Навсегда

Глава 10

— Вам три стаканчика? — Элинор стерла липкие капли с прилавка и зачерпнула ковшиком тающее мороженое. С другой стороны прилавка за ее действиями следили три пары жадных детских глаз.

— Скажите леди «спасибо», — скомандовала утомленная мать, протягивая деньги. Дети быстро повторили хором продиктованные вежливостью слова и припали к вожделенному лакомству.

— Добрый день.

При мягких звуках знакомого голоса она мгновенно подобралась. Откуда он взялся? Весь день Элинор чувствовала себя как туго заведенная пружина старой музыкальной шкатулки, не переставая гадать, придет или нет сегодня Коул на фестиваль.

Подчеркнуто не желая замечать его, она с удвоенной энергией принялась оттирать несуществующую грязь.

— Ты собираешься теперь вечно не обращать на меня внимания?

— Оставь меня в покое, — буркнула она.

— Прости, Эл, не могу — до тех пор, пока ты хотя бы не выслушаешь меня.

— Ты не скажешь ничего такого, что заставит меня по-другому чувствовать.

— Я отступать не собираюсь, Эл.

Понимая, что Дейзи с напряженным любопытством прислушивается к их разговору, она прокашлялась:

— Оставь меня в покое, Коул. — Мрачно отвернувшись, она принялась обслуживать подошедшую группу людей. Только когда народ схлынул, Элинор позволила себе бросить взгляд в его сторону.

— Он ушел, — с упреком заметила Дейзи.

— И отлично. Я очень рада. — Она отодвинула в сторону пустую картонку, борясь с подступающей головной болью. Теперь он, конечно, перестанет преследовать ее. Мужчины вроде Коула не станут навязываться, столкнувшись с отказом.

Спустя два часа Элинор взгромоздила на прилавок очередной контейнер с мороженым и разогнула ноющую спину. Она чувствовала себя как тряпичная кукла, извлеченная с самого дна ящика с игрушками. От непрерывного зачерпывания даже ее веселые рукавчики фонариком уныло обвисли. Ей то и дело приходилось их подтягивать, чтобы совсем не оголиться.

Когда наконец подошли сменщицы, Элинор встретила их громким вздохом облегчения. Отныне она не сможет без содрогания смотреть на персик.

Элинор сняла передник и взглянула на Дейзи, которая совещалась о чем-то с членами лиги.

— Ты готова идти, Дейзи?

Подруга повернулась к ней:

— Ступай пока к машине, киска, мы только договоримся о следующей встрече и подсчитаем выручку.

— Ладно. — Элинор слишком устала, чтобы спорить. Сунув под мышку сумочку, она вышла из палатки и вяло побрела по аллее парка в потоке фланирующей публики.

Праздник был в полном разгаре. На временных подмостках показывали свое мастерство ученики местной танцевальной студии. Там и тут встречались в обшитых стеклярусом кофточках и торчащих юбочках юные балерины, которых вели за руку их родители.

Элинор догадывалась, что в своем вызывающем наряде выглядит великовозрастной ученицей, сбежавшей с занятий чечеткой. Но ее ничего не веселило. Она лавировала между гуляющими, гадая, долго ли придется дожидаться на стоянке Дейзи.

В конце аллеи толпа сгустилась, из нее периодически слышались веселые восклицания. Подойдя ближе, Элинор поняла, что люди окружили резервуар с водой рядом с палаткой спортивного клуба. Народ криками подбадривал того, кто собирался метать мячи, скрытого от взгляда Элинор. Ноги у нее сами собой приросли к земле, когда она узнала сидящего на узкой платформе Коула, готового каждую минуту окунуться в воду.

Коул снял свои итальянские мокасины, закатал брюки и с беспечным видом восседал на помосте, ослепительно улыбаясь подающему. Элинор не задумываясь замешалась в толпу и пробиралась вперед до тех пор, пока не очутилась за спиной темноволосой девушки, прицелившейся мячом в живую мишень. Майор Стивенс стоял у палатки в пенопластовом шлеме и галстуке бабочкой и протягивал дочери новый мяч.

Норелл, очевидно, уже сделала несколько бросков. В толпе нетерпеливо свистнули, призывая повторить попытку. Норелл старательно размахнулась и… бросила большой мягкий мячик неловко, как маменькина дочка. По толпе пронесся стон.

