(Не)идеальная девочка

Глава 21

С ним мне никогда не бывает страшно

Сбрасываю скорость, пропуская вперёд Мерседес Артёма. Бросаю взгляд на свои дрожащие руки. Несмотря на то, что времени прошло достаточно, меня всё ещё колотит, а сердце заходится в бешеном галопе.

До сих пор не понимаю, как могла позволить ему делать всё это прямо в зале для каратэ.

Между бёдер всё ещё мокро и неприятно липко. Тугой узел в животе и тяжёлая пульсация в промежности не дают расслабиться, на регулярной основе напоминая о произошедшем. Даже сейчас, отойдя от дикого желания, понимаю, что не хотела, чтобы он останавливался. Хочу пойти дальше. До конца. Понятия не имею, сколько ещё смогу продержаться. А учитывая то, о чём я попросила Северова, прежде чем запрыгнуть в машину…

Не знаю, как хватило смелости, но я хотела, чтобы он знал, что мне было очень приятно то, что он делал. Слова страх больше нет в моём лексиконе. Не рядом с Артёмом.

Мы въезжаем на трек, и Гелик останавливается. Паркуюсь рядом. Север выходит из машины и садится в мою. Не говоря ни слова, притягивает к себе и целует. Не как до этого, а совсем легко и мягко. Запутывается пальцами в моих волосах, разминая всё ещё затёкшую от нервного напряжения шею. Губы ноют и начинают покалывать. Упираюсь руками в плечи парня, слегка отталкивая.

— Что случилось, девочка моя? — спрашивает хриплым шёпотом, от которого расползается табун мурашек.

Жадно хватаю воздух через приоткрытые губы.

— Всё хорошо, Тёма. Просто кислорода не хватает. — выдаю несмелую улыбку и целую его в уголок рта. — Я тебя, Северов.

— И я тебя, Миронова. — улыбается он в ответ. — Тогда начнём с теории.

— Может обойдёмся без этого? — закатываю глаза.

Вот и какой чёрт меня дёрнул попросить научить меня экстремальному вождению?

— Шутишь? Насть, гонять на повышенных это тебе не по городу, блядь, тащиться. Одна ошибка и хер потом по кускам соберут! — распаляется парень.

— Ладно-ладно, я поняла. — поднимаю руки вверх, сдаваясь.

Следующий час Север объясняет мне правила и теорию, которые я и без того отлично знаю, но упорно продолжаю молчать и сосредоточенно кивать, давая понять, что всё понимаю.

— Попробуешь? — заглядывает в глаза и по нервам прбивает молния.

— Ну, наконец-то! Думала, уже не дождусь! — радуясь, потираю руки.

— Насть, это не шутки. — смотрит исподлобья Артём.

— Я знаю, Тём. Всё будет хорошо. Ты мне веришь? — отбиваю его же словами.

— Как водителю или своей девушке? — его голос срывается на тихий хрип, прогоняя по моему телу дрожь.

Его девушке…

Блин, разве к этому вообще можно привыкнуть? Быть сначала девушкой, а потом и невестой Кира было просто. А с Северовым всё слишком сложно. Слишком много эмоций, чувств и сомнений.

— В обоих вариантах! — выдаю с уверенной улыбкой.

Выезжаю на трассу, оставив за спиной облако пыли, вспоминая свою первую попытку исполнить контролируемый занос. Обойдёмся без подробностей, но хорошо, что спорткар инструктора был застрахован.

Набираю скорость и уверенно дёргаю ручной тормоз, позволяя машине вилять и кружиться.

— Ты какого хрена творишь, Настя?! — орёт Тёма, вцепившись в ручку двери. — Только не тормози! Резко на газ!

— Знаю! — смеюсь и, сняв ручник, уверенно вывожу машину из заноса. Выравниваю и лечу по пустой дороге, продолжая заливаться смехом.

На тех же эмоциях ухожу в ещё один занос и под свист резины и дымовую завесу паркуюсь возле Гелика. Не успеваю даже заглушить мотор, как Северов уже оказывается на улице и выдёргивает меня из Панамеры. От неожиданности больно бьюсь челюстью о каменные мышцы его грудины.

— Ты чего?! — хриплю, потирая ушиб.

— Ты какого хуя, блядь, творишь?! Настя, мы, мать твою, убиться могли! — кричит на эмоциях, даже не стараясь сдержаться.

Видимо, пора заканчивать этот фарс, пока он мне шею не свернул.

