Не должен (СИ)

==== Точка невозврата. Эндшпиль ====

В глазах начинало чернеть, сознание медленно уходило. Вот и здорово. Напоследок Сора решила припомнить самые лучшие и самые весёлые моменты жизни. Эту зиму она жила, как в раю. Жалеть приходилось разве что об обнаружении аминокислоты в её крови. Наверное, если бы этого не произошло, прямо сейчас она бы была в том, первом штабе, заведующим тридцать вторым сектором и другими. Всё-таки в некоторых людях есть много от звериного, и очень опасны те, кто это умело скрывают. Но немало и хороших, и они ни в чём не виноваты. Сора решила не серчать на всех. В конце концов, Кейджи всегда так любил людей.

Кажется, Кимура слышала ещё два выстрела, но сейчас ей было абсолютно всё равно, в кого. Может в неё. Может, прямо сейчас всё закончится.

Вдруг машина перестала работать. Тиски, прижимающие её руки и ноги, разжались, девушка без сил упала. Оливер помог ей встать. Это был именно он, хотя понять это довелось далеко не сразу — в глазах всё троилось. Велор и его подопечный, вместе с Широми Кейджи, последовали в иной мир. Пустым, уставшим взглядом Сора посмотрела на спасителя и попыталась оттолкнуть его.

— Ты обращаешь всё произошедшее в бессмыслицу, Азазелло. Ты его смерть делаешь напрасной. Дай мне умереть, — еле двигающимся попросила она.

— Выслушай меня. Я с самого начала не был на стороне Велора. Его план ужасен, — произнёс тот.

И вновь безразличный взгляд. Эти вещи уже не имеют значения. Сора обрадовалась бы такому развороту событий, произойди он до смерти Кейджи.

— Да плевать. Лучше забери мою кровь. Изменить уже ничего нельзя.

Поняв, что дело гиблое, Оливер перешёл к действиям. Усадив девушку на пол, прошёл к пульту управления и набрал пароль, после чего стал слышаться грохот. Вновь замигали лампы, но на этот раз всё сопровождалось старым скрипом механизма, которым не пользовались уже очень давно. Одна из боковых стен полностью поднялась, открывая доселе неизвестный отдел.

Он выглядел несколько иначе помещения, в котором они находились. Не было некогда подопытных людей, запертых в цилиндрических колбах, не было разнообразия ужасных приборов, изготовленных будто для пыток в концлагерях. Стояла лишь единственная, огромная машина, которая помещалась далеко не целиком, и некоторые её элементы уходили вглубь нижних и верхних этажей. В то же время выглядела довольно неприметно, словно бы старой. Ржавчина в некоторых местах, облупленная краска. Также можно было обратить внимание на пометки на полу и стенах. Они напоминали предупреждающие знаки огороженной территории или что-то вроде того.

— Вижу, ты не в том состоянии, чтобы слушать разъяснения. Я задам только один вопрос: веришь ли ты в науку? Потому что возможность этого устройства — neu-коллайдера, обнаруженная мною два года назад, непосвященным сродни магии.

Оливер сделал паузу и выжидательно посмотрел на девушку. Потом вздохнул, видя, что своим предисловием никак её не заинтересовал. Отдалился от пульта управления и сделал пару шагов обратно, остановившись напротив Кимуры. У него зародилось предположение, что она его не слышит или не осознаёт услышанного, но Сора ещё была в сознании.

Ей действительно было просто неинтересно, на что там способно очередное проклятое устройство. Сора не реагировала, и только следующие слова заставили её со странной, в какой-то мере испуганной надеждой вскинуть голову. Испуганной, потому что если Оливер её даёт сейчас только для того, чтобы потом сделать ещё больнее, отобрав назад, у него это выйдет наилучшим образом.

— Ты сможешь спасти Кейджи, а вдобавок ко всему и весь мир. Ключ к спасению от вируса уже есть, — Оливер кивнул на ёмкость, присоединённую к машине, что выкачивала аминокислоту у Соры.

Там было сантиметра пол кубических, не больше, но этого, похоже, было достаточно. Опять же, Кимуру это интересовало лишь вторично. Она смогла подняться и подойти ближе.

— Я смогу вернуть Кейджи? — повторила она. — Это невозможно. Ты врёшь, — внешне уже спокойно констатировала она.

