Научи меня любви, профессор

9

Ресторан Davio's, Бостон, 06:25 p.m | Тогда

Девушка, принимающая гостей, отвела их к столику. Андреа положила сумочку на стол, намереваясь снять плащ. Руки профессора легли на её плечи, полностью накрывая их. Она вздрогнула от неожиданности.

— Давай помогу, — с этими словами он помог девушке избавиться от плаща.

По телу Энди побежали приятные мурашки. Мужчина повесил плащ на стул, отодвинув его, вновь делая приглашающий жест, Энди села вся пунцовая от смущения. Определенно, профессор был самым что ни на есть джентльменом.

Он сел напротив, теребя запонки и поправляя манжеты так, чтобы они чуть выглядывали из-под пиджака.

Подошел официант, предлагая им меню и винную карту:

— Желаете заказать что-нибудь выпить?

— Что скажешь, Энди? — Профессор обратил свой взор к девушке, глядя на нее поверх открытого меню.

Сердце пропустило удар, она совсем не знала, как вести себя в таких ситуациях.

— Что ты предпочитаешь пить обычно? — Мягко посмотрел на нее профессор, отрываясь от своего меню.

«Дешевое пиво», — промелькнуло в голове у девушки. Хоть она и поклялась себе больше никогда не пить после того унизительного случая в коридоре, она нарушила свое обещание буквально через две недели после происшествия.

Официант подал голос, видя замешательство Энди:

— У нас есть большой ассортимент вин, на любой вкус. Рекомендую вам Eiswein из сорта Prädikatswein.

Это он что, только что обругал ее?

Энди стало стыдно. Она почувствовала себя лишней и определенно не вписывающейся в эту картину элегантного ресторана в компании элегантного мужчины.

Фрилинг пришел к ней на выручку:

— Принесите нам пожалуйста Pinot Grigio. — Проговорил мужчина.

— Слушаюсь. — Официант удалился.

— Я не разбираюсь в винах. — Виновато призналась девушка, опустив глаза.

— Ничего, у тебя еще будет время научиться. — Подбадривающее сказал мужчина, — Я выбрал этот ресторан, потому что тут делают пасту ручной работы. Ты должна попробовать.

Энди кивнула и вернулась к изучению меню. Через две минуты появился официант с бутылкой вина, пафосно, как показалось Энди, открыл её, разливая вино по бокалам.

— Вы готовы сделать заказ?

Она посмотрела на Гейла. Но тот лишь произнес: «Дамы вперед»

— Я буду лингвини с морепродуктами. — Энди никогда не ела морепродукты кроме дешевых суши.

— Мне, пожалуйста, принесите палтус с горохом в сахарном соусе и грибами. — Задумчиво произнес Гейл, — Но перед тем, как будет готов заказ, подайте пожалуйста антипасти: жареные устрицы под соусом тартар. Благодарю вас.

Официант все быстренько записал, забрал меню и удалился, оставляя их одних.

Мужчина поднял свой бокал, побуждая её взять свой.

— За прекрасный вечер, — он слегка наклонил его в сторону девушки.

— За прекрасный вечер, — эхом отозвалась Энди.

Она поднесла бокал к своим губам: в нос ударил приятный цветочный аромат. Энди сделала большой глоток, с ужасом отметив про себя, что Гейл отпил совсем немного из своего. Вино было приятным на вкус, по телу девушки пробежало тепло, на языке отдавало горчинкой — определенно приятное послевкусие.

Она позволила себе оглядеть ресторан, отмечая про себя, какой у него был приятный и изысканный интерьер. Андреа почувствовала себя Золушкой: она была в новом платье, на балу с прекрасным принцем, но в полночь чары развеются и она вновь превратится в обычную Энди — бедную сироту, вынужденную тяжело работать всю свою жизнь, чтобы выжить.

— Итак, Энди, — произнес Фрилинг, вытягивая девушку из ее размышлений, — где ты научилась так ловко и быстро менять колеса? — Он улыбнулся самой искренней улыбкой, — Я просто сгораю от любопытства.

Энди всю неделю думала, что скажет ему, когда он спросит ее об этом, в итоге она придумала себе историю об отце дальнобойщике, который любил машины и научил свою дочь всему, что знает. Но, то ли от вина, которое уже ударило в голову, то ли под действием каких-то других сил, она произнесла следующее прежде, чем до мозга дошел смысл ее слов:

— Работала в автосервисе пять лет.

Гейл чуть не подавился водой, которую пил. Он поставил свой стакан рядом с винным бокалом и с изумлением уставился на девушку.

— В автосервисе? — Глаза мужчины вновь забегали, изучая её лицо.

— Угу, — Энди сделала еще глоток вина, — и на утилизаторе металлолома тоже.

Гейл удивленно поднял брови, он не верил своим ушам.

— Должно быть, у твоей семьи были очень трудные времена, раз ты работала на таких тяжелых работах. — В его голосе слышались уже знакомые Энди нотки сожаления.

Девушка ухмыльнулась: «Какой же он наивный».

— Автосервис и утилизатор принадлежат моему бывшему опекуну. Я работала на него.

Она не планировала рассказывать это. Но почему-то, именно ему ей хотелось говорить правду, не утаивая ничего.

Гейл заморгал, переваривая услышанное. Повисла пауза, кажется до него начал доходить смысл ее слов, потому что его глаза округлились, однако, чтобы быть уверенным, что он правильно её понял, он спросил:

— Ты… хм… Работала там, помогала ему? Хм, в смысле, в свободное время? Помогала ему с работой?

Наверное, профессор никогда не сталкивался в живую с вещами типа использование детского труда, да и еще без оплаты. Такие люди как он обычно читают о подобном в газетах или слышат в новостях, забывая об этом на следующий день, если не раньше.

Энди думала соврать ему, чтобы сберечь его систему ценностей, но он определенно имел на девушку какое-то воздействие, побуждая её продолжать.

— Мы работали… Я и другие дети. — Начала Энди, — Вы все правильно поняли, профессор, он использовал нас как средство к достижению своей цели — обогатиться. Первый абсолютный императив Канта. — Она горько улыбнулась про себя. Канта и его абсолютные императивы они проходили на втором уроке «Деловой Этики».

То, что профессор пребывал в шоке это еще мягко сказано: его лицо вытянулось, а в глазах промелькнула гамма эмоций, удивление, злость и сострадание. Он несколько раз открыл и закрыл рот в попытке что-то сказать. Да, он определенно был не готов к такому раскладу.

Повисла неловкая пауза, во время которой принесли антипасти, но никто из них не притронулся к морепродуктам.

Овладев собой, Фрилинг произнес:

— Извини, я не должен был этого спрашивать, тебе должно быть неприятно об этом говорить.

Андреа отвела взгляд от его лица, анализируя свои чувства от ее «исповеди». На удивление, она не чувствовала стыда или какого-то другого эмоционального дискомфорта, на душе девушки было легко… Тяжкий груз обиды и злости на опекуна вдруг покинул её сердце, уступая место тому, что люди называют прощением.

— Нет, — медленно проговорила девушка, — наоборот, мне сейчас очень даже хорошо. Это в прошлом. Это сделало меня такой, каковой я являюсь сейчас и в итоге привело меня сюда. Я ни о чем не жалею. — Она говорила искренне. Если бы не этот старый извращенец, Она бы не встретила Патрика, не поступила в MIT и не познакомилась бы со своими друзьями и, в конце концов, не встретила бы профессора Фрилинга.

Тот пристально посмотрел на девушку, но ничего не сказал.