— Успокойся, Артём…

— Успокоиться, блядь?! Ты себя Шумахером, блядь, возомнила?! Совсем ебанулась, Миронова?! Ты, сука, теорию услышала и сразу в заносы погнала?! С первой попытки?!

— Тём, пожалуйста, — отрезаю спокойно. Наверное, действительно испугался, — это не первая попытка. Я достаточно опытный дрифтер.

— И с каких, блядь, пор? — рубит, но старается взять себя в руки. Вижу, как сжимает кулаки до побелевших костяшек.

— Тёма, я уже почти год гоняю. Точнее, восемь месяцев. Надо было сразу сказать тебе, что я это умею, просто… — замолкаю, не зная, как сказать.

— Что "просто", Настя? — сипит севшим голосом, притягивая меня к себе и упираясь подбородком в макушку.

— Просто я хотела, чтобы у меня была причина провести с тобой больше времени! — выпаливаю, начиная закипать.

— Тебе не нужны причины, чтобы быть со мной, малыш. — отбивает, отходя на шаг и заглядывая мне в глаза. — Просто будь рядом, маленькая, и всё. Не надо искать поводов. Просто рядом.

— Правда? — знаю, что вопрос глупый или даже детский что ли, но мне необходимо подтверждение.

— Правда, маленькая. Даже не сомневайся. С тобой приятно даже просто молчать. Я тебя, девочка моя.

Ничего не отвечаю, потому что слова, сказанные Артёмом прямо в глаза хриплым голосом, накрывают меня тёплой тропической волной облегчения и любви к этому парню.

Обнимаю его за спину и утыкаюсь носом в шею, вбивая в лёгкие запах любимого человека. Не знаю сколько проходит времени: секунды сменяются минутами, а мы всё так же стоим, обнявшись. Руки Северова гладят мою спину, лопатки, поясницу. Отвечаю тем же, неуверенными касаниями изучая его тело. Мы просто молчим. Чувствую, как медленно успокаивается пульс Севера под моей щекой.

Да, это приятно просто помолчать рядом с ним.

С Должанским я часто молчу, потому что нечего сказать, а с Тёмой… Нам просто не нужны слова. Мы транслируем свои чувства и мысли через тяжёлое рваное дыхание, через ускоренное сердцебиение, через ласковые касания, через бешенные поцелуи и сумасшедшее желание, через долгие взгляды и короткие сплетения пальцев. Слова просто не могут передать того, что пылает в груди и бежит по венам. Без них мы говорим намного больше, но всё же…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Тём, я тебя. Сильно. Очень-очень. — пищу ему в плечо.

— И я тебя, моя идеальная девочка. Больше, чем мог себе представить. — высекает в ответ и целует, подтверждая свои слова нежными касаниями губ, лёгким скольжением языка у меня во рту, едва ощутимыми поглаживаниями по телу.

Отвечаю тем же. Пальцы порхают по его спине, проходятся по шее, путаются в волосах и возвращаются вниз.

Набравшись смелости, поддеваю край его футболки и ныряю по неё ладонями. Артём вздрагивает, и я ощущаю на его горячей гладкой коже мелкие мурашки. По его телу пробегает ощутимая дрожь, когда поднимаюсь вверх, задирая футболку выше.

Даже представить себе не могла, что так приятно просто прикасаться к человеку без всяких преград. Всего лишь спина, а ощущается, словно с нас обоих сняли кожу, оставив оголённые нервы. Северов тоже загоняет руки под ткань моей майки и гладит круговыми движениями. Пробирается пальцами по застёжку бюстгальтера, крепче вжимая моё размякшее тело в своё крепкое и сильное. Обоюдно дышим на разрыв, с трудом проталкивая в лёгкие воздух. Сердца колотятся о рёбра до ощутимых трещин. По коже расползаются уже не мурашки: огненные муравьи, покрывая с головы до ног, кусая до кровавых отметин.

Плевать на всё и всех. Растворяюсь в нём. Я не выйду за Кирилла. Не смогу. Если бы не было этих трёх дней с Артёмом, то я сделала бы то, что от меня требуют, но теперь не выйдет. Лучше пусть меня похоронят заживо, но с Северовым я не расстанусь. И причинять ему боль в угоду родительским амбициям тоже не стану. Если не с ним, то больше ни с кем.