С другой стороны, терять уже совсем нечего, так что даже если всё сказанное является планом очередной авантюры, она могла попытаться. Хуже не станет. Удивляться и разбираться не было ни желания, ни времени.

— Возможно. Это устройство, судя по найденным мною данным, было создано за день до апокалипсиса, но не завершено. Не хватало единственной детали, которая изначально подразумевалась и наверняка была создана, но затерялась или была кем-то украдена. Два года я потратил на её восстановление. Теперь это — полноценная машина времени. Не совсем такая, какой её представляли до создания. Она не способна отправлять тебя в прошлое или будущее, но она может проделывать это с твоей памятью и мыслями, разложенные на элементарные заряды.

Всё, что требовалось для спасения человечества — знание, что в теле Соры содержится к этому ключ, а также планов Велора. Всё, что требовалось для спасения Кейджи — знание будущего. И то, и другое у девушки было.

Она согласилась. Будь сейчас другая обстановка, Кимура непременно поинтересовалась бы подробным принципом работы — да и какой человек не поинтересовался бы? Настоящая машина времени, достижение науки, одно из величайших изобретений человечества, способная перевернуть целый мир. А сейчас девушка просто кивнула, стараясь только не обременять себя излишними надеждами.

Оливер обратно последовал к пульту управления, а Сора стала как будто оживать. Даже умирать расхотелось, и если сейчас машина вдруг не запустилась бы, Кимура уже со значительно меньшим рвением стремилась бы оборвать свою жизнь. Устройство загудело. Разогрев и запуск заняли время, и это были самые длительные минуты в жизни. Оставалось лишь нажать единственную кнопку. Всего одну — и тут же созданное гиперпространство унесёт сознание в прошлое. Кимура двинулась к устройству, когда в очередной раз послышался выстрел.

Оливер сполз с кресла, заливая его и пол под ним багровой кровью. В принципе, даже сочувствовать ему не пришлось. Сора желала лишь вернуть Кейджи, остальные чувства были перекрыты. Сейчас разве что хотелось воспользоваться устройством для переноса мозговых импульсов, а не умереть от следующего выстрела. Сора поспешила, чтобы не оплошать перед самым финишем, но её окликнули. Это был не посторонний. Новых людей в комнате не прибавилось. Девушка замерла, как только увидела встающего Велора.

Воланда. Действительно дьявола. После выстрела в голову не выживают.

Сора в ужасе, с окаменевшей спиной застыла, смотря на него, как телёнок смотрит на минутами ранее убитого волка. Ещё страшнее стало после того, как он снял плащ с запёкшейся кровью и дурацкую старомодную шляпу. Кимура была готова поклясться, что в прошлый раз видела Велора, и даже голос был его, но сейчас на его месте был другой человек.

— Синджи? Как… — она в абсолютном недоумении будто невольно расслабилась.

Потёрла глаза, чтобы убедиться в отсутствии галлюцинаций. Нет. Несомненно, это был Синджи — друг Кейджи, с которым она виделась уже довольно давно в последний раз. Но какого чёрта он делает в Австралии? Какого чёрта оказался на месте Велора? Сора окончательно погрязла в вопросах.

Это, что называется, край. Должен был им стать. Однако, вопреки всякой логике, и для такого предела нашёлся превзошедший его предел.

Когда взгляд скользнул там, где было тело Кейджи, его не обнаружилось.

На его месте стоял ребёнок. Мальчик с тёмными волосами. Мальчик из подземного города.

Сора пока не понимала, что происходит, но даже в такой ситуации уловила некоторую закономерность. Пятидесятилетний Синджи, выдающий себя за Велора, после фактической смерти стал знакомым ей, двадцатилетним. Кейджи же превратился в ребёнка.

Это не была радость. Это был страх. Страх перед ненормальным, незнакомым. Мёртвые не оживают.

— Ты знаешь, что делать? — уточнил Синджи.

Прежде, чем девушка спросила что-нибудь, мальчик резко переместился к колбе с жидкостью, взял рядом лежащий шприц и набрал в него вещество. А затем просто исчез. Прямо на глазах. Сора снова принялась их тереть, а потом решила, что всё-таки сошла с ума. Галлюцинации после потери чего-то важного.

— Ты не сошла с ума. Твоё воображение может всё воспроизвести должным образом, — будто попытался переубедить её Синджи.