— Не сдавайся, Норелл, попробуй еще раз, и ты точно попадешь.

— Давай! — подстрекал майор. — Сейчас ты его обязательно достанешь.

Норелл покачала головой и со смехом отошла:

— Чтобы посадить в лужу такого мужчину, нужен кто-то половчее меня.

— Теперь я попробую. — Элинор порылась в сумочке. — Дайте мне попыток на двадцать долларов.

Она твердо вознамерилась окунуть в воду негодяя, сколько бы ни потребовалось мячей. Толпа, уже начавшая редеть, снова сплотилась. По ней пробежал шепоток, и Элинор поняла, о чем переговариваются люди. Разве в таком маленьком городке, как Бейвилл, сохранишь что-то в тайне? Большинство жителей, конечно, уже в курсе их с Коулом ссоры.

— Смелее, леди! — крикнул с платформы наглец. — Покажите, на что вы способны.

— Вперед, красавица, отступления нет! — заливался Коул. Элинор стиснула зубы. В конце концов, он напрашивается сам. Она подняла первый мяч и прикинула его тяжесть на руке. Поддернув вверх рукавчики, Элинор метнула и… промахнулась. Мяч пролетел далеко от цели. Толпа разочарованно загудела.

— Божественный костюм, Элинор! — воскликнул Коул. — Настоящая Барби, пытающаяся освоить бейсбол.

— Покажи ему, Элли! — крикнула дама весьма почтенного возраста, стоявшая поблизости. — За такие слова надо наказывать.

— Вы даже не представляете, насколько он заслуживает наказания, — сквозь зубы пробормотала Элинор и метнула второй мяч. Белый шар мелькнул в воздухе, чуть-чуть не задев Коула, который залился нагловатым смехом. Элинор без колебаний схватила третий мяч, свирепо прицелилась. Она представила, что лицо Коула нарисовано на мишени, размахнулась и бросила с задором Нолан Райен.

Бух! Коул потерял равновесие и полетел в воду.

— Эй, майор! — закричал Коул, вылезая из бака. — Плачу сто долларов клубу, если наша спортсменка займет мое место на помосте.

— Даешь реванш! — воскликнули несколько мужчин.

— Вызов брошен, — провозгласил майор. — Что скажешь, Элли? Постараешься для клуба?

— У вас, наверное, и без меня немало желающих, — заявила она, уже раскаиваясь, что решила поквитаться с Коулом на глазах у публики.

— В чем дело, Эл? — язвительно усмехнулся Коул. — Трусишь?

Элинор почувствовала, как у нее напряглась спина. Он, кажется, решил, что она готова сбежать?

— Даешь! Даешь! Даешь! — скандировали кругом.

— Сколько он пообещал вам, майор? — спросила она громко, чтобы перекрыть возгласы толпы.

— Сто баксов.

— Возьмите с него пятьсот баксов, — выкрикнула Элинор. — Если клубу нужно заработать деньги, я согласна.

— Молодец! — похвалил Коул и посторонился, пропуская ее к лестнице.

Через несколько минут Элинор поняла, насколько трудно забраться на платформу, нависавшую над водой, в короткой широкой юбке. Все же ей удалось подняться и даже не слишком откровенно выставить себя напоказ. Она уселась на платформу и послала Коулу убийственную улыбку. И все-таки она совершила ошибку, думала Элинор, сидя на платформе и свесив ноги над водой. И как она позволила уговорить себя на то, чтобы Коул кидал в нее мячами? Трудно придумать что-то более унизительное.

— Сколько всего у меня попыток? — Коул небрежно подбросил на руке мяч.

Майор задумчиво почесал подбородок.

— Не могу сказать так сразу… Как насчет двадцати пяти бросков? По-моему, справедливо.

— А после смогу я перейти на пять долларов за мяч, если потребуется? — невозмутимо спросил Коул, весело блеснув глазами.

Майор Стивенс с улыбкой взглянул на Элинор.

— Я полагаю. Сколько же раз вы собираетесь ее искупать?

Коул засмеялся:

— Там видно будет.

Элинор почувствовала, как в ней закипает ярость. Как он смеет устраивать из их отношений клоунаду?

— Готовы, мисс Прескотт?

— Готова, мистер Уиттир, — ответила Элинор в тон ему с язвительно-сладкой улыбкой.