— Тёма… — стону, когда он скользит ладонью по моему голому животу и легко сжимает грудь через кружево. Не хочу так. Иначе хочу. Без лишних слоёв. — Тём, давай в твою машину сядем. — шелещу, потому что горло сжимает спазм и связки не слушаются.

Может, я ещё и не до конца понимаю, к чему это может привести, но готова рискнуть. Сейчас это жизненная необходимость.

— Зачем? — отбивает с теми же хриплыми интонациями, что и я.

— Просто давай сядем, ладно?

Не знаю, как хватает храбрости просить, но это далеко не последняя просьба, которую мне предстоит озвучить.

Парень вытаскивает руки из-под моей футболки и, отойдя на шаг, заглядывает мне в лицо, стараясь прочитать мысли. Натягиваю спокойное и даже безразличное выражение, но видимо, меня выдают глаза. Север тяжело вздыхает и медленно выпускает воздух. Наклоняет голову и, качая из стороны в сторону, потирает переносицу.

— Что ты сейчас делаешь, Насть?

Ничего не отвечаю. Просто беру его за руку и иду к Мерсу. Торможу у водительской двери и, немного поразмыслив, открываю заднюю, став на подножку, запрыгиваю в салон. Мышца за рёбрами пинпонговым мячиком скачет по грудной клетке, оставляя разрывы на внутренних органах. За шумом крови и ошалелым пульсом даже не слышу, как закрывается дверь за спиной Артёма.

Что бы ни случилось… Как бы он не принял мои действия, я не стану жалеть об этом. С ним я поняла одну простую вещь: лучше пожалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала.

И я делаю. Перекрещиваю руки и опускаю к краю футболки, сжимаю пальцами и под пристальным взглядом любимого стаскиваю её с себя. Слышу только, как со свистом влетает кислород в его лёгкие и как со скрипом покидает их.

— Что ты делаешь? — сипит, рассматривая мой почти обнажённый торс.

Ох, знал бы он, что я собираюсь сделать дальше.

— Можешь и ты снять?

Опускаю глаза, потому что выдерживать его затуманенный взгляд сейчас слишком сложно. Он опять шумно выдыхает и стаскивает футболку через голову. Смотрю, не моргая, как сантиметр за сантиметром открываются новые участки его накачанного тела, и тяжело выдыхаю, так же, как и он несколько секунд назад.

И вот мы сидим на заднем сидении машины, голые по пояс, и пожираем друг друга глазами в прямом смысле этого слова. Я тактильно ощущаю, как его взгляд оглаживает живот, задевает грудь, ласкает плечи, обжигает шею, вцепляется в губы. Машинально скольжу по ним языком. Во рту внезапно становится сухо, и слюны не хватает даже для этого действия. Моё дыхание учащается, хотя, казалось и так разносится ураганом, способным вырывать из земли деревья.

Жду, что Северов набросится на мой рот, но он не делает этого. Просто смотрит, словно ждёт моих дальнейших шагов.

— Ты очень красивый. — выписываю настолько тихим и сиплым голосом, что он кажется мне чужим и каким-то далёким.

Ощупываю глазами мощную шею, крутые плечи, жилистые руки, кубики пресса. Слежу за светлой дорожкой волос, начинающейся под пупком и скрывающейся за поясом джинсов. Краска заливает не только щёки, когда думаю о том, что находится ниже.

Он действительно офигенный. Его тело бугрится мускулами, но не так, как у бодибилдеров, не знаю даже как описать, мягче что ли, аккуратнее, гармоничнее. Даже под одеждой было видно, что он качается, но теперь понимаю, что делает это без фанатизма. Не знаю, как других, но меня никогда не привлекали потные перекачанные мужики, у которых бицепс толще, чем моя талия. А Артём, он…

— Идеальный. — выдыхаю единственное слово.

Больше воспроизвести ничего не выходит.

В ротовой полости воцаряется пустыня с зыбучими песками и без капли влаги, когда, наконец, смотрю в его глаза. Зрачки расширены настолько, что даже по краю радужки невозможно понять, какого они цвета на самом деле. Сейчас они полностью чёрные. Его грудная клетка резко вздымается и тут же опадает. Пальцы с силой сжимают спинку водительского сидения, словно если он её отпустит, то весь мир рухнет.

Растёкшимся мозгом, который сейчас уж точно можно назвать не иначе, как серой массой без каких-либо функций, понимаю, что он держится из последних сил, чтобы не накинуться на меня. Тянусь к нему и переплетаю наши пальцы. На какое-то время зависаем, глядя на наши сцепленные руки. Вторую ладонь кладу на его предплечье и веду вверх, медленно и даже интимно изучая тело любимого человека.

