И все это так нечестно с его стороны.

— Артем… — в груди все сжимает, в голове — кисель. Мысли такие вялые, такие сбивчивые.

Он делает вид, будто не слышит меня, не понимает, о чем я. Его пальцы пробираются по моему затылку, запутываясь в волосах. Он молчит. Легкими массажными движениями посылает волны удовольствия по моему телу. Боже, есть хоть что-то, чего не умеет этот мужчина?

Его рука пробирается под рубашку, раздвигая ее полы, едва ли не разрывая пуговицы. Горячая ладонь накрывает полушарие груди, лаская ее сквозь тонкое кружево белья. Мне хочется отстраниться, хочется вырваться из его рук, но в то же время я чувствую, как от его прикосновений мое тело начинает гореть. Внизу живота пульсирует так сильно, что хочется сжать бедра со всей мочи. Его грудь упирается в мою спину так мощно, что каждое биение его сердца отдается во мне. Прикрываю глаза, пережидая головокружение.

Контроль покидает меня с каждым движением его пальцев по возбужденному соску моей груди, с каждым его вдохом. Еще чуть-чуть, и сдамся. Он хочет меня. Дико хочет — я чувствую это. Но я не могу допустить нашей близости снова.

Пытаюсь вырваться, но он будто ожидает такой реакции. Не позволяет мне удалиться ни на сантиметр. Отпустив мою грудь, прижимает обеими руками к себе мое тело.

— Артем, отпусти меня. Между нами ничего не может быть. Тот поцелуй был ошибкой, как и то, что я осталась ночевать у тебя, — собрав в кулак всю силу духа, пытаюсь противостоять. Артем усмехается. В привычной ему надменной манере.

— Ошибка — то, что ты пытаешься отрицать очевидный факт. Ты моя, Аня. И это уже свершилось, — шепчет возле самого уха.

— Я не хочу этого. И поцелуя я не хотела, — резко оттолкнув, срываюсь с места, отхожу на несколько метров, подальше от него. Артем поднимается во весь рост. Сложив на груди руки, смотрит на меня, прищурившись. А я замираю, понимая, что смотрю на него в первый раз за этот вечер. Нагота мужчины парализует мою мозговую деятельность, оставляя лишь бессвязные кусочки мыслей. Пялюсь на его тату, набитую на груди и передней части шеи. Поделать ничего с собой не могу — завораживает она меня. Воспользовавшись моим замешательством, Артем сокращает пространство между нами. Теперь он в шаге от меня. И мне не по себе от его пробирающего до костей взгляда.

— Снова лжешь, — протягивает, будто получает удовольствие от всего происходящего. — Я помню, с какой готовностью ты отвечала на мой поцелуй, — его голос низкий, посылающий вибрации по венам. — Ты была чертовски влажной, а я дальше твоих губ даже не зашел… — резко приблизившись, хватает за шею, притягивая к себе. Опаляет кожу виска губами.

— И не ври, что не думаешь обо мне. Я видел огонь в твоих глазах, то, как в волнении ты прикусывала губу, когда мы сталкивались в коридоре. Ты так же зависла на мне, как и я на тебе, — его шепот у самого уха проникает в меня подобно самому молниеносному, самому сильному яду. Он отравляет меня собой, своими речами. Он делает все специально. Все происходящее лишь игра с его стороны. И я не позволю больше себя одурачить.

Отстранившись, окидываю его надменным взглядом.

— Если ты так завис на мне, неужели тебе не все равно, что у меня есть парень? — пятясь потихоньку назад, скрещиваю на груди руки. Выпаливаю эти слова, пропитывая их всей злостью к Артему. — Неужели плевать, что я сплю с ним, пока ты оббиваешь пороги моего отдела, ища со мной встреч? Пока ты задариваешь меня цветами, я целую не тебя, его, — губы кривит нервная улыбка. Я понимаю, что сейчас будет взрыв. И я жду его. Только так я смогу от него сбежать — застать врасплох. Сделать то, чего он точно не ожидает. В конце концов, раскрыть его глаза на правду. Если он думает, что я жду близости с ним — очень ошибается.

Только вместо ожидаемой злости, всплеска ярости, на губах мужчины появляется самодовольная улыбка. Он ни на секунду не теряет контроль.

— У вас нет секса, — ухмыляется он. — Всю эту неделю вы виделись всего пару раз. Ты избегаешь встреч с ним, допоздна сидишь на работе. Неужели думала, что я какому-то ублюдку позволю трогать тебя? — он настолько уверен в своих словах, что мне не по себе становится.

— Ты следишь за мной? — только и могу, что стоять и пялиться на него широко раскрытыми от шока глазами.

Артем молчит. Продолжает потешаться надо мной, улыбаясь. Слегка склонив голову, смотрит на меня так, будто я что-то вроде его домашнего животного.

— Ты — моя. А я всегда охраняю и контролирую свое.

От его признания, от того, насколько расслабленным он выглядит при этом, мне становится дурно.

— Долбанный шизик! — цежу сквозь зубы, взрываясь. — Ты понимаешь, что это ненормально?! Вести так себя! — тычу в него пальцем, срываясь на крик. Чувствую, как от нервов тело буквально вибрирует.

— Да как хочешь меня называй, если тебя это возбуждает, — он все так же спокоен, продолжает нагло улыбаться, глядя на меня с высоты своего роста.

— Я не твоя женщина, — рычу на него, делая шаг назад. Он наступает.

— Моя, — ухмыляется, продолжая пребывать в расслабленной позе.

— Денис… — начинаю говорить, но он перебивает.

— Плевать на этого муд*ка. Хочешь, могу переломать ему ноги, у него будет другая причина поплакать, — с весельем в голосе.