— Отлично. — Он подобрался, сильные руки напряглись, готовые сделать бросок. Элинор зажмурилась, ожидая, что сейчас ухнет в воду.

Фью! Мяч пролетел далеко от нее. Очень далеко.

Элинор подозрительно взглянула на Коула, а толпа покатилась со смеху. Он отступил назад и снова кинул. И мяч снова пролетел мимо, но Элинор показалось, что он приблизился к ней на один-два сантиметра.

Коул поднял третий мяч.

— Хочу заключить с вами перемирие, мисс Прескотт.

— Не получится, — бросила она в ответ, несколько расслабляясь. Может быть, хоть что-то Коул все-таки не умеет? Если человек выглядит атлетом, еще не значит, что он обладает достаточной сноровкой.

Фью! Мимо, но вновь чуть-чуть ближе, чем предыдущий.

— В чем дело, мистер Уиттир? Решили поиграть в «мало-помалу»? — Она расправила юбку.

— Именно так, Эл. — Мяч мелькнул в его руке.

Бах! Элинор почувствовала, как платформа ускользает из-под нее, и полетела в теплую воду. Через несколько секунд она вынырнула, хватая ртом воздух, под восторженный рев зрителей. Едва лишь платформа встала на место, она осторожно забралась назад. Платье отяжелело от воды, некогда пышная юбка мокрыми складками обвисла вокруг бедер, как сложившийся зонт.

Снова усевшись на своем насесте, она поддернула лиф, спустившийся под тяжестью воды вниз, откинула назад слипшиеся пряди волос, застилавшие глаза, и заставила себя широко улыбнуться публике.

— Согласна поговорить по-деловому?

Улыбка Элинор обрела остроту бритвы.

— Я имею дело только с теми, кому доверяю!

В ответ на ее слова толпа, которая уже сильно разрослась, взволнованно загудела. Коул покачал головой:

— Ты не оставляешь мне выбора, Эл.

Мяч вылетел из его руки. Бах! Элинор снова окунулась в бак, и публика скрылась из ее поля зрения.

— Согласна поговорить? — снова спросил Коул, когда Элинор забралась на платформу.

— Нет! — Она энергично подтянула сползающий лиф.

— Ну ладно, — печально проговорил Коул. — Тогда начнем сызнова.

Бух! Элинор камнем свалилась в воду. Через пару секунд она ухватилась за лестницу обеими руками и вылезла из бака. Окружавшая Коула толпа была явно на его стороне. Она опять устроилась на до боли знакомой платформе и расправила юбку.

— Никто не одолжит акваланг? — выкрикнула она, выжимая мокрые волосы. Лучше выглядеть в глазах людей дурой жизнерадостной, чем страдающей. Кругом дружно засмеялись.

— Сдаешься? — спросил Коул, и жар, струящийся из его глаз, достиг Элинор.

— Никогда в жизни. — Она подтянула некогда пышные рукавчики.

Бах! Несколько последующих минут слились в сплошное пятно. Элинор потеряла счет тому, сколько раз Коул размахивался и кидал мяч, после чего она вновь и вновь летела в тепловатую воду. Она чувствовала, как кожа ее покрывается рыбьей чешуей. Должно быть, так ее тело пыталось сохранить благопристойность, поскольку платье доярки съеживалось с каждой минутой. Кроме врача и нескольких ближайших друзей, никто никогда не видел ее в таком неприкрытом виде, как во время теперешней демонстрации.

Бух! Вода сомкнулась над ее головой, прежде чем она успела закрыть рот. Элинор вынырнула, отфыркиваясь, в ушах ее стоял звон. Последовательность событий повторилась снова. Элинор забралась на платформу, отжала волосы, расправила юбку. Толпа теперь разделилась: если половина ее восхищалась беспрецедентной меткостью Коула, то вторая половина скандировала:

— Держись, Элли, мы с тобой!

Из-под пропитавшихся водой век она различила несколько лиц, отмечая, что болельщики разделились согласно своему полу. Даже Норелл Стивенс, как ни странно, приняла ее сторону!

Бух! Вода попала Элинор в нос, и она вынырнула на поверхность, отчаянно кашляя и силясь вздохнуть. Выкрики болельщиков слились в ее ушах в сплошной гул.