Он, наконец, сдвинулся с места, но прошагал не к девушке, не к устройству, не к пульту управления, а к ближайшему креслу, чтобы присесть в него. То же самое жестом побудил сделать и её, но Кимура не двинулась.

— Позволь тебе рассказать, с чего всё началось и чем всё закончится. Для начала я отвечу на самый интересующий тебя вопрос. Почему я и Кейджи не умерли, — он умышленно сделал паузу, помедлил, побарабанил пальцами по подлокотнику.

Затем чуть крутанулся, чтобы ровно смотреть Соре в лицо.

— Живое умирает. Неживое однажды перестаёт существовать. Но то, чего не существовало, не может исчезнуть. Мы не люди, и никогда ими не были. Мы пришли из ниоткуда и уйдём в никуда. Этот мир чужд нам, но лишь исполнив своё предназначение, мы, наконец, сможем покинуть его. Мы — особая субстанция, пребывающая независимо от пространства и времени, от ваших знаний о нас. Мы — часть цепи обстоятельств, которую начинает альфа и заканчивает омега. Мы не хорошие и не плохие. Мы есть и нас нет. Мы — лишь звенья.

Теперь он знал. Знал, кто он такой и зачем существует. Мир как будто перевернулся, открылась его новая, изнаночная сторона, в которой скрывалось всё некогда спрятанное. Эмоции и желания, стремления, поступки, сродни человеческим, более не являлись чем-то первостепенным. Они были, Кейджи помнил их, но сейчас понимал их неподлинность. Что-то, принадлежавшее этому миру, не может стать частью него. Такова его сущность.

Он знал, как всё началось и чем всё закончится. Знал с того момента, как появился здесь, но на некоторое время забыл, потому что так было нужно. Потому что так было задумано.

Время — это не предел. Не для них. Они даже не существуют, они всего лишь обстоятельства. И сейчас ему предстоит завершить то, для чего они здесь появились. Омега звено замыкает цепь.

Он помнил тот день, из-за которого они были вынуждены появиться. А сегодня должно было всё завершиться, но конец наступит лишь для них. Долгожданный финал — желание уйти обратно в Вечность осуществится.

Он появился в тот ясный, ещё достаточно тёплый осенний вечер. В окне неприступного особняка на первом этаже горел свет. Он — тогдашний он — сидел на диване, попивал кофе после утомительного приключения на телебашне и разговаривал с профессором Курамой. Рядом полудремала Сора. В скором времени нужно будет её потревожить.

Кейджи ждал. Несколько секунд, минуту. Для него, независимого от времени, это ожидание непривычно, но он обязан был это делать, чтобы в единственный момент вбежать в дом с паническим криком о помощи.

И, вопреки мировому, заложенному в его понимании замыслу, всё пошло несколько иначе. Кимура сама отчего-то проснулась и неожиданно кинулась к двери. Кейджи понял, что она хочет его догнать, и поспешил переместиться на пару минут в будущее. Но он растерялся. Это был непредвиденный случай. Откуда она его знает?

Эта лаборатория занималась не только опытами над людьми. Экстремум — преемница старой международной организации CERN. Ещё в прошлом веке она занималась разработкой коллайдеров — ускорителей элементарных частиц. Фактически, это были попытки создать машину времени, которые воплотились в реальность. Если тело двигается со скоростью света, оно способно перемещаться во времени. С этим было много сложностей, поскольку перемещаться со скоростью света могут только заряды. По этой причине с помощью данной машины материальное тело не получится переместить в прошлое. С помощью неё это можно проделывать с мозговыми импульсами — сознанием.

Именно это узнала Сора вначале, когда Синджи монотонным усыпляющим голосом начал свой рассказ. Кимура не понимала, зачем он всё ей это говорит. В некоторые моменты хотелось думать, что она всё же сошла с ума — настолько нереально звучало то, что последовало дальше.

— Я был тем, кто выпустил вирус из лаборатории, где он изучался, — спокойно, очень обыденно произнёс он, будто бы говорил о покупке новой сковороды. — Мы вольны перемещаться во времени одной мыслью. И этот случай, произошедший более двадцати лет назад, должен был завершить Кейджи. Он уже сделал это, когда вколол в твою кровь взятую у тебя сегодня аминокислоту. Это было третье сентября, к слову говоря. Теперь, с помощью тебя люди поборют вирус через три месяца. Апокалипсис завершится.