— Нет, не приближайся, — снова отхожу, после того как Артем делает несколько шагов в мою сторону. От былого запала и следа не осталось. Я чувствую себя разбитой и растерянной. — Я тебя умоляю, не ломай мою жизнь. Не смей трогать Дениса, понял?! — едва ли не плачу. Держусь из последних сил, чтобы не раскиснуть окончательно.

— Да плевать мне на этого малохольного, — рычит Артем. — Не хочешь, чтобы я его трогал, не стану. Главное, чтобы ты уже закончила с ним эту глупую историю!

Артем приближается, произносит последние слова едва ли не в губы мне. В его голосе появляются искры злости. Его глаза прожигают во мне дыры.

— Услышь меня. Он мой парень! — не отвожу от него взгляда, упираюсь ладонями в грудь, не давая взять себя в кольцо рук. Если он не хочет понимать очевидного, я заставлю его. — Я выбрала Дэна, не тебя! И если бы снова мне нужно было выбирать, я опять выбрала бы именно его! — я вижу, как меняется выражение лица Артема. Из равнодушно-насмешливого оно приобретает оттенки злости, ярости.

— Ты серьезно сейчас? — резко сжав мою шею в ладони. Упирается лбом в мой лоб, прожигает своими черными глазами. — Ты выбираешь того, кто даже не может прийти на помощь? Того, кого никогда нет рядом? Ты выбираешь этого идиота? — рычит не своим голосом.

Изо всех сил отталкиваю его, уклоняюсь всем телом, вырываясь из его крепкого захвата. Сердце в груди — под сто сорок. Каждая мышца напряжена так сильно, что по телу проходит гулкая вибрация. Я готова в любой момент броситься в бег, лишь бы оказаться как можно дальше от сосредоточения ярости, которое сейчас представляет себой Серебряков.

— Я выбираю того, кто любит меня, — на губах влага. Она попадает на мой язык, обдавая его солью. Я плачу. Долбанная слабачка, стою и реву перед ним.

— Я знаю, чего ты добиваешься, Артем, — смотрю на него сквозь пелену слез и буквально осязаю напряжение, которым наполнен воздух между нами.

— Ты хочешь трахнуть меня, и пойти дальше. Только мне этого не надо!

Я кричу на него. Я ненавижу его в этот момент. А он начинает смеяться. Запрокинув голову кверху, закатывается от смеха. Артем выглядит таким довольным, что мне хочется зарядить ему.

— Вы, женщины, такие странные. Забьете свои головы мутью, а потом страдаете, и мужикам своим мозг сверлите…

— Хватит игр, Артем, — осекаю его, не дав закончить фразу. Он издевается, а мне совершенно не до смеха. — Я не смогу потом собрать себя воедино, когда ты развернешься и уйдешь. А ты уйдешь. Ты такой.

В следующий момент не остается и следа от радости на его лице. Он снова зол, смотрит на меня сквозь хмуро сведенные брови.

— Ты меня, видимо, не знаешь совсем. Заканчивай истерить, — произносит это с пренебрежением, наступает на меня.

— Я и не хочу знать, Артем, — отрицательно качаю головой, снова отступаю. Боже, когда же это закончится уже? Мне так плохо, я так устала. Больше не могу!

— Помимо меня, вокруг тебя куча девушек. И пока все не зашло слишком далеко, давай остановимся, — все еще пытаюсь достучаться до его разума. — Я уезжаю. Меня ждет мой парень. Он хочет со мной будущего. А для тебя это просто игра.

В следующую секунду Артем ловит меня. Сжимает крепко, заставляя вдыхать его запах, вынуждая плавиться в его руках.

— Отпусти, — прошу сквозь всхлипы, получается так жалобно, что самой не по себе. Так много всего. Его голый торс, аромат его тела, близость Артема — от всего этого шквал эмоций, подобно урагану, сбивает меня с ног.

— Нет, — в ответ рычание, он сжимает меня до боли в ребрах. Его руки — будто стальные оковы. Уткнувшись носом в мою шею, Артем замирает. Молчит.

— Я скучал, хватит, Аня, — его голос такой уставший. Он прижимается губами к моей ключице, отчего слова получаются приглушенными. — Ты же неглупая, должна понимать, видеть, что все к этому идет, — он начинает раскачивать меня в своих руках. Точно так же, как в ту ночь, когда он спасал меня от температуры. Сердце в груди обливается кровью. Мне так больно, так хочется плакать. Почему же так сложно все? Почему он не может быть таким же простым и понятным, как Денис? Почему я не могу послать разум к черту и отдаться этому желанию?

— Это давно уже не игра, — плачу. Пусть он уйдет. Пусть оставит меня в покое. У него ведь есть Машка, что он хочет от меня?

Артем молчит. Ничего не отвечает. Продолжает держать меня в руках. Я вижу идущего в нашу сторону Ваню. Приложив ко лбу ладонь, он всматривается вдаль, пытаясь разглядеть, с кем это я стою, обнимаясь. Понимание ситуации ледяным потоком накрывает меня.

— Отпусти, — пытаюсь оттолкнуть Артема, но он не дает.

— Там мой брат, он видит нас, — рычу, изо всех сил отталкивая его. И он размыкает руки. Отходит на пару шагов, продолжая удерживать мой взгляд.

— Я не уступлю, слышишь?! — его голос так и сочится злостью, упрямством.

— Я помню, ты не умеешь проигрывать. Но тут у тебя нет шансов, — развернувшись, бегу прочь от него так быстро, как только можно. Я не должна больше допускать подобной близости с ним. Я не имею права больше позволять ему творить подобное со своим сердцем.

— Он играет мной. Играет, — то и дело повторяю про себя, пока двигаюсь в сторону дома. Все хорошо. Я справилась. Я отказала ему, расставила все точки над «і». Но отчего же так гадко на душе?