Конец так конец. Едва ли ей доставит удовольствие, если она отстоит свои позиции ценой жизни.

— Сдаюсь! — крикнула Элинор, вползая на платформу животом, как выбросившийся на берег кит. Толпа зааплодировала. Люди поняли, что представление окончено, и начали понемногу расходиться. Элинор взобралась по лестнице, руки и ноги ее дрожали. Перекинув ногу через край бака, она попыталась нащупать ею ступеньку наружной лестницы.

— Вот сюда. — Крепкие теплые ладони сомкнулись вокруг ее мокрой ноги.

— Я обойдусь без вашей помощи! — сердито воскликнула Элинор, но тут нога ее соскользнула с перекладины, и она заскользила вниз. Руки Коула тут же ухватили ее за талию.

— Обрети хотя бы почву под ногами, — посоветовал веселый голос.

— Пусти! — Она резко рванулась.

— Спокойнее, Элинор. — Он потянулся, чтобы поддержать ее, и зацепил рукой намокший рукавчик.

Раздался треск. Элинор в ужасе взглянула на свой лиф. Он разорвался от ворота до пояса, мгновенно обнажив грудь. Элинор вскрикнула, инстинктивно скрестив руки на груди. Коул быстро шагнул вперед, загородив ее от людей, замешкавшихся возле палатки.

— Все в порядке, Эл, никто не заметил. — Чувствовалось, что он еле сдерживает смех. Ее охватило бешенство.

— Коул Уиттир, убирайся прочь, пока я тебя не убила! — прорычала Элинор сквозь зубы. В ответ он, наоборот, шагнул к ней, плечи его тряслись от беззвучного смеха.

— Не думаю, что ты говоришь это всерьез, солнышко. Только не сейчас.

— Я так хорошо жила, пока не появился ты, — выговорила она дрожащим голосом. — Ты только и делал, что строил козни…

— Послушай, Эл, ты в самом деле хочешь обсуждать наши дела, стоя у всех на виду в разорванном платье?

И Коул начал стягивать с себя рубашку поло, Элинор прикусила язык. Он настолько овладел ее сердцем и умом, что она едва давала себе отчет в своих действиях. Он просто сводил ее с ума.

— Что ты делаешь? — воскликнула она, увидев, как он выныривает из рубашки. Его загорелые плечи в свете вечернего солнца заблестели, как старинная бронза.

— Хочу свести к минимуму твой стриптиз, — успокаивающе объяснил Коул, накидывая ей на плечи рубашку, все еще сохранявшую тепло его тела. Ноздри Элинор защекотал запах его кожи, воскресив сладостные образы ярче, чем могла бы сделать его самая обворожительная улыбка. Сможет ли она когда-нибудь забыть этот особенный запах?

Коул помогал ей надеть рубашку, мягко коснувшись пальцами ее влажной кожи.

— Просовывай руки сюда.

— Я вполне способна одеться самостоятельно, — отстранилась она от него и стала нашаривать рукава рубашки.

— Раньше и я так считал, пока не увидел тебя в таком виде, — сухо заметил Коул. — Теперь прежней уверенности нет.

Элинор сердито втянула в себя воздух, расправляя слишком просторную рубашку вокруг бедер.

— А теперь будь так добр, уходи и оставь меня в покое. — Она нагнулась за сумочкой, которую оставила у палатки.

— Ни в коем случае, милая. Ты пообещала, что выслушаешь меня.

— Отлично. — Она, словно защищаясь, скрестила руки на груди. — Тогда давай покончим с твоими объяснениями побыстрее.

— Пойдем, я отвезу тебя домой. — Он обнял ее за плечи, мягко увлекая к стоянке.

— Я пришла сюда с Дейзи…

— Дейзи догадается, что ты поехала домой. Ей, наверное, уже человек двадцать рассказали, как мы с тобой купали друг друга.

Сверкающий «седан» Коула стоял, вклинившись между допотопным пикапом и таким же престарелым «кадиллаком». Он открыл дверцу, но Элинор неожиданно заартачилась:

— Я могу испортить кожаное сиденье, я вся мокрая.

— Плевать на кожаное сиденье, — беспечно ответил Коул. Элинор пожала плечами и забралась в машину. Стоило резко осудить его наплевательское отношение к дорогой машине, но сейчас она была слишком сердита и расстроена, чтобы препираться с ним.