— Зачем? Зачем ты это сделал? — подавленным полушёпотом спросила она. — Ты хоть представляешь, сколько людей из-за этого погибло? Понимаешь, сколькие пострадали?

Синджи кивнул.

— Разумеется. Но именно для этого мы появились здесь. Вы, люди, склонны делать сугубо односторонние выводы и редко когда учитываете, что вам известно далеко не всё, — тут он встал и с нарочито любопытствующим видом подошёл к машине времени. — Вы думаете, что вольны держать мир под властью. Но даже создав это устройство, вы не получили желаемого контроля. Если ты воспользуешься им, как того хотел Оливер, ты ничего не изменишь. Время вам неподвластно, и никогда не будет, поэтому вы не имеете права на ошибку. Если бы вирус не был выпущен, если бы не началась массовая всемирная пандемия, в тот день, третьего сентября, люди бы развязали Четвёртую мировую войну. Она стала бы последней, и закончилась бы сегодня, тринадцатого марта, полным уничтожением планеты.

Красноречивая и давящая тишина повисла в просторном зале. Сора отчётливо чувствовала нескончаемые тонны презрения в сторону человечества с его стороны, хотя голос Синджи по-прежнему звучал разве что нравоучительно. Так и хотелось крикнуть, что это не так, что Синджи всё приснилось, и поставить ему диагноз шизофрении, и в то же время внутренним естеством девушка чувствовала, что всё сказанное — правда. Это ощущение сложно передать словами. Это понимание того, что ты приблизился к изнанке мира. Как сказал один человек, истина — существо женского пола, поскольку она скорее красива, чем приятна.

— Зачем ты всё это мне рассказываешь? — наконец спросила Сора. — Я тоже должна сыграть какую-то роль? Тоже должна стать чьей-то марионеткой?

— Ну, знаешь, отчасти это так. Без тебя люди очень не скоро поборют вирус, — не стал отрицать брюнет. — А ещё донесение до тебя правды было моей последней задачей. Забудь про это устройство и живи дальше.

— А Кейджи? — мгновенно вспомнила она. — Он… он ведь может вернуться? — голос вновь дрогнул, оплетённый смутной надеждой.

И отчего-то эти слова вызвали у парня лишь кривую усмешку. Синджи скрестил руки.

— Может, конечно, но в этом нет смысла. Я повторюсь, что мы не принадлежим этому миру. Он чужд и ненавистен нам своей грязью, что хлещет в первую очередь от вас, от людей. Мы давно ждали этого момента, когда сможем исчезнуть. Нас ничто здесь не держит, — он отвернулся, очевидно, довольствуясь пониманием этого.

Сора оцепенела. Губы дрогнули, и она больно прикусила их. Потом не выдержала, бросилась на Синджи с попытками его ударить. Он врёт. Он ничего не понимает. Это его ничто не держит, но Кейджи не такой. У него есть друзья, у него есть профессор Курама и Шелли, которые относятся к нему со всей добротой, как к сыну. Он не предаст их, не подведёт. У него есть она, в конце концов. Она, которая не сомневалась в нём.

— Не говори так, как будто тебе всё известно! — в метре от Синджи Сора замахнулась, но её ладонь пронзила пустоту.

Он исчез. Он действительно исчез — в этой комнате его больше не было. За пределами здания стало слышаться монотонное шуршание — дождевые капли равномерными потоками падали на траву, здания и асфальт. Их шум усиливался, а в скором времени небеса периодически стали вздрагивать под раскатами грома.

Сора сидела на полу, в полном одиночестве, не считая компании мёртвых людей. Она любила дождь, порой он успокаивал не хуже, чем мурлыканье котёнка или даже серьёзные препараты. Но сейчас он не способен был развеять щемящую тоску, гложущую горло и сердце. Плитка улавливала слёзы, как земля улавливала капли, но, в отличие от неё, не вбирала их. Горьким было понимание, что все чувства Кейджи являлись лишь частью его временной, фальшивой человеческой сущности. Он никогда не любил её. Наверное, поэтому с такой упорностью отвергал когда-то. Джей, кстати говоря, волей случая оказался прав, когда убеждал, но ни к чему хорошему Сору её упрямость не приведёт.