Мне никогда не хотелось узнать, как выглядит без одежды Кир. Не хотелось коснуться.

Говорят, что если не любишь, то хотя бы привыкаешь. Я за два года так и не привыкла к его рукам и поцелуям.

С Артёмом мне хватило всего два дня, чтобы подсесть с первой дозы. Я наркоманка, а он мой личный сорт героина.

Скольжу по крепкой груди, обводя пальцами соски. До этого момента никогда не заостряла на них внимания: ну мужские соски и что здесь такого. Сейчас же с маниакальностью маньяка слежу за своими пальцами, которые делают несколько кругов по ореолу одного, а затем и другого.

И пусть я сумасшедшая, больная, неадекватная, но сейчас даже внезапно начавшийся Армагеддон не способен заставить меня остановиться касаться тела Северова. Ползу ниже, обвожу каждый кубик на его животе. Касаюсь тонкой полоски волос. Они оказываются неожиданно жёсткими и цепляются за пальцы, когда опускаюсь к ремню.

— Хватит, Насть! — хрипит Тёма, перехватывая моё запястье у самой кромки джинсов. — Что же ты творишь со мной, идеальная девочка?

Раньше он уже произносил эти слова, но тогда я не понимала. Зато поняла сейчас.

— Хочу кожа к коже, Тём. Обними меня. — сама тянусь к нему и, обхватив за шею, целую, прижимаясь всем телом.

Северов стонет и обнимает в ответ. Нереально описать словами, что я ощущаю, когда мы сплетаемся вот так, без лишних слоёв. Это и ток, и молния, и огонь, и ураган, и цунами. Это всё, что происходит в этот момент.

Парень подцепляет застёжку бюстгальтера, и я резко отстраняюсь. Кислорода не хватает обоим.

— Малыш, — шипит он, — я помню, что обещал…

Видимо, у него в голове тоже каша. Топлю на эмоциях.

— Пообещай ещё раз!

— Я всегда держу слово, Насть.

— Просто сделай это, Артём. Пожалуйста, прошу, пообещай, что не сегодня.

— Блядь, зачем?

Вижу, как тяжело ему это даётся. Я сама на грани того, чтобы наброситься на него, сорвав с нас обоих оставшуюся одежду.

Не представляю, как ему удаётся сдерживаться, учитывая репутацию кобеля. В его постели побывали уже все более-менее симпатичные девчонки нашей академии. Даже ходили слухи, что он ни одной ночи не проводит в одиночестве.

Душу эту ревность, пока она не подняла голову и не вылезла наружу. Это он мне тоже обещал. Что не будет других. И я верю. Доверяю больше, чем самой себе. Закрывая глаза, понимаю, что никакие подтверждения мне больше не нужны. Завожу руки за спину и щёлкаю крючок. Север сглатывает слюну так, что кадык опасно натягивает тонкую кожу на горле.

— Не смотри. — пищу, сама на понимая почему.

Он и так видел больше, чем достаточно.

— Насть…

— Пожалуйста, Тём, закрой глаза.

— Да, блядь! — рычит, но всё же выполняет просьбу.

Скидываю бретельки с плеч и отбрасываю лифчик в сторону. Без слов вжимаюсь ему в торс и тянусь губами. Его руки тут же ложатся на лопатки, и он отвечает на мой поцелуй.

Ни в одном языке мира не существует таких слов, которыми можно было бы описать то, что я чувствовала, едва коснувшись грудью его голой, горячей, словно раскалённый металл, кожи. Будто внутри меня образовалась шаровая молния, которая летает от пяток до макушки. Прошибает электричеством каждый нерв, вызывая покалывание в пальцах. Разжигает огонь во внутренностях. Извергается Везувием, заполняя вены обжигающей лавой. Мне становится жарко, но я даже не могу понять, откуда этот жар берётся: приходит снаружи вместе со смелыми ласками или топит изнутри вместе с неконтролируемым током по венам и пламенем в сердце.

— Я тебя, Тёма. — шепчу между голодными поцелуями и жадными касаниями.

— И я тебя пиздец как. Больше, чем космос, Насть. Маленькая моя… Родная… Идеальная… — шепчет и тут же набрасывается на губы.

До умопомрачения. До потери сознания. До замершего дыхания. До ровной линии пульса. Выше облаков. Больше, чем космос.