Через несколько минут они выехали на шоссе и свернули в сторону коттеджа Элинор. Оба молчали, и Элинор еле сдерживалась. Так и не дождавшись, что он начнет оправдываться, она позволила бурлившему внутри негодованию вырваться наружу.

— Я считала тебя порядочным человеком, но теперь поняла, что ты настоящее двуногое насекомое! Ты с самого начала обманывал меня. Ты меня преследовал и обольщал, все время думая только о том, как сделаться королем в Бейвилле.

Коул не отрывал глаз от дороги, лицо его оставалось бесстрастным.

— Ну так что же?! — воскликнула Элинор. — Не слышу оправданий. Ты разве не собирался убедить меня, что у тебя имелись смягчающие обстоятельства?

Он быстро взглянул ей в лицо.

— Продолжай, выскажись до конца. Изгони всю желчь из своего организма.

— Из моего организма? — Она едва не закричала от возмущения. — Ты считаешь, что во мне сидит что-то вроде вируса, который я способна преодолеть?

— Может быть, и нет. — Он свернул на узкую грунтовую дорогу, которая вела к ее коттеджу.

— Я тебе верила, а ты меня использовал! Лгал мне все время, только чтобы получить желаемое. — Она оскорбленно откинулась на спинку сиденья и услышала, как под ней захлюпала вода. — Надеюсь, хотя бы Оукли того стоит. Ты славно подсуетился и получил все сразу — и фабрику, и дом, и удовольствие… — Ее голос прервался. — Ты, наверное, покатывался со смеху, когда смотрел мне в глаза и с серьезным видом уверял, что не в твоих правилах ложиться с женщиной в постель, чтобы заключить сделку.

Коул затормозил перед ее домом, и Элинор быстро выбралась наружу. Она предоставила ему шанс оправдаться, но он им не воспользовался — тем хуже для него! Но, обогнув автомобиль, она увидела, что Коул, тоже успев выйти, теперь загораживал ей дорогу.

— Ты во многом ошибаешься, Эл, — он поднял руку, предупреждая ее возражения, — но во многом и права. Я сам виноват в том, что случилось. — Никогда еще синие глаза не смотрели так серьезно. — Когда я внес предложение о покупке Оукли, я еще не был знаком с тобой. Ты тогда не имела к сделке никакого отношения. Но когда я приехал сюда и встретился с тобой… — Он покачал головой. — Мне следовало бежать без оглядки в ту же минуту, когда я осознал, что полюбил тебя.

Сердце Элинор сжалось. Два дня назад она хотела посвятить жизнь этому человеку, теперь она металась между желаниями застрелить его и броситься ему в объятия.

— Ты имеешь полное право негодовать, — он сильно сжал ладонью дверцу автомобиля, — но я не такой, как твой отец. И дом, и деньги без тебя ничего не значат. Ты — вот что для меня важнее всего. Но я допустил роковую ошибку и испортил все. Я в самом деле вознамерился получить все сразу. И тебя, и Оукли. — Он провел рукой по влажным волосам. — Я добился теперешнего своего положения в жизни не тем, что подминал под себя людей, а успешно обходя препятствия. Мне обычно удавалось делать беспроигрышные ставки. Я попытался сделать то же самое в отношении тебя… И вот, похоже, теряю все. — Он нагнулся и достал из-под автомобильного сиденья конверт. — Я понимаю твой гнев. Но я не обманывал тебя намеренно, только умолчал о том, что я и есть покупатель Оукли. Все, что случилось между нами, шло от сердца.

Элинор впилась глазами в его лицо. Возможно ли вопреки всему поверить его словам? Прежде он не был честен с ней до конца, разве может она поверить в его искренность сейчас?

— Я лег с тобой в постель, потому что люблю тебя, — спокойно произнес он. — И замуж тебе предложил за меня выйти, потому что люблю тебя. — Он протянул ей конверт. — Может быть, я тебя так и не убедил, но попытаться я должен был.

Не добавив больше ни слова, он повернулся к автомобилю, сел в него и уехал. Удивленная его неожиданным отъездом, Элинор некоторое время стояла, глядя ему вслед, сжимая конверт в руке. Наконец мокрая одежда напомнила о себе. Почувствовав, что продрогла, Элинор поспешила в дом.