Нет. Она так не могла. Кимура не хотела обращать прошедшие, самые лучшие полгода своей жизни в фальшь. Пусть Кейджи никогда на самом деле не любил её, но её чувства не обманка. Они реальны. Она докажет это. Вскочив на ноги, Сора кинула взгляд на продолжающую гудеть машину. Сделала шаг в её сторону, второй, потом и вовсе кинулась и с размаху, всей ладонью надавила на красную кнопку. Как иронично. Красная кнопка. Напоследок подумалось, что у создателей устройства было довольно скудное воображение.

Сора не подумала о том, что не знает, на сколько времени перенеслось её сознание. Но, как и ожидалось, машина была настроена перенаправить на тот самый день — третье сентября. Странное ощущение — путешествие мозговых импульсов. Девушка словно бежала по необъятному космосу: такому большому, чёрному, вязкому. Не мудрено и затеряться, но её вело желание. Настигнуть. Увидеть. Вернуть.

Перед самым концом Кимура видела сон. Ей мерещилось, как Кейджи — тот самый ребёнок, личность которого ей так долго не давала покоя, бежит впереди. Она догоняет его, но в какой-то момент он исчезает, и девушка распахивает глаза. Ничего не видя вокруг и не осознавая, Сора кидается туда, где только что он был. Она вылетает за дверь, бежит на улицу, но его там уже нет.

Кого?

Кого нет? Кого она преследует? Кимура останавливается, неровно и беспокойно дыша. Она припоминает, что видела убегающего от мутантов мальчика, и в то же время её не покидает ощущение, что она потеряла нечто важное. Сора не знает, сколько пробежала по незнакомой местности, ведомая мороком, и остановилась только перед обрывом. Всё это больше походит на сон. Образ мальчика впереди, который отдаляется с каждой секундой. Она не понимала, почему несмотря ни на что преследует его, хочет спасти. Единственная, очень странная мысль бьёт в голове настойчивым ключом: она должна спасти его. Он — самый дорогой для неё человек, хотя братьев, а уж тем более сыновей у девушки нет. Странная галлюцинация, но очень реалистичная.

— Что такое? — раздаётся рядом беспокойный вопрос.

Кимура не поворачивает голову, вглядываясь в темноту обрыва перед ней.

— Н-ничего, — неуверенно произносит она.

А дальше. Дальше вызывается уйти под предлогом неотложного дела. Мальчик где-то неподалёку, она знает это.

Острое жжение в бедре раскатывается неприятным холодком по всему телу. Даже так, покинув секунду назад пещеру и проклятый подземный город, совершенно выбившись из сил, Сора рада увидеть Калеба. Игла уходит под её кожу, из шприца внутрь попадает какая-то жидкость. Остаётся надеяться, что это не яд.

Девушка упала на колени, закашлялась. В следующий миг мальчик упал рядом с ней, пронзённый ножом в спину. Как больно наблюдать его смерть. И как больно бесконечное количество раз переживать события точки невозврата. Кейджи чуть заметно улыбается — он исполнил своё предназначение и наконец-то может покинуть этот мир. Просто исчезнуть, как когда-то просто появился. Он смотрит на Сору и думает, что у неё сложная судьба. В дальнейшем ей суждено узнать ответ и невыносимую боль потери. Она не должна знать. Но и он не должен задерживаться.

Начатая когда-то альфа-звеном — Синджи — цепь обстоятельств была направлена на предотвращение человеческих ошибок, на недопущение войны, которая могла бы стать последней. На Кейджи она закончилась, но из-за нежелания Соры двигаться дальше, она замкнулась в кольцо. Полгода времени зациклилось между точками невозврата.

Люди всегда будут жаждать исправления своих ошибок. Порой это гложет нас. Мы жалеем о каком-то моменте — когда неправильно поступили или когда выглядели глупо, хотим изменить его. Но существуют вещи, неподвластные человечеству. Всё, что мы можем — совершать ошибки, не бояться этого делать, чтобы учиться на них, вставать и двигаться дальше. Но никогда не повторять одну и ту же ошибку дважды. Война — это ошибка. Тем не менее, люди продолжают воевать, рискуя уничтожить всё. Нескончаемые войны похожи на зацикленное время. Людям приходится вновь и вновь переживать одни и те же события, многие из которых неприятны, ужасны, и в следующий раз они не задумываются о том, что когда-то это уже происходило.

Вернуть мёртвых нельзя. Некоторые ошибки невозможно исправить. Однажды замкнутую в круг цепь не разорвать.