Она положила конверт на кровать, стянула с себя рубашку Коула и остатки бывшего костюма доярки. Закутываясь в халат, она не сводила глаз с конверта. Коричневая плотная бумага казалась жесткой и сухой на ощупь. Она с любопытством вскрыла его и вынула тонкую пачку бумаг, по-видимому, юридических документов.

Пока Элинор читала, по мере того как содержание проникало в ее сознание, руки ее начали дрожать. В конце концов она опустилась на кровать, охваченная сильнейшим изумлением. Документы, которые она держала в руках, предоставляли ей полное право на владение Оукли и прилегающей землей. Все налоги он оплатил полностью.

Коул отдавал ей дом? И это после того как он так долго стремился завладеть им, так тщательно все спланировал?

Элинор потряс его поступок. Самое большее, на что она рассчитывала, — на возвращение Коулом подписанного ею контракта. Но подобный поворот событий оставлял контракт в силе. Он должен был заплатить ей за Оукли условленную сумму, а после завершения сделки Оукли возвращался к ней!

Элинор зажмурилась и прерывисто вздохнула, по ее щеке покатилась слеза. Решив распрощаться с женщиной, Коул сделал это с размахом.

Нервно теребя платье, Элинор втянула в себя воздух. Миссис Бувье, владелица бейвиллской гостиницы, разрешила ей пройти непосредственно в комнату Коула, заметив:

— Мистер Уиттир, должно быть, сейчас в душе — бедняжка вернулся несколько минут назад мокрый до нитки.

Глупо так волноваться перед предстоящей встречей, но Элинор волновалась. Она успела все обдумать и взвесить, и в ее голове сейчас царила полная ясность. Она осторожно постучала в дверь.

— Одну минуту, миссис Бувье, — послышался из-за массивной двери приглушенный голос Коула.

Элинор увидела, как поворачивается ручка. В следующую секунду ее сердце остановилось, а затем забилось ускоренно и неровно. В дверях появился Коул. В кудрявых волосках на его груди все еще блестели капельки воды, обнаженное тело прикрывало только обмотанное вокруг бедер махровое полотенце.

— Неудивительно, что миссис Бувье нравится управлять отелем, — дрожащим голосом проговорила Элинор. — И часто она является в номер, когда ты принимаешь душ?

Глаза Коула вспыхнули огнем, одновременно в них промелькнуло нечто похожее на облегчение.

— Заходи. — Он отступил назад, Элинор перешагнула порог, красная от волнения.

Ее неуправляемое сердце тем временем выбивало головокружительный ритм. Коул прислонился к закрывшейся двери со смешанным выражением ожидания и надежды на лице.

— Я… я, кажется, еще не ответила на твое предложение, — пробормотала Элинор.

— Да, ты была более чем немногословна, — подтвердил Коул.

Уголки его губ поползли вверх, он оторвался от двери и медленно двинулся к ней.

— Я выйду за тебя замуж только при одном условии, — быстро выговорила Элинор, когда его руки сомкнулись вокруг нее.

— Все, что только захочешь. — Он уткнулся лицом ей в шею, прерывисто втягивая в себя воздух.

— Ты запишешь Оукли на свое имя, — промолвила Элинор безапелляционным тоном.

Коул принес ей жертву, отчетливо сознавая, что может остаться вообще ни с чем, и она должна вознаградить его за столь щедрый поступок.

Он выпрямился, заглянул ей в лицо потемневшими от страсти глазами.

— Я вернул тебе дом только по одной причине. Я не хочу, чтобы у тебя осталась даже тень сомнения в том, что ты — самое главное в моей жизни.

— Я знаю, — слезы радости сжали ей горло, — но и мне пора наконец-то вырасти и проститься с прошлым. Мне не нужен этот дом в качестве подстраховки. Я знаю, что ты любишь меня.

Коул закрыл глаза и крепко обнял ее. Открыв их секундой позже, он предостерег:

— Но ты знаешь, денег у меня по-прежнему достаточно.

— Да. — Она провела дрожащей ладонью по его гладкому плечу. — И я собираюсь помочь тебе потратить их часть на дом, где будут расти наши дети.

Со стоном Коул накрыл ее губы своими в многообещающем поцелуе…

Больше никогда не позволит она прошлому встать между ней и сокровищем ее сердца!